Текст книги "История Персидской империи"

Экономическая жизнь в Вавилонии

Персидское завоевание почти не затронуло вавилонян-торговцев. Прошло, самое большее, двенадцать дней после смерти Набонида, как торговые документы стали датировать годом восшествия на престол Кира. Те же самые семьи продолжали главенствовать в торговле и администрации. Процентная ставка оставалась в размере 20 % в год. Тенденция к росту цен, отмеченная во время правления халдеев, продолжилась ускоренными темпами. В документах фигурируют те же самые формулировки, выдаются те же самые виды займов, происходят продажи рабов или земель, заключаются брачные договоры и договоры найма в подмастерья.

1. Денежная система. К Халдейскому периоду Вавилония полностью перешла на серебро. Имеются ссылки на золотые предметы и ювелиров, которые изготовляли их для храмов, но никаких намеков на чеканку золотых монет нет. Свинец, который использовали в Древней Ассирии в качестве более простого заменителя серебра, давно уже перестали принимать в качестве средства обмена. На какое-то время медь заняла его место, но и она тоже исчезла.

Там, где в Халдейский период упоминается золото, его соотношение к серебру варьирует от десяти до четырнадцати к одному.

Принято было чеканить монеты из серебра. Многие документы выдержаны в денежной терминологии, хотя по большей части может показаться, что она предназначена лишь для бухгалтерии, а реальные деньги редко переходили из рук в руки. Денежная терминология была привязана главным образом к весу. 60 шекелей (shiqlu) составляли полкилограмма (mana), а 27 килограммов – 1 талант (biltu). Для практического использования шекель был обычной единицей стоимости, хотя полушекелевые монеты чеканили в большем количестве, и время от времени возникало вновь из практики пятнадцативековой давности использование she (гран серебра). Стоимость серебряного шекеля можно оценить как четверть нашего доллара, но мы не должны забывать о том, что покупательная способность драгоценных металлов в древности была почти бесконечно больше, чем в наши дни. Настоящая ценность изучения цен состоит в том, что оно позволяет нам определять ценовые тенденции; когда мы вспоминаем, что месячная плата обычного работника составляла 1 шекель, мы можем приблизительно подсчитать, что он мог купить из различных товаров, узнав, сколько они стоили.

2. Сельскохозяйственная продукция. В то время как некоторые сельскохозяйственные продукты продавались на вес, хлебные злаки, которые давали жизнь этой стране, продавались мерами. 36 qa, что приблизительно равняется 1 пинте с половиной, составляли 1 pi; 5 pi — 1 gur, или почти 4¹/₄ нашего бушеля. Так как qa был слишком мал, a gur — слишком велик для повседневного использования, появилась тенденция заменять их мерой (mashibu). Хотя самой обычной мерой был pi, состоявший из 36 qa, были известны и другие pi, равные 37 или даже 45 qa. Таким образом, средняя мера была немного меньше нашего бушеля. Использование храмами или отдельными людьми своей меры неизбежно вело к злоупотреблениям. Еще в царствование Навуходоносора была признана «царская мера», равная 1 pi; в течение эпохи Ахеменидов она постепенно вытеснила частную меру, которая вновь появлялась во времена управленческого развала.

Только чрезвычайно плодородная почва делала Вавилонию обитаемой. Главной ее сельскохозяйственной культурой был ячмень, который выращивали на огромных полях, принадлежавших в основном храмам. Мы особенно хорошо проинформированы насчет Эанны, храма богини Иштар в городе Урук. Когда мы узнаем о том, что урожай одной фермы храма Эанна составил однажды около 50 тысяч бушелей, мы вспоминаем об огромных полях пшеницы на американском Среднем Западе.

В пору сбора урожая храмы нанимали большое число переходящих с места на место работников, плата которым составляла голое пропитание – не больше, чем их собственным крепостным. По сравнению с номинальным жалованьем стоимость ячменя была высока. Цену на него устанавливали в Вавилоне. Естественно, ячмень был самым дешевым в страду и вырастал в цене в последующие месяцы; также цена варьировала в зависимости от того, был ячмень нового или старого урожая. Пшеницу выращивали мало, в пищу ее употребляли только богатые люди.

К счастью, на протяжении всех этих веков финики всегда были дешевле ячменя. Если крестьянин не хотел слишком часто удовлетворять свой аппетит ячменным хлебом, он, по крайней мере, мог купить гость фиников, чтобы придать себе сил. Реки и каналы представляли собой бесконечную череду пальмовых садов и добавляли зеленый штрих к бесплодному и однообразному ландшафту. С одной плантации можно было собрать 40 тысяч бушелей фиников.

В начале эпохи Ахеменидов покупательная способность одного шекеля равнялась по крайней мере 1 gur, так за среднюю месячную плату можно было получить 5 или 6 бушелей. Выбирая между финиками и более дорогим ячменем, человек мог обеспечить себе и своей семье месячный рацион питания из 2 бушелей зерна и 3 бушелей фиников. Вскоре цены начали подниматься и в следующем веке удвоились, причем крестьянские заработки не повысились.

Даже самые бедные люди в это время могли время от времени добавлять в пищу чеснок, который связками продавался в местной бакалейной лавке. Мы узнаем, что близко к началу правления Кира продажа чеснока достигла 395 тысяч связок. Масло из семян кунжута было единственным заменителем животных жиров в регионе, который был слишком жарким для оливковых деревьев. При этом крестьянин не имел возможности как-то ощутимо воспользоваться этим заменителем, потому что за 1 бушель семян нужно было выложить двух– или трехмесячное жалованье, хотя один бушель масла стоил один шекель. Из-за того, что цены были столь высоки по отношению к заработку, можно с уверенностью сказать, что только относительно зажиточные люди использовали масло в пищу и только богатые могли применять его как притирание или лекарство для человека и еще реже – для животного. Тратить драгоценное масло на светильники было возможно только в храмах.

Следом за продуктами питания шли напитки. Вино было только для богатых; импортировались самые лучшие марки, как показывает знаменитая «винная карта» Навуходоносора. Для менее состоятельных людей предназначалось вино с гор, расположенных к северо-западу от Ассирии, и из провинции «через реку» – Северной Сирии. Виноград рос и в самой Вавилонии, ее вина – худшие по качеству – упоминаются довольно часто.

Простые люди должны были удовлетворяться различными видами «крепких напитков». Самым популярным было финиковое вино, ценилось и пиво, хоть и в меньшей степени. Цены, естественно, различались, так как «крепкий напиток» мог быть прозрачным или белым, нового урожая или годовой выдержки. Нужно было меньше шекеля, чтобы купить хороший кувшин неразбавленного вина. Некий чужеземец сообщает о вине, которое делали из самых верхних побегов финиковой пальмы, которое он счел сладким, но вызывающим головную боль. Те, кто могли себе позволить чистое виноградное вино, платили 8 шекелей за кувшин.

В течение долгого, очень жаркого лета приезжий из более прохладных северных краев, оказавшийся на Вавилонской равнине, вынужден был искать убежища в подземном жилище и выходить из него на улицу только с наступлением вечерней прохлады. Но закаленный местный житель трудился весь день, одетый в минимум одежды, которая могла бы защитить его от беспощадного солнца, или был вообще без нее. А во время короткой зимы, когда иногда можно было ожидать мороза, он дрожал от холода, пока не всходило солнце, чтобы прогнать из его костей холод, вызванный дождями и сыростью. Дрова практически не существовали. В лучшем случае он мог надеяться на то, что после долгих поисков женщины появятся с огромными связками колючек на головах. Но даже эти колючки сильно горели лишь мгновение, а затем почти немедленно гасли. Более теплая одежда становилась необходимостью.

Еще до начала письменной истории огромные стада овец и коз бродили по высокогорной пустыне под защитой полудиких пастухов. Из их шерсти крестьяне делали себе одежду на зиму. Во время правления Кира в большей степени, чем раньше, большие стада стали монополией храмов, которые тщательно вели статистику рождений, потерь от нападений диких животных и краж, а также животных, возвращенных сторожами. В одной табличке, перечисляющей доход храма, упоминаются 5 тонн овечьей шерсти и несколько сотен килограммов козьего пуха; другой храм получил почти семь тысяч овец одной партией. Храмовая монополия тоже поднимала цены. Даже при покупке оптовых партий за шекель можно было купить лишь один килограмм шерсти. Богатые платили 15 шекелей – больше, чем доход крестьянина за целый год, – за полкило шерсти, покрашенной дорогой багрово-синей краской. В таких обстоятельствах крестьянин мог в лучшем случае купить один новый предмет одежды раз в год.

Выращивание льна, которое издревна практиковалось в Египте, только зарождалось. Оно еще ограничивалось садами, и лен еще не перебрался на открытые поля. В Вавилонии не было оградительного тарифа для новых видов производства. Налог на лен составлял 25 %, а сто стеблей стоили 1 шекель. Можно себе представить цену законченного предмета одежды, который сделал из льняной пряжи ткач. Очевидно, огромное льняное производство Вавилонии было еще в будущем[6]6
  Взято у Страбона. Так что Геродот ошибается, когда утверждает, что одежду из льна носили широкие слои населения.


[Закрыть].

В древние века свое здоровье люди из низших сословий поддерживали большим количеством выпитого молока и сыром, который они ели в разных видах. Небольшое количество ссылок на молочные продукты в наших документах наводит на мысль о том, что здоровье населения страдало. Большое количество овец и коз, находившихся в собственности храмов, может объяснить это, хотя одна коза могла дать достаточно жирного молока для детей, а овца – молока для простокваши, знакомой каждому путешественнику как lebben или yaurt. Такое животное в годы правления Кира стоило в среднем 2 шекеля, хотя в период правления Ахеменидов цена постепенно поднялась. Простые люди редко ели баранину, ягнятину или козлятину.

Почти все тягловые животные, необходимые для вспашки полей, принадлежали большим храмам и сдавались внаем подрядчикам вместе с необходимыми крепостными и железом, из которого нужно было сделать плуг. Обычно к каждому быку прилагался один крепостной с плугом. Земледельцам-частникам приходилось покупать себе собственных быков. В Халдейский период цена на быка была даже ниже, чем пятнадцать веков ранее, согласно «потолку» Хаммурапи: тогда она варьировала от 10 до 20 шекелей за «безупречное» животное. Следуя обычной аналогии, при Ахеменидах цена выросла. Чтобы заставить независимого крестьянина поволноваться, храм создавал конкуренцию, платя в три или четыре раза больше обычной цены за ритуальных животных без изъянов. Есть одно сообщение о продаже коня, который стоил почти 2 килограмма серебра, что эквивалентно жалованью почти за два десятка лет обычного работника. Даже осла или ослицу редко можно было купить за 5 или 10 шекелей; их стоимость могла в двенадцать раз превосходить последнюю цену. Так же как овцам или козам, ослам ставили клеймо – обычно на ухо. Часто упоминается клеймо богини Иштар города Урука в виде звезды, которое подтверждало ее право собственности на животных и рабов.

3. Строительство и недвижимость. Храмы и дворцы можно было строить из обожженных кирпичей. Топливо было дефицитным и дорогим, так что не стоит удивляться, обнаружив, что за 1 шекель можно было купить не больше чем пятьдесят или сто обожженных кирпичей. Как и во дворце Навуходоносора в Вавилоне, обожженные кирпичи клали в битум, который хоть и привозили на кораблях из верховьев Евфрата из Ида (Хит), но он был дешевым и стоил всего 1 шекель за 270 килограммов. Древесину кипариса или кедра для отделки ввозили из Сирии, и цена была, соответственно, высокой. Одна кипарисовая балка стоила 1 шекель; за него же можно было купить лишь 4 килограмма более драгоценной кедровой древесины, тогда как большая деревянная дверь, очевидно для храма, стоила один килограмм серебра. Обычные дома строили из глиняных кирпичей, обычно изготовлявшихся в специальной форме владельцем или арендодателем. Была зарегистрирована одна оптовая покупка 25 тысяч необожженных кирпичей; они должны были быть изготовлены, посчитаны и сложены в сарай.

И хотя все металлы приходилось ввозить, их продавали по удивительно низким ценам. От одного импортера по имени Иддинагу, который занимался торговлей в 550 г. до н. э., у нас есть конкретная статистика. Медь в больших количествах везли с Кипра и продавали по 1 шекелю за 1,5 килограмма. Железо с Кипра или из Ливана было даже дешевле – 1 шекель за 5 килограммов. Эти цены настолько ниже тех, что существовали раньше, что мы можем быть уверенными: в этом удивительном падении цен «виновато» развитие горнодобывающего и плавильного дела, а также транспорта. Другими предметами импорта, упоминаемыми Иддинагу, были вино, мед, древесина, свинец, красители, крашеная шерсть, лазурит и квасцы из Египта.

На значительные изменения указывают продажи и сдача в аренду земельной собственности. Чтобы оценить эти изменения, мы должны сначала привести вавилонские единицы измерения к общему коэффициенту. В их системе 24 фингера (ubanu) составляли 1 локоть (ammatu), то есть около 46 сантиметров. 7 локтей составляли 1 рид (qanu) или 3,2 метра. Два рида составляли 1 gar. Площадь небольших участков можно было вычислять с помощью квадратного локтя или квадратного рида, большие поля измеряли с помощью количества зерна, необходимого для его засева. 1 gur — это площадь, для засева которой требуются 4¹/₄ бушеля зерна; для участка площадью pi — приблизительно 1 бушель, a qa является эквивалентом 10 gar поля, или 63 квадратных метра.

За 1 шекель можно было купить от 11 до 24 qa необработанной земли. В начале Халдейского периода за шекель можно было получить от 2 до 4 qa обработанной земли, но ко времени правления Набонида – только от 1 до 2, а ко времени царствования Дария I цена поднялась до 2–3 шекелей за 1 qa земли. Фруктовые сады стоили дороже: полтора шекеля за 1 qa в Халдейский период, 2 шекеля при Кире, от 2 до 3 при Дарии и выше за особенно привлекательные земли.

В Халдейский период дом с земельным участком стоил в среднем 15 шекелей за рид. Ко времени царствования Дария средняя цена составляла 40 шекелей – произошло почти трехкратное увеличение. Это имело большое значение для переселения людей в города – число договоров купли-продажи резко сократилось, а вместо них стали заключать договоры аренды. При халдеях дом можно было взять в аренду за 10 шекелей, при Кире арендная плата составила 15 шекелей. При Дарии она поднялась до 20 шекелей и больше, достигнув 40 шекелей в годы правления Артаксеркса I. Обычно арендную плату вносили авансом двумя взносами – в начале первого и седьмого месяцев. Арендатор обязывался содержать в порядке крышу, чинить деревянные части строения, замазывать трещины в стенах, и если ему была нужна дверь, то он должен был устанавливать ее себе самостоятельно.

4. Банковская система. Вне всяких сомнений, самым важным экономическим явлением было появление банкира-частника, следствием чего стало широкое распространение кредита. В предшествовавшие периоды использование кредита не достигало такого размаха. Выдача ссуд сосредоточивалась в руках одного крупного элемента экономики – храма, и ссуды получали главным образом зависимые от храма люди. Однако ассирийские землевладельцы регулярно ссужали своих крестьян зерном. Эти ссуды были беспроцентными, и было принято если крестьянин не возвращал ссуду после сбора урожая, то она увеличивалась обычно на 25 % – и это была мера наказания, а не процент за ссуду. Это была чистой воды корысть, так как она не только не давала крестьянину попасть в когти ростовщика, но и делала его постоянным должником землевладельца.

Сходным образом в эпоху Ахеменидов храм или его чиновники давали в долг ячмень, финики и – реже – другие продукты своим собственным крестьянам. Ссуду следовало погасить после сбора урожая у ворот какого-нибудь храмового склада, согласно мере местного бога. Иногда отдельно оговаривалось, что процент взиматься не будет, но чаще отсутствие процента за ссуду подразумевалось. Даже в таком случае ссуда была не без выгоды тому, кто ее давал, так как землевладелец не только заменял ячмень и финики прошлого урожая на равное количество нового, но и мог получить дополнительный доход в виде ячменной соломы – хорошего корма для скота или побочных продуктов в виде сухих ветвей, листьев, побегов пальмы иди упавших незрелых фиников, которые высоко ценились в стране, где ничто не пропадало зря. От ассирийцев вавилонские землевладельцы позаимствовали практику взимать более высокую долю от займа в качестве наказания, если займ не был погашен после сбора урожая. Немалое число этих займов, однако, все-таки влекли за собой проценты; обычно эта цифра составляла 20 %, хотя раз процент, составлявший одну пятую часть займа, должен был быть погашен меньше чем за год, то на самом деле он был выше.

Частное банковское дело как коммерческое предложение впервые появилось в Вавилонии во время царствования Кандалану (648–626 до н. э.). В самом начале мы обнаруживаем представителей двух крупных банковских семей Вавилона – Эгиби и менее значительной Ирану. Было высказано предположение, что первая была еврейской семьей и имя ее основателя было Якоб. Мы еще увидим, что есть дополнительные причины считать, что так оно и было.

В случаях, когда кредит выдавался, будучи обычной коммерческой сделкой, и репутация заемщика была хорошей, документ был прост по форме, и почти без исключений доля кредитора составляла 20 %: «1 шекель серебром будет ежемесячно увеличиваться на 1 мана». Тенденция к снижению процентной ставки в начале Халдейского периода была быстро пресечена, и на протяжении всего периода царствования Ахеменидов эта ставка стала нормой.

В случаях, когда репутация заемщика была сомнительной, добавлялось суровое наказание, если долг не будет уплачен вовремя. Это примечание могло быть заверено вторым человеком, который нес ответственность за невыполнение заемщиком своих обязательств. Однако в большинстве случаев с таких сомнительных займов никакой процент не взимался; вместо него кредитор брал в залог дом, земельный надел или раба. Формулировка была следующей: «После возврата денег залог будет возвращен; арендная плата за залог взиматься не будет, равно как и денежный процент».

На первый взгляд могло показаться, что освобождение от уплаты процента на пользу должнику, и мы вместе с евреями выразили осуждение процента. На самом деле появление залога было на руку кредитору. Если должник каким-то образом мог собрать деньги и получить обратно залог, кредитор все равно успевал попользоваться услугами раба, домом или продукцией с поля – все это стоило гораздо дороже суммы установленного процента. В то же время у него было более чем надежное обеспечение одолженной суммы, и если должник не выполнял своих обязательств – что, без сомнения, случалось часто, – то кредитор становился владельцем его собственности, согласно сделке. Как мало замена залога на процент защищала права бедняков, можно увидеть в условии договора одного более «гуманного» еврейского законодателя, который в качестве исключительной уступки распорядился: если в качестве залога взято платье какого-то человека, то его следует возвращать ему ночью, чтобы ему было в чем спать!

Существовали и другие займы, которые требовали и залога и выплаты процентов. Некоторые договоры займа даже на небольшую сумму добавляют: «Все, что принадлежит ему в городе и сельской местности, является залогом». С другой стороны, мы время от времени находим заем без выплаты процента и залога, но никогда у профессиональных банкиров; эти займы, вероятно, являлись денежной помощью родственникам или друзьям и были выданы на короткий период.

Часто процент нужно было выплачивать каждый месяц, и это составляло сложный процент. Иногда процент мог набегать до тех пор, пока не оказывалась выплаченной основная сумма. Выплата долга в рассрочку была широко распространена, и каждый раз выдавалась отдельная квитанция. Когда выплачивался весь долг – время от времени находились такие должники-счастливцы, – первоначальную табличку с задолженностью разбивали, чтобы в будущем нельзя было предъявить никаких претензий. Таким образом, мы можем быть уверенными в том, что таблички, дошедшие до наших дней, представляют собой те долги, которые не были погашены.

Чем более тщательно мы изучаем эти документы, тем большее впечатление они на нас производят широким использованием кредита на протяжении этого периода. Земельная собственность, дома, скот, даже рабы покупались в кредит. Мы начинаем подозревать, что необычный рост цен может отчасти быть результатом того, что мы называем кредитной инфляцией. Когда мы обнаруживаем, что окончательный платеж за ферму произвел внук первоначального покупателя, мы понимаем, что покупка в рассрочку, наверное, вызывала те же трудности, которые испытывали и мы в период последнего экономического спада.

И еще одна черта экономической жизни того времени является удивительно современной. В древние времена высшие храмовые чиновники в качестве привилегии своей должности получали право на некоторые жертвенные приношения, которые делались по определенным дням. Эти храмовые доходы теперь можно было открыто покупать и продавать на рынке не только на данный день, но и на небольшую часть дня. Храм стал огромной корпорацией, акции которой можно было передавать почти так же, как это делаем мы на современной фондовой бирже.

С точки зрения делового человека Вавилония обладала поразительно современной системой ведения бизнеса. Ее кредитные возможности следует отметить особо. С точки зрения историка, интересующегося процессами, происходящими в обществе, в ней есть многое, что служит предостережением. Дальнейшие главы этой книги покажут, как за ширмой процветания правящих классов существовали силы, стремившиеся обрушить всю впечатляющую конструкцию коммерческой деятельности.