Текст книги "Дорога смертной тени"

Глава восьмая

Лина положила руку Мите на плечо, и он едва не заорал. Но зато очнулся, вернулся в настоящее. Снова рядом гудело море, снова ветер холодными лапами забирался за ворот свитера. Жена смотрела на него, ее зрачки были расширены, и глаза казались еще более темными, чем обычно.

– Это ведь они? – почти беззвучно проговорила Лина.

Митя молчал.

– Мы их видели? – снова спросила она.

В этот момент Мите пришло в голову, что мужчины до сих пор там. Там, на середине спуска. Стоят, ведут свой бессмысленный разговор, смеются, и вечно юный Борька смешно размахивает руками, а его друг снова и снова проводит ладонью по гладким волосам.

Они там, потому что время бессильно и память вечна.

Они стоят, но… Но в какой-то момент могут пожелать спуститься. Сходить на пляж, чтобы прогуляться, подойти к воде, набрать ракушек или пошвырять в море разноцветные камушки, или…

Или подойти к месту, которое полвека назад стало их могилой. И обнаружить свидетелей своей тайны, Митю и Лину, которые, сами того не желая, узнали, что ветреными днями умершие, оказывается, умеют выбраться из своих склепов.

Митя был почти уверен, что погибшие летчики стоят за его спиной, мерзко хихикают и, как зомби из дешевого ужастика, с хрипением тянут к нему сгнившие, позеленевшие руки. Ему казалось, он ощущает злобные, ненавидящие взгляды, чувствует исходящий от них запах, приторный, тяжелый, похожий на запах увядших лилий.

Чудом подавив вопль, Митя резко обернулся, волчком завертелся на месте. Никого. Они с Линой были одни. Никто не брел к ним, спотыкаясь, по пляжу, не спускался с лестницы. Митя вытянул шею, запрокинул голову, попытался разглядеть место, где несколько минут назад они стояли – Боже Всемогущий! – рядом с живыми мертвецами, или их неприкаянными душами, или кем там еще.

Сделав пару шагов в сторону, он увидел площадку. Та была пуста.

Митя схватил жену за руку и потащил за собой. Они бежали в сторону городка так, как не бегали никогда в жизни. Мите постоянно хотелось оглянуться, но он не позволял себе этого. Оглянувшись, он мог запаниковать, а паника сделал бы его слабее, уменьшила их шансы на спасение.

Теперь Митя знал, что нужно делать. Он не собирался допускать в свой нормальный и правильный мир этот кошмар. Им следует как можно быстрее уехать отсюда, выбраться из Локко, забыть, выбросить из головы все случившееся в последнее время.

Они немного замедлили шаг, лишь когда впереди показались первые дома. Улицы городка выглядели буднично и мирно, но это спокойствие уже не могло обмануть. Да, Митя не обладал сильным воображением – и именно поэтому поверил всему тому, что видел. Он больше не сомневался: все происходило на самом деле.

Хозяйка кафе Мария держала в руке отрубленную голову младенца.

Ночью в ванной действительно была девушка, которая собиралась покончить с собой и, видимо, когда-то в прошлом осуществила свое намерение.

Только что они с Линой повстречали людей, чьи жизни трагически оборвались много лет назад. Говорили с ними, улыбались, даже пожимали им руки.

Митя старался мыслить здраво, но при этом знал, что зыбкое равновесие в любой момент может быть сломано. Чувствовал, что Локко – место, где приоткрывается завеса и мир, недоступный обычному пониманию, ухмыляясь, выглядывает из этой дыры. Смотрит желтыми сумасшедшими глазами монстра, который в детстве жил у тебя под кроватью, и норовит утащить за собой.

Именно поэтому следовало уехать отсюда как можно скорее, не пытаясь ни в чем разобраться, не стараясь докопаться до сути, не выясняя, что происходит.

– Подожди, Митюша, я устала, – взмолилась Лина.

– Да-да, малыш, понимаю, – ответил он, – но чем быстрее мы придем в номер и соберем вещи, тем быстрее уедем. Ты же хочешь домой?

– Конечно, я…

– Вот видишь. И я тоже.

Митя сунул руку в карман и достал мобильник.

– Кому ты звонишь? – спросила Лина.

– Валере. Пусть приедет за нами.

Он нашел номер водителя, но телефон Валеры был отключен. Митя набрал снова.

– Что такое?

– Абонент не абонент. – Он раздраженно запихнул телефон обратно. – Ничего, придем – поговорю с хозяйкой.

– Она в больнице, – напомнила Лина.

– Я имею в виду тетю Олю. Может же она кого-то найти? Кто отвезет нас.

Они добрались до отеля, зашли во двор. Там, против обыкновения, никого не было. Наверное, все разбрелись по номерам и кафешкам, пьют вино, торчат в Интернете. Что еще делать в такую погоду?

И все же при взгляде на сиротливый безлюдный двор Митя почувствовал, что кожу вновь пощипывает от страха. Ему необходимо было увидеть хоть кого-то, кто на самом деле жив и вполне реален. Чтобы ощутить таковым себя самого.

– Иди наверх, собирайся, – велел он жене. – Никуда не выходи и жди меня. Я поищу для нас машину. Найду и сразу же приеду за тобой.

Митя обнял ее, поцеловал в губы. Ангелина прикрыла глаза, в которых блестели слезы.

– Не бойся, ладно? – ласково, успокаивающе проговорил он. – Все будет хорошо. Ты мне веришь?

Она робко улыбнулась и утвердительно кивнула. Однако Митя видел, что это не так. Лина напугана, а мнительному, чересчур эмоциональному человеку очень непросто справиться со страхом и поверить в счастливый исход дела.

Митя ожидал, что жена сейчас примется плакать и цепляться за него. Однако она все-таки сумела взять себя руки и помчалась в номер, и за это он был ей благодарен.

Пару мгновений Митя смотрел Лине вслед, а потом решил попробовать поискать соседей. Это оказалось напрасной тратой времени. Он обошел двор, заглянул во все уголки, сходил к бассейну, даже постучал в окна первого этажа. Никто не выглянул на стук. Во флигеле, где обитала хозяйка, тоже никого не оказалось.

Митя знал, что тетя Оля живет в одном из домов через улицу, и отправился на ее поиски. Шел быстро, почти бежал, в голове в такт шагам ухало: «Домой, домой!» Периодически Митя пробовал дозвониться до Валеры, хотя и понял уже, что это бесполезно.

По дороге проехал автомобиль – и это порадовало, поскольку означало, что они с Линой здесь не одни. Митю так и подмывало выскочить на проезжую часть, остановить машину, начать умолять водителя забрать их с женой, вывести из Локко.

Погода, оказывается, изменилась: ветер разогнал тучи и стих, стало заметно теплее. Митя скинул свитер, остался в футболке. Еще немного – и вернется жара, такая же, как стояла в первые дни их приезда.

Ворота дома тети Оли были открыты. Он вошел в маленький крытый дворик и сразу увидел хозяйку: та развешивала белье, доставая его из большого белого таза.

– Добрый день! – поздоровался Митя.

Тетя Оля обернулась, сжимая в руках оранжевое махровое полотенце.

– Комната нужна? – спросила женщина, но, приглядевшись, узнала Митю. – А, это вы. Я-то думала… Что-то случилось?

– Мы хотим уехать. Как можно скорее. Прямо сейчас.

– Что-то случилось? – снова спросила тетя Оля. Но теперь это прозвучало скорее утвердительно, и глаза ее словно подернулись пеленой.

– Нам срочно нужно попасть домой! – Мите не хотелось ничего объяснять ей, к тому же мучило неясное чувство, что драгоценное время уходит. – Дело в том, что я не могу дозвониться до водителя, Валеры. Подскажите, к кому еще здесь можно обратиться?

Женщина смотрела на него, не произнося ни слова.

– Эй! Вы меня слышите? Нам надо уехать отсюда!

Вдруг тетя Оля, словно заводная кукла, повернулась к нему спиной, встряхнула полотенце, повесила его на веревку и принялась аккуратно расправлять. На Митю она больше не обращала ни малейшего внимания.

Он стоял, обескураженный, не зная, как расценивать ее поведение.

– Послушайте, вы что? Вы меня не поняли?

Женщина достала из передника пластмассовую прищепку, закрепила полотенце, нагнулась и достала из таза простыню.

Митя подошел вплотную к тете Оле. Он был зол, но при этом напуган. Поведение этой женщины перекликалось со всем тем, что происходило в Локко. Где-то в глубине души он знал, что возникшая проблема не будет иметь простого решения.

Тетя Оля не улыбнется, не продиктует ему с десяток номеров, не предложит в качестве водителя своего родственника. Не заговорит о том, что без Натальи Михайловны, к сожалению, не сможет вернуть им уплаченные за проживание деньги. Не сделает и не скажет ничего такого, что сделала и сказала бы на ее месте любая другая хозяйка отеля или гостевого дома в любом другом курортном городке или поселке.

Потому что этот городок не был обычным.

Женщина между тем закончила с бельем, взяла таз и скрылась за домом, не оглянувшись на визитера. Митя понял: он может хоть орать ей в ухо, хоть стоять перед нею на коленях, хоть танцевать голым посреди двора. Тетя Оля больше не станет с ним говорить.

Он повернулся и вышел за ворота. Народу на улице теперь было куда больше: отдыхающие потянулись в сторону моря, и многие удивленно косились на застывшего столбом посреди тротуара мужчину.

Люди шли мимо, и ни с кем, по-видимому, не происходило ничего необычного. Почему же все это случилось именно с ними?

Мите опять до боли захотелось позвонить Стелле, хотя бы за тем, чтобы просто услышать знакомый, чуть насмешливый голос. Стелла! Эта девушка не знала поражения, никогда не теряла уверенности. Даже повиснув над пропастью, нашла бы способ выкарабкаться. Машинально, почти не думая, что делает, Митя набрал ее номер.

Телефон молчал. Ни гудков, ни механического голоса, извещавшего, что абонент находится вне зоны действия сети. Только пустота и тишина. Стелла не слышала его, не могла прийти на помощь.

Митя некоторое время смотрел на экран. Потом убрал телефон и двинулся вдоль дороги. «Нельзя раскисать», – уговаривал он себя.

Возможно, в Локко неблагоприятный геомагнитный фон.

Может быть, здесь фантастический пространственно-временной разрыв, что-то похожее на Бермудский треугольник или Пермскую зону.

Или этот треклятый можжевельник выделяет ядовитые пары.

Или тетя Оля внезапно сошла с ума минувшей ночью.

Или Земля с сегодняшнего дня перестала вращаться, реки текут в обратную сторону, а Луна на самом деле – ватрушка с творогом…

Могло случиться что угодно, черт возьми! И во все это можно поверить!

Но даже все это вместе взятое не должно ему помешать найти водителя, готового за хорошие деньги доставить их с Линой в аэропорт.

Глава девятая

Митя быстро шел по улице. Столбы, заборы, стены домов пестрели объявлениями о сдаче комнат. Здесь же должны быть и предложения таксистов.

Ему почти сразу же повезло – к воротам одного из домов был прикреплен листок, на котором значилось: «Комнаты. Такси. Недорого». Митя надавил на кнопку звонка и стал ждать.

Через пару минут он услышал звук шагов, дверь открылась, выглянул жилистый старик в серой панаме.

– Чем могу? – поинтересовался он и почесал крупный вислый нос.

– Здравствуйте. – Митя протянул руку и ощутил ответное сухое пожатие. – Мне срочно нужен водитель. У вас ведь можно нанять?

– Хочешь уехать? – Старик глядел, не моргая.

– Да, так вышло.

– Раньше времени?

– Это имеет значение? – Митя старался держаться непринужденно, но во взгляде старика что-то заставляло его нервничать.

– Выходит, раньше, – кивнул старик.

– Хорошо. – Он поднял обе руки кверху. – Вы меня раскусили. Мы с женой решили уехать раньше. Все? Теперь вы нам поможете?

– Зайди-ка. – Старик посторонился, пропуская Митю во двор. Затем аккуратно запер за гостем дверь и махнул рукой в сторону резной деревянной беседки справа от себя. – Сядем там. Пить хочешь?

Митя нетерпеливо мотнул головой. Дворик был небольшой, но уютный и аккуратный. Взгляд приковывали деревянные фигурки, расставленные тут и там: Лисица с Колобком на носу, Маша и Медведь, Кот в сапогах. В беседке стояли две скамьи, разделенные широким столом. На столе – пепельница, конечно же, в форме морской раковины. Спинки скамеек и крыша беседки украшены деревянным кружевом. Видимо, кто-то из хозяев увлекался резьбой по дереву.

– Очень красиво, просто здорово, – вежливо проговорил Митя и понял, что ему вправду нравится. Он был взвинчен и – что греха таить! – немало напуган, однако от деревянных статуэток и узоров так и веяло теплом добрых, умелых рук.

Они с пожилым мужчиной уселись друг напротив друга.

– Балуюсь в свободное время, – хмыкнул тот, но по голосу чувствовалось, что похвала ему приятна. И что для него это увлечение вовсе никакое не баловство. – Точно не хочешь попить? Жарко становится.

Митя снова отказался и замолчал, нетерпеливо ожидая, что скажет хозяин.

– Вы приехали вдвоем? Или с вами дети? – спросил старик.

– Вдвоем. – Митя понял, что придется играть по его правилам. – У нас пока нет детей.

– Машина сломалась?

– Нет, летели самолетом, сюда добрались на такси, водителя зовут Валера, – скороговоркой произнес Митя. – Знаете такого? Он дал номер, но телефон почему-то не отвечает.

– Ясно. – Старик кивнул и снова почесал нос.

– Извините, но мне ничего не ясно, – не скрывая раздражения, возмутился Митя. – Мне, конечно, приятно с вами поговорить и все такое, но давайте ближе к делу.

– Не дам я тебе машины. И никто из местных не даст.

– Как это? Что это значит?

– Без толку. Ты все равно не сможешь уехать.

Митя привстал от неожиданности. Похоже, ему открыто угрожали.

– Что значит – не смогу? Что вы несете? Вы так деньги вымогаете?

– Не кричи. – Старик откинулся на спинку лавки, продолжая доброжелательно смотреть на незваного посетителя. Видимо, он ничуть не обижался на Митину грубость. – Сядь. Как тебя звать?

– Дмитрий, – ответил Митя. Поколебался, но все же сел обратно на скамью.

– Меня называй дядей Колей.

– Все вы тут дяди-тети, – пробормотал он.

Может, этот старик – обычный псих? Ага, и он, и тетя Оля… Не слишком ли велика концентрация сумасшедших на один квадратный метр?

– Я скажу тебе, как все будет. Ты сядешь в машину и попробуешь уехать. Но все за границей Локко окажется серым. Ты не сумеешь выбраться, потому что нельзя ехать в серое, Дмитрий.

Митю будто ударили под дых. Серое! Ведь именно это он видел в день приезда! Пожалуй, видение постоянно жило в его памяти, пусть Митя и не думал о том, что увидел. Но раз дядя Коля тоже знает об этом, выходит, ему не пригрезилось.

Старик смотрел понимающим и сочувственным взглядом.

– Чушь какая, – автоматически произнес Митя.

– Нет, не чушь. Ты знаешь, о чем я говорю, так ведь? Ты видел серое!

Митя провел рукой по волосам, но вдруг подумал, что повторяет жест мертвого летчика, и от этого стало не по себе. И еще он почувствовал, что злится. Что происходит, в конце концов? Почему никто не хочет по-человечески объяснить, что творится в этом чертовом месте? Они ведь явно знают – живут тут всю жизнь, так нет же, нарочно разводят какие-то тайны!

Что ж, от старика толку не добьешься, значит, нужно найти еще кого-то. Помоложе и поадекватнее.

– Ты видел? Видел их? – продолжал спрашивать дядя Коля.

Но Митя встал со скамейки и направился к выходу.

– Спасибо за помощь, – сухо бросил он. – Охотно обсудил бы с вами и их, и серое, но, к сожалению, спешу.

– Не веришь, – усмехнулся дядя Коля. – Думаешь, кто-то захочет говорить с тобой? Так и разбежится дать автомобиль напрокат?

Митя уже выходил из беседки. Вступать в спор он не собирался.

– Да погоди ты! – остановил его старик. – Больно ты горячий. Дам я тебе машину.

– Что? – Митя остановился и оглянулся. – Серьезно? Дадите?

Старик тоже вылез из-за стола и направился к воротам. По пути он заглянул в небольшой сарайчик и через мгновение вышел обратно с ключами от автомобиля.

Открывая калитку, дядя Коля как ни в чем не бывало пояснил:

– Машину за воротами держу. Тут места мало.

«Слава Богу! – подумал Митя. – Перестал чудить. Мало ли, может, у человека такой способ вести беседу: сначала нет, потом да!» Он готов был простить старику и выводящую из себя манеру говорить загадками, и медлительность, и то, что дядя Коля заставил его нервничать. Главное, что в результате они с Линой уедут отсюда.

– Сколько я вам должен? – Митя сунул руку в задний карман за бумажником. – Где я могу оставить автомобиль – на стоянке в аэропорту? Или вы поедете со мной?

Они с дядей Колей вышли за ворота и стояли возле неновой, но ухоженной и выдраенной до блеска «Шевроле Нивы».

– Садись, – сказал старик, отпер замок и приглашающе распахнул дверцу автомобиля. Как и следовало ожидать, никакой сигнализации не было и в помине.

Митя не спешил забираться внутрь.

– Я даю тебе машину, потому что ты похож на меня. Упрямый и не из пугливых. Но о деньгах и обо всем прочем… – Дядя Коля заколебался и продолжил после небольшой паузы: – Мы с тобой об этом после поговорим. Езжай.

И протянул ключи зажигания.

– Но моя жена… – заговорил было Митя, – она же…

– Попробуй выехать и, если получится, звони мне, – чуть повысив голос, произнес старик, вынимая из кармана рубашки и протягивая Мите визитку. На белом прямоугольнике значилось: «Николай Васильевич Сомов» и был записан ряд цифр. – Я сразу схожу за твоей женой и помогу ей принести вещи. Сам погружу все в багажник и отвезу вас обоих в аэропорт.

Митя взял визитку и хотел было сказать, что все-таки заедет за Линой. Но в тоне Сомова было что-то непреклонное, и он не посмел ему возразить. Дядя Коля будто загипнотизировал его, и Митя подумал, что поначалу и вправду лучше попробовать выехать из городка самому.

Он забрался на сиденье, которое было неприятно горячим, и завел двигатель. Приглушенно заурчав, автомобиль тронулся с места, хотя Мите на минуту показалось, что странноватый дядя Коля по ведомым лишь ему одному причинам (скорее всего, желая подшутить) усадил настойчивого посетителя в неисправный автомобиль.

Покосившись на старика, Митя неуверенно улыбнулся, развернулся и проехал мимо. Сомов не ответил на улыбку: так и стоял с непроницаемым лицом, пристально глядя на уезжавшего в его машине молодого мужчину.

Вскоре дом дяди Коли и сам хозяин остались позади. Митя ехал по широкой заасфальтированной улице, мимо домов, киосков, клумб, отдыхающих и чувствовал, что напряжение потихоньку отпускает его. Он проехал большой, по меркам Локко, перекресток с единственным на весь городок светофором: пришлось притормозить и дождаться, пока загорится зеленый. Потом он повернул направо. Теперь нужно было двигаться по прямой. Этот небольшой отрезок пути заканчивался выездом из Локко.

Митя вспомнил, как они с Линой шли здесь в день приезда, и ощутил новый укол беспокойства, но поспешил отогнать подступившее волнение. Еще пара минут – и он окажется за пределами Локко. Позвонит Сомову, тот сходит за Линой.

«Зачем все-таки нужны были эти сложности?» – думал Митя, подъезжая к границе городка. Проехать оставалось совсем немного: теперь он ясно видел горы вдали, дорогу, тот самый пятачок, на котором Валера остановил тогда свою старушку-«Нексию».

Никакого серого тумана не было.

Облегчение и радость, которыми сопровождалось осознание этого банального факта, показали Мите, насколько он боялся того, что старик окажется прав.

– Получилось! Вот и все! – вслух проговорил Митя и немного смущенно засмеялся.

Хорошо, что рядом никого не было, а то решили бы, что у него крыша поехала. Он никогда бы не подумал, что может быть так счастлив, возвращаясь из отпуска. Еще немного – и они с Линой снова будут дома. От отпуска остались еще несколько дней, можно будет слетать в Питер – они с женой любили этот город.

Митя ехал и почти физически ощущал, как отступает, исчезает то, что мучило его еще совсем недавно. Он ехал и…

И вдруг увидел серое.

Глава десятая

Митя словно провалился в яму. Клубящаяся серая завеса возникла из ниоткуда внезапно и сразу же плотно окутала автомобиль, похоронила все окружающие звуки, предметы, цвета. Серое было похоже на дым, но не имело запаха; было влажным и холодным, густым и обволакивающим. Оно липло к стеклу, как паутина, и одновременно легко просачивалось в салон автомобиля, так что Митя теперь не мог разглядеть не только дороги впереди, но и собственных рук, лежащих на руле.

Осознание всего это заняло доли секунды, отпечатавшись в мозгу огненной вспышкой.

Митя резко ударил по тормозам, и машина послушно замерла на месте. На миг ему показалось, что он врезался во что-то, чего не сумел разглядеть в тумане, и Митя инстинктивно зажмурился.

А открыв глаза в следующую секунду, не поверил тому, что видит. Он все так же сидел в машине, вцепившись в руль. Вот только автомобиль находился не на границе городка. «Шевроле Нива» стояла возле дома Сомова, возле неподвижно застывшего у ворот дяди Коли все в той же панаме.

Никакого серого. Мир вернул себе привычные очертания и краски.

Митя, не в силах осмыслить того, что видит, беспомощно уставился на старика. Ему показалось, что он вот-вот заплачет.

Калитка отворилась, на улицу вышли женщина с маленьким мальчиком. Ребенок громко сказал что-то, скорчив забавную рожицу, и женщина – симпатичная, полная черноволосая женщина в желтой футболке и белых шортах – заливисто рассмеялась. В руках у нее была пляжная сумка, мальчик обеими руками прижимал к себе полосатый мяч. Не обращая внимания на сидящего в машине мужчину с потерянным, опрокинутым лицом, на замершего рядом старика, малыш и его мать обогнули автомобиль и неспешно пошли по дороге, продолжая говорить и смеяться.

Звуки их голосов вывели Митю из ступора. Он опустил руки на колени, повернулся к старику и спросил:

– Я что, так и не выехал отсюда?

Дядя Коля отрицательно покачал головой.

– Но ведь я развернулся, поехал по этой… – Митя, не сдержавшись, выругался, – дороге! Я был там! И видел…

– Пойдем, – перебил его Сомов. – Нам нужно поговорить. Надеюсь, теперь ты мне поверишь.

Спустя десять минут они сидели все в той же деревянной беседке. Перед Митей стоял высокий стакан с лимонадом – на сей раз он не стал отказываться. Старик прихлебывал квас из глиняной кружки.

– А если попробовать уплыть отсюда? – спросил Митя. Он старался говорить спокойно, по-деловому, но плотина в его мозгу уже была разрушена, и сквозь нее грозило хлынуть отчаяние. – Или как-то обойти? Мы с женой ходили к мысу и не видели серого, так может…

– Не может. Люди пробовали. На море и в горах серое начинается чуть дальше. А мыс – это всего лишь отдаленная часть городка.

Митя немного помолчал, умоляя себя успокоиться, мыслить здраво. Из раскрытого окна второго этажа доносилась громкая музыка. Кто-то крикнул: «Убавьте немного, ребенок спит!» – и мелодия почти сразу стихла.

«Нет, нет, все это снится мне. Или я схожу с ума. Есть какое-то очень простое объяснение всему. Должно быть!»

– Сколько времени я там сидел? В машине?

– Минуту, – пожал плечами дядя Коля. – Может, еще меньше. Или чуть больше.

– Но мне показалось… Дорога до границы заняла минут семь, это точно! Я еще и на перекрестке постоял.

– Время в Локко не имеет никакого значения, – ответил Сомов, как будто эта туманная фраза все объясняла.

И Митя поверил. Он понял, что готов поверить всему, что скажет дядя Коля. Незачем переспрашивать, делать большие глаза, чертыхаться.

– Это место необычное. Само место, понимаешь? Мне всегда казалось, что Локко – это что-то вроде воронки. Ты оказываешься близ нее, и тебя затягивает внутрь, а выбраться уже невозможно.

– Но ведь кто-то же уезжает отсюда целый и невредимый! Лина… это моя жена, она показывала мне фотографии в Интернете, отзывы! Да и вообще! Здесь полно людей, которые выглядят совершенно нормально, как обычные отдыхающие на любом курорте! Хотите сказать, они придуриваются? Или они тоже – иллюзия?

– Нет, конечно. – Дядя Коля качнул головой и отхлебнул из кружки. – Большинство приезжает и уезжает, некоторые даже несколько раз. Локко забирает не всех, далеко не всех. Но, видно, у кого-то из вас двоих есть то, что ему нужно. А если человек нужен Локко – Локко его не отпустит. Никогда. Я много перевидал таких, как ты – все боялись, все хотели уехать. Никто не смог.

Старик смотрел скорбно, как святой с иконы.

«Ему жаль меня, – подумал Митя. – Он думает, я обречен. А если он прав?»

Внезапно лимонад показался Мите горьким, и он едва сумел сделать очередной глоток.

– Вы говорите так, будто Локко – это воплощение зла, что-то инфернальное.

– Нет, – задумчиво покачал головой Сомов. – Это не зло. Точно я, конечно, не знаю, но думаю, Локко – что-то вроде природного явления. Ну, как ураган, смерч, тайфун или наводнение. Оно не злое, но ему нужно… питаться, чтобы жить. Понимаешь?

– Объясните же мне нормально! – взорвался Митя. – Хорошо, мы не сможем уехать! И что? Останемся тут на веки вечные?

– В каком-то смысле, да.

Дядя Коля уже с откровенной жалостью глядел на собеседника. Митя хотел спросить что-то, и понял, что не в состоянии выдавить ни звука.

– Понимаю, как страшно это услышать и тем более смириться. Тот из вас, кто нужен Локко, скоро умрет здесь.

– Как узнать, кто? – безжизненным голосом спросил Митя.

Старик пожал плечами.

– Это невозможно разгадать заранее. Все непонятно до самого конца. Он умрет, но при этом… останется. Те, кто умирают в Локко, никогда не уходят по-настоящему, их души все время где-то поблизости. И иногда их можно видеть.

– Я видел, – прошептал Митя, вспомнив летчиков на пляже.

Мысль о том, что он может умереть – умереть таким молодым, умереть просто потому, что ему не повезло, казалась невероятной.

– Ну, вот, – сказал старик.

– А еще видел… – Митя облизнул пересохшие губы и сглотнул, – повариха держала в руке отрубленную детскую голову. Что это было?

– Повариха? – озадаченно нахмурился Сомов и тут же сообразил: – Конечно, повариха… Маша, да? Из «Подсолнухов»?

Митя кивнул.

– Так она раньше врачом была, аборты делала, пока сюда не приехала с мужем и дочкой. Муж помер, они тут остались. Теперь ресторан держат. Я же говорил тебе, время здесь не имеет значения. Прошлое человека и его настоящее; дни, месяцы и годы; люди, что жили здесь давно, и живущие сейчас, – все перемешивается, смещается. Накладывается одно на другое, само на себя, как кольца спирали. Вот ты и начинаешь видеть… всякое.

Старик сделал последний глоток, повернулся и выплеснул остатки кваса за землю.

– Допивай лимонад, – сказал он, подбородком указав на полупустую Митину кружку. Тот едва слышал слова дяди Коли.

– Хорошо, допустим, один из нас… – страшное слово далось с трудом, но он все же выговорил его: – Умрет. А другой? Почему он не сможет уехать, когда это случится? Серое не выпустит?

– Почему же, второй как раз сможет. – Сомов вроде бы даже удивился вопросу. – Для него больше не будет серого, он будет волен уехать, когда захочет. Кто-то так и делает. Но многие не хотят. Люди остаются в Локко по доброй воле. Просто потому, что знают: они снова увидят тех, кого любят. Своих ушедших родных. Не могут отпустить их, вот и…

– Вы тоже потеряли кого-то? Кого? – в лоб спросил Митя.

Сомов надолго замолчал, и Митя уже подумал, что старик не ответит. Но в конце концов дядя Коля произнес:

– Дочь. Почти тридцать лет назад. Лидочкой звали. Совсем молоденькая была, девчонка еще, восемнадцати не исполнилось. А красавица какая! Парни на улицах шеи сворачивали. До сих пор не знаю, почему она… сама… Понятия не имею…

Митя похолодел, вспомнив девушку в ванной прошлой ночью.

– И вы… видели ее?

Сомов смотрел на Митю затуманенным, долгим взглядом.

– Теперь я знаю, если бы уехал отсюда сразу, мог бы начать все сначала. Может, и дети еще появились бы. Надо было попробовать оставить это и жить дальше, но… – Старик прикрыл глаза смуглой морщинистой рукой. – Жена уехала – я даже не знаю, жива ли она сейчас. Раньше проклинал ее, в предательстве обвинял, а сейчас точно знаю: все она правильно сделала. То, что они возвращаются, это так… так неправильно, так жестоко.

Голос его звучал глухо и жалко. Старик глядел на Митю слезящимися, несчастными глазами, а потом вдруг крепко схватил за руку и заговорил горячо, надрывно:

– Если Локко выбрало твою жену, похорони ее тут и уезжай! Если это не ты, уезжай! Послушай меня! Это темное, адское место. Ты, похоже, хороший парень. Я ни с кем и никогда про это не говорил, но не могу больше… Не оставайся тут! Ни за что не оставайся! Это ошибка, это грех и… Не позволяй Локко сожрать и твою душу! Пусть прошлое хоронит своих мертвецов!

Митя встал, высвободил руку, продолжая глядеть на Сомова. До этой минуты он почему-то думал, что умереть должен именно он. Ведь он всегда опекал Лину, защищал ее, всегда принимал удар на себя, чувствовал себя буфером между обыденностью и ею. И потом, это ведь он видел серое, а она вроде бы нет.

Но сейчас, после слов старика, Митя со всей ясностью осознал, что жертвой Локко вполне могла стать его жена.

Да что там! Скорее всего, Локко нужна именно Лина! Лина с ее огромным, невообразимым даром, с ее чистотой и отрешенностью…

Чувствительная, с обнаженной душой, его жена была немного не из этого мира – и мир никогда по-настоящему не принимал ее.

И еще одно.

Именно Ангелина нашла Локко: это место открылось ей, позвало к себе.

Митя застонал, словно от боли. Каким же дураком он был, оставив ее одну, слабую, беззащитную, не подозревающую, в какой опасности находится! Он рванулся с места, позабыв о существовании дяди Коли, и помчался к жене, молясь только об одном: успеть.