Текст книги "Тот, кто пользовался вселенной"

2

Его мать была добровольной шлюхой. Она получала от своей работы удовольствие, или, точнее, купалась в удовольствиях. Воспитанная женщина, которая могла бы добиться гораздо большего, она, очевидно, смаковала бесконечные и неподражаемые разновидности деградации, обеспечиваемые ее клиентами. Это был редкий случай полного соответствия профессии и состояния души.

Отец Лу-Маклина навсегда остался для сына неизвестным лицом, вероятно, по обоюдному согласию родителей. У мальчика не было ни сестер, ни братьев. Вырастив его до шести лет (достаточный возраст, чтобы понимать, что с тобой происходит), мать преспокойно вышвырнула сына на улицу.

Лу-Маклин понятия не имел, где она сейчас, жива или умерла. Да ему было и наплевать на это. День в опекунском офисе ярко запечатлелся в его памяти. По крайне мере, по той причине, что тогда он плакал последний раз.

Лу-Маклин обладал хорошей памятью, и разговор ему хорошо запомнился.

– Вы уверены, мадам, – спросил клерк с осунувшимся лицом, – что не хотите попытаться вырастить ребенка сами? Кажется, у вас есть возможности. И духовные, и финансовые.

Лу-Маклин стоял в углу. Это было наказанием за то, что он взял дорогие часы, посмотреть как они работают. Факт возвращения их на место в рабочем состоянии не смягчил приговора. Мальчик мог повернуть голову и увидеть свою мать, разговаривающую со странным маленьким уставшим человечком, но это грозило побоями. Поэтому он смотрел вниз и прислушивался, понимая, что решается что-то очень важное и относящееся к нему.

– Слушайте, мне не нужен этот маленький подонок, – проговорила его мать. – Я вообще не знаю, почему провозилась с ним так долго. В общем, я отправляюсь в путешествие с одним джентльменом, и он не хочет больше никого брать с собой. Я тоже.

– Но, мадам, когда вы вернетесь…

– Да, конечно, когда я вернусь, – раздраженно ответила она, – тогда и посмотрим.

Лу-Маклин помнил аромат ее духов, доносившийся до его угла, приятный, роскошный, дорогой.

– Может, кто-нибудь и сможет помочь ему. Я неспособна быть матерью. Выяснив, что прозевала предельный срок, я хотела подать в суд на химическую компанию, выпускающую эти пилюли.

– Если вы не хотели растить его, зачем ждали до сих пор?

– Думаю, я была пьяной, когда принимала решение, – ответила мать с громким смешком, отлично запомнившимся Лу-Маклину. Он был пронзительным, напоминал звук флейты или электронный сигнал, но только еще более бесчувственный.

– В общем, это не имеет значения. Он здесь. Я знаю, что надо было избавиться от него раньше, но у меня постоянно дела. Бизнес, знаете ли. Занимает почти все мое время. Короче говоря, однажды я обнаружила, что мальчишка все время вертится у меня под ногами. Это маленький орангутанг без длинных волос.

Отвращение в ее голосе совсем не задело Лу-Маклина, насколько он мог помнить. В офисе его расстроило что-то другое. Мальчик начал тихо рыдать. Странное ощущение: теплые слезы катились по щекам.

Клерк прокашлялся.

– Это ваш выбор, как легальной горожанки, мадам.

– Ага, я знаю, это мой выбор. Поэтому давайте вместе составим документ. Я возьму отпечатанную копию. Мой корабль скоро отправляется. Чертовски не хочу опоздать.

Потом мать встала и сказала клерку:

– Теперь он ваш.

И ушла.

Лу-Маклин моргнул и посмотрел на жужжащий мусоропровод. Он почти закончил с останками тела Грегора. Висколайн пошел первым. От второго убийцы осталась только одна нога.

Лу-Маклин достал маленький топорик, еще один инструмент из своего личного арсенала, разрубил ногу пополам чуть ниже колона и бросил верхнюю часть в люк. Послышался легкий гул; когда плоть отделялась от кости. Затем кость раздробилась и отправилась в городскую канализационную систему. На стойке в тех местах, к которым прикасались пальцы Лу-Маклина, остались темные пятна. Его руки слегка дрожали. Он заставил себя успокоится, стараясь дышать ровнее.

После окончания мерзкой работы он убрал в комнатах, а потом позволил себе принять горячий душ.

Лу-Маклин надел эффектный, серебряный с голубым, спортивный костюм и открыл запечатанный шкаф, просунув руку в соответствующее гнездо.

Раздался щелчок, и двойная панель скользнула в сторону. Внутри шкафа лежали аккуратно сложенные орудия нынешней профессии Лу-Маклина. Он собирал их уже семь лет. Они блестели, словно хирургические инструменты.

Выбрав наиболее подходящие по его мнению, Лу-Маклин закрыл шкаф, побрызгал в комнатах дезодорантом и вышел из дому.

Лал был маленьким человечком, но относительно крупные размеры важны только для социальных дикарей, чье мнение формируется их невежеством. Аелмосская ящерица, например, всего три дюйма длиной, а укус ее убивает за две минуты.

Волосы шефа синдиката подернулись серебром. Это ему шло, придавало солидный вид, как и от электрический бархатный костюм, чье мерцающее поле поднималось на четверть сантиметра над поверхностью ткани. Дорогая электростатическая одежда свидетельствовала о богатстве и положении в обществе. Лал принадлежал к нелегалам двенадцатого класса: довольно высокое положение для мира типа Ивенвейт. Он не рассчитывал получить однозначный номер, но надеялся на это. Его огромное частное владение состояло из множества зданий, соединенных в трубах надежно защищенными проходами. В тот вечер у него собрались мужчины и женщины разных статусов, от шестидесятых до десятых номеров, легалы и нелегалы.

В отличие от большинства своих коллег по подпольному миру, Лал стремился к респектабельной жизни, но как нелегал не мог надеяться достичь в этом идеала. Однако, внешнее впечатление оставалось для него очень важным. Он давно решил, что если не можешь чего-то заполучить, то можешь, по крайней мере, создать видимость обладания. Сегодняшняя вечеринка предназначалась именно для этого.

Чья-то рука легла Лалу на плечо. Он обернулся и увидел лицо своей любовницы Жанин. Она была легальной тридцать второго класса, отличалась редкой красотой, но больших амбиций не имела. Ее вполне устраивала нынешняя роль. Инвестиции в легальные корпорации делали эту женщину весьма состоятельной.

Через несколько лет она, вероятно, оставит Лала и начнет вести легкую, спокойную жизнь. Этот факт шефа синдиката не беспокоил. Он понимал ее так же хорошо, как и себя. Кругом было много других женщин. А власть и деньги для них весьма привлекательны.

– Что-то не так, дорогая?

– Нет.

Она наклонилась, и Лал с привычным наслаждением почувствовал плечом тепло ее груди.

– Там молодой элегантный джентльмен…

– С усами?

– Нет, рядом с ним.

– О, кажется, это Ао Тайлмет. Его отец относится к двенадцатому уровню и является президентом Группы по редким металлам. Они работают на Боурлт Терминус на юге. Хочешь познакомиться?

Жанин провела рукой по тонким волосам Лала.

– Мне никогда не нужно ничего говорить тебе, дорогой, правда?

– Нет, милая. Мы с тобой и так прекрасно понимаем друг друга.

– Ты расстроен?

– Конечно, нет.

Он улыбнулся ей, направляясь к группе разговаривающих молодых людей.

– Завтра вечером я расстроился бы.

– Завтрашний вечер твой, дорогой. И послезавтрашний тоже. И потом. Но сегодня, если не возражаешь…

– Довольно, дорогая, – голос Лала перешел в шепот, когда они подошли к гостям.

– Я сделаю тебя величайшим открытием со времен Морильо Скрин, дорогой.

– Если ты так считаешь, то так и будет, – согласился он.

– И это еще не все, – улыбнулась она.

Лал представил гостям Жанин и стал с восхищением наблюдать, как она ловко увела молодого промышленника в сторону от группы из нескольких женщин. Легальные дамы крутились вокруг Тайлмета весь вечер, но им было трудно тягаться с Жанин.

Умная девочка, подумал Лал. Нужно время от времени напоминать ей о ее положении, понижать уровень. Но действует она великолепно. И интеллигентно. Он любил такую манеру.

В отличие от того скрытного парня… Как, черт побери, его имя? Ах да, Киис ван Лу-Майкмин… Нет, Маклин. Его дела плохи. Он подавал большие надежды. Но странно, странно… никогда не проявлял никаких эмоций, а теперь мертв, словно земля снаружи.

Если человек никогда не проявляет своих чувств, трудно судить о его верности. Злится он на тебя или остается невозмутимым, понять его невозможно. Лу-Маклин никогда ни на что не злился, подумал Лал. Никогда не кричал, никогда ни во что не вмешивался.

Так действовали роботы, но они имели, по крайней мере, одно достоинство: предсказуемость. Лал считал их более понятными, чем Лу-Маклина.

Он посмотрел на свои часы, исключительно точный прибор, носимый им обычно на розовом пальце. Они показывали не только время и относительную статистику, в его городе но и время на Терра и Реставоне.

Еще их дисплей был связан с главным компьютером и представлял данные по работе синдиката.

Лал оставил на минуту своих гостей, чтобы узнать, как обстоят дела с расширением его операций с наркотиками в южных городах Трей и Алесвейл. Цифры замелькали перед ним: производство возросло на двадцать четыре процента, доход до ста тридцати двух кредитов за первую декаду года. «Нужно проверить, – подумал Лал, – кто работает в шестьдесят третьем квадрате в западной части Трей и Алесвейла. Этот человек заслуживает поощрения». Все новые данные он ввел в память машины.

В восточном квадрате повышение на сорок пять процентов… Там был Майлс Унматурпа, вспомнил Лал. Хороший парень. Кое-где производство создало дефицит в сорок две тысячи кредитов за первые полгода операции… Нормальное явление. Лал знал, что начало всегда требует затрат. Взятки, конструктивные затраты около двадцати тысяч кредитов… «Ты скоро умрешь, Хайрам Лал»… Расширение к южным трубам Алесвейла…

Лал в недоумении остановил поток информации, нахмурился, вернул назад несколько строчек и запустил их снова, но в два раза медленнее. Компьютер Синдиката в трубе А надежно оберегался от доступа посторонних. Или кто-то из программистов сыграл одну из самих несмешных шуток со своим боссом (в этом случае в нем будут больше дырок чем в перфокарте), или…

Лал сделал подзывающий жест. Два огромных «джентльмена», которых допустили к гостям, оставили свои посты у входа и стали энергично пробираться сквозь смеющуюся, болтающую толпу. Ожидая, когда они подойдут, Лал просмотрел бесцеремонную строчку в третий раз.

«…затраты около двадцати тысяч кредитов… Ты скоро умрешь, Хайрам Лал… Расширение к южным…»

Нет, такого он не мог себе представить.

– Что-то не так, сэр? – спросил смуглый мужчина в коричневом костюме, оказавшийся рядом.

Лал пальцем указал на дисплей, подчеркнул нужную строчку.

– Что ты об этом думаешь, Тембия?

Двое мужчин обменялись взглядами и пожали плечами.

– Ничего не понимаю, сэр. Какой-то сбой в программе.

– Может быть. А может, идиотская шутка, – Лал на мгновение задумался, потом взглянул на второю гиганта. – Олин, Грегор доложил тебе о результатах?

– Нет, сэр, пока нет.

Человек, к которому Лал обратился, достал свой информационный дисплей, более громоздкий и не такой совершенный, как у Лала. Экранчик блеснул на его руке.

– Нет. От него ничего.

– Под твою ответственность, – сказал Лал. – Почему ты не сообщил об этом раньше?

Мужчина занервничал.

– Я не думал, что дело такое важное, сэр. Грегор обещал доложить мне, как только закончит работу.

– Думаешь, он не закончил?

– Простите, сэр, – произнес Тембия, – но задержка кажется мне чересчур длинной. Непохоже, чтобы этот мальчишка Лу-Маклин, если его привычки так предсказуемы, как я слышал, внезапно взбрыкнул и исчез на целый день. Хотя такое возможно. Особенно в день его первого убийства. Если это тот случай, парня носит где-нибудь. Грегор со своими громилами слоняется по его квартире и ждет. Лу-Маклин может остывать в каком-то тихом местечке после такого шипения в жилах.

– Только не он, не Лу-Маклин, – пробормотал Лал. – Он не того типа. Почему, по-твоему, я решил убрать его?

– Никогда об этом не задумывался, – послушно ответил Тембия. – Это не входит в мои обязанности.

– Знаю, знаю, – Лал нервно отмахнулся. – Говорю тебе, этот парень ужасен. Почти не человек. Так можно было бы подумать, если бы я не знал наверняка, что он все же человек. Я наблюдаю за ним уже несколько лет и никогда не видел его интересующимся чем-нибудь, кроме самого себя. Ни наркотиков, ни спиртного, ни каких-либо других стимуляторов. Держит себя в руках. Думаю, он и с женщиной-то был раз или два. Он без отклонений. И ни во что не вмешивается. При одной мысли о нем у меня мурашки по коже бегают. Пытаешься скрыть это, но не получается. За шесть лет так и не смог. И еще он очень умен.

– Что прикажете, сэр? – тихо проговорил Олин.

– В общем, – ответил Лал, – отыщи Грегора, выясни, где он сейчас, застрял ли на квартире у парня или гоняется за ним по улицам. Я хочу знать. Скажи ему, что не нужно никаких хитростей. О последствиях буду беспокоиться я. Но мне нужно, чтобы ЭТО было сделано.

– Хорошо, сэр.

Внимание Лала переключилось на другого человека.

– Тембия, я хочу, чтобы ты взял целое отделение. Скажем… Мендеса, Марлстона, Хинг-Му, Сака и Новронски. Воспользуйтесь программой поиска и найдите этого типа. Если Грегор не покончил с ним и лишь установил слежку, значит, что-то не так. Не помню, чтобы Грегор когда-нибудь так задерживался.

– Почему бы мне просто не подождать, когда Олин найдет Грегора? – поинтересовался тот. – Как он сказал, они могут застрять на квартире и ждать его прихода домой.

– Я не хочу ждать, – строго ответил Лал. – И у меня нет намерения покидать вечеринку. Я должен оставаться со своими гостями, понятно?

Олин и Тембия с готовностью кивнули и ушли.

Лал оглядел толпу. Это только маленькое недоразумение, убеждал он себя. Ничто не может испортить вечер. Тембия и Олин теперь обо всем позаботятся. Он может расслабиться и вкусить удовольствий.

О, здесь находился Орвил Хейн Поуп… Для друзей просто «Оппи». Он являлся членом Совета Операторов Кларии, избранной группы мужчин и женщин, имевших доступ к главному городскому компьютеру, который в свою очередь имел связь с центральным компьютером на Терра. Они были как бы коллективным членом правительства.

По слухам, Оппи никогда не был замешан в коррупции. Поговаривали, будто он и на вечеринки, устраиваемые нелегальными, ходит только исключительно с целью понаблюдать, какие новые способы подкупа применят к нему. Его слабость к молоденьким мальчикам держалась в строгом секрете.

Над возможностью подкупа Оппи Лал работал уже несколько лет. Ведь в его делах нельзя ничем пренебрегать. Но играть в эту игру с Оппи надо очень осторожно.

Оператор городского компьютера, племянник Оппи, был главным виновником вечеринки. Он собирался жениться, и Лал любезно предложил ему помочь провести церемонию. С легальными никогда не угадаешь, какой подход лучше сработает. В подпольном мире все обстояло гораздо яснее. Лал направился к оператору.

Внезапно пол под его ногами треснул, вздыбился и ударил его в лицо.

Секция стены высотой метров десять и такой же ширины исчезли перед ним. За ней находились другие комнаты, а еще дальше грязная ночь Ивенвейта.

Внешняя атмосфера мгновенно ворвалась в помещение. Потрясенные гости, некоторые раненые, окровавленные, вскочили и бросились к противогазам. Крики страха и боли уступили место кашлю, когда отравленный воздух наполнил их легкие.

Лал лежал, придавленный тяжелым стальным столом. Кровь текла по лбу и заливала глаза. Вокруг него сквозь поднявшиеся пыль и дым неслись вопли ужаса и ярости. Он окликнул Тембия, Олина, но из горла вырывался только сдавленный хрип.

Никого из его людей не было видно, даже официантов. Вдруг впереди появилась туманная фигура. Дым вился вокруг ее неясного силуэта. Человек не двигался и смотрел на лежащего Лала, словно на неодушевленный предмет.

Глаза Лала расширились. Он опять попытался закричать, но язык отказался подчиняться. Лицо незнакомца было сильно заляпано грязью, пылью, но ошибки быть не могло.

– Глупо, глупо, – прошептал ему Лал. – Что хорошего тебе от этого?

– Думаю, много, – из-за мембраны противогаза низкий голос Лу-Маклина казался необычно пустым. – Я не хотел этого. Я надеялся через пару лет встать на ноги. Ты заставил меня.

Лал обнаружил, что в состоянии слегка приподнять голову. Он напрягся, увидел другие тела, валявшиеся в разрушенном зале, и снова посмотрел на Лу-Маклина.

– Для человека, не погубившего до вчерашнего дня ни одной души, ты здорово прогрессируешь, приятель.

– Мне это не доставляет удовольствия, – послышался ответ. – Я делаю то, что должен делать.

– Значит, я ошибся. Все мы ошибаемся, – Лал попытался сбросить с себя стол и встать. Что-то скрипнуло, и давление на его ребра удвоилось. Он вспомнил, как когда-то мог поднять больший вес, но с тех пор прошло много лет. Когда физические силы ослабли, Лал стал прибегать к обману, средству не менее эффективному и менее трудному. Но сейчас он хотел иметь тело тридцатидвухлетнего, хотя бы на несколько минут.

Он поднял руку.

– Ты доказал свою силу. Я недооценил тебя. Иначе Грегор, а не ты находился бы сейчас здесь.

Лу-Маклин кивнул.

– Да, признаюсь, я не был о тебе высокого мнения, мальчик, но теперь все изменилось. Я всегда признаю свои ошибки. Помоги мне выбраться из-под этой дряни, и мы подберем тебе должность, более подходящую твоим способностям. Как насчет места Грегора? Я уверен, ты справишься.

– Я справлюсь даже с более сложной работой.

Лу-Маклин приблизился, наклонился, взял протянутую рук Лала, но не стал помогать ему подняться.

– Так-то лучше, – с трудом произнес тот, улыбаясь одними губами.

«Где же черт побери Тембия и Олин? – тем временем проносилось у него в голове. – Где остальная охрана? При первом же намеке на опасность она должна была броситься к нему. „Подонки.“ Ладно, они ответят за свою трусость!» В организации Лала не было места тем, кто трусит. Вдалеке послышался вой сирен. Спасательные команды мчались к месту катастрофы.

– Я не знал, что ты разбираешься в подрывном деле, – с деланным восхищением сказал Лал Лу-Маклину.

– Я знаю много того, о чем ты и понятия не имеешь.

Лу-Маклин достал крошечный пистолет и приставил дуло ко лбу Лала. Строчка предупреждения на дисплее всплыла в памяти босса.

Внезапно он все понял.

– Ты вставил угрозу в программу, – в его голосе слышалось смятение. – Ты каким-то образом добрался до компьютера?

Лу-Маклин опять кивнул.

– Но это невозможно!

– Я разрабатывал эту операцию несколько лет. Я думал, что доступ туда может оказать полезным, даже необходимым и оказался прав. Что касается твоего предложения работы, то извини но я продвинусь по службе сам.

– Ты можешь занять любую должность в синдикате, – самоконтроль Лала начал отказывать. Дуло холодило его лоб. – Я сделаю тебя вторым человеком, отчитывающимся только передо мной. Ты станешь богатым. Твой статус повысится вдвое.

Лу-Маклин вздохнул.

– Я играл с тобой честно шесть лет, Лал. Я выполнял каждый твой дурацкий приказ, включая вчерашнее убийство. Ты ответил тем, что попытался меня убить. Поэтому я не принимаю твоего предложения.

– Не понимаю, – голос Лала превратился в шепот. – Это на тебя не похоже, совсем не похоже. Ты не мстителен!

– Кто сказал, что это месть?

Наконец Лал сломался.

– Тогда что? Что ты хочешь доказать?

– Кое-что, – задумчиво ответил Лу-Маклин. – Пытаюсь кое-что доказать себе. На практике.

– Что же? Что?!

– Ты не поймешь, даже если я объясню тебе. Ты не можешь понять, так же как муха не может понять, почему паук плетет паутину по кругу или по спирали, квадратную или бесформенную. Для мухи это не имеет никакого значения, но иногда я думаю, насколько все-таки любопытен паук.

– Ты псих, – прорычал Лал. – Я был прав насчет тебя. Нужно было избавиться от тебя раньше. Ты абсолютный безумец.

– Я не безумец, – сказал Лу-Маклин, – просто любопытный. Хотя насчет одной вещи ты прав.

– Я… Все, все, что ты хочешь! – закричал Лал.

– Тебе нужно было избавиться от меня.

Лу-Маклин нажал на спусковой крючок…

В подвале города тихо. Лу-Маклин всегда отдыхал там от суеты наверху. Его плечи слегка сдавило в узком вентиляционном люке. Он предвидел это, поскольку пользовался этим путем много раз.

Мешок за спиной царапал верхнюю часть трубы, и Лу-Маклин попытался плотнее прижаться к полу. Приспособления и оборудование, аккуратно сложенные в мешке, были хрупкими. Если повредить их о крышу, его поход может оказаться бесполезным.

Впереди послышался мягкий гул работающих массивных машин и мерное гудение мощных вентиляторов. Поток холодного воздуха, в котором Лу-Маклин вынужден был барахтаться последние полчаса, грозил заморозить его.

Он повернул терморегулятор своего свитера вверх еще на одно деление, и термочувствительные нити сразу потеплели. Впереди справа появился свет. Только две минуты ушло на снятие пломб люка.

Лу-Маклин проскользнул в тускло освещенный подвал и восстановил пломбы.

Здесь были охранники, но они стояли у входа. Программисты не появлялись из стен, словно призраки.

Лу-Маклин подтянул мешок на спине и двинулся по полированному алюминиевому полу. Комната была не очень большой – примерно половина зала среднего магазина. В ней находились одинаковые ряды кронштейнов от пола до потолка, поддерживающих банки информации.

Обычно на так называемой информационной станции было два сидения, иногда больше, иногда только одно. Каждая станция была заключена в прозрачное пластиковое здание наподобие колпака. Колпак можно было прорезать автогеном, или лазером.

Несколько зданий оказались занятыми. Их обитатели были погружены в работу и не обратили внимания на молодого человека, идущего по проходу. Меньшие по размерам здания служили для горожан в качестве коммунальных складов или хранилищ записей. Зданиями побольше, которые были расположены в другом месте, пользовались крупные компании и правительство.

Наряду со зданиями, принадлежащими группам частных лиц, здесь находились и те, которые приобрели себе в личное пользование состоятельные граждане. Дюжину или около того зданий занимали фиктивные компании, работающие на подпольные синдикаты клерки. Содержавшуюся в них информацию можно было посмотреть из некоторых отдаленных станций, таких как домашние или миниатюрные, типа той, что была на руке Лала.

Здесь, в главном компьютере, содержались все сведения. Наиболее секретные из них хранились в специальных сейфах. Воспользоваться информацией, заложенной в компьютер, было невозможно, не получив доступа к нему.

Лу-Маклин свернул в другой проход. Никто не остановил его.

Существовал только один вход в подвал: через многоэкранный зал в восточной части. Если вы находились в подвале, значит, имели на это право.

Он нашел нужную комнату под номером шестьдесят три и достал кодовую карточку. Лу-Маклин несколько месяцев работал над ней, зная, что когда-нибудь можно будет ею воспользоваться. Он подождал, пока датчики зафиксировали и проверили код. Внешне это не было заметно, но он нервничал.

Карточка могла обмануть идентификационный монитор, но датчики сразу обнаружат фальшивку. Остается только надеяться, что они не прочитают инструкцию о тревоге, встроенную в код. Машина может определить подлог и в команде подачи звуковою сигнала, но вступит в действие циркуляция сигнала, повторяя его снова и снова. Тогда тревога не прозвучит и она не выйдет за пределы помещения.

Только один человек мог узнать о вторжении постороннего с помощью системы безопасности: сам Лу-Маклин.

Когда он вошел, на кронштейне загорелся предупреждающий красный глазок. Его предупреждение о скрытии тревоги от слоняющихся поблизости охранников удовлетворяло гораздо меньше, чем месяц, проведенный в работе с карточкой. Лу-Маклин набросил на глазок носовой платок, затем взял стоявший рядом стул и немного поиграл с программой на случай, если он упустил из виду какой-нибудь спрятанный монитор, когда приходил сюда раньше. У него ничего не получилось, поскольку он не знал ни одного вызывающего кода, но со стороны это не было заметно.

Неважно, что информация, скрытая в компьютере, осталась для него недоступной. Он не интересовался воровством информации или кодов.

Убедившись, что за ним никто не следит, Лу-Маклин снял со спины свой мешок. В нем лежали крошечные картриджи и длинный тонкий цилиндр, похожий на черный тонкий карандаш. Он прикоснулся к нескольким контактным выключателям. Открылось несколько небольших дверей и панелей.

Лу-Маклин внимательно осмотрел электрические цепи, затем переставил некоторые компоненты. Операция заняла у него около часа.

Если бы Лу-Маклин все это заранее не предусмотрел, и совершил ошибку, по коридору с оружием в руках уже бежали бы охранники посмотреть, кто посмел проникнуть в комнату номер шестьдесят три.

Тогда ему пришлось бы воспользоваться последним прибором из своего мешка. Это была большая прямоугольная безделушка голубого цвета размерами с персиковую косточку. Вставленная в одну из открытых панелей, она произвела бы ужасный беспорядок во всем маленьком здании, не говоря уже о банках данных.

Она могла повредить и ему самому, но это был осознанный риск.

Однако никто не потревожил Лу-Маклина, ни одно испуганное лицо не появилось в проходе. Ровно через час и пять минут после своего пребывания в комнате он собрал кучку уже не нужных компонентов и модулей в мешок и ушел. За дверью он опять достал фальшивую карточку. Тревога не зазвучала, поскольку здание теперь было закрыто и опечатано. Без наличия карточки при прерывании циркуляции сигнала система безопасности опять могла включить тревогу, только теперь на это не было причин: никакой посторонний никуда не проникал.

Лу-Маклин замедлил шаги. Два человека появились как раз в тот момент, когда он открывал крышку кондиционного люка. Они не бросили на него ни одного взгляда приняв за обыкновенного рабочего. Ремонтный персонал всегда находился в подвале, поддерживая его функционирование.

Полезная ночь, подумал Лу-Маклин. Он был доволен операцией. Он наслаждался проведенной работой.

Много приятных часов провел он дома в свое время, пока впитывал в себя всю информацию, которую городской университет впихивал в головы будущих специалистов. Лу-Маклин не пропускал изучения ни маленьких, ни больших машин, включая даже массивные городские и планетные правительственные комплексы.

Он выполнил норматив мастера по ремонту и программированию. Талант, о котором Лал даже не имел понятия.

Возможно, когда-нибудь ему удастся применить свои знания легально. Это было бы прекрасно. С машинами легко. Они всегда благоразумны, не обладают человеческими эмоциями, и капризами.

Не то чтобы Лу-Маклин хотел бы быть машиной, роботом или компьютером. Он получал удовольствие от мысли, что он человек. Это давало гибкость, которой машина не могла обладать.

Но Киису ван Лу-Маклину было бы гораздо легче, если бы он родился машиной…