Текст книги "Агрессивность человека. Том 3. Агрессивные люди. Формирование и типы"

§ 5. Жестокость к детям

Специального исследования заслуживает жестокое, агрессивное отношение к детям в прошлом и настоящем. Исследование данной проблемы даст нам много интересного о природе и истоках человеческой агрессивности. Надо сказать, что история детства изучена очень слабо, но то, что нам уже известно, убеждает, что в прошлом с детьми почти везде обращались намного более жестоко, чем сейчас. У наших предков фактически не было представления о детстве как особом периоде развития человека. Во всяком случае так было в европейских странах[49]49
  См.: Демоз Ллойд Психоистория. Ростов-на-Дону. «Феникс», 2000, с. 14–17 и др.


[Закрыть]. В 1916 году англичанин Джордж Пейн написал книгу под названием «Делатели ангелов», в которой исследовал жестокость по отношению к детям в прошлом и практику детоубийства.

Но здесь мы ограничимся лишь рассмотрением ряда причин того, почему современные родители порой жестоко обращаются со своими детьми.

А. Сходство родителя и ребенка – причина жестокости

У каждого человека есть физические и психологические черты, которые ему не нравятся. И вот, когда родитель, имеющий такие черты и осознающий их, замечает сходные черты у своего отпрыска, у него возникает негативное отношение к ребенку. За таким отношением следует отвержение ребенка, которого то и дело фрустрирует такое, мягко говоря, плохое исполнение роли родителя. Ответом со стороны ребенка вначале обычно бывает попытка сближения. Но, не встречая теплого отношения, ребенок постепенно отчуждается от родителя, становится агрессивным и выбирает адаптивную стратегию ухода. Это еще один путь формирования агрессивных детей с антисоциальными тенденциями.

Наша идея, позволяющая расширить данный подход, сводится к следующему: поскольку существует наследственная передача физических и психических черт, то в психике многих родителей возникают симпатия к ребенку и любовь на основе общих приятных черт и неприязнь, отчуждение и даже конфликты на основе сходных неприятных черт, таких, наличие которых в самом себе человек не хотел бы осознать.

В таких взаимоотношениях имеет место еще и следующее: родитель вытесняет свое знание о наличии в себе определенных неприятных черт, то есть психологически защищается от них; в то же время его ребенок постоянно перед глазами и как бы заставляет вновь и вновь воспринимать и осознать эти черты. Такой ребенок, по-существу, разрушает систему психологической самозащиты родителя, заставляет многократно воспроизвести в своем сознании собственный неприятный я-образ и снова переживать фрустрацию. Ребенок невольно становится хроническим фрустратором для родителя и вызывает в нем формирование агрессивной установки. В этих условиях часть детей отвечает агрессией и постепенно приобретает агрессивный характер, а также соответствующую стратегию защитной адаптации.

Обсуждение данной проблемы еще раз показывает нам, что в жизни людей есть неизбежные фрустрации, образно говоря – роковые.

Имеются эмпирические данные, свидетельствующие о справедливости предложенной выше концепции. Так, одна из матерей, отвечая на вопрос психологов о своем отношении к сыну, ответила: «Я думаю, что в характере Брайана есть черты, которые напоминают мне о себе, те, которые я не люблю. Здесь может быть такая связь»[50]50
  Бандура А., Уолтерс Р., указ. соч., с. 74.


[Закрыть]. Эта мать, мягко говоря, относилась прохладно к своему сыну.

Мы сказали, что родителя может фрустрировать как физическое, так и психологическое сходство со своим ребенком. Но еще одно сходство может стать причиной формирования отрицательного отношения родителя к отпрыску: это возникновение у ребенка таких же психологических проблем, какие были или все еще есть у этого родителя. Например, если у сына есть трудности в общении с девушками, это может раздражать отца, у которого были и остаются сходные трудности в общении с представителями противоположного пола. Например, отец может сказать о сыне-подростке: «Он такой же дурак, каким я был в его возрасте. История повторяется: все его обманывают». Конечно, сходство в «дурацких» чертах не может не фрустрировать несчастного отца.

Но нежелательные различия сына от отца также могут фрустрировать родителя. Например, если у высокоодаренного композитора рождается лишенный музыкальных способностей сын, отец фрустрируется. Но эти переживания могут иметь этнокультурную специфику. Поэтому рассмотренные вопросы представляют интерес также для этнопсихологии и этнопедагогики.

Б. Жестокость и халатность – разные явления

Подлинная в психологическом смысле агрессия, как мы видели, представляет собой мотивированное действие, целью которого является причинение другому (или себе!) боли и вреда. Мы можем назвать человека жестоким тогда, когда он применяет к людям именно такую подлинную агрессию. Если он получает от этого удовольствие, тогда он уже является жестоким садистом. Например, мать может быть жестокой в своих отношениях с ребенком.

Но халатность – это неспособность делать для человека добро. Это небрежное, недобросовестное отношение к делу. Результат халатного отношения может быть таким же вредным, как и агрессивного отношения, но психологически это две разные установки: мотивация соответствующих действий различна, хотя существование агрессивной халатности также нельзя исключить полностью. Но такой исследователь, как Л. Берковиц, категорически против, чтобы безразличие, халатность считали разновидностью насилия. Тем не менее здесь есть проблема. Несмотря на то, что мы и так обильно цитируем Берковица, его высказывание по данному вопросу хотели бы привести дословно: «… жестокость и халатность проистекают из разных причин. Невнимательные к своим детям взрослые заметно отличаются от тех заботливых родителей, которые тем не менее бьют своих отпрысков. Однако каким бы предосудительным я ни считал безразличное отношение родителей к ребенку, попытки квалифицировать это безразличие разновидностью «насилия» означало бы, что оба типа поведения родителей обусловливаются одними и теми же психологическими процессами, а поощрение этой ошибочной точки зрения неминуемо привело бы к запутыванию сути данного вопроса»[51]51
  Берковиц Л., указ. соч., с. 287–288.


[Закрыть].

В целом это правильная точка зрения. Однако бывают случаи, когда под личиной «безразличного наблюдателя» скрывается агрессор, бросающий человека, в том числе своих детей, на произвол судьбы, предоставляя другим агрессорам превращать их в жертву. Ведь халатность, как мы уже сказали, включает не только безразличное, но и недобросовестное отношение к человеку и к своим обязанностям, в том числе к предъявляемым к роли ожиданиям. В словаре русского языка С. И. Ожегова слово «халатный» имеет следующее объяснение: «Небрежный и недобросовестный в выполнении обязанностей»[52]52
  Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1961, с. 846.


[Закрыть]. Но там, где отсутствует «добрая совесть», легко находит себе место злонамеренность. Отсутствие доброты уже означает потенциальную возможность жестокости.

§ 6. Проблема возрастной устойчивости агрессивности

А. Проблема

Агрессивность, как и другие комплексы характера, возникает в младенчестве, формируется и уже в подростковом возрасте приобретает устойчивый характер. Имея наследственные предпосылки, она не может совсем отсутствовать у кого-либо, тем более, что даже в самых благоприятных условиях потребность в агрессивных ответах время от времени возникает у каждого.

Мы помним, что в психологии проведены продольные (лонгитюдные) исследования развития интеллектуальных способностей, умственной одаренности. Известны, в частности, исследования Л. Терстоуна и его коллег, сумевших доказать, что уровень высокой одаренности, обнаруженный у детей, сохраняется и в последующие годы, в период зрелости.

Проведены ли сходные исследования агрессивности? Проблема, которая здесь нас интересует, следующая: в какой мере вспыльчивость и враждебная, эмоциональная агрессивность устойчивы во времени? Иначе говоря, если ребенок в восьмилетнем возрасте отличается вспыльчивой агрессивностью, то будет ли он таким же в последующие годы, в том числе и в зрелом возрасте? Очевидно, что на такой вопрос можно получить ответ только с помощью лонгитюдных исследований достаточного числа людей. Свидетельствует ли агрессивность в юном возрасте о том, что, став взрослым, человек сохранит это свое качество? Предваряя рассмотрение конкретных исследований скажем, что часть маленьких драчунов и задир с течением времени исправляются, становятся миролюбивыми, но другая часть сохраняет свой агрессивный и антисоциальный характер. В целом, если мы определяем агрессивность как комплекс характера личности, то можно предположить, что после формирования в школьном возрасте данный комплекс не исчезает полностью, а иногда даже усиливается. Но посмотрим, что показывают эмпирические исследования.

Б. Эмпирические исследования

1. Одно лонгитюдное исследование агрессивности проведено в США, в штате Калифорния. Исследовались родившиеся в 1928 году в г. Борили 200 детей. С большей частью этих людей психологам удалось сохранить контакт вплоть до середины 50-х годов, то есть в течение 30 лет. Не вдаваясь в подробности и не описывая методы и ход исследования, которые приведены в литературе, представим здесь главные выводы исследователей: а) вспыльчивые индивиды сохранили эту свою черту, а сдержанные (заторможенные) индивиды – свои; б) эти их черты оказывали очень серьезное влияние на весь их жизненный путь, в том числе на выбор профессии, создание семьи и т. п.; в) на сохранение упомянутых черт оказывают влияние реакции окружающих людей, которые поддерживают в них эти черты; г) однако определенному числу индивидов из данной выборки все же удалось преодолеть свои первоначальные тенденции. Так, определенное число вспыльчивых индивидов научились сдерживать свои чувства или находили приемлемые способы разрядки своих эмоций. Как это им удалось – чрезвычайно интересно и пока не совсем ясно[53]53
  См.: Крайг Г. Психология развития. СПб, «Питер», с. 22–23.


[Закрыть].

2. Исследование Д. Ольвеуса. Этот психолог произвел обзор исследований возрастного развития агрессивности, проведенных в США, Англии и Швеции. Они касались агрессивности индивидов мужского пола в возрасте от 2 до 18 лет, а затем – от 6 месяцев до 21 года. Использовались методы прямого наблюдения, метод рейтинга (на основе мнений учителей), свидетельства сверстников и т. п. В каждом индивидуальном случае исследователи выяснили взаимосвязи между первоначальными и последующими данными. Они пытались выяснить, сохранили ли индивиды свою первоначальную агрессивность. Д. Ольвеус обнаружил сильно выраженное соответствие между первоначальными и последующими измерениями, однако величина этого соответствия снижалась по мере того, как возрастал временной интервал. «Когда измерение проводилось через год после первого, то среднее соответствие было свыше 0,7, а затем равномерно снижалось; когда промежуток между двумя измерениями составлял 21 год, показатель соответствия падал до значения 0,4…»[54]54
  Берковиц Л., указ. соч., с. 169–170.


[Закрыть].

Итак, злобность и агрессивность мальчиков сохранились, несмотря на контроль общества и изменения ситуаций. Эти юноши действовали агрессивно не только в сходных, но и в различных ситуациях. Есть люди, которые меняются и становятся более миролюбивыми, но есть и такие, которые сохраняют свою агрессивность подросткового и юношеского возраста[55]55
  См.: Olweus D. Personality factors and aggression: With special reference to violence within the peer group. In: J.de Wit and W.W.Hartup (Eds.). Determinants and origins of aggressive behavior. The Hague: Mouton, 1974, pp. 535–565.


[Закрыть]. Дальнейшие исследования других психологов также доказали значительную устойчивость агрессивности в течение жизни[56]56
  См.: Мамменди А. Агрессивное поведение. В кн.: «Перспективы социальной психологии». М., ЭКСМО, 2001, с. 432.


[Закрыть].

Но почему одни индивиды с возрастом меняются, становясь менее агрессивными, а другие или сохраняют свою агрессивность, или даже становятся более агрессивными? Это один из главных вопросов возрастного аспекта проблемы агрессивности, но он до сих пор, насколько нам известно, не исследовался достаточно серьезно.

В. Дальнейшие исследования

Результаты дальнейших исследований длительного сохранения агрессивности резюмированы в ряде работ (Л. Берковиц, А. Мамменди и др.), поэтому нет смысла в подробном их рассмотрении. Мы хотели бы обсудить здесь лишь некоторые узловые вопросы из этой проблематики.

1) Реализация агрессивности в уголовных преступлениях. Исследования показали, что люди, уже в дошкольном возрасте показавшие себя агрессивными, чаще совершали в дальнейшем уголовные преступления, чем неагрессивные индивиды. Так, Д. Вест и его коллеги исследовали в Лондоне 400 мальчиков и подростков с возрастным интервалом 8–32 года. Из них 25 % были охарактеризованы как очень агрессивные. Оказалось, что к 21 году (в 1974 году) каждый из них совершал хотя бы одно опасное преступление (нападение на людей или грабеж с насилием), тогда как из неагрессивных индивидов преступления совершали лишь около 4 %. Следует учесть, что из юных нарушителей закона лишь малая часть привлекается к ответственности. Поэтому можно предположить, что совершивших преступления агрессивных подростков и юношей было значительно больше.

2) Предсказание дальнейшей судьбы агрессивности. Очень важно посмотреть, сохраняется ли агрессивность личности, обнаруженная в детстве, и в последующем, и можно ли предвидеть, каким взрослым человеком станет агрессивный в детские годы индивид. Исследование показало, что из 9-летних детей, охарактеризованных в качестве агрессивных, примерно 40 % спустя девять лет становятся еще более агрессивными, а в 21 год – уголовными преступниками.

Но и часть мальчиков (около 27 %), в 9-летнем возрасте охарактеризованных в качестве неагрессивных, в 17-летнем возрасте переходят в группу агрессивных. Однако в юношеском и зрелом возрасте наиболее агрессивными оставались те индивиды, которые в раннем детстве были охарактеризованы как очень агрессивные. Они не изменились. Именно о них сказано: «Горбатого только могила исправит».

Г. Привычность агрессии и проблема внутренних ингибиторов

Мы видим, что люди, в детстве подвергавшиеся насилию и (или) наблюдавшие семейные сцены конфликтов и насилия, со значительной вероятностью сами становятся агрессивными взрослыми. При этом мы показали важность подсознательного сохранения «агрессивного опыта» и его воспроизведения в новых условиях.

Однако остается неясным вопрос: а все-таки, почему у этих людей не вырабатывались внутренние тормозные механизмы, препятствующие агрессивному поведению? Л. Берковиц объясняет это индифферентностью как следствием систематического наблюдения сцен насилия. Эти люди не представляют себе, что недопустимо нападать на других людей для достижения своих целей. Иначе говоря, таким людям межличностная агрессия представляется вполне естественной и допустимой; у них не формируется группа запрещающих агрессивные действия социальных норм, мы считаем также, что у этих людей слабо развита совесть.

Таким образом, у подобных индивидов в онтогенезе не формируются внутренние ингибиторы агрессии. Но, кроме того, эти люди копируют поведение своих родителей; считают агрессию эффективным средством решения своих проблем, то есть имеют преобладающую агрессивную стратегию адаптации.

Что касается подражания родителям, то мы считаем возможным напомнить о предложенной нами в этой книге концепции, согласно которой семейные роли сопряжены друг с другом, а положительная идентификация с родными, лежащая в основе положительного сопряжения, приводит к имитации их поведения и научению.

§ 7. Сублимация агрессии

Как мы видели, и дети, и взрослые, нередко приобретают общую озлобленность, которую называют также «свободно плавающим гневом». Возникает практическая задача уменьшения интенсивности такой агрессивности. Как поступить, если наш ребенок или ученик агрессивен, бьет и оскорбляет других детей, нарушает порядок, не дает нам нормально работать и т. п.? Такая задача очень часто возникает перед родителями и педагогами.

Нет универсального и всегда безотказно действующего единого метода предотвращения, а тем более – устранения детской агрессивности. Более того, поскольку агрессия является естественной реакцией на фрустрацию и другие неприятности, то лучше подумать не о ее устранении, а о таком ее преобразовании, в результате которого она из разрушительной превратилась бы в созидательную силу. Когда такой процесс трансформации осуществляется успешно, можно сказать, что агрессия ребенка была сублимирована. Она превратилась в нечто более возвышенное.

Самыми эффективными формами или способами сублимации детской агрессии являются: а) спортивные занятия и соревнования; б) ролевые игры, во время которых агрессия, сублимируясь, способствует социально-психологическому созреванию личности. Играя в разнообразные игры, ребенок приобретает готовность плодотворного участия в социальной жизни взрослых людей; в) эффективным способом сублимации агрессии является творческий труд. Ребенок и взрослый стремятся наказывать своих обидчиков, отомстить не путем прямого нападения на них, а косвенно – через достижения высоких, труднодостижимых целей.

Здесь мы можем предложить следующую гипотезу: одним из механизмов формирования мотива достижения является сублимация агрессии. Мы полагаем, что расширение и обоснование этой идеи может привести к новым результатам в теории мотивации. В художественной литературе встречаются такие сюжеты, когда молодой герой, получив отказ от своей возлюбленной, сублимирует свою агрессию и сексуальное влечение, и любовь вообще, и добивается успехов в какой-либо сфере деятельности. (Есть такой замечательный рассказ у армянского писателя Нар-Доса под заглавием «Я и она»). Но психолога интересуют не столько внешние результаты этого процесса, сколько сами механизмы превращения агрессивности в мотив достижения. Какие внутрипсихические преобразования происходят при этом у личности? Данную гипотезу мы намерены расширить и обосновать в другом месте. Здесь лишь отметим, что, по нашему мнению, сублимация агрессивности – лишь один из возможных путей появления у человека мотива достижения. Такие мотивы могут формироваться также несублимационными путями.

Психическую энергию, связанную с агрессией, можно превратить в целенаправленную и энергичную деятельность. Один из психологов описывает поведение 12-летнего и очень агрессивного мальчика, который после некоторой работы с ним приобрел самоуважение, воспринимая себя в качестве ценной личности. В результате этих преобразований он стал трудолюбивым, энергичным и концентрированным на определенной цели мальчиком, стал приобретать полезные навыки и стремление заниматься интересными формами деятельности[57]57
  См.: Эберлайн, Гизела. Страхи здоровых детей. М., 1981, с. 58–59.


[Закрыть]. Г. Эберлайн показала, что страхи и агрессивность детей чаще всего являются реакциями на социально-психологические конфликты, на такие проблемные ситуации, для разрешения которых у ребенка нет эффективных средств.

Агрессивные игры не являются средствами сублимации. Повседневные наблюдения показывают, что дети нередко разряжают свою агрессивность путем организации с другими детьми таких игр, во время которых занимают доминирующее положение, подавляют других, подчиняют их своей воле, короче говоря, устанавливают над ними свою власть. Есть дети, которые во время таких игр проявляют насильственные тенденции и жестокость, достигающие уровня садизма. В качестве своих жертв они выбирают физически более слабых и несмелых детей и наслаждаются, совершая по отношению к ним насильственные действия. Одновременно они угрожают и требуют никому об этом не сказать, иначе будут наказаны еще сильнее. «Если скажешь – убью!» – вот один из часто применяемых угроз таких деспотов.

Бывают случаи, когда несколько агрессивных детей объединяются в группу и нападают на другого ребенка, избивают его и наслаждаются своим садизмом. В одной из школ Еревана, в шестом классе, однажды случилось следующее: мальчик, которого описанным способом преследовала и терроризировала группа сверстников, в течение двух недель не ходил в школу. Каждый день он выходил из дома, обманывая родителей, будто идет в школу, но бродил по улицам. Удивительно, что только спустя две недели учителя стали интересоваться, почему мальчик не ходит на их уроки. В эти дни он бродил по улицам, каждый день в 14:00 возвращаясь домой. Он был в страхе перед насильниками и вынужденно лгал старшим. Ясно, что все эти переживания не могут не оставлять вредных следов в психике подростка.

Агрессивные игры, насилие вообще, не сублимируют агрессивность детей. Наоборот, если они получают положительное подкрепление, в структуре личности детей агрессивность закрепляется как устойчивая, иногда – как ведущая черта характера. В жизни таких детей агрессивное поведение становится средством достижения своих целей, основной жизненной стратегией. Такой ребенок во время игр с другими детьми уже не способен вести себя как равный среди равных. Отношения равных для него неприятны, он не любит демократические взаимоотношения.

Воспитание, способствующее формированию самосознания, индивидуальной морали и самоконтроля, подавляет агрессивность, но не только не уничтожает ее, но подчас в психологическом, внутрипсихическом смысле (то есть как переживаемое состояние и тенденция к совершению определенных действий) даже усиливает ее. Взрослый в этом отношении отличается от ребенка не ослаблением агрессивности, а главным образом приобретением способности к ее подавлению. Речь идет о подавлении, редукции прямых физических насильственных действий. Взрослый свою агрессивность направляет по другим каналам, замещает их, выражает в более мягких, цивилизованных формах. Взрослым известны разные способы выражения агрессивности, которые социально приемлемы или же менее вредны для людей. Дети в этом отношении беспомощны, поскольку еще не цивилизованы. Успешная социализация личности предполагает обучение приемлемым путям расхода агрессивности. Исследовательская и практическая работа здесь должна быть направлена на изобретение новых, продуктивных способов расхода агрессивной энергии (каким является, например, спорт), поскольку уже существующие способы не обеспечивают полного отвлечения этой энергии на полезные или безвредные занятия. Люди очень часто беспощадны друг к другу без достаточных оснований.