Текст книги "Дочь моего друга"

Глава 5

– Вижу, узнали друг друга, – долетает сквозь скрежет прокручивающихся мозгов басовитый голос Галича. – К столу проходи давай, Ян, чего встала как неродная? Вина налить тебе?

– Немного совсем, пап. Ты же знаешь, я алкоголь почти не пью.

Пьет она, видимо, только когда к другу своего отца девственности лишаться едет.

Сидеть истуканом смысла не имеет, и я, опрокинув рюмку, вновь смотрю на Липучку, которая протискивается к столу. Одета в короткие джинсовые шорты и объемную толстовку, волосы, как и в прошлый раз, распущены, ноль макияжа. Смущенной не выглядит, шокированной тоже. Хорошо бы Семен отлучился на пару минут, чтобы остаться с ней наедине и вытрясти ответ, какого черта вообще тут происходит.

– А цветы для кого? – Липучка невинно хлопает глазами, глядя на дизайнерский веник, лежащий справа от меня на столе.

Я рычать готов от досады. Черт дернул меня дочери Семена приятное сделать. Знал бы, что ее увижу, – купил бы вибратор.

– Ты чего медлишь, Андрей? Дари, раз привез, – весело комментирует Галич, плюхаясь на лавку.

Сжав челюсть до хруста, я беру злосчастный букет и через стол сую его в руки застенчиво улыбающейся Липучке. Впервые женщина, с которой у меня был ни к чему не обязывающий перепихон, получает от меня цветы. Даже Надя и Арина за три года ни разу не удостоились – подарки я предпочитаю выбирать без намека на романтику.

– Они такие красивые… – Яна утыкается носом в лепестки и блаженно жмурится. – Так неожиданно и приятно, Андрей. Это ты специально для меня выбирал?

– Заказала моя секретарша, – говорю сухо и, вернув зад на лавку, тянусь налить еще коньяка. Без допинга эти семейные посиделки сложно будет пережить.

Галич наливает дочери вино и, откашлявшись, поднимает стопку:

– У меня есть небольшой тост. Дадите ведь немного старику позанудничать? Так вот. Я немало лет прожил в чужой стране и долгое время полагал, что меня все устраивает: климат, люди, обстановка. Но вот вернулся в Россию и понимаю, что просто мирился. Сейчас я чувствую себя дома, и в этом немалая ваша заслуга, моя семья. Я благодарен тебе, Андрей, – Семен поворачивается ко мне и щурит голубые глаза, – за то, что, когда я предложил тебе идею партнерства, ты не отказал. Дослушай меня, не перебивай. Я жизнь немалую прожил и видел разное: и как друзья детства предают, и как брат на брата из-за денег с ножом лезет, и всегда старался окружать себя только теми людьми, для которых человеческие ценности созвучны моим. Бизнес, бабки, власть – это ведь не самое главное. Я терял друзей и партнеров один за другим, потому что видел, как жизнь их ломала, уничтожая тот стержень, который я в них ценил. То, что сегодня мы за этим столом сидим втроем, о многом говорит. В тебе этот стержень я много лет назад разглядел, Андрей, и по сей день его вижу. Спасибо тебе за веру.

Семен опрокидывает рюмку, я – следом. Кажется, Липучка отхлебывает вино, но я на нее не смотрю. Умеет Галич сказать, чтобы до костей пробрало. Недаром ему всю жизнь люди в рот заглядывали. Ну и что мне делать сейчас? Каяться, что по незнанию дочь его испортил? Чушь. Незнание от ответственности не освобождает. Да и не стану я в девчонку пальцем тыкать – дескать, она сама меня развела, а я, прости, друг, ее пятнадцать лет спустя не узнал. Женской дуростью свои ошибки прикрывать – это уж совсем никуда не годится.

– Ты мясу глазки не строй, Ян. – Семен строго смотрит на дочь и кивает на тарелку, заполненную дымящейся бараниной. – Ешь давай. Все вы, молодежь, на салатах сидите да на кофе. А силы откуда возьмутся? А они, к слову, понадобятся, потому что Андрей Вячеславович с понедельника тебя у себя в офисе гонять начнет.

Я едва шашлыком не давлюсь. Из-за шока у меня даже из головы вылетело, что я Липучку на работу к себе взять подписался. Я тут размышляю о том, как этот ужин пережить, а на деле перспектива давиться угрызениями совести перед другом выглядит нескончаемой. Ложь я ненавижу, а ложь и утаивание правды – две равнозначные вещи, кто бы что ни говорил, и мне, очевидно, придется находить с ними компромисс.

– Я буду работать у Андрея в офисе?

Яна ставит бокал на стол и переводит удивленный взгляд с меня на отца. Рот приоткрыт, голубые глаза возбужденно блестят, из чего я делаю вывод, что новость стала для нее сюрпризом.

– Это такой же офис твоего отца, как и мой. Тебе выделят должность в юридическом отделе. – Стараюсь говорить ровно, чтобы не выдать свою неприязнь и не обидеть тем самым друга. На чувства Липучки плевать я хотел.

Мы выпиваем еще по одной, после чего Семен начинает травить байки о своем житье в Америке. Я делаю вид, что слушаю, пока в голове идет непрекращающийся мыслительный процесс. По-хорошему, надо поговорить с Яной и объяснить, что, независимо от мотивов, ей лучше будет подыскать себе другую должность. Я даже ей в этом готов помочь. Илюху, в конце концов, попрошу ее к себе устроить… Нет, не годится. Престарелый ловелас руки свои с двадцатилетками держать вообще не умеет, а разгребать это дерьмо снова мне. Дочь друга трахнул, для полного комплекта осталось только второму другу из-за нее морду разбить. В общем, не суть, придумаю. Благо должников у меня полно.

Через час мы с Галичем встаем из-за стола и идем в его хваленую баню. Она и впрямь хороша: по виду напоминает греческий амфитеатр. И бассейн что надо – с родниковой водой и подсветкой. Есть у Семена вкус к красивой жизни.

– Я чего вернулся-то, Андрей… – Семен делает глоток запотевшей «Боржоми» и откидывается к стене. – Из-за Янки в основном. Думал, в Штаты ее перевезти, но она у меня упрямая – вся в мать. Рогом в землю уперлась и ни в какую. Здесь у нее, видите ли, друзья, танцы ее, жизнь привычная. Патриота вырастил на свою беду. Не жалею, конечно, не думай – в России я дома, а в Америке так. Но теперь у меня новый головняк: замуж выдать ее хочу.

Оттого, что разговор вновь свернул в нежелательное русло, мне хочется встать и уйти. Слушать рассуждения Семена об отцовском долге и судьбе дочери в моей ситуации кажется почти кощунством, но и оставить его доверие без внимания тоже не могу.

– А сама она никак? – говорю первое, что приходит на ум. – Взрослая же.

– Какая взрослая? Ты же видел ее. Ребенок еще. У нее парня-то никогда не было, все учеба да танцы на уме. Испортит кто, ты меня знаешь – руки вырву и собакам скормлю. У меня на этот счет взгляды старомодные. Моя Ленка девственницей была, когда замуж за меня выходила. Я после нашей первой ночи неделю как дурак с улыбкой на лице ходил. И сейчас бы мы с ней жили, да, увы, не судьба. Это я к чему говорю: мне на нравы современного общества, Андрей, плевать. Другие пусть задницами крутят, а моя дочь замуж выйдет один раз и на всю жизнь.

Пока я залпом опорожняю пол-литра минералки, чтобы сбить внезапную сухость во рту, Семен продолжает рассуждать:

– Помнишь, ты как-то при мне Алешкевича упоминал, «ТрансСевер» который. Что скажешь про этого парня? Дельный или фуфло? А то я на днях с его отцом на охоту поехать договорился, думаю, может, не стоит такую возможность упускать?

Максима Алешкевича я знаю как завсегдатая своего клуба: типичный избалованный мажор, сорящий отцовскими деньгами. Я в его возрасте уже обанкротиться успел и новый бизнес с нуля начать, а этот трижды в неделю в себя вискарь заливает, так что мои охранники потом его в такси трупом заносят. Забавно было бы тост на их свадьбе с Липучкой говорить.

– Незрелый он, Семен. Рано такому жениться – у него пока все мысли о том, как с фейерверками папино бабло просадить.

– Значит, «ТрансСевер» отпадает, – соглашается друг. – Ладно, Москва-то большая. Найдем достойного.

Около получаса проплавав в бассейне, мы с Семеном заматываемся в полотенца и выходим на террасу. Сентябрьский воздух еще теплый, погода позволяет.

– Ян! – гаркает Семен и машет рукой Липучке, расхаживающей около беседки с телефоном возле уха. – Чай нам завари. Тот, который Арслан привез.

Девчонка кивает и, не убирая трубки, семенит длиннющими ногами в дом, а я думаю, что пора набрать Петру, чтобы выдвигался за мной. Посидел – и хватит.

– Семен, баня отличная, мясо тоже супер, но с ночевкой, прости, не останусь. С детства я это не люблю, с тех пор как меня мать у тетки на недели оставляла. Порыбачить я всегда «за». Если не передумал, завтра с утра подкачу.

По выражению лица Галича вижу, что он недоволен, – к отказам, понятное дело, непривычен, но если уж мы равноправными партнерами стали, то нечего прогибаться даже в мелочах.

– Смотри сам, Андрей. Неволить не буду. Насчет рыбалки не передумал – завтра к десяти подъезжай.

В этот момент звонит его мобильный, и он, извинившись, уходит с ним в предбанник. Я беру со стола свой, собираясь позвонить Петру, но торможусь, когда вижу Липучку, идущую со стороны террасы с подносом. Несет чай.

При виде меня, замотанного в полотенце, начинает краснеть, но взгляда не отводит. Железная все-таки у девчонки выдержка.

– Папин любимый чай, – щебечет как ни в чем не бывало, расставляя по столу заварочник и чашки. – Ему друг с Кавказа привез, теперь он пьет только его…

– Нужно поговорить, – перебиваю ее и, встретившись с распахнутыми голубыми глазищами, поясняю: – Не здесь.

– А где? Я помню, где ты живешь, и могу…

– Нет, – от нелепого предположения, что она еще когда-нибудь окажется у меня дома, я даже морщусь. – Адрес мой советую забыть прямо сейчас. Я завтра сам тебе позвоню, и встретимся там, где скажу.

Липучка опускает глаза вниз, к пальцам, которыми крутит тонкую серебряную ложку. Выглядит смущенной и взволнованной. Играет?

– У тебя же нет моего телефона, а у папы…

– Достать твой номер не проблема. Я позвоню.

Девчонка быстро кивает, ложка выскальзывает из ее рук и со звонким бряцаньем валится на пол. До того, как я успеваю хоть как-то среагировать, она опускается на корточки и ее поднимает. Сцепив челюсть, разглядываю ее светловолосую макушку сверху, тщетно пытаясь стереть картинки, которые мне подкидывает пустившаяся в разгул память: розовые губы, всасывающие мой член, и твердые соски. И коза Яна ни черта мне в этом не помогает: заглядывает мне в глаза, прежде чем подняться.

Слышится голос приближающегося Галича, на столе дымится горный чай, рядом крутится Яна, а я стою в одном полотенце, за которым при всем желании невозможно спрятать чугунный стояк.

Глава 6
Яна

– И как он отреагировал, когда тебя увидел? – Карина игнорирует брауни, который официант ставит перед ее носом, и во все глаза смотрит на меня, ожидая скандальных подробностей. Увы, мне порадовать ее нечем.

– Счастливым явно не был. Испепелил взглядом, а потом подарил цветы.

– Цветы? Ты точно его зацепила чем-то, Янка! Что ни говори, мужчины любят девственниц. Это им как медаль на грудь.

– Чушь не пори. Он цветы дочери своего друга дарил, а не мне.

Конечно, признавать это вслух неприятно, но и на облаке из розовой ваты сидеть не хочется. Когда я к Андрею домой ехала, пообещала себе, что иллюзий и планов строить не буду. У меня была цель, и я ее добилась.

– Да ну тебя, – фыркает Карина и, шутливо надув губы, начинает ковырять ложкой шоколадную массу. – Пофантазировать не даешь. Ну ты сама подумай, это же сюжет для кино: она была невзрачной серой мышкой, а он ее не замечал. Прошли годы, мышка превратилась в прекрасного лебедя, они встретились, переспали, и он в нее влюбился.

– И десяти столетий не хватит, чтобы мышь эволюционировала в лебедя, это во-первых. Во-вторых, – смотрю на подругу с укором, – с чего ты взяла, что я была невзрачной и серой? Я была маленькой. Было бы странно, если бы в те годы Андрей меня как женщину рассматривал.

– Ну зато сейчас ты взрослая. Чего бы ему в тебя не влюбиться? Он не женат, детей у него нет. Охмури этого брутального перца!

– Андрей взрослый, Карин. И ясно дал понять, что дальнейших дел со мной иметь не будет. К тому же, если папа узнает…

Ой, нет, даже думать об этом не хочу.

– Да ла-а-адно. Откуда такой пессимизм?

В Андрея я влюбилась в тот день, когда он впервые появился у нас дома. Высокий и красивый, он мало разговаривал и почти никогда не улыбался, предпочитая слушать то, что говорил папа. Я тогда пошла в первый класс, но никакого азарта, присущего сверстникам, от вступления в новую жизнь не испытывала, потому что все мои детские мысли были заняты им. Я тайком выводила его имя в тетради по русскому языку, отказывалась идти на прогулку, если слышала, что он должен приехать, при этом стеснялась выходить из своей комнаты, и каждый раз, когда мы пересекались, краснела и спешила уйти. Андрей, конечно, на меня внимания не обращал, даже по имени не называл, а лично обратился лишь однажды, когда поздравлял с днем рождения. «Будь счастлива, малыш», – сказал он тогда. С куклой Барби, которую он мне подарил, я не расставалась и перед сном рассказывала ей, как в будущем, когда я подрасту, мы с Андреем поженимся и у нас родятся дети.

Конечно, наивно было полагать, что детская мечта исполнится: отец переехал по работе в Америку, Андрей перестал приезжать, а у меня появились свои интересы и личная жизнь. Последняя, к слову, никак не складывалась – отношения с противоположным полом не желали клеиться. Каждый раз, когда я думала, что парень мне нравится, он делал что-то, что вызывало во мне брезгливость и отторжение. Женя, с которым я познакомилась на первом курсе университета, поначалу очаровал меня своей мужественностью, а позже выяснилось, что мужественным он был лишь на словах, а на деле предпочел отмолчаться, когда пьяный ушлепок мне нагрубил. С Иваном, подающим надежды хоккеистом, мне стало скучно через неделю – кроме как о спортивных добавках и НХЛ, с ним больше было не о чем поговорить.

Шли годы, мои подруги крутили романы, некоторые даже успели выйти замуж, а я как прокаженная ходила в кино вдвоем с Кариной и, что самое паршивое, оставалась девственницей, потому что убеждение, что первый раз должен состояться непременно с кем-то особенным, упрямым гвоздем сидело в голове. А кому в двадцать три не хочется заниматься сексом, тем более когда вокруг все только о нем и говорят? Им занимаются в фильмах, в рекламных роликах, в книгах, на него намекают манекены в витринах магазинов нижнего белья. Мне просто хотелось быть нормальной.

Шанс стать нормальной я получила с появлением в моей жизни Макара: темноволосый и немногословный, он чем-то напоминал Андрея из моего прошлого. Он мне нравился. Очень. Мы встречались больше месяца, и я решила, что пора. Макар, как и я, жил один, а потому проблем с местом долгожданного первого раза не возникало. Начиналось все как надо: фильм с Райаном Гослингом по кабельному, немного вина, обнимашки под пледом. Потом Макар лег на меня сверху, стащил джинсы и стал лапать так, словно я туша, которую нужно поскорее освежевать. Меня это насторожило, но не остановило: во-первых, я девушка упрямая, а во-вторых, так, возможно, проявляется мужская страстность. Я не была уверена, стоит ли сообщать Макару, что я девственница, но, когда поняла, что он хочет засунуть в меня член не снимая одежды, сказать все же пришлось. Потому что уж совсем не так я свой первый раз представляла.

Ну а дальше все стало еще хуже. Потому что мой прекрасный Макар отреагировал так, словно я призналась, что имею букет венерических заболеваний и хочу заняться сексом без презерватива. А потом стал нести полную чушь: что лишить меня девственности – это большая ответственность, а уровень наших отношений на такую ответственность пока не тянет, что нам нужно со всем повременить, а мне лучше поехать домой, и еще что-то про характер моего отца, о чем я уже слушать не стала, потому что назвала его уродом и вылетела за дверь. Ну и еще написала СМС, что с таким размером члена, как у него, у нас бы все равно ничего не вышло.

Адрес «Метелицы» я назвала таксисту машинально. Я прекрасно знала, что бар принадлежит Андрею, и намеренно избегала его посещать. Карина с Дашей говорили, что часто видят его там, и наша случайная встреча меня страшила. Вообще, план был просто выпить вина и поехать домой, зализывать раны на своем девственном самолюбии, но потом я увидела его и передумала. Меня не привлекали мужчины старше, но Андрей это другое. Он из тех мужчин, кого годы не испортили, а, напротив, будто сделали более притягательным: никакого намека на лишний вес, никакой седины, никаких проплешин: широкие плечи и густые черные волосы, стильная небритость, дорогая одежда, темные брови слегка нахмурены – привычка, которую я помню еще из детства. И тогда все в голове сложилось – как будто так и должно было быть. Андрей станет моим первым мужчиной. Он опытен, я знаю его с детства, и он мне… да, он по-прежнему мне нравится. Главное, отдавать себе отчет в том, что это лишь на один раз. Мы переспим, и я уеду. Нужно лишь, чтобы он меня не вспомнил.

Глава 7
Яна

После распития кофе с Кариной я сажусь в машину и напряженно смотрю на часы: почти половина третьего. Слова Андрея о встрече никак не выходят у меня из головы. Он передумал? Не нашел мой номер?

То, что мои мысли то и дело возвращаются к нему, меня всерьез беспокоит, потому что первоначальный план был иным: избавиться от обременительной девственности и навсегда закрыть страницу с именем Андрея на ней. А на деле что выходит? Я как одержимая заглядываю в телефон в поисках пропущенного от него. В моем блестящем плане не значился пункт стать жалкой.

Развернув мобильный экраном вниз, чтобы больше не было соблазна в него заглянуть, я выжимаю педаль газа. Надо отвлечься. Съезжу на тренировку, в бассейне поплаваю. В понедельник нужно быть на работе в восемь, поэтому лучше заранее приготовить одежду. Интересно, в офисе у Андрея действует дресс-код?

На светофоре мое внимание привлекает настойчивый гудок справа. Повернувшись, я вижу улыбающегося парня в солнцезащитных очках и, приглядевшись, узнаю в нем Даянова Тимура. Он учится на последнем курсе, кажется, его отец депутат Госдумы, и все мои подруги без исключения от него без ума.

– Куда погнала, красавица? – Тимур поднимает очки и начинает улыбаться еще шире. – Перекусить не хочешь?

Кушать я не хочу, Тимур как парень меня совершенно не привлекает, наверное, потому что слишком уж соответствует нынешним трендам: слишком безукоризненная прическа, слишком белые зубы, слишком модная одежда, и машина у него слишком красная. Может быть, потому что меня растил папа, я имею свои представления о том, как должен выглядеть мужчина. Точно не как Тимур.

– Привет, Тим, – машу ему рукой, опустив боковое стекло. – Еду на тренировку, поэтому компанию, извини, составить не смогу.

По лицу Тимура пробегает легкая тень разочарования, но улыбаться он не перестает.

– Есть мой сотовый? Позвони, как освободишься, можем…

Остаток его фразы стирается трелью моего мобильного, ожившего на сиденье. Взяв его в руку, я несколько секунд смотрю на незнакомый номер, изобилующий цифрами «семь». Сердце, вопреки недавним увещеваниям, начинает стучать быстрее, потому что я уверена, что это Андрей.

– Прости, мне нужно ехать! – выкрикиваю в окно и, не дожидаясь ответа Тимура, тычу кнопку стеклоподъемника и принимаю вызов.

– Яна, – звучит в динамике твердый голос. – Ты сейчас где?

Светофор уже пару секунд как переключился на зеленый, а я до сих пор стою на месте в какофонии клаксонов, визжащих сзади. Вот так всегда, когда долго ждешь чего-то, – оно застает врасплох.

– Здравствуй, Андрей. – Я выжимаю газ, стараясь звучать спокойно и непринужденно. К счастью, мне это удается. – Сейчас сворачиваю с Садового в Оружейный.

– Далеко поехала? Я из офиса выезжаю.

Правильно будет следовать намеченному плану и пойти на тренировку. Это же, в конце концов, Андрей хочет со мной поговорить, а значит, ему и нужно под меня подстраиваться. Именно так подсказывает мне мозг, но проворное сердце его опережает:

– Я как раз собиралась выпить кофе. Знаешь, где «Травеллерс»?

– Найду, – коротко говорит Андрей и отключается.

Мысли начинают работать хаотично, оценивая то, как я выгляжу и во что одета: джинсы-бойфренды, топ, кроссовки – моя повседневная одежда. Опускаю защитный козырек и осматриваю лицо на предмет несовершенств. Я редко пользуюсь косметикой, так что краситься сейчас будет глупо. Кожа – порядок, волосы – тоже… И чего я разволновалась так? Это просто разговор.

До кофейни я доезжаю через пару минут и по привычке занимаю столик в конце зала. Чтобы не вызывать подозрений в смене своих планов, заказываю пирожное и кружку латте, уже третью за сегодняшний день. Точно нужно будет пойти поплавать, потому что с такой ударной дозой кофеина я попросту не усну.

Андрей появляется в дверях десять минут спустя, заставляя сердце второй раз за день пуститься вскачь. В брюках и синей рубашке он выглядит как модель мужского журнала, по ошибке забредший в кафе для простых смертных. Я бы и рада назвать себя впечатлительной, но, судя по вытянувшимся шеям девушек из-за соседнего стола, обращенных в его сторону, и тому, как заискивающе крутится перед ним блондинка со стойки ресепшена в попытке привлечь внимание, я здесь явно не одна такая.

Андрей быстро обводит глазами зал и, найдя за столом меня, идет навстречу. Бедняга-администратор, так и не удостоившаяся его внимания, семенит за ним, прижимая меню к груди.

– Привет, Ян. – Андрей, быстро чиркнув взглядом по моему лицу, опускается на противоположный стул.

– Привет. – Я улыбаюсь, хотя это и сложно. В нашем доме часто бывали люди, имеющие вес в обществе, к их своеобразной манере поведения я привыкла и трепета не испытываю, но от близости Андрея тем не менее чувствую нервозность. Возможно, потому что знаю, что он на меня зол.

Девушка незаметно пытается подсунуть ему под руку меню, но Андрей, глядя на меня, ее останавливает.

– Эспрессо двойной и воду.

Девушка уносится, а я, чтобы не дать волнению окончательно овладеть мной, делаю глоток надоевшего латте и заговариваю первой:

– Так о чем пойдет речь?

Андрей слегка подается вперед, скрещивая пальцы в замок, отчего рубашка на его плечах натягивается, демонстрируя выразительный рельеф. Я смаргиваю возникшую в сознании картинку его торса в полотенце, но взгляд не отвожу.

– Я хочу прояснить случившееся неделю назад. Во-первых, мне нужно понять твои мотивы. Почему ты подошла именно ко мне, Яна? Ты прекрасно знала, кто я такой и какие отношения меня связывают с твоим отцом. Наверное, и о последствиях тоже догадывалась.

Этого вопроса я ждала, и он меня не удивляет. Когда не знаешь, что ответить, лучше сказать правду.

– Я не буду врать и говорить, что я тебя не узнала. В конце концов, ты был уже взрослым, когда бывал у нас дома. И можешь не винить себя в том, что ты меня не узнал…

– Будь уверена, в этом я себя не обвиняю, – перебивает Андрей. – Дальше.

Я запинаюсь, потому что не могу решить, какую часть своей истории стоит ему рассказать. Неделю назад он ясно дал понять, что подробности моей неудавшейся личной жизни его не интересуют, и вряд ли сейчас что-то изменилось.

– Я пришла в твой бар и случайно увидела тебя. И вовсе не преследовала цели поссорить тебя с моим отцом. Просто поступила так, как в тот момент чувствовала: я хотела потерять девственность с человеком, которому я безоговорочно доверяю.

Андрей щурит глаза и несколько секунд гневно сверлит меня темными зрачками, вызывая желание уползти под стол. Тема для обсуждения и без того щекотливая, а он словно хочет все еще больше усложнить.

– Безоговорочно доверяешь? Ты каким местом думала, девочка Яна? Не видела меня пятнадцать лет и поехала ко мне домой? Я, может, женщин к кровати привязываю и бычки об их задницы тушу. Голой бы тебя на улицу выставил? Ты же не знаешь обо мне ни черта.

От этих слов мне становится обидно. Он меня за идиотку, что ли, принимает? Папа бы не стал иметь дел с человеком, который того не стоит, и тем более приводить его в наш дом. И вдвойне неприятно оттого, что Андрей говорит со мной как с совершенно чужим человеком, с которым его не связывает общее прошлое.

– Ты бы так не смог. – Я задираю подбородок и смотрю ему в лицо. – Я это знаю. Потому и поехала.

Андрей сжимает челюсть и раздраженно закатывает глаза. Очевидно, моя вера в него его ничуть не впечатлила.

– На будущее: не надо считать людей хорошими, Яна. Говна вокруг столько – удивишься. Ну и что получилось по итогу? Разве о таком первом разе девочки, как ты, мечтают?

– Меня все устроило, Андрей. Своим первым разом я довольна от и до.

Я стойко удерживаю его взгляд, потому что говорю чистую правду. Я не чувствую себя ни грязной, ни использованной. Я сделала это с человеком, о котором мечтала долгие годы, и, что уж совсем неожиданно, получила оргазм. А на нежности я особенно и не рассчитывала.

Андрей отворачивается к окну и несколько раз качает головой, будто пытается проникнуться моими словами. Официантка ставит перед ним кофе и окатывает жарким взглядом, вызывая желание презрительно фыркнуть, хотя я совсем не из ревнивых. К тому же Андрей мне не принадлежит.

– А во-вторых что? Ты сказал «во-первых», значит, есть и второе.

– Второе…

Андрей вновь поворачивается ко мне, и его голос смягчается, отзываясь в груди теплым трепетом. Не к добру это, совсем не к добру. Весь мой план под названием «Переспать и перевернуть страницу» предательски трещит по швам.

– Ян, я пообещал твоему отцу, что возьму тебя на работу в юридический отдел, еще до того, как узнал, что ты это ты. Ты ситуацию не хуже меня знаешь: Семен мой близкий друг, а ты его единственная дочь, с которой он пылинки готов сдувать. Сделанного назад не воротишь, и я с себя вину за произошедшее никак не снимаю. Сам дурак. Поэтому прошу тебя: откажись от этой работы. Я подыскал для тебя место помощника юриста у друга. Офис в Москва-Сити, коллектив отличный, деньги… пусть они тебя и не сильно интересуют, но деньги платят достойные.

Его губы дергаются в подобии улыбки, и он смотрит на меня почти по-доброму.

– Ян, я же вижу, ты девочка неглупая. Тяжело нам будет работать вместе. Не умею я врать. За столько лет не научился. Сделай, как прошу.

Мои мысли расползаются, как желатиновые шарики в стакане баббл-чая. Все мое существо протестует против его слов, потому что я не хочу отказываться от шанса его видеть. Даже если между нами ничего не может быть, мне хочется его присутствия в своей жизни. Возможно, со временем у нас получится стать друзьями. С другой стороны, я совсем не хочу портить его отношения с отцом, потому что знаю, как они друг друга ценят. Папа словами о дружбе просто так не разбрасывается, а Андрей… да, он честный, и ему придется нелегко.

Я закусываю губу и опускаю глаза в наполовину отпитую чашку, пока набираюсь смелости. Будет правильным признать, что мне лучше держаться подальше от его офиса. Может, и все эти восставшие чувства на расстоянии выветрятся. Да, это будет зрелый поступок. Вновь смотрю на Андрея, собираясь озвучить свое согласие, и ловлю его пристальный взгляд на моих губах. Он тут же его отводит, но и этой секунды становится достаточно, чтобы кровь забурлила быстрее, а в животе стало горячо. Именно по этой причине все мысли о правильности и зрелости вылетают у меня из головы, и я произношу совсем не то, что изначально планировала:

– Я благодарна тебе за предложение о новой должности, но боюсь, я от него откажусь. Я уже настроилась работать с тобой и отцом и не передумаю. Завтра выхожу к тебе в офис.

Андрей несколько мгновений пытает меня темнотой своего взгляда и, очевидно убедившись, что я в своих намерениях серьезна, раздраженно встряхивает головой и вытягивает вверх руку:

– Девушка, счет.