Текст книги "Возвращение не предусмотрено"

28

В 22.03 из отделения Собственной безопасности промышленной зоны Ло-Дешинса в штаб-квартиру Урайского разведывательного управления на Кевике было отправлено тревожное донесение. А уже в 23.10 на борт судна «Карверт» поступило следующее указание:

«…Результатами экспертных исследований подтверждена отправка вражеским агентом плана местности и перечня режимных действий на территории промышленной зоны. Примите меры к перекрытию путей проникновения в районы глубокого тыла.

Директор УРУ адмирал Рамирелис».

– Что скажете, Элл? – спросил генерал Эвон, обращаясь к капитану специального судна. – Как вам такое задание?

– Сложно искать иголку в стоге сена, сэр, но это все же лучше, чем отсиживаться по тылам… У моих матросов уже задницы онемели.

– Да уж, – вздохнул генерал. – У нас всегда две проблемы – наши задницы. То они немеют, то им становится слишком жарко.

Эвон одернул мундир, закусил пустой мундштук и скомандовал:

– Идем в оперативный район, Элл. Будем тралить эту бездну в надежде найти там черного сверчка…

– Слава Урайе!

– Слава… – обронил генерал и покинул капитанскую рубку.

Он шел по длинным коридорам, которые сотрясались от сигналов готовности. Взбудораженные матросы топали по галереям тяжелыми башмаками и, сталкиваясь в дверных проемах, быстро занимали посты согласно штатному расписанию.

Корабль управления наполнялся жизнью, и эта музыка предстоящей охоты волновала генерала Эвона, он чувствовал необычайный прилив сил.

В оперативном зале, куда он вошел, резко толкнув дверь, все уже были на местах. Человек сто операторов сидели за своими мониторами, торопливо жуя бутерброды и погружаясь в давно забытую атмосферу.

Слишком долго «Карверт» жил учебной жизнью «якобы войны», теперь же все было по-настоящему.

– Майор Винштасс! – позвал генерал Эвон, занимая место у заставленного аппаратурой поста управления.

– Я здесь, сэр! – Майор, торопливо дававший одному из операторов последние указания, поднял руку и почти бегом направился к генералу.

– Программное сопровождение и архивные базы поступают не в том формате, сэр. Приходится тратить время на адаптацию…

– Ничего, они сами справятся, – сказал генерал, указывая на стул рядом с собой.

Винштасс присел.

– Вы уже просмотрели директивы?

– Да, сэр.

– Ну и как вам задачка?

– Пока что все действия мы можем производить по стандартным указаниям, сэр.

– Я так и думал, – кивнул Эвон. Он вытащил изо рта любимый мундштук и убрал его в нагрудный карман. Этот жест означал, что Эвон решил заняться делами всерьез. Его серое урайское лицо приобрело отстраненное выражение, короткие пальцы быстро забегали по кнопкам аппаратуры управления.

– Внимание всем судам… Говорит командующий особой группой генерал Эвон. Готовность номер один – через полчаса выход в оперативный район.

29

Помимо судна управления «Карверт» особая группа генерала Эвона располагала двумя сотнями мобильных разведывательных станций, сканирующих пространство в десятках различных спектров и способных собрать информацию о судне даже по его гравитационному следу.

Это было основное и очень эффективное оружие особой группы, равное по стоимости новейшему эрцкрейсеру.

Остальные ударные силы должны были лишь прикрывать беззащитных «слухачей» от произвола одиночных вражеских рейдеров, а также были предназначены для погони и полного уничтожения обнаруженного противника.

Восемь сотен истребителей-перехватчиков «фош» и легких «Т-10» базировались на четырех авиаматках и были готовы немедленно атаковать любые цели. Их поддерживали четыре скоростных крейсера класса «АВХ», оснащенные трофейными сверхточными лазерными орудиями, снятыми с примарских судов.

Гравитационные пушки собственного производства хотя и имели бо́льшую, чем лазеры, мощность, однако проигрывали им в точности.

Помимо артиллерийской поддержки огневую мощь основной группы дополняли торпедоносные суда, переоборудованные для несения многоступенчатых «джинликсов». Эти ракеты хорошо зарекомендовали себя как оружие против скоплений палубной авиации.

И, наконец, самым секретным и неожиданным для врага аргументом являлся уродливый шаровидный корабль, утыканный иглами рефлекторных антенн.

Это был «блок-09» – генератор вирусных копий, собранный на сверхбыстрых биопроцессорах.

При правильном применении этого оружия залпов артиллерийских крейсеров уже не требовалось. Стае «слухачей» достаточно было узнать хотя бы одну рабочую частоту управляющих сигналов и передать ее блоку. А уж тот вцеплялся в жертву мертвой хваткой, предлагая защитному фильтру бесконечное количество паролей. Взлом системы длился секунды, а затем вражеский бортовой компьютер накачивался под завязку эксклюзивными вирусами, после чего судно превращалось в груду металлолома.

Отшлифованный бесконечными учебными маневрами, огромный механизм особой группы работал четко и без сбоев. Стремительно растягивали свою частую сеть «слухачи», и, подобно быстрой шрапнели, уносились им вслед отряды перехватчиков.

Крейсеры занимали удобные позиции, с которых при необходимости они могли избирательно поражать одиночные цели.

Спустя три часа после начала операции генералу Эвону доложили о сорокапроцентном контроле возможных путей проникновения к планете Ло-Дешинс.

Еще через два было закрыто семьдесят пять процентов. А уже утром следующего дня, после полноценного развертывания всего программного обеспечения и сведения всех «слухачей» в единую систему, особая группа просматривала, прослушивала и перекрывала все возможные пути доставки.

– И сколько мы будем находиться в такой готовности, сэр? – осторожно поинтересовался у генерала майор Винштасс.

Всю ночь он просидел рядом с Эвоном и теперь, с покрасневшими глазами, выглядел довольно жалко.

– Сколько потребуется, столько и будем. Месяц, два, три или целый год…

– Понятно.

– Ничего вам не понятно. Идите спать, Винштасс, в таком виде толку от вас мало.

– А вы, сэр?

– Скоро меня сменит дежурный офицер, а пока я могу прилечь на стулья, как только вы освободите свой.

– Да, сэр, конечно.

Винштасс неловко встал и поплелся к выходу. Генерал с усмешкой посмотрел ему вслед. Меньше всего этот янычар годился для нелегкой военной службы. Уж очень он был хрупок, хотя и имел за спиной два университетских образования.

«Ничего, привыкнет», – подумал Эвон и, достав пустой мундштук, снова прикусил его зубами.

Как ни хотелось спать, генерал твердо решил дождаться дежурного офицера.

Через десять минут последовало сообщение об обнаружении вражеского судна. Это был дальний разведчик, который находился на недосягаемом для атаки расстоянии.

Должно быть, он месяцами, шаг за шагом, двигался в режимах абсолютной маскировки, чтобы собрать драгоценную информацию из центральных районов Урайи.

Подобный поход, даже если он не был осложнен боевыми столкновениями, приравнивался к подвигу. Эвон прекрасно знал, на какие лишения обрекает себя экипаж дальнего разведчика, временами принуждаемый отключать системы жизнеобеспечения, чтобы только не демаскировать себя.

– Попробуйте связаться с кем-нибудь, кто может перехватить его, – приказал генерал. Пускать в погоню собственные суда не имело смысла, поскольку собранную информацию разведчик уже передал своим и растворится в космической пустоте, прежде чем «блок-09» сумеет ухватиться за его частоты.

– Мы передали информацию о примаре в район Галлион-38, сэр, – спустя пару минут сообщил дежурный связист. – Они обещали принять меры.

– Хорошо. А что с ним теперь?

– Наши «слухачи» его больше не видят.

– Этого и следовало ожидать.

30

Зная, что новое донесение не вызовет у шефа положительных эмоций, секретарь полковника Жако нажал кнопку интеркома и, стараясь говорить спокойно, сообщил:

– Информация от дальней разведки, сэр. Вывести вам на монитор?

– Нет, распечатайте и принесите, – отрезал Жако.

Рошаль тяжело вздохнул. Он надеялся не присутствовать при чтении этого донесения, но ничего не поделаешь – надо идти.

Тихо проскользнув в кабинет, секретарь на носочках подошел к столу полковника и осторожно положил листок на самый краешек.

Жако оторвался от изучения какого-то досье, бросил взгляд на заголовок, затем прочитал весь текст.

– Вот что, Рошаль, – сказал он. – Организуйте мне связь с командующим центральным фронтом.

– Да, сэр. – Секретарь поспешно кивнул и попятился к двери.

– Стойте, это еще не все. Вы придумали, как нам устроить общее совещание?

– В общих чертах, сэр.

– Ну так излагайте эти «общие черты»! – Жако перешел на крик, и секретарь понял, что это следствие нехорошего донесения.

– В общем, сэр, те, кто знает вас как бородатого блондина с длинными волосами, сядут с одной стороны стола, а те, кто уверен, что вы брюнет с тевтонскими усами, будут сидеть по другую сторону… Э-э, с помощью волнового мультипликатора мы разделим их плоскостью и…

– Ладно, понял. Где буду находиться я?

– Как всегда, в студии.

– Хорошо. Хоть с этим уладили. Давайте мне командующего фронтом, и срочно!

– Уже бегу!

Рошаль умчался, хлопнув дверью, но Жако не обратил на это никакого внимания. Сейчас его занимала только одна проблема – невозможность прорыва диверсионных групп на Ло-Дешинс.

Одно за другим было отправлено семь скоростных судов, каждое из которых имело свой небольшой шанс добраться до далекой планеты, однако ввод в действие особой группы генерала Эвона ставил на многообещающей операции Жако жирный крест.

Следовало во что бы то ни стало отвлечь этих ищеек, которые хорошо знали свое дело.

«Эх, если бы и у нас была такая техника!» – мечтательно вздохнул Жако. Пока что никакими доводами ему не удавалось уломать руководство создать что-то подобное урайской особой группе.

«У нас совершенно другая военная доктрина», – возражали ему.

– Адмирал Пенкрофт на проводе, сэр! – торжественно прозвучал из интеркома голос секретаря.

Жако быстро снял трубку:

– Приветствую вас, адмирал. Надеюсь, не оторвал от срочного дела?

– Нет, не оторвали. У нас, знаете ли, затишье. Вот на вертикальных фланговых фронтах – это да. Тяжелые бои. Так в чем проблема?

– В урайцах, адмирал.

– Проблема не новая. Чем я могу помочь?

– Резервами.

– Какими именно?

– Необходимо сделать сорокачасовой рейд и нанести удар по локальной группе противника.

– Я не спрашиваю, зачем вам это, полковник, поскольку знаю, что вы не занимаетесь пустяками. Однако из такого рейда вернется только треть кораблей. Ради чего такие жертвы?

– Хорошо, адмирал. Вы имеете право знать. Так вот, на мертвых урайских планетах Суседо и Кальмаир находятся предприятия по производству кристаллов.

– Наполнителей для урайских пушек?

– Вот именно. Туда уже посланы несколько военных спутников для уничтожения тайных заводов. Однако появилась проблема. Знаете особую группу генерала Эвона?

– Да, слышал.

– Она вышла ближе к фронтовой полосе и перекрыла доступ к необходимому нам району. Корабли Эвона вычистят мои спутники, как только их обнаружат.

– Так, кажется, я начинаю понимать. Я должен нанести удар по особой группе?

– Именно так, адмирал, – подтвердил Жако, а про себя подумал: «О, ну наконец-то до тебя дошло!»

Он намеренно врал адмиралу об истинном месте производства кристаллов, назвав пару планет из того же района, где находилась Ло-Дешинс. Как всегда, подействовала привычка Жако шифроваться до последнего.

А про военные спутники он упомянул специально для адмирала, который больше доверял техническим средствам ведения войны и не питал никакого доверия к специальным подразделениям и диверсионным группам.

– Что ж, прервать решающие поставки и ввести врага в окончательный дефицит – идея заманчивая, – задумчиво произнес адмирал, и Жако ясно представил, как на узком лбу Пенкрофта собрались морщины.

«Могу поспорить, он размышляет о том, как войдет в историю Великой Победы», – ехидно подумал Жако.

– Хорошо, полковник. Договорились. Предлагаю начать немедленный обмен информацией, чтобы уже через шесть часов был готов оперативный план.

31

Очередное утро пришло на промышленную зону как бы нехотя – с трудом преодолевая мрак, смешиваясь с ним и заталкивая темные клочья в неосвещенные закоулки, где они клубились видениями из кошмарных снов.

Начальник лаборатории капитан-инспектор Хоуп приоткрыл тяжелые веки и обреченно поднялся, чтобы начать новый день, заполненный однообразным исполнением воинского долга.

Испытывая обычное утреннее недомогание, схожее с легким похмельем, Хоуп выпил из бутылки теплой воды и, подхватив с пола оброненный стек, резко хлестнул им по столу.

Вид рассеченного листа бумаги и звук удара придали капитану бодрости, и этого хватило, чтобы отправиться в душ – на водные процедуры.

Через пятнадцать минут Хоуп вышел в коридор и слегка подпрыгивающей походкой отправился на традиционную охоту, которая называлась просто – «дать по заду». Однако в это утро никаких особых нарушений замечено не было, если не считать токсиколога Зюсса.

Капитан снова застал его спящим, однако врезать лентяю не удалось. Увертываясь от наказания, токсиколог перевернул предметный столик, на котором, вопреки многочисленным замечаниям, хранил отдельные продукты ядовитого синтеза.

Какая-то дрянь из разбившейся склянки вылилась на пол, и капитан счел за лучшее немедленно убраться из комнаты.

Оказавшись в коридоре, он захлопнул за собой дверь и держал ее какое-то время, пока токсиколог отчаянно дергал за ручку, пытаясь выбраться. Кажется, он что-то кричал, но капитан не разобрал, что именно, – в комнатах была хорошая звукоизоляция.

Когда Зюсс утих, Хоуп оставил его и отправился в зал, чтобы принять участие в утренней физзарядке. Но, проходя мимо комнаты квантового механика, он замедлил шаг и прислушался.

Никакого движения за дверью не происходило, а потому Хоуп смело вошел внутрь и, к своей безмерной радости, обнаружил механика спящим.

– Что это значит, лейтенант Файвер?! – воскликнул он, замахиваясь для удара стеком.

Элеонора испуганно вскочила с постели, и тут капитан-инспектор начисто лишился дара речи.

При правильных пропорциях тела лейтенант Файвер имела чрезмерной величины груди, которые на всех без исключения действовали абсолютно одинаково.

– Вот это ша-ры!.. – произнес наконец Хоуп, который не только не видел таких сисек никогда в жизни, но даже и не слышал ни о чем подобном.

После восклицания капитана Элеонора окончательно пришла в себя. На щеках девушки вспыхнул гневный румянец, и ее прямой правый пришелся Хоупу точно в переносицу.

Капитан не помнил, как он выбил своим телом дверь. Первое, что ему вспомнилось, когда он пришел в сознание, была Элеонора Файвер.

– Лейтенант… – слабо позвал Хоуп и с удивлением обнаружил, что лежит на кровати.

– Я здесь, сэр. – Файвер склонилась над пострадавшим, и Хоуп удивился, как быстро девушка успела привести себя в порядок и одеться.

– Вы хороший офицер, лейтенант… – сделал вывод капитан-инспектор и попытался подняться.

Элеонора помогла ему.

– Хорошо, что вы… живы, сэр, – произнесла она с искренним участием.

– Да… – согласился капитан и притронулся к опухшему носу. – Могло быть хуже, – добавил он, припоминая рассказ Пятьсот десятого о том, как на прежнем месте службы Файвер оторвала своему начальнику… Страшно, одним словом.

– Это просто рука у меня тяжелая, – пояснила Элеонора. – Но мягкая… Разрешите, я провожу вас на завтрак.

– О да, лейтенант. Нам не мешало бы подкрепиться.

Видимо, рука у Элеоноры действительно была мягкая, потому что, пока капитан шел в столовую, в голове у него окончательно прояснилось, зрение вернулось почти полностью, а в ушах прекратился посторонний шум.

Тем не менее лейтенанту Файвер пришлось самой принести для шефа завтрак, и тот проглотил его, не особенно разбирая вкуса.

Когда трапеза уже подходила к концу, в столовой появился безупречно одетый, но бледный как полотно токсиколог Зюсс.

Он нетвердым шагом приблизился к пищевому конвертору, восемь раз нажал на кнопку «томатный соус», затем взмахнул руками и рухнул как подкошенный, далеко отбросив металлический поднос.

– Да что же это сегодня день так не задался? – Хоуп озабоченно покачал головой и положил в рот обертку от соевого сыра.

32

День проходил в обычных мелких заботах.

Никаких важных заданий в лабораторию не поступало, и ревущие гибберы проносились над крепостными стенами, не удостаивая посадочный квадрат лаборатории своим вниманием.

– Я хочу показать вам долину, – произнес Хоуп, обращаясь к лейтенанту Файвер, когда они выходили во двор после ужина. – Я и бинокль взял с собой. – Он похлопал ладонью по лакированному футляру. – Это вам не армейский «монобикуляр». Это настоящий «зерошмуль», прибор необычайных возможностей.

– А разве отсюда что-то разглядишь? – усомнилась Элеонора, с интересом поглядывая на футляр «зерошмуля».

– Если подняться на крепостную стену, мы увидим всю промышленную зону – от административных домиков до посадочных полос и складских комплексов с одной стороны, и от первого периметра охранения до вулкана Предо – с другой.

– Хорошо, я согласна, – кивнула Элеонора и отправилась следом за капитаном к винтовой лестнице, которая вела на одну из стен.

Остальной личный состав лаборатории тотчас переместился ближе, чтобы наблюдать за лейтенантом Файвер, а точнее, за тем, как плотно на ней сидят офицерские брюки.

– Ты слышал? Кажется, она сказала «я согласна»? – обратился к электронщику Клуни химик Эрвольд, нервно посасывая желтую сигаретку.

– Она имела в виду что-то другое, – ответил тот.

– Думаешь? А почему она капитана утром под ручку поддерживала? Я хорошо рассмотрел.

– А она ему в рог дала. Да так, что тот дверь вынес вместе с петлями – это я тоже хорошо рассмотрел.

– Да-а… – Эрвольд покачал головой, сопровождая цепким взглядом каждое движение Элеоноры. – С такой крупной девушкой только полюбовно можно… Только полюбовно…

– Ну ладно, сексуальные монстры! Пошли готовиться ко сну, – объявил Клуни, который, помимо своей экспертной работы, был еще и заместителем Хоупа.

Напоследок сержант сам бросил взгляд на крепостную стену, где на фоне лилового неба были видны силуэты капитана Хоупа и лейтенанта Файвер.

Передав бинокль Элеоноре, Хоуп тоже обернулся и посмотрел во двор. Его подчиненные уходили внутрь лаборатории, и это было хорошо. Хоуп не любил, когда за ним подсматривают.

Правда, еще оставались шестеро часовых, двое из которых были на стене совсем рядом, однако к ним капитан уже привык и вообще не замечал всю комендантскую роту.

– Как же их много! – удивленно произнесла Элеонора, медленно поводя биноклем по кипящему туману долины. – Столько человечков – наверное, тыщ десять или больше! И все что-то делают…

– Вообще-то здесь работает около двухсот тысяч, – многозначительно заметил Хоуп, разглашая секретную информацию. – Но это, конечно, вместе с охраной, механиками, работниками складов…

– Значит, здесь, в этой дымной долине и куется щит нашей родины? – произнесла Элеонора, опуская бинокль и вдыхая полной грудью.

– Да, лейтенант. Наш щит и наш меч – все здесь…

– А что происходит там? – спросила Элеонора, повернувшись и указывая на лесистую часть окружающей территории.

– Мы и это сможем посмотреть, стоит лишь спуститься вниз и снова подняться, уже на другую стену.

– Я с удовольствием, – сказала Элеонора, и они начали спускаться, сопровождаемые неотрывными взглядами часовых.

Когда капитан и лейтенант оказались на противоположной стене, Хоуп обнаружил, что они с лейтенантом гуляют уже довольно долго. Время летело с неумолимой быстротой.

– Ой, какие огоньки, сэр! Это деревня?

– Да, деревня, – подтвердил Хоуп, сунув в руки Элеоноры свой огромный «зерошмуль».

– Спасибо, капитан, – в сгущавшейся темноте произнесла лейтенант.

– Да, – ответил он.

Лейтенант подняла бинокль, а Хоуп, неожиданно для себя, оказался к ней так близко, что почувствовал необычайно знакомый запах булочек с маком, который исходил от Элеоноры.

– Вы пахнете булками! – не к месту заметил он, однако девушка только тихо засмеялась и, не отрываясь от «зерошмуля», сказала: – Почему-то это замечают только янычары, а урайцы говорят, что я просто крупная… Эй, что там происходит? – оживилась Элеонора и принялась вращать настройки бинокля. – Нет, так и есть! Ах, это так неожиданно! Никогда в жизни не видела, как трахаются обезьяны!

– Это не обезьяны, лейтенант, это девайсы, – дрогнувшим голосом пояснил Хоуп.

– Жаль, – вздохнула девушка, опуская бинокль. – Значит, опять не повезло…

33

«Основная и неминуемая опасность исходит не от противника, а от собственного командования». – Сколько раз воевал Эдди Зайль на различных фронтах этой бесконечной войны, столько убеждался в справедливости этого наблюдения.

Ничего не изменилось и теперь, когда его родной авианосец «Гинсборро» участвовал в очередной авантюре, названной в секретном приказе так: «Операция по рассечению командных структур противника».

Понимая, что такими силами в генеральное наступление не переходят, урайские стратеги, не удосужившись объяснить себе причину подобного поведения примаров, посчитали за лучшее пропустить шедшую напролом группу судов.

Где-то в глубине вражеских тылов им, безусловно, уже готовили встречу, однако пока двенадцать примарских кораблей беспрепятственно двигались дальше, в свою очередь не обращая внимания на спутники связи и перевалочные базы урайцев.

Подобное поведение примаров только добавляло противнику неуверенности.

В первую ночь во внешнем охранении эскадры участвовала эскадрилья капитана Зайля.

Его ребята были начеку – никто не верил в тишину и благорасположение урайцев. Поэтому вернулись на авианосец уставшими.

Кто бы мог подумать, что полноценные схватки с урайцами полезнее для здоровья.

– Скорее бы что-то началось, – признался полковник Сакеда, который на «Гинсборро» занимался контролем за выполнением операций. Они с Зайлем были знакомы уже давно, еще со времен битвы при Дирикантосе, когда от летного подразделения отряда «Сильверхант» на «Гинсборро» осталась только одна треть.

Больше в таких кровопролитных сражениях авианосцу участвовать не доводилось, и никто из местных не вспоминал о тех временах. Не хотелось.

– Наверное, стар я стал для подобной работы, – продолжал полковник, разглаживая рукой складки на карте района. – Последнее время все чаще снятся ребята, которые прошли через этот зал. – Сакеда обвел глазами оперативную комнату, словно видел ее впервые. – Я так думаю – они меня к себе зовут. Дойл, Лино Кранц, Шиэ, Мажирон… Помнишь Мажирона, Эдди?

– Да, сэр, очень хорошо помню, – ответил Зайль, задумчиво глядя на голографическую схему, которая пока что выдавала только старые построения – новых, из-за секретности задания, еще не получали.

После ужина, прошедшего в полном молчании, словно кто-то уже умер, все стали замечать изменение курса.

– Кажется, скоро, а, Эдди? – обратился к Зайлю бригадир механиков Вито Континезе, работавший на «Гинсборро» со дня его постройки.

– Думаю, скоро, – подтвердил Зайль, стараясь выглядеть спокойным. На ярусе к нему то и дело подходили пилоты эскадрильи, и негоже было командиру подавать им плохой пример.

В 23.47 заработали все тревожные сирены, и даже отдыхающие смены стали оформляться в резерв.

Командиры эскадрилий один за другим вбегали в операционный зал, и каждому из них полковник Сакеда вручал индивидуальное задание.

– Скрывать от вас нечего, ребята, – все силы на уничтожение «слухачей»! – объявил полковник. – Штурмовая авиация с борта «Сивиллы» будет работать по своему плану. Их цели – рейдеры и авианосцы. Прошу быть поаккуратнее при возвращении. Помните, что верхняя и нижняя полусферы судна прикрыты, поэтому без крайней необходимости туда не суйтесь – зенитчики всегда очень ругаются… Третья и четвертая эскадрильи идут первыми – остальные пока отдыхают… Зайль и Крутиков – выход «на крыло» через тридцать минут. Все, разбежались, ребята!