Текст книги "Бывший босс"

9

Ты просила фотографию. Держи, – печатаю я, прикрепляя снимок Тимура, сделанный в его машине.

Ответ от сестры, как и всегда, приходит моментально.

Э-э-э. Это тот самый Тимур? Не самый лучший кадр. От чего это его так перекосило?

Улыбнувшись недавним воспоминаниям, я поясняю:

Это он не хочет фотографироваться и пытается отобрать у меня телефон. Мы чуть в аварию из-за этого не попали. Тимур потом остаток пути со мной не разговаривал.

Фи, какой бука:))))))))) А какие у вас сейчас отношения? Он все еще злится, что ты от него без предупреждения удрала?

Не знаю. Мы про это…

Дописать ответ не успеваю, потому что Саша решает позвонить по фейс-тайм. Увидев ее лицо на экране, я начинаю улыбаться. Оказывается, успела соскучиться за две недели. И она, как обычно, что-то жует.

– Хаюшки, систер. – Саша крутит перед камерой надкусанным шоколадным маффином. – Смотри, какую вкуснятину мой буцефал раздобыл. М-м-м. Объеденье.

– За буцефала ремнем получишь, – раздается недовольный голос ее мужа на заднем фоне.

– Это же я ласково, мистер Грей, – кокетничает сестра. – Ты же все еще меня любишь?

– Все еще люблю.

– Весь мой, с потрохами?

– Саш, хватит, – ворчит Кирилл, кажется, смущенный тем, что у этого разговора есть свидетели.

– Отвечай, – продолжает настаивать Саша. – А то я расстроюсь, и у меня аппетит пропадет.

– Очень сильно в этом сомневаюсь.

Показав ему язык, сестра возвращает смеющийся взгляд ко мне.

– Так что там с Тимуром? Спорим, он все еще неровно к тебе дышит? Давай проведем экспресс-тест. Он пытается ненароком тебя потрогать? Задерживает взгляд, когда думает, что ты на него не смотришь? Опускает руку под стол, когда ты заходишь к нему с отчетом?

– Саша! – вновь слышится рявканье Кирилла.

– Заткни ушки, малыш, – нараспев отвечает она. – Я провожу диагностику Машиного босса на влюбленность по запатентованной методике Саши Грей-Леджер.

– Не помню такого. – Я растерянно пожимаю плечами. – Тимур мне как-то раз улыбнулся. А в остальное время ведет себя так, словно я ему не слишком нравлюсь.

Саша победно хлопает в ладоши.

– О-о, ну это точно к свадьбе. Поздравляю!

– Интересный, но абсолютно необоснованный вывод, – возражает голос Кирилла. – Не пудри сестре мозги. Она обидела парня, и естественно, что тот не хочет больше общаться. Не в обиду Маше.

– Сказал тот, кто божился, что на дух меня не переносит. – Саша трясет в воздухе безымянным пальцем с увесистым бриллиантом. – А в итоге женился и каждое утро таскает мне свежие маффины. Короче, Маш. – Она заговорщицки играет бровями. – Если Тимур по-прежнему тебе нравится, бери его в оборот. Поверь моему опыту: он точно тебя не забыл и хорохорится из страха, что ты снова его кинешь. Я настроилась поесть мусса из крабов на вашей свадьбе.

– Я обязательно скажу об этом Тимуру, – улыбнувшись, киваю я.

– Даже не сомневаюсь в этом, – смеется Саша. – Жаль, что я его лица в этот момент не увижу. Ладно, пойду мужа приласкаю. А по поводу голубоглазой обиженки держи меня в курсе!

Закончив вызов, я снова открываю галерею и разглядываю фотографию Тимура. Кое в чем Саша все-таки не права. Он даже с перекошенным лицом выглядит очень красивым. А вдруг мы действительно с ним поженимся? В вопросах отношений у сестры имеется феноменальное чутье, которое я объясняю тесной энергетической связью с космосом.

Надо сделать ему что-то приятное и обязательно своими руками. Например, подарить картину, выложенную камнями, или слепить вазу из глины. Или сплести браслет с бусиной дзи на удачу.

Поняв, что камней нужного размера в округе я не найду, как, впрочем, и хорошего гончарного круга, я решаю остановиться на браслете. Красивый и уместный подарок, который подойдет к его костюму.

Нахожу в интернете магазины товаров для рукоделия и кидаю все необходимое в корзину. На этом шоппинг приходится прервать, потому что из окна доносится звук открывающихся ворот. Домой вернулся дед Игорь, а у меня как раз к нему дело.

Прикрыв ноутбук, я спешно сбегаю по лестнице вниз и застаю его в тот момент, как открывается дверь.

– Как ты на этой трахоме коротколапой ездишь, Маша, – ворчит дед, завидев меня. – Она пузом проскребла каждую кочку, которых тут в помине нет. Полдня в этом корыте поездил, и хребет трещит. Комфорта никакого. Говорил же твоему папаше: бери гелендваген, но он разве слушает? Порше-Морше внучке моей купил, а о безопасности не подумал.

– Дедуль, у меня к тебе разговор есть, – пританцовывая на месте от нетерпения, сообщаю я.

– Валяй, Маша. Но учти, денег на приют для хомяков больше не дам. Хватит с меня твоей благотворительности, а то не дай боже замироточу.

– Там были не только хомяки, но и морские свинки – отказники, – решаю нужным уточнить.

– Да хоть крысы-параолимпийцы. Все равно не дам. Что хотела – говори и быстро. Полежать хочу после такой поездки и письмо заодно фрицам во Фрицландию накатать. А то живут и не знают, что тачки у них дерьмовые.

– Ты же помнишь, что я теперь в агентстве недвижимости работаю?

– Как такое забыть.

– Я очень хочу не подвести Тимура и зарекомендовать себя талантливым сотрудником. Одна сделка в моем послужном списке уже есть. Мне нужна еще одна. – Заулыбавшись, я торжественно перехожу к сути: – Ты случайно ничего купить или продать не хочешь?

– То есть фазенда для грызунов была прелюдией? – хмыкает дед. – Не хило у тебя, Мария, аппетиты за год выросли. Так давай этот дом продадим, чтобы ты Карлсона, который к тебе в окно сигал, не подводила. А мы с Любой на съемную квартиру съедем, пока новый не построим.

– О, дедуль! – расчувствовавшись, я шагаю к нему и обнимаю. – Ты такой замечательный. Кстати, съемную квартиру я тоже могу вам подобрать. В нашем агентстве есть очень неплохие варианты.

– Ох, Мария, – ворчит дед, хлопая меня по голове. – Святая простота. Уже и халупу съемную готова подобрать дедуле, ты погляди. Может лучше сразу в дом престарелых отправишь, чтобы без лишней суеты? В один момент смотришь – вроде дура дурой, ан нет – хватка не хуже Сашиной. – Взяв за плечи, он отдвигает меня в сторону. – Все, хватит тискаться. Никакого дома я продавать ради твоей трехмесячной карьеры, разумеется, не буду.

Громогласно позвав Любу с просьбой срочно его накормить, он снова скептически смотрит на меня.

– Ой, а лицо-то какое жалобное скорчила. Чего расстроилась-то? Испугалась, что Карлсон заругает? – Идобавляет уже мягче: – Дай деду сначала поесть. Потом подумаю, что там у меня в закромах завалялось на продажу. Слышала, Люба? – Он смотрит на вышедшую из гостиной жену. – Наша хиппи-карьеристка при живом Игоре Жданове наследство распродает. Дожили, блядь.

10

Тимур

Есть у Маши одно удивительное свойство, о котором я подзабыл: привносить хаос туда, где она появляется. Удивительное потому, что ей даже ничего не нужно для этого делать – достаточно зайти и представиться: «Привет, я Маша». И все, понеслась. Именно так она в свое время перевернула мою жизнь с ног на голову и то же самое делает сейчас.

Когда утром понедельника я вхожу в свой офис, то чувствую в воздухе что-то странное. Коридоры, в которых обычно царит здоровая суета, пусты, хотя в это время в них снуют занятые топы с приклеенными к вискам мобильниками.

– Что происходит, Римма Марковна? – не сдержавшись, интересуюсь я, желая убедиться, что не мне одному эта тишина показалась странной.

– А вы на кухню зайдите, Тимур Андреевич, – с ехидцей отвечает она. И добавляет шепотом: – Я вчера пирожки стряпала. Контейнер найдешь у себя на столе. Там твои любимые – с яблоками.

Буркнув «спасибо», я быстрым шагом направляюсь на офисную кухню, где и застаю удивительную картину. Во главе стола восседает Маша, а вокруг нее, словно верная свита, собрались пять наших топовых риэлторов, включая Артема. Для понимания: продажники-топы – это каста неприкасаемых, этакое масонское братство, которые «челядь», зарабатывающую меньше десяти тысяч долларов в месяц и не имеющей нескончаемого списка клиентской базы, к себе не подпускают. Маша, насколько я помню, пока не имеет и пока не заработала.

– То есть ты вообще опыта в недвижке не имеешь? – с преувеличенным удивлением спрашивает Женя, обращаясь к ней. – Прими мое восхищение, Мария. Первая продажа и такая кучерявая комиссия.

– Она еще и объект принесла, – поддакивает Артем, что уже не просто удивительно, а попросту невероятно. Этот напыщенный индюк не имеет привычки раздавать кому-то поклоны, в особенности коллегам. – Десять тысяч квадратов в центре.

– Под сдачу?

– На продажу, – торжественно заявляет он, с благоговением глядя на Машу. – Я ведь правильно понял?

– Двенадцать тысяч, – с простодушной улыбкой поправляет она. – Не десять. Их деду Игорю за долги пятнадцать лет назад отдали, и я предложила выгодно продать.

Лицезреть перекошенные восхищением рожи я больше не готов и громко откашливаюсь, чтобы привлечь внимание.

– И что это за внеплановое собрание в рабочее время?

– Так все по работе, Тимур Андреевич, – отвечает Артем, напуская на себя предельно деловой вид. – Обсуждаем с коллегами меняющуюся ситуацию на рынке. – Там… – Он делает небрежный кивок головой в сторону общего зала. – Разговаривать невозможно.

– Для обсуждения рынка существуют планерки. В крайнем случае, можно собраться в конференц-зале, а не здесь… – Я выразительно смотрю на кружку с его именем, стоящую перед Машей. – Поэтому прямо сейчас предлагаю разойтись.

Пока топы один за другим гуськом покидают кухню, Маша собирает чашки со стола. Еще вчера я думал, что смирился с ее присутствием в офисе, но смотрю на нее и понимаю, что нет. В своих белых шортах и с распущенными волосами она напоминает модель на курорте, и этим бесит невероятно. Мое агентство – это территория алчных бесполых пахарей, готовых глотки друг другу перегрызть за хороший объект. Именно эта конкурентная обстановка сделала «Элладу» одним их самых востребованных агентств недвижимости, и Машины медитативные флюиды, как и всеобщее обожание, здесь совершенно лишние.

– Думаешь, тебя это не касается? – раздраженно рявкаю я, глядя как она любовно натирает стол.

– Мне через пятнадцать минут выезжать на встречу, поэтому я решила провести их с пользой, – абсолютно спокойно откликается она. – Ты, кстати, сегодня прекрасно выглядишь, Тимур. Эта рубашка идеально соответствует твоему цветотипу.

Намеренно проигнорировав очередной замысловатый комплимент, я рявкаю еще громче:

– И на какую встречу ты собралась? И о каких десяти тысячах квадратов в центре идет речь? Почему я не в курсе?

Со стороны я наверняка похожу на самодура, имеющего привычку придираться к сотрудникам. На самом деле придираюсь я только к Маше. Когда кто-то самостоятельно находит объект на продажу, и тем более, объект такой площади, я стараюсь всячески поощрить, а не наехать.

– Двенадцать тысяч квадратов, – терпеливо поправляет она. – Не злись, я его только вчера нашла. В следующий раз отправлю тебе сообщение. Ты во сколько ложишься спать? Встреча назначена с клиентом, желающим осмотреть площадь.

На секунду я теряю дар речи. Блядь, вот как? Как ей это удается? Хер с ним, что объект она выклянчила у деда, который водит восьмисотый геледваген в обвесе от Брабус. Будь у меня такой дед, я бы, возможно, и сам у него что-нибудь попросил. Но она уже и потенциального покупателя нашла. Купить двенадцать тысяч квадратов в центре далеко не каждый может себе позволить. Откуда у Маши Станиславовны, проживающей в США, такие знакомства?

– Ясно… – Не зная, что еще сказать, я переступаю с ноги на ногу.

– Если хочешь, поехали со мной, – неожиданно сама предлагает Маша. – В прошлый раз мы с тобой классно сработали. Все-таки схема хороший и плохой полицейский очень эффективна.

Я смотрю в ее по-детски распахнутые глаза и ощущаю легкую волну мурашек. Схема хороший и плохой полицейский? Блядь, вот как ее не бояться? Никогда не угадаешь, что у нее на уме. Думаешь, что она нюхает травинку, а Маша в этот момент разрабатывает план по порабощению мира.

– Через сколько ты сказала у тебя эта встреча? – Я придаю лицу строго-занятое выражение, чтобы напомнить себе и ей, что я как-никак директор, а у успешных директоров времени всегда в обрез.

– В десять в ресторане «Аргентум», – скромно сообщает Маша.

– Так туда ехать минут двадцать, а время уже… – Я растерянно смотрю на часы.

– Успеем, – беспечно отмахивается она. – Только, чур, я поведу.

11

– А где гелик? – с опаской уточняю я, глядя, как Маша семенит к легковому Порше.

– Мерседес пришлось вернуть, потому что у деда поясница разболелась, – поясняет она. – Сказал, чтобы на этой пердящей трахоме ездила сама.

– Я так понимаю, это цитата?

– Да. Дед Игорь очень консервативен в выборе автомобилей. Была бы его воля, он бы всей нашей семье купил такие же мерседесы, как у него.

– Щедро, – хмыкаю я и без всякой задней мысли добавляю: – Ради гелендвагена АМГ я бы и сам с ним породнился.

Услышав это, Маша резко останавливается и внимательно смотрит на меня.

– А как ты относишься к муссу из крабов, Тимур?

Ее странные вопросы давно должны перестать меня удивлять, но по-прежнему удивляют. Вот как связаны новый гелик и еда?

– Никогда не пробовал.

– А хотел бы? – не сдается она.

– Почему бы нет?

Заулыбавшись, Маша победно кивает и открывает Порше. Выглядит она подозрительно довольной, и это немного напрягает.

– Как на земле сидишь, ей богу, – ворчу я, опускаясь на переднее пассажирское сиденье. – Надо было все же на моей поехать.

– Вы с дедом так похожи, – воркует Маша, заводя двигатель. – Это, кстати, видно по вашей психоматрице.

Я обессилено закатываю глаза.

– Даже знать не хочу, что это означает.

– Во-первых, у вас у обоих большая работоспособность, – проигнорировав мое нежелание окунаться в очередной эзотерический бред, сообщает она.

В этот момент моя голова предпринимает попытку протаранить торпеду, а потом так же резко ударяется о подголовник. Мысленно выматерившись, я торопливо нащупываю ремень безопасности. Я еще ни разу не видел, как Маша водит, но что-то подсказывает мне, что икона «Спаси и сохрани» в этой поездке точно не помешает.

– Во-вторых, – как ни в чем не бывало продолжает она, с характерным свистом покрышек встраиваясь в несущийся поток машин и заставляя водителей испуганно шарахаться в сторону. – Это закрытость и сдержанность в проявлении чувств, заставляющие многих вас побаиваться. На деле же это только видимость, потому что в душе вы очень эмоциональные и ранимые.

– Бред, – буркаю я, раздраженно отворачиваясь к окну. Что за век такой дебильный, а? Какой только лабуды нет. Гороскопы, хиромантия, карты Таро, психоматрица, гадание на кофейной гуще… Каждый, кому не лень, может препарировать тебя, как лягушку, просто узнав дату рождения.

– Еще у вас в карте сильна удача…

– Очень на это надеюсь, – бормочу я, глядя, как стрелка спидометра неумолимо приближается к отметке сто двадцать. – Здесь ограничение скорости сорок, кстати.

– О, я даже не заметила, – виновато говорит Маша, но ехать мы почему-то продолжаем быстрее. – Думаю, этим и обусловлен твой быстрый взлет в карьере без всякой посторонней помощи.

– Ради этой карьеры я четыре года усердно работал. Поэтому разбиться на машине в двадцать восемь не входит в мои планы. Сбрось, пожалуйста, скорость. – Сам того не замечая, я делаю тон заискивающим.

– Ой, извини. – Стрелка спидометра наконец опадает вниз, заставляя меня облегченно вздохнуть. – Но ты, в отличие от деда, однолюб. Если в брак вступишь, то раз и навсегда и только по большой любви. А вот деду пришлось найти свою единственную методом трехкратного тыка.

Решив не переспрашивать, что Маша подразумевает под методом трехкратного тыка, я обреченно смотрю в окно. Может зря я попросил ее сбавить скорость: раньше сядешь, как говорится, раньше выйдешь. Лучше бы она пела, чем продолжала ставить мне диагнозы.

– Как думаешь, у меня получится стать хорошим риэлтором? – спрашивает она спустя минуту молчания.

Я машинально поворачиваюсь.

– Для чего тебе мое мнение?

– Если спрашиваю, значит, оно имеет значение.

– Думаю, это не то, чем тебе стоит заниматься, – честно отвечаю я. – Когда объекты от деда и случайные знакомства закончатся, придется по-настоящему вкалывать. А ты к такому не привыкла.

– А к чему я, по-твоему, привыкла?

– Заниматься благотворительностью и прочей ерундой, не требующих больших усилий, – не подумав, отвечаю я и испытываю несвойственный мне укол совести, потому что вижу в ее глазах смятение.

– Слушай, я не то хотел сказать…

– Нет, ты хотел сказать именно это, – без всякого упрека возражает Маша. – Но ты ошибаешься.

Она говорит это так спокойно и твердо, что вызывает во мне невольное восхищение. Пожалуй, еще никогда она не была настолько близка к образу доступного моему пониманию человека. И ведь не оскорбилась, не обиделась, не огрызнулась, а просто не согласилась. Такой Маши я еще, пожалуй, не видел.

Но потом она, улыбнувшись, добавляет: «В моей карте помимо воды, достаточно земли, и это позволяет мне добиваться успехов в строительстве и торговле недвижимостью», и я понимаю, что с доступностью я поторопился.

Хотя сейчас это по большому счету уже не имеет значения, потому что Порше снова разогнался до ста пятидесяти. Хочется верить, что с моей природной удачей Маша не накосячила, как с прогнозом ранней смерти, и до ресторана «Аргентум» я все же доберусь живым.

12

– Девять пятьдесят восемь, – торжественно объявляет Маша, глуша двигатель. – Я же говорил, что успеем. Я хорошо выгляжу?

Ничего не ответив, я толкаю дверь и с облегчением вываливаюсь на твердую землю. Лучше в очередной раз выглядеть грубияном, чем вывернуть содержимое желудка ей на колени. В последний раз мне было так плохо, когда я напился в четырнадцать паленого самогона и заблевал грядки Риммы Марковны. Там с тех пор ничего не растет.

– Ты бледный, Тимур, – Маша озабоченно оглядывает мое влажное от пота лицо. – Вот, держи.

Достав из сумки серебряный блистер с таблетками, она протягивает его мне.

– Спасибо, не нужно, – буркаю я, злясь и на вестибулярный аппарат, подставивший меня в самый неподходящий момент, и на нее, за то, что после нескончаемой двадцатиминутной тряски выглядит так, словно только что вышла из спа.

– Возьми, – настойчиво повторяет она. – Обещаю – сразу станет легче.

Поколебавшись мгновение, я раздраженно забираю у нее блистер и закидываю в рот таблетку. Хуже уже все равно не будет. Я с трудом разговариваю и едва ли смогу полноценно провести встречу.

– Это какое-то средство от укачивания? – спрашиваю на всякий случай.

– Это гомеопатия, – невинно отвечает Маша. – Помогает от всего, включая инфекции, передающиеся половым путем.

– Ну, наконец-то гомеопатия меня вылечит, – буркаю я себе под нос, поняв, что облегчения ждать бесполезно. – А то годами с сифилисом воюю, и все никак.

– Извини, что? Я не расслышала.

Я обреченно отмахиваюсь.

– Говорю, что обратно я поведу сам.

– Конечно, – кротко отвечает Маша. – И ты не ответил. Я хорошо выгляжу?

Вот же неугомонная. Не знал бы ее хорошо, подумал бы, что ей важно, чтобы я посмотрел на нее как на женщину.

С вдохом набрав побольше терпения, я скептически оглядываю ее снизу вверх. Придраться, увы, не к чему. Если в голове у Маши Станиславовны не мешало бы навести порядок, то снаружи у нее все более чем идеально. Даже удивительно, что при таком кукольном, немного детском лице, она умудряется выглядеть сексуально.

– Ноги длинноваты, – буркаю я, отворачиваясь. – В остальном пойдет.

– Спасибо за комплимент, – весело отзывается она. – У меня есть предчувствие, что встреча пройдет отлично.

Нет, все-таки у нее определенно есть чему поучиться. Людей с таким упрямо-позитивным взглядом на мир я еще не встречал.

* * *

– Зря мы торопились, – ворчу я, допивая кофе. – И где твой клиент? Он вообще придет?

Непринужденно пожав плечами, Маша прикладывается губами к трубочке, всасывая клубничный коктейль.

– Придет, конечно. Мы же договорились.

Потрясающе. Знала бы она, сколько раз я вот так же сидел за столом в ожидании очередного клиента, который так и не приходил, то не звучала бы так уверенно.

– Кстати, как ты себя чувствуешь, Тимур? Помогла таблетка?

– Да не особо, – вру я, отказываясь признавать, что моментальное облегчение, посетившее меня – заслуга недоказательной медицины. – Откуда он вообще взялся, этот клиент? Очередной мужик, посигналивший тебе на светофоре?

– Нет, это давний друг моего папы. А вот, кстати, и он! – Вскочив, Маша приветливо машет щуплому дядьке, по виду напоминающему айтишника. – Дядя Юджин, мы здесь!

Тот подходит к столу и, наклонившись, галантно целует ей руку.

– Очень рад видеть вас, Мария. Никак не могу понять, на кого вы больше похожи: на мистера Гаса или на вашу красавицу-мать.

Его взгляд под черной роговой оправой находит меня.

– Добрый день. Тимур, если я правильно запомнил? Приношу извинения за опоздание. Обычно я с большим уважением отношусь к чужому времени, но сегодня вынужден был задержаться по объективным причинам. В качестве извинения и с вашего позволения, я бы хотел оплатить сегодняшний обед. И, кстати, я Евгений.

Немного опешив, я пожимаю протянутую руку. Изъясняется этот Евгений или Юджин так, словно катапультировался к нам за стол прямиком из восемнадцатого века.

– Ничего страшного. Мы все занятые люди. Накладки случаются. Счет я бы предпочел оплатить сам.

– Тимур сомневался, что ты придешь, дядя Юджин, – вставляет Маша. – Люди его часто подводили. Отсюда такое недоверие к миру.

Я готов сквозь землю провалиться, но айтишник и глазом не ведет. Садится напротив и, быстро продиктовав официанту заказ, переходит к сути.

– Женщина, которая я люблю и безмерно восхищаюсь, в следующем месяце празднует день рождения. Ее давняя мечта – открыть собственную школу, и я хочу эту мечту осуществить. Думаю, все присутствующие согласятся, что мужчину красят не слова, а поступки.

И смотрит на меня. Хер знает почему, но становится неловко.

– В общем, когда мистер Гас сообщил, что его тесть продает прекрасное помещение в самом центре любимого мной города, я понял, что такой шанс нельзя упускать.

– О! Тетя Верушка будет просто счастлива, – восхищенно хлопает в ладоши Маша. – Просто удивительно, что вы до сих пор не поженились. Если раньше я полагала, что вы кармические партнеры, то сейчас понимаю, что вы – родственные души, которые обязаны всегда быть вместе!

– В силу своего природного скепсиса я бы предпочел не апеллировать к эзотерике и назвал бы Веру любовью всей моей жизни.

После этих слов я прощаю ему словесное занудство, от которого уже порядком разболелась голова. Приятно, что не я один не верю во всю эту ересь.

– Друзья, в связи с вышесказанным, предлагаю провести обед за отвлеченной беседой и после отправиться на осмотр объекта, – монотонно продолжает ботаник. – Прошу прощения за подобную спешку. Дело в том, что я ограничен во времени, и по возможности хотел бы оформить сделку в течение этой недели.

У меня чуть челюсть на стол не падает. И это все? Еще и одиннадцати утра нет, а многомиллионная сделка у нас в кармане?

– О-о, дядя Юджин! – восторженно пищит Маша. – Приятно иметь с тобой дело. Представляю, как обрадуется тетя Вера.

– Прошу прощения, – вежливо откашливаюсь я, невольно перенимая манеру общения собеседника. – А вы все-таки Юджин или Евгений?

– Я Евгений. Юджином меня называют только члены семьи Леджер. – В голосе айтишника чудятся нотки обреченности. – Видите ли, порой с ними проще согласиться, чем переспорить.