Текст книги "Альтийская история"

Альтийская история
Александр Ралот

© Александр Ралот, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава 1

Ирена Анатольевна Ковальская с трудом поднималась по лестнице на свой шестой этаж, кляня известными, совсем не литературными русскими словами владельца дома, черногорца Драгича за скупость и жадность. Этот, скажем так, нехороший человек, «редиска» из экономии включал лифт только в сезон, когда практически все квартиры его дома были оккупированы веселыми отдыхающими из России, Украины и даже Белоруссии. В последнее время приморская Будва стала своеобразной Меккой для отпускников среднего класса. Почти Италия – то же море, а виз не надо, вера наша православная, языковая проблема напрочь отсутствует. Да и вывески, хоть и написаны латинским шрифтом, но человеку с высшим советским образованием понять суть изложенного там – не составляет большого труда.

Дети Ирены Анатольевны, люди, в общем-то, обеспеченные и уже нашедшие свое место в этой жизни, сложившись и сняли в этом доме для своей любимой мамы небольшую квартирку. Вот и жила она в земном раю, с видом на Адриатическое море, ежедневно отмечая на календаре дни, оставшиеся до летних каникул, когда веселым детским гомоном наполнится не только ее жилье, но и все окружающее пространство. Внуки, обладая встроенным вечным двигателем, потянут бабушку в старый город, будут прятаться от нее в узких старинных улочках, затем потребуют мороженого и самодельного лимонада в местной таверне. Размышляя о радостных переменах, которые должны совсем скоро произойти в ее размеренной жизни, женщина не заметила, как поднялась на свой этаж, и с удивлением уставилась на соседскую дверь. Массивная красивая дверь с медной ручкой была открыта настежь.

«Надо же, никак Иннокентий Николаевич приехал. Будет теперь, с кем о жизни нашей бренной поговорить. Только вот непонятно, почему же этот злыдень Драгич лифт не включил, неужто заставил больного человека на этакую высоту пешком подниматься?»

Дело в том, что Иннокентий Николаевич квартиру не снимал, ему ее купили и подарили сотрудники созданного им холдинга «Иннохлебопродукт». А посему, каждый раз, когда старого мельника отпускали из больницы и он прилетал в Тиват, а затем появлялся в Будве, лифт начинал работать круглосуточно и никогда не ломался. Большой хозяин целого дома уважал и ценил старого хозяина небольшой квартиры.

– Иннокентий Николаевич, – заглядывая в распахнутую дверь, произнесла соседка. – Вы дома, к Вам можно?

Ответа не последовало. «Может, ванну принимает с дороги, не слышит» – подумала Ирена Анатольевна. «Но он ведь один никогда не приезжает, у него же совсем больные ноги, его дети всегда сопровождают или кто-то из бывших сослуживцев. Странно все это». Женское любопытство как всегда пересилило все остальное, и женщина, немного потоптавшись на месте, вошла в гостиную. В квартире царил полный хаос, ящики столов валялись на полу, двери шкафов были раскрыты. Многочисленные книги лежали все до единой корешками вверх. Рука женщины сама собой потянулась к мобильному телефону. Стараясь ничего не касаться, благо многочисленные полицейские сериалы научили ее не уничтожать улик, Ирена Анатольевна прошла в соседнюю комнату. Она знала, что там хранится самое ценное, что было у старика. В стеклянном футляре на бархатной подушке располагался альт работы самого Амати. Мельник играть не умел, но музыку обожал. Этот инструмент он приобрел на аукционе много лет тому назад, поломанный, без струн. Много сил и средств потратил Мельник, чтобы вернуть альт к жизни, зато иногда вечерами к нему заходили известные музыканты, гастролирующие в Черногории или отдыхающие в здешних краях, и тогда с балкона шестого этажа на всю округу разливались волшебные звуки возрожденного инструмента. Ковальская заглянула в соседнюю комнату и тихо опустилась на пол. Весь пол был усыпан осколками стекла, инструмента нигде не было.

Глава 2

Одетый в модный итальянский костюм, высокий, широкоплечий, седовласый Драгич возился со щитом управления лифта и ворчал себе под нос, но так, чтобы его слышали стоящие рядом полицейские.

– Господа из полиции, наверное, не в курсе, как дорого у нас в Черногории обходится один киловатт-час электроэнергии и какие мощные электромоторы установлены в лифтовом хозяйстве этого дома.

Наконец вся эта возня и нытье надоела стоящим рядом полицейским, и старший из них, такой же высокий и седовласый как Драгич, резко оборвал хозяина дома.

– Хватит болтать. Если Ваш лифт не работает, извольте пройтись с нами, а по пути ответить на некоторые вопросы.

Лифт как будто испугался, дернулся и поехал вниз.

Все поднялись на шестой этаж, где уже вовсю работали местные криминалисты. Чтобы не мешать их работе, старший инспектор провел Драгича, Ирену Анатольевну и еще одного соседа сверху на балкон.

Он открыл папку с бланками допросов, включил диктофон и обратился к присутствующим.

– Если, кто еще не знает, меня зовут Любомир Мишкович, я старший инспектор криминальной полиции Будвы, а теперь прошу вас представиться и рассказать все, что вам известно об этом жутком ограблении. Начнем, пожалуй, с Вас, – и он указал ручкой на худого молодого человека в расписанной майке и модных, рваных джинсах.

– Я, я, – как-то заикаясь и путая сербские, русские и английские слова, начал юноша. – В общем, я снимаю квартиру этажом выше. Я программист, фрилансер, пишу программы для крупной фирмы, производящей компьютерные игры. Когда я работаю, то всегда одеваю наушники и включаю музыку. Так что, извините меня, но я ничего не слышал. Правда, один раз мне послышалось, что внизу кто-то ворочает мебель и, вероятно, уронил посуду. Я подумал, что старик мельник и его сыновья приехали. Даже хотел зайти к ним вечером, узнать свежие новости с родных просторов, так сказать, из первых уст. Но потом все стихло, я решил, что все на море подались, чего в доме сидеть, когда такая солнечная погода стоит. – Парень замолчал.

Мишкович кивнул женщине.

Долголетняя работа на большом оборонном предприятии в самом центре России приучила Ковальскую пять раз подумать, прежде чем что-то говорить. Она полностью взяла себя в руки и спокойно стояла в углу.

– Я Вашим коллегам уже все, что знала, изложила. Это ведь я вызвала полицию. Меня долго не было дома, я с утра пошла на рынок, затем задержалась в обувной лавке, госпожа Вондрочкова как раз привезла новый товар из Италии, сами понимаете, как для женщины важно первой посмотреть новые поступления. Так что, я тоже никого не встретила, и слава Богу. Иначе грабитель и меня бы уронил в лестничный пролет, как стеклянную стойку для музыкального инструмента. Полицейский посмотрел на Драгича.

– Ну, а Вы что нам можете поведать?

– В этом подъезде сейчас сданы всего две квартиры, – теребя в руке модную вельветовою кепку, начал Драгич.

– Сами понимаете, не сезон. Да еще вот русский господин выкупил одну квартиру, теперь это его собственность.

– Мне это все известно, – резко оборвал его инспектор.

– Говорите по существу. Почему в подъезде нет консьержа?

Почему подъезд никак не закрывается, и любой, кому вздумается, может шастать по этажам в свое удовольствие? Почему из-за вашей жадности наша страна теряет имидж добропорядочной и спокойной гавани?

Хозяин дома густо покраснел, как великовозрастный студент, которого поймали на экзамене со шпаргалкой.

– Я же Вам говорю, не сезон сейчас, никого нет, а консьержу платить надо, да и кодовые замки денег стоят и ломаются часто. Жильцы потом жалуются, что домой попасть не могут.

– Ну, а камеры наблюдения у вас где стоят? Вы указания муниципалитета хоть иногда читаете?

Драгич молчал, он готов был разорвать всю модную кепку, всем своим видом показывая, что во всем произошедшем виновата именно она.

– Итак, подведем итог, – вставая, произнес Любомир

Мишкович. – Квартиру взломали, перевернули вверх дном, унесли много, пока еще не знаю чего, но главное унесли ценный исторический экспонат. Никто никого не видел, ничего не слышал. Так не бывает. Господа, у нас здесь не Россия, нас черногорцев очень мало, и страна у нас не такая большая как у русских. У нас все про всех знают. Вор или воры, просто так по подъездам у нас не ходят. Он или они точно знали, что в нужной им квартире никого нет и рядом никого нет, и сверху никто ничего не услышит. А поэтому вот мой вердикт.

Вы сейчас составите мне список ваших местных знакомых и друзей. Полный список, я повторяю, полный! Думаю, часа вам для этого хватит. Передадите ваши списки моему помощнику, а мне надо в контору, да, и еще – прошу вас никуда из города не отлучаться. Тем более, за границу. И вызовите, пожалуйста, сюда хозяина квартиры. Я, конечно, отправлю запрос в Россию, но у вас, у соотечественников, вся эта процедура получится много быстрее.

Глава 3

Телефон на столе вибрировал и пел мелодию группы «Спейс» Дидье Моруани.

– Мама, ну возьми же трубку, не слышишь, что ли, папа звонит, – юное, длинноногое, лохматое существо, именуемое Лилией, легко высочило из соседней комнаты, схватило телефон и умчалось в комнату матери.

Совладелица и единственная штатная сотрудница сыскного бюро «Крулевская и партнеры» Маргарита Сергеевна Крулевская, для знакомых Марго, а для очень, очень близких – «королева» (производная от ее польской фамилии), хватаясь за спинку дивана, пыталась подняться. Весеннее обострение перенесенной тяжелой болезни давало о себе знать.

– Мама, для чего я тебе подарила блютуз-гарнитуру? Трудно вставать, нажми кнопочку и все слушай. На трубку батя просто так тебя тревожить не будет, – Лилия протянула матери телефон, который все еще продолжал издавать космические звуки мелодии, которую так любил ее приемный отец, старый мельник Иннокентий Николаевич.

Некоторое время назад (см. повесть «Нам теперь все льзя») Марго смогла второй из всех обитателей самостоятельно покинуть хоспес по имени «Чудо», расположенный в бухте Ингал, а заодно и удочерить девочку Лилию, которая так же была приемной дочерью старого мельника. Так уж получилось, что, никогда не состоя в браке, эти близкие друг другу люди имели общую дочь, ярко выраженного холерика, непоседу до мозга костей и юное дарование, подающее большие надежды в области живописи.

– Можешь сейчас приехать? – сообщила трубка голосом старика.

– Что, совсем плохо? – с нескрываемой тревогой в голосе спросила Маргарита.

– Успокойся, здоровье мое хуже не стало, все болит по-прежнему, значит я еще вполне живой. Обворовали меня.

– Как обворовали? Где? В «Чуде»?

– Нет, в хоспесе у меня брать нечего, ты же знаешь. Там, в Будве мою квартиру обнесли.

– Так, с этого места, пожалуйста, поподробней, – в голове Марго мгновенно включились клеточки, отвечающие за ее бывшую прокурорскую и нынешнюю сыскную деятельность.

– Я сам всех подробностей не знаю. Если можешь, приезжай, а то твои друзья эскулапы сейчас мою скромную персону никуда не выпускают, – трубка запищала гудками отбоя.

Встреча была бурной и радостной, поцелуи и слезы на глазах никто не скрывал, несмотря на присутствие в палате каких-то незнакомых людей.

Повторив то, что уже и так было известно Крулевской, Иннокентий Николаевич, набрав в легкие побольше воздуха, торжественно произнес:

– Моя большая скрипка застрахована и на очень приличную сумму в страховом обществе «Монерон», представитель которого, прежде чем выплатить страховую сумму, имеет честь нанять Вас, госпожа Крулевская, для расследования этого прискорбного дела. – Старик кивнул в сторону маленького, абсолютно лысого господина, тихо сидящего в углу комнаты.

Лысый каким-то писклявым, заискивающим голосом тут же произнес:

– Я уполномочен немедленно подписать с Вами все необходимые бумаги и договора, у меня и доверенность имеется.

Такое несчастье, такая беда. У нас в обществе отродясь такого случая не было.

– Но у меня загранпаспорт просрочен, а новый делать – не менее месяца потребуется, – возразила женщина.

Высокий стройный мужчина, молча стоящий в углу, ухмыльнулся.

– Позвольте представиться, сотрудник областного УФМС Гордеев Игорь Витальевич. Маргарита Сергеевна, от Вас требуется всего на всего получасовое присутствие в нашем ближайшем офисе. Уверяю Вас, с нашей стороны задержки не будет.

– Иннокентий Николаевич, Вы, я так понимаю, тоже летите. Ведь вы же потерпевший? – Маргарита повернулась к Мельнику.

– Увы, матушка, увы. Ваш лучший друг, главврач сего невеселого заведения – Гиреев Родион Петрович – не изволит на этот раз меня отпускать, опасается, что помру в дороге. Так что, я все полномочия тебе передаю, будешь, так сказать, одна в двух лицах – и полномочный представитель от лица потерпевшего, и сыщик от лица страхового общества. Потянешь?

В палате повисла тишина, которую через минуту разрядила Лилия. Подбежав к креслу и, в очередной раз чмокнув отца в морщинистую щеку, она защебетала:

– Не волнуйся, мы с мамой все сдюжим и потянем, мы с ней такие. Монтенегро, Будва, Котор, Адриатика, пленер, ура, ура, ура! Между прочим, в отличие от мамы, у меня загранпаспорт есть и не просроченный, а очень даже действующий и даже с годовой испанской визой. Вот.

– Но, я же не знаю, что в той квартире имелось и что пропало, я же там ни разу не была, – возразила Крулевская.

– Самое ценное, что там пропало – это альт, остальное – мелочи. Были там две купюры по 500 евро на всякий пожарный случай. В книжке лежали. Часы были, хорошая подделка под «Ролекс», им цена не более 100 евро. Вот, пожалуй, и все, что там еще ценного было. Я же эту квартиру как дачу использовал, не более того.

– Как же «Амати» там очутилась? – поинтересовалась

Марго.

– То особая история, я тебе ее позже изложу, не сейчас.

– Но мне же туда ехать, я должна все знать, ведь там кража века произошла, – не унималась женщина.

– Узнаешь, всему свое время.

Их перепалку прервал телефонный звонок.

– Монтенегро, – сказал старик и включил громкую связь.

– У меня ни от кого из здесь присутствующих тайн нет, слушайте.

– Здравствуйте, уважаемый Иннокентий Николаевич, здесь Любомир Мишкович, криминальная полиция города Будвы, – на довольно приличном русском языке произнес инспектор. – Скажите, уважаемый, лично Вы или кто-то из Ваших сыновей или людей, имеющих доступ в вашу квартиру, имеют игровую зависимость?

– Не понял, какую зависимость? – переспросил старик.

– Поясняю: кто-то из тех лиц, которые бывали в Вашей квартире, играл в казино при отеле «Авала»?

– Нет, конечно. Ни я, ни мои дети никогда, ни в каком казино не были. А в чем, собственно, дело?

– Дело в том, уважаемый Иннокентий Николаевич, что мы, вероятно, нашли вора, проникшего в вашу квартиру!

Глава 4

Мишкович сидел за столом, заваленным ворохом бумаг и фотографий. Как и большинство пожилых людей он не любил пялиться в экран монитора, а предпочитал повертеть бумагу в руках, сделать пометки на полях, что-то подчеркнуть или выделить.

Как бы извиняясь за свои промахи, Драгич написал многостраничный опус, создавалось впечатление, что он знаком практически с каждым жителем города Будва, а заодно с обитателями соседних городов Котор и Бар. Ковальская была знакома с такими же пенсионерами, как и она, и конечно еще с парой десятков торговок, владельцами лавок и магазинчиков.

Программист также не обладал большим кругом знакомых и друзей, но одна фамилия из списка весьма заинтересовала инспектора, он ее подчеркнул, отложил листок в сторону и взял со стола пачку фотографий, сделанных в квартире мельника. Почти час он одну за другой рассматривал фото – зафиксированные свидетельства погрома. Потом обвел фломастером один предмет на фотографии и позвал помощника.

– Принеси мне вот это, – сказал он, отдавая фотографию молодому человеку, – и набери мне казино «Авала».

Через минуту-другую телефон на его столе зазвонил.

Полицейский потянулся, снял трубку, достал платок, шумно прочистил нос и произнес:

– Это ты, Гордан? По-прежнему обманываешь людей и обдираешь их как липку, старый черт?

– Ничего подобного, бродяга Любомир, я добываю деньги, так необходимые нашей бедной стране, и я не виноват, что в богатой Руси взяли и запретили азартные игры. А до тех мест, где им поиграть можно, лететь не меньше, чем до нашей благодатной Черногории. И еще позволю себе заметить, из тех налогов, что я плачу, кое-что идет и на твою зарплату.

– Ладно не заводись, друже. Нам с тобой все человеческие пороки не исправить. Ты лучше скажи, много народу в последнее время бывает у тебя в казино?

– Так почти никого и нет. Русские еще не приехали, немцы тоже, море-то холодное. А нашим на что играть? Так, заходят постояльцы, которое без фишек и жить уже не могут.

– Тогда скажи мне, пожалуйста, а Дарко Китич, ну тот, который раньше лучшим слесарем в городе считался, давно у тебя был?

– Вчера заходил, часть долга отдал, порывался опять играть, да я не разрешил. Пока перед казино полностью не рассчитается, мы его за стол не пустим. А в чем дело, он что натворил чего? Дарко, он же не бандит с большой дороги. Просто, он больной человек. Из-за этого и семью потерял, и работу.

Мне его даже жалко бывает, но у нашего заведения строгие правила. Должникам за стол никак нельзя.

– Понятно, дружище. Если он снова заявится к тебе в казино, дай мне знать.

Через пару часов на столе у инспектора было заключение экспертизы, констатирующее факт того, что пальцы, оставленные на фишке казино при отеле «Авала», найденной в квартире старого русского, принадлежат ранее судимому за мелкое хулиганство Дарко Китичу. А уже вечером того же дня сам Дарко сидел с другой стороны стола инспектора и писал показания о том, как его попутал черт и как он вскрыл дверь, которую сам когда-то устанавливал в квартире этого больного старика из России.

«Монтенегро страна маленькая, все друг друга знают. Продать здесь дорогую скрипку никак невозможно и в Сербии невозможно, и в Боснии невозможно, да и не мог этот бывший слесарь Дарко, с трясущимися руками и бегающими глазами, ее взять – она для него просто пустое место, как для меня полка женского нижнего белья» – размышлял Мишкович, интенсивно разжевывая зубами деревянную зубочистку.

Глава 5

Монотонно, на одной ноте, гудели двигатели «Боинга» компании «Монтенегро эирлайнс», спеша доставить пассажиров в город Тиват. Неугомонная Лилия закачала в «планшет» кучу «инфы» по Черногории и доставала мать, читая вслух выводимую на экран информацию.

– А ты знаешь, что знаменитый Ниро Вульф – черногорец?

Андрей Белянин в своей последней книге перенес действие в Котор! Мам, я нажму кнопку, попрошу стюардессу принести «Колу» или сок, ты не против?

Марго молча достала плеер и вставила наушники в уши.

Глаза Лилии удивленно расширились.

– Ну, мам ты даешь! Неужели «Спейс» будешь слушать или нет, наверное, «Песняров», – с иронией в голосе произнесла дочь. – Я угадала?

– Нет, дочь, не угадала, я буду слушать то, что надиктовал твой отец и, пожалуйста, не мешай мне, это очень важная запись.

Девочка на минуту умолкла, а потом, глядя в свой «планшет», замурлыкала:

– Монтенегро, негро, негро. Страна есть, а негров нет!

«Слушай, королева, слушай внимательно. Хорошо, что у тебя нет возможности меня перебивать, значит я не собьюсь с мысли, – зазвучал из наушников голос Мельника. – Как ты уже знаешь, много лет назад я закончил региональный политехнический институт по специальности «Технология хранения и переработки зерна». Учили нас крепко, готовили настоящих профессионалов. Учился со мной дружок закадычный Димка Рожно. Дружбаны были с ним – не разлей вода. И по кабакам, и по девкам всюду вместе, один костюм на двоих, одни выходные туфли. Распределили нас, как водится, в противоположных направлениях, меня в Среднюю Азию, его в Одессу.

Я это к тому говорю, что когда Союз наш нерушимый распался, и он, и я уже имели кое-какое представление о рыночном производстве и капиталистических отношениях. Занавес железный пал и выезжать за пределы нашей необъятной Родины стало возможно без согласия особого отдела ЦК КПСС. Вот мы с Димкой и порешили создать свое производство, собственное.

Свое, понимаешь!!! От слова «свое» в то время дух захватывало. Поехали мы с ним по странам западным, неведомым.

Оборудование для нашего завода закупать. Их «буржуинское» оборудование, даже подержанное, из зерна больше муки извлекало, чем наше новое советское. Обязанности разделили следующим образом: я за «железо» отвечаю, то есть на мне инженерные дела, а на нем – финансовые. Слово «кредит» резало тогда слух, как ножом по уху. Много сил и времени мы потратили, но дело двигалось. Мельница первая наша заработала, мука и крупа получались очень качественные, от ресторанов частных и первых супермаркетов отбоя не было. Стали мы с ним как бы «новыми русскими». Из Европы почти не вылезали.

В одной маленькой стране, на одном из аукционов я и углядел старинную, большую скрипуленьку. С детства мечта была у меня музыкантом стать, да вот не сложилось. Думал, детей выучить – тоже не судьба. В общем, загорелся, ставку поднимал. Ну, а аукционист, злыдень, просек момент и через подставное лицо начал меня на деньги раскручивать. Я, по сути своей, человек не азартный, но уж больно мне захотелось этим альтом обладать. Короче, мои деньги закончились, а остановиться я уже не мог и впервые занял гроши у Димки. До сих пор об этом жалею. Как говорится, и на старуху бывает проруха. Конечно, я ему весь долг со временем вернул и даже с процентами. Но Рожно далеко не дурак, он понял, какое богатство я приобрел и сколько такая вещь реально стоит.

Ты меня спрашивала, почему я альт в Россию не привез.

Сама посуди, можно было ли в наши лихие девяностые такую вещь в Россию ввозить. Этот альт стал моей тихой гаванью и материальным сбережением на всякий пожарный случай или «черный день».

Как говорится, большие деньги людей портят. Димка ударился в финансовые махинации, ему легких, быстрых денег захотелось. От наших производственных дел он быстренько отошел, затеял разные непрофильные проекты. Даже пытался рейдерский захват на «Иннохлебопродукт» организовать. Только наши работяги ему это не позволили. Выгнали его людей взашей, по-нашему, по-рабочему. Через некоторое время мне через подставных лиц его долю в совместном предприятии удалось выкупить. Но дружба, как говорится, теперь у нас врозь.

Несколько раз Рожно объявлялся лично или своих людей присылал, все денег требовал, да без толку. Вот уж несколько лет, как молчит. Я так понимаю, затевает или уже затеял очередную пакость. О том, что я нынче в «Чуде» обитаю, он, вероятнее всего, не знает, иначе бы его люди обязательно в нашем городе активизировались. Но вот о том, что альт не в России хранится, ему доподлинно известно. Я также знаю, что в Белграде и Загребе, а, возможно, и в Подгорице у него какие-то дела имеются.

Большим финансовым воротилой Димка не стал, но на всякого рода финансовые авантюры у него чутье, безусловно, есть. Так что, мой тебе совет – по приезде отработай эту версию, впрочем, как говорится – не учи ученую. Ну, удачи тебе, Маргарита, и успехов. Порадуй старика, найди, пожалуйста, мою большую скрипуленьку.