Текст книги "Бумажные девочки"

Глава 7

Кетт не стал сразу подходить к детям. Главным образом из-за того, что небольшая кучка собачьего дерьма находилась прямо у входа в газетный киоск – и в нее уже успели вступить несколько человек, если судить по ее жалкому состоянию, – и проехать мимо на коляске было бы совсем непросто. Вместо этого он покатил Мойру к маленькой двери, находившейся слева от окон. Вероятно, та вела в квартиру наверху, которая выглядела столь же неухоженной, как и все остальное. Хлопья оранжево-розовой краски отслаивались, точно обгоревшая на солнце кожа, а стекла полукруглых окон пожелтели от грязи и времени.

Чтобы подойти ближе, Кетту пришлось пройти мимо мальчишек-подростков – их стало уже шестеро; еще один вышел из заросшего сорняками переулка, продолжая подтягивать штаны от серого спортивного костюма. Он смотрел по сторонам с выражением такого презрения, что у Кетта появилось сильное желание выбить из него наглость, и не важно, что перед ним был ребенок.

– У парня ребеночек на продажу, – сказал один из парней, и все рассмеялись, хотя шутка была совсем не смешной.

Они нагло смотрели на Кетта, слегка покачиваясь; от них несло дешевым алкоголем, хотя ни одному не могло быть больше пятнадцати. Однако они являлись парнями из Нориджа, и у Кетта не возникло ощущения, что их родной район – Уиллоу-Три-лейн[9]9
  Благополучный, дорогой район в Лондоне.


[Закрыть].

Роберт оглянулся и увидел, что Сэвидж осталась у него за спиной.

– Если хочешь продать мелкого, ты пришел в нужное место, – заявил другой мальчишка, делая несколько шагов в сторону Кетта; он так сильно имитировал хромоту, что складывалось впечатление, будто парень обделался и теперь старается двигаться так, чтобы дерьмо не вывалилось из штанины. – Старый педофил Уокер даст тебе пятерку вперед.

Все снова засмеялись, но смех звучал холодно и злобно.

– У него такая репутация? – спросил Кетт, катая коляску вперед и назад, чтобы Мойра не проснулась. – У Уокера?

– Дерьмо, он и правда пришел продать ребенка! – Один из парней захохотал.

– А тебе зачем? – спросил другой. – Ты – мусор?

Кетт едва не рассмеялся. Мусор. Он не слышал этого слова с восьмидесятых годов.

– Да, – ответил он. – Я старший детектив-инспектор Кетт, гавайская мусарня. А в коляске старший детектив-инспектор Кетт-младший.

Парни нахмурились и слегка сдулись.

Роберт достаточно хорошо знал подростков и понимал, что конфронтация – это верный способ спровоцировать агрессию с их стороны. Но никто из маленьких болванов не понимал, как реагировать на юмор.

– Ей необходимо немного поспать между арестами, иначе она становится раздражительной, и ее не следует недооценивать – перед вами суперкоп. Итак, Дэвид Уокер. Что вы о нем слышали?

Сэвидж оставалась на заднем плане, и на Кетта это произвело впечатление. Большая часть констеблей, которых он знал, в особенности мужчин, выступили бы вперед с оружием в руках. Парни посмотрели на нее, потом на Кетта, и их бравада исчезла.

– Да ничего, – отозвался пацан в красном капюшоне, пожимая плечами. – Только то, что две девчонки исчезли. Уокер нормальный, он позволяет нам…

Тут его стукнул по руке другой парень, и Кетт решил, что сейчас не стоит настаивать.

– А разве вам всем не следует быть в школе? – спросил он.

Они переминались с ноги на ногу, шаркали по асфальту – и все вдруг стали выглядеть на свой возраст.

– Теперь можете идти, – добавил Кетт. – А ты задержись.

Он ткнул пальцем в парня в красном капюшоне. Тот что-то проворчал, но остался, мрачно глядя вслед быстро расходившимся друзьям.

– Что ты хотел сказать? – спросил у него Роберт. Парень, не глядя на старшего инспектора, поскреб светлую юношескую поросль на подбородке. – Уокер позволяет вам…

– Ничего такого, – ответил парень. – Просто, ну вы знаете, курево и тому подобное… Он нам продает.

– Он позволяет вам покупать сигареты? В магазине?

– Нет, – сказал парень, покачав головой, и натянул красный капюшон на прыщавый лоб, словно рассчитывал стать невидимкой. – На пустыре, туда нужно идти.

– В Маусхолд? – спросила Сэвидж.

Парень кивнул, и на глазах у него появились слезы. Возможно, у Кетта разыгралось воображение, но ему показалось, что еще немного, и тот заскулит.

– Он заставляет девчонок это делать? – спросил Роберт. – Газетных девчонок?

Парень кивнул – и вроде как заскулил громче.

– По утрам в субботу, – продолжил он. – Можно получить курево, выпивку, ну и все такое…

– Наркотики?

– Нет, мы таким не занимаемся. Честно.

Кетт понял, что он вот-вот разрыдается, и пожалел его.

– Можешь идти. И если я еще раз увижу тебя здесь во время школьных занятий, старший детектив-инспектор Кетт-младший произведет арест так быстро, что у тебя закружится голова. Ты понял?

Парень посмотрел на коляску и нахмурился, совершенно сбитый с толку.

– Иди. – Голос Кетта стал жестче.

Парень повернулся и помчался прочь так быстро, что штаны начали соскальзывать вниз, и ему пришлось извернуться, чтобы не потерять их. Роберт тихонько рассмеялся, когда парень скрылся за углом, и повернулся к Сэвидж:

– Вы знали? О том, что газетные девочки продают сигареты?

– У нас были подозрения. Здесь такое случается постоянно. Газетные киоски, фургоны с мороженым… многие из них продают сигареты и выпивку подросткам.

Кетт поставил коляску на тормоз и подошел к двери квартиры на втором этаже, потом открыл почтовый ящик и заглянул внутрь. В лицо ему ударил холодный сырой воздух, но на лестнице никого не было.

– Однако я не уверена, что Мейси и Конни в этом участвовали, – добавила Сэвидж. – Складывается впечатление, что ни те, ни другие родители ничего не знали.

– Ладно, – сказал Роберт, снимая коляску с тормоза и объезжая собачье дерьмо. – Есть только один способ проверить это.

Как только он вошел в киоск, сработал сенсор под ковриком, и над дверью зазвенел колокольчик. А Кетт понял, почему Дэвида Уокера никто всерьез не считал подозреваемым.

Во-первых, ему было никак не меньше восьмидесяти лет. Он оказался невысоким хрупким мужчиной; на покрытом старческими пятнами черепе виднелись три пряди седых волос. Белая рубашка, коричневый галстук; на носу, похожем на кнопку, пристроились очки в золотой оправе. Кроме того, он двигался, как плохо сделанный и несмазанный робот на научных состязаниях в старшей школе.

Мистер Уокер обслуживал пару молодых людей, и, если судить по скорости, с которой он перемещался, они рисковали состариться, пока он с ними закончит. Уокер скрипел и покачивался, отсчитывая монеты из кассового ящика в руки клиентам, а потом прощался с ними шелестящим голосом, словно был сделан из тысяч кусочков древнего пергамента.

Кетт поставил коляску возле ближайшего ряда и посмотрел на обычный набор товаров: чипсы, шоколадки и слишком дорогие товары с пониженным содержанием калорий. Магазин выглядел старым, но хорошо оборудованным. Над кассой стояли две камеры видеонаблюдения – одна перед ней, другая позади; третья располагалась над задней дверью. Управление уголовной полиции наверняка получило все записи – впрочем, едва ли на них нашлось что-то полезное.

Кетт посмотрел на Сэвидж через окно. Он попросил ее остаться снаружи на первые несколько минут. Иногда ярко-желтая форма помогала, а иногда мешала; Роберт понимал, что в последнее время Уокер постоянно видел полицейских.

Кетт остановился возле ряда с детскими товарами, выбрал мешочек с яблоками и бананами и направился к стойке. Теперь он мог заглянуть за нее – и с удивлением обнаружил, что мистер Уокер стоит на ящике. Должно быть, его рост составлял около пяти футов, а вес не более шестидесяти фунтов[10]10
  Соответствует около 150 см и 30 кг.


[Закрыть], даже если он промокнет до нитки. Старик склонил голову – и стал похож на Пенфолда, персонажа из старых мультиков. Брови в буквальном смысле слова парили у него над головой, когда он приветственно кивнул Кетту.

– Значит, малышка спит? – прокаркал он с сильным местным акцентом. – Я скучаю по тем временам, когда они были такими маленькими и тихими…

– Она далеко не всегда тихая, – заверил его Кетт, положив пакет на стойку. – Уж поверьте мне на слово.

– Только это? – спросил Уокер, сканируя мешочек, а потом, по ошибке, повторил все снова. – О, подождите… Проклятая машина. Никогда не работает. Что-нибудь еще?

«Пачку «Мальборо»», – вот что ему хотелось сказать. Однако Роберт дал Билли слово, когда они в первый раз пытались зачать ребенка, что больше не станет курить, – и, хотя сейчас ее не было рядом, не собирался нарушать обещание.

– Только это, мистер Уокер, благодарю вас.

Когда Кетт произнес его имя, Уокер устало поднял голову.

– Я бы мог спросить, полицейский вы или журналист, – сказал он, и его взгляд обратился к окну и желтому пятну за ним. – Я стар, но не слеп.

– Извините, – ответил Роберт, вытаскивая из кармана купюру в пять фунтов и положив ее на стойку. Затем достал свою визитную карточку и протянул Уокеру: – Старший детектив-инспектор Роберт Кетт.

– Вы похожи на полицейского, – сказал Уокер; констатация факта, а не оскорбление. – Только очень уставшего полицейского.

– В последнее время я в большей степени отец, чем полицейский, – с улыбкой ответил Кетт. – Если честно, быть полицейским намного легче.

– И вы мне это говорите!.. У меня четверо паршивцев. – Он состроил гримасу, сглотнул и открыл кассу рукой с распухшими костяшками пальцев. – И я был намного моложе вас, когда начал.

– У меня тоже началось не сразу. – Кетт кивнул. – Значит, у вас четверо детей? И вы продолжаете работать именно по этой причине? Сколько вам сейчас, восемьдесят? Восемьдесят пять?

– Девяносто два, – с усмешкой ответил Уокер. – Яблоко в день, полностью, вместе с сердцевиной. Вот единственная причина, по которой я все еще стою здесь. Вам следует попробовать.

Зазвенел колокольчик, и в магазин, вытирая пот со лба, вошел мужчина в шортах. Роберт склонился над стойкой.

– Я попробую, – пообещал он. – Спасибо за совет. Послушайте, я знаю, что полицейские из Норфолка уже беседовали с вами. Я лишь помогаю им. У меня есть некоторый опыт в розыске пропавших детей. – «И пропавших жен», – попытался не думать он. – Вот вопросы, на которые я очень хотел бы получить ответы. Надеюсь, вы поможете.

– Сделаю все, что в моих силах, – искренне ответил старик. – Я люблю Мейси и Конни. Они хорошие, умные девочки. И не заслужили того, что с ними случилось.

– Они доставляли газеты по будним дням, верно? – спросил Кетт.

Уокер кивнул.

– Конни – по понедельникам и пятницам, Мейси – по вторникам.

– И осуществляли доставку по выходным? – продолжил Кетт.

Старик снова сглотнул; казалось, он немного побледнел, а его взгляд устремился к потолку.

– Да, – тихо ответил он.

– Пустошь Маусхолд?

Он кивнул и снова посмотрел на Кетта.

– Продавали сигареты? – уточнил тот.

Казалось, такому маленькому человеку невозможно стать еще меньше, но он сумел, и теперь его голова едва торчала над стойкой.

– Вы этим занимались? – не сдавался Роберт. – Хотели заработать немного наличных?

– Я… – начал старик, качая головой, бросил взгляд на Кетта, а потом стал снова смотреть в потолок, на установленную над головой старшего инспектора камеру. Постепенно его качания головой сменились кивком. – Да. Я этим занимался.

– Но это же глупо, вам не кажется?.. И как давно вы начали?

– Не так давно, – ответил он и тяжело вздохнул.

Кетт отвел взгляд в сторону. К стойке подошел другой покупатель, держа в руках газету и банку кока-колы.

– Забирайте, – сказал Роберт, – я заплачу.

Мужчина удивленно кивнул и вышел из магазина. У двери он задержался, глядя на полку c DVD-дисками.

– Не испытывайте удачу, – предупредил Кетт, и мужчина ушел. Старший инспектор повернулся к Уокеру, который так дрожал, что возникало ощущение: еще немного, и он развалится на кусочки. – Не так давно – значит, год? Или два?

– Год, да, – ответил старик. – Я сожалею, это действительно глупо. Я повторял себе, что глупо… я знал, что глупо.

И снова взгляд в потолок. Кетт почувствовал, что старик начал вызывать у него подозрения. Он сам посмотрел вверх и увидел уставившуюся на него камеру.

– А девочки упоминали о чем-то необычном, когда продавали сигареты? Возникали какие-то проблемы с родителями? Их кто-то прогонял?

Уокер покачал головой.

– Половина детей покупала дешевые сигареты для родителей, – всхлипнув, продолжал он. – И у них никогда не возникало проблем.

Кетт вздохнул, качая коляску. Мойра все еще игнорировала окружающий мир. Ее бархатное похрапывание являлось самым громким звуком в магазине, если не считать гудение древних холодильников. Скорее всего, незаконная деятельность Уокера не имела отношения к исчезновению девочек, но он все равно должен был зайти в участок и сообщить о том, что узнал.

– Сколько я вам должен? – спросил Роберт, но Уокер отмахнулся от него.

– Не беспокойтесь, – сказал он, – едва ли я задержусь здесь после того, что случилось. Никто сюда не заходит; все считают, что я… я… – Он согнулся чуть ли не пополам, и его лоб коснулся стойки. – Какой ужасный способ все закончить, вам не кажется?

Кетт не знал, что ответить, поэтому круто развернул коляску, бросив еще один взгляд на камеру.

Что он упустил? Его не покидало это чувство, заставив задержаться. Уокер смотрел вверх всякий раз, когда возникал трудный вопрос. Это был плохой признак, как поглаживание усов Бинго. Возможно, дело в том, что за ними кто-то наблюдал? Или находился над ними?

– Мистер Уокер, вы арендуете это помещение? – спросил Кетт, следуя подсказке, которую сделала его интуиция.

– Нет, я купил его в семьдесят третьем году – все здесь было десятилетним, – и выплатил ипотеку ровно через двадцать лет.

– Только магазин? Не квартиру?

Старик снова сглотнул и глянул наверх.

Вот.

– Всё, – сказал он. – Две квартиры наверху принадлежат мне, но я живу в Костесси.

– А там сейчас кто-то живет?

– Нет, – ответил Уокер, немного слишком поспешно. – Там все замуровано. Асбестом, мне кажется. Квартиры пустуют уже несколько лет. На самом деле, мне давно следовало что-то с ними сделать.

– Да, конечно, – произнес Кетт, направляя коляску к двери.

Сэвидж ждала его. Он с ходу открыл дверь. Вновь зазвенел колокольчик, и на этот раз Мойра зашевелилась. Роберт оглянулся – и почти пожалел сморщенного призрака человека за стойкой.

– Берегите себя, мистер Уокер. Мы с вами еще свяжемся.

– Удалось узнать что-нибудь полезное? – спросила Сэвидж, когда дверь закрылась.

– Я не уверен, – отозвался Кетт. – Он заглянул в коляску и увидел пару блестящих глаз и очень недовольное личико. – Привет, прекрасная девочка! Добро пожаловать обратно.

Он оставил раздраженного ребенка и побежал обратно к двери, которая вела в квартиру над магазином. Еще раз заглянул в почтовый ящик, чтобы подтвердить то, что заметил там раньше, а потом вернулся. Отстегнув ремешки, повесил Мойру на грудь, и она тут же пронзительно закричала ему в ухо.

– Вы когда-нибудь видели пустую квартиру без груды писем у почтового ящика? – спросил он у констебля Сэвидж. Она покачала головой. – Как и я. Из чего следует, что Дэвид Уокер нам лжет.

Глава 8

Проверив зеркала заднего вида, Кетт развернул «Вольво» на улице с двусторонним движением и притормозил у кругового участка, шедшего вдоль основания горы. Впереди возвышалось впечатляющее здание полицейского управления, находившееся не в центре, а в десяти минутах езды, в небольшом городке-сателлите с непроизносимым названием.

– Джен! – завопила Мойра с заднего сиденья и принялась колотить ногами по своему креслу. – Джен!

– Да, опять, я знаю, – ответил Роберт. – Я тебе что-нибудь принесу, как только смогу.

Он подкупил ребенка в машине мешочком с яблоками и бананами, но Мойра прикончила их меньше чем за минуту и потребовала еще. Паркуя автомобиль, Кетт посмотрел на часы – время приближалось к одиннадцати. Он чувствовал угрызения совести из-за того, что не забрал Эви, как обещал, но ее можно было оставить до часу, к тому же ей вполне могло там понравиться.

– Но нам лучше поторопиться, не так ли? – сказал он, вытаскивая Мойру через заднюю дверь. Она бросила в него пустой мешок, и ему пришлось наклониться, чтобы поднять его и отправить на пол у водительского сиденья. – Тебя посадят в тюрьму за то, что ты мусоришь, сама знаешь. И не важно, что ты суперкоп. Закон есть закон, Мойра.

– Нет! – заявила она.

– Ну, хотя бы честно…

Кетт вошел в управление и предъявил удостоверение женщине, сидевшей за стойкой. Он ожидал, что она его проводит, но женщина лишь кивком указала на ряд стульев у стены.

– Через минуту кто-нибудь за вами придет, – сказала она, бросив удивленный взгляд на Мойру.

Роберт промолчал, чтобы не сказать то, о чем потом мог пожалеть. Ему пришлось подождать заметно больше минуты, пока не появился инспектор Портер.

– Извини! – одними губами произнес его старый приятель, открывая дверь.

Они зашагали по спартанского вида коридору, где можно было спокойно продолжить разговор.

– Эта женщина – настоящий дракон. Я сам видел, как она заставила взрослого полицейского плакать. – Портер рассмеялся, но Кетт сразу поверил, что он не шутит. – Ты в порядке? Удалось узнать что-то у старика?

– Я думаю, что он здесь ни при чем, если ты об этом, – сказал Кетт, перекладывая Мойру на другую руку. – Но он что-то скрывает. Я оставил там Сэвидж, чтобы она наблюдала за квартирой над магазином.

– Да? – спросил Портер. Они миновали двойные двери и вошли в управление, где кипела работа. – Здесь царит настоящее безумие. Нам помогают парни из двух других отделов. А мы сидим здесь.

Он открыл дверь во временный штаб расследования. Почти всю центральную часть помещения занимал огромный стол, на котором лежали сотни фотографий, документов и исписанных белых досок. Несколько человек подняли взгляды – и все с одинаковым удивлением отреагировали на извивавшуюся и кричавшую Мойру.

– Да, – сказал Кетт, одновременно кивая коллегам. – Старик владеет двумя квартирами на втором этаже, в которых, как он утверждает, уже несколько лет никто не живет. Но там совершенно определенно кто-то недавно побывал. Что вам о нем известно? Вы проверяли его друзей и семью?

– Четверо детей. Всем за пятьдесят или даже шестьдесят. Младший пару раз сидел в тюрьме, главным образом за ограбления. Несколько внуков и друзей, но никто из них не попадал на наш радар.

– А тот, что сидел, – он здесь?

– Нет – во всяком случае, так утверждает Уокер. Нам пока не удалось его отыскать. А почему ты спрашиваешь?

– Мне нужно об этом подумать. Я дам тебе знать, если это окажется важно.

Портер кивнул, а потом хлопнул своими огромными ладонями. В комнате стало тихо.

– Послушайте меня все. Некоторые из вас встречались со старшим детективом-инспектором Робертом Кеттом в доме Мэлоунов. Для тех, кого там не было, вот он. – Портер указал на Кетта и Мойру, которая снова пыталась забраться ему на голову. Роберт постарался улыбнуться между ногами Мойры, и Портер рассмеялся. – Робби – это тот, кто побольше, а маленькая – его дочь.

– Голова! – заявила Мойра, стукнув Кетта по лбу.

– Я знаю Робби уже двадцать лет, – продолжал Портер. – Он хороший человек и прекрасный детектив. И здесь неофициально.

– Вы серьезно? – сказала женщина-детектив, сидевшая за столом. Ей было за тридцать; новый черный брючный костюм; светлые волосы были так сильно стянуты на затылке, что лоб казался просто огромным. Она сухо улыбалась. Детектив-сержант Сполдинг, вспомнил Кетт, ее представлял ему Клэр. – И сюда теперь пускают детей?

– Да, – ответил Портер. – До тех пор, пока об этом не узнает начальство. Так что да, Кетт здесь неофициально, технически у него отпуск по семейным обстоятельствам. Некоторые из вас знают причину.

– О, дьявол, да, – отозвался другой детектив, которого Роберт прежде не видел. Ему перевалило за пятьдесят, и выглядел он таким серым, словно его слишком часто засовывали в стиральную машину вместе с его дешевым костюмом. Он щелкнул желтыми пальцами. – Помню, об этом говорили в новостях… Ваша жена, верно?

– Ты знаешь, что такое отпуск по семейным обстоятельствам, Данст? – спросил Портер. – Это нечто, противоположное безмозглому ублюдку, который не умеет держать рот на замке.

Данст откинулся на спинку стула и вскинул вверх руки.

– Это детектив-инспектор Кит Данст, – представил его Портер, потом кивнул в сторону женщины, которая говорила о детях: – Детектив-сержант Элисон Сполдинг. И последняя, но не менее важная. – Портер указал на пожилую женщину в задней части комнаты: – Начальник отдела специальных операций, старший детектив-инспектор Кейт Пирсон.

Женщина помахала рукой, продолжая что-то читать.

– О да, и еще Фигг, – добавил Портер. – Офицер по связям с семьями жертв. Но вы уже знакомы по Лондону.

Фигг помахал ему рукой.

– Есть и другие. Постепенно ты познакомишься со всей командой.

– Благодарю, – сказал Кетт. – Рад знакомству со всеми вами. Я понимаю, что ситуация не совсем обычная…

– Голова! – завопила Мойра и так сильно стукнула его по уху, что у него потемнело в глазах.

Роберт стащил ее и поставил на пол. Мойра тут же устремилась вперед и попыталась взобраться на стул рядом с Данстом, который помог ей своими желтыми от сигарет пальцами, и она улыбнулась ему – ну прямо сама невинность.

– Я здесь для того, чтобы помогать вам, насколько будет в моих силах, – продолжал Кетт, массируя ухо. – Мне не раз доводилось заниматься поисками пропавших детей, так что, если потребуется совет, я рядом.

Детектив-сержант Сполдинг, ухмыльнувшись, вернулась к работе.

– Ну, а если вы не нуждаетесь в моих советах, – добавил Кетт, обращаясь к ней, – можете меня полностью игнорировать.

– Хорошо, – сказал Портер, снова хлопнул в ладоши, и все снова занялись делами. – Скоро придет суперинтендант Клэр. Он возглавляет расследование. – Кетт состроил гримасу, и Портер рассмеялся. – Да, он не всем по вкусу. Клэр дьявольски агрессивен и может прилично напугать вас, если пожелает. Он довольно долго работал в Национальной бригаде по борьбе с преступностью, прежде чем перешел сюда, провел множество тайных операций, занимался бандами. Он не из тех, кого следует недооценивать, несмотря на то что у него из носа торчат волосы. Такова наша команда. Есть вопросы?

– Да, – сказал Кетт. Мойра собралась упасть со стула лицом вниз, поэтому Роберт снова подхватил ее на руки и повернулся к Портеру: – Пожалуйста, скажи мне, что ты не тот парень, который заваривает здесь чай.

* * *

– Да ладно тебе, он превосходен.

Портер со стуком поставил чашку чая на письменный стол, и часть жидкости выплеснулась через край. Кетт успел подставить руку, не дав ей намочить разложенные перед ним документы, и глянул в жуткие молочные глубины.

– Пит, – сказал он. – Ты ведь знаешь, как выглядит пакетик чая, верно?

– Ты это о чем? – спросил инспектор с по-настоящему оскорбленным видом.

– Такие маленькие бумажные штучки с коричневым порошком внутри. Пакетики с чаем.

– Я использовал два таких, – ответил Портер, наставив палец на чашку.

– Что? – проворчал Кетт. – У твоего чая такой же цвет, как у бабушки моей жены, а у нее было уже четыре сердечных приступа. Похоже, над ним взорвалось коровье вымя.

– Тогда не пей, – заявил Портер, складывая руки на широкой груди.

– Не я один такой, верно? – сказал Кетт, поднимая взгляд. – Этого просто не может быть. А кто-то еще считает, что чай Портера похож на… верблюжью мочу?

– Еще хуже, – отозвался Данст. – Складывается впечатление, что он заваривает чай, а потом высасывает из него душу.

– Отвалите, – проворчал инспектор. – Если вы такие ценители, сами заваривайте свой проклятый чай.

– Следи за языком, – сказал Кетт, взглянув на Мойру, сидевшую в углу, держа в руках дюжину листов бумаги из принтера и пачку цветных карандашей, которую старший инспектор Пирсон отыскала в своей сумочке. Еще малышка сжимала одну таблетку для переваривания пищи; другая, уже раздавленная, лежала на ковре. Сейчас это ее занимало, но Кетт понимал, что очень скоро она пожелает что-то новое.

Портер сделал вид, что закрывает молнию на губах.

– Отстаньте, – сказал он. – Вы – настоящие специалисты по фабрикации лжи.

Все рассмеялись, но очень быстро смех стих. Атмосфера в комнате была тяжелой. Часы над белой доской показывали 11.28, из чего следовало, что Мейси Мэлоун пропала сорок четыре часа назад. А после исчезновения Конни прошло еще больше времени. Каждая следующая секунда, отсчитанная часами, становилась еще одной секундой, когда девочки находились вдали от семьи. Каждая следующая – секунда ужаса и боли.

Если, конечно, они еще живы.

– Введите меня в курс дела, – попросил Кетт, сделал глоток чая и поморщился. – Вы обыскивали пустующие дома вдоль обоих маршрутов доставки газет? Те, что освободились недавно?

– Да, – ответил Портер. – В последнюю пару недель умерли несколько человек – старики, плохо переносившие жару. Мы не обнаружили следов насильственного проникновения в недавно освободившиеся дома, если не считать этих двух.

– Система видеонаблюдения?

– Мейси сняли три камеры, когда она двигалась по своему маршруту, и одна в магазине. Мы внимательно изучили записи, но дождь был таким сильным, что они оказались практически бесполезными. Конни есть только на камерах магазина и на круговой дороге. Ничего подозрительного. Мы обратились с запросом по записям автомобильного видеорегистратора, опросили свидетелей, но пока не обнаружили никаких улик.

– Кто-то знает обеих девочек? – спросил Кетт. – Общие друзья?

– Никого, кроме Уокера, – ответил Портер. – Фигг, тебе удалось что-нибудь узнать во время разговора с их родными?

Офицер по связям с семьями жертв покачал головой.

– Ничего, на что следовало бы обратить внимание, – отозвался он. – В семье Бирнов серьезные проблемы, но нет никаких оснований считать, что кто-то из них мог сознательно подвергнуть Конни опасности.

– Хорошо, – сказал Роберт. – Известные вам преступники?

Портер взглянул на сержанта Сполдинг, которая, вероятно, прислушивалась к разговору. Та демонстративно вздохнула, продолжая смотреть в лежавшую перед ней папку.

– Я просматриваю личные дела самых серьезных правонарушителей, недавно вышедших из тюрьмы; большая их часть – самые заурядные подонки, избивавшие членов своей семьи.

Кетт откашлялся, кивком указав на Мойру.

– Вы серьезно? – спросила сержант.

– Сполдинг, – предупреждающе сказал Портер, и та закатила глаза.

– Нехорошие… люди, – поправилась она. – Но система выплюнула наружу пару более опасных подозреваемых. Оба совершали похищения. – Она подтолкнула папку по столу к Кетту, и тот обнаружил, что смотрит на фотографию классического злодея из романов Чарльза Диккенса. – Нил Дори. Сел на восемнадцать лет в девяносто втором году за похищение и нападение на шестилетнюю племянницу. Схватил ее в школе, увез в свой лодочный домик в Бродсе и удерживал там трое суток, пока ей не удалось сбежать.

– Где он сейчас? – спросил Кетт, просматривая досье, чтобы выяснить, имелись ли у Дори другие правонарушения.

– Временные места проживания. После освобождения ведет себя тихо, но чудовище остается чудовищем до самой смерти. Мы его уже допросили; алиби выдержало проверку, он находился в больнице из-за желчных камней. Так, секунду… – Сержант поискала среди бумаг и передала Кетту новую папку. Красивый мужчина двадцати пяти лет улыбался ему акульей улыбкой социопата. – Этот куда хитрее и слишком подходит на роль нашего преступника. Кристиан Стиллуотер.

– Кристиан Стиллуотер? – повторил Кетт. – Певец госпела со Среднего Запада, или что-то в таком роде?

– Нет. Он был арестован в четырнадцатом году за похищение ребенка с детской площадки.

– И он на свободе? – потрясенно спросил Роберт.

– Хороший адвокат, – ответила Сполдинг. – Они заявили, будто ему показалось, что девочке грозит опасность, мать приняла наркотик, и он спасал ребенка. Девочке было восемь лет, небольшие проблемы с учебой… технически все так. Когда копы беседовали с матерью, она находилась под воздействием большой дозы героина. Даже не заметила, что ее ребенок пропал. В полицию обратилась бабушка. К тому же совсем недавно произошла история с Локи Персивалем.

– Лаки Персиваль? – уточнил Кетт.

Это имя он уже слышал, но не мог вспомнить, где именно.

Кетт почти не сомневался, что Сполдинг тихонько выругалась под нос. Она достала телефон из кармана, что-то поискала и подтолкнула мобильный к Роберту. Тот увидел фотографию мужчины лет тридцати с небольшим, которого уводила полиция; его глаза были полны слез, рот искажала гримаса страдания.

– Локи? – переспросил Фигг. – Этот парень определенно не везунчик[11]11
  Игра слов. Лаки (англ. lucky) – везунчик, счастливчик.


[Закрыть].

Сполдинг, забрав телефон, продолжала:

– Персиваль являлся местным жителем; его обвинили в убийстве туристки из Ливерпуля, Дженни О’Рурк, в конце тринадцатого года. Ей было четырнадцать. Свидетели дали исчерпывающее описание; они видели, как Персиваль похитил ее при свете дня из парка аттракционов «Роксэм Барнс». К моменту, когда начались поиски, он уже исчез вместе с девочкой. Ее нашли через неделю – точнее, то, что от нее осталось – под гниющей лодкой на берегу реки, менее чем в миле от дома Персиваля. В лодке обнаружили его ДНК.

– Я помню, – сказал Кетт. – У нас было совещание в управлении столичной полиции по этому поводу. Но все дело в том, что он оказался невиновен, не так ли?

Сполдинг вздохнула.

– Мы не смогли доказать его вину.

– Вовсе нет, – сказала Пирсон, бросив предупреждающий взгляд на сержанта. – У него имелось железное алиби на то время, когда похитили девочку. Он находился на футбольном матче в Норидже. Его засняла камера видеонаблюдения, и он даже попал в обзор «Матч дня», когда забили гол.

– А ДНК? – спросил Кетт. – Он заявил, что любит пешие прогулки, верно?

– Да, всё так, – сказала Пирсон. – Эксперты находили его ДНК по всему лесу, где Персиваль довольно долго гулял. А на лодку присел отдохнуть. Сидел на ней, пока Дженни находилась под лодкой, истекая кровью, о чем он не имел понятия.

– Господи, – произнес Роберт.

– Просто нелепая случайность, – встрял Данст. – Совершенно непредсказуемая. Если б не запись на видеокамере, Персиваль получил бы пожизненное заключение за то, чего не делал. Через несколько месяцев поймали настоящего убийцу – уже после того, как Персиваля посадили в тюрьму. Преступник оказался очень похож на Персиваля – такие же фигура и волосы, – ездил на машине такого же цвета… впрочем, другой марки. Классический случай множества совпадений.

– И Персиваль сломался? – спросил Кетт.

Сполдинг вздохнула.

– Его уволили, дом подожгли…

– А в тюрьме он получил ножевое ранение, – добавил Фигг, качая головой. – Кому-то не понравилось его якобы совершенное преступление, и он ударил Персиваля ножом в бедро. Я некоторое время работал с ним в качестве психолога. После того, как его выпустили на свободу, от человека осталась только оболочка.