Текст книги "Все дело в отваге"

Глава 4

Матвей высадил молодую пару, всю дорогу целовавшуюся на заднем сиденье, в двух кварталах от своего дома, и едва отъехал от тротуара, как тут же снова прижался к бордюру. На этот раз его остановила уже немолодая статная женщина в сером брючном костюме и с элегантной сумочкой. Роскошные, отливающие медью волосы тяжелой волной спадали до самых плеч.

– До любой ближайшей гостиницы можно? – наклонившись к приоткрытому окну, она вопросительно посмотрела на Матвея.

– Садитесь, – кивнул он, поразившись взгляду.

Большие карие глаза, без намека на распространенный в таком возрасте дефект зрения, были переполнены печалью, смертельной тоской и усталостью. Было видно, что у женщины горе, но, несмотря на это, она не теряет чувство собственного достоинства и следит за собой.

В ее внешности чувствовалась породистость. Эта дама наверняка всегда знала себе цену, была строгой матерью, многого добилась в жизни и занимает высокое положение в обществе. Только почему вот так вот ловит «бомбилу» у тротуара? Трогая машину с места, он скользнул по ней взглядом. Может, поругалась с мужем?

– Здесь, в пяти минутах езды, недорогая гостиница «Спутник». Рядом метро, удобная развязка…

Женщина посмотрела на его профиль. Матвею показалось, что ее что-то удивило.

– Есть чуть дальше, за мостом, там рядом парк…

– Мне то, что поближе. – Она достала из сумочки платок и приложила его ко лбу. Покрутила его в руках, словно надеясь увидеть на нем что-то, и вздохнула: – Устала. А вообще-то, вы не похожи на обыкновенного таксиста.

– Почему? – удивился Матвей. – Это сейчас у меня основной источник дохода. Уже второй месяц машина кормит.

– Но это вам претит, – улыбнулась женщина. – В основном таксистам выгоднее везти человека дальше. Вы же сразу сказали, что в пяти минутах есть гостиница.

– Тогда и я вам скажу, – Кораблев еще раз бросил на нее изучающий взгляд – Вы не местная. Скорее всего, живете даже не в области. В каком-то соседнем крупном городе. Иначе зачем вам гостиница… Сюда не планировали приезжать. Вынудили обстоятельства, скорее даже несчастье. Собрались быстро, оставив работу, где вам приходится руководить большим коллективом.

– Почти все правильно, – подтвердила женщина.

Матвей свернул на площадку перед гостиницей.

– У меня дочь пропала, – неожиданно сказала незнакомка и стала что-то искать в сумочке.

Кораблев остановился.

– Вот, – она протянула ему фотографию.

Матвей перевел взгляд на запечатленную на снимке молодую женщину и опешил.

– Извините, понимаю, город большой, – между тем продолжала она, – но все же всем показываю. Вдруг… Что?

– Вот это да! – вырвалось у него.

Еще не веря своим глазам, он осторожно взял фотографию. Точно! Именно эту женщину он видел у озера. Это вокруг нее водили хоровод странные люди.

– Вы знаете Катюшу? – Женщина развернулась к нему всем телом. Сумочка упала на пол, но она словно не замечала этого.

– Когда пропала ваша дочь? – спросил Матвей.

– Две недели назад… Может, чуть больше.

– Все сходится, – пробормотал Кораблев.

– Что? Что сходится?

– Скажите, – медленно проговорил Матвей, – она случайно ни в какой секте не состояла?

– Да, – женщина подалась всем телом вперед и вцепилась в его запястье обеими руками, словно опасаясь, что водитель сейчас убежит. – Вернее, так говорят те, с кем мне удалось пообщаться. Но вообще, Катюша не такая…

– Вы знаете, я видел вашу дочь, – возвращая фотографию, сказал он. – Могу сказать точно – шестого числа, вечером…

– Вы не ошиблись? – Женщина заглянула ему в глаза.

– Нет, это исключено, – покачал головой Матвей. – Даже если бы у вашей Кати была сестра-близнец, я бы нашел больше отличий, чем родная мать.

– Неужели? – Она всплеснула руками. – Разве такое бывает?

– Работа, которую я оставил, просто обязывала этому, – подтвердил Матвей.

– Где вы ее видели?

– Знаете, мутная история, – размышляя, с чего начать свой рассказ, Матвей заглушил машину. – Километрах в ста от города есть замечательное озеро. Я со своей девушкой ездил туда отдыхать. Там мы услышали странное пение и музыку. Я решил посмотреть. В общем, она была в странной одежде. Ее попутчики тоже…

– Вы сказали, попутчики, – перебила его женщина. – Значит, она там не живет?

– Они приезжали к озеру на микроавтобусах, – подтвердил ее предположение Матвей. – Довольно дорогие машины.

– А номера? – почти выкрикнула женщина.

– Я их помню, – кивнул Матвей. – Могу назвать.

– Скажите, она здорова? – продолжала засыпать вопросами несчастная мать.

– Не хочу вас расстраивать, но у меня сложилось мнение, что все, кто там находился, были в состоянии наркотического опьянения.

– Вы знаете, мне тоже так показалось, – ошарашила женщина.

– Позвольте, – Матвей удивился, – но вы же сказали, что не видели ее?

– Она звонила, – догадавшись, в чем дело, спохватилась незнакомка. – Сказала, что у нее все нормально и не надо беспокоиться. Будто бы ей надоел этот мир и она ушла с какими-то добрыми людьми.

– Вы не пробовали узнать по номеру телефона адрес? – спросил Матвей.

– Пробовала, – подтвердила женщина. – Не удалось. Звонок был с компьютера.

– Извините, как мне к вам обращаться? – спросил Матвей.

– Надежда Валерьевна, – представилась она. – Я руковожу небольшой компанией. Занимаемся благоустройством загородных домов.

– Ландшафтный дизайн, – догадался Матвей. – Могу предположить, что ваша дочь тоже имела свою фирму.

– Да, – кивнула Надежда Валерьевна. – Но теперь у нее другой хозяин.

– Квартира была, – заранее зная ответ, спросил Матвей.

– Тоже продана. – На глаза женщины навернулись слезы. Она наконец отпустила руку Кораблева, подняла с пола упавшую сумку и вынула оттуда платок.

– Вы в полицию заявление подали? – дождавшись, когда женщина приведет себя в порядок, спросил он.

– Они приняли, но… – Надежда Валерьевна всхлипнула. – Сами понимаете.

– Что хотя бы говорят? – спросил Матвей.

– Дочь добровольно и без принуждения оформила все сделки. Подлинность документов не вызывает сомнения. Это же подтверждает ее телефонный звонок. В общем, получается, что она просто не желает меня видеть.

– А кто сейчас живет в ее квартире?

– Какой-то бизнесмен. Но он купил квартиру уже не у Кати…

– А где ее вещи?

– Новые хозяева все сложили в одной из комнат. Дочь вела дневник, – спохватилась Надежда Валерьевна. – Его и ноутбук я забрала. Но ничего, что могло бы пролить свет на эту историю, там нет…

– Вы пробовали нанять детектива? – продолжал Матвей засыпать вопросами женщину, отчего-то решив помочь ей.

– Сразу, как приехала сюда, – она кивнула. – Но сегодня он вернул мне деньги и в одностороннем порядке расторг договор.

– Чем объяснил? – удивился Матвей.

– Без объяснений… Скажите, – выдержав паузу, заговорила Надежда Валерьевна, – в этом городе я никого не знаю. Вы не могли бы на время стать моим водителем и… Даже не знаю, как сказать. Помощником. О деньгах не беспокойтесь.

– Хорошо, – не задумываясь, согласился Матвей. – В таком случае могу предложить вам свою квартиру.

– Нет, что вы! – смутилась она. – Я никого не хочу стеснять.

– Дело не в этом. Просто я там не живу.

* * *

Катя перевернулась на бок, подтянула колени к животу и с надеждой посмотрела на окно. Но долгожданный рассвет все не наступал. Она закрыла глаза. Дышать было тяжело. Новый приступ страха заставил стиснуть зубы и съежиться. По внутренностям словно провели кисточкой под напряжением.

– Нет! – Она села на кровати. – Когда же это кончится?

– Еще не начиналось, – раздался голос из залитого чернотой угла.

Катя не испугалась. Знала, говорившее с ней создание придумано ею самой. Сначала Катя мысленно задавала вопросы и сама же на них отвечала. Постепенно эти ответы вышли за пределы мозга и стали раздаваться то у изголовья кровати, то из стены, то откуда-то сверху.

«Наверное, так сходят с ума, – с ужасом подумала она, вспомнив понятие «раздвоение личности». – Но у меня всего-навсего наркотическая ломка!»

Катя где-то слышала, что от этого не умирают. Основной причиной смерти наркоманов является передозировка наркотиков, потому что с каждым разом организм требует все больше и больше, подводя своего хозяина к последней черте. Неожиданно ступню левой ноги свела судорога. Она рукой оттянула пальцы на себя и легла. С волной неприятного жара тело покрыла испарина. Странное состояние держало в непонятном напряжении. У нее то нагревался, то вдруг резко замерзал верхний слой кожи, тогда как внутри все мелко тряслось от озноба. Было ясно: если не принять напитка, который дают в молельном доме, уже утром ее состояние будет невозможно скрыть. Она решила, что будет отучать себя от этого зелья постепенно, каждый раз делая все меньше и меньше глотков. Катя уже поняла: она стала наркозависимой и собирается пить не потому, что боится быть замеченной, а потому, что не сможет больше терпеть. Или не хочет?

Неожиданно внутри все замерло. Она испытывала чувства, похожие на те, что испытывают в самолетах, когда попадают в воздушные ямы или чересчур резко снижаются. Вновь появившееся ощущение, что через мгновение она умрет, заставило вскочить с кровати. Как хорошо, что Данила, насытившись, ушел еще днем. Потом Катя снова ходила вместе со всеми в молельный дом. Тогда она уже с трудом удержалась, чтобы не сделать хотя бы один глоток. Ее даже прошиб пот.

Катя нащупала ногами некое подобие сандалий, вытянула вперед руки и направилась к дверям. Едва слышно скрипнули петли, и предутренняя свежесть принесла облегчение. Катя осторожно спустилась по ступенькам крыльца во двор. На фоне усыпанного звездами неба все предметы и строения казались нарисованными чернотой непроглядной тьмы. Где-то квакали лягушки. В прогретой за день стене дома пел сверчок. Тихо шелестела листвой росшая под окном черемуха.

«А что, если пробраться в дом и самой найти этот напиток?» – словно боясь, что ее мысли могут подслушать, Катя оглянулась по сторонам.

Она прокралась к калитке, открыла ее и вышла на улицу. Дойдя до молельного дома, остановилась. Начало казаться, что из темноты кто-то смотрит. Ее охватил ужас. Некоторое время Катя стояла, боясь шевельнуться. Наконец, пересилив себя, сделала шаг, второй… Снова встала. Контуры дома на небольшом возвышении казались зловещими. Молодая женщина собралась с духом и пошла. Скрип ступенек крыльца, казалось, разбудит все поселение. Катя трясущейся рукой нащупала дверную ручку и медленно открыла двери. Внутри дома была кромешная темнота. Катя растерялась. Действительно, а зачем она сюда пошла? Что можно здесь найти? Абсолютно пустая комната с тремя окнами в бревенчатых стенах. Вместо четвертого окошка – Врата, попросту большая дверь, украшенная по кромке резной доской, над которой была диковинная голова странного существа из дерева. Длинное лицо, большие миндалевидные глаза, маленький рот. Именно оттуда выходила с чашей странного напитка Дарья. Немея от страха, касаясь кончиками пальцев стены, Катя пошла по периметру комнаты. Вот и дверь. Она прислушалась. За ней было тихо. Осторожно надавила на нее. Узкая полоска света перечеркнула по диагонали пол. От неожиданности Катя зажмурилась и вскрикнула. Но никто не закричал и не выскочил навстречу. По-прежнему было тихо. Тогда она шире открыла двери и шагнула через порог.

Взору открылось небольшое помещение, освещенное закрепленными на стенах светильниками. Все они по форме напоминали тарелки. По центру – нечто вроде круглого подиума, поверхность которого представлял собой отшлифованный до зеркального блеска диск. На нем лежал сарафан, в котором Катя видела Дарью. Несмотря на то что все жители поселения были одеты одинаково, Катя уже знала, что Дарья подпоясывается розовым пояском, а например, Данила – голубым. Послушники – обычным, белым. Катя удивилась. Получается, Дарья приходит сюда в другой одежде. Только когда?

Молодая женщина медленно подошла к подиуму, присела на корточки, тронула одеяния Дарьи. Увидев отражение своей руки в диске, наклонилась и вздрогнула. На нее смотрела дама бальзаковского возраста с осунувшимся лицом, кругами под глазами и нездоровым румянцем на щеках.

Катя огляделась. Больше здесь ничего не было.

– Странно… – Она выпрямилась и развернулась к чернеющему темнотой выходу…

– Ах! – вырвалось у нее.

Страх стальными когтями сковал грудь, пронзил спину десятками ледяных игл. Кровь словно застыла в жилах, а куда-то в шею подул ледяной ветерок, шевеля на затылке волосы.

Размытый, едва заметный силуэт человека был словно подвешен в воздухе по центру молельной комнаты и едва заметно покачивался. Он был совсем немного светлее общего фона, но достаточно отчетливый, чтобы различить вытянутое лицо, заостренный подбородок, тонкую шею и худые руки. Но ничто не вызывало того животного ужаса, как ощущение взгляда из провалов пустых глазниц.

– А‑а‑а!

Катя ощутила себя статуей изо льда, рухнувшей на пол и разлетевшейся на мелкие осколки, в каждом из которых остался кусочек затухающего сознания…

Молодая женщина долго не понимала, где она и что с ней. По мере того как она приходила в себя, ощутила согнутую в локте руку и поняла, что лежит на полу. Сильно болел висок. Неужели она свалилась с кровати? Неожиданно Катя вспомнила пережитый кошмар, и волна нового страха вынудила ее сесть. Уже рассвело. Боясь снова увидеть странное существо, она осторожно встала. По левой руке словно разбежались муравьи с железными лапками. Она стала растирать ее, одновременно приближаясь ко входу в молельную комнату. Здесь никого не было. За окнами виднелись соседние дворы, за которыми начинался лес. Нужно было торопиться. Она еще раз с опаской покосилась на центр комнаты и бросилась прочь.

Поднимаясь по мокрым от росы ступенькам крыльца, Катя вдруг поняла, что уже нет того мучительного состояния, которое было ночью. Да, она испытывала дискомфорт, однако исчезло непреодолимое желание сделать хотя бы глоток этого зелья.

Катя вбежала в дом и встала как вкопанная. Вполоборота к дверям сидел Данила. Левая рука лежала на столе, правую упер в колено. Он неприветливым взглядом оглядел Катю и улыбнулся:

– Где была?

– На лугу, – соврала она. – Утро ходила встречать.

Ей легко удавалось прикидываться наивным ребенком. Такими здесь были все.

Неожиданно Катя поймала себя на мысли, что Данила ей вовсе не противен. Наоборот, стало неприятно, что он смотрит на нее, неумытую и провалявшуюся полночи на полу. Она потупила взгляд.

С улицы донеслись звуки музыки.

– Я давно пришел, – он хитро прищурился.

Катя неопределенно пожала плечами:

– Еще темно было, я ушла. Не спалось.

– Чего так? – Данила склонил голову набок.

– Не знаю. – Катя прошла в угол, к умывальнику, набрала в ладошки воды и плеснула в лицо, чувствуя, что Данила смотрит ей в спину. Стало страшно. Она с трудом умылась, сняла рушник, приложила к лицу и развернулась.

– Пора собираться на службу. – Данила встал, сунул большие пальцы за поясок, расправляя рубаху, и вышел.

Катя направилась следом. Улицу вновь заполняли послушники. Как и накануне, лица людей светились от счастья. Круглолицый лысый мужчина с огромным животом, которому вчера было плохо, сегодня, как ни в чем не бывало, шел вместе со всеми.

«Интересно, в каком доме он устроился? – Она оглянулась. – Получается, в том, что напротив меня».

Кате вдруг захотелось узнать, как живут эти люди. Возможно, с ним поселили женщину. Ведь к ней приходит Данила. Она поискала его взглядом и не нашла. Музыка становилась громче. Стало легче играть роль сумасшедшей. Сегодня ей уже не было так плохо. Лихорадить почти перестало. Глядя себе под ноги и глупо улыбаясь, Катерина вошла в дом. Здесь уже снова все встали в круг. Все как вчера. Когда с наполненной напитком чашей в комнату вошла Дарья, Катя стала незаметно разглядывать ее. Ничего особенного. Она была в той одежде, которую Катя видела ночью на странном подиуме. Все смиренно склонили головы. Катя тоже. Теперь было видно только нижнюю часть тела Дарьи. Она шла по кругу, задерживаясь напротив каждого, и с умилением наблюдала за тем, как человек пьет эту жидкость, а потом кричит: «Хвала Создателю». Когда очередь дошла до толстяка и он взял в руки чашу, Катя заволновалась. Неужели бедняга даже не помнит, что вчера чуть не умер?

Тем временем он поднял чашу над головой:

– Вчера из меня вышло много пороков и грязи. Хвала Создателю!

После него чашу взяла женщина с болезненно-бледным лицом.

– Хвала Создателю!

Вот снова дошла очередь до Катерины. Она в точности повторила немудреную фразу и сделала вид, что пьет. Когда чаша опустела, послушники взялись за руки и запрыгали по кругу, распевая странные куплеты. На этот раз все прошло хорошо.

* * *

Разбуженный заглянувшим в окно солнцем, Матвей с удовольствием потянулся и перевернулся на спину. С улицы доносилось щебетание воробьев, прогремел трамвай.

Некоторое время, глядя на часы, Кораблев размышлял, с чего начать день. Как правило, он делал зарядку, потом принимал контрастный душ.

«Интересно, внял моим советам сожитель Ирины не появляться у нее до развода? – вдруг подумал Матвей, и на душе вмиг сделалось тоскливо. – Наверняка сейчас проснулся и точно так же радуется наступившему утру. Козел… И чего они в Россию прут? Обливают грязью, а все равно лезут и лезут. Или здесь медом намазано? Нет у нас, россиян, никакого самолюбия. Я бы после августа две тысячи восьмого ни одного «мандарина» сюда не пустил. Сколько они наших ребят положили? – с горечью думал Матвей. – Сейчас поеду и проверю, там он или нет, – принял он решение. – Если что – покалечу… А чего, собственно, ты злишься? – неожиданно подумал он. – Ну приедешь, превратишь его в мешок с костями. Не исключено, сядешь. А ради чего? С человеком, который тебе столько времени врал, жить все равно не сможешь. Как с ней после того, что случилось, в одну постель ложиться? Да и она не вернется».

Послышались легкие шаги, и в спальню вошла Марта.

– Доброе утро! – Она наклонилась, развела перепачканные мукой руки в стороны и подставила щечку для поцелуя.

Вспомнив аромат ее упругого тела, Матвей обхватил девушку за талию и повалил на кровать.

– Ты что?! – взвизгнула Марта.

– Вы повержены, мадам! – Он коснулся губами ее носа, потом брови…

– Не мадам, а мадемуазель, – поправила она его.

– Но ты же со мной живешь, – возразил Матвей.

– Кто тебе сказал? – Марта сделала вид, будто удивилась.

– Разве не так? – Он слегка укусил ее за шею и зарычал.

– Мы не узаконили наши отношения! – Не оставляя попыток освободиться от его объятий, Марта рассмеялась и прижала подбородок к груди.

Матвей приподнялся на локте, провел рукой вниз, нащупал узелок халата и потянул.

– Не сейчас! – Девушка схватила его за указательный палец. Тогда он приник к ее губам. Марта вдруг задрожала, закрыла глаза и обмякла. И вот уже его рука скользнула по нежно-бархатистой коже внутренней части ее бедра.

Из груди Марты вырвался стон. Ее руки обвили шею Матвея.

«Может, это обычная животная страсть? – думал он, целуя ее лицо. – Просто неосознанная месть Ирине? Или… Конечно!»

Звонок сотового заставил замереть. Некоторое время Матвей размышлял, стоит или нет брать трубку.

– Ты чего думаешь? – Марта села, взяла с тумбочки телефон, посмотрела на определитель: – Твоя Надежда Валерьевна звонит.

– Почему «моя»? – расстроился Матвей. Он не любил, когда его хотя бы в шутку, но ревнуют.

– Да ответь ты наконец! – не выдержала Марта.

Матвей приложил трубку к уху.

– Это Надежда Валерьевна, – торопливо представилась женщина.

– Я уже понял. – Кораблев напрягся. Он уловил в голосе нотки тревоги. – Что-то случилось?

– Вы можете приехать? – перейдя на шепот, спросила женщина.

– Мы и так договаривались, – напомнил Матвей и посмотрел на часы.

До назначенного времени оставался час с небольшим.

– Я помню. Надо сейчас.

– Конечно, – теряясь в догадках, что случилось, он встал. – Буду через полчаса. Устроит?

– Да.

Матвей бросил трубку на тумбочку и направился в душ.

– Мне эта дамочка начинает надоедать, – задумчиво проговорила Марта.

Кораблев задержался в дверях:

– Не напрягай меня. Она платит, и, между прочим, неплохо. Или тебе не нравится, что я уже третий день приезжаю вечером, а не среди ночи или под утро?

Чем-то ему этот диалог напомнил их мелкие ссоры с Ириной, которую напрягала его служба. Настроение вновь испортилось.

– Это я так. – Марта проскользнула мимо него, но неожиданно встала и медленно развернулась.

– Что еще? – устало вздохнул Матвей.

– А она красивая? – Как бедняжка ни старалась, ее взгляд медленно сполз на его тапочки.

«Нет, это совсем не то, что было у нас с Ириной. Марта любит меня и просто ревнует. Милая моя», – с нежностью подумал он и осторожно взял девушку за плечи:

– Ты что? Она мне в матери годится!

– Что это на меня нашло? Ладно, собирайся, – Марта махнула рукой и виновато улыбнулась: – Не буду тебе мешать.

…Третий день подряд, как и обещал, Матвей возил Надежду Валерьевну по городу. Их маршрут за эти дни практически был один и тот же. Утром в полицию к следователю, там они застревали до обеда. Конечно, можно было позвонить следователю по телефону, но женщина считала, что если его постоянно дергать, то он будет работать лучше. Потом ехали к частному детективу. Грузный в очках мужчина взялся за дело без особого оптимизма. А может, это просто казалось Матвею? Так или иначе, но особых подвижек не было ни на одном из фронтов. Помощники детектива, две юные особы, опросили знакомых пропавшей Кати, посетили места, в которых она бывала пару раз, съездили в фирму, которой она руководила. На этом дело встало.

Надежда Валерьевна сама повторила их маршрут, но особых результатов не добилась. Ездили они и на то место, где Матвей видел Катю. Однако за это время там не осталось никаких следов.

Едва Кораблев дотронулся до кнопки звонка, как щелкнул замок и двери открылись. В нос ударил запах лекарств. Матвей безошибочно угадал букет валерианы с валокордином.

– Заходите!

Такой Надежду Валерьевну он еще не видел. На бледном, осунувшемся за ночь лице отсутствовал привычный макияж. Спутавшиеся волосы свисали на плечи. Близился полдень, а на ней домашний халат. Впервые за все время она предстала перед ним неодетой должным образом. Но, самое главное, весь ее вид говорил о том, что женщина сильно напугана.

– Что случилось? – наблюдая за тем, как Надежда Валерьевна торопливо закрывает трясущимися руками на все замки двери, спросил Матвей.

Его подопечная не переставала удивлять. В довершение ко всему она еще заглянула в глазок и только после этого направилась в комнату. Теряясь в догадках, он прошел следом. У него уже зародилось подозрение, что бедная женщина с горя лишилась рассудка.

В комнате окна были зашторены. Матвею сразу бросилось в глаза, что нет китайской вазы. Там, в углу, где она стояла, – мелкая белая крошка.

– Я очень перед вами виновата, – залепетала женщина. – Но поверьте, это все произошло спонтанно…

– Что? – Матвей медленно опустился на подлокотник кресла.

– Я вам заплачу за то, что разбила… Господи, это, наверное, был подарок…

– Если вы насчет вазы, то можете не беспокоиться, – успокоил Надежду Валерьевну Матвей, решив, что женщина ее как-то зацепила и разбила, а теперь переживает.

– Откуда вы знаете? – Она прищурилась.

– Да что все-таки произошло? – не выдержал он и повысил голос.

– Я расскажу все по порядку. – Надежда Валерьевна села на стул и, словно школьница, положила руки на колени. – Вчера вы меня привезли и уехали…

– Помню, – кивнул Матвей, заметив, что закрывающие балкон шторы слегка приподнимаются от сквозняка.

– Я прошла вдоль дома, вышла на соседнюю улицу, перешла ее по подземному переходу…

– Так, – Матвей потер подбородок, пытаясь уловить ход ее мыслей, – и оказались напротив парка.

– Именно, – она кивнула. – Я вам не говорила, но каждый день хожу через него. На соседней улице есть храм. Вы не подумайте…

– Ничего особенного, – успокоил ее Матвей. – Я и сам там бываю.

– Правда? – не поверила Надежда Валерьевна.

– Правда, – кивнул Матвей. – Там батюшка – отец Иоанн.

– Точно! – обрадовалась она. – Свечки ставила за здравие Катюши, молила Пресвятую Богородицу…

Она закончила предложение всхлипом. На глаза навернулись слезы.

– Успокойтесь, – нахмурился Матвей.

– Я спокойна, – закивала женщина и шмыгнула носом. – Так вот, на этот раз подхожу ко входу, косынку из сумочки достаю, только на голову ее повязать собралась, как подскакивает ко мне старуха. Не поверите, – она взялась за сердце. – Я таких страшных не видела. Глаза одного нет, другой бельмом закрыт. Рот разевает, а там один желтый клык. Так вот, она косынку у меня вырвала – и бежать. Отскочила в сторону, разворачивается и противным таким голосом кричит: «Нечего ходить тебе в храм! Грешница ты. Лучше поезжай домой, так больше пользы дочери твоей будет».

– Что дальше? – заинтригованный рассказом, поторопил собеседницу Матвей.

Надежда Валерьевна с трудом перевела дыхание. Было видно: даже от воспоминаний ей становится плохо.

Кораблев встал, прошел на кухню, набрал из-под крана воды и принес ей.

– Спасибо. – Она сделала глоток и вернула стакан. – Представляете мое состояние?

– В общем, в церковь, как я понимаю, вы не пошли? – попытался угадать Матвей.

– Конечно, – она кивнула. – Пришлось возвращаться. В парке мне стало совсем худо, и я села на скамейку.

Надежда Валерьевна поежилась.

– Вы успокойтесь, – Матвей сел рядом.

– Тут ко мне подходит цыганка. Знаете, бывают такие, на улице пристают. Грязные, с детьми… А эта не такая… – Она задумчиво отвела взгляд в сторону, пытаясь подобрать слова: – Красивая, роскошные волосы, на руках кольца…

– И она вам нагадала что-то такое, от чего вы окончательно потеряли голову. – Матвей поставил стакан на журнальный столик.

– Нет, – Надежда Валерьевна замотала головой. – Вернее, не совсем так. Я вообще к таким вещам отношусь с некой долей скептицизма. Давно придерживаюсь собственного мнения, что все их гадания – это своего рода программирование человека. Либо они просто имеют заготовку, которая подходит к проблемам большинства людей.

– Согласен, – кивнул Матвей, невольно вспомнив занятия по психологии, на которых они изучали основы нейролингвистического кодирования.

– В общем, она сначала безошибочно рассказала, что со мной было. – Надежда Валерьевна выдержала паузу, словно давая возможность Матвею договорить за нее. И он этим воспользовался:

– Цыганка сказала, что у вас пропала дочь и вы ее ищете?

– Да, – кивнула она так, что волосы закрыли с двух сторон ее лицо. Она тут же ловко забросила их назад.

– Кажется, теперь я начинаю что-то понимать, – нахмурился Матвей. – Вас выследили сектанты, у которых находится Катя, и теперь пытаются сделать так, чтобы вы отказались от поисков.

– Не знаю, – женщина поежилась. – Но это не все.

Надежда Валерьевна с испугом посмотрела на зашторенные окна.

Матвей проследил за ее взглядом:

– Что?

– Там… ночью.

Матвей встал, подошел к окну и раздвинул шторы. Рядом с балконной дверью в раме были выбиты оба стекла. Их обломки угрожающе торчали острыми концами к центру.

– Странно, – Кораблев посмотрел на свою квартирантку, потом выглянул на балкон. Весь пол был усыпан осколками.

– Простите, – едва слышно выдавила она из себя.

– Чем это?

– У вас была бронзовая статуэтка…

– Была, и не одна, – подтвердил Матвей и скользнул взглядом по многочисленным полкам шкафов, где хранились его школьные и институтские награды. Среди кубков за спортивные достижения и медалей были латунный биатлонист, два сцепившихся борца, боксеры… Сейчас он не увидел бронзового метателя диска. Этим видом спорта Матвей не занимался. Статуэтку ему вручили еще в восьмом классе за второе место в общегородских соревнованиях по бегу.

– Это что же вы там увидели? – удивленно спросил он, заподозрив, что дамочка действительно сошла с ума.

– Среди ночи позвонили в дверь. Как вы и сказали, я даже не подошла к ней. Стали стучать, – виновато опустив голову, заговорила Надежда Валерьевна. – Я включила в комнате свет и крикнула, что вызову полицию. Тут сзади раздался стук. Девятый этаж, шторы я не закрывала…

– И… – Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Когда я обернулась… – Женщина с опаской покосилась ему за спину, словно ожидая увидеть там то, страшное, что заставило ее ночью запустить в окно одну из наград.

– Надежда Валерьевна! – поторопил женщину Кораблев.

– Там девушка в крови была, она тянула ко мне руки и выла…

– И куда она делась? – с досадой спросил Матвей.

– Не знаю, – пожала плечами Надежда Валерьевна. – Я закричала и бросилась в ванную, где и просидела до самого утра…

– М‑да, – выдавил из себя Кораблев, не представляя, как теперь поступить с сошедшей с ума женщиной.

Но она сама подсказала выход из положения:

– Я вижу, вы с трудом верите в то, что я вам рассказала. Честно, я сейчас сама не понимаю, правда все это произошло со мной или… – Надежда Валерьевна не договорила, но было ясно, как она собиралась закончить предложение.

– Вы, главное, успокойтесь, – попросил ее Матвей. – Столько времени без отдыха…

– Давайте поступим следующим образом, – пропустив его слова мимо ушей, вновь заговорила Надежда Валерьевна, – я заплачу вам…

– Если вы имеете в виду окно, то не стоит беспокоиться, – махнул рукой Кораблев.

– Нет, вы не так меня поняли, – заторопилась она. – Я дам вам денег за то, чтобы вы занялись поисками моей дочери вместо меня. Называйте любую сумму и не стесняйтесь.

– С деньгами пока повременим, – собираясь с мыслями, Матвей прошел по комнате. – Вы сейчас отдадите мне дневник Кати и ноутбук.

– Я же вам говорила, все уже несколько раз просмотрено мною и детективом, – напомнила она расстроенным тоном.

– Даже если там ничего нет, это поможет мне составить ее психологический портрет…

– Хорошо, – кивнула женщина.

* * *

Катя вошла в дом. Данила сидел на лавке, сложив на столе руки. Словно не замечая его, она подошла к алтарю. После того как перестала пить бражку, почти все слова молитвы вылетели из головы. Хотя Катя не исключала, что какого-то определенного текста никогда и не было. Скорее всего, под воздействием наркотических и психотропных средств она попросту просила Посредника обо всем, что придет в голову. Возможно, за что-то благодарила. Теперь часть своего «общения» с полубогом она заменяла неразборчивым бормотанием. Закончив, Катя развернулась и осталась стоять, словно размышляя над чем-то. К своему ужасу, она почти не помнила, как вела себя с Данилой. Между тем он сидел словно изваяние. Ей стало страшно.

– Что? – выдавила Катя.

– Как прошла утренняя служба? – глядя перед собой, спросил он.

– Как всегда. – Она улыбнулась. – На душе легко, петь хочется!