Текст книги "Пыль"

Пыль
Алан Ноус

© Алан Ноус, 2024

ISBN 978-5-0051-5626-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пыль

В Москве снова шел дождь, как обычно, метеорологи соперничали в точности только с астрологами. Савелий Бердин сидел в одном из кафе на малом Арбате и смотрел в окно, за которым на землю беззвучно лилась вода по водостокам. Его собеседник ушел полчаса назад, и оставил его наедине с мыслями, которые роились в его голове с самого начала разговора. Федор предложил поехать на очередные раскопки, с которыми он совсем недавно собрался порвать, раскопки из-за которых он вновь и вновь ссорился с женой. Ира начала возражать против его выездов около полугода назад, тогда она сказала ему, что очень гордится им и что Савелий слишком мало внимания уделяет своей семье. Из-за работы.

– Это как-то банально, не находишь?, – сказала она, вздохнув, – Неужели это настолько трудно? Я понимаю, что это твоя стихия, но я хочу чтобы ты побыл немного и у нас, прошу тебя.

Он согласился, не сразу, но согласился, его работа была почти смыслом его жизни, археология представлялась ему одним из важнейших направлений разумной человеческой деятельности, прогресс человечества был в той же степени важен, что и изучение осколков прошлого, из которых взросла каждая современная цивилизация.

«Не забывай о своих корнях», – любила повторять его бабушка. Когда он был ребенком, она часто показывала ему старые выцветшие фотографии из ее молодости.

Савелию недавно исполнилось 38, и он не забывал. Можно сказать, «не забывать» стало его хлебом. Работая в археологических группах в самых разнообразных частях страны и за рубежом, он все сильнее начинал любить свое дело, шаг за шагом, он все глубже уходил в историю, и даже самая мелкая побрякушка, найденная в пыли руин, была для него невероятно ценным свидетельством, в такие моменты, он словно дышал временем.

Однажды, когда их группа выезжала на городище Черемшанка на Алтае, он первым наткнулся на кирпичик, из которого их стараниями потом «выросла» целая постройка. Тогда стояла ужасная жара и солнце палило как в преисподней, его походная лопатка уткнулась во что-то твердое и крошащееся, это случалось уже не в первый раз, и далеко не всегда глухой стук в земле означал открытие, но он знал: он что-то нашел, или что-то нашло его.

Тогда его озарило: на коленях, с металлической лопаткой в комьях земли, саднящими мозолями на ладонях, и готовый получить солнечный удар. Понимание того, почему Это делает его счастливым. Ему выпала честь найти то, что было утеряно века назад, совершить прыжок во времени, туда, где стояли некогда его предки, более мудрые, и прекрасные, и радость, словно он разделит это сокровище только с собой.

Он развернулся и позвал руководителя, тот бодро похлопал Савелия по плечу и предложил устроить десятиминутный перерыв. Холодная банка пива приятно легла в руку, первый глоток пришелся как нельзя вовремя. Весело крякнув, он уставился на горизонт, перед ним лежали зеленые ковры травы и буйный лес, вдалеке светилась бирюзовая Катунь… Так, раз за разом, Савелий становился счастливее.

Сейчас Савелию те ощущения казались далеким, давним, но приятным сном. Он (не так давно) остепенился. Будучи постоянно в разъездах, он практически не видел свою дочь, свою малышку. Соня росла быстро, как в сказке, ему стало грустно, сердце щемило от осознания того, что его дочь взрослеет без него.

И недавно он принял решение об увольнении, у знакомых для него имелось несколько свободных мест, куда он бы мог ретироваться, экономически не навредив семье, так что он смело заявил о том, что уходит из экспедиции. Отказ приняли неоднозначно, кто-то понял, кто-то расстроился, новичкам было и вовсе не понять.

Жена приняла известие о переводе на другую хорошо оплачиваемую работу с радостными возгласами, крепчайшими объятиями и более приятным продолжением после отбоя.

Все было хорошо до тех пор, пока с ним не связался его друг из РАН археологии. Федор знал о решении Савелия уйти из Дела, но все-таки решил предложить своему другу детства Финал: красивое завершение его карьеры – последнюю поездку на раскопки.

– На мелком острове неподалеку от острова Беккерхолмен, в Норвегии, – тихо начал Федя, – обнаружили необычное захоронение костей. Всех подробностей не скажу, так как сам знаю мало, но Савва, я уверен, это будет настоящий шедевр. Я видел несколько фотографий этого места – чуть позже тебе скину, Богом клянусь, там есть Аура.

Аурой они с Савелием называли места из которых прямо «тянет» атмосферой. Савелий отпил кофе и задумался, взгляд, казалось, потух.

– Федь, я всё, – сказал он.

– Я завязал. Если кто узнает, будет просто море пересуд, жена разозлится, да и сам я уже устал порядком, спасибо за предложение, но я пас.

– Савва, это же просто поездка! Туда и обратно, я не говорю тебе там работать, ты едешь туда, грубо говоря, на отдых, – воскликнул Федя

– Как это так?

– Я решил сделать тебе подарок. У тебя недавно же был день рождения, и так уж вот совпало, что подарком я тебя обделил. Экспедиция собирается международная, едут представители из США, Швейцарии, сами норвежцы, и мы с тобой. Формально я еду один в составе экспедиции, но я кое-что сделал, кое-кому позвонил, и ты можешь теперь ехать со мной, никаких проблем. В общем, с тебя требуется только согласие, окей?, – Федор подмигнул, поднялся, накинул пальто, так и не допив свой кофе.

– Мне пора бежать, а ты пока подумай, – бросил Федор, уходя.

Почему Ира так красиво улыбается, и почему так грустно, когда ты виноват в том, что улыбка с ее лица сходит? Об этом думал Савелий, сидя со своей женой на кухне в 10 часов вечера. После его рассказа Ира долго сидела, скрестив руки на груди. Дочь уже спала и она разговаривала полушепотом. К удивлению Саввы, знающему свою жену достаточно долго, она не стала его уговаривать не ехать, не стала даже упрекать, просто ее лицо сделалось грустным и задумчивым.

– Это странно, милый, подумай. Разве не должно возникнуть каких-нибудь проблем? Если бы он хотел, чтобы ты отдохнул, мог бы купить нам поездку на море, – протянула Ира, – Зачем ты им там сдался, на этих раскопках, если ты туда едешь не для раскопок.

– Ну, я как бы, человек причастный.. хм, был, недавно, а место там довольно интересное, Федя просто знает, что мне нравится, вот поэтому такой странный выбор, – поспешил успокоить свою жену Савелий.

– Хорошо, езжай, – неожиданно легко согласилась Ира, – только имей ввиду, что этот раз должен быть последним, или я о-о-ч-чень разочаруюсь, Сав, я просто уже устала быть без тебя, если тебе это настолько важно, то пускай ты поедешь, но в последний раз. Я люблю тебя.

Ира поцеловала мужа в лоб и отправилась спать.

– Ну, – тихо вздохнул он, – последний так последний…

***

Неделю спустя Савелий и Федор летели рейсом Москва-Олесунн.

***

Г

***

План поездки для Федора и Савелия состояли из следующего: после приземления в аэропорту Вигра в Олесунне они должны будут на такси доехать до причала, где их будет ждать катер, на котором они доберутся до того самого мини-архипелага возле острова Беккерхолмен, далее в течение дня они будут ожидать прибытия остальных членов экспедиции. В их распоряжении будет небольшой коттедж на Беккерхолме, где экспедиция обоснуется, хотя, Федор был уверен, что большая часть предпочтет остаться в палатках на островке, где предстояла работа.

Симпатичная стюардесса-азиатка раздавала всем желающим пледы, по Москве время уже перевалило за одиннадцать ночи. Федор сидел рядом с Савелием, позволив ему занять место у иллюминатора. Он знал что его лучший друг питает страсть к видам, открывающимся с высоты, и сейчас Савва, словно ребенок, зачарованно смотрел на редеющие внизу огни в ночи.

– Это стандартная процедура, ты и сам в принципе это знаешь, – прервал Федор молчание, – но для проформы, вот тебе некоторые материалы о месте, куда мы направляемся, тут все: история, легенды, геология, все, что есть. Пока мы летим, пробегись, пожалуй, хотя бы по половине, ладно?

Он вручил целую кипу листов из своего портфеля в руки Савелию.

– Тут обо всем понемногу.

– А ты?, – спросил Савва

– Я уже все это сгрыз, – улыбнулся Федя, затем он повернулся набок, насколько это возможно сидя, – Спокойной ночи.

Спустя час изучения файлов, содержащих сведения о геопластах, климате, культуре и фольклоре, Савву начало клонить в сон. Он поймал отражение своего сонного лица в иллюминаторе и понял, что дочь на него очень похожа, особенно, когда вот-вот отрубится. Он тихо хихикнул. Все должно произойти быстро. Туда едут эксперты из разных стран, которые имеют колоссальный опыт, да и в конце концов никто не принуждает его оставаться там до конца работ, раскопки ведь могут длиться очень долго, а «очень долгим», он, увы, уже не располагал.

Он остановился на изучении фольклора Норвежцев, сейчас Савелий читал про Йутулов – жутких великанов, жадных до христианской крови и ненавидящих всех вокруг. Савелий христианином не был, как и его жена.

– Так что бояться мне нечего, – тихо зевнул он.

И провалился в сон.

Во сне он упал в холодное море, которое бушевало, переворачивало его и швыряло из стороны в сторону, а сверху, над ним висело гигантское лицо. Оно не выражало никаких эмоций, лишь холодное безумие в напряженном, как струна, взгляде. Вновь вынырнув, он понял, что это его лицо и в ужасе проснулся.

***

О

***

Норвегия приняла своих гостей весьма ласково, если не считать дождя и мелкого града, дорога прошла относительно легко и до Беккерхолма они добрались быстро и без проблем, по пути заскочив в Ресторан Анно и даже опустошив пару кружек пива. Потом Федор заглянул в продуктовый магазин и купил немного съестного, и что главное, вкусного, а также пару бутылок чего-то крепче, чем чай.

Коттедж был уникальным сооружением, в том плане, что конкурентов на острове у него не было, сам он стоял посреди лесной чащи, двухэтажный, рядом находилась сторожка, нечто вроде сарая или мастерской. Назвать дом огромным было нельзя, но и маленьким он не был, покатая крыша с темно-коричневой черепицей, и стены из деревянного сруба, внутри он был обставлен очень просто, но со вкусом, большой камин, удобные кресла, компьютер, хотя и старый, тоже присутствовал.

– Официально этот дом принадлежит одному бизнесмену, куратору со стороны норвежских исследователей, по факту здесь живем мы, дом построен вроде как давно, но осмелюсь предположить, в нем нечасто проводят время, как не собираемся и мы. В общем, располагайся, – подвел итог Федя.

Через полчаса они спустились вниз и уселись в мягкие кресла. Дома было тепло, генератор в сарае подавал достаточно энергии для подогрева.

– Здесь живет кто-то вроде егеря, он следит за состоянием дома между приемом гостей.

Савелий понемногу отходил от перелета, после душа у него вновь появились силы и он предложил своему другу отправиться на «экскурсию» к ближайшему острову покрупнее.

– Поехали на Гусь или как там его, – сказал Савва

– Госса, и нет, не рекомендую, насколько я помню, это простой промышленный район, самое примечательное, что мы там найдем – это продуктовый магазин и компанию по демонтажу зданий, – хмыкнул Федя.

– Есть идеи?, – передал инициативу Сава

– Есть. -твердо заявил Федя и в его глазах затанцевал огонек, который знающие люди назвали бы «алкогольным».

Неопределенное время спустя, начинало вечереть, двое полуголых и абсолютно неуправляемых мужчин бежали по склону, покрытому мокрой травой и издавали звуки, напоминавшее что-то среднее между заводящейся машиной и сошедшей с ума лошадью. Один из них сильно поскользнулся на мокрой траве и со всей скоростью, набранной на бегу, покатился по склону к морю.

– Савва, Саваа!!, – закричал Федор Валентинович, на бегу расплескивая из бутылки пиво.

– Я в порядке, – ответил Савва, неуклюже вставая, – немножко упал.

Весь перемазанный в земле, траве и пиве, Савелий Валерьевич напоминал дикаря из какого-нибудь, жившего здесь очень давно, племени. Заметно потеплело и воздух, хоть и влажный, не был так холоден, как утром, лето в Норвегии все же существовало.

– Сав, пошли в дом, простынем ведь, не молодые уже, – улыбнувшись, сказал Федор

– Подожди, – сказал Савелий, усаживаясь на траву поудобней, и посмотрел вдаль, на спокойное море и острова поотдаль.

Жестом он пригласил Федора сесть, а когда тот примостился рядом, он задал ему вопрос.

– Сильно я изменился?

– Всмысле?, – непонимающе посмотрел на него Федор

– Ну, я имею в виду я, я сам, помнишь, как мы познакомились?

– А то, залетный ты наш, забудешь такое.

В школе, когда Савелий учился в пятом классе, он имел весьма примечательную внешность, если конкретно: рыжий цвет волос, а хулиганам многого не надо – так что Савелий познал на себе все неистовство мальчишек, старше его на пару лет. Подростковая жестокость порой не знает границ, и как-то раз, мальчишки вечером загнали Савву во внутренний двор школы.

Стоял жаркий июльский полдень, на улице было тихо, пока душераздирающий крик 10 летнего Саввы не взорвал округу, на крик сбежалось несколько человек, но было уже поздно, семиклассники бежали, оставив Савву страдать. Один из них положил руку Саввы на бордюрчик у порога запасного выхода школы и прыгнул ему на локоть, порвав связки и разбив сустав. На крик прибежал и новый одноклассник Саввы – Федя Литвинов, он помог ему подняться и привел к родителям Саввы, которые поблагодарили его.

Неделю спустя, с забинтованной рукой Савва ждал. Он ждал во внутреннем дворе закрытой на лето школы семиклассников, чтобы дать им последний бой. Лежа в больнице и страдая от боли в руке он придумал план отмщения.

Скорее всего, думал юный Савелий, он снова получит. Отец учил давать сдачи, хотя недавно заявил, что Савелий должен остерегаться тех мальчишек, которые с ним это сделали. Но он им ответит. Он найдет их, или они его найдут и завяжется ЭПИЧЕСКОЕ СРАЖЕНИЕ. НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ. Вот тогда все станет ясно. Больше никаких унижений и матюков в спину.

Он ждал, сидя на козырьке, прикрывающем окно в подвал, когда услышал шаги, идущие по пыльной дорожке, проходящей под аркой здания, и выпрыгнул, резко выставив руку в броске, намереваясь сломать пополам обидчиков. К величайшему сожалению получилось у него только прыгнуть и подвернуть обе ноги, а также упасть в пыль прямо у ног Феди.

Федя, казалось, даже не удивился, увидев перед собой стонущего от боли одноклассника.

– Я помогу тебе.

Савва уставился на новичка, имя которого даже не запомнил, перестал держаться за руку и попытался встать, но Федя опередил его, схватил за руку и подтянул к себе.

– Ка..а..Почему?, – только и смог спросить Савва

– Ну я недавно переехал и ищу друзей, пока что у всех здесь морды тупые, а у тебя умная, – сказал он и тихо засмеялся.

Савва посмотрел на Федю и тоже засмеялся, сначала тихонько захихикал, а потом их смех эхом отражался от колодца внутреннего дворика школы. В их глазах отражалось солнце. Зеленый и небесно-голубой.

***

Солнце опускалось за горизонт, окрашивая северные пейзажи в глубокий оранжевый цвет, надвигались тучи.

– Пойдем, я должен тебе показать место, где будем вести раскопки, тут недалеко, – сказал Федор, поднимаясь.

Савва увидел на его спине длинный тонкий шрам, тянувшийся от затылка к крестцу. Шрам жирно поблескивал, и напомнил Савелию рисунок из школьного учебника по биологии, где был нарисован паразит аскарида, тогда он показался маленькому Савве безумно мерзким, но на теле друга странно гармонировал с рисунком позвоночника.

Через несколько минут они подошли к другой стороне острова, погода ухудшалась, ветер стал холоднее, а волны шумели все громче. Солнце уходило все глубже за горизонт.

– Тот, что ближе всего к нам, – указал пальцем Федор.

Савелий прищурился в попытке максимально разглядеть остров в сгущавшихся сумерках. Вокруг с грохотом опускались и вздымались волны, ветер колыхал темно-зеленую листву на деревьях острова, трава стелилась ровными волнами по ветру. Федор стоял неподвижно, с отсутствующим взглядом, ветер трепал волосы на его голове.

Сердце Савелия пропустило удар, мурашки побежали от корней волос. В горле встал комок, мочевой пузырь сжался в спазме. В глазах налились слезы и вдох оборвался.

– Сав, с тобой все в порядке? Выглядишь как-то испуганно, – спросил Федор, глядя на оторопевшего друга.

– Все хорошо, – ответил он, не зная как объяснить другу то, что ему казалось: остров быстро начал двигаться в их сторону.

– Тогда пойдем, утром другие члены экспедиции уже будут здесь, а мне еще кое-что надо сделать.

***

Л

***

В доме Федор сходил в душ и уселся за компьютер, сказав, что ему необходимо дозаполнить и отправить некоторые протоколы для раскопок, раз уж они прибыли сюда первыми. Савелий плюхнулся в кресло, плюнув на то, что он был измазан землей и травой и открыл банку пива, которая осталась на кофейном столике. Что это было? Сделав пару глотков, Савелий начал успокаиваться. Острова не умеют двигаться, убеждал он себя, так быстро уж точно не умеют. А еще они не умеют создавать ощущение, что они видят тебя. В конце концов, Федор был здесь однажды, как и другие исследователи, если бы с островом что-то было не так, он бы знал об этом, в этом он не сомневался… и все же. Савелий взглянул на Федора. Тот мерно постукивал клавишами, прерываясь для того, чтобы взглянуть на экран, волосы были все еще мокрыми после душа, несколько капель упало на белую футболку.

– Федь, – позвал Савелий.

– М-м?, – Федор откинулся в кресле на колесиках и развернулся к другу, – что такое?

Савелий посмотрел под ноги, а потом в зеленые глаза друга.

– Тебе не кажется, что… ну… хм… остров… двигался?, – спросил тихо Савелий

Федор уставился на друга как на идиота, но потом понял, что тот не шутит и рассмеялся, поскрипывая креслом.

– Слушай, Сав, мы вроде одинаково выпили, – усмехнулся он, – или Мистер 10 Встреча Выпускников теряет хватку?

– Пошел ты, – махнул на него рукой Савелий.

10 встреча выпускников отличилась тем, что после нее кровь Савелия сгодилась бы для приготовления коктейля «B-52».

– А если серьезно, ты же сам смотрел геодезический профиль, и все остальное. Я точно не помню, но уверен, движение того островка не составляет более двух сантиметров в год. И вообще, переходи давай на воду. Мы недавно прилетели, может у тебя акклиматизация такая, вот и мерещится всякое. – подытожил Федор.

Савелий отпил в последний раз и поднялся.

– Я в душ и спать.

***

Савелий вынужден был принять тот факт, что он все еще пьян, когда после душа вошел не в свою комнату. Стоя на середине неосвещенного помещения он обернулся, входная дверь с тихим скрипом затворилась, оставив Савелия в полном мраке. Дождь барабанил по стеклу и крыше. Савелий осторожно двинулся по поскрипывающему полу с мягким ковром. Шаг. Еще шаг. Снова шаг. Его повело влево. Еще шаг с запинкой. Рука, вытянутая перед собой как щит уткнулась в стену вместо деревянной двери. На ощупь он нашел второй рукой дверную ручку справа и шагнул.

Споткнувшись он грохнулся на колени, больно ударившись об пол, куда не дотянулся ковер. Савелий тихо выругался, судя по ощущениям под ним была сумка, в которой отчетливо что-то хрустнуло. Он снова выругался, нащупал выключатель, и достал из сумки то, что он, кажется, сломал.

Из-под мятого красного плаща он достал каменную маску в прозрачном пакете на замочке, на ней: раскол, идущий от переносицы к виску. Сердце начало качать кровь, бурлящую адреналином, разгоняющим оставшуюся нетрезвость.

От лба маска была удлинена на темя, для того, чтобы плотнее сидеть на лице носившего. Маска была покрыта сотнями трещин и маленьких сколов. Видимо была слишком хрупкой для более полной очистки. Из одной точки на лбу к глазам бежал еле видный орнамент. На ней были только две прорези для глаз, по-видимому, что-то говорить носящий не должен был.

Глядя на нее, Савелий выругался в третий раз. Как так? Почему он?

Всю сознательную жизнь он старался сберегать: реликвии, любые находки, людей, отношения, деньги, чтоб их. Почему сейчас он сидит и держит в руках сломанную, возможно очень ценную реликвию древности, которые он так защищает? Ирония судьбы?

Что же сказать Феде, думал в тот момент Савелий. Оставить в сумке и притвориться, что ничего не было? Нет, так нельзя, и он не может так поступить с ним, в конце концов Федя был его лучшим другом, он его простит (в отличие от самого себя).

Размышления Савелия прервал громовой раскат, не очень громкий, благодаря шумоизоляции дома, но достаточный для того, чтобы вернуть Савелия к реальности. Собравшись с духом, он взял маску в обе руки и зашагал на первый этаж, к еще работающему Федору.

– Федь, – тихо позвал Савелий, стоя на середине пролета и держа в руках маску, голос едва заметно дрожал.

Федор обернулся в кресле, глядя на своего бледного от страха друга.

– Что…

– Я случайно, правда, я не хотел этого, ты же меня знаешь, – виновато затараторил Савелий, чувствуя, что краснеет, как нашкодивший ребенок, хотя самому скоро должен был пойти четвертый десяток.

Федор, в свете ламп и монитора компьютера, казалось побледнел до оттенка мела, но через мгновение он уже встал и медленно зашагал к другу.

– Углеродный анализ этой находки показал, что ее возраст составляет примерно пятьдесят тысяч лет. Пятьдесят. Предполагается, что эту маску слепил кто-то вроде язычников, для проведения своих ритуалов, которыми изобилует любая уважающая себя примитивная цивилизация, – начал рассказ Федор.

Когда он встал перед ним, смотря ему в глаза, Савелий неосознанно отшатнулся назад. Федор аккуратно забрал маску и зашагал вниз по ступенькам, развернувшись и продолжая рассказывать, в его голосе не было злобы или даже разочарования, скорее какая-то спокойная заговорщическая интонация, как у наркоторговца-полицейского, которого обнаружил полицейский– наркоман.

– Найдена она была в Норвегии, но не там, где мы с тобой находимся, а гораздо дальше, около Осло, к слову, это не единственный найденный экземпляр. Мне дали этот на исследование в наш РАН, я должен был вернуть ее Норвежцам, которые ее нашли, – продолжал Федор, пока Савелий так и стоял столбом на лестнице.

– Что делать с ней теперь, Федь?, – уныло спросил Савелий

– Ты что, совсем не слушаешь?, – хмыкнул Федор, погружаясь в кресло у столика с пивом. – Ей 50 тысяч лет, в последнее время она переживает значительные перепады температур и всякое может случиться, глина ведь не самый прочный материал, что скажешь?

– Конечно, – ответил Савелий, поняв куда клонит его друг.

– Хватит сегодня с тебя, отправляйся спать, я со всем разберусь, – дружелюбно улыбнулся Федя, положив разбитую маску на стол.

Ночью Савелию снова приснилось бушующее море. И остров, он стоял у обрыва, держась за красную веревку, и что-то вытягивал из моря, он тужился, и упирался мокрыми ногами в рыхлую землю, то, что он тянул, было неподъемным. Внезапно веревка порвалась и тучи расступились, море выровнялось как по линейке, и перед ним предстала сплошная темнота. Черное как тушь небо без единой звезды не отражалось от моря и он почувствовал себе словно между двух закрывающихся страниц в книге.