Текст книги "Кам"

5

Остаток вечера проходит куда веселее, чем его начало. Друзья Ильдара оказываются еще теми весельчаками, и их ничуть не смущают мой грубоватый юмор и громкий смех. Вадиму и Ире по тридцать, однако разницы в возрасте между нами совершенно не ощущается. Они смотрят те же фильмы, что и я, и им не чужды шутки из мемов и молодежный сленг.

– Сколько ты говоришь, вы знакомы? – спрашивает Ирина, весело стреляя глазами в именинника. – Ильдарыч нам про тебя все уши прожужжал.

Она сдвигает брови к переносице, точь в точь, как это делает Ильдар и копирует его голос.

– Подождите, скоро моя Динка приедет. Будем вчетвером тусить.

– Он сказал: «Будем вчетвером тусить, пенсионеры», – с упором на последнее слово поправляет ее Вадим. – Два года дружил и на возраст не жаловался, а стоило красивой девчонке замаячить на горизонте – и вот тебе.

– Извини, но я услышала лишь то, что меня назвали красивой, – со смехом говорю я. – Так-то Ильдару самому через четыре года пенсия грозит. Про других присутствующих в зале я в таком случае вообще молчу.

При этих словах взгляд машинально находит стол, где сидит Камиль. А девушка рядом с татуированным очевидно и есть его жена. Боже-е-е, ну какую же красавицу отхватил себе бородач! Личико, словно с картинки. И у нее уже есть двое детей?! Выглядит лет на двадцать.

Распираемая любопытством, я дергаю Ильдара за локоть.

– Слушай, а Булат свою жену насколько старше? Выглядит, как будто на много.

– Таисию? Лет на десять-тринадцать вроде. А что?

Я мотаю головой.

– Да так, просто спросила.

Потянувшись за шампанским, я с новым интересом разглядываю колоритную пару. Не спорю, они хорошо смотрятся, но разница в десять, и, тем более, в тринадцать лет – на мой вкус, все-таки слишком. Годков пять – еще куда не шло. Есть общие темы для бесед, общие друзья, общие интересы. А так… Что, к примеру, бородачу делать в компании ее сверстников? Ворчать, что нынешняя молодежь совсем от рук отбилась и тайком глотать виагру?

– Непорядок. Музыка уже почти час играет, а никто не танцует. – Вернув бокал за стол, я встаю. – Кому-то явно нужен пример. Ирин, ты пойдешь?

Поморщив нос, она жмется к своему мужу. Мол, извини, но здесь я пас.

– Тогда ты! – Я хватаю Ильдара за руку. – И не нужно делать такое лицо. Сегодня твой день рождения, и я не дам тебе сидеть на стуле, как пенсионеру…

Я ловлю на себе шутливо – возмущенные взгляды Вадима и Иры и со смехом прикрываю рот.

– Простите-простите. Это, честное слово, случайно вышло.

– Ну и для чего ты меня сюда притащила? – ворчит Ильдар, когда мы, остановившись посреди пустого танцпола, начинаем двигаться в такт популярного медляка, успевшего сменить зажигательную композицию.

– Потому что я знаю, что ты любишь танцевать, но стесняешься. Помнишь, как ты на нашей школьной дискотеке отжигал?

– К счастью, не помню, – отвечает он и улыбается.

Его плечи под моими руками обмякают, движения становятся более плавными и свободными. Я разглядываю его лицо, впервые за долгое время оказавшееся так близко, и даже любуюсь немного. Этого у Ильдара не отнять: он всегда был очень хорош собой. И улыбка у него красивая.

– Хотела еще раз сказать «спасибо» за приглашение, и за то, что помог с жильем. Если тебе вдруг показалось, что я не слишком благодарна, знай, что это не так. Благодарна и очень. И еще я очень рада, что спустя столько лет, мы можем общаться так, как раньше. И спасибо, что ты терпимо относишься ко всем моим шуткам и закидонам.

– Друзей не выбирают, – с деланной грустью вздыхает он.

– Зато со мной не скучно, – парирую я, и мы синхронно разражаемся смехом. Наше дружеское воссоединение официально состоялось.

Оглянувшись, я с удовлетворением отмечаю, что на танцполе одна за другой появляются все новые и новые парочки.

– Видишь? Говорила же, что нужны первопроходцы.

– Нужно было брать тебя ведущей, – соглашается Ильдар. – Здесь бы давно был рок-концерт.

Я оглядываю гостей, оставшихся за столами, и невольно вздрагиваю, встречаясь взглядом с Камилем. Наш зрительный контакт длится всего пару секунд, после чего он отворачивается к своему бородатому другу.

По позвоночнику струится странный озноб. Для чего он меня разглядывает? Оценивает, подхожу ли я его младшему брату? Мы с Ильдаром просто танцуем. И вообще – это не его дело.

Празднование двадцатишестилетия именинника подходит к концу спустя два часа. Кто-то, возможно, не любит массовые сборища, но лично мне все понравилось: и кухня, и шоу-программа, и тосты и в особенности финальная дискотека, на которой плясали практически все. Два взрослых дяденьки – друзей покойных Юсуповых, даже пригласили меня на медленный танец – без всякого нелицеприятного подтекста, а скорее по – отечески, – расспрашивали, откуда я знакома с Ильдаром и делали учтивые комплименты.

В общем, было весело и уютно, о чем я и говорю Ильдару, вызвавшемуся проводить меня до дома на такси.

– Рад, что тебе понравилось, – улыбается он. Его темные глаза в полумраке салона ярко мерцают. – Я, кстати, хотел с тобой поговорить.

– О чем?

На это Ильдар неопределенно машет рукой, давая понять: после того, как доедем до места. Когда мы подъезжаем к дому, выходит на улицу вместе со мной.

– Ну так? – весело говорю я, покачнувшись на каблуках. – Что ты хотел сказать?

– Хотел выложить все как есть, чтобы в будущем не чувствовать себя приставучим неудачником, – серьезно отвечает он.

Я непроизвольно затаиваю дыхание, хотя и догадывалась, что речь пойдет именно об этом.

– Ты, наверное, догадываешься, что нравишься мне не просто как друг, – Ильдар говорит спокойно и твердо, ни на секунду не пытаясь отвести взгляд. – Поводов-то была куча. Дин, если шансов для нас нет – скажи мне сейчас, и я оставлю тебя в покое. На нашу дружбу это никак не повлияет – можешь быть спокойна.

Я разглядываю его во все глаза. И все-таки он заметно повзрослел. Раньше предпочитал действовать лишь намеками, а сейчас решился на взрослый разговор.

Готова ли я прямо сейчас положить конец многолетнему флирту и оставить наши отношения в сухих рамках дружбы? Не знаю, если честно. Я привыкла относиться к нему как к приятелю, но, возможно, такое отношение – лишь дань традиции? Помимо внешней привлекательности, в Ильдаре есть все качества, которые я ценю в парнях: великодушие, надежность, щедрость, уважительное отношение к девушкам, спокойствие и терпимость. А еще у него отличное чувство юмора, и он понимает все мои шутки.

– Дашь мне немного подумать?

Ильдар кивает, как мне кажется, с облегчением, а в следующую секунду его лицо оказывается прямо перед моим. Закрыв глаза, я позволяю ему себя поцеловать. Он не торопится, не пытается впечатлить, изображая бешеную самцовую страсть. Его губы касаются легко, язык скользит неторопливо и деликатно.

Глухой шорох покрышек заставляет меня разорвать поцелуй и уставиться на поравнявшийся с нами автомобиль. Им оказывается черная Ауди со светящимися шашечками на крыше. Я почти готова застонать. И снова здравствуй, дорогой (шутка) сосед.

6

В воскресенье кто-то привык отсыпаться, кто-то, напротив, вставать пораньше, чтобы провести время с семьей, но вот чего люди делать в этот день не точно привыкли, так это ходить на собеседование. Я тоже не привыкла, но что поделать. Новая жизнь требует нововведений.

– Здравствуйте, – с достоинством говорю я, поймав взгляд девушки из-за глянцевой стойки ресепшена. – Я пришла на собеседование к Кокорину Игорю Станиславовичу. Вакансия – специалист по рекламе.

– Секундочку, – предупредительно проткнув воздух ногтем, она прикладывает к виску телефонную трубку. – Игорь Станиславович, тут к вам подошли. Как ваша фамилия? – она вопросительно смотрит на меня.

– Дугина.

– Дугина. Да-да, поняла. Сейчас провожу.

Спустя минуту я оказываюсь перед массивным столом, за которым восседает худощавый мужчина в темно-синем костюме. Глаза из-под модной пластиковой оправы смотрят на меня живо и с интересом.

– Я Дина. От Ильдара Юсупова.

– Да, мне уже сообщили, – кивает он. – Проходите.

Я занимаю предложенный стул и оглядываюсь. Мне здесь уже нравится: интерьер выдержан в спокойных тонах, мебель презентабельная, дорогая. И взгляд у мужчины внимательный, но спокойный, без чувства превосходства. Все, как я люблю.

– Ваше резюме мне переслали. Я его изучил. Опыт в рекламе у вас имеется, так? – Он подносит в глазам листок формата А4. – Целых шесть лет?

– Да. Я подрабатывала СММ-менеджером в одной крупной фирме, когда училась в школе.

– Звучит впечатляюще, хотя я и не поощряю эксплуатацию детского труда, – очаровательно улыбается мой потенциальный работодатель.

– Уверяю, все было по обоюдному согласию, – отвечаю я ему в тон. – Мне очень нравилось работать. Когда мои одноклассники клянчили деньги у родителей, я зарабатывала на карманные расходы самостоятельно.

– Ну, если я имею дело с опытным специалистом, сразу обрисую фронт работы. – Откинувшись в кресле, мужчина меняет тон на более строгий и деловой. – Как молодую сеть отелей, нас интересует улучшение показателей присутствия на рынке. Есть потребность в крупных корпоративных заказчиках. От вас требуются разработка и мониторинг эффективности рекламной стратегии, плюс еженедельный отчет. Оговорюсь сразу: бюджет на рекламу выделен внушительный.

– Насколько внушительный? – выпаливаю я, против воли начиная выстраивать в голове возможные варианты продвижения. Соцсети, конечно, хорошо, но этого мало… Глянцевые издания? Определенно. Надо лишь решить, какие. Я изучила их сайт и интерьер номерного фонда. Очень впечатляет, но…

– Большего сказать пока не могу, – сдержанно улыбается Кокорин, явно позабавленный моей прытью. – Замечу только, что руководство не привыкло экономить на имидже. Если вы прогулялись по вестибюлю, то могли это заметить.

Я киваю. Ладно, поверю на слово. Люди, сумевшие создать сеть первоклассных отелей, едва ли окажутся настолько недальновидными, чтобы экономить на их продвижении.

– Суть работы понятна, и пока мне все нравится. Остается вопрос: насколько подхожу вам я? В резюме я прикрепила на ссылки на проекты, которые курировала, а также указала телефоны двух последних работодателей.

– Да, работы я ваши посмотрел. Работодателям же звонить не стал. Решил довериться рекомендации.

– То есть, у вас нет ко мне никаких вопросов? – недоверчиво уточняю я.

Мужчина снова улыбается.

– Скорее всего, они появятся в процессе работы. А пока, раз уж всех все устраивает, предлагаю вам, Дина, выйти в понедельник. Ваш офис находится через две двери от моей. Менеджер по качеству Диляра поближе познакомит вас с продуктом. Хорошо, если к концу недели у вас появится примерный план рекламной стратегии.

После последней фразы радостное улюлюканье, рвущееся наружу, едва не сменяется самодовольным фырканьем. Набросать план к концу недели? Да он уже полностью созрел у меня в голове.

– Спасибо вам большое, – вежливо благодарю я, вместо того, чтобы сделать все вышеперечисленное. – Какие документы принести с собой?

Еще минут пять уходит на обсуждение бюрократических деталей, после чего мы с Игорем Станиславовичем тепло прощаемся. Кажется, я ему понравилась. Он мне, кстати, тоже.

«Была на собеседовании, – быстро печатаю я, оказавшись на улице. – Дир сказал выходить в понедельник. Уи-и-и! Спасибо тебе огромное, Ильдарчик!»

«Поздравляю! Кокорин сразу разглядел в тебе профи. Есть повод отметить. Сегодня вечером?»

«Сегодня у меня намечена поездка с супермаркет за продуктами. Давай в другой день, ладно?»

«Зануда».

Улыбнувшись, я запихиваю телефон в сумку и сажусь в подъехавшее такси. Жизнь прекрасна, определенно прекрасна! Я живу в крутом месте, в крутой квартире и только что получила крутую работу. Дугина Дина, ты самая настоящая счастливица.

Прихватив в кафе рядом с домом миндальных круассанов, я захожу в подъезд и вызываю лифт. Квартира располагается на третьем этаже, и вполне можно было бы подняться пешком, но слишком уж мне полюбилась начищенная кабина с зеркалом, в котором получаются отличные селфи.

Откусив круассан, я тянусь к нужной кнопке и вдруг чувствую знакомый запах туалетной воды. Оборачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь со своим соседом, вошедшим за мной следом. Кивнув в знак приветствия, он нажимает кнопку за меня и встает напротив. Сладкое тесто прилипло к небу, и мне приходится ковырять его языком. Да сколько уже можно?! Он, что, специально подкарауливает меня?

Но это оказывается не самым ужасным. Плавно поднявшись на этаж выше, кабина легонько дергается, намереваясь продолжить движение, но отчего-то остается стоять на месте. Одновременно с этим темно.

– Что это? – отчаянно шепчу я. – Мы, что, застряли?

– Света нет, – раздается в темноте невозмутимый голос. – Так что, видимо, да.

7

Судорожно моргая, я ловлю ртом воздух, которого с каждой секундой будто бы становится меньше. С детства я страдаю легкой формой клаустрофобии. Легкой – означает, что замкнутые пространства, как таковые, меня не пугают. Паника появляется, лишь когда я по какой-то причине не могу их покинуть.

Тихо-тихо-тихо, Динуль, – успокаивающе говорю себе я. – Воздуха здесь навалом, и места тоже полно. Подумай логически: кабина не герметична, а значит, доступ кислорода не ограничен. Много ты людей знаешь, которые умерли, застряв в лифте? То-то же. Потому что все они выбираются оттуда живыми. Просто нужно перестать паниковать.

Но мозг, о котором я всегда была такого высокого мнения, отказывается повиноваться. Все мое внимание так или иначе возвращается к трем жутким фактам: в лифте темно, в лифте душно, в лифте вместе со мной находится преступник Камиль. Да и наплевать бы сейчас на его прошлые злодеяния, но этот надушенный тип пожирает мой кислород!

– Тебе плохо? – доносится все тот же невозмутимый голос и одновременно с этим кабина освещается голубоватым светом телефонного экрана.

Я мотаю головой, машинально пятясь к стене, чтобы на нее опереться.

Тихо-тихо-тихо, Дина. Видишь, здесь теперь не так и темно. И ты, кстати, могла б и сама додуматься включить фонарик, если бы мозги тебе резко не отказали.

– И часто тут такое?

– На моей памяти в первый раз.

– И что теперь делать?

– Ждать, – отвечает сосед с едва уловимой иронией.

– А если света не будет еще часа два?

Этот мой вопрос он не удостаивает ответом, предпочитая уставиться в телефон и что-то там печатать.

– Здесь душно.

Снова молчание.

– Надо Ильдару позвонить, – говорю я раздраженно. – Может быть, он придумает что-то. Например, двери вскрыть.

– Настолько не можешь ждать, что готова заплатить за ремонт лифта?

– Настолько. Мне не хватает воздуха, и мы оба знаем, что я не в восторге от компании.

– Да, я слышал твою речь на террасе.

Я с вызовом вскидываю подбородок.

– Мне за нее не стыдно. Преступления должны караться по закону.

– Смелое заявление для человека, считающего меня отъявленным преступником, – взгляд Камиля находит меня и больше никуда не сдвигается. – Кроме нас, здесь больше никого нет. Физическое превосходство на моей стороне, и пока двери заперты, я могу сделать с тобой, что угодно.

Ответная дерзость была бы готова слететь с моих губ, если бы не его тон. В нем нет ни намека на юмор или иронию, зато есть предупреждение.

– Это прикол такой? – переспрашиваю я, крепче сжимая пакет с круассанами. Внезапно вспотели ладони.

– Почему? – Голос Камиля звучит холодно и угрожающе, а в темноте угадывается движение руки, опустившейся на пояс его брюк. – Я ведь однажды уже насиловал, а люди, как известно, не меняются. Ничто не мешает поставить тебя на колени и заставить давиться моим членом.

Меня будто с ног до головы окатили сначала ледяной, а потом горячей водой. На мгновение даже кажется, будто я сходила под себя – от внезапно свалившегося на меня всепоглощающего страха. Возможный исход событий, который я ранее не допускала, проигрывается в голове за секунду: звон расстегиваемого ремня, собственный крик, боль, унижение…

– Я буду орать так, что услышат на последнем этаже. – Я стараюсь не выдавать свой ужас, но он помимо воли сочится из каждой сказанной буквы. – Только попробуй.

– Дом новый, – равнодушно звучит в ответ. – Из двадцати квартир занято семь, большинство разъехались по дачам. Кричи.

Свет экрана внезапно гаснет, и это становится апогеем моей паники. Потому что мне кажется, что Камиль ко мне приближается.

Панический страх сотрясает меня изнутри, выходя наружу вместе со слезами. Они беззвучно текут по щекам, заползают под ворот рубашки, которую я так старательно гладила к собеседованию. А что если? Вдруг он действительно попытается? Я конечно буду сопротивляться, но… Он в два раза меня крупнее. Чем я буду отбиваться? Откусанным круассаном?

Проходит секунда, две, три… Нет ни прикосновений, ни угроз, ни боли. Кабина вновь озаряется голубоватым светом, и я вижу, что Камиль, прислонившись к стене, что-то печатает.

От осознания, что насиловать он меня не собирается, слезы текут еще сильнее.

– Зачем ты меня пугаешь? – срывающимся шепотом лепечу я. – Это подло. У меня клаустрофобия, ясно? Я и так еле дышу.

– То есть, все это время ты называла меня преступником просто потому, что тебе так нравилось, а в душе рассчитывала на мое благородство? – без тени раскаяния или сожаления произносит он, отрывая взгляд от телефона. – На будущее: если ты окажешься лицом к лицу с человеком, представляющимся тебе опасным, не пытайся его задирать. Если у тебя есть оружие, с которым ты умеешь обращаться, или владеешь боевыми искусствами, то можешь рискнуть. Но судя по тому, как ты трясешься – ни того, ни другого ты делать не умеешь.

Мои ноги внезапно становятся ватными, и я, наплевав на гордость, позволяю себе опуститься на пол. Хорошо, что в кабине темно, и эта сволочь напротив не может разглядеть краски унижения на моем лице. Говоря все эти устрашающие гадости, он просто пытался меня проучить?

Сжав дрожащие пальцы в кулаки, я смотрю в пол. Ублюдок. Он хотя бы понимает, что я пережила?

– Сколько тебе лет? – внезапно спрашивает он будничным тоном.

Я гневно вскидываю глаза. Какого ответа он ждет после всего? Не думает, что я могу его послать?

Но то ли я слишком перенервничала, то ли его слова о том, что людей, представляющихся опасными, задирать не стоит, возымели свое влияние, в ответ я лишь тихо буркаю:

– Мне двадцать четыре. Всего-то в два раза тебя помладше.

– Уже двадцать четыре, – повторяет Камиль, не обратив внимания на мою остроту. – Но до сих пор категоричная и не научилась следить за языком.

Я не успеваю среагировать на столь выраженный плевок в свой адрес, потому что в кабине раздается трель телефонного звонка.

– Да, Денис, – говорит в трубку сволочь, стоящая напротив. – В доме свет погас, и лифт завис. Я внутри. Сделайте что-нибудь, и побыстрее. У меня встреча через полчаса… Договорились, жду.

И, о чудо! Спустя минут семь кабина озаряется ярким светом и, протяжно загудев, продолжает свой путь наверх, как ни в чем ни бывало. Подняв с пола себя и пакет с круассанами, избегая смотреть на Камиля, я первой выскакиваю из лифта.

Если раньше я не хотела с ним видеться, то сейчас это желание достигло маниакального статуса.

8

– А эти буклеты я предлагаю разместить тут. – Кивком головы я указываю на зону отдыха в лобби-баре. – Здесь часто сидят те, кто не являются нашими постояльцами, а значит, и информация об имеющемся у нас спа будет для них новой.

Алевтина подтягивает к себе пачки листовок и послушно кивает. Она работает всего третий день, но что-то мне подсказывает, что долго здесь она не задержится. Внешне она, безусловно, миленькая, но в глазах напрочь отсутствует интеллект. Пару раз напутает с бронированием, и Игорь Станиславович даст ей смачного пинка под зад. За две недели работы здесь я успела выяснить, что за видимым благодушием управляющего скрываются высокий профессионализм и требовательность к исполнителям. Как сотрудник, имеющий опыт работы на человека, которому каждый лентяй мог с легкостью пустить пыль в глаза, Кокорина за проницательность я двойне уважаю.

– Итак, – вкрадчиво говорю я, глядя в наивные глаза Алевтины. – Что нужно сделать с первой партией буклетов?

– Отнести туда? – неуверенно осведомляется она, указывая пальцем в сторону лобби-бара.

– Нет, – отрезаю я. – Буклеты, на которых изображены тарелки с едой, нужно отнести в ресторан. А вот эти, где бассейн, разложить по столикам. Запомнила?

Радостно улыбнувшись, администраторша кивает. Я вздыхаю. Ни черта она не поняла. Надо будет вечером самой все проверить.

Помахав рукой проходящей мимо Диляре, я иду к лифту с намерением спуститься на нулевой этаж, куда в течение получаса должна приехать бригада для съемки рекламного видеоролика. Внутри звенит радостное предвкушение. Я безумно люблю то, чем занимаюсь, а в «Холмах», благодаря свободе и отличному финансированию, мой творческий потенциал пошел на взлет.

– Да, Ильдарчик, – тараторю я, заходя в кабину. – На обед? Нет, сейчас, к сожалению, не смогу. Встречаю видеографа. Снимаем новый ролик для мониторов. Моя инициатива, конечно, чья же еще? На днях непременно увидимся, обещаю.

Сбросив вызов, я нажимаю нужную кнопку на панели и в течение нескольких секунд гипнотизирую свое отражение в зеркале. Нужно выкроить время для встречи с Ильдаром, а то он скоро начнет на меня обижаться. Новая жизнь настолько меня захватила, что я напрочь забыла о досуге. С утра ухожу на работу, после спускаюсь в бассейн или спортзал (Игорь Станиславович с барского плеча презентовал мне абонемент), а выходные ношусь по магазинам, докупая все необходимое для дома, вроде салфеток, пледов и чистящих средств.

– Жанна, привет! – здороваюсь я с менеджером спа-зоны. – К съемке все готово?

Меня, конечно, заверяют, что уборка к приезду видеографа проведена в лучшем виде, но лучше проверить самой. Если в одном из кадров вдруг появится ведро со шваброй, спросят не с нее, а с меня.

Посреди обхода снова звонит мой телефон. В последнее время он надрывается по двадцать раз на дню, что, впрочем, нисколько меня не напрягает. Наоборот, рождает ощущение удовлетворенности. Люблю быть востребованной.

– Да, Игорь Станиславович. Во сколько освобожусь? Думаю, часа через полтора.

Удостоверившись, что я занята делом, по окончанию съемки Кокорин просит подняться в ресторан. Приедет жена владельца «Холмов», желающая обсудить предстоящую конференцию, которая должна пройти в бизнес-зале отеля.

Каковым же оказывается мое удивление, когда спустя два часа я застаю Кокорина в компании жены того самого бородача, представленному мне на дне рождения Ильдара. То есть Булат – это самый главный босс здесь?

– Дина, это Каримова Таисия, – учтиво представляет нас Кокорин. – Супруга владельца нашей сети.

– Здравствуйте, Дина, – очаровательно улыбается красавица. – Мы ведь виделись с вами на дне рождения Ильдара, да?

Не улыбаться ей в ответ так же широко попросту невозможно. Обычно женщины ее статуса пытаются всячески подчеркнуть свое привилегированное положение: разговаривают холодно, смотрят с отчуждением, но точно не она. Выглядит эта Таисия так, будто несказанно рада меня видеть.

– Сразу перейду к делу, чтобы никого надолго не задерживать, – говорит она, едва я сажусь. – Я руковожу туристическим агентством и примерно через месяц хочу попробовать провести что-то вроде семинара, посвященного авторским турам. Для меня это новый опыт, и не хотелось бы, чтобы зал был пустым. Игорь Станиславович очень высоко отзывался о вашей работе, и поэтому я напросилась на встречу, чтобы посоветоваться по поводу рекламы.

Моя грудная клетка в этот момент готова лопнуть от растущего чувства собственной значимости. Владелица туристического агентства и жена моего непосредственного работодателя хочет получить мой совет?

– Конечно. Буду рада помочь, – с готовностью выпаливаю я.

– Тогда я вас оставлю, – заключает Кокорин и, поднявшись, по-отечески треплет меня по плечу. – Зайди ко мне потом, Дина. Таисия, рад был повидаться.