Текст книги "Агрессивность человека. Том 3. Агрессивные люди. Формирование и типы"

§ 13. Идентификация – механизм формирования агрессивных людей

Идентификация с другими людьми – один из мощнейших механизмов социализации и формирования личности, особенно в детском, подростковом и юношеском возрасте. Следовало предположить, что она должна была играть заметную роль и в процессе формирования агрессивных людей и преступников. Так, по-видимому, и есть, и знакомый с психологией возрастного развития[25]25
  См.: Крайг Г. Психология развития. СПБ, М., «Питер», 2001.


[Закрыть] читатель, возможно, даже удивлен, что до сих пор в этой главе мы все еще мало говорили об этом важном механизме социализации.

А. Положительная идентификация с референтными лицами

Если отец мальчика – агрессивная личность и мальчик идентифицирует себя с ним, то в какой-то мере приобретает его агрессивные черты и формы поведения. Дочь может идентифицировать себя с агрессивной матерью. Это положительная идентификация, психо-логика которой такова: «Вот каким человеком я бы хотел быть (или стать)».

Но бывают исключения: агрессия отца может вызвать отвращение ребенка, особенно если она направлена против матери, которую он любит. Тогда будет работать механизм отрицательной идентификации, психологическую логику которой можно выразить следующим образом: «Вот каким человеком нельзя быть!» (или: «Вот каким человеком я бы не хотел стать!». Это уже связано с идеальным я-образом ребенка).

Подросток или юноша могут переживать положительную идентификацию не только с родителями. Сходные процессы могут иметь место и в отношении других референтных лиц. Когда малыш или подросток воспринимает реального человека или киногероя, которые совершают агрессивные действия, у него возникают процессы идентификации и связанные с ними мыслительные операции. В их числе – интерпретация увиденного, атрибуции, проекции, процессы интроекции и другие.

Социальные психологи уже много лет исследуют влияние телевидения на психическое развитие детей. Они заметили, что дети и подростки склонны воспроизводить в своем воображении, в сфере сознания, увиденные агрессивные стычки. Они представляют себя в роли агрессивных киногероев, переживая идентификацию и воображаемое исполнение роли другого. Они в своем воображении одерживают победы, такие, которые им недоступны в реальной жизни. Предполагается, что подобные когнитивные процессы помогают подросткам приобрести схемы агрессивного поведения[26]26
  См.: Huesmann L.R. and Eron L.D. (Eds.). Television and the aggressive child: A cross-national comparison. Hillsdale (N.J.): Erlbaum, 1986; См. также: Берковиц Л. Агрессия, с. 189.


[Закрыть].

Здесь мы видим интереснейший пример того, как внутренний психический защитно-компенсаторный процесс способствует развитию у индивида новых форм поведения. Мы имеем в виду, что процессы воображаемого исполнения роли героя, с которым подросток идентифицирует себя, имеют несколько функций, одной из которых является психологическая самозащита фрустрированного подростка: он ведь осознает, что не является героем, ощущает себя слабым и т. п.

Б. Идентификация с родителем или обратная установка?

Многочисленные факты из реальной жизни и психологические исследования показывают, что часть детей девиантных родителей, имеющих антисоциальные установки, тоже становятся девиантными и совершают преступления. Подобные факты нетрудно объяснить работой механизмов положительной идентификации и ее поведенческого выражения – подражания. Такие дети составляют больше половины всех детей девиантных родителей.

Однако не все дети идут по стопам своих девиантных родителей. Почему? Мы предлагаем гипотезу, согласно которой такие дети имеют отрицательную идентификацию с девиантными отцами, вследствие чего у них начинает работать защитный механизм формирования обратной реакции и установки[27]27
  Об этом и других защитных механизмах см. Т. 1 настоящего труда, а также: Фрейд А. Теория и практика детского психоанализа. Том 1, «Апрель Пресс. ЭКСМО-ПРЕСС». М., 1999; Налчаджян А. А. Социально-психическая адаптация личности. Ереван, 1988.


[Закрыть]. Таким путем сын преступника может стремиться стать лояльным гражданином и даже защитником законов и общественного порядка. Редко, но так тоже бывает.

Однако есть еще один возможный путь, который был обнаружен в результате исследований американских психологов Д. Фаррингтона и других. Вот каким образом обобщает их данные Л. Берковиц: «…вероятность того, что подростки станут нарушителями закона, уменьшается, если социально девиантные отцы относятся к ним с любовью и у них хорошие отношения с матерями. Около половины подростков, имеющих девиантных и не любящих их отцов, стали преступниками. В то же время закон нарушила лишь одна пятая часть тех мальчиков, чьи отцы также были преступниками и (или) алкоголиками, но относились к своим сыновьям с теплотой и любовью. Если некоторые из антисоциальных отцов служили моделью для их сыновей, то их влияние, по-видимому, сказывалось лишь при особых, ограниченных обстоятельствах»[28]28
  Берковиц Л., указ. соч., с. 233; см. также исследования Д. Фаррингтона и У. Корда.


[Закрыть].

Случай, когда отец мальчика является любящим сына преступником, в результате чего сын не идет по его стопам, нам представляется несколько парадоксальным. Почему? По той причине, что при таких взаимоотношениях сын обычно имеет положительную идентификацию с отцом и подражает его поведению. Почему же этого не происходит? Такой результат возможен в двух случаях: а) если ребенок не знает о преступности отца; б) если отец запрещает сыну вести себя так, как он сам. Конечно, и при таких взаимоотношениях между отцом и сыном возможно формирование у мальчика обратной реакции и отрицательной идентификации с отцом, особенно если у ребенка появились другие объекты позитивной идентификации.

Но элементы парадокса имеются и в том случае, когда мальчик подражает преступному поведению отца, который его не любит и с которым у него в лучшем случае могла устанавливаться только негативная идентификационная связь со следующей психо-логикой: «Вот каким человеком нельзя быть!». Но на самом деле, как показали исследования У. Маккорд, имеет место обратное: дети нелюбящих и преступных родителей также выбирают преступный путь. В чем тут дело?

Такие случаи попытался объяснить Л. Берковиц. Он высказал предположение, что дети будут подражать своим нелюбящим отцам-преступникам только в том случае, если «уже предрасположены вести себя подобным образом» (Указ. соч., с. 233). Поскольку такие мальчики уже жили в семьях, в которых отцы их не любили и конфликтовали с их матерями, то вероятность того, что они имеют антисоциальные агрессивные установки, велика.

Мы считаем, что в таких случаях речь идет о существовании у мальчиков подсознательной антисоциальной установки, которая актуализируется и порождает антисоциальные действия под впечатлением примера отца. Чаще всего подражают отцу-преступнику фрустрированные мальчики: исследования показывают, что чем сильнее фрустрирован человек, тем с бо́льшей готовностью подражает агрессивным действиям других людей. Поскольку подражание, особенно повторяющееся, очень часто является поведенческим выражением идентификации, то можно высказать следующую гипотезу: предыдущая фрустрация активизирует работу механизмов идентификации с агрессором.

Г. Власть и идентификация

Существует еще один и очень сильный фактор, определяющий возникновение идентификации ребенка с отцом или подчиненного (ведомого) с руководителем (ведущим, лидером).

Известно, что индивид Р₁ обладает властью над Р₂ в том случае, когда контролирует над его поведением и даже мыслями, имея возможность поощрять или наказывать его. Из области психологии власти и лидерства мы знаем, что специалисты различают такие виды власти, как власть поощрения, власть наказания, информационную власть, власть экспертную и другие.

Отцы обычно обладают хотя бы двумя видами власти над сыновыми: властью поощрения и властью наказания. Дети зависят от власть имущих отцов, и данное обстоятельство по каким-то причинам создает в детях готовность имитировать поведение взрослого (родителя). Экспериментальные исследования А. Бандуры, Д. Росс, Ш. Росс показали, что «…дети с особенной готовностью имитируют поведение взрослых, от которых они зависят и которые обладают властью – распределяют награды и наказания».

Это, конечно, установленный эмпирический факт, но его констатация и концептуализация открывают путь для исследования новых аспектов взаимоотношений лидеров и подчиненных. Почему власть руководителя вызывает у подчиненных тенденцию имитации его поведению и, вполне вероятно, психологически идентифицироваться с ним? Мы считаем, что к этому приводит желание подчиненного быть таким же, каким он видит и считает лидера, пользоваться частью тех ценностей, которые дает человеку высокий статус. Эти ценности известны: власть, авторитет и доходы. Они привлекательны для многих, если не для всех.

Но мы считаем, что для идентификации с подобным лидером подчиненные должны опираться также на ряд атрибуций. Нужна настоящая идеализация, «кристаллизация» лидера. Несколько изменив точку зрения на предмет нашего исследования можно сказать, что атрибуция и идентификация являются механизмами подчинения.

§ 14. Подражание социальным моделям – механизм приобретения агрессивного поведения

А. Подражание взрослым людям

Агрессивное поведение ребенка может быть результатом подражания. Наблюдая за поведением взрослых, ребенок совершает сходные действия без соответствующих внутренних мотивов, в случае агрессивного поведения – без подлинной враждебности, без злого умысла. Мы уже говорили об исследованиях А. Бандуры, результаты которых еще раз подтверждают ту истину, что без гнева, в основном в результате подражания другим людям (социальным моделям), дети совершают многие из своих агрессивных действий.

Когда взрослый в присутствии ребенка берет куклу и со злостью швыряет в сторону, ребенок может повторить это агрессивное действие. Он ведь хочет быть таким, как взрослый. Когда родитель со злостью швыряет туда-сюда игрушки ребенка, который создал в гостиной неразбериху, ребенок может подражать ему и после этого вести себя так же агрессивно со своим игрушками.

Подражание агрессивным действиям взрослого усиливается тогда, когда для ребенка он является объектом положительной психологической идентификации, когда ребенок желает быть таким, как взрослый. Он подражает внешнему виду, действиям и речи взрослого. Обычно в качестве объектов подражания выступают взрослые представители одного с ребенком пола: родитель, учитель, старшие братья или сестры, герои фильмов и романов и т. д. Все перечисленные – «агенты» социализации ребенка, то есть такие люди, которые играют ту или иную роль в процессе психического развития и созревания ребенка, составляя для него значимую социальную среду. Если эта среда агрессивна, ребенок не может не оказаться под ее влиянием хотя бы в некоторой степени. Значимые взрослые выступают для него в качестве социальных моделей подражания.

В создании такой агрессивной среды значительную роль играют телевидение, видеокассеты с фильмами-боевиками, определенная часть печатной продукции. Под влияние полных насилия фильмов и передач попадают в первую очередь те дети, подростки и юноши, у которых структура самосознания, я-концепция, еще не оформлена, у которых еще нет твердого личностного ядра, поскольку у них не было достойных объектов идентификации и подражания.

Наблюдая за агрессивным поведением другого, индивид может: а) обнаружить новые для себя формы агрессивного поведения, новые его грани; б) наблюдение может подсказать ему, что если другому дозволено быть агрессивным, то и ему тоже можно. Иначе говоря, социальные модели растормаживают запрет на агрессию, являются релизерами агрессивного поведения; в) частое наблюдение агрессии других людей ослабляет эмоциональную чувствительность наблюдателя, делает агрессию обычным делом, отупляет чувствительность к чужой боли, то есть эмпатическую способность наблюдателя; г) тем самым для наблюдателя становится возможным спокойно участвовать в агрессивных действиях, которые теперь уже считаются обычными; д) постоянное наблюдение агрессии может создать у человека представление о мире как об опасном, враждебно настроенном месте обитания. А это, в свою очередь, может создать у человека готовность отвечать агрессией на все то, что кажется ему угрозой для себя[29]29
  См.: Бэрон Р., Ричардсон Д., указ. соч., с. 106–107.


[Закрыть].

В результате работы этих механизмов дети, как постоянные свидетели ссор своих родителей, также приобретают склонность вести себя агрессивно. Более того, в будущей своей супружеской жизни, а также во взаимоотношениях со своими детьми, они тоже ведут себя агрессивно, пытаются разрешить конфликты теми же силовыми методами, что и их родители. Эту наследственную передачу агрессивности иногда называют «циклом насилия»[30]30
  См.: Steinmetz S.K. and Straus M.A. (Eds.). Violence in the family. New York: Dodd, Mead, 1974.


[Закрыть]. Сходные явления передачи агрессивного опыта и склонности разрешения конфликтов силовыми методами, можно наблюдать также на уровне социальных и этнических конфликтов.

Б. Общение со сверстниками и развитие агрессивности

Начнем с краткого изложения ряда эмпирических фактов. Исследования показывают, что общение со сверстниками и игра с ними делают детей агрессивными. Даже посещение детского сада превращает детей в более агрессивных существ по сравнению с теми, кто в детский сад не ходит. Во всяком случае таковы данные американских исследователей, представленные в трудах Р. Бэрона и других психологов.

Но в чем причина этого явления? Авторы эмпирических исследований, исходя из теории социального научения Альберта Бандуры, утверждают, что дети учатся друг у друга агрессивному поведению. Это верно, но это еще не все. Как мы полагаем, есть еще одна и более серьезная причина, а именно: играя вместе и общаясь, соперничая друг с другом, дети оказываются в конфликтных отношениях, переживают состояния стресса и фрустрации и, естественно, становятся агрессивными. У них появляются эмоции гнева и возмущения, которые и приводят к агрессивным действиям. Таким образом, необходимость психологической самозащиты с помощью агрессивных действий, которые они и сами изобретают, или извлекают из своей памяти, или же перенимают у своих партнеров по игре, постоянно делает их более агрессивными. Долговременное общение со сверстниками и повторение фрустраций заставляет их выработать целый арсенал средств для самозащиты или оказания давления на других. Формируется авторитарный характер с сильными тенденциями экстрапунитивности (то есть со склонностью наказывать других людей).

Но у части детей агрессия подавляется под воздействием страха и они пытаются приспособиться с помощью других средств: конформизма по отношению к лидерам, с помощью подношений и т. п. Систематическое использование этих средств уже ведет к формированию другого типа личности – конформиста, угодника, раболепствующего перед сильными.

Приобретенные в процессе общения со сверстниками способы поведения, и вообще агрессивная стратегия адаптации, переносится в новые социальные ситуации.

Данный подход открывает новые возможности исследования процессов приобретения и открытия агрессивных форм поведения в связи с другими формами адаптивных действий.

В. Социометрический и социальный статусы и агрессивность

Представляет интерес вопрос о детерминированности статуса агрессивностью человека и, наоборот, влияние статуса на агрессивность. Вопрос этот представляет интерес относительно всех социальных статусов, но поскольку здесь мы обсуждаем проблемы детской агрессивности, вынуждены ограничить круг обсуждаемых явлений.

Данный вопрос в определенной мере исследовался Дж. Морено и другими социометристами[31]31
  См.: Морено Дж. Социометрия. М., 1959; Коломинский Я. Л. Психология личных взаимоотношений в детском коллективе. Минск, 1966.


[Закрыть]. Общий их вывод состоит в том, что агрессивных детей везде не любят и считают неприятными, поэтому если даже их официальный статус в группе высок, социометрический статус у них низкий. Если агрессивность стала чертой характера, она переносится из одной ситуации в другую и делает человека неприятным и нелюбимым везде. Проведено очень много других исследований, которые по характеру близки к социометрическим[32]32
  См.: Бэрон Р., Ричардсон Д., указ. соч., с. 104–106.


[Закрыть]. Агрессивные дети занимают в своих группах статус отвергаемых лиц.

Однако не во всех социальных группах агрессивные дети занимают низкий статус. Они могут занимать самые различные, в том числе и высокие статусы в группах, состоящих из агрессивных детей. Агрессивные дети склонны объединиться в подгруппы. В целом агрессивные дети, по-видимому, не в такой мере отвергаемы и изолированы, как можно было бы подумать лишь на основе социометрических данных.

Психологи, исследовавшие связи агрессивности человека с его статусом, рассматривают эту проблему в основном односторонне. Не рассматривается, например, влияние статуса и роли на агрессивность человека. Между тем роль может потребовать от своего исполнителя агрессивного поведения, и если она исполняется в течение длительного времени, может превратить человека в хронически агрессивное существо. Роль, как система действий, с помощью психологических механизмов интериоризации, диссонанса и адаптации формирует у личности целый ряд черт, в том числе агрессивность, а также соответствующий социальный я-образ.

Итак, мы считаем, что в процессе усвоения и выполнения социальной роли происходит обучение агрессивности, если роль этого требует, если в ее структуре есть соответствующие ожидания. Мы полагаем также, что данный механизм способствует появлению также групповой агрессивности. Здесь мы видим возможности дальнейшего развития теории агрессии в связи с достижениями теории социальных ролей.

§ 15. Ранняя агрессивность и формирование авторитарного характера

А. Новые проблемы

Когда говорят о формировании агрессивности в детском возрасте, следует различить, кроме враждебной и инструментальной, еще по крайней мере два вида агрессии: 1) авторитарную агрессию, которая может быть как враждебной, так и инструментальной; б) неавторитарную, то есть не сцепленную с авторитарным характером агрессию.

Авторитарная агрессия, в свою очередь, бывает двух видов: а) агрессия авторитарного лидера или руководителя, б) агрессия авторитарного подчиненного.

Между тем психологи, проводившие лонгитюдные исследования человеческой агрессивности, не дифференцируют эти разновидности и в общей форме говорят об агрессивности детей, подростков и взрослых. Обзор этих исследований представлен, например, Л. Берковицем на страницах 169–177 уже неоднократно упомянутой книги «Агрессия».

В результате такой недифференцированности возникают трудности, когда пытаются предвидеть поведение детей в будущем. Мы полагаем, что следует организовать специальные лонгитюдные (продольные) исследования хотя бы двух разновидностей агрессивности: сцепленной с авторитаризмом и неавторитарной агрессивности. Первую из них надо исследовать в связи с развитием авторитарного характера в детстве. Поскольку для исследования возрастного развития агрессивности уже разработаны достаточно надежные методики, то результаты их применения могут дать толчок новым исследованиям авторитаризма. Здесь мы видим серьезные перспективы.

Б. Является ли авторитарная личность антисоциальной?

Продольные исследования развития и сохранения, то есть последовательности и устойчивости, агрессивности показали, что у значительной части сверхагрессивных детей этот комплекс характера и установка включаются в более широкую антисоциальную установку. Но поскольку мы связываем развитие агрессивности с формированием авторитарного характера, то вполне естественно задать себе вопрос: является ли авторитаризм антисоциальным характером или антисоциальной обобщенной установкой? Если ответ окажется положительным, тогда мы сможем утверждать, что хотя бы у части агрессивных индивидов данный комплекс характера развивается в составе авторитаризма, в сцеплении с авторитарной установкой к тому социальному миру, в котором они живут.

Какими качествами отличаются антисоциальные люди и в какой мере эти качества и черты совпадают с теми, которые раскрыты в известных исследованиях авторитарного характера группы калифорнийских исследователей[33]33
  См.: Adorno T. a.o., The Authoritarian Personality. Abridged ed., 1985.


[Закрыть] и последующими, в частности, в работах Б. Алтмейера?[34]34
  См.: Altemeyer B. Enemies of Freedom. San Francisco: Jessey-Bass, 1988.


[Закрыть]

Рассмотрим результаты исследования Леонарда Эрона и его сотрудников, проведенного в сельском округе Колумбия штата Нью Йорк (США) в течение 21 года[35]35
  См.: Eron L.D., The development of aggressive behavior from the perspective of a developing behaviorism. “American Psychologist”, 1987, 42, pp. 435–442; Eron L.D., Huesman L.R., Dubow E., Romanoff R. and Yamel P., Aggression and its correlates over 22 years. In: D.Crowell, I.Evans and C.O’Donnell (Eds.). Chldhood aggression and violence. New York: Plenum, 1987, pp. 249–262.


[Закрыть]. Эти психологи попытались раскрыть источник агрессивности и опросили 870 мальчиков и девочек начиная с 8-летнего возраста. Опрашивали они также их отцов и матерей. Около 400 из этих детей были опрошены еще раз в 1970 году, когда им было около 19 лет, и более 400 из них были опрошены еще раз в возрасте (в среднем) 30 лет. Исследователи попытались выяснить: а) совершали ли они преступления; б) нарушали ли правила дорожного движения. Чтобы получить возможно более полные ответы, они опрашивали также супругов и детей тех из них, которые состояли в браке.

Показателями агрессивности считались: зачинение драки; использование оскорбительных слов в адрес других; агрессивные наклонности, о наличии которых в себе сообщали сами опрашиваемые после окончания школы. Если опрашиваемые состояли в браке, то их просили сказать, как они воспитывают своих детей, просили также оценить уровень их агрессивности. Можно предположить, что более или менее подробные рассказы о методах и стиле воспитания детей могли бы раскрыть связь агрессивности с авторитаризмом.

К сожалению, исследователи, в частности Л. Эрон и его сотрудники, изучали агрессивность в изоляции от других черт личности. Итог их исследований Л. Берковиц представил следующим образом: «… агрессивность участников опросов имеет тенденцию сохраняться со временем. Эту тенденцию можно ясно увидеть, если сравнить периоды детства и отрочества: и мальчики, и девочки, набравшие в возрасте восьми лет наибольший показатель агрессивности, чаще всего и десять лет спустя считались среди сверстников очень агрессивными. Пожалуй, еще важнее то, что их тенденция к насилию зачастую сохранялась и во взрослой жизни»[36]36
  Берковиц Л., указ. соч., с. 174.


[Закрыть].

Исследование показало, что те, кто с детских лет сохраняет высокий уровень агрессивности, склонны наказывать своих провинившихся детей. Их пунитивность сохранилась. Они были склонны отвечать агрессией на агрессию, в то время как такая склонность не была характерна для их более миролюбивых сверстников. Вот здесь мы, таким образом, нашли важный пункт сцепления между агрессивностью и авторитаризмом: это пунитивная (наказывающая) установка к подчиненным, к людям с более низким социальным статусом.

Что касается отношения к социальным нормам, то это намного более сложный вопрос. Согласно результатам упомянутых выше продольных исследований, агрессивные люди чаще нарушают законы, чем неагрессивные. Их антисоциальные тенденции довольно устойчивы во времени: «… крайняя агрессивность в детстве, в сущности, выражает общие антисоциальные тенденции. Когда группа Эрона в своей выборке 1981 года проверила уголовные дела ее участников, было обнаружено, что те из них, кто в восьмилетнем возрасте отличался ярко выраженной агрессивностью, в три раза чаще подвергались суду за преступления к 19-летнему возрасту, чем менее агрессивные. Более того… у этих участников опросов к 30 годам было самое большее число судимостей. Такое соотношение сохранилось как для мужчин, так и для женщин. Антисоциальные тенденции агрессивных молодых людей приводили и к большему количеству правонарушений на дорогах»[37]37
  Берковиц Л., указ. соч., с. 175.


[Закрыть].

Возникает следующий вопрос: сочетались ли у этих людей агрессивность и антисоциальность с тенденцией к доминированию и к власти? Стремились ли эти люди иметь в обществе высокие статусы, власть и возможность осуществления контроля над другими людьми? Наличие экстрапунитивности у них мы обнаружили. Но этого мало. Ведь авторитарные люди, занимая в обществе высокие посты, проявляют значительный формализм, выступают в роли консервативных защитников традиций и норм социального поведения. Как можно сопоставить роль защитника социальных предписаний с ролью нарушителя этих норм? Возможно ли это? Проблема эта, несмотря на ее важность, все еще в должной мере не исследована и не решена. Исследователи даже не задались вопросом, каким образом могут сочетаться агрессивность и авторитарная доминантность.