Текст книги "Мактуб. Книга 3. Принц Анмара"

– Ас-саламу алейкум, Каттан, – приветствует он меня первым, поравнявшись. – Я слышал много хвалебных рекомендаций о проектах, которые заказывали у тебя мои друзья, – сразу переходит к делу. – Говорят, что ты лучший архитектор в Асаде.

– Ва-‘алейкум ас-саля́м, эфенди. Рад встретиться с вами лично, – подчеркнуто вежливо отвечаю я. – Планируете построить дом?

– Да, мой старший сын решил жениться, – потирая подбородок, задумчиво произносит Видад, блеснув благородным блеском камней на унизанных перстнями пальцах. – Хочу сделать подарок. Но сразу должен предупредить, что я очень сложный заказчик. Договориться будет непросто.

– У меня есть несколько новых проектов к рассмотрению и, если вы желаете обсудить их индивидуально, я в вашем полном распоряжении.

– Мне нравится твой подход, Каттан. Готовность сотрудничать, учитывая высказанные предупреждения, похвальна. Это уверенность или смелость?

– И то и другое, советник, – сдержанно отвечаю я, не отводя взгляд от самоуверенного снисходительного лица Дамира аль-Видада.

– Тогда договорились. За тобой приедут, когда у меня появится свободное время, – коротко кивнув, он дает понять, что моя короткая аудиенция закончена, и, окинув меня напоследок придирчивым внимательным взглядом, удаляется в другой конец зала. Разумеется, никакой проект советнику не нужен, и на личной встрече речь пойдет совершенно о других делах. С трудом сдерживаю циничную усмешку, отлично понимая, что в настоящий момент за мной наблюдают десятки пар глаз. Но уже через пару секунд внимание толпы переключается на организатора благотворительного вечера, который уверенно входит в раскрытые двери ресторана со своей спутницей.

Скулы сводит от напряжения, когда мой жадный взгляд буквально приклеивается к темноволосой красавице в длинном, подчеркивающем фигуру элегантном жемчужном платье с открытыми плечами, сочетающемся со стального цвета смокингом Искандера аль-Мактума. Я знал, что увижу ее сегодня, готовился морально, но все внутренние установки летят к чертям, когда воображаемый образ Эйнин обретает реальность. Когда я видел Эрику в последний раз, ее лицо и руки были в моей крови, а бледные щеки заливали слезы. Я помню ответ, который прочитал в испуганных голубых глазах, когда предложил ей остаться.

Так какого черта ты здесь делаешь, Эйнин? Сумасшедшая неугомонная авантюристка с маниакальной способностью влипать в неприятности. У меня зубы сводит, когда я замечаю, как Искандер собственническим жестом дотрагивается до ее локтя и, наклоняясь, что-то быстро говорит на ухо. Подняв голову, Эрика кивает и соблазнительно улыбается ему, хлопая ресницами, как глупая кукла. Ах ты сука. Сердце стучит с перебоями, от ярости темнеет в глазах. Я не знаю, что с ней сделаю, если она раздвигает для него ноги. А мисс Доусон может, Шайтан ее побери. А почему нет? Мисс Доусон нравится трахаться, и нравы страны, где она воспитывалась с девяти лет, позволяют получать удовольствие где угодно и с кем угодно. И она чертовски зла на меня. Нашла отличный повод щелкнуть меня по носу, детка? Готов поклясться, что тебе чертовски не понравится отдача.

Искандер оставляет Эрику одну возле барной стойки и отправляется завоевывать расположение гостей. Я следую взглядом за потенциальным соперником. Надо отдать ему должное, на публику работать он умеет. Сияет доброжелательной располагающей улыбкой, приветствуя собравшихся, останавливаясь возле каждого, пожимая руки и обмениваясь парой фраз. Он выглядит искренним, открытым, готовым к диалогу внимательным собеседником, что подкупает симпатии людей. Молодой, привлекательный, высокий, атлетически сложенный. Смокинг цвета мокрого асфальта сидит на нем как вторая кожа, все движения максимально расслаблены. Он чувствует себя комфортно и уверенно. Пройдясь взглядом по залу, замечаю, как женщины жадно разглядывают его. И дело не в том, что он принц и обладатель миллиардного состояния. Искандер обладает исключительным качеством нравится людям, и знает, как правильно им воспользоваться. Кадер прав в своих опасениях, Искандер аль-Мактум вполне способен сместить отца и сделать это без единого выстрела. Словно почувствовав мой взгляд, Искандер неожиданно прерывает разговор с алмазным шейхом Рашидом Саадатом и, подняв голову, бегло оглядывает зал. Отступаю назад, скрываясь за спинами гостей, и прислоняюсь к одной из гипсовых фигурных колонн, поддерживающих высокий свод потолка из толстого стекла, свозь которое виднеется звездное небо.

Мое внимание возвращается к Эрике Доусон. Тонкими пальцами она держит бокал шампанского, отпивая содержимое мелкими глотками. Ее волосы крупными локонами струятся вдоль спины и плеч, прикрывая смелый и провокационный для Анмара наряд. Изящное ожерелье обвивает длинную шею, сверкая алмазным блеском. Подозреваю, что это один из лотов из коллекций «Лакшери Корп», на которые хотела «только посмотреть» Лейла.

Плюсую еще один пункт в список вопросов, на которые Эрике придется ответить. Сегодня у нее точно не получится расплатиться с принцем за щедрый подарок. Эрика поворачивается в профиль, перебрасывая волосы через плечо, рассеянно блуждая взглядом по лицам гостей. Она выглядит вызывающе, сексуально и раскованно, и дело не в платье, которое на другой бы женщине смотрелось совершенно иначе. Эрика Доусон сама по себе источает секс. Грация и чувственность в каждом жесте, походке, наклоне головы, улыбке, взмахе ресниц. Я смотрю на нее всего несколько секунд, а член уже встал по стойке смирно, распирая ширинку брюк. То же самое происходило и в первую нашу встречу на выставке, и во все последующие. Сейчас эмоции мощнее, потому что я знаю, каково это – трахать ее до полной потери контроля, без продыху и остановки, доводить ее до диких криков и отчаянных стонов, вбиваться на бешеной скорости и смотреть, как она кончает, заливаясь румянцем, кусая губы и запрокидывая голову, разрывая острыми ноготками мою спину. Меня бросает в жар от калейдоскопа горячих воспоминаний, спина под смокингом покрывается испариной, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки и впервые не чувствую боли в левой ладони, потому что ощущение давления в паху беспокоит меня больше.

«Если она проблема, я ее уничтожу», – слова Кадера всплывают в памяти, мгновенно отрезвляя меня. Она проблема, черт возьми. Еще какая. Сейчас я сам готов уничтожить суку, заметив, что, как и все женщины в зале, она неотрывно наблюдает за Искандером аль-Мактумом, а тот, время от времени оборачиваясь, посылает ей пламенные взгляды.

К черту, надо сваливать отсюда, пока я не слетел с катушек и не придушил Эрику прямо здесь. Мы скоро встретимся, и в более подходящих для приватной беседы условиях. Пусть наслаждается вечером. У нее осталось на это не больше пары часов. Отрываюсь от колонны и стремительной походкой направляюсь к своим закутанным с ног до головы женам. Брошенные своими собеседницами, они скромно стоят возле журчащего фонтанчика в форме лотоса и с нескрываемым изумлением разглядывают полураздетых актрис и моделей, которые пьют шампанское и громко смеются над шутками своих спутников.

– Мы уезжаем домой, – сообщаю я, и Лейла благодарно улыбается, не скрывая облегчения. Аида поддерживает ее быстрым кивком головы. Сделав знак идти за мной, я направляюсь к выходу и намеренно прохожу мимо Искандера аль-Мактума. Он замечает меня, когда между нами остается десяток шагов. Одного быстрого взгляда на его потемневшее лицо достаточно, чтобы понять, что еще одно опасение Кадера нашло подтверждение. Искандер узнал меня. И он видит во мне угрозу. Я мгновенно улавливаю волны напряжения и агрессивной энергии, исходящие от аль-Мактума, несмотря на то, что между нами находятся другие гости. Голливудская улыбка на губах принца, обращённая к собеседнику, испаряется, в светлых глазах появляется ледяное жесткое выражение. Изучающий взгляд оценивающе проходится по мне вверх-вниз, задержавшись на оставшемся от ранения шраме на шее. Я резко разрываю зрительный контакт, сворачиваю в проход, ведущий к выходу из ресторана, затылком чувствуя сверлящий взгляд Искандера.

Глава 5

Рика

– Искандер, я немного устала, – мягким тоном обращаюсь к принцу. Аль-Мактум подходит ко мне лишь через сорок минут общения с чиновниками и представителями нефтегазовой промышленности из других стран. С шампанским давно покончено, и, умирая от скуки у барной стойки, я медленно потягиваю воду с лимоном, пытаясь хотя бы изнутри очистить себя от постоянных осуждающих взглядов. Если честно, создается впечатление, что местным женщинам просто больше нечем заняться. Но лишнее внимание действительно утомило меня, и очень скоро я понимаю, что с гораздо большей пользой провела бы этот вечер, оставшись в резиденции с детьми. Поиграли бы в настольные игры, порисовали вместе с Резой… я бы узнала как можно больше об Эмили, с которой мысленно срослась так сильно, что даже порой пугалась своей одержимой привязанности к девочке: меня не покидало настойчивое чувство эмоциональной связи с Эмили и долга перед малышкой. Что бы со мной ни случилось, как бы тяжело ни было отвергать внимание Мактума и отдалять секунду нашего сближения, я не покину Анмар, пока не вызволю ее из адского логова. – Мне неудобно просить тебя об этом, но я бы хотела вернуться в резиденцию, – губы Искандера сужаются до тонкой линии, ему явно не нравится тот факт, что его спутница собралась «слинять» раньше времени.

– Подождешь еще час и поедешь со мной, или хочешь уехать прямо сейчас? – уточняет Искандер, вскидывая брови, и беглым взглядом окидывает большой зал, будто высматривает особо важную персону, с которой ему необходимо решить важные вопросы. Хотя, судя по тону его голоса, наследник бы и сам с удовольствием покинул свое же мероприятие вместе со мной.

– Я бы хотела уехать сейчас. Прости меня. Жутко кружится голова от спиртного. Я как маленькая, – наигранно страдальческим тоном выдыхаю я, слегка помахав на себя кистью руки. Выражение лица принца отображает искреннее беспокойство, что довольно мило с его стороны.

– Мне бы не хотелось отпускать тебя одну, учитывая тот факт, что на тебя сегодня смотрели все, кому не лень, – в который раз за вечер он собственническим жестом сжимает мой локоть, язык его тела кричит мне о том, что Искандер очень не хочет никуда меня отпускать, и ему необходимо держать меня на коротком поводке. Зачем? Вопрос, на который у меня пока нет ответа. Это может быть как искренней симпатией, так и проявлением скрытых мотивов, которые он преследует, общаясь со мной.

– Боишься, что украдут прямо из-под твоего носа? – заливаясь смехом, откровенно флиртую я. – Не сомневаюсь, что твоей охране я могу доверять.

– Мустафа – надежный человек, и я знаю, что он отдаст жизнь за меня и мои интересы, – сканирующий взгляд Искандера скользит по моему лицу, тон его голоса и словосочетание «мои интересы» мне определенно не нравятся, но я держу язык за зубами, чтобы не ляпнуть какую-нибудь грубость в сторону принца. – Хорошо, можешь ехать.

– Спасибо, – медленно освобождаясь от руки Аль-Мактума, коротким взмахом ладони прощаюсь с ним и направляюсь к водителю и одновременно телохранителю Искандера. Без особой тоски покидаю пределы отеля «Лакшери Асад хотел» под аккомпанемент печального завывания слова «хабиби» в исполнении популярного анмарского певца. Мустафа открывает передо мной дверь черного Mersedes`а и, замечая мое напряжение при виде новой машины, спешит уточнить:

– Maserati будет ждать сайиди, мисс Доусон. Вам предоставлен другой автомобиль. Что-то не так? – поясняет водитель, поправляя темные очки, съехавшие на переносицу.

– Все превосходно, – спешу заверить Мустафу. Сейчас я готова доехать до кровати даже на усталом верблюде. С облегчением выдыхаю, опускаясь в салон Мерседеса, и снимаю с себя туфли на высоких каблуках, ощущая, как гудят ноги. Дверь со стороны водителя захлопывается, после чего мгновенно раздается характерный «щелчок», возвещающий о блокировке замков. Всегда раздражает. Я и в Нью-Йорке порой боялась молчаливых таксистов – слишком подозрительными они мне казались.

– Вам не холодно? – уточняет телохранитель, когда мы трогаемся и вскоре выезжаем на знакомую мне освещенную трассу.

– Нет, все в порядке, Мустафа, – не знаю почему, но легкая улыбка, которую я замечаю на лице водителя, напрягает меня, сея в душе зерно нехорошего предчувствия. Сердце слегка ускоряет темп, просто так, без явной на то причины, а значит в игру вступает банальная женская интуиция. На всякий случай я достаю из сумочки телефон и уже собираюсь набрать номер Искандера, как совершенно четко осознаю, что связи… здесь нет. Как такое может быть? Она была еще пять минут назад, на территории отеля!

– Долго нам ехать? – спрашиваю нарочито непринужденным голосом, замечая, как мелко начинают подрагивать кончики пальцев. Разумеется, не от страха, это все от усталости… легкая форма паранойи, от которой следует избавиться. – Разве нам сюда? – резко интересуюсь я, когда понимаю, что Мустафа плавно сворачивает на неосвященную яркими огнями трассу. За окном непроглядная тьма – тонированные стекла нещадно скрывают окружающий нас мир, запирая меня в черной коробке с так называемым блестящим телохранителем.

– Мисс, главную дорогу сейчас моют, – Мустафа указывает в сторону навигатора, словно начинает ощущать мое беспричинное беспокойство. – Не переживайте. Дорога займет чуть больше времени, но очень скоро мы будем в резиденции, – сжимаю кулаки, пытаясь уловить в его голосе лживые нотки… и они действительно есть, или у меня галлюцинации второй раз за день? Будет глупо, если я нападу на ни в чем не повинного Мустафу просто выполняющего свою работу.

Внимательно разглядываю нижнюю часть лица водителя, пытаясь сравнить с тем образом его внешности, что я отлично запомнила. Тот же подбородок, очерченные светлые губы, выделяющиеся на фоне темной кожи… это он, иначе и быть не может. Если не считать одной маленькой детали… Мустафа вновь раздвигает губы в слабой улыбке, и только сейчас я понимаю, что у моего телохранителя была особая отличительная черта, которой я не сразу придала значение – щербинка между большими зубами. Сейчас ее нет. Едва ли он успел поставить себе виниры за пару часов.

– Куда вы меня везете? – более требовательным и срывающимся тоном спрашиваю я и, не выдержав выброса адреналина в крови, обхватываю псевдо-Мустафу за горло, впиваясь в его шею острыми ногтями, отчего водитель теряет ровное управление, и Мерседес начинает беспорядочно вихлять по непроглядной дороге, по которой даже машины не ездят. – Отвечай, ублюдок. Кто ты? На кого работаешь?! – неистово шиплю я, следуя своей любимой тактике «лучшая защита – это нападение», но Мустафа вместо ответа резко бьет по тормозам, отчего меня слишком сильно прижимает лицом к задней стороне его кресла. От ужаса и нарастающего ощущения страха я еще сильнее впиваюсь руками в шею ложного телохранителя и разбираю его осиплый от моей хватки голос:

– Я вас везу домой, мисс Доусон. Все будет хорошо, я просто выполняю свою работу, – подобное похищение и правда не в стиле Шатров Махруса. Я всерьез начинаю думать, что допустила ошибку, и веду себя как полная дура – нападаю на человека, сопровождающего меня в резиденцию. Но все мои сомнения в один миг исчезают, как только я ощущаю острие ледяной иглы, пронизывающее насквозь вену, пульсирующую не шее. Усыпление – это так банально. Так по-американски. Шатрам Махруса вообще не свойственно похищать девушек подобным образом – они предпочитают грязные словечки, унижение, вонючие фургоны и не упускают возможности поиздеваться над будущими сплетницами.

Мой разум мгновенно сковывают острые щупальца крепкого сна, буквально рывком засасывают в лабиринт из воспоминаний, страхов, опасений, связанных с тем, что ждет меня там, по ту сторону… после пробуждения.

И я не знаю, будет ли встреча с моим похитителем более приятной, чем встреча с представителем «Шатров Махруса».

Джамаль

В салоне лимузина я наконец позволяю себе расслабиться и, закрыв глаза, откидываюсь затылком на удобный подголовник. Расстёгиваю пиджак и, сдернув галстук, бросаю в руки Лейле. Теперь можно выдохнуть.

– Все в порядке? – встревоженно спрашивает Аида, сиденье рядом проминается, и я ощущаю ласковое прикосновение женской ладони к своей щеке, до обоняния доносится легкий аромат жасмина.

– Да, не люблю многолюдные мероприятия, – отзываюсь я, невольно напрягаясь. Меня сейчас лучше не трогать и, словно почувствовав, Аида убирает руку и пересаживается обратно. Остаток пути я молчу, размышляя о грядущей ночи, а они без умолку болтают, обсуждая возмутительных, вульгарных, безнравственных, развратных, пьющих женщин, заигрывающих с мужчинами и выставляющих свое тело на всеобщее обозрение. Знали бы мои скромные овечки, что одна из этих распутниц глубоко проникла в сердце и мысли их любимого мужа, а совсем скоро войдет и в его дом. Я еще не определился, в каком качестве. Решение будет зависеть от ответов, которые мне даст мисс Доусон.

Автомобиль въезжает во внутренний двор, когда раздаётся звонок мобильного в кармане пиджака. Я автоматически отвечаю, не глядя на экран.

– Куда доставить подарок, сэр? – спрашивает незнакомый голос. Лимузин паркуется перед центральным входом. Водитель выходит, чтобы открыть для меня двери. Я делаю знак женам, чтобы выходили первыми.

– Хм… Я ничего не заказывал, – вероятно, ошиблись номером. На другом конце повисает молчаливая пауза. – Идите в дом, – приказываю женщинам, застывшим возле лимузина, ожидая меня. Дважды просить не приходится. Повиновение отцу, а потом мужу в анмарских семьях прививается девочкам с грудным молоком матери. Кротко кивнув, Аида разворачивается и направляется к лестнице. Лейла бросает на меня вопросительный взгляд и присоединяется ко второй жене, продолжая обеспокоенно оборачиваться.

– Подарок от одного влиятельного заказчика, – сухо поясняет собеседник. Адреналин взрывается в венах, когда я наконец осознаю, о каком «подарке» речь. Меня окатывает волной жара, резко выпрямляюсь, задерживая дыхание.

– Оперативно, – выдыхаю я. – «Подарок» не поврежден?

– Не стоит беспокоиться. Я гарантирую безопасную доставку «ценного груза». Назовите адрес.

Словно со стороны слышу свой намеренно бесстрастный голос, диктующий необходимые «курьеру» данные.

– Меня есть кому встретить? Сможете обеспечить доступ в дом?

– Да, я дам прислуге необходимые инструкции. Она вас проводит и покажет, где лучше всего расположить «ценный груз».

– Где оставить сопроводительные документы? – имеются в виду личные вещи Эрики. Сумочка, мобильный телефон и удостоверение личности.

– Передадите женщине, которая вас встретит.

– Благодарю, сэр. Уверен, что вы останетесь довольны моими услугами, и буду признателен, если сообщите об этом заказчику.

– Непременно, – сухо отзываюсь я, скидывая звонок. Мои пальцы слегка подрагивают от напряжения, когда, взглянув на таймер, я набираю номер Аделы. Почти полночь. Надеюсь, что она еще не спит и не включила мобильный на беззвучный режим.

– Джамаль? – почти сразу отвечает Адела. В ее голосе отчетливо слышатся удивленные нотки. Я впервые звоню так поздно.

– Доброй ночи, извини, что разбудил. У меня будет к тебе необычная просьба, – сдержанным тоном поизношу я, пытаясь придумать разумное объяснение появлению в доме Эрики Доусон, которая вряд ли будет рада оказаться там. И учитывая обстоятельства, удерживающие Аделу в качестве моей домработницы, сложно рассчитывать на ее добровольное участие в моих планах. Необходима весомая причина, перекрывающая жесткие методы.

– Все нормально, я не спала, – торопливо отзывается женщина. – Ты едешь сюда? Мне приготовить комнату? Подогреть ужин?

– Нет, послушай меня, пожалуйста. Сейчас подъедет человек, который привезет девушку…

– Эмили? – выдохнула Адела, не дав мне договорить.

– Нет, не Эмили, – мягко отвечаю я. – Ее зовут Эйнин, она горничная, помогала моим женам. Девушка кое-что совершила, и мне нужно, чтобы ты заперла ее в мастерской до того, как я приеду и лично во всем разберусь.

– Не понимаю… – снова обрывает меня Дела. Западные женщины совершенно не способны терпеливо слушать собеседника, не задавая глупых вопросов. Обычно я не обращаю особого внимания на некоторую беспардонность Аделы, но сегодня не тот случай. – Что значит заперла? Что она совершила?

– Дослушай меня, – с трудом сдерживая раздражение, с нажимом требую я. – Эйнин не в себе, но этот факт выяснился совсем недавно. Может, Аида с Лейлой и замечали странности, но мне ничего не говорили. Если коротко: Эйнин украла одежду и украшения моих жен, сбежала из дома и появилась на светском мероприятии, называясь другим именем. Девушка усердно пыталась добиться внимания наследного принца, явно пребывая во власти каких-то вымышленных иллюзий. Я тоже там был, и мне пришлось пойти на крайние меры, чтобы избежать скандала. Ты знаешь, как карается воровство в Анмаре?

– Д-д-да, – отрывисто отвечает перепуганная Адела.

– Я хочу избежать судебных разбирательств и решить проблему лично.

– Ты хочешь ее убить? – едва различимый шепот взывает у меня мрачную ухмылку. Да, черт побери, собираюсь.

– Нет, конечно! Аллах с тобой, женщина, – произношу с несвойственной мне горячностью. – Я похож на человека, способного убить женщину? Да еще и безумную? Ее просто нужно запереть в мастерской до моего прихода. Она будет нести всякий бред, я прошу тебя не реагировать на провокации, не вступать в диалог и не выпускать девушку из комнаты. Я удалённо заблокировал окна, тебе нужно будет запереть дверь, вернуться в свою комнату и дождаться меня. Все понятно?

– Да, но как я заставлю ее зайти в мастерскую?

– Об этом позаботится человек, который привезёт девушку.

– Хорошо, я сделаю, как ты говоришь, – помолчав, соглашается Адела, как мне показалось, с тяжелым сердцем. Уверен, что у ее остались десятки вопросов, но мой резкий нетерпеливый тон удерживает женщину от дальнейшей дискуссии.

– Отлично. Я приеду через пару часов. Быстрее не получится добраться. У меня еще есть кое-какие дела дома.

– Я тебя поняла, Джамаль. Никаких разговоров с этой девушкой, запереть дверь и ждать тебя, – напряженно перечисляет женщина. Ей явно не по себе от моей просьбы, но, уверен, что она сделает все, как я сказал, несмотря на абсурдность озвученной версии.

– Все правильно. Ты умница, Адела. И еще… Тебе передадут сумочку девушки. Не стоит проявлять любопытство и заглядывать внутрь.

– Я бы никогда…

– Ни под каким предлогом. Это ясно?

– Да, Джамаль.

Закончив разговор, я даю себе минуту, чтобы выдохнуть и собраться с мыслями, вернуть пошатнувшийся самоконтроль. Как только Эрика Доусон появляется в моей жизни, все выстроенные планы летят к чертям, и приходится срочно искать новые варианты. У нее талант создавать мне и самой себе массу проблем, решать которые я вынужден в одиночку. Понятия не имею, что она задумала, но совсем скоро выясню это. Самое главное сейчас – взять себя в руки и не придушить ее до того, как выясню, какого хрена она заявилась в Анмар в качестве гостьи Искандера аль-Мактума, что она забыла в его дворце, насколько далеко они зашли в своих отношениях и как он вообще вышел на нее. Мои возможности в данный момент ограничены. Кадер отстранил меня от работы, что значительно усложняет ситуацию. Я не могу использовать имеющиеся доступы и при этом не оставить следов. Сейчас у меня четкая и конкретная задача сейчас – не нарываться и не вызывать подозрений. Таиру необходима уверенность в том, что я нахожусь у него на коротком поводке, и я обязан поддерживать иллюзии полковника еще какой-то неопределённый период времени.

У меня накопился миллион вопросов, касающихся мисс Доусон, но не уверен, что смогу успеть задать хотя бы один, увидев Эрику снова, в обстановке, где никто не сможет меня остановить. И дело даже не в ревности, от которой темнеет в глазах и горит сердце.

– Сумасшедшая неугомонная стерва, – бормочу себе под нос, проводя по лицу ледяными пальцами. Так дерьмово мне не было даже когда я очнулся в реанимации после нескольких дней, проведённых в отключке. Я испытывал адскую боль, но был спокоен от мысли, что Эйнин вернулась домой, что она в безопасности. А сейчас…

Ярость вышибает здравый смысл, когда я вспоминаю, как Эрика вошла в зал ресторана в сопровождении принца, в платье, позволяющем всем собравшимся мужчинам пялиться на ее тело и истекать слюной. Я бы никогда не позволил ей явиться на публичное мероприятие в подобном виде, а Искандер не скрывал удовлетворения от производимого его спутницей впечатления. Он вел себя так, словно Эрика его собственность, ценное приобретение, которым хочется покрасоваться перед окружающими. С моим умением считывать эмоции было несложно понять по обращенным на Эрику взглядам принца, что он хочет ее, что, в принципе, неудивительно. Любой бы захотел. Но снисходительное превосходство, которое я увидел в его глазах, когда он смотрел на меня, красноречиво говорило о том, что Искандер в курсе нашего с Эрикой бурного прошлого, и его действия носят намеренный характер. Для него она не только экзотический трофей, приобретенный в другой стране, но и способ для достижения каких-то личных целей.

Я вздрагиваю, услышав щелчок закрывающейся двери со стороны водителя. Нервы ни к черту.

– Я еще нужен вам сегодня? – спрашивает наемный водитель, занимая свое рабочее место и оборачиваясь ко мне.

– Нет. Я позвоню, если ты мне понадобишься, – покидаю салон лимузина и направляюсь к парадной лестнице. Никому я звонить не собираюсь. Возьму другой автомобиль и поведу сам. Один хрен охрана, приставленная Кадером, следует за мной по пятам. Я пытаюсь делать вид, что не замечаю сопровождающего кортежа и круглосуточного наблюдения, но с каждым днем мне сложнее мириться с постоянной слежкой. Чувствую себя чёртовой марионеткой, связанной по рукам и ногам. Запасы терпения на пределе.

Дворецкий распахивает передо мной дверь, когда я поднимаюсь на последнюю ступеньку. Игнорируя приветствие, я прохожу в просторный холл и, сбрасывая обувь, поднимаюсь в свою спальню. Сейчас мне жизненно необходимо снять чертов смокинг, принять холодный душ, чтобы отрезвить голову. Надеюсь, к тому времени, как я соберусь покинуть дом, Лейла и Аида уже будут спать в своих комнатах. Я не готов к очередной порции женских претензий и подозрений.

Но даже стоя под ледяными струями, безжалостно жалящими мое тело, я снова и снова прокручиваю в голове события этого дня. Соблазнительную улыбку Эйнин, предназначенную не мне, ее заинтересованный изучающий взгляд, обращенный на другого, откровенное платье, не скрывающее сексуальных изгибов тела, горящие хищным собственническим блеском глаза Искандера аль-Мактума, пожирающие мою женщину. Разыгравшееся воображение идет дальше и дорисовывает то, что осталось за кадром. Она провела в его дворце несколько ночей. Мне известны нравы и вкусы наследника. Молодой, горячий, самоуверенный. У него нет проблем с женским вниманием, он избалован, пресыщен и не станет разыгрывать из себя джентльмена и устраивать хороводы вокруг какой-то одной девушки. Я слишком хорошо запомнил нашу вторую встречу с Эрикой Доусон в Нью-Йорке на вечеринке у Маркуса Флеминга. Если бы нам не помешали, я бы трахнул ее еще тогда. Мы оба находились на грани и хотели этого. Сжимаю ладонь в кулак, ударяя по мокрому кафелю, вспоминая, как она стонала, насаживаясь на мои пальцы, как кончала, запрокидывая голову и доводя меня до оргазма своей проворной ладошкой. Я был для нее всего лишь незнакомцем тогда, случайно попавшим в список подозреваемых, она всерьез думала, что я могу оказаться убийцей, и ее это не остановило от того, чтобы забраться в мои штаны. Черт, если с Искандером она проделывала те же фокусы… Из груди вырывается глухое рычание, и я упираюсь лбом в мокрую плитку.

Чем холоднее становится вода, стекающая по лицу и плечам, тем неистовее растекается огонь ярости по венам. Вместо расслабления я получил обратный эффект. Меня трясет, когда я выхожу из душа, накинув на плечи полотенце, и я не знаю, чем вызвана дрожь – ледяной водой или испепеляющим гневом. Взгляд зацепляется за собственное отражение в зеркале. Безумный одержимый взгляд, бешеное выражение лица. Черт, я не могу поехать к ней в таком состоянии. Впервые сам боюсь того, что могу сделать.

Рика

Терпеть не могу, когда в меня бесцеремонно вкачивают всякую химозную гадость. Сразу ощущаю себя пойманным в клетку диким, но беспомощным животным, чьи зубы и когти не способны противостоять орудиям пыток, имеющимся в арсенале изощренного браконьера. Мои навыки по борьбе и даже запрещенные приемы вроде «плевка в лицо» и «удара затылком по носу» – ничто, когда ты обездвижена, усыплена или парализована, а похититель при желании в любой момент может заткнуть твой рот дулом пистолета. Знаю я их методы – от работорговцев «Шатров» можно ожидать чего угодно.

Поэтому я ненавижу зоопарки. Попав туда однажды в подростковом возрасте с обязательной школьной экскурсией, помню, как надолго зависла возле вольера с черной пантерой. Не отходила от него ни на шаг, наблюдая за метаниями экзотической кошки из стороны в сторону около двух часов. Первый час хищница измеряла шагами крохотный загон, «милосердно» выделенный ей руководством зоопарка, и утробно рычала, то и дело скалясь на зевающих или вскрикивающих от восторга гостей, пока не скрылась в искусственно созданном скалистом ущелье и покорно опустила голову на сложенные лапы с выпущенными когтями, которыми, судя по истребительному взгляду, явно мечтала растерзать своих обидчиков. До сих пор помню, как мое сердце обливалось кровью, когда я неотрывно наблюдала за ней, как зачарованная, прикованная к месту у тесного вольера, ощущая полное единение с красивым и гордым животным. В моем немом надзирательстве не было и капли восторга и интереса, что испытывали другие посетители. Лишь сочувствие, понимание и острое желание побороться с индустрией, нацеленной на лишение животных родного дома. Как минимум, перестать посещать зоопарки, как максимум – создать организацию, отстаивающую права животных на жизнь в естественной среде, даже исключая ловлю «единичных образцов».

Сейчас я ощущаю еще большую близость с той подавленной хищницей и невольно вновь переживаю все оттенки страха, испытанные мной, когда находилась на расстоянии волоска от смерти. Парализована я снотворным или кураре «ядовитого любовника» – большой разницы нет, учитывая, что похититель всегда может «случайно» переборщить с дозой. В такие моменты – куда больше ценишь жизнь и осознаешь важность и радость каждого мгновения, которым не придаешь значения в череде стабильных и безмятежных будней. Подобные эмоциональные встряски, погружающие тебя далеко за пределы комфорта: похищения, балансирование на грани между спасением и полным уничтожением научили меня радоваться приятным мелочам и замечать прекрасное в самых простых вещах.