Текст книги "Крестоповал. Война совести"

Хвастун перевернулся на живот и уставился в окно. Светало. Разрезая серые сумерки и туман, поезд мчался через тайгу.

Нет, не могла Белка сдать его с Климом. Она брала билеты лишь Гвоздю с Щербатым, с ними где-то и попалилась. Клим покупал на себя и на него. Причем не на вокзале, а у своих барыг. А если среди пассажиров едут опера? Вдруг кто-то из этой троицы проговорился… Да и менты не дураки. Стоп! Хвастуна обдало жаром. Багаж! По характеру вещей вполне можно догадаться, что ехали они не за грибами. В бауле у Гвоздя был спрятан пистолет, а у Щербатого – обрез и две гранаты. Если к этому прибавить ножи, камуфлированную форму, купленную в охотничьем магазине, бинокль, две портативные станции, можно сделать самые разные выводы.

Хвастун сел, нащупал ногами тапочки и вставил в них ноги. Прислушался. Два мужика, которые ехали с ними, напившись с вечера, спали, наполнив спертое пространство купе перегаром. Виноват в этом большей частью был Клим, который накануне перебрался из соседнего вагона на освободившееся в Томске место. Едва войдя в купе и представившись его знакомым, он с ходу предложил отметить новоселье.

Хвастун встал и тронул Клима за плечо.

– Что? – спросил тот.

– Выйди, поговорить надо. – С этими словами Хвастун осторожно открыл двери.

Они направились в тамбур.

– Чего не спится? – заспанно проворчала попавшаяся навстречу проводница.

– Я чего тебя поднял, – прикрывая за собой двери, заговорил Хвастун. – У Щербатого с Гвоздем волына с гранатами была…

– Знаю, – кивнул Клим и поежился. В тамбуре было холодно.

– Если менты их нашли, значит, крутить станут, зачем и куда ехали…

– Думаешь, вложат? – Клим уставился в сереющее окно, поскреб заросший рыжей щетиной подбородок и покачал головой. – Не должны. Скажут, что просто из города хотели свалить. А волыну так прихватили. К тому же она чистая.

– Точно? – прищурился Хвастун.

– Точнее некуда, – заверил его Клим.

– Тогда ладно, – облегченно вздохнул Хвастун.

– А почему ты решил, что они багаж тоже взяли? – неожиданно спросил Клим.

– А как же…

– Да никак. – Клим зевнул. – Проверить надо.

– У них билеты были в конкретный вагон на конкретные места…

– Взяли обоих в соседнем вагоне, – напомнил Клим. – Они вещи бросили и вышли покурить. Когда увидели, что оперки шерстят, в соседнем вагоне спрятались. Там фраер какой-то попался крутой. Обоим навалял и повязал. Поэтому менты могли багаж оставить, а проводники, если и хватятся, то только на станции, где им выходить надо…

– Если все так, то хорошо, – облегченно перевел дыхание Хвастун.

– Ты лучше скажи, что делать дальше будем? – Клим зевнул.

– Узнай, где их сумки…

– Это само собой, – кивнул Клим. – Ты по поводу Тайшета что думаешь?

– Нужно купить пару пачек сахару и растолочь…

– Зачем? – удивился Клим.

– За этим Никитой и его семейством брат приедет на машине. Говорит, «КамАЗ» у него. Нужно будет раньше успеть, к машине подобраться и в бак сахар засыпать.

– Для «КамАЗа» пачка сахара, что слону дробина, – со знанием дела сказал бывший механик гаража. – Не берусь утверждать, но сдается мне, что дизелю он и вовсе нипочем…

– Сахар, растворяясь, вязкость дает, – стоял на своем Хвастун. – Должно получиться. Давай для верности шесть засыплем?

– Где его столько взять? – округлил глаза Клим. – Во всем ресторане не будет.

– Скоро станция, – отмахнулся Хвастун. – Наберем помаленьку. Другого выхода нет.

– А дальше? – продолжал допытываться спросонок туго соображающий Клим.

– От болтанки сахар разведется, и машина за городом заглохнет…

– Хотелось бы, – снова зевнул Клим, протирая глаза.

– Я сегодня к ним еще раз схожу, – задумчиво кусая губу, сказал Хвастун. – Скажу, будто нам надо в их район попасть. Никита говорит, они в самую глушь едут, где никакой цивилизации нет.

– А тебе зачем туда?

– Как зачем? – разозлился Хвастун.

– Ты не так меня понял, – усмехнулся Клим. – Зачем именно, я знаю. А им-то как объяснишь?

– По-разному можно сказать. – Хвастун почесал затылок. – Может, по ягоды собрался или на охоту…

– Ага, – повеселел Клим. – Скажи еще, по грибы… Сезон охоты кончился. Весна. Сейчас у зверя гон. Грибов, ягод нет. Рано. Разве что на рыбалку. Так если они далеко живут, как ты рыбу обратно довезешь?

– Какое им дело, как? – вспылил Хвастун. – Надо, и все.

– Геологами прикинуться? – прищурился Клим.

– Наверняка они там всех их знают, – покачал головой Хвастун. – Ты про Лыковых читал?

– Нет, – признался Клим.

– Это тоже староверы, – стал рассказывать Хвастун. – Они вообще в такую даль забрались, что лет сорок людей не видели. Так вот, их как раз геологи и нашли. Так что, думаю, родственники наших староверов тоже с ними общаются.

– Слушай, – осенило Клима, – а скажи им, что ты уфолог!

– Чего? – протянул Хвастун. – Это те, что тарелки летающие ищут?

– Точно, – кивнул Клим. – Наверняка они не знают, кто это такие…

* * *

Никита Лукич еще с поезда увидел родственника. Приходился он ему четвероюродным братом и разыскался через русскую старообрядческую церковь еще в начале девяностых по переписке. Их прадеды были родными братьями. Леонтий Спиридонович был немного выше его ростом и шире в плечах. А вот борода такая же – рыжая. Одетый в камуфлированную куртку и штаны, он внимательно вглядывался в каждый проплывающий мимо вагон. Рядом два сына. Никита Лукич знал: старшему, Петру, уже семнадцать. Давно невесту ищут. Подобно отцу, он был в военной форме. Только на ногах вместо сапог кроссовки. Младшему десять. Евсеем звать. Он смирно стоял со старшим братом и ничем не отличался от такой же детворы вокруг. Едва выбравшись на перрон, принялись обниматься.

– С приездом на родную землю! – повторял, расцеловывая каждого, Леонтий.

– Как добрались? – спросил мальчуган Андрея.

– А ты кто таков? – прищурился тот.

– Брат твой, – констатировал мальчик. – Зовут Евсеем. А твой батька мне дядька…

– Это весь багаж? – окинув взглядом коробки и чемоданы, спросил Леонтий.

– Все тута, – подтвердил Никита Лукич. – Погодь! – ударил он себя по бокам руками: – Совсем голову потерял!

С трудом протиснувшись через толпу вышедших подышать свежим утренним воздухом пассажиров, Никита забрался обратно в вагон, кляня себя на чем свет стоит. Он снова едва не потерял рушник, который как раз и уложил на дно забытого в купе чемодана.

«А может, знак это? – Неожиданно пришедшая на ум мысль заставила Никиту остановиться прямо в проходе. – Что, ежели так? Ведь злато и деньги никогда до добра не доводили».

Однако, снова вспомнив деда на смертном одре, осенил себя крестом и вошел в купе…

– Ну что, в путь? – Леонтий подхватил в руки два чемодана и направился к зданию вокзала. Следуя его примеру, не проронивший ни слова Петр забрал поклажу у Агаты. Пройдя через небольшой и почти пустой зал с рядом кресел вдоль стен с окнами по одну сторону и кассами по другую, оказались на привокзальной площади.

– Сколько ехать? – озираясь по сторонам, спросил Никита Лукич брата.

– Поезд хорошо приходит, утром, поэтому враз к вечеру дома будем, – сказал на ходу родственник и добавил: – Если машина не подведет.

– А что за машина-то? – поравнявшись с ним, спросил Никита.

– «КамАЗ», – взглядом показал в конец привокзальной площади Леонтий.

– Глянь, руль справа! – удивился Никита Лукич, увидев два «праворуких» джипа. – И что, полиция разрешат?

– А чего же не разрешить? – небрежно глянув на видавшие виды «Тойоты», спросил Леонтий. – Половина страны, что к японцу ближе, на таких ездит. Хоть правила меняй…

«КамАЗ» у Леонтия был не новый, но ухоженный.

– А что, у вас дожди лили? – показывая на забитые грязью колеса, спросил Никита Лукич.

– Так здесь дорога, что река, – подавая забравшемуся в кузов Петру коробки, усмехнулся Леонтий. – Чай, не Америка…

– Откель знаешь, что в Америке за дороги? – хитро прищурился Никита. – Бывал?

– Чай, не в каменном веке живем, – отряхивая руки, вздохнул Леонтий. – Полезай в кабину.

Подсадив Агату, следом забрался Никита.

– Высоко! – протянул он. – Я на таких не ездил.

– Неужто у вас нет? – не поверил Леонтий.

– Мирские ездят, мы нет, – покачал головой Никита, наблюдая, как Леонтий заводит машину.

– Ты английский-то хорошо знаешь, Агата Ивановна? – неожиданно спросил Леонтий.

– А как же? – ответил за нее Никита Лукич. – Бойко говорит, как по-нашему. Почему спросил?

– Детишек учить надо, так некому, – признался Леонтий.

– А зачем им грамота? – удивился Никита. – Считать, писать выучатся – и хватит…

– Не скажи, – протянул Леонтий, выезжая на дорогу. – Сейчас без этого нельзя. Вона я генератор купил, а инструкция на всех языках, окромя русского.

– Не положено так продавать, – со знанием дела сказал Никита, разглядывая бродивших по тротуарам людей. – Зачем купил?

– Не положено, а продают, – ловко управляя многотонной машиной, сказал Леонтий.

Город был небольшим. Дома в основном в три и пять этажей. Много было деревянных. Повсюду царило какое-то запустение. Там, где нет изъеденного непогодой неровного асфальта, трава по колено…

Кирпичные дома сменили избы, среди которых нет-нет, да и возникнут хоромы в несколько этажей, обнесенные высоким забором. Однако и они выглядели намного скромнее, чем те, что он видел до Урала.

– Леонтий Спиридонович, – глядя на очередной коттедж, окликнул Никита, – отчего здесь из кирпича норовят строить, коли леса вокруг столько? Вона даже в городе сосны стоят!

– Мода нынче такая, – не отрывая взгляда от дороги, пожал плечами Леонтий. – Мне так дерево тоже лучше. И чище оно, и теплее. А что кирпич? Тот же камень бездушный…

Выехав из города, с полчаса ехали по шоссе, по обе стороны которого высились вековые сосны и ели. Переехали через мост небольшую речку. Никиту Лукича восхищала красота здешней природы. Живописные луга, рощи, лес, россыпи золотых монет-одуванчиков поражали глаз. Вскоре асфальт кончился, и они оказались на гравийной дороге. Навстречу, в клубах пыли, пронесся груженный бревнами лесовоз. Леонтий снизил скорость до минимума, пока ветер не снес рыжее облако в сторону. Снова поехали быстрее. Неожиданно фыркнул двигатель, грузовик резко замедлил ход, словно за колеса кто-то придержал. Все повалились вперед.

– Это что еще за напасть? – Леонтий с тревогой посмотрел на Никиту и включил пониженную передачу. – Еще дым, ты погляди, какой чернущий!

Взобрались на небольшую горку. Машину снова дернуло. Уже сильнее.

– Отродясь такого не было, – удрученно пробормотал Леонтий, прижимаясь к обочине.

«КамАЗ» заглох.

Леонтий повернул ключ. Кабина затряслась, двигатель, вздрогнув, завелся, но тут же снова затих. Он толкнул дверцу и выбрался наружу.

Его примеру последовал Никита, вслед за которым выбралась Агата. Из-под тента появились головы сыновей.

– Чего делать будем?

– Сейчас посмотрю, – обернувшись на пронесшийся мимо лесовоз, ответил Леонтий и поднял кабину. – Кажись, что-то с топливом… Может, гадость какую заправил…

Глава 4

– Ну что? – глядя на Матвея, спросила Марта.

Повиснув на поручнях, он смотрел вперед, по ходу движения поезда. За его спиной проплывали небольшие кирпичные здания в окружении сосен и какой-то забор. Матвей не планировал выйти сразу. Он хотел осмотреться и изучить встречающих. Поэтому оставил Марту у дверей напротив, в проходе тамбура посреди двух баулов в ожидании команды. Между ними уже встали несколько пассажиров.

– Гражданин, вы бы поосторожнее! – волновалась проводница, кляня себя за то, что открыла раньше времени двери и откинула мостик.

Зная из подслушанного разговора, что старообрядцев будет встречать родственник, Матвей безошибочно узнал его на перроне по такой же, как и у Никиты, бороде.

– Матвей! – напоминая о себе, снова позвала Марта, когда вагон встал.

– Вышли, – прокомментировал Матвей, увидев, как Берестов спустился на перрон и стал принимать от сыновей вещи.

– Ты уверен, что мы правильно поступаем? – в который раз спросила Марта.

– Уверен. – Матвей протиснулся между грузной женщиной и стенкой.

– А я нет. – Покосившись на проводницу, которая принялась протирать поручни, Марта перешла на шепот: – Не лучше ли все рассказать полиции?

– Если бы я был частным сыщиком, как планировал в самом начале, то просто обязан был бы это сделать, – беря в руки рюкзак, сказал он. – Но в силу того, что ОРРЛ не дал мне лицензию, таковым не являюсь.

– Как маленький, – вздохнула она, пробираясь вслед за ним обратно, к выходу.

Матвей с самого начала решил размотать весь этот клубок сам, тем более у них все для этого было. Они собирались немного пройти вдоль Байкала пешком, поэтому взяли с собой соответствующее снаряжение. Прихватил с собой Матвей и травматическую «Осу». Особо они ничего не теряли. Места здесь такие, что закачаешься.

В Тайшете лишь несколько человек покидали вагон, но часть пассажиров решила просто подышать свежим воздухом, и у дверей уже образовалась толпа.

– Рыбка вяленая, вяленая… – Бормоча под нос, прошел мимо мужчина с сумкой через плечо.

– Пиво, – шептала идущая навстречу ему женщина.

У вагонов началась бойкая торговля пирожками и спиртным.

– Пошли! – Матвей ступил на перрон, взял у Марты сумку и поставил на асфальт. Протянул ей руку.

Хвастун и Клим тоже вышли в числе первых.

– Быстрее! – увидев, как оба бандита устремились к вокзалу, бросил Матвей Марте, забросил рюкзак за спину и направился следом.

Матвей так и не мог понять, как Хвастуну удалось войти в доверие к очень осторожным людям. Он много слышал о старообрядцах и знал, что они избегают общаться с людьми не их веры. Здесь же полная идиллия. Накануне вечером Матвей уже специально подловил момент, когда бандиты появятся в вагоне-ресторане, и снова оказался рядом. На этот раз они почти не говорили о деле, однако Матвей понял, что Хвастун еще раз навещал старообрядцев и те ему проговорились, что их встречает брат Леонтий на «КамАЗе». Потом он видел, как они купили по пачке рафинада. Матвей сразу разгадал замысел бандитов. Он много слышал про то, как делают пакости автомобилистам, подсыпая в бензин сахар, но сомневался, что такое пройдет с «КамАЗом». Во-первых, бак огромный, во-вторых, он дизельный. Скорее всего, сахар просто сгорит.

Оказавшись в зале, Матвей увлек Марту к установленным вдоль одной стены рядам кресел:

– Жди здесь.

С этими словами он бросил свой баул ей под ноги и устремился к выходу.

Прикрываясь памятником, стоявшим в центре привокзальной площади, больше напоминающей пересечение нескольких дорог, Матвей направился вслед за бандитами. Хвастун и Клим подошли к стоявшему у выезда «КамАЗу». Клим откинул крышку заправочной горловины. Бандиты действовали уверенно. Знали: начнут озираться, шептаться – больше привлекут внимания. Времени у них в обрез, и, если не успеют сейчас, другой возможности не будет.

Хвастун вставил в бак свернутый воронкой журнал, а Клим стал высыпать из пластикового пакета сахар. Представив, как бандиты, втайне от попутчиков, толкли купленный рафинад, Матвей повеселел. Забавно…

На выходе из вокзала появились старообрядцы. Матвей направился по дороге.

Пока все было под контролем. Как ни странно, но до этого момента его интересы совпадали с интересами Хвастуна. Матвею тоже была на руку поломка машины. За время, которое понадобится брату Никиты Лукича, чтобы разобраться, а потом промыть топливную систему «КамАЗа», пройдет как минимум день. Так или иначе, но если фокус с сахаром удастся, то раньше завтрашнего дня они не продолжат движение. Это даст возможность Матвею разобраться в обстановке, поближе познакомиться с особенностями местного уклада жизни, определить приоритеты и решить, как действовать дальше.

Придя к выводу, что бандиты уже покинули вокзал, Матвей повернул назад.

Как оказалось, Марта все это время не скучала. Матвей застал ее в обществе двоих подвыпивших парней. Один устроился справа от нее, второй стоял напротив.

– Не помешаю? – Матвей слегка подвинул стоявшего парня рукой в сторону.

– Уже помешал! – Парень окатил его презрительным взглядом.

Но это лишь развеселило Матвея. У неудавшегося ухажера слегка косил левый глаз и не было зуба.

– Пойдем, – обращаясь к Марте, Матвей взял свой баул.

– Это что, твой муж?! – отвязно спросил тот, что сидел.

Его лицо было сплошь покрыто прыщами.

Матвей знал: дружки просто изнывали от скуки. Так всегда – выпить есть где, а вот досуг провести – нет. Да и рожи в этом маленьком городке все до боли приелись и осточертели. Уже никого ничем не удивишь, а полиция наперечет знает всех хулиганистых парней. Как говорится, не разгуляешься. С другой стороны, работать лень, а энергия копится. Замкнутый круг.

– Если скучно, пошли, я вас повеселю, – задержавшись в дверях, беззлобно предложил Матвей.

– Да нет, – беззубый миролюбиво улыбнулся. – Это я так, к слову.

Однако второму предложение не понравилось. Он слегка опустил голову ниже, ссутулился и брезгливо ухмыльнулся:

– А ты что, типа клоун?

– Типа клоун, – разворачиваясь к забияке, ответил Матвей.

– Свищ, остынь, – попросил дружка беззубый.

– Жакан, ты не видишь, пацан нарывается…

– Где ты пацана видишь? – Матвей удивленно огляделся по сторонам.

– Нет, но ты видел? – вскипел Свищ и попытался толкнуть Матвея в грудь.

Матвей убрал корпус влево, пропуская руку мимо себя, при этом как бы случайно выставив вперед левую ногу. Парень полетел вслед за рукой, споткнулся о ногу и рухнул на четвереньки.

– Ну ты, брат, попал! – поднимаясь на ноги, рассвирепел Свищ.

– Мальчики, не надо! – умоляющим голосом попросила Марта.

– Ты что смотришь? – Свищ зло поглядел на своего дружка.

– Сам нарываешься, – неожиданно осадил его Жакан.

– Значит, вот так? – упавшим голосом спросил Свищ, уже догадавшись, что одному ему с приезжим не справиться.

– Пусть идет, – разрешил Жакан.

– Нет, сначала извинится, – заявил Свищ. – И проставится…

– Точно! – неожиданно поддержал идею Жакан. – Мужик, слабо пиво взять?

– А давайте я вам за моральный вред просто заплачу? – спросил Матвей.

Парни выдержали паузу, пытаясь понять, шутит он или нет, поскольку сказано это было с такой наивной простотой, что оба растерялись.

– Давай! – согласился Свищ.

– А что? – загорелся Жакан и встал. – Действительно, ты же не местный?

– Не местный, – подтвердил Матвей, наконец, выйдя из вокзала.

– Вот, считай, мы тебя и «пропишем».

– Хорошо, – кивнул Матвей, строя из себя «ботаника».

С площади свернули на дорожку через сквер. Повсюду царило странное запустение. Деревья здесь росли беспорядочно, трава никогда не стриглась.

Окончательно потеряв бдительность, парни шли чуть позади.

– Может, поможешь даме? – Матвей посмотрел на Жакана.

Тот протянул руку, и Марта вложила в нее ремень сумки. В этот момент Матвей шагнул к нему, наступив ногой на и без того тяжелый баул. Парень охнул и наклонился под его тяжестью. Матвей тут же двинул его локтем свободной руки в основание черепа. Жакан рухнул на асфальт.

– Ты? – успел округлить глаза Свищ и тут же, охнув, схватился за лицо. Матвей двумя пальцами ударил ему точно по глазным яблокам, надолго выведя из строя.

– Почему тебя так долго не было? – шутливо захныкала Марта, когда они отошли от парней на почтительное расстояние. – От них перегаром несло так, что даже одежда провоняла…

– Долго не трогал этих оболтусов или долго ходил? – не понял Матвей.

– Ходил! – почти крикнула она. – А по поводу трогал… Я всегда против насилия. Зачем ты так?

– Думаю, это пойдет им на пользу. – Матвей оглянулся. Жакан все еще лежал на асфальте. Свищ тер глаза кулаками и громко матерился.

– Какая еще польза? – спросила Марта.

– Пару дней у них точно не будет желания таким образом зарабатывать на стакан водки.

* * *

Поезд едва остановился, а Хвастун и Клим, заранее выйдя в тамбур, уже соскочили на перрон.

При этом Клим чуть не переломал себе ноги. Еще бы: и без того увесистый багаж потяжелел на арсенал арестованных в Москве подельников.

На одной из остановок Клим прихватил с собой небольшой чемоданчик и под видом нового пассажира подсел в купе арестованных дружков. Ему хватило полчаса, чтобы не только расположить к себе ехавших там стариков, но и узнать, что от самой Москвы к ним так никого и не подсадили. Укладывая свой багаж наверх, он точно узнал, что сумки Щербатого и Гвоздя тоже там. Как выяснилось, они всунули их в самый конец багажного отсека над проходом. Поскольку задержание производила не транспортная полиция, купе как следует не осмотрели, скорее всего, лишь ограничившись быстрым опросом. Да и кто мог подумать, что они куда-то ехать собирались? Скорее полицейские решили, что воришки приобрели билеты, чтобы без всяких проблем обшмонать поезд. Что греха таить, и Хвастун баловался этим в молодости. То с билетом по вагонам пройдется в сезон отдыха на Черном море, то в форме железнодорожника…

Дождавшись смены проводников, Клим вышел. Никто не придал значения тому, что вещей у него в этот раз было больше…

– Где здесь стоянка машин? – оглядывая здание вокзала, спросил Клим.

– Пошли, – забрасывая на плечо дорожную сумку, бросил Хвастун и устремился к центральному входу.

После первого разговора со старообрядцем Хвастун еще раз наведался к ним. Предлог был надуманный. Он рассказал Никите Лукичу, будто работает уфологом, а в Тайшет едет по делам. Старообрядец тогда проболтался, что брат его живет в небольшой таежной деревеньке под названием Ульи, а приедет их встречать на «КамАЗе», поскольку на другом транспорте туда добираться тяжело.

– Сейчас выйдем, а там два «КамАЗа», – грустно пошутил Клим. – Или три…

– Тогда во все засыплем, – на полном серьезе ответил Хвастун.

Машин было немного. Армейский грузовик с тентом сразу бросался в глаза. Он стоял в самом дальнем конце небольшой привокзальной площади. К нему подбежали почти бегом. По пути Хвастун успел осмотреться. Полиции не было, да и людей раз-два и обчелся.

Он торопливо открыл крышку, вынул из кармана сумки журнал, свернул и вставил в горловину. Клим тут же стал сыпать в импровизированную воронку сахар. Пять килограммов улетели быстро. Хвастун вытащил журнал, сунул его обратно. Клим, скомкивая пакет, закрыл крышку. Через минуту они уже шли по улице прочь от вокзала.

– Вы не скажете, где здесь гостиница? – шагнул навстречу миловидной девушке Хвастун.

– Одну вы прошли, это «Бирюза», – поправляя челку, ответила девушка. – Вторая «Трактовая»…

– Какая, простите? – не понял он.

– Название такое. – Она махнула вдоль улицы. – До конца дойдете, там спросите.

– Нет, мы уж лучше тогда на вокзал вернемся, – решил Хвастун, разворачиваясь назад.

– Ты думаешь номер снять? – удивился Клим.

– А где ты собираешься ночевать? – вопросом на вопрос ответил Хвастун.

– Зачем нам ночевать?

– До утра они в окрестностях Тайшета застрянут, – уверенно заявил Хвастун. – Нам надо за это время перевоплотиться в уфологов и выехать следом.

– Следом – это как? – не понял Клим.

– Я думаю нанять человека с машиной, чтобы он нас туда увез…

– А обратно? – растерялся Клим. – Ты же сам говорил, туда день езды по бездорожью… Или пешком?

– Обратно машину там найдем, – заверил его Хвастун. – Этот же «КамАЗ» и подрежем…

– Что-то начинает мне эта затея не нравиться, – неожиданно проговорил Клим.

– Все равно дороги назад уже нет…

– Тоже из Москвы? – глянув на адрес прописки, удивилась администраторша.

– Почему у вас столица вызывает такое недоумение? – улыбнулся Клим.

– Так не ближний свет, – резонно заметила женщина, снимая ключи и протягивая их Хвастуну.

– Неужели москвичи здесь редкость? – удивился Хвастун.

– Бывают, но в основном из Иркутска да Красноярска люди едут. Китайцы приезжают. Иногда японцы. А так, чтобы из Москвы в один день сразу четверо прикатило, редко. Раньше, когда здесь еще что-то дышало, много вашего брата было. Все скупали, банкротили, продавали и снова уезжали. Всю Сибирь растащили, а что делать с ней, не знаете. В Иркутске вон зять живет. На заводе работает, где все начальство в Москве. В глаза никого не видел. Вы, наверное, тоже что-то нашли, что еще наши бюрократы продать не успели? Народ на западе ушлый, не чета нам. Сознавайтесь, может, гостиницу решили к рукам прибрать?

– Нет, – размышляя над полученной информацией, покачал головой Хвастун.

– Археологи? – продолжала допытываться женщина.

– Уфологи, – ответил за двоих Клим.

– А вы не скажете, кто еще и с какой целью у вас поселился? – спросил Хвастун.

– Зачем вам? – насторожилась женщина.

– С нами должны еще двое сотрудников приехать. Может, это они? – соврал Хвастун.

– Тогда уж сотрудник и сотрудница, – улыбнулась женщина. – В двести первом поселились.

– Это сколько же у вас номеров? – сделал вид, будто удивился, Клим.

– Мало. А первая цифра обозначает этаж…

«Странно», – размышлял, направляясь вверх по лестнице, Хвастун, вспомнив эффектную молодую женщину и светловолосого мужчину, которые ехали с ним в одном поезде. Накануне вечером они его насторожили. У Хвастуна была отменная память, и, придя вечером в ресторан, чтобы поужинать, он обратил внимание, что за соседним столиком все тот же мужчина, что сидел по соседству с ними в обед в компании с женщиной. На этот раз он был один. Хвастун из-за него почти не говорил за столом о делах, хотя списал все это на обычное совпадение.

Кто это мог быть? Опера? Тогда бы администраторша была в курсе. Хотя вряд ли. Стали бы они ей представляться. «Что, если Гвоздя и Щербатого взяли для того, чтобы легче нас контролировать было? Но почему оставили их сумки, да еще с оружием? Нет, на оперов не походят, – вспомнив, какими влюбленными глазами они смотрели друг на друга, сделал вывод Хвастун. – Тогда кто? А что, если они такие же, как и мы с Климом?! Каким-то образом тоже узнали о кладе и решили попытать счастье? Если он неслучайно оказался рядом, значит, заподозрил, что мы ему конкуренцию составляем!»

Хвастун стал восстанавливать в голове разговор.

«Чего я, собственно, кипишую? – подумал он. – Надо сначала убедиться, что это они здесь поселились…»

– Ну что? – Проходя в скромно обставленный номер, Клим бросил на кровать сумку. – Все лучше условия, чем сейчас у Гвоздя с Щербатым.

В небольшой комнате с двумя кроватями был стол, два стула и холодильник. На прикрученной к стене подставке – небольшой телевизор. Вместо ванной – душевая кабинка.

Осмотревшись, Хвастун стал раздеваться, решив пока не делиться своими предположениями с Климом.

* * *

Сидя на колесе от трактора, Никита Лукич наблюдал за тем, как Леонтий на пару с автослесарем устанавливает на место топливный бак. Только что позвонил Панкрат Миленович. Справился, как Никита Лукич со своим семейством до Тайшета добрался, встретил ли его братец. Пришлось Никите Лукичу рассказать все как есть… Но успокоил он родственника, что на трассе они промаялись недолго. Ехавший в город на тракторе мужичок дотащил машину до лесовозной станции. Здесь нашли и людей знающих. Усмотрели они, что с топливом что-то нечисто. Так или иначе, но до обеда провозились с тем, чтобы промыть бак, трубопроводы и перебрать насос высокого давления.

– Хомут затяни! – отвлек Никиту Лукича от размышлений слесарь.

– Куда так спешишь? – Схватив отвертку, Леонтий стал затягивать на хомуте болт.

«Зря беспокоились, когда сюда ехали, – с умилением думал Никита Лукич, глядя, как работает родственник с совсем незнакомым человеком. – Помогать взялись здесь с охотою и без корысти. Видно, уважает народ набожных людей».

Вытирая руки тряпкой, к Леонтию подошел механик гаража. Он проверял стоящую рядом машину, а заодно следил за тем, как идут дела у старообрядцев.

– Кажется мне, дорогой мой человек, что сахарок кто-то тебе в бак насыпал, – донеслось до слуха Никиты Лукича. – Я сам не сталкивался с таким явлением, но много слышал. Думал, байки…

«Вот и порадовался гостеприимству, – с горечью подумал Никита Лукич, вставая со своего места. – Сначала чемодан, теперича – сахар…»

– За что же мне наказанье такое? – удивился Леонтий.

– И насыпали много, – согласился с механиком слесарь. – Не дети. Так бы попросту сгорел он вместе с топливом, и все… Ну, подымил маленько, тянул бы меньше. Все равно не заглох. А здесь, – он показал рукой на бак, – не один килограмм растворили…

Отъехав от автобазы, Леонтий прижался к обочине и заглушил двигатель.

– Чего ты? – заволновался Никита Лукич, решив, что ему снова не нравится работа двигателя.

– В ночь ехать плохо, – глядя на дорогу, вздохнул Леонтий.

– Как же быть? – расстроился Никита.

– Есть знакомые здесь у нас, – задумчиво заговорил Леонтий. – Можно у них на ночлег остаться…

– Наши они? – с тревогой спросил Никита.

Леонтий покачал головой:

– Нет, отдыхать приезжали в прошлом году. Так и познакомились.

– Не годится, – категорично замотал головой Никита Лукич.

– В городе гостиница есть, – предложил следующий вариант Леонтий.

– Боязно что-то, – признался Никита Лукич.

– Так, может, в машине и пересидим? – осторожно спросила все это время скромно молчавшая Агата.

– Комары сожрут, – как само собой разумеющееся сказал Леонтий. – У меня вот что из головы не выходит: кто мог нам сахар насыпать, а главное, за какие такие грехи?

– Может, за веру? – выдвинул предположение Никита Лукич.

– Нет, – покачал головой Леонтий. – Да и на машине не написано, кто на ней приехал.

– Странно, то чемоданы, то сахар, – снова подумал, но уже вслух Никита Лукич.

– Что ты сказал? – не понял Леонтий.

– Так, ничего, – отмахнулся Никита Лукич. – Поехали уж тогда в ваш мотель этот али как гостиница?

– …Сами уже немолодые, а паспорта новые совсем! – заметила стоявшая за стойкой ресепшен девушка. – Вас сколько?

– Четверо, – ответил за всех Леонтий.

– Пять, – поправил было его Никита, но тот отмахнулся:

– В машине место есть…

– Да как же? – запереживала Агата.

– Тихо! – цыкнул на нее Никита Лукич.

Агата присмирела.

– Чего же вы строгий такой? – вступилась за Агату девушка. – Разве можно так с женщиной?

– Вы дело делайте, а советы мужу своему давать будете, – строго сдвинул брови Никита Лукич.

– Ты, папаша, еще и хам! – возмутилась девушка.

– Не горячись, Никита Лукич, – взял его за локоть Леонтий. – Нельзя здесь так.

– Чего же нельзя? – удивился Никита…

– Гражданин, будете шуметь, полицию вызову, – зло сказала девушка и выложила перед собой ключи: – Пожалуйста, двести третий.

В номер Никита Лукич вошел с опаской. Дежурная по этажу, уже немолодая полная женщина, встала у стены.

– Холодильник, телевизор, чайник, – перечислила она. – Все работает. Можете проверить.

– Телевизор нам ни к чему, – буркнул Никита Лукич, бросая на пол сумку. – Чайник забрать можешь. У нас свой есть. И посуду енту… – Он взялся за край небольшого подноса, на котором стояли несколько чашек, и подвинул к краю… – Тоже можешь убрать.