Текст книги "Дискорама"

Позже он преподнес их Мелани или Уинси. Точно уже не помнил. Девушка погрузила в цветы свой носик, и Марсель ожидал бури негодования, но девушке понравились и цветы, и их запах, и его дурацкая рубашка с отложным воротником… Вот именно за это Марсель себя и ненавидел, за эти отступления в служебное время! Ну какие бабы, Марсель? Какая такая юность? Ты практикант или где?

14

Переформатировав фото вора-кладовщика, Марсель вбросил его в «океан» – оперативную систему мгновенного распознавания, но, как и десятки других, эта оплывшая морда бесследно канула в его пучину.

Никто особенно не интересовался парнем, укравшим триста солдатских трусов и сбежавшим с проституткой. Пустяк это и никакая не измена.

Вторым оказался инженер-пропойца. Он промотал почти полмиллиона ливров, вложенных в обновление аппаратуры связи. Инженер продал ее в качестве лома и выручил десять тысяч ливров. Он любил свою подружку, он собирался построить для нее рай и скрылся всего за час до того, как в его кубрик наведались офицеры контрразведки.

Он тоже канул в «океане», поскольку запросов на него не было.

А кому нужны придурки? Все искали каких-нибудь бриллиантовых шпионов, за поимку которых можно было перепрыгнуть через два звания – прямо к бонусам в десятки тысяч ливров, а пропойцы и похитители трусов на такие бонусы никак не тянули.

Третья депеша – Отто Тирбах. Отличное название для танкера, но никакая не поддержка для теряющего последний шанс Марселя Горнела.

Едва взглянув на лопоухого парня с невыразительными глазами, практикант забросил его в «океан», и – о чудо! «Океан» вдруг зафонтанировал полусотней запросов от фронтовых, дивизионных и даже ротных поисков! Все они имели подробные оцифровки этого портрета и требовали Джека Стентона.

Одно за другим на экране возникли полдюжины различных фото, где Джек Стентон представал то на обычных фото для документов, то выходящим из такси, то задумчиво стоявшим перед афишей.

Марсель был смущен, он не мог поверить в свалившуюся вдруг на него удачу.

– Капитан Форт! – Марсель не узнал собственного голоса. – Капитан Форт, у нас срочный вызов!

Марсель ожидал, что ему придется бежать по бесконечным коридорам, заглядывая в каждую курилку и сортир, вышибая шпингалеты и снося головой двери, но все произошло быстро и неожиданно. Капитан Форт вдруг проявился рядом с ним и, выглянув из-за правого плеча, спросил:

– Что за дела, практикант?

– Сэр, мы получили очень важный запрос!

– Вижу, практикант, не суетись… Кто этот человек, где он находится и почему такая спешка – ты понимаешь меня? Все это нужно выяснить немедленно!

– А вы не можете? – задал Марсель совсем уже идиотский вопрос.

– Я-то могу… Но где при этом окажешься ты, сынок?

– Да, сэр! Прошу прощения! – опомнился Марсель и принялся барабанить по клавишам, выискивая сопроводительный маршрут запроса, и все это время капитан стоял рядом, едва сдерживаясь, чтобы не наорать на неумелого практиканта. Впрочем, несмотря на ошибки, тот действовал правильно, и вскоре на экране открылась сопроводительная информация.

«Отправитель – капитан Блинт Лупареску, контрразведка второго района, бюро военного госпиталя в Ринвезе.

Объект запроса – Отто Тирбах…»

– Вот, сэр, – сказал Марсель, отодвигаясь, чтобы капитану лучше было видно.

– Это всё?

– Да, сэр. В смысле всё – с отправителем…

Поймав сердитый взгляд капитана, он снова застучал по клавишам, ругая себя за спешку. Ну кто такой «отправитель»? Провинциал, не знающий, чего ищет. Наверное, любит выпить, мечтает о переводе «ближе к центру».

Другое дело – «потребитель». Он знает, чего хочет, он по натуре хищник.

Стараясь не замечать нависавшего над правым плечом капитана, Марсель стал выдергивать из базы данных характеристики охотников. Фронтовые, региональные, ротные – и все они знают, чего хотят.

Вскоре он узнал, что имеет дело с тардионским «подготовленным диверсантом», «лучшим снайпером» и «мастером-пилотом легкого робота».

– Ну вот, сэр, сами все видите, – сказал Марсель, снова отодвигаясь от монитора.

– Да уж вижу… – пробурчал капитан Форт, еще не зная, что ему предпринять. Слишком много охотников на одну малопонятную добычу. – Ладно, сообщу начальству. Не нравятся мне такие игры.

15

Над тарахтящими на холостых оборотах тягачами поднимались столбы дыма, а их водители, пилоты роботов и люди из команды заправщиков бегали вдоль колонны, выясняя смысл последних команд и разговаривая на языке, который был Марселю совсем непонятен.

Он сидел в тесной кабине и ждал, когда вернется водитель.

Капитан Форт послал его своим представителем, и Марсель «не отсвечивал», как и приказал ему начальник. А то вдруг кто-то поинтересуется и спросит – кто, мол, таков, а ведь их отдел не имел никакого права куда-то переться и кого-то сопровождать.

Марселю заниматься всем этим было боязно, шутка ли – почти шпионство! Но Форт спросил:

– Хочешь положительный отзыв?

И Марсель сказал:

– Хочу.

– Тогда собирай манатки и вали на базу Джай-Вонг, оттуда сейчас тягачи отчаливать будут.

– А куда?

– Хрен его знает, но, скорее всего, в этот самый госпиталь…

– А что мне нужно делать, сэр?

– Просто наблюдай, потом расскажешь. В том смысле, что я жду от тебя полного отчета.

И вот уже Марсель сидел в кабине и мысленно набрасывал начало своего отчета, когда в кабину вернулся водитель – сержант Хальбурт.

– Ну все, закрутилась задница, теперь только держись, – сказал он.

– Ясное дело, – кивнул Марсель, хотя ничего ему ясно не было и он опасался какой-нибудь неприятности, вроде бомбежки тардионской авиации или прорыва бронетанковых сил противника.

Это, конечно, была глупость, ведь до линии фронта более ста километров, однако ничего более подходящего в голову Марселю не приходило, оставалось бояться того, что понимал.

Посмотрев на панель заднего вида, он увидел ковыляющих к платформе роботов.

– Ага, вот и клиенты пожаловали, – заметил водитель.

– Вы не выйдете их встретить?

– А чего их встречать? Сами не маленькие. У них вон и механики под боком…

– Зачем же мы собираем такую силу, сержант Хальбурт?

– Говорят, этот тардионский шпион очень опасен.

– Но здесь две платформы, значит, возьмут четыре робота, я правильно понял? – спросил Марсель, продолжая наблюдать за парой роботов, которые остановились и ждали, когда механики подготовят для них крепеж.

– Ты понял правильно.

– Но ведь у них пушки. Какой смысл в пушках против одного-единственного человека?

Робот ступил на платформу, и она качнулась вместе с кабиной тягача.

– Во какой тяжелый, а по виду дохлик, – прокомментировал сержант и, достав из бардачка жвачку, стал медленно ее разворачивать. – А пушки, думаю, только для страха, чтобы этот парень не вздумал и дернуться. Ну, или не попытался бежать. Эти-то ребята шустрые, вон какие опоры длинные, как у спринтнеров.

– Спринтеров… – машинально поправил Марсель, глядя, как за первым роботом на платформу забрался второй и его начали стреноживать стальными тягами.

– А откуда вы узнали об этой операции, сержант? Она ведь секретная…

– Ясно дело, секретная, – согласился сержант, разжевывая зачерствевшую жвачку. – Только и я непрост. У меня земляк в местном бюро кодировщиком работает, да и эти парни из штаба потрепаться любят. Так и хочется им похвалиться перед нами – рабочими человеками, как они все лихо спланировали. Педики… Вот тебе и вся секретность.

– Хальбурт, ты загрузился? – спросили у сержанта по рации.

– Почти, сэр. Обе «собаки» на платформе, сейчас грязнули их привяжут, и можно отчаливать.

– Хорошо. А пацан с пересыльного тебе там не встречался?

– Какой пацан?

– Конопатый такой – представитель бюро контрразведки…

– Встречался, сэр, – усмехнулся сержант и покосился на Марселя. – Он у меня в кабине.

– Но вот и хорошо, я боялся, что он потеряется. Присматривай за ним, чтобы не обосрался, а то нам потом не отмыться.

– Понял, сэр, – сказал сержант, и беседа закончилась.

– Кто это? – спросил Марсель.

– Капитан Урмас, начальник транспортной части базы.

– Понятно.

– Обиделся?

– Нет, – покачал головой Марсель. – Я уже понял, что тут лучше не обижаться, а то еще больше прикалывать начнут.

Сержант засмеялся.

– Тут ты прав, парень, слабину показывать нельзя.

Старший команды механиков выбежал перед кабиной и махнул рукой. Водитель махнул ему в ответ и завел двигатель.

– Ну что – поехали… – сказал он, и тягач плавно тронул платформу вместе с присевшими на полусогнутых опорах роботами.

– А пилоты остались в машинах? – спросил Марсель, когда они выезжали за ворота базы следом за таким же груженым тягачом.

– Это для них самое лучшее. Если по дороге начнется заваруха, они могут запросто сбросить стяжки и сигануть на обочину.

– Вот как? – покачал головой Марсель.

– А то! Однажды, года два назад, я еще тогда в ефрейторах ходил, вывозили мы их поближе к передовой. Мне достался «берг», мощный такой крепыш с парой пушек. И вот где-то ближе к концу пути нас перехватили тардионы – танкетки вроде, там далеко было, я не видел. А пилот «берга» их заметил и давай шарашить, да так, что платформа чуть на два колеса не встала. Но ничего – отбились. Правда, и ехали небыстро, километров тридцать в час. Жвачку хочешь?

Сержант протянул Марселю упаковку, и тот машинально ее взял. Потом развернул и положил в рот.

– Что за странный вкус? – спросил он, морщась.

– А-а! Это фирменный вкус! Жвачка из полосатой кугавы. Очень помогает в общении с женским полом, устраняет все проблемы.

– У меня и так все в порядке с этим полом… Можно я выплюну?

– Я тебе выплюну! Она по три ливра за штуку стоит! Жуй.

Слева тягач стали обгонять два грузовика с пехотинцами.

– Торопятся, как будто им не хватит, – прокомментировал сержант.

– А куда они?

– Вместе с нами, просто пыль глотать им не хочется.

– И что?

– А то. Теперь мы ее глотать будем, дорога-то грунтовая. Ох, грунтовая…

16

С завтрака Джек возвращался поздно. Он намеренно задержался утром в сортире, чтобы опоздать и не участвовать в этих идиотских перестрелках моченым хлебом. Местных можно было понять – они спасались от больничной скуки, но Джеку было не до развлечений, ведь он прекрасно понимал, чем может обернуться знакомство с местной контрразведкой. А капитан Лупареску был именно контрразведчиком, хотя и не самым умным.

Съев кашу и творог с обезжиренной сметаной, Джек решил еще раз пройтись по тому крылу, где располагался офис арконских контрразведчиков, и, слегка прихрамывая, чтобы не отличаться от снующих по коридорам пациентов, стал мысленно считать двери, чтобы не пропустить ту, за которой у него состоялся разговор с капитаном Лупареску.

Однако считать не пришлось, Джек сразу опознал дверь, которую искал, тем более что она была слегка приоткрыта.

Остановившись рядом, он присел и, делая вид, что поправляет больничные тапки, стал прислушиваться к тому, что говорили в комнате.

– Здесь были наши самые лучшие штаммы, капитан! Мы выводили их не один год!

– А какого хрена вы эти штаммы держали в шкафу, доктор?!

– А такого, капитан, что этот кабинет используется очень редко, поэтому хранить их здесь было безопаснее всего!

– Вот и оказалось, что не безопаснее. Нужно было в сейф прятать, ведь тут неподготовленный персонал бывает! Я из-за вас, майор медицинской службы, забыл вчера, что собирался сделать сегодня!

– Но тут имеется надпись!

– Какая надпись?

– Вот – «биологические яды»…

– Но я думал, это только к верхней полке относится…

– Этот относится ко всему шкафу, капитан Лупареску!

Джек распрямился и пошел прочь. Он еще не понял, к лучшему это или нет, что капитан Лупареску забыл о своих планах, но накануне вечером он выглядел сбежавшим из палаты сумасшедшим, и это сыграло Джеку на руку – все находившиеся в палате были на его стороне.

Однако просто сидеть и ждать было нельзя, ведь после беседы с Джеком капитан был обязан как-то отчитаться или отправить запрос. Разумеется, он мог этого и не сделать, но такая отсрочка была временной, и продолжать дальше играть роль потерявшего память Джек не мог. Ему следовало что-то делать. Но что?

Для начала требовалось добыть хоть какую-то информацию: где находится госпиталь, далеко ли до линии фронта и… когда, собственно, его собираются ловить? Но где взять информацию в медицинском учреждении? Наверное, что-то знает главврач, но только общие сведения, а вот что-нибудь посвежее…

– Эй, земляк, закурить не найдется? – обратился к Джеку пациент в застиранной коричневой пижаме.

– Я не курю, – покачал головой Джек.

– Жаль, очень жаль. А пять ливров не одолжишь?

– У меня нету. Совсем ничего.

– А подушками поменяться не хочешь? – настаивал незнакомец, и в его глазах появился лихорадочный блеск.

– Эй, Краузе! – крикнул появившийся из-за угла рослый санитар.

Пристававший к Джеку пациент тотчас вытянулся, как будто проглотил лом, и в таком положении затрусил прочь.

– Вот урод, а? – продолжал негодовать санитар. Поравнявшись с Джеком, он остановился. – Чего он у тебя спрашивал?

– Да все подряд…

– Это на него похоже. Болезнь у него такая – попрошайничество. Он прямо с передовой с этим диагнозом загремел.

– Да разве бывает такое? – удивился Джек.

– Выходит, бывает. Он на фронте чего только не одалживал и чем только не менялся. Пулемет закопал и забыл где. Полсотни артиллерийских взрывателей припрятал, а нашли только четыре. Ну и так далее. А ты сам-то с какого отделения?

– С общетерапевтического.

– У нас говорят – «овощетерпевтическое», – сообщил санитар и засмеялся. Джек из приличия тоже улыбнулся.

– У тебя закурить не найдется?

– Я не курю.

– А подушками не хочешь поменяться?

17

Едва отвязавшись от странного санитара, Джек спустился в полуподвальный этаж, где располагались всякие вспомогательные службы, от пошивочной мастерской, где латали истрепавшиеся халаты и пижамы, до цеха, производящего деревянные бочонки для лото.

Оказалось, что в госпитале лото пользовалось большой популярностью, и если карточки можно было нарисовать на бумаге, то фишки пациенты предпочитали только настоящие, замена утерянных на пуговицы от кальсон могла быть только временной.

Пройдя мимо множества различных дверей, миновав штабеля ящиков с разнообразными наклейками, Джек оказался перед входом на кухню, откуда в полуподвальные коридоры проникали аппетитные запахи, от которых захотелось пообедать.

Толкнув эту дверь, Джек погрузился в царство пара, шкворчащих сковородок, снующих людей в высоких колпаках и путаницы из профессиональных терминов, вроде «сироп лей в разрезе», «масло схлопнулось» или «жрать это никто будет!».

– Джинни, к тебе пришли! – крикнул кто-то, Джек даже не успел понять, с какой стороны.

– А-а, точно – это ко мне… Курт, дожарь сухари и сбрось в восьмую кастрюлю…

Из облака пара и смеси густых запахов выскочил кто-то в белом колпаке и, схватив Джека за руку, потащил за собой.

Проскочив через полдюжины дверей и миновав сотню метров сырых коридоров, Джек оказался в каком-то чулане с полками, где стояли стопки банок с рыбными консервами, а на стене, над столиком с включенной настольной лампой, тикали старые ходики с воздушными шарами, которые поднимались к потолку и тащили цепочки из легкого металла, тем самым обеспечивая ход старинному механизму.

Человек, тащивший Джека за руку, сказал: «Так, на хрен!» – и начал сбрасывать колпак, потом поварскую куртку и даже юбку, чем вызвал у Джека некоторое замешательство.

– Так! – повторила она. – Ты Отто Тирбах, правильно? Тот самый, которого мне обещал Лупареску?

– Ну… я «так называемый Отто Тирбах», – осторожно поправил Джек.

– Да мне по барабану. Пандорское рагу готовится сорок четыре минуты, паштет – час двадцать пять, итого у тебя – пятнадцать минут. Для нормальной женщины этого, конечно, мало, но для одинокой – сгодится. Так что приступай…

– Но я…

– Никаких отмазок, парень! Лупареску взял под тебя три десятка яиц, полкило маргарина и фунт красного перца. Так что соответствуй, сукин сын! Мне все должно понравиться – или Лупареску, как и обещал, тебя пристрелит…

Что было делать? У Джека не оставалось выхода, ему пришлось «соответствовать», тем более что пятнадцать минут, несмотря на повязки, он вполне мог продержаться. К тому же женщина была недурна собой, хотя имела лишний вес. Да и рост тоже…

Когда приготовление паштета подходило к концу, она оттолкнула его и сказала:

– Молодец, дистрофик, я от тебя такого не ожидала.

«Я тоже…» – мысленно ответил Джек.

– Подай мне юбку, Отто.

«Я не Отто…» – хотел возразить Джек, однако решил, что это лишнее, и юбку подал.

– Проси чего хочешь, я сейчас добрая, – сказал она, надевая вслед за юбкой все остальное.

– Мне нужны новости…

– Новости?

– Ну да, в палате скучно, хочется узнать что-нибудь интересное.

– Тогда иди на проходную, там собираются все слуги госпиталя.

– Меня интересуют события внешнего мира.

– Вот как?

Его мимолетная знакомая убрала карандаш, которым подрисовывала контуры губ, потом поправила поварской колпак и, спрятав в кармашек зеркальце, сказала:

– Внешний мир начинается с продуктового экспедитора, это он привозит новости из города.

– Большое вам спасибо.

– Меня зовут Тереза, может, еще встретимся…

– Да, Тереза, большое вам спасибо.

Джек подождал, пока Тереза уйдет, а потом сам стал по памяти выбираться из дальнего чулана.

Выйдя в центральный коридор, он стал править мимо кухни – поближе к продуктовым складам, которые располагались там же – в полуподвальных помещениях.

Он долго шел вдоль стен, подсвеченных слабенькими фонариками, пока не ощутил движение воздуха и не вышел к небольшому парку, который и раньше видел из окна палаты.

18

Парк представлял собой рощу и несколько стоянок для автомобилей и трейлеров местных служб, в основном снабженческих. Пара водителей отдыхали, развалившись в стареньких пляжных шезлонгах, двое других резались в «шонг», шлепая на табуретку засаленные карты.

Птицы пели в кронах каштанов и гадили на брошенный грузовик, оставшийся без двух передних колес. Человек в поварском халате задумчиво курил, сидя на деревянном кубе с кровавыми подтеками. В его профессии ошибиться было трудно: неподалеку в колоде торчал огромный топор с отполированной рукояткой.

Один из трейлеров еще тарахтел двигателем, из его распахнутых ворот пара грузчиков в потертых спецовках выносили ящики, коробки, блоки мороженого мяса и цельные туши овец и свиней.

За всем этим следил человек в новеньких офицерских брюках и кожаной куртке, вышедшей из моды лет пять назад.

– Так, правильно, – говорил он, сверяясь с какими-то записями и ни на мгновение не выпуская из виду вороватых грузчиков. – Давайте быстрее, у нас обед уже… Так, правильно…

Вскоре последний груз был доставлен в склад, грузчики удалились прочь, и экспедитор навесил на двери замок. Потом оглянулся и, увидев Джека, спросил:

– А ты чего здесь делаешь, доходяга? Небось спереть чего-нибудь, надумал?

– Нет, сэр, просто гуляю. Зашел в коридор и почти заблудился, а у вас, я гляжу, вон – пистолет…

– Пистолет? – переспросил экспедитор и похлопал по кобуре с оружием, имевшим слишком длинный ствол.

– Это не пистолет, приятель. Это спортивное оружие.

– Вы спортсмен?

– Был когда-то, – ответил экспедитор и вздохнул. Затем подошел к кабине и, постучав в дверь, разбудил задремавшего водителя.

– В гараж, Манфред, на сегодня ты свободен.

Водитель завел трейлер и уехал, а экспедитор достал из кобуры спортивный пистолет и поманил Джека:

– Иди сюда, приятель, постреляем…

– Так это пневматик? – уточнил Джек, подходя ближе.

– Да ты кое-что понимаешь, как я вижу?

– Немного, сэр. Стрелял как-то из пневматического револьвера в тире.

– Ну, в тире машинки попроще, а этот… – экспедитор взглянул на свое оружие и чувственно шевельнул бровями. – Этот был сделан на заказ у Майера Ланского. Слышал про такого?

– Увы, сэр, – пожал плечами Джек.

– Один из лучших мастеров современности, что касается пневматики.

Экспедитор выпрямил руку с пистолетом и спросил:

– Видишь на дереве разноцветные шарики?

– Да, сэр.

– Это я развесил сферы от пинг-понга. Здесь двадцать метров.

Экспедитор сделал три быстрых выстрела, и три шарика разлетелись вдребезги, а Джек сказал:

– Это удивительно, сэр!

– Спасибо, приятель, – ответил экспедитор, было видно, что ему приятна реакция незнакомца. – Как тебя зовут?

– «Так называемый Отто Тирбах», сэр. После контузии я ничего не помню, так что мне дали условное имя.

– Ну что же, неплохо даже для условного. Хочешь стрельнуть?

– Да, сэр.

Джек принял пистолет и, прицелившись, сделал выстрел. Пуля сбила листочек совсем рядом с шариком, и это выглядело очень правдоподобно. Помедлив еще немного, вторым выстрелом Джек едва задел синий шарик, а затем, как будто пристрелявшись, расколол красный.

– Да ты кое-что можешь, приятель! – восхитился экспедитор и обнял Джека как родного, но тот понимал, что, расстреляй он все шары, едва ли получил бы такую похвалу.

– Меня зовут капрал Стивен, я могу угостить тебя самой лучшей жратвой в этом районе. Лучшего не едят даже генералы – честное слово!

– Спасибо, сэр, но мне хватило бы чаю с пирожными.

– Ты скромный малый, – похвалил экспедитор Стивен, убирая пистолет в кобуру.

– Меня больше интересует то, что происходит за стенами этого госпиталя, сэр. Я изнываю от скуки, а еще эти повязки… – Джек покачал головой.

– Как я тебя понимаю, приятель! Я ведь и сам, вырываясь из этого затхлого болота, ловлю хоть какие-то новости – даже на дороге! Тут собаку переехали, там блондинка в открытом купе в столб впендюрилась… Дура полная! Ну ты понимаешь.

– О да, сэр.

– А обратно ехали – обогнали воинскую колонну из двух тягачей с роботами и пару грузовиков с пехотой. Они, представь себе, даже сигналили нам, дескать не смей обгонять и все такое. Дебилы, что тут скажешь.

– И давно вы их видели?

– Сорок минут назад на пересечении большого шоссе и дороги к озеру Шпрее…

Экспедитор улыбнулся и, вздохнув, сказал:

– А давай пойдем вон в ту беседку, я скажу, чтобы нам дали чаю с самыми свежими пирожными.

– Спасибо, сэр, я на такую роскошь даже не рассчитывал! – признался Джек, поглядывая на скошенный луг, где, скорее всего, начали бы высаживаться солдаты и техника, если бы решили поймать именно его.

«Может, паранойя?» – подумал он с надеждой. Но нет, паранойей тут и не пахло, все могло случиться наяву.

На быстрые и сколь-нибудь осмысленные действия у Джека оставалось десять, от силы пятнадцать минут. Невольно вспомнилась повариха с ее временны́ми ограничениями. Так себе баба, хотя… Спасибо капитану Лупареску.

19

Пирожные были хороши, Джек это понял, еще их и не попробовав. Он бы с удовольствием съел полдюжины этих кремовых цветочков и корзиночек, но интуиция подсказывала, что времени на это нет.

– Ешь, приятель, я давно всем этим пресыщен, – разваливаясь в плетеном кресле, сообщил экспедитор.

– Могу себе представить, сэр. Но нельзя ли еще раз взглянуть на пистолет? Мне кажется, им можно любоваться до бесконечности…

– Вот оно! Наконец-то я встретил человека, который понимает настоящую красоту! Да и стреляешь ты неплохо! – сказал польщенный экспедитор и, достав пистолет, подал Джеку.

Где-то неподалеку послышался рык мощного двигателя, Джек натянуто улыбнулся.

– Очень красивое оружие, – произнес он, взвешивая пистолет в руке.

– Майер Ланский, это тебе не хухры-мухры!

«В цепь! Рассыпаться в цепь! Дистанция – четыре шага!»

– Чего это там? – спросил экспедитор, привставая, и в ту же секунду получил по голове рукоятью пистолета.

Бедняга свалился под стол, а Джек, быстро оглядевшись, перемахнул через оградку беседки и, припадая на одну ногу из-за спадавшей тапки, побежал навстречу опасности.

Добежав до кустов сирени, он присел, отложил пистолет в сторону и, скинув тапки, снял длинные, похожие на гольфы больничные носки. Ему еще предстояло побегать, и он придумал, как сделать, чтобы больничная обувь держалась лучше.

Джек подвязал носками тапки к ногам, получилось хотя и не очень красиво, зато надежно. Потоптавшись, он подобрал пневматик и стал пробираться дальше, туда, где звучали команды и были заметны силуэты отдельных солдат, нехотя расходившихся на указанную командирами дистанцию.

Тем временем, морщась от неудобной позы, сидя верхом на кассете пушечного арткомплекта, Марсель старался не пропустить ни одной подробности, ведь ему предстояло составлять отчет.

Это теперь он был в самой гуще событий, а поначалу все грозило окончиться кабиной тягача – дальше его все равно бы не пустили, однако удалось договориться с пилотом «грея», который согласился взять его в тесную кабину.

– Да я не против, парень, ведь никакой битвы не предвидится, но сидеть тебе придется на кассете боезапаса. Сможешь?

– Смогу! – крикнул снизу Марсель, еще не представляя, на что себя обрекает.

Пилот опустил кабину, и практикант забрался туда, куда ему указывали. Первые пять минут, пока «грей» шагал через заросли, все было нормально, но потом пилоту приказали остановиться, и Марсель стал ощущать все неудобство своей позы.

– А долго мы будем тут стоять? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал обычно.

– Думаю, часа полтора… – невозмутимо ответил пилот и, сняв ботинки, закинул ноги на панель управления.

– Почему так долго?

– Так мы же здесь вроде фактора силы. Четыре машины стоят по углам воображаемого периметра, усекаешь?

– О да, – кивнул Марсель.

– Ну и вот. Пехота пошла вперед, видишь их?

– Да, сэр…

– А мы стоим и пугаем вражеского шпиона, про которого нам столько наговорили. Хоть ты знаешь, за кем мы гоняемся?

– О да, сэр… В том смысле, что я видел его фото.

– Фото – это фигня, вот если бы ты послушал, каких он дел натворил, тогда бы не кряхтел, сидя на кассете, а пребывал в шоке.

Пилот снял ноги с панели и достал из кармана сигареты.

– Закуришь?

– Я не курю.

– Я тоже не курю, но стоять вот так полтора часа тоже неохота. Я включу вентиляцию.

Пилот включил вентиляцию, однако Марселю от этого легче не стало, дыма он не замечал, а вот острый корпус кассеты, как ему казалось, должен был вот-вот разрезать его пополам.

– Сэр, а может, я пойду обратно?

– Как это? – обернулся пилот.

– Ну… Кажется, тут ничего не происходит, и мне это неинтересно.

– Да ладно, парень, может, еще постреляем… К тому же я не имею права опускать кабину.

– Почему?!

– Потому, что вражеский шпион может запрыгнуть к нам и захватить машину.

– Но это же глупости, согласитесь!

– Согласен, глупости. Но майор Тэтчер так не считает, и я так не считаю, поскольку от Тэтчера зависит моя карьера. Врубаешься?

Пилот глубоко затянулся, закашлялся и, приоткрыв бронированное окошко, выбросил сигарету наружу.

Марсель проследил траекторию падения окурка и невольно ему позавидовал, ведь окурок теперь лежал в мягкой траве, в то время как он корячился на острой, словно нож, кассете боевого запаса. Ну зачем он согласился на это?!

– Сэр, как будто там кто-то есть, вы видите?

– Что? – не понял пилот.

– За кустом прячется какой-то человек!

– А-а, – произнес пилот, теперь он и сам увидел какого-то доходягу, который, прихрамывая, двигался к роботу. – Придурок какой-то. Смотри, как у него тапки к ногам привязаны. Наверное, у них здесь и дурка есть, как думаешь?

– Не исключено, сэр, – согласился Марсель и подложил пилотку под натруженные ягодицы.

Человек в больничной пижаме между тем приблизился к машине и стал махать руками, привлекая внимание пилота.

– Вот дурак-то. Даже не знаю, что с ним делать… Может, с майором Тэтчером связаться?

Неожиданно человек в пижаме спустил штаны и начал мочиться на опору робота.

– Нет! Только не это! Я тебя пристрелю, ур-род! – завопил пилот и стал опускать кабину. – Я тебя в землю зар-рою, ублюдок!

Как только кабина коснулась стабилизаторов, пилот распахнул дверцу и с пистолетом в руке выскочил наружу.

Марсель ждал ругательств, шума и даже выстрелов, но было тихо. А затем в кабину заглянул худощавый незнакомец и сказал:

– Привет. Ты кто?

20

Марсель так удивился, что забыл про свои измученные ягодицы. Лицо человека показалось ему знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел.

– Я практикант двадцать второго участка четвертого фронтового отдела контрразведки Марсель Горнел, сэр.

– А что в кабине делаешь? – строго спросил незнакомец.

– Это для отчета, сэр.

– Для какого отчета? – переспросил незнакомец и огляделся. У него был пистолет, с которым пилот машины выскочил из кабины.

– Капитан Форт приказал, сэр. Он сказал, чтобы отчет был максимально полным.

– У тебя жопа не устала на кассете сидеть?

– Очень устала, сэр.

– Ну так вылазь, а то у тебя глаза на лоб вылезли.

– А вы меня не убьете?

– Зачем?

– Ну… Вы же Джек Стентон, правильно?

– Правильно. И что с того?

– Вы злодей, сэр. То есть я не хочу сказать, что вы плохой, но наши отметки говорят, что вы опасны…

– Только не для тебя, приятель, выбирайся и вали домой.

– Можно, сэр?

– Нужно!

Джек посторонился, пропуская практиканта, и тот облегченно улыбался, чувствуя, как «оттаивает» его измученный зад.

– Но куда вы теперь, сэр? – спохватился он, когда кабина робота уже начала подниматься.

– Я нанесу удар по штабу Аркона в Лоусоне! Я покажу им, как устраивать на меня облавы! Пусть теперь трепещут!

– О да, конечно… – пробормотал Марсель и, попятившись, наступил на брошенный пневматик.

Робот развернулся на месте – немного резче, чем требовалось. Опоры сорвали дерн, и машина зашагала в сторону шоссе. И лишь тогда Марсель увидел пилота, который лежал на траве с окровавленной головой.

– Он убил его! – воскликнул Марсель, но в этот момент пилот застонал. – О сэр! Как вы себя чувствуете?

– О-о… – снова простонал пилот и открыл глаза. – Где? Где это поганец?

– Он уехал, сэр…

– Куда уехал? – спросил пилот и, прижимая руку к ране на голове, сел.

– Он уехал в Лоусон, сэр. Сказал, что разрушит наш штаб.

– А на чем уехал? – спросил пилот и, обернувшись, застыл с открытым ртом.

– Да, сэр, он забрал вашего робота и поехал на нем как ни в чем не бывало!

– Ну так давай поднимай тревогу, болван!

– У меня нет рации!

В этот момент со стороны госпиталя послышались крики и несколько одиночных выстрелов. Потом застучали автоматы, и стало тихо.

– Что это? – спросил пилот, продолжая зажимать рану.

– Наверно, его поймали, сэр!

– Но ты же сказал, что он угнал робота! Или мой «грей» сам ускакал отсюда?

– Прошу прощения, сэр! Оставайтесь здесь, я побегу узнаю, что там происходит!

– Я с тобой… Только не слишком быстро беги, а то перед глазами все прыгает…

Вскоре они увидели с десяток солдат и капитана, руководившего всей операцией. Он стоял возле лежавшего на земле человека, которому делали срочную перевязку.

– Давайте вызывайте какого-нибудь доктора, что ли! – кричал капитан, размахивая пистолетом. – А ты, сержант, продолжай прочесывание, он должен быть где-то здесь!