Текст книги "Империя. Путешествие по Римской империи вслед за монетой"

Власть больше, чем сила

Мы только что видели легион в бою, цвет античных воинов, на чью подготовку потрачено немало сил и средств. Попробуем на мгновение покинуть поле боя. И попытаемся проникнуть в разум римлянина. Каково значение того, что мы видели, и в первую очередь – победы?

Ответ может заключаться в одном слове, которое частично объясняет долговечность Римской империи: сдерживание.

Легионеры сражались, чтобы отмести группу варваров, которые не представляли, честно говоря, настоящей опасности для империи. Они – нет, но их действия – да. Если бы их не наказали и не стерли с лица земли, многие народы в других местах стали бы им подражать, а это могло бы создать большие проблемы.

В этом заключается стратегия римлян и легионов: устрашать. Легионы – это «атомное оружие» античной эпохи.

Однако это не все, ведь в прошлом многие другие армии вызывали страх. Но системы, страны и империи, которые их создали (от Аттилы до Чингисхана, от Наполеона до Гитлера), сошли с исторической сцены очень быстро, в сравнении с тысячелетним присутствием римлян на Западе и последующей тысячей лет на Востоке (если считать Византию).

Римлянам удавалось невероятно действенным образом находить равновесие между стратегией власти и силы, что позволило их миру существовать так долго. А легионы были основой этой стратегии.

Они сумели создать великолепную армию, чей секрет заключался в постоянной подготовке. Устрашающая военная машина. И все это для того, чтобы… не воевать! Ведь подобная армия служила настоящим сдерживающим средством.

Таким образом, стратегия, которую всегда стремился воплощать императорский Рим, заключалась в максимальном использовании власти и минимальном – силы.

Если коротко, послание врагу заключалось в следующем: я готов, всегда готов и очень силен. Если ты бросишь мне вызов, я тебя уничтожу. «Si vis pacem para bellum», то есть «если хочешь мира, готовься к войне».

Яркий пример использования власти – то, что произошло в Масаде в 73 году н. э.

Иудейское восстание, вспыхнувшее в Палестине (Иудея до 135 года н. э., затем Сирия Палестинская), было потоплено в крови: небольшим группкам повстанцев удалось бежать и укрыться в удаленных районах провинции, таких как Масада, где в 66 году н. э. тысяча зелотов (мужчин, женщин и детей) заперлись в неприступной крепости на вершине 400-метровой отвесной скалы. До сих пор вид Масады поражает: подобно айсбергу, она высится над адской долиной Мертвого моря, с его устрашающими температурами. И все же Веспасиан направил целый легион (Х легион Пролива) плюс семь тысяч человек в помощь легионерам. Легион окружил крепость длинной стеной с восемью лагерями. Можете себе представить, как сложно с организационной точки зрения было поддерживать в течение многих месяцев (возможно, двух лет, точно не известно) 13 тысяч человек в самой засушливой пустыне планеты, снабжая их всем необходимым: водой, пищей, дровами… Но и это еще не все. Простой осады было недостаточно – послание должно было быть ясным: мы захватим вас, где бы вы ни были. Римляне возвели длинную насыпь из обломков породы, песка и стволов деревьев (привезенных невесть откуда), по которой проложили дорогу – циклопический труд – до самых стен крепости. И затолкали наверх деревянную башню с тараном, высотой в восемь-десять этажей. А когда, пробив брешь в стене, на следующее утро римляне вошли в Масаду, все зелоты уже были мертвы, покончив с собой.

Весть об этом разнеслась повсюду, в том числе благодаря трудам Иосифа Флавия, и стала предупреждением для всех. Кто бы ни попытался восстать в провинциях, до него доберутся и уничтожат…

Много месяцев держать целый легион в пустыне требует огромных расходов, особенно если учесть, что цель этого – захватить в плен всего лишь тысячу человек. Но это предприятие сулит и огромные выгоды: во-первых, поможет предотвратить восстания в будущем, а следовательно, избежать еще более обременительных расходов. Во-вторых, возросшая власть Рима заставит непокорных признать римские законы и Рим станет еще более могущественным.

В связи с этим Эдвард Люттвак,[43]43
  Эдвард Люттвак (р. 1942) – американский военный стратег румынского происхождения, экономист, историк, политический аналитик и специалист по международным отношениям.


[Закрыть] крупный специалист в области римской военной стратегии, отметил, что каждый раз, когда Рим использовал власть и имел успех, он получал усиление своей власти.

В то же время, когда приходится использовать армию, то есть силу, получается иначе: в бою погибает много солдат, длительное время тренировавшихся, – это расход. Иными словами, сила растрачивается во времени и делает тебя более слабым, власть же, при правильном ее применении, постоянно растет и сокращает расходы. В этом и состоит основное отличие.

Следовательно, хоть у римлян и была самая мощная армия античного времени, они использовали ее с оглядкой, мы бы сказали, «в хирургических целях». Зато каждый день они занимались другого рода битвами, не перебрасывая легионы: битвами сдерживания…

Секреты силы легионов

Никто, как утверждает Люттвак, и не думал, завербовав солдата в январе, отправить его в Ирак в ноябре. Проходила минимум пара лет, прежде чем новобранцы могли увидеть врага в лицо. Они долго готовились, чтобы стать «профессионалами» военного дела. Каждый легионер, следовательно, представлял собой немалую инвестицию; отсюда понятно, почему они никогда не стояли на первой линии.

В Риме императорской эпохи к тому же не поощрялся «героизм». Персональные подвиги являлись частью греческого, германского или кельтского мира. Стал знаменитым ответ Сципиона Африканского[44]44
  Сципион Африканский Младший (Публий Корнелий Сципион Эмилиан; ок. 185 – ок. 129 гг. до н. э.) – полководец, победитель Ганнибала в 3-й Пунической войне.


[Закрыть] одному своему врагу, который вызвал его на личный бой: «Мать родила меня повелителем, а не рубакой».[45]45
  Фронтин IV, 7, 4. Цит. по: Фронтин Секст Юлий. Военные хитрости // Вестник древней истории, № 1, 1946.


[Закрыть]

Но когда римляне сражались, то были безжалостны. Ведь они понимали, что применение силы имеет лишь одну цель, следовательно надо быть беспощадным, чтобы в кратчайшие сроки добиться мира (для империи).

Они могли так поступать, потому что их не снимали телерепортеры и общественное мнение не впадало в ужас при виде жертв среди гражданского населения. Поэтому они были способны совершать неслыханные по масштабу «преступления против человечности», как их бы определили в наши дни. В этом тогдашний мир сильно отличался от нашего…

Есть одна вещь, о которой мы никогда не думаем и которая объясняет жестокий характер схваток. В Европе и в Средиземноморье того времени было много лесов, обширные малонаселенные пространства, небольшие деревни. В целом в империи жило, возможно, около 100 миллионов человек – так мало! Всего лишь две Италии, на пространстве от Средиземного моря до Северной Европы и до Азии. Поэтому с помощью небольшого числа сражений завоевывали целые регионы, отбрасывали врага на длительное время. Битвы были подобны не чемпионатам, а финальным встречам, которые надо было выиграть всухую. А римляне нашли наилучший способ достижения цели – с помощью своей армии профессионалов.

Что же по сути защищали легионы? Не императора и не города, а римский жизненный уклад: от торговой сети до финансовой системы, культуры, образа жизни. Империя гарантировала спокойную жизнь. Все блага первой необходимости (пища, вино, секс, гигиена) стоили дешево. Все умели читать, писать и считать. Каждый день были зрелища, бесплатные или почти бесплатные (состязания колесниц, театральные постановки). По сравнению с жизнью племен в лесах римляне были впереди на несколько световых лет…

Действительно, варварам все это должно было казаться настоящим раем. Вот ради чего они наседали на границы – не для разрушения Римской империи, а чтобы влиться в нее. В точности как сегодня тот, кто живет в странах третьего мира, хочет не стереть с лица земли Нью-Йорк или западную цивилизацию, а надеть джинсы, кроссовки и жить в «системе» со всеми ее привилегиями.

Этого хотели варвары, скапливавшиеся на границах империи. Ошибкой было бы думать, что они намеревались ее уничтожить. Варвары стучались, чтоб и их пустили поучаствовать в празднике жизни…

Этого хотели готы – земель, на которых они могли бы обосноваться, и со временем им это удалось. Италия стала остготским королевством. Знаменитое разграбление Рима было продиктовано не желанием стереть с лица земли римскую цивилизацию, а жаждой мщения со стороны вестготов, поскольку император Гонорий отказывал им в просьбах о земле. В итоге они осели на юге Франции и в Испании. Как и вандалы, бургунды, франки, англы, саксы, лангобарды, которые расположились в различных частях Европы после падения Римской империи. Падение прежде всего «административное», поскольку повседневная жизнь продолжала сохранять свой «римский» характер, с ее улицами, фресками, термами, конскими бегами, пусть и склоняясь к упадку. Все варвары, расселившиеся по Европе, в конце концов обрели желаемое: цивилизацию. Вместо кочевой жизни, повозок и шатров – комфорт городов и дворцов. Изменилась их манера одеваться, есть… То самое привлекательное «западное общество», которое ныне толкает тысячи эмигрантов пересекать Средиземное море или мексиканско-американскую границу, оно существовало и тогда, но имя его было иным: Римская империя.

На протяжении веков, таким образом, легионы на границах сдерживали натиск варваров с помощью единственно возможной системы: силы и, прежде всего, угрозы применить ее в любой момент.

Во сколько же это обходилось римскому налогоплательщику?

По мнению Эдварда Люттвака, стратегию можно измерять на основе того, насколько она обеспечивает безопасность коллектива. Он приводит в пример Калигулу, которого помнят только как жестокого диктатора. На самом деле император, как полагает Люттвак, был первоклассным стратегом в плане управления государством. В его правление империю защищали двадцать пять легионов (то есть немногим более 130 тысяч легионеров) плюс примерно такое же число ауксилариев. Итого получается чуть больше 250 тысяч солдат. Действительно, совсем не много, чтобы защитить всю империю (хотя при Калигуле Британия еще не входила в ее состав). Всем им прилично платили, хорошо кормили, у них была медицинская служба и больницы. Самым большим расходом была пенсия. Но сама мысль о том, что целую империю, простирающуюся на три континента, защищает «горстка» солдат, которых едва хватило бы, чтобы заполнить два-три футбольных стадиона, представляет собой нечто удивительное и единственное в своем роде для античной эпохи.

Армия оплачивалась за счет налогов, и империя была устроена таким образом, чтобы получать со всего деньги.

И это еще не все: с помощью таких сооружений, как Адрианов вал, системы других валов, рвов и крепостей, империи удалось сократить число солдат, располагавшихся вдоль границ, а следовательно, и расходы на их содержание (валы играли роль своего рода солдат-роботов, заменявших легионеров точно так же, как автоматические станки в промышленности ручной труд).

Позднее, когда была принята иная система охраны границ – уже не оборонительная линия, а открытая граница с разрозненной оборонительной армией, размещенной в тылу, – расходы возросли.

Ночь

По окончании сражения римская армия уходит обратно. Но сначала на поле битвы был воздвигнут трофей: огромный ствол в форме буквы Y. На него прибили шлем, щиты и оружие врага – получилось этакое военное пугало в честь победы. После благодарственных обрядов и церемоний легионы покинули поле боя, оставив лишь трупы врагов, на которые уже начали садиться вороны.

Центурион Магн снова в Могонтиакуме. После возвращения в казарму наконец всем дали увольнительную. В переулках и на улицах слышны возгласы, смех и музыка – почти во всех заведениях празднуют победу. Когда он идет мимо одной из таверн, женщина с большим бокалом вина в руке обнимает его, целует и пытается завлечь в заведение, но центурион грубо отталкивает ее.

Магн не собирается участвовать в городских празднествах: у него важная встреча, личная. Посередине одной из широких улиц при слабом свете фонаря ему удается разглядеть вывеску трактира: на ней нарисован человек, восходящий на вершину горы. Это ориентир. Чуть дальше – неприметная дверь. Вход в трехэтажный дом в центре города.

Магн заходит внутрь. Шум городского праздника едва доносится сюда, в полутьме он видит лестницу, ведущую на верхние этажи. При каждом шаге деревянные ступени издают скрип. На самом верху из-под двери просачивается свет. Вот мы и пришли. Он решительно открывает дверь.

Внутри – изящно обставленная комната. Бронзовые светильники по углам создают островки света, выхватывающие элементы обстановки: два складных плетеных кожаных стула, мраморный столик, ткани, несомненно восточные, похожие на ковры, висят на стене, повсюду много фресок. Потолок высокий, с балками – немного необычный для римского времени.

На столике около постели – статуэтка из синего стекла, изображающая прекрасную голубку. Хвост голубки отбит.

И сделано это нарочно. На самом деле это… флакон духов!

В римскую эпоху стеклодувы умели создавать бутылочки в форме птицы с длинным хвостом – настоящие миниатюрные шедевры. Внутрь наливали духи, затем заливали стеклом конец хвоста, запечатывая содержимое. Чтобы воспользоваться духами, женщина должна была отломить кончик хвоста, как в наше время – головку ампулы с лекарством.

Некоторые из этих флакончиков чудесным образом сохранились целыми до наших дней и выставлены в музеях. Странно, что эта идея (по крайней мере, форма сосуда) не была воспроизведена какой-нибудь крупной современной парфюмерной фирмой.

В глубине комнаты Магн наконец замечает женщину, с которой у него назначено свидание. Он видит ее зеленые глаза, издалека глядящие на него, улыбку пухлых губ, белокурые волосы. Приближаясь, центурион взглядом ласкает ее тело, изящно раскинувшееся на диване под большим окном. Это местная аристократка, с которой у центуриона бурный роман. А комната – их любовное гнездышко.

На ней туника из прозрачного шелка, оставляющая открытой часть тела. Ее кожа мягко мерцает, будто посыпанная золотой пудрой.

Между ними идет безмолвный диалог. Центурион подходит к светильнику и гасит его. Затем поворачивается к женщине, вставшей тем временем с дивана. Теперь ее тело освещено только сумраком из окна. Магн стоит перед ней, он снял тунику и жадно вдыхает воздух, будто изголодался по нему.

Его руки распускают тунику на женщине. Прикосновения легки как перышко. Руки, которые убивали, способны проявлять любовь и нежность.

Одним движением Магн развязывает строфий, римский «бюстгальтер», – это полоска мягчайшей замши, приподнимающая и поддерживающая грудь.

Строфий брошен на пол, обнаженные груди будто ищут центуриона.

Точно так же Магн распускает шнурки на «нижнем белье» женщины: трусиках из мягкой кожи, передняя часть которых украшена дырчатыми арабесками и геометрическими узорами. Подобные предметы одежды найдены археологами и наводят на мысль, что за две тысячи лет ничего не изменилось…

Два тела слились в объятиях. Ее ладони скользят по его шрамам, его – по ее женственным изгибам.

Сейчас женщина сверху на центурионе, ее формы вырисовываются тенью на фоне потолочных балок, зеленые глаза радостно мерцают. Это одно из самых нежных и чувственных видений этой ночи, и он его никогда не забудет.

А ведь он мог и не оказаться здесь. Мог быть уже кремирован. Тело его превратилось бы в пепел, если бы этот удар мечом, поразивший его в голову, был сильнее. Еще и по этой причине он отдается ароматам и ощущениям этой ночи… Утренняя заря застанет их в объятиях друг друга.

Милан
Женская эмансипация

Торговец янтарем

Сквозь темную чащу с громадными деревьями пробирается небольшой караван повозок. Ветер играет кронами, словно следуя ритму древнего танго. Этот величественный танец сопровождается бесконечным свистом, напоминающим далекое завывание. Кажется, что взвыли все волки здешних бескрайних лесов.

У странника в последней повозке напряженное лицо. Он то и дело с тревогой смотрит по сторонам и вверх. От взгляда его темных глаз не ускользает ни единое движение в глубине чащи и за стволами деревьев.

Здесь нападение германцев может произойти в любой момент, поскольку мы движемся на юг параллельно границе и вблизи от нее. И все-таки это вряд ли возможно. Данная дорога всегда патрулируется, и небольшие отряды конной охраны расположены в стратегических точках невдалеке друг от друга.

Мужчина все знает, он неоднократно колесил по этой дороге. Однако его особенно волнуют не столько возможные внешние опасности, сколько то, что находится внутри его повозки: много янтаря.

Так и есть. Этот человек – торговец янтарем. Но так много этого сокровища ему пока не доводилось перевозить.

Наш сестерций, как вы уже догадались, перешел к нему. Он оказался в сдаче, полученной при покупке пары новых сандалий у лавочника в Могонтиакуме (ныне Майнц). А тот в свою очередь взял его от центуриона, зашедшего приобрести прекрасные расшитые женские босоножки. «Для моей невесты», – сказал он…

Торговец янтарем зашел в лавку пару минут спустя, вернувшись из дальнего заграничного путешествия, во время которого он совершенно разбил свою прежнюю обувь. Но дело того стоило: в странствии ему удалось купить куски янтаря невиданных размеров и качества.

Почему римлянам так нравится янтарь?

Янтарь добывается из Балтийского моря. Местные жители собирают его на своих холодных берегах. Ни один римлянин не осмелится добраться туда. Это слишком опасно. Но существует развернутая сеть мелких местных торговцев и перевозчиков, которые несут, словно муравьи, кусочки янтаря в сторону Римской империи. Распространители перемещаются по артериям троп, известных им одним, которые и составляют «янтарный путь». Можно провести сравнение с европейским Шелковым путем – по нему текут миллионы сестерциев, настоящая золотая река, несущая свои воды к римской цивилизации. Конечный пункт находится в Аквилее, военном городе у границ империи, по соседству с нынешним Триестом. Здесь простые кусочки затвердевшей смолы превращаются в шедевры ювелирного искусства.

На самом деле янтарь открыли не римляне. Он ценился уже шесть тысяч лет назад. Даже микенские женщины и правители украшали себя янтарными ожерельями. От них не отставали египтяне, греки и этруски…

Из янтаря изготавливали кулоны, бусы, кольца, игральные кости, женские туалетные принадлежности (шкатулки для цветных порошков для лица или тарелочки в форме раковины с лопаточками для крема). А также малюсенькие статуэтки. Об их высокой ценности отзывался Плиний Старший: «…маленькая янтарная статуэтка человека была более дорога, чем человек (раб), живой и здоровый».[46]46
  Цит. по: Савкевич С. С. Янтарь. Л., 1970. С. 178.


[Закрыть]

Почему же янтарь так желанен? Из-за его цвета, редкости, но прежде всего благодаря электростатическим свойствам, которые в древности казались магическими. Действительно, при трении янтарь заряжается электричеством и притягивает волосы на голове или на коже рук. Воистину сверхъестественное качество. Греки называли янтарь electron, к этому термину восходит наше «электричество»…

Янтарь хорошо продается среди римлян еще и потому, что ему приписывают целебные свойства. Плиний Старший, великий исследователь природы, погибший в Помпеях при извержении Везувия, обладавший немалым военным опытом, в своей «Естественной истории», известном натуралистическом трактате энциклопедического масштаба, пишет: «И поныне крестьянки по ту сторону По носят янтарь вместо ожерелья на шее, более всего для украшения, но также и для врачевания опухолей шейных желез и болей горла, причиняемых разными тамошними водами».[47]47
  Цит. по: Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э. // Вестник древней истории. 1941. № 1. С. 230.


[Закрыть]

Янтарь действительно притягивает, и до сих пор распространено поверье, что он снимает головную боль и изгоняет кошмары, вероятно благодаря насекомым, которых он «пленил».

Эти насекомые, как известно, умерли сорок пять миллионов лет назад, когда капли смолы из доисторических стволов заключили их в свои вечные объятия. Мы знаем об этом благодаря научным исследованиям палеонтологов. Но какое объяснение могли дать сами римляне подобному явлению?

Поражает, насколько убедительное истолкование дает Плиний Старший – в эпоху, когда слово «окаменелость» еще не существовало. Удивительно наблюдать, как в нескольких строчках разворачивается его рациональная мысль, в духе изысканий лейтенанта Коломбо.[48]48
  Речь идет о следователе – герое американского детективного сериала.


[Закрыть]

«Янтарь рождается из сока особого вида сосны… То, что это была сосна, доказывает запах, производимый янтарем при трении, и тот факт, что он горит абсолютно так же, как смоляной факел, с похожим запахом. О том, что янтарь был жидким при рождении, свидетельствуют отдельные тела, различимые внутри прозрачного куска, такие как муравьи, комары и ящерицы, прилипшие однажды и оставшиеся в застывших тисках навсегда…»[49]49
  Цит. по: Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей по VII в. н. э. // Вестник древней истории. 1941. № 1. С. 231.


[Закрыть]

Таково объяснение рационального римлянина. Однако многие из его соотечественников дали бы мифологическое истолкование: кусочки янтаря – слезы, пролитые элиадами (дочерьми Солнца) в знак скорби по Фаэтону, возжелавшему прокатиться на колеснице Аполлона и низверженному в реку Падус (совр. По). Это название прозвучало не случайно. Ведь именно здесь находится конечная точка «янтарного пути», проложенного от балтийского побережья…

Наш торговец, разумеется, не задается подобными вопросами – ему важно продать товар и «сделать бизнес». Он уже многое преодолел. Благодаря германскому эмиссару и отличным связям ему удалось приобрести редчайшие экземпляры необработанного янтаря и доставить их в обход классического пути на границу империи. Такой труд заслуживает вознаграждения.

Янтарь оказался превосходного качества: эта разновидность именуется «фалернской» – из-за сходства с одноименным благородным вином. Он прозрачен и напоминает горячий мед.