Текст книги "Старая сказка"

Она почти без сил опустилась на табурет и уронила голову на скрещенные руки. Она могла бы сейчас остановиться в каком-нибудь небольшом отеле в Париже и коротать деньки, посещая музеи и выставки… Или отправиться в Грецию и как следует прожариться там под лучами горячего южного солнца… Господи, она столько раз мечтала отправиться в Каталонию, а вместо этого оказалась в хибаре, на богом и людьми забытом ранчо!

– С вами все в порядке?

Опять этот Рассел, неужели она не может пострадать в гордом одиночестве?! Микаэла незаметным движением смахнула две слезинки и подняла голову.

– Что вам здесь нужно?

– Вообще-то я здесь живу, – сообщил Коул.

– Вы здесь живете? – почти по слогам переспросила Микаэл.

– Это была идея Теда. Надеюсь, вы не против, мисс Престон?

И этот человек утверждает, что распоряжается домом она одна? Он выбрал неподходящее время для своих признаний. Микаэлу захлестнула волна неконтролируемого гнева, который до сей минуты не имел определенного адресата. Это был гнев на собственное безволие, на годы работы, которые казались сейчас потраченными впустую, на попытки самосовершенствования, которое сейчас казалось вообще бесполезным времяпрепровождением… И теперь эта волна нашла выход, и за неимением другого достойного объекта она излилась на Коула Рассела.

– Я против! – выпалила Микаэла. Она и хотела бы сдержаться, да не смогла, внутри нее словно прорвало плотину. – Я не хочу, чтобы меня беспокоили!

Коул выслушал ее молча, с каменным лицом.

– Сегодня же уберу свои вещи. Прошу прощения, что побеспокоил вас, мисс Престон.

Когда он вышел, Микаэла поняла, что натворила. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь!

– Господи… – прошептала она и застонала от безысходности. Неужели она так остервенела, что для нее обидеть человека – раз плюнуть?

Даже если сейчас она и найдет Коула, вряд ли он согласится ее выслушать. Просто пошлет ко всем чертям… и будет прав!

3

Эта ночь была худшей за последние две недели. Вечером, побродив по дому, Микаэла не нашла следов пребывания Коула Рассела, зато обнаружила небольшую кладовку, в которой нашлись постельные принадлежности – хорошо просушенные и заботливо запакованные в полиэтилен – и коробку восковых свечей. Впервые за долгое время она была совершенно одна, в чужом пустом доме, по коридорам которого гуляли сквозняки и какие-нибудь фамильные привидения. Микаэла долго не могла заснуть, прислушиваясь к старому дому, к его скрипам и охам и мучаясь угрызениями совести, а сморивший ее сон принес с собой только кошмары.

Она проснулась от грохота на улице. Тело болело так, словно Микаэла подобно индийским йогам спала на битых кирпичах. Немудрено, ведь кровать, на которой она провела ночь, была не только слишком узкой, но и ужасно жесткой. К тому же у Микаэлы была дурацкая привычка ворочаться ночью. Дома каждое утро ее собственная кровать выглядела, как после великого сражения: простыня свита в жгут, одеяло и подушки на полу. А на этом узком и жестком топчане она то натыкалась на стену, то едва не сваливалась на пол.

Кроме того у Микаэлы болел живот, потому что вчера она так и не смогла нормально поужинать. У печенья был привкус одеколона, а сок был теплым и кислым. Неудивительно, что утром ее несчастный желудок корчился в спазмах. Но и это еще не все злоключения! Микаэла не смогла принять душ и вымыть голову, потому что горячая вода в доме отсутствовала. И все это вкупе было ужасно, ужасно, ужасно!..

Стеная и чертыхаясь сквозь зубы, Микаэла доковыляла до ванной комнаты и с ненавистью посмотрела на хромированный кран, из которого текла такая холодная вода, что руки сводило. Однако это был весьма действенный способ окончательно проснуться. Микаэла подставила сомкнутые ладони под струйку воды и быстро – пока еще хватало духу! – плеснула себе в лицо. Треть воды выплеснулась на пол, еще треть на ее курточку, но и оставшейся трети хватило, чтобы изнеженная благами цивилизации Микаэла Престон тихонько взвыла.

– Зато холодная вода тонизирует кожу, – перестав стучать зубами, сказала она своему отражению в зеркале, висящем над раковиной. Но, похоже, отражение отнеслось к словам первообраза весьма скептически, поджав губы голубоватого оттенка.

Микаэла выбралась из ванной после освежающих – или обмораживающих? – процедур и отправилась на кухню в поисках чего-нибудь живительного.

«Не желаете чашечку кофе, мисс Престон?» – «Да, мисс Престон желает чашечку горячего кофе и яичницу с беконом. Еще мисс Престон не отказалась бы от блинчиков с джемом, ватрушки с черникой, ветчины, сыра и половинки грейпфрута». – «Сожалею, мисс Престон, у нас в меню только три корочки хлеба…»

Микаэла открыла корзину для пикника на двенадцать персон, которая со вчерашнего дня стояла на разделочном столе, и достала термос с кофе и несколько сандвичей с арахисовым маслом, упакованных в бумажный пакет. У вчерашнего кофе был отвратительный привкус, но Микаэла выпила целую чашку. Желудок резко выразил ей свое возмущение, и она сунула сандвичи обратно в корзину. До лучших времен. Потом Микаэла разложила банки с консервами по шкафчикам и приступила к тщательному исследованию кухни. Потому что если она и ланч проведет так же, ее желудок устроит забастовку.

Оказалось, что цивилизация все-таки не обошла ранчо стороной: Микаэла обнаружила микроволновую печь и двухконфорочную электрическую плиту… Только что стоят ее находки, если в доме нет электричества! Подумать только: нельзя хранить продукты в холодильнике, разогреть еду в микроволновке, сварить кофе и вообще приготовить что-либо цивилизованным способом! А также высушить волосы феном, посмотреть телевизор, послушать музыку… Да она даже не сможет почитать на сон грядущий без опасения испортить зрение! Как же бедные люди жили раньше?! Да что раньше! Как – и, главное, сколько времени – она будет так жить?!

Микаэла встала и вымыла чашку, из которой пила. Ее занятие на этот день было очевидным – уборка, уборка, уборка… Микаэла решила начать с комнаты, где провела сегодняшнюю ночь. Отыскав ведро, чистящее средство и тряпку и переодевшись в джинсы и футболку, Микаэла бросилась на борьбу с грязью и запустением. Через три часа ее комната стала островком почти стерильной чистоты, а сама Микаэла напоминала Золушку, переживающую не лучшие времена. Она не давала себе передышки целый день. Все лучше, чем сидеть и переживать, что вчера она по-свински обошлась с Коулом. Кстати, где же он все-таки жил и куда подевался сегодня?

Микаэла часто поглядывала в окно, но так и не дождалась появления Коула. Обиделся и сам себя уволил, думала она, усердно отмывая стекла. Или просто видеть меня не может. Вот я приехала и испортила все на свете!.. Микаэла так яростно стала орудовать тряпкой, что нечаянно смахнула с подоконника бутылочку с жидкостью для мытья стекол. Бутылочка плюхнулась на заросшую клумбу под окном, и, пока Микаэла слезала с подоконника и бежала вниз, вся жидкость успела вытечь.

Еще одной такой бутылочки она не нашла, зато обнаружила место проживания Коула. Бывшее место проживания, поправила себя Микаэла, оглядывая небольшую комнату, наверняка переделанную из подсобного помещения. Узкая кровать, стол, два табурета и старенький шкаф, ситцевые занавески на узком окне, книжная полка составляли все убранство этой каморки. Коул Рассел явно себя не баловал.

Настоящий спартанец. Микаэла зачем-то потрогала поверхность стола. Когда Коул заявил, что живет здесь, она и представить не могла, что он ютится в такой комнатушке. И даже отсюда она умудрилась его вытурить! А вдруг Коулу вообще некуда пойти и он перебрался в коровник или амбар?! Муки совести стали невыносимыми, и Микаэла отправилась на поиски, на ходу пытаясь сочинить небольшую, но убедительную извинительную речь.

Выйдя из дома, она огляделась, надеясь обнаружить Коула на открытом пространстве двора. Ей страсть как не хотелось идти в коровник и там нос к носу столкнуться с каким-нибудь рогатым животным или искать Коула в пыльном амбаре, полном мышей. Но двор оказался абсолютно пуст, словно все обитатели ранчо вымерли, как динозавры. Микаэла совсем уж было расстроилась, как заметила копошащегося у изгороди старика и, не раздумывая ни минуты, направилась к нему.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась она.

– Хэлло, мисс Престон, – отозвался он и снова занялся изготовлением какой-то изогнутой штуковины, которая Микаэле странным образом была смутно знакома. – Я Дули Арчер, но вы меня, должно быть, не помните…

Микаэла напрягла память. Дули Арчер… Мужчина, который помог Микаэле справиться с проклятой лошадью, едва не сбросившей ее. Вспомнив тот ужасный случай, Микаэла невольно вспыхнула, но старик остался совершенно безмятежен.

– Добрый день, мистер Арчер. Простите, но я вас действительно не признала.

– Столько лет прошло, мисс, да и виделись мы всего пару-тройку раз. – Он улыбнулся и махнул рукой, как бы говоря, что все это мелочи, не стоящие того, чтобы из-за них переживали.

Микаэла помялась и подошла ближе.

– У вас здорово получается, – пробормотала она и вдруг поняла, что это за штуковина. – Седло… Вы сами сделали седло? – Микаэла изумленно уставилась на Дули, который едва заметно улыбнулся и кивнул. – Но как же… То есть я подумала, что это все делается на специальной фабрике…

Старик фыркнул – как показалось Микаэле, неодобрительно, и его седые, с пожелтевшими кончиками усы встопорщились.

– Может быть, где-то и пользуются фабричными поделками, да только не на нашем ранчо, мисс. По мне, так надо вообще все эти фабрики позакрывать, делают черт знает что… То неудобное для человека, то лошади спину натирает… А когда мастеришь своими руками, да каждую деталь вымеряешь, да огладишь… Я, почитай, этим ремеслом… – он прищурился, возведя глаза к небу, и принялся мысленно подсчитывать, сколько занимается этой нелегкой работой, – лет сорок занимаюсь, толк знаю. Спросите у любого в округе – это я вам без излишнего хвастовства говорю – никто не сделает седла лучше Дули Арчера!

– Я охотно вам верю, мистер Арчер, – заверила его Микаэла.

– Зовите меня просто Дули, мисс Престон.

– Тогда вы меня – Микаэлой.

– Договорились, мисс Микаэла, – согласился старик. – Только имя у вас не слишком подходящее для девушки, верно? – Он добродушно усмехнулся.

– Моей маме очень нравилось это имя. Она назвала меня так, когда только узнала о своей беременности. Вообще-то она была убеждена, что родится мальчик. А когда родилась я, она не стала ничего менять, – довольно непринужденно пояснила Микаэла.

– Да уж, ваша матушка была упрямицей, каких свет не видывал, – пробормотал старик.

– Вы хорошо знаете Рокси? – удивилась она.

– Не то чтобы очень… Как-то она жила здесь целое лето. Это было еще до вашего рождения, мисс…

– Так давно? – еще больше удивилась Микаэла. – Сколько же лет вы работаете на ранчо?

– Меня нанимал еще ваш дед, мисс Микаэла. Я, как сейчас говорят молодые, настоящий динозавр. Простите, мисс, я совсем заболтал вас. Вы ведь хотели о чем-то спросить, не так ли?

– Совершенно верно. Мне нужно поговорить с Коулом Расселом. Не могли бы вы подсказать, как его найти?

– Боюсь, сегодня вы его уже не найдете. Он уехал.

– Ах вот как… – пробормотала разочарованная Микаэла. – Что ж, большое спасибо за ваш рассказ. И извините за беспокойство.

Она уже собралась уходить, как старик, не глядя на нее, продолжил:

– Парень, видать, сошел с ума, когда решил поселиться в старом доме Клиффа.

– Вы сказали – в старом доме Клиффа? А где это?

– Пару миль вниз по руслу вон того высохшего ручья, мисс… – охотно объяснил старик. – В свое время Тед настоял, чтобы Коул поселился в доме, – как ни в чем не бывало продолжил он. – Коул согласился. Так и ему удобнее, и Тед под присмотром. Тед был не слишком охоч до общества… Он был одиночка: всю жизнь один да один… в последние годы стал сильно сдавать. Но он скорее пустил бы пулю себе в лоб, чем признался в этом. Коул, конечно, подыгрывал ему, а сам приглядывал за Тедом…

Микаэла слушала, испытывая все большее смятение. Оказывается, на Коуле было не только ранчо, он еще и присматривал за дядей Тедом…

– Сдается мне, мисс, что вы немного повздорили с Коулом…

Микаэла так увлеклась неспешным повествованием старика, что совершенно потеряла бдительность, и заявление Дули застало ее врасплох. Щеки Микаэлы вспыхнули, но отрицать очевидное не имело смысла, и девушка кивнула. Дули покачал головой.

– Вы меня извините, мисс, что я вмешиваюсь. Старики обычно очень любопытны.

– Нет, ничего. Но он тут совсем ни при чем. Это я виновата.

– Наверное, у вас на это были свои причины, мисс. На машине до хижины Клифа можно добраться за четверть часа, дорога вполне сносная. Это я вам говорю на тот случай, ежели вы захотите навестить Коула и перекинуться с ним парой слов.

– Хочу, – подтвердила Микаэла.

– Тогда не мешкайте. Солнце скоро сядет.

– Большое спасибо, Дули.

– Не за что, мисс.

Микаэла бросилась собираться и поэтому не видела, что старик хитро улыбается.

Она быстро привела себя в порядок и, схватив ключи от машины, выскочила из дома.

Через полчаса Микаэла добралась до нужного места и уставилась на одиноко стоящее строение. Назвать это домом просто язык не поворачивался. Он был настолько скромным, насколько вообще может быть скромным человеческое жилье: четыре стены и крыша. Это и есть хижина старого Клифа? Или старая хижина Клифа? Не важно…

Микаэла решительно – насколько позволяли шаткие ступени – поднялась на ветхое крылечко и не менее решительно постучала в дверь. Подождав несколько секунд, она повторила попытку, удвоив прилагаемые усилия, и тут, к ее удивлению, дверь подалась и чуть-чуть приоткрылась.

– Есть кто-нибудь? – Микаэла толкнула дверь сильнее и переступила порог. – Мистер Рассел?

Она сделала еще пару осторожных шагов, однако дом казался совершенно пустым. Но дверь… Дверь-то не заперта, значит, хозяева где-то поблизости! Если только мистер Рассел не страдает склерозом, в связи с чем забывает запирать дверь. Возможно, он слишком беспечен. Или неожиданно сломался замок. Или, может быть, тут побывали воры, вынесли все ценное и оставили дверь раскрытой как сигнал, что здесь больше нечем поживиться.

Воображение Микаэлы, совсем недавно отказывающееся работать, на этот раз сработало быстро и безотказно, нарисовав множество картин, ни одна из которых наверняка не являлась истинной. Микаэла решила, что сведения Дули либо устарели, либо он что-то напутал. Точно, этот дом совершенно заброшен!

Она порывисто вздохнула. Видно, ее везение тоже отправилось в отпуск. Только, к сожалению, в совсем другую сторону! С этими мыслями девушка повернулась к выходу и… тут же испуганно замерла, потому что напротив стояла черная собака и смотрела на нее. Псина была просто огромная, а ее морда показалась Микаэле недружелюбной.

– Хорошая собачка… – жалобным голоском произнесла Микаэла, пытаясь по реакции животного определить его намерения.

Собака оскалилась, и при виде ее белых клыков Микаэлу охватил самый настоящий ужас. Животное сделало шаг к Микаэле, и девушка невольно попятилась. Она отлично знала, что ни в коем случае нельзя бежать, но что стоили эти знания в тот момент, когда паника захлестнула ее с головой? И едва Микаэла шевельнулась, как собака, вздыбив шерсть на загривке, угрожающе зарычала.

И вот тут нервы девушки не выдержали: взвизгнув, она бросилась в дом и очутилась на единственной обнаруженной «возвышенности», имеющейся в комнате, а именно на спинке видавшего виды дивана. Вжавшись спиной в стену, Микаэла с ужасом ждала продолжения, но, загнав ее в дом, псина неожиданно успокоилась и растянулась в дверном проеме. Микаэла стояла еще минут пять, не доверяя мрачному безразличию, застывшему на морде собаки, но ее ноги дрожали так сильно, что, не выдержав напряжения, она тихонько опустилась на диван. От страха ее трясло, зубы выбивали дробь.

Наверное, это бездомная собака, поселившаяся в заброшенном доме, предположила Микаэла. Она решила, что я посягаю на ее территорию. А может, она устроила мне ловушку и теперь я, так сказать, потенциальный деликатес к ее столу? «Живые консервы»… Микаэла присмотрелась к собаке. Нет, она совсем не выглядит бездомной. Черная шерсть лоснится, а на шее красивый кожаный ошейник с медной бляхой. Наверняка на бляхе выгравирована кличка животного. Микаэла попыталась вспомнить, какие обычно клички давали собакам ее знакомые. На память пришло только «Мисси» и «Фифи», да и вообще назвать собаками этих намытых, начесанных и наманикюренных избалованных созданий в рюшечках и бантиках язык просто не поворачивался. Вот у этой псины наверняка очень мужественная кличка. И она наверняка дрессированная! – посетила Микаэлу светлая мысль. Иначе как справляться с таким чудовищем?!

– Фу, – сказала Микаэла, чтобы проверить свою догадку, – нельзя!

Собака презрительно отвернулась и, высунув язык, стала часто дышать. Плохи мои дела, решила Микаэла и едва не расплакалась. Подтянув колени к груди, она обхватила их руками и уткнулась в них лицом. Для порядка всхлипнула пару разочков и снова покосилась на собаку. Та смотрела на нее с вежливым интересом.

– Отпусти меня, а? Пожалуйста! Посмотри, я ничего не взяла и не испортила. Я вообще здесь случайно оказалась. Обещаю, что в знак благодарности пришлю для тебя дюжину банок самых лучших собачьих консервов. Или даже две дюжины. Идет?

Оставшись совершенно равнодушной к попытке подкупа, собака зевнула, продемонстрировав все полторы тысячи ослепительно-белых и острых как бритва зубов, а потом положила голову на вытянутые передние лапы и сделала вид, что погрузилась в дремоту. Но едва Микаэла попыталась осторожно покинуть диван, как ее сторож вскочил и гавкнул так громко, что она в мгновение ока вновь оказалась на диване.

– Плохой пес! – отчаянно выкрикнула Микаэла в злорадно ухмыляющуюся морду проклятой собаки.

Слезы полились из ее глаз ручьями. Микаэла даже не знала, что она оплакивает: то ли этот крайне неудачный день, то ли наступившую в своей жизни огромную, жирную черную полосу – ужасный период, когда всевозможные несчастья сыплются на ее голову, как из рога изобилия. Невольно Микаэла начала тихонько причитать, специально для бездушного пса перечисляя все напасти, на нее свалившиеся, помянула и его вклад в череду ее неприятностей, а под конец вообще обвинила псину в черствости и злобности.

Излив все жалобы и вдоволь наплакавшись, Микаэла почувствовала себя совсем обессиленной. И ужасно голодной. Стыдно сказать, но после нервных всплесков ей всегда жутко хотелось есть. Просто невыносимо! Она уже два дня на голодном пайке! В поисках съестного Микаэла обшарила карманы, а также свою миниатюрную сумочку, но ничего, кроме дамских мелочей, ключей от машины и полупустой пачки влажных салфеток, не нашла. Даже завалявшейся карамельки! Зато теперь она может привести себя в порядок.

Салфетками она убрала все следы потекшего макияжа и чуть-чуть припудрила лицо. Эти процедуры ее окончательно утомили. А поскольку все равно деваться было некуда, Микаэла кое-как пристроилась на диване, положив голову на вытертый подлокотник. Голод частично притупил ее страх.

– Когда я хочу есть, то теряю над собой контроль, – предупредила она пса. – И тогда ты вполне можешь стать моим обедом, а не наоборот. Понял?

Пес снова зевнул, наглядно продемонстрировав, что это утверждение весьма спорно, но Микаэла так устала, что едва обратила внимание на эту красноречивую демонстрацию. На нее тоже вдруг напала зевота, и она совсем некстати вспомнила, что встала сегодня ни свет ни заря, много часов тяжело трудилась и вот уже пару часов сидит в этой хибаре под строгим надзором черной собаки неизвестной породы. Микаэла решила, что ничего страшного не случится, если она на пять минут закроет глаза.

4

– Эй, просыпайтесь! Да проснитесь же!..

– Клянусь, Анджело, если ты сейчас же не прекратишь, я поколочу тебя! – сквозь сон предупредила Микаэла и только потом вспомнила, что никакого Анджело здесь нет и быть не может.

Она испуганно села, старательно тараща глаза. Человек, который будил ее, отступил на шаг, позволяя тем самым себя рассмотреть. Коул Рассел. Очень неприветливый, очень хмурый. Чересчур суровый.

Ее рука машинально начала искать опору и на что-то наткнулась. Микаэла увидела раскиданные по софе дамские мелочи. Наверняка вывалились из сумки, пока она спала. Микаэла невольно порозовела от смущения и подгребла все это добро за себя.

– Добрый вечер, мистер Рассел.

По виду мистера Рассела Микаэла поняла, что для него этот вечер совсем не добрый. Кроме того, в тесном пространстве маленькой обшарпанной комнатенки он казался особенно большим и совершенно неприступным. Микаэла порывисто вздохнула.

– Что вы здесь делаете, мисс Престон? – вместо приветствия спросил он.

– Вы злитесь, – констатировала Микаэла очевидную истину. – Что ж… Имеете полное право.

Продолжать сидеть вот так, пока он возвышается над ней, было совершенно невозможно. Поэтому Микаэла решительно опустила ноги на пол, но тут же, краем глаза заметив, как у ног Рассела завозилось что-то большое и темное, инстинктивно отпрянула и даже поджала под себя ноги. Вот черт, она совсем забыла про проклятую собаку!

Микаэла решила, что они стоят друг друга: Коул Рассел и его пес. Два сапога пара: насколько черна шерсть несговорчивого пса, настолько и темны волосы его хозяина. Высокий, поджарый и темный, Коул взирал на Микаэлу с точно таким же выражением, как совсем недавно его собака.

– Фу, Олух! – сурово сказал Коул, заметив реакцию девушки, и собака тут же села, перестав принюхиваться, умильно поглядела на своего господина и помахала хвостом. Хвост подмел пол в радиусе двух футов за спиной животного.

– Не могли бы вы… отправить куда-нибудь вашего пса? Он меня очень нервирует!

Лицо Коула как-то странно перекосилось, но он тем не менее приказал:

– Олух, гулять!

Собака мигом умчалась из комнаты, цокая когтями по деревянному полу. Однако вопреки ожиданиям Микаэлы напряжение, витавшее в воздухе, не только не стало спадать, а, наоборот, возросло. Потому что теперь они с Расселом Коулом в этом доме – может быть, и не совсем в его доме, но уж точно на его территории! – совсем одни.

Микаэла наконец встала с дивана, одернула короткую курточку и быстрым движением поправила волосы.

– Что касается моего незаконного вторжения в ваш дом… Клянусь, это без всякой задней мысли. Просто дверь была открыта, а потом ваш пес загнал меня в эту комнату и больше не выпустил, – затараторила она. – Кстати, почему вы дали ему такую странную кличку – Олух?

– Мне что, сначала нужно было по этому поводу посоветоваться с вами?

– Просто я подумала, что этой собаке подошло бы что-то более мужественное… Даже героическое. Но вообще-то это, конечно, ваше дело, как вам называть собственную собаку.

– Зачем вы приехали, мисс Престон? – повторил Коул.

– Я хотела извиниться за свои слова… – Она невольно отвела взгляд, потому что продолжать смотреть в его суровое лицо у нее не хватало мужества.

– Ваши извинения приняты. Что-то еще?

– Да… Мне нужна ваша помощь! – выпалила Микаэла.

– Вот как? – Он сложил руки на груди и привалился к стене.

Микаэла поняла, что Коул не собирается облегчать ей задачу. Наоборот, весь его вид говорил, что ей придется на коленях умолять, чтобы он для нее хотя бы пальцем шевельнул.

– В мои функции это не входит, мисс Престон! – заявил Коул, оправдывая ее худшие опасения.

– Я знаю, – устало согласилась она, – но без вас… то есть без вашей помощи у меня ничего не получится.

– Почему бы вам не покончить с вашим сумасбродством и просто не вернуться домой?

– Это не ваше дело. Так вы поможете или мне придется справляться со всем самой?

– А вы справитесь?

– Да. Но сначала я вас уволю! – зловеще предупредила Микаэла, решив, что настала очередь Рассела умолять.

Однако на него угроза не произвела ровным счетом никакого впечатления. Не говоря уж о том, что он решил бороться за свое место. Губы Коула едва заметно дрогнули, но было совершенно непонятно, что сие означает.

– Вы не можете меня уволить, мисс Престон. По крайней мере, до тех пор, пока истечет срок моего контракта. А это случится только через два года.

– Неужели? – пробормотала Микаэла, досадуя, что ее угроза не произвела нужного эффекта.

– Ну если только вы сумеете доказать, что под моим управлением ранчо не приносит дохода или я присвоил чужую собственность.

– Понятно, шансы у меня нулевые.

– Вот именно, – согласился Коул.

– Кто же составил такой удобный для вас контракт, мистер Рассел?

– Ваш дядя позаботился об этом, мисс Престон.

Усталость усилилась, и вдобавок у Микаэлы заболела голова. Ясно, что здесь ей ловить нечего: добиваться своего силой не имеет никакого смысла, а уговоры, как видно, не помогут.

– Ладно, мистер Рассел, тогда извините за беспокойство. Мне уже пора. Всего хорошего. – Микаэла кое-как негнущимися пальцами запихала выпавшую мелочь в сумочку и направилась к дверям.

– Мисс Престон! – догнал ее голос Коула.

Микаэла застыла, потом медленно обернулась.

– Вы передумали?

– Сначала я должен узнать, о какой помощи идет речь.

– Ничего противоправного, – заверила его Микаэла. – Я собираюсь привести дом в божеский вид. А решение некоторых вопросов находится в вашей компетентности.

– Это значит, вы твердо решили здесь задержаться?

– На некоторое время.

– Это потребует… э-э-э… приложения значительных усилий. Я имею в виду физический труд.

– Неужели вы снова пытаетесь меня отговорить?

– Только предупредить.

– Спасибо за ваше предупреждение.

– Для вас это важно, не так ли?

– Это допрос, мистер Рассел?

– Я только хочу убедиться, что вы понимаете, на что идете.

– Да, я понимаю. И – да, для меня это важно.

– Я помогу вам, мисс Престон, – после небольшой паузы, во время которой он сверлил ее взглядом, видимо пытаясь определить, насколько серьезны ее намерения, сказал Коул. – Мы попробуем решить ваши проблемы завтра.

– Спасибо, – пробормотала Микаэла, лихорадочно раздумывая, как перейти ко второй части.

– Что-то еще?

– Я хочу попросить… То есть сказать… В общем, пожалуйста, возвращайтесь жить в дом на ранчо. Эта… хижина совсем не приспособлена для жизни.

– Теперь вы даже согласны делить со мной крышу над головой? – иронично поинтересовался Коул.

– В конце концов, в доме два выхода, так что не стоит опасаться, что мы будем часто видеться.

– Я подумаю над вашим предложением, мисс Престон.

– Подумайте, мистер Рассел, – воспользовалась тем же официальным тоном Микаэла и поймала его напряженный взгляд.

В глазах Коула было что-то такое, отчего во рту девушки пересохло, а сердце гулко забарабанило прямо в ребра, словно пытаясь вырваться наружу. Микаэла уцепилась за косяк. Наверное, она просто перенервничала…

– Как вы добрались сюда? – неожиданно спросил он.

– На машине. Она стоит за домом, – пробормотала девушка.

– Надеюсь, у вас не возникнет проблем по возвращению обратно?

В этом она как раз и не была уверена. Во-первых, как и у большинства женщин, у Микаэлы были некоторые проблемы с ориентацией в пространстве. Проще говоря, в отсутствие указателей она могла заблудиться даже не в трех, а в двух соснах. Микаэла то и дело давала себе твердое обещание купить автомобиль с навигатором, спутниковой системой слежения и всем прочим, дабы при возникновении необходимости ее могли отыскать на просторах родной страны. Или, на крайний случай – что больше соответствовало истине, – на просторах родного города, но, к сожалению, так и не сподобилась. Во-вторых, на улице совсем стемнело, а Микаэла страсть как не любила управлять автомобилем ночью.

– Я очень надеюсь на это… – пробормотала она. – Надо просто ехать вдоль этого высохшего русла, а потом свернуть направо… Или налево?

Он вздохнул так, как во все времена вздыхали мужчины, попавшие в сходную ситуацию: изображая великомученика, но при этом чувствуя свое несомненное превосходство.

– Я отвезу вас.

– О, не стоит беспокоиться. Вы мне просто скажите, куда повернуть…

– А потом мне придется в срочном порядке организовывать поисковую экспедицию, – перебил он.

– Да что вы такое говорите?! – возмутилась Микаэла.

– Давайте ключи, – вместо ответа сказал Коул.

Микаэла колебалась, но все же не решилась вступать в дискуссию по причине слабой доказательной базы и просто протянула ему связку. Они вышли из дома и спустились по шатким ступенькам: Микаэла впереди, Коул – за ней. Он снова не удосужился запереть дверь, а просто небрежно захлопнул ее за собой. Добравшись до машины и усевшись на пассажирское сиденье, Микаэла неожиданно всполошилась:

– Мистер Коул, а как же ваша собака?

– Уверяю вас, что в округе никто не пострадает.

– Вообще-то я беспокоилась о животном. Нельзя же его бросать на произвол судьбы!

– Никто его и не бросает.

– Все равно! Он будет здесь сидеть один-одинешенек?

– Мисс Престон, предоставьте мне самому позаботиться об этом!

– Но вы его хотя бы накормили?

Коул бросил на нее красноречивый взгляд, но Микаэла и не думала останавливаться.

– Мне кажется, что…

– Уверяю, что самый пристрастный защитник домашних животных не придерется к тому, как содержится эта собака! – весьма решительно перебил ее Коул.

Микаэла поняла, что терпение его подходит к концу и, если она сейчас же не замолчит, он вполне может оставить ее вместе со своим псом, дабы девушка скрасила одиночество грозного Олуха.

– Ну ладно, вам виднее…

До ранчо они доехали вдвое быстрее, чем несколькими часами ранее Микаэла добиралась до полуразвалившейся хижины Клифа. И только когда Коул затормозил у самого дома, Микаэла поняла, что за время ее отсутствия выкопанная посреди двора траншея волшебным образом исчезла. Она вылезла из машины и побрела к входной двери, досадуя на себя за то, что не приготовила свечи и спички. Но она же не рассчитывала, что будет отсутствовать так долго!

Отперев входную дверь и вытянув руки перед собой, чтобы не врезаться во что-нибудь в кромешной тьме, Микаэла стала пробираться в кухню. Дверь за ее спиной скрипнула, потом раздался сухой щелчок, и яркий свет залил холл, заставив Микаэлу зажмуриться.

– Мисс Престон, с вами все в порядке? – услышала она голос Коула за своей спиной и быстро опустила руки.

– Да, конечно… Я не знала, что в доме снова есть электричество. Вы могли бы предупредить меня раньше!

– Оно появилось всего два часа назад.

Значит, все это время, пока Микаэла спала в старой хижине, Коул был на ранчо и не только успел ликвидировать ту ужасную траншею, но и уладил проблемы с электричеством! Микаэла огляделась, и при ярком освещении окружающая обстановка показалась ей еще более убогой и запущенной. Одной уборки здесь будет явно недостаточно. Образно говоря, требовался не вечерний макияж и даже не глубокий пилинг, здесь нужна была – ни больше ни меньше – пластическая операция! Иными словами – ремонт, возможно даже капитальный…