Книга: Друд, или Человек в черном - Дэн Симмонс

Роман стартует от исторического факта — реальной железнодорожной катастрофы, произошедшей 9 июня 1865 года, крушения в Стейплхёрсте. В поезде находился известный английский писатель Чарльз Диккенс, возвращавшийся из путешествия по Франции с любовницей и её матерью. Это всё. В романе об этом и последующих событиях расскажет Уилки Коллинз — друг, соавтор, не кровный родственник. Почему отправная точка так важна, потому что, по словам рассказчика, с этого момента началось разрушение личности Диккенса. Как я полагаю, и Коллинза также. Потому что, имея таких друзей, врагов не надо. Коллинз выставлен несносным завистником: «...Я сам пишу бессмертные произведения – «Лунный камень» продавался лучше вашего «Холодного дома» или нынешней вашей книги! И «Лунный камень», как я уже указывал вам нынче вечером, продуман и выстроен не в пример тщательнее, чем ваша невнятная, сумбурная история про убийство Эдвина Друда», и ненавистником: «...он улыбается, этот несносный Диккенс опять улыбается. Если бы я получал по шиллингу за каждый раз, когда видел эту улыбку, мне бы не пришлось работать». Классики — живые люди и я допускаю, что ничто человеческое им не было чуждо. Ни у кого не бывает гладкой и ровной жизни, не зря говорят про солнце, на котором тоже есть пятна, но здесь всё в тысячекратном сгущении.

Надо отдать должное Симмонсу: написано отлично; сюжет увлекательный; персоны, пусть и очернённые, хорошо проработаны, — он мастеровитый рассказчик. Читая, вживаешься в атмосферу сочинения, однако это меня и испугало. Если бы Диккенс и Коллинз были живы на момент выхода книги, смогли ли они стерпеть подобное поругание, а Симмонс написал бы о них в таком ключе, стал бы марать их имена? Почему автор не назвал своих героев как-то по другому: Даркинс и Кджанкинз, например. Так интерпретировать образы реальных личностей, более того, оболгать не простые, а великие имена. Я не понимаю, как это возможно, взять канву действительных событий жизни и вышить на ней неприятные рожи. Нас воспитывали в пиетете к творцам и классикам, поэтому мне подобные импровизации досадны. Моё естество упрямится, не хочет принять уничижительные образы. Порадовал и внёс сомнения финал, я в нём увидела попытку скрасить негатив. Именно это я увидела в предсмертном письме Коллинза. Мне показалось, что в нём прозвучала отговорка от придуманного. Оттого и обилие размазанных клякс на теле письма.

Во время чтения свербила мысль, надо обратиться к биографиям, надо прочитать объективные факты из жизни реальных писателей, узнать их настоящие характеры. Боюсь. Себя боюсь, потому что знаю, после этого романа настоящую биографию буду рассматривать через искажённую призму выдумки Симмонса и искать червоточины там, где их никогда не было.

Вот ещё. Вспомнился «Pasternak» Михаила Елизарова. Тогда я только недоумевала, чем автору не угодил выдающийся прозаик и поэт, которого он сделал мерилом вселенского зла. А фильм про Линкольна-вампира, мне вообще не по нутру. Может быть в этом тенденции современности — опорочить гениев и возвыситься на их прахе, однако сами-то они дотягивают ли до величия ославленных мэтров?