Текст книги "Зловещий детдом"

– Это деревня, и керосин есть в любом доме, – возразил Матвей. – Зимой часто от снега обрываются провода. Люди на такой случай держат керосиновые лампы.

– Там отчетливо видно, что его недавно разлили, – устало вздохнул Ливинов. – Кроме того, к делу приобщен акт о пожаре, составленный командиром отделения, прибывшего по вызову. Там также указана причина…

– Хочу заметить, что никто из перечисленных вами должностных лиц в момент возгорания в доме не был, – насмешливо сказал Матвей.

– А у вас есть свидетели? – язвительно улыбнулся Ливинов. – Может, с домовым Суркиных пообщались?

– Свидетелей нет, но я включил логику, – вздохнул Матвей. – В какое время случилось возгорание?

– В период от двадцати трех сорока до ноля часов…

– Вот! – Матвей подался вперед. – Вы же сами из деревни! Кто будет топить печь в такое время?

– Никто, – часто заморгал следователь. – Только при одном условии, если в квартире тепло. А вы не допускаете, что кто-то просто в этот вечер забыл закрыть двери?

– Поздние гости? – неожиданно поймав себя на мысли, что следователь, сам того не подозревая, дал ему еще одну подсказку, спросил Матвей.

– Какие гости? – переспросил Ливинов.

– У стариков было небольшое хозяйство, – Матвей устало вздохнул. – Две козы и корова. Следовательно, встают они и ложатся спать рано. Что послужило причиной того, что в этот день припозднились?

– Да мало ли? – следователь переглянулся с дознавателем и вновь подался вперед: – Мелодраму смотрели!

– И печь из-за этого решили растопить после полуночи! – ударил себя ладонями по коленям Матвей.

– Им за шестьдесят! – с возмущением воскликнул Ливинов. – На пенсии давно. Рано, поздно, какая разница? Днем выспались, вот и все объяснение.

– Хорошо, но зачем использовать для розжига керосин?

– Согласен, глупость, – кивнул следователь. – Но это с какой стороны посмотреть. Сами посудите, ночь, спать хочется, и в то же время надо быстрее протопить печь.

– Вы сами на пепелище были? – заранее зная, что Ливинов дважды приезжал в деревню, спросил Матвей.

– Конечно! – удивился вопросу следователь.

– А на трубу смотрели?

– При чем тут труба? – почувствовав, что Матвей сейчас действительно придавит каким-то доказательством, упавшим голосом спросил Ливинов.

– Задвижка была до конца утоплена, – следя за выражением глаз следователя, сказал Матвей.

– Ну и что? – Ливинов удивленно уставился ему в глаза.

– Хорошо, – Матвей с шумом перевел дыхание. – Скажите тогда, а где дрова, которые пытались разжечь керосином?

– Сгорели, – пожал плечами Ливинов. – Ведь пожар был.

– Ты физику в школе учил? – незаметно перейдя на «ты», спросил Матвей.

– Чего ты хочешь? – вконец растерялся следователь.

– Уже ничего, – Матвей поднялся из-за стола. – До свидания.

Глава 3

Колган открыл глаза и потянулся. Медленно перевернувшись на бок, посмотрел в окно. Погода была пасмурной, но снега не было. Из-за стенки доносился мужской голос. Он с вечера узнал, что в соседнем номере поселились двое командировочных из Питера. Лоб в лоб столкнувшись с Колганом в коридоре, парни с ходу предложили зайти к ним на рюмку чая. Колган сослался на занятость, и они потеряли к нему интерес.

Вторые сутки подряд Колган обживался в городе. По его расчетам, сегодняшний день должен стать последним для его клиентов. Как всегда в таких случаях, его ни на минуту не покидало тревожное возбуждение. Только подумать, он лишит жизни сразу двух человек! От него зависит, сколько они еще будут наслаждаться светом и как встретят смерть. Да он почти бог! Раньше Колган не понимал, как можно наслаждаться властью. Почему, стремясь к ней, на всех ее ступенях, от должности какого-нибудь главбуха захудалой организации до кресла президента, люди порой идут на самые ужасные преступления, поступаются всеми принципами морали и законом, рискуют жизнью. Теперь он знает, желание власти в любом ее проявлении генетически заложено в человеке. С детского сада малыши начинают бороться за лидерство. Да что там люди, вожаки стай есть у животных.

Испытывая странное наслаждение неограниченной властью, Колган катался по городу, бродил по его улицам. За год немногое изменилось. Здесь жил его отец, который оставил их с матерью еще во времена перестройки. Колган часто приезжал к нему. Вот только в этот раз он не станет навещать полковника-отставника. Нельзя. Мало ли? Конечно, Колган был на все сто уверен, что устранение Ткачевых пройдет гладко. Иначе бы просто не брался за это дело. Но по опыту он знал, чтобы потом не посещали шальные мысли, лучше вообще исключить какие-либо встречи или знакомства. А если они и случатся, сделать так, чтобы тебя не запомнили или, еще лучше, сразу забыли. Да и отец не лыком шит. Мало того что до мозга костей мент, так теперь еще и частный детектив. Людей насквозь видит. В душе Колган завидовал ему тихой завистью. Человек живет достойной жизнью. Если и мучила его бессонница, то причина ее была в том, что ходит по земле еще какой-то не изловленный им бандит и творит зло. И не подозревал он, что стал виновником появления на свет человека, который пострашнее будет всех вместе взятых его насильников и убийц.

От родителя Колгану передались талант перевоплощения, феноменальная память, холодный расчет, выносливость и прозорливость. Только вот направил он все это совсем в иное русло. Характер у него от матери, коварной красавицы из Иванова. От нее ему перешли бездушие, лицемерие и любовь к роскоши. Она и отца бросила, когда поняла, что он честный, быстро найдя ему замену сначала в лице бандита Бромеля, застреленного за день до наступления нового тысячелетия, а потом выйдя замуж за банкира Рапустина. Отчимы тоже немало повлияли на отношение Колгана к быстро меняющемуся миру. Так гены и воспитание сделали свое дело, и из него выросло чудовище, по сути, оказавшееся зеркальным отражением отца, его антимиром.

Как всегда в таких случаях, работу Колгану облегчило то, что потенциальные родители и родственники ребенка без опасений оставили все свои данные директору детского дома, в котором их племянник дожидался американских покупателей. Конечно, заокеанскую пару можно было назвать и усыновителями. Но в душе Колган считал их кем-то вроде заводчиков собак или кошек. В Америке полно сирот. Но американцы не спешат усыновлять детей у себя. Ведь в этом случае они рискуют в любой момент потерять ребенка, если его пожелают вернуть себе биологические родители. Таковы там условия этой процедуры. Другое дело – русские. Отделенные законами и океаном, они становятся собственностью. К тому же, если живность не приживется, всегда можно обвинить в этом плохую наследственность. Для обывателей в Америке Россия – это мрачные города из сплошь деревянных домов с сырыми квартирами, в которых с утра до вечера бородатые мужики в ушанках пьют водку, дерутся и тискают толстых баб. Бытует устойчивое мнение, что потомство у такого народа плохо поддается дрессировке. Даже суды лояльно относятся к родителям, которые в процессе привития правил жизни в самой демократической стране калечат или насмерть прибивают приемыша из России. Считается правилом начать пичкать приемных малышей сильнодействующими транквилизаторами еще до посадки в самолет…

Всплывшая из ниоткуда семейная пара снимала квартиру в старом пятиэтажном доме недалеко от центра города. Лев Ткачев, как выяснилось, работал вместе с супругой в «Рязаньтелекоме», и, кроме имени, грозного в нем ничего больше не было. Среднего роста, похожий на мальчишку-подростка очкарик накануне утром и вовсе «убил» Колгана, выйдя из подъезда в завязанной на подбородке вязаной шапочке. Его и идущую вместе с ним под ручку супругу Колган без труда опознал по снимкам, заботливо предоставленным директрисой детского дома. Опытная бизнесвумен на всякий случай при первом посещении сделала ксерокопии их паспортов.

Колган недолго раздумывал, как разобраться с решившейся на усыновление парой. Он не станет убивать их на улице или в машине. Слишком хлопотно. Ведь еще надо будет выбраться после всего из города. В этом случае все предусмотреть невозможно. У Колгана негде в Рязани отсидеться и нет запасной машины. Конечно, он может купить для разовой работы какой-нибудь «жигуленок». Но Колган не доверял технике в таких вопросах. В самый неподходящий момент может не завестись двигатель, спуститься колесо… Да мало ли. Банальная пробка из-за аварии на выезде из города может оказаться жизненным тупиком. В таких случаях надо использовать способы, которые будут давать запас во времени…

Сегодня Колган на всякий случай снова проследил за Ткачевыми до самой работы и дождался, когда оба войдут в двери офиса. После этого вернулся обратно.

Заглушив машину в двух кварталах от дома Ткачевых, он вынул ключи из замка зажигания и вышел наружу. Из багажника достал огромную сумку. Сгибаясь под тяжестью ненужного хлама, которым забил ее, двинул по тротуару.

Теперь двор был уже не таким безлюдным. У подъезда стояли две женщины пенсионного возраста, а на огороженной сеткой площадке молодой парень выгуливал добермана.

Колган направился к женщинам. Когда до них оставалось несколько шагов, бросил сумку на асфальт и с шумом выдохнул. Дождавшись, когда женщины на него посмотрят, украсил свое лицо вымученной улыбкой:

– Здравствуйте!

Женщины сдержанно поздоровались.

– Здесь шестидесятая квартира?

– Здесь, – дружно кивнули женщины.

– Я на одной площадке живу, – похвастала круглолицая, с добродушным лицом женщина. – Соседка.

– Вы код не подскажете? – сделал вид, будто обрадовался, он.

– А там сейчас все равно никого нет! – удивленно воскликнула назвавшаяся соседкой толстушка. – Лева с Таней на работу ушли.

– Какие Лева с Таней? – оторопело спросил Колган.

– А вы, значит, к Федору Степановичу?! – всплеснула она руками. – Так нет его!

– К Зыбину, что ли? – вполголоса спросила ее подруга.

– Он что, умер? – сделал вид, будто испугался, Колган.

– Да бог с вами! – словно посылая двумя руками волейбольный пас, взмахнула руками толстуха. – Жив он!

Колган даже не думал, что так легко удастся получить самую важную информацию. Дело осталось за малым – узнать, где можно найти настоящего хозяина квартиры. Наверняка престарелый пенсионер проживает вырученные за сдачу жилья деньги где-нибудь на даче за городом. Останется только вытрясти из него ключи и придушить. Потом он проникнет в дом, дождется Ткачевых и устроит им достойную встречу.

Однако планам не суждено было сбыться.

– Я позвоню ему, – засуетилась круглолицая, шаря по карманам куртки в поисках телефона. – Он мне сказал за квартирой присматривать. Я и плату беру с квартирантов.

– А где он живет? – тусклым голосом спросил Колган.

– Так он частный дом купил в деревне…

Женщина, наконец, достала телефон и уставилась на Колгана:

– Как сказать, кто приехал?

– Не надо ничего ему говорить, – отмахнулся Колган. – У меня его телефон есть. Не стал звонить, потому что не знал, заеду или нет. Я вообще-то проездом. Дальнобойщик. Машину на разгрузку поставил, а сам сюда. Думал, помоюсь с дороги.

– И куда сейчас? – отчего-то расстроилась она.

– Обратно, – Колган взял сумку.

– А вы хоть кем ему приходитесь? – продолжала допытываться женщина, то и дело бросая взгляд на сумку, которая теперь никак не вязалась с приездом на короткое время.

– Дальний родственник, – Колган стал пятиться задом. – У меня здесь еще дела были. Вот, – он поднял сумку на уровень колена и опустил. – Знакомый попросил тут к бывшей жене заехать, вещи забрать. Так что пойду я, нет времени ждать, пока он приедет.

– Если Федя разрешит, я вам адрес скажу, сами доедете, – не унималась женщина.

При этом взгляд ее сделался подозрительным.

– Не надо! – взмолился Колган. – Узнает, настоит, чтобы я остался. А мне в рейс. Он ведь не поймет! Вы лучше телефон квартирантов дайте, если он у вас есть.

– А как же, завсегда есть, – женщина вытянула руку с трубкой сотового и, близоруко щурясь, несколько раз надавила на кнопку «прокрутки»: – Пишите!..

В машине уже было холодно. Колган завел двигатель и включил печку. План с наскока решить проблему провалился.

«А может, оно и к лучшему? – неожиданно подумал Колган, с тоскою глядя на толпившихся у остановки людей. – Не придется мочить этого пенсионера из-за какого-то ключа. Да и вообще, что-то вы, Герман Геннадиевич, на этот раз палку перегнули. Не слишком ли так к людским жизням относиться? Чего плохого тебе сделал этот Зыбин?»

Колган поежился и закончил свои мысли вслух:

– Значит, ангел-хранитель уберег меня от неоправданной жестокости.

Он достал телефон и набрал номер Ткачева.

– Слушаю, – после второго гудка отозвалась трубка.

– Здравствуйте, – официальным тоном поприветствовал Колган ботаника, – Лев Николаевич?

– Да, – подтвердил голос. – А кто спрашивает?

– Это вас беспокоят из Департамента образования Владимирской области…

– Ага, понимаю, – оживился Ткачев. – По поводу племянника?

– Вы не изменили своего решения? – уточнил он.

– Странный вопрос, – фыркнул мужчина. – Это сын моего брата. О том, чтобы мы поменяли решение, даже речи не может идти.

– Ну, вот и хорошо, – сделал вид, будто обрадовался, Колган. – Значит, не зря приехал.

– Вы приехали? – спросил мужчина.

– Да, только что, и нахожусь в отделе УВД Центрального района.

– Что-то я вас не пойму, – обескураженно пробормотал парень. – А там вы что делаете? И вообще, с кем я говорю?

– Извините, забыл представиться, – заторопился Колган. – Я специалист-эксперт департамента в сфере защиты прав детей. Меня зовут Борис Сергеевич.

– Вы сказали, что занимаетесь вопросом усыновления моего племянника, – напомнил Ткачев.

– Не волнуйтесь, обычная процедура, – стараясь говорить уверенно, вздохнул Колган. – Помимо тех документов, которые необходимо представить вам, со своей стороны мы должны сами собрать характеризующую вас информацию. Для этого я сейчас собираюсь пообщаться с участковым уполномоченным, потом посетить управляющую компанию, детскую поликлинику… – Он с шумом выпустил воздух. – В общем, всего и не перечислишь. Вечером мне необходимо убедиться в ваших условиях жизни, посмотреть быт… Вы готовы со мной встретиться?

– Конечно! – радостно воскликнул Ткачев. – Когда?

– Я планирую управиться до вечера…

– Хорошо, будем ждать.

* * *

Дешин был в кабинете один. Вскинув на вошедшего Матвея взгляд, он откинулся на спинку стула:

– Каким ветром? Хотя постой! – отвечая на рукопожатие, следователь задержал руку Матвея, не разрешая говорить: – Дай угадаю?

Матвей плюхнулся на стул по другую сторону его стола:

– Чего угадывать?

– Что послужило поводом, что ты вспомнил про друга.

– Ты сам говорил, что при твоей работе друзей иметь нельзя, – напомнил Матвей.

– Их никому нельзя иметь, – Дешин сделал строгое лицо. – Тем более когда они одного с тобой пола.

– Я смотрю, ты шутить научился? – съязвил Матвей. – У кого уроки берешь?

– Как говорится, с кем поведешься, – Дешин, наконец, отпустил руку. – Рассказывай.

– Что?

– Куда снова вляпался?

Матвей некоторое время смотрел на полицейского, размышляя, с чего начать разговор.

Дешин терпеливо ждал. Они знакомы были давно. Следователь тогда еще милиции вел дело по факту исчезновения молодой женщины, с матерью которой случайно познакомился Матвей. Так сложилось, что ему пришлось принять непосредственное участие в ее розыске, а потом в спасении из лап бандитов, действовавших под крышей религиозной секты. Дешин был старше Матвея, но разница в возрасте никогда не была помехой в общении. Среднего роста, со слегка вытянутым лицом и дугообразными бровями полицейский не раз брал в производство дела, в которых прямо или косвенно оказывался замешанным друг. Вся проблема была в том, что, собст-венно говоря, зачастую Матвей и был их инициатором. Причина в том, что следователь жил в одном с ним районе. Однажды Матвей умудрился вляпаться в историю, направляясь к Борису на работу с подарком ко дню рождения. Отбив, как ему показалось, от хулиганов, мужчину, он, в конце концов, оказался замешанным в историю, которая получила свое продолжение в далеком Забайкалье. Однако это мелочи по сравнению с тем, что дважды он на пару с Мартой оказывался в тропиках Конго и сельве Папуа – Новой Гвинеи. Матвей не мог довольствоваться жизнью обычного человека. Он хотел жить ярко и интересно, не проходил мимо безобразий, не отказывал в помощи.

– Куда вляпался? – задумчиво переспросил Матвей и поднял вверх палец, наконец найдя более точное определение этой ситуации: – Скорее, лишь собираюсь это сделать.

– Значит, у меня есть возможность тебя спасти, – Дешин сложил на столе руки. – Выкладывай.

– Собственно, выкладывать и нечего. Произошел несчастный случай, потом еще, и за ними последовал третий…

– Снова на моем участке? – Дешин напрягся.

– Даже не в Москве! – обрадовал его Матвей.

– Хоть на этом спасибо! – расслабился майор.

– В общем, ты в курсе, как я оказался на гражданке? – Матвей испытующе уставился следователю в глаза.

– Постой, – нахмурился Дешин. – Я даже не знаю, кем ты до этого был.

– Не прикидывайся, – попросил Матвей. – Во время учений у меня трагически погиб друг, а дознаватель, проводивший предварительное расследование, выдвинул версию, будто это я все подстроил для того, чтобы всем доказать свою неординарность.

– Тех, кто в будущем захочет в ней усомниться, отправляй ко мне, – на полном серьезе разрешил Дешин. – Набью морду тому, кто не поверит хотя бы в то, что ты притягиваешь неприятности.

– У этого друга была семья, – не обращая внимания на реплику, продолжал Матвей. – Жена Ольга и маленький сын.

– Так, – протянул Дешин и потянулся к лежащим на краю стола сигаретам.

Продолжая говорить, Матвей опередил его. Наклонился и забрал пачку:

– Летом Ольга погибла в автомобильной катастрофе. А несколько дней назад через бывшего сослуживца ко мне обратился за помощью родственник этой женщины. Как оказалось, произошло еще одно несчастье, сгорели в частном доме родители Ольги.

– Где?

– В деревне, – махнул рукой Матвей, давая понять, что это не так важно. – Совсем другая область.

– Чего ты от меня хочешь? – Дешин с тоской посмотрел на руку, в которой Матвей держал сигареты.

– Я хочу, чтобы ты прекратил курить, – повысил голос Матвей. – Как маленький!

– А если серьезно? – взгляд Дешина с трудом оторвался от пачки и медленно переполз на окно.

– Официальная версия следствия – несчастный случай, – продолжил вводить в курс дела Матвей. – Но я был на пепелище, там много странного.

– Конкретно.

– Конкретно: все указывает на поджог, – сказал Матвей.

– Что вскрытие?

– Тела обгорели сильно, – Матвей пожал плечами. – Ничего.

Дешин поставил локти на стол:

– Если все это не случайно, значит, кто-то целенаправленно ликвидировал всю семью?

– Нет, – покачал головой Матвей. – Муж погиб точно случайно. Но вот дальше…

– Значит, Ольгу тоже убили, – пристально глядя в глаза Матвею, попытался угадать ход его рассуждений Дешин.

– Скорее тоже нет, – отругав себя за то, что не узнал детали аварии, покачал головой Матвей. – Но вот старики…

– Старикам сколько лет было?

– Относительно молоды, – развел руками Матвей. – Чуть больше шестидесяти…

– По определению Всемирной организации здравоохранения, с шестидесяти до семидесяти двух человек считается пожилым, – со знанием дела сказал Дешин. – Только после этого наступает старость.

– Я же говорил! – кивнул Матвей.

– На пенсии? – спросил Дешин.

– Отец Ольги был врачом, мать учительница.

– Бизнес?

Матвей покачал головой.

– Отношения с соседями? – продолжал перебирать варианты полицейский.

– И в этом плане все нормально, – кивнул Матвей. – Хотя ты же знаешь, в деревне все может быть.

– Думаю, их просто ограбили, – сделал заключение Дешин. – А дом подожгли, чтобы скрыть следы преступления. Сейчас часто пенсионеров грабят…

– В деревне они уважением пользовались, – начал было Матвей, но Дешин поднял руку:

– Я тебе могу массу примеров привести. Распространенное явление, под видом работников социальных служб пройти по домам пенсионеров. Не будешь же грабить там, где тебя знают? Поэтому и едут в соседнее село или даже район.

– А Ольга?

– Думаю, трагическое стечение обстоятельств. Такое бывает.

– Что по этому поводу думаешь? – Матвей выжидающе уставился Дешину в глаза.

– Знаешь, – Дешин откинулся на спинку стула, – в таких делах главное слово за экспертизой.

– Хорошо, – задумчиво проговорил Матвей и встал. – Соглашусь с тобой и наведаюсь, наверное, в Кострому…

* * *

Больше всего Колган не любил ждать. Даже такой неприятный момент, как убийство, он, можно сказать, торопил. Хотя на заре своей карьеры Колган, напротив, как мог оттягивал это, иногда затягивая выполнение заказов на недели. Однако по мере привыкания к смерти эта процедура перестала быть чем-то из ряда вон выходящим и перешла в разряд обыденных. С одной стороны, это пугало. Какой-то особый, леденящий в жилах кровь и шевеливший на затылке волосы дуновением могильного холода страх наползал, когда Колган оставался один на один со своими мыслями, в редкие часы бессонных ночей. У него нечасто, но с завидным постоянством пропадал сон. Вернее, наступало раннее пробуждение. Колган открывал глаза и вдруг ловил себя на мысли, что уже давно не спит. Потом обнаружил и причину. Как оказалось, стоило хоть на мгновенье мысленно вернуться на место расправы, задуматься о совершаемых убийствах, и заснуть становилось невозможным.

Ожидание угнетало, отнимало силы, копило усталость. В этот период человек становится подобен оголенному нерву и может допустить массу ошибок. Он не понаслышке знал, что переосмысление и анализ плана на финишной прямой лишь вредят. Именно на этом отрезке продуманные и взвешенные накануне ходы начинают казаться неправильными и опрометчивыми. Те, что пришли в голову как озарение, на самом деле и есть ошибки. Поэтому за свою достаточно длительную практику Колган разработал не только множество способов устранения людей, но и методы подготовки к этому действу. Главное, что он уяснил, – это время должно пройти с пользой. Вот и сегодня, прежде чем отправиться убивать, Колган зашел в салон модной одежды и поменял гардероб. Для второго варианта действий куртка и спортивная шапочка не годились, и он приобрел кепку и пальто. Джинсы сменили черные брюки. В магазине канцелярских товаров купил кожаную папку, в которую забросил блокнот и тетрадь. Закончив перевоплощение, не спеша перекусил в небольшом и уютном кафе и побродил по городу, притираясь к новому имиджу. Уже смеркалось, когда Колган вернулся в машину. Усевшись за руль, завел двигатель. Нужно было прогреть. Вдруг придется сразу уносить ноги? На улице минус семь, но по мере того, как надвигалась ночь, температура опускалась ниже. Неожиданно он вспомнил женщин, с которыми разговаривал утром. А что, если кто-то из них снова встретит его? Колган восстановил в памяти детали разговора. Ничего особенного. Появившаяся в первый момент настороженность быстро прошла. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Но из-за сумерек разглядел лишь очертания лица. Немного поразмыслив, сунул руку за спинку пассажирского сиденья и вынул размером с планшетный компьютер-пенал. Положив его на колени, огляделся. Колган заранее выбрал место, скрытое от посторонних глаз. С одной стороны какое-то строение из силикатного кирпича, с другой – заросли голых акаций, с тыла – бетонный забор. Однако по опыту он знал, что именно в таких вот глухих закутках человек в машине как раз и вызывает любопытство. Что он здесь делает и кого ждет?

Колган открыл пенал. Внутри его оказались с десяток разных размеров кармашков и зеркальце. Он вынул пластиковый тубус, достал из него пропитанную специальным раствором салфетку и тщательно протер лицо. Скомкав ее, убрал в пепельницу. Потом открыл небольшой тюбик, взял кисть. Выдавив на нее колбаску бесцветного клея, смазал над верхней губой кожу. В нос ударил неприятный запах горелой кости. Осторожно прижал к этому месту усики. Запах должен скоро пройти. Да и стороннему человеку он не так заметен, нежели тому, у кого его источник под самым носом. Зато этот клей надежен. Не будет казусов. Все, больше гримом он пользоваться не собирается. Как ни крути, но с близкого расстояния и при электрическом свете его свободно заметит даже неподготовленный человек. Колган убрал пенал и достал сотовый телефон. Посмотрел на дисплей. По всем расчетам, счастливое семейство уже дома. Он улыбнулся, представив, как Ткачевы готовятся к встрече с ним. Еще раз смотрят содержимое холодильника, проверяют пыль на полках шкафа…

Решив совершить благородный поступок, они даже не знают, что все это проверяют позже, когда ребенок уже окажется в доме.

Колган заглушил двигатель, сунул под мышку папку и вышел из машины. Войдя во двор дома Ткачевых, набрал их номер телефона.

– Да! – с ходу ответила трубка голосом молодой женщины.

– Это Борис Сергеевич, – бодро представился Колган. – Я у дверей вашего подъезда.

Двери открыла одетая в нарядное платье жена Левы. На лице минимум косметики. Карие глаза украшали длинные ресницы. Колган наметанным взглядом определил, что они натуральные. Губы были лишь слегка тронуты помадой, которая делала их будто бы влажными. Черные волосы волнами уложены набок. Она заметно волновалась. Сцепив пальцы на уровне груди, странно и неловко повернулась, пропуская его в прихожую:

– Здравствуйте!

– Я звонил днем, – вдохнув аромат свежести, исходивший от женщины, Колган вдруг забыл, чем хотел закончить мысль, и захлебнулся последней фразой.

– Мне Лева говорил, – она закрыла двери и подняла руки на уровень груди, намереваясь забрать у него пальто.

– Я, собственно, должен убедиться, что вы имеете постоянную работу и у вас нормальные жилищные условия, – расстегивая пуговицы, сказал он. – Можно?

– Конечно! – воскликнула она.

Он снял пальто.

Лева стоял в начале коридора и хлопал глазами. У него был вид как у вызванного к доске школьника, который не выучил урок. Еще так смотрят, когда пришел не тот, кого ждали.

Колган направился вслед за Татьяной и оказался в зале.

– Мы эту квартиру снимаем, но у меня еще есть дом в деревне, – стала объяснять Татьяна и толкнула в бок так и не проронившего ни слова Леву.

Тот вздрогнул и выразительно кивнул.

– Вообще-то приветствуется, когда потенциальные опекуны имеют жилье и работу…

– С работой все в порядке, – заверила она.

– Знаю, уже получил справку, – с деланым интересом разглядывая корешки книг, стоявших на полках шкафа, кивнул Колган. – Вы работаете в «Рязаньтелекоме».

– Что вас еще интересует? – спросила Татьяна.

– Детская комната у вас уже готова? – Колган вопросительно уставился на Леву.

– Пожалуйста, – Татьяна показала рукой на двери.

– А почему он все время молчит? – неожиданно разозлился Колган. – Насколько мне известно, именно ваш супруг и есть инициатор усыновления. Ведь Антон его племянник.

– Вы не обращайте внимания, – махнула рукой Татьяна. – Лева не пьет и не курит.

Молодая женщина сказала это таким тоном, будто это воспринималось ею как недостаток.

«Как раз это меня сейчас меньше всего беспокоит, – с тоской подумал Колган, глядя в ее глаза. – Меня больше волнует, что совсем скоро из-за своего муженька-урода ты не сможешь глядеть на этот мир!»

Неожиданно он понял, что больше не может скрывать цели своего визита. Его охватило присущее такой ситуации волнение и ощущение страха в груди. Сердце забилось в тревожно-радостном предчувствии невообразимого восторга, который он совсем скоро испытает. Как Колган ни пытался, странные ощущения с каждым разом становились острее, и появилось желание их испытывать постоянно. Он решил заканчивать. Но для этого ему было необходимо узнать, не появятся ли еще родственники.

– Я смотрю, у вас детей своих нет, – Колган положил папку на стол. – Не боитесь брать чужого?

– Какой он нам чужой? – впервые подал голос Лева. – Самый что ни на есть родной.

– Я немного не так выразился, – Колган опустился на край кресла. – Наверняка у вас есть еще родственники? Возможно, постарше и уже с опытом.

– К сожалению, так получилось, что больше некому решить эту проблему, – с горечью в голосе сказал Лева.

– Почему ты говоришь – проблему? – набросилась на него Татьяна. – Разве ребенок может быть проблемой?

– Я слышал, какое горе преследует ваших родственников, – не желая слушать перепалку этих людей, заговорил Колган. – Прямо рок какой-то.

– Вот и я о том же, – согласился Лева. – Не могу поверить в случайность.

– Да и Матвей того же мнения, – неожиданно согласилась с ним Татьяна.

– Какой Матвей? – напрягся Колган.

– Мы попросили перепроверить официальную версию гибели родителей Ольги бывшего сослуживца брата, – переглянувшись с Татьяной, стал объяснять Лева. – Он познакомил нас с человеком, который этим занялся.

– Это частный сыщик? – ошарашенный известием, спросил Колган.

– Что-то вроде того, – кивнула Татьяна.

– Да нет, просто друг Рыка, – осуждающе посмотрел на нее Лева.

– А кто такой Рык? – стараясь скрыть охватившее вдруг волнение, спросил Колган.

– Это как раз и есть сослуживец брата, – вновь перехватил инициативу разговора Лева. – Как я понял, ему было некогда заниматься нашим вопросом, и он попросил об этом Кораблева.

– Знаете, – Колган сунул руку во внутренний карман и достал записную книжку, – нам тоже не безразлично, что творится в приемных семьях, поэтому скажите, как, в случае чего, связаться с этим Кораблевым?

– Погодите, – испугалась Татьяна. – У нас нет никаких проблем! Просто Лева не уверен, что у Ольги, жены его брата, их не было…

– Не беспокойтесь, на процесс усыновления эти действия вашего супруга окажут лишь положительное воздействие, – заверил ее Колган. – Его забота характеризует, что вы подходите к этому мероприятию основательно, – он перевел взгляд на Леву, всем своим видом давая понять, что готов записывать.

– Кораблев Матвей Сергеевич, – догадавшись, чего от него требуется, продиктовал Лева. – Кедрова, восемьдесят шесть… Хотя, – он поднял вверх палец. – Он сейчас живет за городом…

Размышляя, как теперь быть, Колган старательно записал адрес. Как ни крути, а устранять теперь Ткачевых нецелесообразно. В том случае, если этот Кораблев зашел достаточно далеко в своих расследованиях, их вообще уже не понадобится убивать. Колган не раз размышлял, каким будет конец их совместному с Васильевой предприятию, и сейчас неожиданно содрогнулся.

«А ведь я легко могу оказаться на нарах!» – с тоской подумал он.

Колган неожиданно остро почувствовал страх и смертельную тоску, отчего-то с ходу придя к выводу, что точно так же переживают лишь смертельно больные люди, в момент, когда узнают, что их дни сочтены. Даже если в ходе расследования не всплывут все его злодеяния и он каким-то образом избежит пожизненного, в зоне ему придется ой как несладко. Еще бы, кроме того что Колган бывший мент, он совершал преступления в отношении детей. А это пострашнее смертного приговора.