Текст книги "Без любви"

Альбина Десницкая
Без любви

Глава 1

Рита встретила его в деревенском клубе. Он пришел туда с друзьями, просто заглянул на минутку от нечего делать. Девушка подошла попросить сигарету. Обратилась ко всем сразу, но пачку протянул Игорь. И спросил, не рановато ли ей травить себя никотином. Так завязалось знакомство. Через полчаса необязательной болтовни Игорь предложил прогуляться. Рита не отказалась. Ей было очень приятно общество парня, который намного старше, да еще и приезжий. В деревне все ее знали как Ритку-бродягу. И серьезно к ней никто не относился.

Они вышли из клуба. Темнело. На небе радостно светились звездочки. Как светлячки. Рука парня уверенно легла ей на плечи. Стало так хорошо, как никогда в жизни не было. Улица за улицей, проулок за проулком – оказались за околицей. Под легким ветерком вкрадчиво шелестели узорчатые листья рябины. Тяжело покачивались наливающиеся спелостью рябиновые кисти. Август.

– Присядем? – голос парня звучал так ласково, так нежно. Никто и никогда не разговаривал таким голосом с Ритой. Парень обнял ее и поцеловал. У нее перехватило дыхание. А потом… А потом все было как во сне.

…Когда небо посветлело, и подул резкий предрассветный ветер, Рита спросила:

– Придешь завтра под нашу рябину?

– Я завтра уезжаю, – ответил парень.

– Во сколько?

– В шесть.

– А я?

– А ты, давай, бегом домой!

Рита вдруг цепко схватила Игоря за руку.

– А вдруг у меня теперь будет ребеночек?

– Сходишь в больницу, сейчас избавиться от нежелательных детей тебе сможет помочь даже медсестра. Я слышал, есть такие таблетки: выпиваешь и на следующий день ты здорова.

– Тебя посадят.

– За что? – удивился Игорь.

– Мне ведь только пятнадцать исполнилось.

– Ух, ты, какая умная. Все-то ты знаешь. Что, в школе хорошо учишься?

– Я закончила девять классов и уже поступила в училище.

– В какое, если не секрет?

– В медицинское, в Дубровске. Возле железнодорожного вокзала.

Знаешь?

– Не-а.

– На следующей неделе начнутся занятия.

– Так ты будешь теперь жить в Дубровске?

– Нет, общагу не дали. Говорят, близко живу. Могу каждый день домой ездить.

– Ого, близко! Сорок минут туда, сорок обратно.

– Ну, они считают, что это близко.

– Так, может, позвонишь? Я в самом центре Дубровска квартиру снимаю.

– Ты же говорил, что в Москве работаешь.

– Работаю в Москве, а живу в Дубровске. У меня график: две недели работаю, две отдыхаю. Ну что, позвонишь?

– Да.

– Говори свой номер. Я его сейчас наберу, а у тебя высветится мой.

С Игорем они расстались на полпути. Он пошел к родителям, которые жили в этой же деревне. Она к себе. Когда подошла к дому, свет не горел ни в одном окне. Рита на минуту вернулась в реальность, и ее охватила ярость. Не хочу домой! Не хочу видеть мать! Никогда! Не хочу видеть, как она позорит себя перед соседями, когда валяется пьяная под забором или на крыльце. Часто на чужом. А бывает, засыпает в кухне на полу. С задранной юбкой, с синим опухшим лицом. В доме прочно обосновался запах перегара. Рите много раз хотелось бросить мать, убежать из этого дома и никогда не возвращаться. Но больше недели она не выдерживала и опять приходила домой. А вот теперь она уйдет навсегда. Уйдет и больше никогда сюда не вернется. Игорь! Игорь Лунов поможет ей начать новую жизнь.

Глава 2

Павел Николаевич Танов писал обвинительное заключение по делу об изнасиловании, когда зазвонил внутренний телефон. Интуиция подсказала, что его хочет слышать начальник отдела Козырев. Сергей Валентинович звонил раз по десять на день.

– Слушаю вас.

– Зайдите, – начальник старался обращаться к Танову на «вы», учитывая его возраст, звание, заслуги и профессионализм. Но иногда в беседе один на один переходил на «ты».

Павел Николаевич догадался: раз обращение на «вы», значит, Козырев в кабинете не один. Неужели опять материальчик опера подкинули? Как всегда, в конце недели и обязательно к вечеру. Чтобы следователю в выходные не скучать. Танов чертыхнулся, хлопнул дверью и пошел в соседний кабинет.

Увидев в кабинете Козырева множество людей, Танов окончательно понял, что в выходные придется работать. Он сел на свободный стул, открыл записную книжку и приготовился делать пометки.

– О похищении ребенка в Дубровске слышали?

– Нет, – удивился Танов.

– Ну как же, телевидение, радио, интернет только об этом и говорят. Первое сообщение появилось два часа назад.

– Да я обвинительное заканчиваю. В понедельник дело сдавать. Когда мне новости слушать?

– Придется отложить. Найдем вам помощника, Павел Николаевич, чтобы закончить обвинительное заключение. А сейчас придется принимать к производству новое дело.

– Как это новое дело?

– А так. В Дубровске возбудили. Но наш главный босс говорит: расследовать его будем мы. Поэтому вы в составе группы из шести человек сегодня отправляетесь в Дубровск.

Танов понял, что решение о включении его в следственную группу и командировка в Дубровск обжалованию не подлежат. Если расследованием будет заниматься главное управление, значит, дело имеет особую важность.

– С материалами ознакомиться можно?

– Конечно. Коллеги все выслали факсом, – Козырев протянул Танову бумажную папку.

– Во сколько выезжаем?

– Поедете двумя машинами в девять вечера. Чтобы все смогли собраться, потому что там придется жить не один день. Даже если ребенка найдут, расследовать это дело и доводить его до ума придется нам.

– Тогда я могу идти?

– Можете. В девять без опозданий.

Танов вернулся в свой кабинет, положил перед собой материалы. Не все документы имели хорошее качество и не все были читаемы. Но постановление о возбуждении уголовного дела получилось разборчивым. Он пробежал глазами фабулу, из которой следовало, что в Дубровске второго марта в тринадцать сорок пять на улице Яблочкова возле зоомагазина неустановленное лицо похитило коляску, в которой находился ребенок в возрасте восьми месяцев.

Танов не стал тратить время на другие документы. Половина шестого. Надо успеть добраться до дома, собрать вещи, поужинать и хотя бы к половине девятого вернуться в контору. Он позвонил жене.

– Привет, ты уже дома?

– Привет. Подхожу. Ты что, сегодня пораньше? – обрадовалась Тамара.

– Да, пораньше. Но заскочу совсем на чуть-чуть. В командировку отправляют.

– Куда?

– В Дубровске ребенка грудного похитили, слышала?

– Да, слышала, каждые пятнадцать минут по радио говорят.

– Я скоро приеду. Приготовь что-нибудь перекусить.

– Хорошо, – без лишних вопросов согласилась жена.

Танову удалось добраться до дома всего за сорок минут. Он открыл дверь своим ключом, вошел в квартиру и с удовольствием почувствовал аппетитный запах жареного мяса. На кухне лилась вода, шипела сковородка, поэтому Тамара не услышала, как он вошел.

– А Ванька где? – Танов поцеловал жену куда-то в ухо.

– Ой, как ты меня напугал. Ты что так тихо?

– Да нет, это ты из-за воды не слышишь.

– Ванька на улице с ребятами. А ты надолго в Дубровск?

– На неделю точно, а там видно будет.

Ему вдруг так захотелось остаться дома. Запах вкусной еды, Тамара в домашнем свитере, Ванька сейчас вернется с улицы. Как хорошо… Чтобы совсем не размякнуть, он пошел собирать вещи и принимать душ.

Глава 3

События в Дубровске развивались так. Возле зоомагазина, где была похищена коляска с ребенком, собралась толпа. Люди суматошно бегали вокруг дома, прочесывали соседние дворы, заглядывали в подъезды. Через двадцать минут после происшествия приехала полицейская машина. Спустя какое-то время в подъезде дома на параллельной улице нашли коляску. Это была именно та коляска, которую похитили, но только ребенка в ней уже не было.

Безутешная мать сидела на крыльце неподалеку. Она не плакала, не кричала, не поднимала лица. Казалось, у нее просто не было на это сил. Ее звали Ястребова Маргарита Сергеевна.

Кречетов подошел к Маргарите Сергеевне и представился:

– Меня зовут Владимир Иванович, я следователь Следственного комитета. Мы постараемся сделать все возможное, чтобы в кратчайшие сроки найти вашу дочь. Нам необходима ваша помощь. Очень многое зависит именно от вас. Давайте пройдем в машину, там можно спокойно поговорить.

Рита, не отвечая и не поднимая головы, встала и прошла к машине.

Они сели на заднее сиденье. Так Кречетову удобнее: он видит лицо человека.

– Расскажите подробно, что произошло, – у полицейского на коленях лежала папка, на ней чистый лист бумаги, в руке он держал карандаш.

– Я вышла на прогулку со своей дочерью, – Маргарита вела себя спокойно, говорила монотонно. – Решила зайти в зоомагазин.

– Уточните, пожалуйста, во сколько вы вышли из дома, – перебил ее следователь.

– Примерно в час дня.

– То есть до момента похищения вы уже сорок пять минут гуляли?

– Нуда, где-то так, – подтвердила молодая женщина.

– А где именно вы гуляли?

– Возле дома. Мы никогда далеко не уходили, – она смотрела в одну точку, взгляд был совсем отрешенный.

– Уточните, где именно возле дома, – Кречетов всегда допрашивал очень подробно, старался не упустить ни одной детали. Тем более если это допрос, что называется, по горячим следам. – Вы ходили вокруг дома или же стояли возле подъезда?

– Ну, постояли возле подъезда, потом прошли к детскому магазину, я купила там игрушку для Леночки, потом я купила в палатке воду, а затем дошли до зоомагазина и… – она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Опытный следователь дал женщине время, чтобы она успокоилась, и, как ни в чем не бывало, продолжал:

– А почему вы не взяли коляску с собой?

Несчастная мать тяжело вздохнула, нижняя губа ее заметно задрожала:

– Я не смогла бы поднять ее по лестнице. Я вообще стараюсь одна не выходить на улицу, мне тяжело поднимать коляску по ступенькам. Обычно помогает Игорь.

«Наверное, так зовут отца пропавшей девочки», – догадался Кречетов.

– Хорошо, а почему вы не взяли ребенка с собой в магазин, оставив коляску на улице?

– Ну, так она же спала, и я всего на одну минутку забежала в магазин.

– А какая необходимость заставила вас заходить в зоомагазин и оставлять коляску с ребенком на улице?

– У меня дома кот, у него закончился корм и наполнитель для туалета тоже. Вот я и забежала на минутку, чтобы купить все это.

– Кто-нибудь возле магазина был, когда вы туда заходили?

– Нет, на улице вообще никого не было.

– Похоже, похищение спланировали заранее. Вы не видели подозрительных людей? Может быть, кто-то запомнился?

– Не знаю, я не смотрела по сторонам, – Рите совсем не хотелось разговаривать. Единственным ее желанием было поскорее попасть домой, чтобы хоть как-то успокоиться после этого кошмара. Но, к сожалению, домой она пошла не одна. С ней туда отправились полицейские, чтобы провести осмотр помещения, где проживал ребенок.

Два часа осматривали квартиру, хотя квартира однокомнатная. Перетрясли все вещи, особенно детские. Нашли фотоальбом. Один сотрудник рассматривал его не менее пятнадцати минут. Потом начал расспрашивать, кто на этих снимках сфотографирован. Рите казалось это бессмысленным. Она не понимала, что они ищут. Самый старший на вид полицейский объяснил, что они ищут зацепку. Возможно, ребенка похитили люди, которых Рита знала. И которые бывали в ее квартире. Такое встречается в практике. Преступления совершаются из чувства мести, зависти, ревности.

Затем составляли какие-то бумаги, Рита их подписывала. Потом ее опять допрашивали, только теперь другой следователь. Он спрашивал о том, с кем Рита общается, кто мог знать, в какое время она ходит гулять с ребенком. С кем она разговаривала сегодня по телефону. Кто из соседей мог видеть, что она вышла на прогулку. В общем, пустая трата времени. Не там ищут.

После этого бегали по соседям, опрашивали их. Все это закончилось только к десяти вечера.

Оставшись одна, Рита подошла к зеркалу. Лицо настолько измученное и уставшее, что можно сразу десяток лет накинуть. Она взяла расческу и провела ею по своим длинным темным волосам несколько раз. Ее здоровые густые волосы всегда смотрелись очень красиво, красивы они были и сейчас. С тех пор как она переехала в Дубровск и начала жить с Игорем, Рита очень изменилась. В родных Перелазах ее могут не узнать. Надо же, из такой замарашки получилась довольно интересная дама. Впрочем, после рождения Леночки Рита больше в деревне не была. Знает ли ее мать, что стала бабушкой? Знает ли, что случилось с внучкой? Гребень в руке Риты перестал расчесывать красивые волосы. Глаза наполнились слезами. Господи, за что такие муки?

Глава 4

Игорь узнал о случившемся от жены. Он не состоял в официальном браке с Ритой, но они считали себя мужем и женой, так как не только совместно проживали вот уже три года, но и имели общего ребенка. Рита позвонила ему сразу после ужасного происшествия, но он не ответил. Она дозвонилась только к вечеру. Игорь пообещал взять отпуск за свой счет и как можно скорее вернуться в Дубровск.

Рита весь день была дома. Но ни одной минуты ей не давали покоя полиция, репортеры, знакомые, которые постоянно звонили. Приходили с канала «НТВ», предложили сделать заявление на всю страну с просьбой вернуть дочь. Это было нелегко. Как только включили камеру и поднесли микрофон, у Риты по щекам покатились слезы. Но она заставила себя говорить: «Я обращаюсь к тем, кто похитил нашу девочку. Верните ее, пожалуйста! Мы ее очень любим!». Потом разрыдалась, уткнувшись в подушку лицом.

Вскоре не только по НТВ, но и по другим каналам показали ролик с несчастной матерью, которая просит лишь одного – вернуть ее ребенка. Показали комнату, где жила девочка. Вот ее кроватка, игрушки, распашонки, ее любимый резиновый лягушонок, а самой девочки нет…

Рита второй день подряд покорно выполняла все, что от нее требовалось. Давала интервью, общалась с полицией. Только никого из близких, подруг, родственников видеть не хотела. Поэтому всем отвечала по телефону, чтобы пока ее не навещали. Единственным человеком, которого она ждала с нетерпением, был Игорь. Когда он, наконец, приехал, Рита находилась дома уже одна. Он, не разуваясь, прошел в комнату.

– Игорь, – прикрывая ладонью глаза, начала всхлипывать жена.

– Хватит, – оборвал он ее, – не до тебя сейчас. И так тошно.

– Тебе надо завтра пойти в полицию. Я им сказала, что ты сегодня приезжаешь.

– Мне-то что там делать? Все случилось из-за тебя!

– Следователь сказал, что с тобой тоже надо побеседовать. Он говорит: это очень важно.

– Что они еще говорят? Они вообще ее ищут или только с нами беседовать будут? – он кричал так, что наверняка было слышно в соседних квартирах. – Тебе, надеюсь, туда больше не надо идти?

– Надо. Меня вызвали завтра прямо с утра.

Игорь сжал кулаки. Он был на грани срыва. Рита разрыдалась. Она не понимает, почему муж так агрессивен. В чем ее вина? Она не понимает, зачем ее вызывают к следователю. Все, что требовалось, она уже рассказала. Вообще, что эта полиция хочет от нее, несчастной матери похищенного ребенка? И от отца, который ни сном, ни духом…

Рыдания стихли. Игорь пошел в душ. Рита бродила в пижаме по квартире, не зажигая света. Заварила в стакане чай из пакетика и села у окна на кухне, глядя на улицу. Снегу в этом году много, и он не собирается таять. Поэтому, несмотря на поздний час, не было ощущения полной темноты. А вот на улице зажглись фонари. Рита подошла с чаем к зеркалу в прихожей. Вгляделась. Лицо сегодня довольно-таки свежее. Никаких синяков и припухлостей под глазами. Она всегда должна хорошо выглядеть. Даже сейчас. Она должна нравиться своему мужу и соответствовать ему. Ведь он такой красивый мужчина. Высокий, с хорошей фигурой. Черные волосы, голубые глаза. В двадцать семь лет у него уже третья жена и четверо детей. Это говорит о том, что он нравится женщинам. Конечно, нравится. Такой красавчик. А уж как он нравится ей, Рите…

Зазвонил домашний телефон. Рита, взявшись за трубку, передумала ее снимать. На сегодня ей достаточно общения. Она устала объяснять всем, что и как произошло. Скорее всего, звонит кто-то из знакомых, чтобы опять начать ей сочувствовать, успокаивать, говорить ненужные слова. Неужели люди не понимают, что делают ей только больнее? Она и так ни на минуту не забывает о пропавшей дочери. Все в этой квартире напоминает о девочке. Ее кроватка, коляска, игрушки, стульчик для еды, ее вещи, разбросанные на кресле, на кровати, на гладильной доске. Особенно этот резиновый лягушонок, с которым так любила играть ее девочка.

С тех пор, как родилась дочь, Рита никогда не оставалась одна. С ней всегда была Леночка – и днем, и ночью. И теперь казалось, что какая-то пустота навсегда поселилась в ее душе. Она взяла на руки своего любимого кота и начала его поглаживать. Это успокаивало.

Послышался звук открывающейся щеколды, это Игорь вышел из душа. На бедрах было намотано полотенце.

– Ну что? – Игорь продолжил неоконченный разговор.

– Что? – недоуменно переспросила Рита.

– Завтра что собираешься делать у следователя?

– Откуда я знаю? Ты думаешь, мне приятно каждый день объяснять им одно и то же, отвечать на ненужные вопросы?

– Зачем тогда идешь?

– Я же тебе говорю, меня вызвали.

– Это твое право решать: идти туда или нет, – он опять повысил голос. – Ты же не преступница, а всего лишь потерпевшая. У тебя могло подняться давление от переживаний или просто заболеть голова.

– Тогда они придут сюда, – Рита будто оправдывалась.

– Раньше надо было думать! – Игорь ушел на кухню и хлопнул дверью, давая понять, что разговаривать больше не желает.

Глава 5

Танов вместе со всей командой командированных московских сотрудников прибыл в Дубровск в три часа ночи. Водитель сразу нашел гостиницу «Голубая лагуна», в которой было забронировано несколько номеров для москвичей.

Расположена гостиница поблизости от Следственного комитета – это очень хорошо. Номер у Танова оказался достаточно комфортным. Удобная кровать. Чистый санузел. Завтрак включен в стоимость проживания. Так что можно с головой окунуться в работу.

Время было уже очень позднее. Завтра, даже точнее – сегодня к девяти надо быть на рабочем месте. Поэтому Павел Николаевич снял обувь и, не умываясь, даже не раздеваясь, улегся поверх покрывала и сразу же уснул.

Проснулся он по будильнику в семь тридцать, а к девяти, как положено, прибыл в контору. Его проводили в отдельный кабинет на третьем этаже. Ведь именно Танова назначили руководителем оперативно-следственной группы, поэтому его никак нельзя посадить в кабинет, где еще пять сотрудников заняты каждый своим делом: кто звонит по телефону, кто допрашивает людей, кто беседует с адвокатом, а кто вообще слушает аудиозаписи телефонных переговоров подследственных.

Павел Николаевич первый день решил посвятить изучению материалов дела и составлению плана расследования. Во второй половине дня должны были совещаться у генерала. Танов начал читать показания потерпевшей, чтобы понять, что и как произошло. В показаниях Ястребовой ему многое было не ясно. Вызывало недоумение место похищения – возле зоомагазина. Мать ребенка утверждает, что имеет кота и зашла в магазин купить ему корм, а также наполнитель для туалета. Но это же абсурд какой-то! Ни одна нормальная мать не бросит своего грудного ребенка на улице без присмотра. Да еще из-за чего? Из-за какого-то кота. Танов и сам любил животных, но предпочесть нужды кота нуждам ребенка? Он начал составлять список вопросов, которые завтра задаст Ястребовой. Затем перечитал протокол допроса потерпевшей второй раз и внес в список еще несколько вопросов, которые не задал допрашивавший ранее здешний следователь. Вот, например, состоит ли Ястребова в официальном браке или просто проживает с отцом ребенка? Это важно. Ей ведь всего восемнадцать лет! Значит, ребенка она родила в семнадцать, а забеременела в шестнадцать лет. Даже если она родила раньше времени, все равно забеременела-то в шестнадцать. Кстати, родилась девочка доношенной или нет – тоже надо узнать. Кроме того, Танов сделал пометки, что необходимо поговорить с врачом, который наблюдал Ястребову во время беременности, с педиатром, который наблюдал новорожденного ребенка. Надо выяснить, как мать относилась к беременности, к рожденному ребенку. Смущает ее возраст. Мало кто в столь юном возрасте осознанно хочет ребенка и готов к его воспитанию.

Кстати, а чем занималась девушка до того, как забеременела? Училась в школе? Или уже в техникуме, в училище? А может быть, пошла работать? В протоколе на первой странице написано: не учится, не работает. А в характеризующем материале лежит запрос в медицинское училище. Ответа пока нет, мало времени прошло, не успели ответить. Уже закончила училище? Хотя, вряд ли. Она бы его никак не успела закончить. Там ведь учатся года три или четыре, а она уже в шестнадцать забеременела, в семнадцать родила.

Каждый следователь допрашивает по-своему. Это понятно, ведь и думает каждый человек по-своему. Танов всегда начинал допрос с мельчайших подробностей, выискивал в показаниях какие-то зацепки, потом выстраивал версии.

Были ли у Ястребовой враги? Может быть, кто-то просто ей мстит? Если даже она считает, что врагов у нее нет, в любом случае надо расспросить о ее окружении. Возможно, она даже и не подозревает о том, что у нее есть враги. Надо ехать в эту деревню Перелазы, откуда она родом, допрашивать учителей в деревенской школе, где она училась. Найти подруг. А вдруг ниточка тянется еще с давних пор? Это вполне логично: те, кто остался в деревне, могли завидовать Рите. Она уехала жить в большой город, живет с мужчиной, родила от него ребенка. Есть чему позавидовать.

К своим тридцати семи годам Танов, работая в следственных группах, многое повидал. И зависть, и ревность, и злость, и жадность – все может быть мотивом преступления. Если брат брата за наследство убивает, то, что тут вообще говорить? В последнем уголовном деле, которое он расследовал, муж нанял киллера, чтобы убить свою жену. Она подала на развод и на раздел имущества – вот и поплатилась жизнью, двое детишек сиротами остались. Дело расследовалось три месяца. Вначале Павел Николаевич и подумать не мог, что такой законопослушный гражданин способен заказать свою жену. Но в итоге он все же нашел убийцу.

В половине девятого утра Рита отправилась к следователю. Она вышла, даже не позавтракав. Впрочем, и еды в доме не было. Она села в маршрутное такси. В машине было тепло, и Рита с тоской смотрела в окно на серый и холодный город. Солнце только начинало пробиваться сквозь облака, раздвигало их, и оттуда просвечивала резкая синева.

Рита вышла на нужной остановке, на крыльце Следственного комитета закурила. Подошел уже знакомый ей полицейский. Он, кажется, был у нее в квартире в день, когда пропала Леночка.

– Вы, наверное, к Кречетову? – спросил полицейский, сразу узнав главную героиню истории, связанной с похищением ребенка.

– Да, к Владимиру Ивановичу, – ответила Рита, выдыхая дым.

– Пойдемте, провожу.

Они зашли в здание, сотрудник показал удостоверение и пояснил охране, кивнув на Маргариту:

– На допрос к следователю, я проведу.

Потом они оказались у открытой двери кабинета, в котором за столом сидел следователь Кречетов. Парень, который привел ее, подошел к следователю, поздоровался за руку, спросил:

– Ее к тебе?

– Ко мне, – Кречетов указал Рите на один из стульев, выставленных в ряд возле стены: – Посидите пока. Сегодня с вами будет беседовать следователь из Москвы. Он сейчас подойдет.

«Сейчас подойдет» обернулось в тридцать минут ожидания, после чего у Кречетова зазвонил телефон. Рита не слышала, о чем разговор, но когда Владимир Иванович ответил: «Хорошо», поняла, что сейчас ее отведут к другому следователю. Почему к другому? Этот вроде вполне солидный и он начал заниматься делом с самого начала. Рита вообще рассчитывала провести здесь не более двадцати минут, а теперь, что же, новому следователю все заново рассказывать?

– Пойдемте, – Кречетов поднялся и первым вышел в коридор. Рита вышла следом. Следователь повел ее на третий этаж.

– Товарищ подполковник, вот мама пропавшей девочки – Ястребова Маргарита Сергеевна. Оставляю ее вам, если что, я на месте.

– Хорошо.

У Риты мурашки побежали по коже. Павел Николаевич Танов производил впечатление очень сурового следователя. Такое строгое лицо, такой пронизывающий взгляд! Из-под очков на нее изучающе глянули холодные зеленые глаза. Затем следователь перевел взгляд на свои бумаги. Никакого внимания ей, Рите. Вот это да! Она-то думала, тот следователь, Владимир Иванович, здесь самый главный, а этот еще круче.

– Присаживайтесь, – наконец обратился он к потерпевшей, – беседа у нас с вами будет долгой.

– Как? Но я не могу здесь долго находиться! У меня дела!

– Вы заинтересованы в том, чтобы ваша дочь нашлась?

– Конечно.

– Значит, должны выполнять все, что говорят вам сотрудники полиции и Следственного комитета.

Рита покорно опустилась на стул. Стало понятно, что весь день придется провести именно здесь.

– Давайте сначала побеседуем с вами без протокола, – предложил Танов и снял очки, – а потом я все запишу.

– Хорошо.

– Скажите, сколько у вас детей?

– Одна дочь, – Рита отвечала прямо на поставленный вопрос, хотя не видела в нем никакого смысла. Все знают, сколько у нее детей. Непонятно, зачем здесь комедию ломать?

– Это у вас была первая беременность? Других не было?

– Ну, если у меня один ребенок, значит, и беременность первая.

– Я имею в виду прерванные беременности, аборты, выкидыши. Иногда случается так, что ребенок рождается мертвым.

– А вы что, гинеколог?

– Шутки здесь неуместны. Вы находитесь в Следственном комитете, на допросе у следователя.

– Не было у меня абортов и выкидышей. Забеременела и родила.

– Как протекала беременность?

– Без осложнений, – Рите не хотелось пускаться в подробности. – Что с моей дочерью, вы ее ищете? – она попыталась сменить тему, не дать следователю задать очередной вопрос. – Сегодня всю ночь мне снилась Леночка. Я сойду с ума.

– То есть ребенок родился доношенный и абсолютно здоровый? – следователь, кажется, ее не слышит и продолжает задавать дурацкие вопросы. – Какой вес при рождении?

– Я не знаю.

– Что записано в медицинской книжке ребенка? Там обязательно должен быть записан рост и вес.

– Я не помню, – она закрыла лицо руками и начала всхлипывать. – Я родила ее дома.

– Маргарита Сергеевна, отвечайте прямо на поставленный вопрос, – Танов смотрел на женщину без всякого сожаления. – Кто принимал роды?

– Мой муж.

– В больницу не обращались?

– Когда уже начались роды, Игорь вызвал «Скорую». Но к их приезду я родила.

– Почему рожали дома, а не в родильном доме?

– Я не знала, что подошел срок. Леночка родилась раньше, чем я рассчитывала.

– Так, значит, все-таки родилась недоношенная? А врачи в консультации, где вы состояли на учете, это не предвидели?

– Я не состояла на учете, – Рита опять начала всхлипывать. – Можно на сегодня закончить?

– Я сам решу, когда нам закончить. Постарайтесь не отвлекаться, не задерживайте ни меня, ни себя. Мы пытаемся найти вашу дочь, и только вы можете нам помочь.

Вздохом, обозначавшим не слишком сильный протест, Ястребова дала понять, что продолжит отвечать на вопросы следователя. Уже битых два часа длилась эта беседа. Ее раздражало то, что Танов докапывался до совсем ненужных деталей, ведь рост и вес ребенка при рождении не имеют никакого значения в настоящее время. Леночку похитили, но вместо того, чтобы искать малышку, Танов занимается бесполезным делом. Рита остро ощущала чувство голода, ее даже подташнивало. После допроса с ней должен был еще поработать психолог. Тоже непонятно, зачем это надо. Ведь с ней все в порядке, она не сумасшедшая.

– Давайте продолжим, – Танов оторвал взгляд от компьютера и посмотрел на Риту. – Получается, гражданка Ястребова, вы относились абсолютно беспечно к своему ребенку и во время беременности, и после его рождения. За медицинской помощью не обращались, обследования не проходили, рожали дома. Как на это смотрел ваш муж? Он тоже сторонник того, что новорожденному не нужна помощь специалистов?

Впервые голос Риты стал резким, а взгляд яростным:

– С чего это вы вдруг делаете такие выводы? Я же вам говорю, когда начались роды, Игорь вызвал «Скорую». Леночку забрали в больницу, потому что врачи сказали, что ребенок недоношенный и его необходимо поместить в больницу. Ее вернули мне только спустя два месяца.

– Почему через два месяца? – Павел Николаевич знал ответы на все вопросы, которые сейчас задавал Ястребовой. Характеризующий материал на похищенную девочку и ее родителей собрали в течение двадцати четырех часов после случившегося. И он успел ознакомиться с делом. Но ему хотелось услышать, что скажет мать ребенка, узнать ее отношение к этому.

– Она находилась в отделении патологии недоношенных детей, за ней наблюдали врачи.

– Где эти два месяца были вы?

– Дома.

– Почему не находились рядом со своей новорожденной дочерью?

– Потому что я очень переживала за нее, мне лучше было всего этого не видеть.

– Вы навещали ребенка в больнице, интересовались ее здоровьем?

– Я плохо себя чувствовала, поэтому не могла выходить из дома.

– Вы кормили ребенка грудью?

– Зачем вы задаете глупые вопросы? – опять не выдержала Ястребова. – Если она находилась в больнице, а я дома, то как ее можно было кормить грудью?

– Я последний раз вас предупреждаю: не стоит отвечать вопросом на вопрос. Если я спрашиваю, это важно. Вы могли два месяца поддерживать молоко, чтобы оно не пропало. Либо быть донором, выкармливая чужого ребенка, кстати, многие так делают. Либо сцеживать молоко, в наше время это несложно. Этим молоком могли кормить вашу дочь. Я, мужчина, должен объяснять вам, женщине, не так давно родившей, как и что делают кормящие матери?

– Нет. Не кормила.

– А где все эти два месяца был ваш муж?

– Он сразу после рождения ребенка уехал на работу, в Москву.

– И за все время ни разу не появился дома?

– Нет, он приезжал, конечно. Но к ребенку его бы не пустили. Он это понимал и не настаивал.

– Хорошо. Расскажите о вашей учебе. Вы же где-то учились, верно?

– Да, я училась в медицинском училище, но когда забеременела, мне пришлось бросить учебу.

– Продолжать не собираетесь?

– Меня же уже отчислили. Да и как учиться с грудным ребенком? Мне ведь никто не помогает.

После этих, на Ритин взгляд совсем ненужных вопросов Танов перешел к основным, касающимся непосредственно похищения.

– Где вы находились, когда вашу дочь похитили?

– Я же уже отвечала на эти вопросы, – возмутилась измученная Ястребова, – на это место приезжала полиция.

– Отвечайте, пожалуйста, прямо на поставленный вопрос, – еще раз напомнил ей следователь. – Где вы находились, когда вашу дочь похитили?

– Я зашла в зоомагазин.