Текст книги "Новый босс"

13
Гас

– Скучал по мне, Малфой? – развратно шепчет матрешка, едва дверь в номер за нами захлопывается. Запускает острые когти мне под футболку и царапает живот так, что остатки здравомыслия катятся в трубу.

Скучал ли я? Да у меня руки трясутся, пока я, словно желторотый дрочила, лихорадочно расстёгиваю молнию на джинсах. У Далай Ламы нет столько выдержки, сколько проявил её я, пока мы поднимались наверх в лифте.

– Джинсы спусти до колен, – хриплю, освобождая одуревшего от восторга младшего. – Лицом к стене.

– Даже до кровати не дойдём, Гас? – Матрёшка щурит свои кошачьи изумруды, с грацией стриптизёрши стягивая джинсы с округлых бёдер. Знает, что у меня крыша от неё едет, и всё равно дразнит. Стерва-пантера.

– Обязательно дойдём, – обещаю ей. Терпеть я больше не в силах, поэтому сам разворачиваю Славу лицом к стене и задираю пушистую шкуру, обнажая круглые полушария, разделённые чёрной кружевной полоской. Сглатываю слюну и заканчиваю: – Но позже.

Не удерживаюсь от того, чтобы звонко приложиться ладонью к её заднице и с силой сжать. В ответ Сла-ва развратно стонет и дёргает задницей назад, утыкаясь в голову младшего.

– Блядь, – вырывается из меня, когда она начинает тереться, словно хочет добыть огонь.

Я бы и рад подарить матрёшке немного предварительных ласк, но не могу, иначе рискую бесславно провалить первый акт нашего грязного спектакля. Поэтому зажимаю ей рот рукой и, оттянув порнографические кружева в сторону, одним движением загоняю член в её щедрую влажность.

Я обычно не скулю во время секса, но сейчас приходится сжать челюсть, чтобы не прослыть стонущей сучкой. По позвоночнику растекается расплавленное тепло, и перед глазами вспыхивают яркие звёзды, когда я оказываюсь в матрёшке целиком под аккомпанемент её глухого мычания мне в руку.

– Проси ещё, – шиплю ей в ухо и убираю ладонь, позволяя удовлетворить мою просьбу. Очень надеюсь, что она не будет наступать мне на яйца и упрямиться, потому что переставать трахать её я всё равно не собираюсь.

– Ещё, Гас, – стонет Сла-ва и, заведя руку назад, всаживает когти мне в затылок.

Заклинание работает безотказно, и уже через секунду я начинаю вдалбливаться в неё так, что комната исчезает и остаются только звуки шлепков, соприкосновение кожи, грязные стоны Славы и её податливая плоть, выжимающая из меня разрывной оргазм. Знаю, что продержусь не дольше, чем позорные три минуты, поэтому спускаю пальцы к влажному лону и удваиваю её наслаждение. Матрёшка не заставляет себя долго ждать: скребёт ногтями стены и сжимает член так сильно, что на мгновение перед глазами темнеет. Я кончаю с предательским стоном под звуки своего имени, выводимого охрипшим голосом Славы.

– Зачтём это за прелюдию. – Я отрываю матрёшку от стены, зарываясь лицом в ароматные волосы. – Теперь можно и кровать проверить.

Сла-ва скалит белые зубы и тянется к моему уху, рождая идеальную симфонию:

– Люблю тебя, Малфой.

Под задорный поросячий визг поднимаю её на руки и несу к кровати.

– Пойдём, невеста Чаки. Потренируем нашу первую брачную ночь.

Я не успеваю дойти до спальни, как телефон в кармане меховой шкуры Славы начинает вибрировать.

– Чёрт, – хнычет матрешка, разглядывая экран, на котором раздражающе мелькает кислая физиономия Папы Карло. – Из головы вылетело, что отец сегодня ждёт на ужин, чтобы получить отчёт о рабочей неделе.

– Чего-о-о-о? – единодушно восклицаем мы с младшим в приступе негодования. – Сегодня наш день.

– Я же ему обещала. – Сла-ва делает виноватую мордочку и трётся носом о мою щёку. – И мы, разумеется, поедем вместе.

Обожаю, блядь, запах напалма по утрам.

14
Гас

– Rada videt, Stanislava! – расплывается в улыбке анорексичная версия мамы Стифлера, оглядывая матрёшку с высоты своих пятидюймовых подков. Замечает меня, и её размалеванный клюв округляется кровавой буквой «О». Сюрприз, бабуля.

Раздражённо рыча, матрёшка отпихивает её в сторону и втягивает меня внутрь многогабаритной каморки папаши Карло, на ходу скидывая обувь. Сдаётся мне, новая вариация имени «Сла-ва» ей тоже не по душе.

Ради любви к своему ненаглядному сувениру решаю быть вежливым и, прилепив к лицу самую обаятельную улыбку, приветствую хозяйку силиконовых холмов:

– Spasibo, Angela.

Та начинает удивлённо хлопать глазами, очевидно, поражённая моими навыками владения русской речью. Отчего-то задушенно хихикает Сла-ва. Я помогаю ей снять меховую шкуру и, раздевшись сам, беру за руку. Егорке не помешает напомнить, чья это женщина.

– Пойдём, полиглот. – На кошачьей мордочке матрёшки вспыхивает чеширская улыбка. – А то, боюсь, гимн запоёшь.

– Гимн только для исключительных случаев, – ухмыляюсь я, прикладываясь губами к её макушке.

В гостиной нас встречают по обыкновению недовольный папа Карло и его приёмные заготовки: приторный Егорка и более поздняя версия мамаши Стифлера.

– Spasibo, – не жалею ещё одного русского «Здравствуйте», обводя каждого глазами.

Папаша Карло молча пытает меня взглядом, выглядя так, словно закусил стопку уксуса лимоном, а его приёмное полено с явной неохотой тянет руку в знак приветствия.

Мальвина-Кристина, кажется, единственная, у кого моё появление вызывает восторг: она безостановочно трясёт обесцвеченной гривой и смешно закусывает нижнюю губу, отчего начинает походить на крольчиху.

За спиной раздаются цокот копыт и русская речь.

– Анжела приглашает всех к столу, – поясняет Сла-ва в ответ на мой любопытствующий взгляд.

Как послушное стадо мы бредём за виляющей задницей мамашей Стифлера на кухню. В необходимости визита к родственникам матрёшки меня радует одно: возможность пообедать. Последний раз я ел в самолёте, и в данный момент желудок с рёвом обгладывает свои стенки. Хотя родительница матрёшки с любовной магией и была на «вы», но кашеварить умела знатно. Хочется верить, что папа Карло и вторую свою невесту выбирал по этому принципу.

Вот только хер там. Оглядываю стол и понимаю, что надежда не потерять сознание от гипогликемии летит в тартары. Я словно очутился на выставке «Невкусная еда». Зелёная дрянь в каждой тарелке, а из мяса – только солонка в виде зайца. Неудивительно, что папаша Карло всё больше звереет. Я бы и сам завыл каждый день траву жевать.

– Пробудем здесь час и поедем в стейк-хаус, – шёпотом обещает матрешка, безошибочно считывая моё состояние.

– И минет, – выторговываю себе компенсацию.

Матрёшка встаёт на цыпочки и соблазнительно щекочет мне дыханием ухо:

– Можешь рассчитывать на глубокий, Малфой.

Вот идеальная. Ради такого можно ненадолго примкнуть к отряду травоядных.

Папы Карло что-то раздражающее каркает со своего царского стула, и Сла-ва, кивнув головой, тянет меня к столу.

Я едва не рычу от возмущения, когда на стул рядом с ней приземляется задница Егорки, обтянутая джинсовыми кальсонами. Поворачиваю голову вправо, а с соседнего места на меня с голодным блеском в глазах хищно скалится Мальвина.

Это что за белобрысая бомбардировка, блядь?

Поднимаю глаза и встречаюсь с оценивающим взглядом мамаши Стифлера: нарисованные брови на лбу сосредоточенно двигаются – как у шахматиста, обдумывающего новый ход. И задумала мадам Каспарова, судя по всему, подлую рокировку.

Не в мою смену, бабуля.

Я поднимаюсь и со скрежетом выдвигаю матрёшку вместе со стулом.

– Подумал, что ты посекретничать с сестрёнкой хочешь, – отвечаю на её вопросительный взгляд и жестом указываю пересаживаться. Затем перехватываю взгляд силиконовой шахматистки и посылаю ей свою любимую улыбку, транслирующую «А не пошла бы ты на хуй».

Матрёшка безропотно опускается на соседний стул, а я приземляюсь рядом с Егоркой, который, почуяв близость альфы, замирает, моментально превращаясь в ссыкливого истукана.

– Ты надолго в Москву, Гас? – на ломаном английском интересуется папаша Славы, смеривая меня холодным взглядом.

Не люблю с ним общаться. Потому что игнорировать его обезьяньи замашки – признак того, что я себя не уважаю, а послать на хер отца моей будущей жены до свадьбы – это признак дурного тона.

Дублирую старому пню улыбку, которой минуту назад осчастливил его говорящие импланты и весело сообщаю:

– Уеду отсюда только вместе со своей невестой. Нравится мне у вас. И климат замечательный.

– Слава может задержаться и дольше, чем на месяц, – цедит тот, двигая челюстью. – Она пока нужна мне здесь.

– Мы так не договаривались, папа, – вступает Сла-ва и быстро сжимает под столом мою руку. – Ты сказал, что тебе нужна будет моя помощь максимум на месяц. У меня тоже есть свои планы. Например, готовиться к свадьбе. Я выхожу замуж за Гаса, ты не забыл?

Напоминание о женитьбе и перекошенные рожи присутствующих прямо бальзам на сердце для моей персоны нон грата. Так бы и расцеловал свою дикую кошку. Хотя, чего мне стесняться? Я закидываю руку Славе на плечо и смачно клеймлю её своим ртом. А молчаливый гнев папы Карло и немое осуждение мамаши Стифлера добавляют этому поцелую особую пикантность.

– Теперь можно начинать есть, – покраснев, бормочет Слава, когда я её отпускаю.

Хозяин дома мгновенно разражается гневным монологом, а так как я всё равно ничего не понимаю, то беру в руку вилку и начинаю жевать стоящую передо мной зелёную бурду.

– Переведёшь, матрёшка? – спрашиваю, когда поток русской речи наконец иссякает. Вряд ли её папаша пел мне дифирамбы, но всё же любопытно узнать.

– Не стоит, – коротко отвечает Сла-ва. – Никакого конструктива не было.

Дальше, судя по их сосредоточенным лицам, разговор идёт о делах, а я от скуки начинаю ковыряться вилкой в тарелке, выкладывая травинками фразу «Tebe pisdetz». Когда заканчиваю, тыкаю локтем Егорку, чтобы дать ему оценить. Тот несколько секунд таращится на моё творческое послание, затем отводит взгляд и выхлёбывает стакан воды.

Как там говорится? Предупреждён – значит вооружён. Я его честно предупредил.

В течение часа тарабарская речь стихает, и матрёшка, тронув меня за плечо, томно шепчет:

– Пятьдесят очков Слизерину за этот вечер, Малфой. А теперь встаём и уходим предаваться излишествам. Сегодня в меню много мяса и жаркого секса.

Всё-таки стоит немного помучаться, прежде чем попасть в рай.

Мы со Славой синхронно поднимаемся со стульев и под прицелом четырёх пар глаз прощаемся с Факерами на разных языках. Если бы взглядами можно было убивать или трахать, я был бы трахнут и убит.

– Скажи им, что могут нас не провожать, – предлагаю матрёшке, когда мы, взявшись за руки, направляемся в прихожую.

– Поздно. Папа уже идёт, – бормочет Сла-ва, бросая взгляд за спину. – Я отлучусь буквально на пару секунд в туалет. Обещайте за это время не подраться.

Она скрывается за дверью, а я, в сопровождении пристального взгляда её отца, начинаю натягивать свою неподобающую погоде куртку.

– Моя дочь не будет жить в Америке с каким-то янки, – раздаётся арктический голос. – Ты никуда её не увезёшь.

Несмотря на его дурное произношение, у меня вряд ли слуховые галлюцинации. Именно это старый мудак и имеет в виду. Намекает, что помешает мне жениться на Славе.

Я встречаюсь с ним взглядом и дёргаю молнию куртки до подбородка:

– Не забудь упомянуть об этом в своём свадебном тосте, папуля.

В молчании мы меряемся яйцами до тех пор, пока дверь туалета не распахивается и оттуда не выплывает улыбающаяся мордашка Славы.

– Всё хорошо? – переводит она взгляд с папаши Карло на меня.

– Прекрасно, матрёшка. – подмигиваю ей. – Поехали трескать мясо.

15
Слава

Подтянув на переносицу свою офисную оправу «Кошачий глаз», которую Гас прозвал «Виагра для младшего», я сосредоточенно щурюсь в экран, пытаясь выяснить, почему первая партия растворителя оприходована в килограммах, а вторая – в литрах. Тоска смертная. В офисе отца мне нравится лишь одно: возможность «выгулять» по дресс-коду свои стильные шмотки, которыми я щедро закупилась в Америке. Ну не моё это: таможить баки с красками и зубами выдирать у покупателей дебиторку. Сдавать вещи в химчистку для Малфоя было и то интереснее.

Раздаётся негромкий стук в дверь, и через секунду в проёме появляется набриолиненный чуб Егора:

– Я тебя не отвлекаю, Слава?

Я мотаю головой и с тяжёлым вздохом откидываюсь на спинку кресла. Если бы не моё нежелание подводить отца – давно жевала бы аэрофлотовский паёк по пути в Нью-Йорк. Я работаю по десять часов в сутки, чтобы развенчать его сексистскую убеждённость в том, что интеллект носительниц яйцеклеток по уровню не превышает комариный. Ну и потому что не теряю надежды на то, что когда-нибудь отец скажет, что гордится мной.

Получив моё царское благословение, Рафинад шагает внутрь, наполняя свежепроветренный кабинет смогом своего парфюма. Надо как-нибудь деликатно намекнуть ему, что «больше» не всегда означает «лучше».

– Ты разобралась в отчёте? – спрашивает он, надвигаясь на мой стол приторно-сладкой тучей. – Может быть, тебе нужна моя помощь?

Покачиваясь в своём крутящемся кресле, я встречаю его пристальный взгляд:

– Осталось совсем немного. Мне непросто даются цифры, но я разберусь.

– Я восхищаюсь тобой, Слава, – разливается ванильным сиропом Егор. – Никогда не встречал настолько умной и целеустремлённой девушки.

Конечно, мне приятно от его слов. Но когда каждый день поют оды твоей красоте и исключительности (а именно этим он и занимается в течение последних двух недель), впечатление от комплимента сильно смазывается.

– Какие у тебя планы на выходные? – нависая над столом улыбающейся тенью, интересуется он.

От подобных вопросов у меня всегда закрадывается мысль, что собеседник хочет как-то состыковать наш досуг. Но Егор отнюдь не дурак и должен понимать, что я вряд ли пойду с ним бродить за ручку в Третьяковке, оставив неутомимых братьев Гас скучать в номере отеля. К тому же завтра мы договорились пойти в клуб «Шестнадцать Тонн» с Верушкой, Джо и Юджином. Вангую, мой ревнивый самец не будет в восторге от сахарно-медового присутствия.

Ещё до того, как я собираюсь дать Рафинаду понять, что его в моих планах на уик-энд точно нет, он поясняет:

– Я спрашиваю потому, что Эльза, моя девушка, давно просит познакомить её с тобой. Она живёт в Москве недавно и, так же как и я, не успела обзавестись друзьями. Я рассказал ей, какая ты замечательная, и теперь она уговаривает меня устроить вам встречу. – В прозрачных голубых глазах мелькает надежда. – Но, если ты откажешь, ничего страшного, Слава. Я всё понимаю, правда.

Чувствую, как меня по глаза заливает чувство вины. Ох, уж этот его взгляд некормленного щенка. Каюсь, всё это время я подозревала, что Егор катит ко мне свои полированные Фаберже: то нависнет надо мной так, что я чувствую его сопение в ухе, то ненароком заденет рукой мою поясницу. А у него, оказывается, есть девушка. О – Облегчение. Нужно будет сказать об этом Гасу.

– Завтра мы с Гасом и пара наших друзей собираемся пойти в клуб «Шестнадцать Тонн». Присоединяйтесь и вы с Эльзой. Я буду рада познакомиться с ней.

Ну а чего. Я же не сущая мегера. Тем более я знаю, каково это – остаться в незнакомом городе совсем одной, без единого друга. Я не тешу себя надеждой, что Гас воспылает к Рафинаду любовью, но по крайней мере рассчитываю, что, когда он увидит его с девушкой, опасения относительно того, что Егор мечтает заглянуть ко мне в трусы, рассеются.

Лицо Егора вспыхивает такой лучезарной улыбкой, что мне приходится поплотнее натянуть на глаза очки, чтобы не ослепнуть от ультрафиолета.

– Спасибо. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит, Слава.

Я не успеваю и пискнуть, как он огибает стол и стискивает меня в своих парфюмированных объятиях.

– Не за что, – ворчу я, освобождаясь от его рук. – Завтра в восемь.

******

– Здорово, неугомонные зайцы! – слегка пританцовывая на месте, Верушка окидывает взглядом нас с Малфоем. – Что, дементор, не сдюжил без любимой невестушки в своём Азкабане?

– Здорово, Фиона, – скалится Гас, не прекращая поглаживать мою задницу под тугим платьем. – Как и обещал, привёз тебе девственника на усладу. Даже двоих. С Джо ты уже знакома, – кивает он головой себе за плечо, откуда его импортированный друг с благоговением глазеет на Верушку. – А это Юджин, бастард американо-русского происхождения. Моя временная московская десница и жуткий зануда.

Евгений откашливается и делает шаг вперёд, протягивая подруге руку.

– Позвольте выразить восхищение, мисс Вера, рад нашему знакомству. Приятно знать, что на моей исторической родине можно встретить кого-то столь прекрасного, как вы. Признаюсь, глядя на мисс Славу, я начал бояться, что мода на непривлекательную худобу достигла и моей второй родины. Безмерно рад ошибаться. И я Евгений.

Вот говнюк.

Верушка, явно поражённая витиеватым красноречием заморского гостя, медленно кивает и вкладывает в протянутую ладонь свою пальцы.

– А почему ты не лобзаешь мне руки при встрече, Малфой? – ворчу я, с завистью смотря, как Евгений прикладывается галантным поцелуем к кисти Верушки. – Джо и Юджин это делают.

– Просто я уже залез к тебе в трусы, матрёшка, – ухмыляется Гас. – А этим двоим ещё только предстоит атаковать зелёную крепость Фионы.

– Ты такой циничный, Малфой…

– Всем привет! – раздаётся за нашими спинами бодрый голос Егора.

Рука Гаса на моей пояснице моментально напрягается, и на его челюсти вздуваются гневные желваки.

– Ты обещал мне быть милым, – напоминаю ему и, натянув на лицо улыбку, оборачиваюсь, готовясь поразить избранницу Рафинада своей доброжелательностью. Вот только объект моей щедрой благотворительности отчего-то стоит один, по обыкновению сладко щеря зубы.

– А где Эльза? – спрашиваю я удивлённо, успокаивающе поглаживая Гаса по руке. – Вы разве не вместе?

– Она немного задерживается, но скоро должна подойти. – поясняет Рафинад и виновато пожимает плечами: – Девушки, сама понимаешь.

Эм-м-м. Наверное, понимаю.

– Пойдём, Егор, – решаю не заострять на этом факте внимание и указываю в сторону нашего стола. – Я познакомлю тебя с остальными.

Рафинад с энтузиазмом кивает, после чего переводит взгляд на Гаса и, протянув ему руку, нестройно выводит губами приветственное Hellо.

– Не заставляй Гаса-младшего коротать ночь в твоём кулаке, – напоминаю я своему воинственному жениху сквозь зубы. Угроза действует, и Малфой с нескрываемым недовольством на лице всё же отвечает на рукопожатие.

После того как я представляю Егора остальным гостям, Гас утягивает меня в сторону.

– И где его девушка?

– Эльза скоро должна подойти. Кажется, её задержали на работе или вроде того.

– А мне кажется, что этому говорящему полену скоро понадобится новая квартира, – рычит Гас. – Потому что его лживый нос не влезет в хоромы твоего папаши.

Я по-киношному закатываю глаза, демонстрируя нелепость его суждений:

– Тебе везде мерещится заговор, Гас. Для чего ему врать?

– А как бы он ещё сюда попал? Только усыпив твою бдительность мнимой девушкой. А пока ты будешь играть в великодушную Анджелину, опомниться не успеешь, как этот мудак вскарабкается на твою красавицу-луну.

– Не говори глупости, – изрекаю холодно, хотя внутри меня всё клокочет от злости из-за того, что он считает меня наивной дурой. – Не стоит думать о людях хуже, чем они есть.

Запустив ладонь в волосы, Гас тычет в одиноко стоящего Егора, которого я отставила на поруки Верушке. Её пускающий слюни фан-клуб настолько плотно осаждает её со обеих сторон, что она, очевидно, о нём забыла.

– Твой папаша хочет, чтобы ты осталась в России. Распланировал всё покруче, чем в операции «Барбаросса». Уже и жениха тебе подобрал. Будете вдвоём рулить его фирмой и плодить улыбающихся жеребят.

– Моему отцу наплевать, уеду я или нет, – констатирую горькую правду. – Я нужна ему на время управления фирмой. Он встанет на ноги и снова обо мне забудет.

Гас отрицательно качает головой и мягко берёт меня за плечо:

– Старый мудак любит тебя, матрёшка. И не хочет отпускать.

Я чувствую, как на глаза наворачиваются непрошеные слёзы. Я бы очень хотела, чтобы это было правдой, вот только знаю, что это совсем не так.

– Пойду развлеку Егора. – Втягиваю носом воздух. – А ты отвлеки своих озабоченных дружков, а то они Верушкино платье глазами на тряпки порезали, а она его только на днях купила.

16
Гас

– Юджин! – окликаю я своего халдея, который в данный момент тащит в руках очередной бокал вина для своей мышцатой госпожи. – Подойди ненадолго.

Плечи Юджина понуро опускаются вниз, но тем не менее он послушно топает в мою сторону.

– Видишь вон того Бибера в водолазном костюме? – киваю головой в сторону Егорки, который что-то оживлённо вещает матрёшке.

– Вы имеете в виду мистера Егора? – вопросительно поднимает брови Юджин, и, прежде чем я успеваю опередить его следующую фразу, в миллионный раз занудничает: – И я Евгений.

– Хочу знать, какой тухлый борщ он льёт в уши матрёшке. Поэтому дуй к ним и побудь ненадолго моей пронырливой Мата Хари. Пошёл бы сам, только вот я ни хрена не понимаю.

– Я всегда считал, что подслушивать чужие разговоры – признак дурного тона, мистер Гас. Возможно, то, о чём говорят мисс Слава и мистер Егор, не должно быть предано огласке. А судя по тому, как он на неё смотрит, этого нельзя исключать.

Я рычать готов от ярости. Даже Добби видит, что прилизанный недомерок покушается на моё сокровище.

– Устрою тебе приватное свидание с Фионой в благодарность, – обещаю ему, мысленно прося прощение у Джо. – Оплачу самый лучший ресторан и большой розовый веник.

– Я хотел пригласить мисс Веру на фестиваль артхаусного кино, но ваша идея тоже кажется мне неплохой, – задумчиво тянет Юджин.

– Дракониха точно не устоит против горки моллюсков, – уверяю его. – А теперь иди.

Секунду поколебавшись, Юджин всё же направляется к объектам своего шпионажа, по пути не забыв всучить Фионе бокал и галантно чмокнуть ей руку. Плейбой мелкий.

Я наблюдаю, как он топчется между Сла-вой и Егоркой, и неожиданно перехватываю гневный криптонитовый взгляд. Неужели мой эльф-дурачок своим неразборчивым ртом опять ляпнул?

Взмахнув роскошной копной, Сла-ва отделяется от застывших обмылков и походкой от бедра направляется ко мне. Глазища сверкают яростью, ноздри трепещут. Чистый секс. Сердце начинает биться чаще, и кровяное давление стремительно падает в трусы.

– Если подсылаешь кого-то за мной шпионить, Малфой, то хотя бы убедись, что тебя не сдадут на первой же фразе, – грозно шипит Сла-ва, тыча острым ногтем мне в грудь.

– И на чём же прокололся мой русско-американский разведчик? – ухмыляясь, жму её талию.

– «Мистер Гас очень обеспокоен вашим уединением с мистером Егором, поэтому попросил пересказать ему ваш разговор в обмен на свидание с мисс Верой» – передразнивает она монотонный голос Юджина и, покосившись вниз, уже более миролюбиво добавляет: – Ты ведь знаешь, что у тебя стоит?

– Рефлекс, как у собаки Павлова, на твою кошачий оскал, матрёшка. Так когда появится вымышленная девушка этой белобрысой деревяшки? Может, он забыл её надуть?

– Он звонил Эльзе при мне, но её задержали на работе. Егор и сам очень волнуется.

На тачку свою готов поспорить – нет у него никакой девушки. Втирается к Славе в доверие под видом хнычущей подружки.

Но ради матрёшки я всё же решаю попридержать свою злость. Она и так из-за папы Карло сильно расстроилась, да и Егорка сейчас у меня на виду. Пусть только повод даст – буду счастлив придать немного мужественности его слащавой роже.

– Я побуду с ним немного, Гас. Когда я кого-то приглашаю, я чувствую за него ответственность. Егор не знает здесь никого, кроме меня. И он, в конце концов, не виноват, что его девушка задерживается.

Вот всё-таки нужно было послушать в своё время Камиллу и взять пару уроков йоги. Минутка медитационного дзена мне бы сейчас конкретно не помешала.

– Конечно. – Я силой растаскиваю челюсть в улыбку. – Пойду пока пообщаюсь с королевой Огров и её гномами.

Сла-ва быстро целует меня в щёку и ласково гладит по руке:

– Спасибо тебе, Гас. Я ненадолго.

Провожаю взглядом её убийственную задницу и со вздохом иду делать ставки на победителя в битве за честь Фионы.

– Что, дементор, нос повесил? – заботливо осведомляется та, выходя из фанатского оцепления. – Скучаешь по Азкабану?

– Казнить хмыря одного хочу – мочи нет, – отвечаю ей в тон. – Да Гермиона по доброте своей душевной за него заступается.

– Не по душе тебе, гляжу, сокол наш сахарный, – понимающе кивает головой Вера. – Да и мне, признаться, тоже.

Вот я сразу понял, что дракониха – нормальная девка.

– Ты на Славку не дави, – доверительно советует Фиона, придвигаясь ближе. – Она на себя сама хорошо давит. Козлине-папаше своему пытается доказать, что она не хуже мужика, хоть и родилась без причиндалов. Между тобой и медовым пряником этим мечется, чтобы не обидеть. Ей поддержка сейчас нужна.

Головой в согласии, конечно, я не трясу, но знаю, что Фиона права. Надо наведаться в каморку папы Карло и провести семинар на тему семейно-родительских отношений. Никто мою будущую жену не смеет расстраивать. Даже ворчливый донор спермы.

– Навещу на днях тестя, – говорю вслух.

Дракониха смотрит на меня с сочувствием:

– Это всё, что ты услышал, морда твоя слизеринская?

– Остальное я и сам знаю, Фиона. – Я ставлю на стол пустой стакан и бросаю взгляд на Сла-ву. – У тебя там гномы заскучали. Боюсь, как бы Весельчак Умника не покалечил. Последний мне, кстати, ещё пригодится, так что пользуйся аккуратно.

– Ох, и грязный же язык у тебя, дементор, – усмехается Вера. – Не зря на тебя Славка запала.

– Когда-нибудь и тебе так повезёт, Фиона, – подмигиваю я ей. Время забирать матрёшку из липких лап.

Стоит мне приблизиться к сводному союзу, Егорка начинает нервно гарцевать на месте и, что-то быстро сказав Сла-ве, тянется за курткой.

– Уходит? – уточняю я, глядя, как Буратино натягивает на голову колпак.

– Да, – кивком головы подтверждает матрешка. – Он очень расстроен, что Эльза так и не смогла подойти.

Ну кто бы сомневался.

– Spasibo, Slava, – бормочет Егорка, на глазах превращаясь в понурого Пьеро. Здоровается, что ли, не пойму?

Матрёшка что-то длинно отвечает ему на русском языке, а когда заканчивает, белобрысый ушлёпок выкидывает неожиданную аллохомору: кидается вперёд и, зажмурив глаза, повисает у нее на шее.

О-о-ом, блядь. Нет, ни хера не помогает.

Сжав челюсти до хруста, я смотрю, как Сла-ва обнимает его в ответ и похлопывает по плечу. Да чего такого хнычущее полено наговорило, чтобы разжалобить мою пуленепробиваемую амазонку?

Пока я глазею на этот тошнотворный монумент, борясь с соблазном его расцепить, Егорка открывает глаза и смотрит прямо на меня. И на его унылой роже медленно расплывается мерзкая улыбка.