Текст книги "Улей"

– Я смотрю, ты осмелела, – бесшумно следуя за ней, с усмешкой замечает батлер.

– Возможно, Бут. Я познакомилась со своим господином, и, о счастье, он – не ты. – Пожав плечами, Кая грациозно забирается в овальное джакузи, установленное в полу перед панорамным окном. Включив воду, равнодушно проходится взглядом по омерзительно-великолепному подонку, нагло усевшемуся на край мраморной чаши. – И знаешь, от души сразу отлегло. Не придется тратить свои нервные клетки на какого-то батлера.

– Ты злишься, что я сразу тебе не сказал, – прищурившись, самонадеянно констатирует сукин сын. Олимпийский чемпион по самообладанию, чтоб его…

– Вообще-то у меня до хрена причин, чтобы злиться на тебя и без этой умышленной трусливой лжи, – недобро сверкнув глазами, откликается Кая.

Вода постепенно наполняет чашу, но не скрывает ее бесстыжей наготы. Слегка склонив голову к плечу, Бут тянется за тюбиком с пеной и выливает некоторое количество в джакузи. Молчит, брехливая сволочь.

– Скажи, я правда, стою миллиард? – удерживая зрительный контакт, любопытствует Каталея.

– Полтора, – невозмутимо отвечает он. – И еще пятьсот миллионов за каждый год содержания.

– Охренеть, – потрясенно выдыхает Кая. – Надо же, какой щедрый хозяин мне достался.

– Господин Мин прав, ты себя недооцениваешь, – кривая ухмылка раздвигает чувственные губы. Она удивленно вскидывает бровь.

– Ты слышал наш разговор?

– И видел, – кивает Бут. – И все, что сказала Делия, тоже.

Его взгляд опасно темнеет, не предвещая позитивных событий и решений. Она снова провинилась и что-то там нарушила? Да пох*, вообще.

Воздух постепенно наполняется приятным и бодрящим цитрусовым ароматом, пышная пена целомудренно накрывает сначала ее бедра, потом грудь. Как скучно, а она надеялась, что ей все-таки удастся пробить брешь в чемпионской сдержанности королевского Цербера.

– Значит, тебе неизвестны мотивы и цели верхушки Улья? Ты всего лишь исполняешь приказы и такой же заложник положения, как и я? – после недолгого молчания, снова заговаривает Кая.

Она вовсе не пытается подловить мерзавца на лжи, обман очевиден, ей любопытно, как он будет выкручиваться и будет ли. И заодно уводит разговор от подозрительно зависшей открытой темы.

– Целей и мотивов всегда множество, и они постоянно меняются, в зависимости от настроения и желания почетных гостей. Увы, это не контролируемый процесс, – вполне убедительно объясняет Бут. – Например, вчера твоего диалога с Делией и господином Мином не было в планах, а сегодня он решил внести изменения и одарить вас обеих своим вниманием. И никто не в праве ему это запретить.

– А если у него возникнет желание и настроение убить меня? – нервно сглотнув задает она самый пугающий и жизненно важный для нее вопрос.

– Значит, ты умрешь, – совершенно спокойно отвечает Бут и ни один нерв не дергается на замороженном лице. Да и чего ему дёргаться? Деньги уплачены, одной пчелкой меньше, одной больше. Его какие проблемы? – Но я не думаю, что до этого дойдет, Кая, – выждав театральную паузу, добавляет моральный садист.

– Почему?

– Почему? – в обращенном на нее взгляде сквозит удивление. – Тебе не приходит в голову, что киллер стоит на миллиард и пару сотен миллионов дешевле? Для чего столько усилий и вложений? Чтобы просто убить тебя?

– Ну, может быть, он придумает экстравагантный способ…

– Придумает, – не спешит ее разубеждать Бут. – Скажи, Кая, ты любишь фильмы ужасов?

– Почему ты спрашиваешь? – похолодев, уточняет девушка.

– Ответь, – от леденящей душу улыбки батлера Каю кидает в нервный озноб, и теплая бурлящая вода не спасает.

– Ну… иногда смотрю, чтобы пощекотать нервы, – пересохшими губами бормочет она.

– Господин Мин тоже любитель пощекотать себе нервы. В онлайн-формате. Считай, что ты прошла жесткий кастинг и назначена на одну из главных ролей, – Бут произносит это так, словно она выиграла в лотерею, а не оказалась в заложниках кучки сверхбогатых психопатов-извращенцев.

– В фильме ужасов? – Кая нервно сглатывает, прокручивая в голове чудовищные кадры «Пилы» и других кровавых страшилок. Внутренности скручивает, к горлу подступает тошнота. Этого не может происходить в реальности. Кто дал им право играть человеческими жизнями ради….? Ради чего?

– Именно, – сверкнув белоснежными зубами, кивает Бут. В нем, вообще, есть хоть что-то человеческое? Или он гребаный робот?

– И что мне нужно будет сыграть? – хрипит Кая.

– Все, что он пожелает, – легкомысленно передернув плечами, мужчина протягивает девушке бутылку минералки. В стеклянной бутылке. Ее можно разбить о борт джакузи и устроить ублюдку квест на выживание, воткнув розочку ему в глаз.

С минуту поколебавшись, Кая отвергает рисковую затею. Импульсивные решения – прямой и короткий путь на тот свет, а жить страх, как хочется. Открыв дрожащими пальцами бутылку, она жадно выпивает почти половину, и поставив на край мраморной чаши, устремляет в прострацию потерянный взгляд.

– Все не так страшно, Кая, – ободряюще произносит Бут, опуская в пену кончики длинных пальцев. – Трансляция занимает максимум час. В процессе ты сама не заметишь, как пролетят минуты и, если будешь следовать моим советам, ничего плохого с тобой не случится. Скажу больше: многие пчелки тринадцатого уровня с нетерпением ждут свои стримы.

– Сэнди тоже ждала?

Глава 9

Бут

Неожиданный и опрометчивый вопрос девчонки стирает расслабленную улыбку с моих губ. Специально затягиваю с ответом, задумчиво рассматривая перепуганное лицо. Я думал она умнее, но нет, снова ошибся. Разочарованно вздохнув, достаю из кармана белый платок и намеренно медленно вытираю пальцы. От пчелки буквально фонит бурлящими отрицательными эмоциями. Страх, отчаянье, ярость, ненависть, жажда убийства. Моего убийства.

Я заметил, как Кая смотрела на бутылку, прикидывая в голове, что с ней будет, если она использует ее в качестве оружия. В какой-то степени мне этого даже хотелось, но малышка вовремя включила инстинкт самосохранения, лишив меня кайфа, а себя отсрочки.

Никакого существенного ущерба эта дурочка мне бы не причинила, но я был бы вынужден наказать ее. Попытка нападения карается строго и незамедлительно, и одновременно ставит на неопределённую паузу все запланированные мероприятия с провинившейся пчелкой. Таковы правила внутреннего устава Улья, и отменить их не способен никто, кроме высшего руководства. Почетному гостю корпорации об этом хорошо известно, сопротивляться и возмущаться он бы не посмел.

С Сэнди, кстати, тоже поначалу приходилось непросто, но у нее было больше времени на адаптацию, да и у всех других новичков тоже. Однако в случае с Каей, господин Мин проявил просто зверское нетерпение, потребовав организовать первую трансляцию уже завтра. А это рано, слишком рано и чревато негативными последствиями. Если Кая сорвет шоу, ответственность за неготовность пчелки, целиком и полностью ляжет на организаторов и на меня, в частности. Выход один – придется ускориться и найти способ убедить девчонку все сделать правильно. Как? Сказать правду, точнее ту ее часть, которая натолкнет пчелку на правильный путь. Ложь и подтасовка фактов – далеко не единственные методы манипулирования сознанием, но если их приправить щепоткой шокирующей правды, то желаемый эффект гарантирован.

– Ты уверена, что хочешь знать, что произошло с Сэнди? – нарушив повисшее гнетущее молчание, заговариваю я. Кая настороженно подбирается, с опаской взглянув в мою сторону. Наверняка, она уже сомневается, что поступила правильно, ляпнув про свою предшественницу, но сказанного не вернешь. Поезд ушел. – Сэнди мне очень нравилась, – не дождавшись ответа, сообщаю застывшей пчелке. – Она была красивой, неглупой, способной, выносливой и весьма перспективной. Мы неплохо ладили, и Сэнди искренне считала меня своим другом.

– Чушь! – презрительно бросает Кая и поджав колени к груди, обхватывает их руками. Малышку трясет от страха, но она продолжает дерзить. Это не плохо, а предсказуемо, ожидаемо и естественно. Страх – самая благодатная почва для промывания мозгов.

– Можешь не верить, но ты будешь плакать от радости во время моих визитов, и это случится не в далеком будущем, а совсем скоро.

– Ты сумасшедший, Бут, – качнув головой, Кая смотрит на меня чуть ли не с жалостью. – И самое хреновое – сам не понимаешь, насколько.

Смешная, наивная глупышка. Это она не понимает, насколько я безумен. У меня же нет и не было проблем с принятием своих «особенностей».

Поднявшись, я неторопливо отхожу к панорамному окну, и сунув руки в карманы брюк, устремляю взор на бирюзовый горизонт, разрисованный белыми перьями облаков. Если верить прогнозам, то вечером намечается нехилый шторм с грозой и ливнями. Будет пугающе-зрелищно, но безопасно. Как только датчики зафиксируют усиление волн, окружающие остров стены поднимутся до высоты пятидесяти метров, превратив Улей в надежную крепость.

– Вернемся к Сэнди, – продолжаю я открытую острую тему. – Она провела в этой соте всего полгода, но могла продержаться гораздо дольше, если бы сумела удержать интерес своего хозяина. Сэнди очень старалась понравиться, угодить, заслужить похвалу, но в итоге он заскучал и выбрал новый объект…

– Меня, – перебивает пчелка.

– Да, Кая, тебя, – сочувственно вздохнув, соглашаюсь я. – Повторюсь, мне очень жаль, что его выбор пал именно на тебя. Мне не доставляют удовольствия твои страдания. Моя задача – сделать тебя сильнее, открыть имеющийся потенциал и использовать его для сохранения жизни.

– Судя потому что Сэнди здесь нет, ты не всегда справляешься со своей задачей, – саркастично комментирует Кая.

– К сожалению, я не могу воздействовать на волю владельца. Сэнди – была частной собственностью господина Мина, которой он мог распоряжаться так, как считал нужным. Подобный формат сотрудничества доступен исключительно почетным гостям и друзьям Улья, но далеко не каждый из этого списка готов выложить состояние за поимку породистой пчелки. За все время существования Улья корпорация выполнила не больше пяти таких заказов.

– Мне это должно польстить?

– Нет, – я небрежно пожимаю плечами. – Я всего лишь ввожу тебя в курс дела. Если ты считаешь данную информацию лишней, то просто забудь.

– Ты так и не сказал, что случилось с Сэнди, – раздраженно напоминает Кая.

– Яхта, на которой она пыталась уплыть с острова, затонула в десяти километрах отсюда, – сдержанно отвечаю я. – Ровно двенадцать минут Сэнди верила, что господин Мин и правда ее отпустил, а потом сработало взрывное устройство, пробив дыру в днище и яхта быстро ушла ко дну. Сэнди два часа сражалась за свою жизнь в открытом океане, но, увы, акулы не оставили ей шанса на спасение. Ее смерть была мучительной, но быстрой. Вот, пожалуй, и вся история, – заканчиваю я, продолжая стоять спиной к ошарашенной пчелке. – Если хочешь подробностей, я могу показать, как это произошло. Господин Мин периодически пересматривает сохранившуюся запись. Он, кстати, был очень доволен последней трансляцией с участием его дорогой пчелки.

– Вы звери… – издав невнятный горловой звук, яростно шипит Кая.

Я жду потока новых ругательства и праведного негодования, но она неожиданно замолкает. Услышав плеск за спиной и шлепающие по полу удаляющиеся шаги, я резко разворачиваюсь. Пару раз поскользнувшись, девушка залетает в ванную и упав на колени перед унитазом, опорожняет желудок.

Удивительно, как по-разному правда влияет на людей. Одних – от нее тошнит, других – повергает в шок, третьих – убивает, но почти никогда не приносит облегчения. Ложь в этом плане гораздо гуманнее.

Выждав пару минут, я направляюсь к содрогающейся в рвотных спазмах пчелке. Опустившись рядом с ней на корточки, осторожно убираю светлые волосы назад и придерживаю до тех пор, пока из девушки не выйдет вся желчь вперемешку со слезами. Затем я засовываю трясущуюся пчелку в душевую кабинку, ставлю под мощную струю воды и сую в руки флакон с шампунем.

– Приведи себя в порядок. Через десять минут тебе доставят завтрак и ты съешь все, что будет в меню. В полдень придет фитнес-тренер. В два часа обед, в три – приду я. Будь готова. Мы не закончили, – обхватив пальцами ее скулы, заставляю взглянуть мне в глаза. Струи воды бьют по рукаву пиджака, разлетающиеся брызги попадают на брюки и обувь. Давно мне не доводилось забираться в душ одетым, но, когда я был против экспериментов? – Всё услышала? – Кая отрешенно кивает. – Вслух!

– Да, я услышала! – клацнув зубами, шипит внезапно очнувшаяся пчелка. – Жду с нетерпением и слезами счастья на глазах, – насмешливо скривив губы, она впивается ногтями в мое запястье, надеясь отодрать руку от своего лица, но я лишь плотнее надавливаю на хрупкие скулы. Бесстрашная сучка отвечает тем же – вонзает когти глубже под кожу, пуская мне кровь.

В распахнутых глазах плавится сталь, зрачки сужаются до размера пули. Странное зрелище. Словно на меня нацелены одновременно два смертоносных дула. Хочется увернуться или отойти в сторону, но точно не смотреть на кровожадно ухмыляющиеся губы, представляя их плотно сомкнутыми вокруг моего члена. И даже то, что ее только что рвало при мне, не делает эту фантазию менее яркой. Я в принципе не брезглив, когда дело касается женщин, но эта девчонка мне даже внешне не нравится. Какого хрена у меня на нее встает при малейшем физическом контакте? Не то, чтобы это проблема, но раздражает сам факт наличия реакции. Все из-за дурацкого родимого пятна, из-за него ленивый мозг автоматически засчитывает Каю «своей». Вот только помимо одной единственной отметины между Каталеей и Медеей нет ни малейшего сходства. Они являются полными антиподами друг друга, как внешне, так и внутренне.

– У тебя процессор завис или плата сгорела? – Кая скрывает свой страх под небрежным тоном. Похоже это у нее напрочь сгорели тормоза. Нахмурившись, я отрываю взгляд от пунцовых губ и снова смотрю в стальные прицелы.

– Мой процессор надежно защищён от сбоев и способен обрабатывать информацию двадцать четыре часа в сутки, – растягивая слова, задумчиво сообщаю я.

– А как насчет вирусных повреждений? – хмуро уточняет она.

– Исключены, – ослепительно улыбнувшись, я легонько хлопаю ее по щеке и убираю руку. – Скоро увидимся, Кая.

Ровно в три часа я захожу в пятую соту, точно зная, где найду ее блондинистую обитательницу. После обеда, она наконец добралась до библиотеки, но ни одна из многочисленных книг не вызвала у пчелки особого интереса. Вытащив справочник по апиологии, она полистала его пару минут и поставила обратно. Гораздо больший шквал эмоций вызвал обнаруженный на столе ноутбук и оставленная рядом карточка с паролями для входа. Не знаю, на что Кая надеялась, десятки раз безуспешно пытаясь зайти в почтовые сервисы и социальные сети и дико злилась и непристойно ругалась, снова и снова попадая на страницу «доступ запрещен». Она всерьез считает, что система безопасности оставит ей лазейку для связи с внешним миром?

Но надо отдать девчонке должное, она в точности выполнила все мои указания, ни минуты не потратив на слезы, истерики и жалость к себе. Быстро успокоилась, быстро взяла себя в руки, ни на кого из приходящих сотрудников не напала и ни разу не облажалась за время моего отсутствия. Это еще не прогресс, но положительный сдвиг на лицо. Можно смело переходить ко второму акту.

– Чем занимаешься? – усевшись в офисное кресло напротив ее стола, буднично любопытствую я.

Погрузившись в неравный бой с системой защиты, Кая не заметила моего вторжения, и выглядит слегка дезориентированной, но довольно быстро справляется с эффектом неожиданности.

– Тебя жду, – выпрямив плечи, она пару секунд пристально рассматривает мою нескромную персону. – Уже можно плакать от счастья или рано?

– Если хочется, то плачь, – усмехнувшись, я пожимаю плечами, отмечая про себя, что ей к лицу желтый цвет, который редко кому идет. Да и сам плотно облегающий фигуру спортивный комбинезон сидит неплохо. Вот только молния от груди до паха привлекает к себе лишнее внимание. Руки так и чешутся ее расстегнуть, хотя вроде бы, чего я там не видел?

– Как-нибудь в другой раз. Как твое запястье? Не болит? – «заботливо» спрашивает Кая, устремив на меня «невинный» взгляд.

– Удалось отправить семье сигнал SOS? – проигнорировав вопрос, интересуюсь я.

– Нет, но я не теряю надежды, – не моргнув глазом, сдержанно отвечает пчелка.

– Думаешь, что сможешь взломать протокол безопасности, разработанный АНБ? – скептически уточняю я. – Попытайся, конечно, но только зря потратишь время. Лучше сосредоточься на привычных интересах. У тебя есть доступ к засекреченным научным данным и всемирной библиотеке, установленные самые современные графические редакторы, а если заглянешь в ящик стола, то найдешь там последнюю модель Nicon[6]6
  Nicon – фотокамера.


[Закрыть]. Если тебе нужно что-то еще, только скажи.

– Мне нужно домой, Бут, – устало потирая виски, выдыхает Кая.

– Здесь твой дом, – отрезаю я.

– Это тюрьма, где в любой момент мне могут предложить сыграть роль главной героини фильма «Челюсти». Без право отказа и шанса на второй дубль, – запальчиво бросает она, глядя на меня, как на исчадие ада, явившееся сожрать ее душу. – Что-то совсем не похоже на семейное гостеприимство, о котором ты распинался в самом начале.

– Господин Мин никогда не повторяется, – «утешаю» я. Откинувшись на спинку черного кожаного кресла, пчелка горько усмехается и поднимает ладони вверх в знак капитуляции. – Рано сдаешься, Кая. Игра только началась. Завтра вечером состоится первый раунд, и ты должна быть морально и физически готова выполнить все, что от тебя требуется.

– А если я откажусь участвовать?

– Ты не умрешь, но последствия могут быть непредсказуемыми и очень болезненными.

– Тебе известны правила?

– Ты их узнаешь за пять минут до начала. Я лично тебя проинструктирую и подскажу, как справиться с поставленной задачей с наименьшими потерями.

– Дай хотя бы намек, – умоляюще взглянув на меня, просит Кая.

– Не могу, – с сожалением качаю головой.

– Господин Мин будет участвовать или только смотреть?

– Он может давать указания во время трансляции, но физически будет находится в другом месте. Кая, ты же знаешь, что такое стрим?

– Примерное представление имею, – убитым тоном отвечает пчелка, устремив взгляд на сжатые в замок ладони. – Зачем ему понадобилась именно я, Бут? Меня больше пяти лет нет ни в одной социальной сети, а столкнуться в городишке, где я жила последние годы, мы с ним точно не могли, – она наконец начинает задавать правильные вопросы. Думал умру от скуки, пока дождусь. – Кто он такой? Враг отца? Политический конкурент? Но какой смысл устраивать расправу надо мной, если папа все равно об этом никогда не узнает?

– Ответы тебе известны, но есть ряд причин, по которым твое сознание их блокирует. Мозг воспринимает, как угрозу те или иные события и прячет их от тебя. В психологии этот метод защиты называется вытеснением.

– Ты намекаешь на то, что я знаю этого человека? – нахмурив серебристые брови, Кая всерьез задумывается над моими словами.

– Я это утверждаю, – непроизвольно улыбаюсь, с любопытством изучая озадаченную мордашку пчелки. Она настолько растеряна и сбита с толку, что впервые не знает, что сказать. – Причем, пришёл к этим выводам, исходя из твоих слов.

– Подскажи мне, Бут, – в ее голосе снова звучит мольба. На лице отражается хаотичная работа мысли. Удивительно, как легко человек поддается самообману, не желая видеть очевидных вещей. – Если я пойму, кто такой господин Мин, то, возможно, смогу найти к нему подход.

– Тебе не нужно искать к нему подход, Кая, – металлическим тоном отрезаю я. – Ты не в том положении, чтобы рассчитывать на поблажки. Этот человек обладает огромной властью, богат, жесток, опасен и не склонен к таким эмоциям, как жалость и милосердие. Пойдешь ему наперекор, он заставит пройти тебя все круги ада. Будешь покладистой – отделаешься малой кровью и выиграешь время. Заслужишь уважение – проживешь гораздо дольше, чем Сэнди.

– Заслужить уважение? Как, черт возьми?

– Заставь его увидеть в тебе личность. Не влюбить – здесь такие случаи заканчиваются плохо для обоих. Ты должна сделать так, чтобы владелец не захотел тебя утилизировать, – спокойно поясняю я.

– Но, какая разница, что я буду делать, если финал известен? – повышая тон, восклицает пчелка.

– Скажи, Кая, у тебя были в детстве любимые игрушки? – я резко меняю тему, пытаясь заставить ее взглянуть на ситуацию с другой стороны.

– Какое это имеет значение? – она злится, окончательно запутавшись.

– Где сейчас твои игрушки?

– Боже, какой-то бред! – ударив ладонями по столешнице, Кая резко поднимается и обогнув кресло, встает за его спинкой, еще дальше дистанцируясь от меня.

– Ответь, Кая. Вопрос же не сложный.

– Я не знаю. Некоторые остались в игровой в нашем семейном поместье, другие передали в благотворительные организации, какие-то выбросили, – зажмурившись она трет виски, пытаясь унять боль.

– Твоя цель попасть в первую категорию, – удовлетворённо улыбнувшись, я даю ей стратегически-важную установку. – Остаться в игровой, как ностальгический объект, напоминающий о былом удовольствии. Поверь, это самый лучший для тебя вариант.

– Предлагаешь сложить лапки и согласиться на роль бабочки за стеклом? – распахнув глаза, она снова уходить в отвлекающие эмоции. Плохо, черт возьми. Необходимо укоренить в ее голове конкретную цель, но ничего не выйдет, пока она все мои слова воспринимает в штыки.

– Если сделаешь это, не протянешь и года, – безжалостно сообщаю я. – Запомни главное – сломанные игрушки выбрасываются в первую очередь, – дополняю свою мысль новым контраргументом. – Хочешь жить? Играй по правилам, продемонстрируй качества, которые Мин хочет в тебе видеть.

– Какие, например? – вцепившись пальцами в спинку кресла, нервно спрашивает Кая.

– Те, которыми обладает он сам.