Текст книги "Зона заражения-2"

Северный Уэльс. Регион Сноудон. 18 июля 2037 года

Самым северным тренировочным объектом, который я создал, был комплекс на горе Сноудон. Одно из северных валлийских графств с потрясающей природой, здесь когда-то добывали медь, и есть заброшенные медные рудники. Здесь мы водим менеджеров и офисных хомячков, купивших дорогой недельный или двухнедельный тренировочный боевой тур[33]33
  В связи с резким обострением обстановки в мире, повальной криминализацией и нарастанием агрессивности в обществе так называемый «боевой тур» на отпуск стал нормой, его покупали все, порой даже домохозяйки.


[Закрыть], в походы. Эти места были очень похожи на те, где тренировались солдаты из 22SAS – тот самый знаменитый тур выживания к водохранилищу Тэлибонт, его проложил еще сам сэр Дэвид Стирлинг, сам опытный походник. Там, кстати, тоже водили туры, место было не закрытым, вполне гражданским, но там все было занято, там заправляли бывшие солдаты 22SAS, мне там было не место. Морду набьют и шины проколют. Я не обиделся и нашел похожее место, даже привлекательнее внешне. Кустарник, холмы, зеленая трава, речушки, горы, небольшие заброшенные деревеньки. Идти достаточно тяжело из-за сырости. Сюда мы приводили лондонских клерков, брокеров, дилеров и манагеров, давали винтовку, рюкзак и пончо и отправляли вперед. Две трети сдавалось.

Но треть проходила. Уважаю таких.

Именно здесь, в знакомом и безлюдном месте, я решил дать этим ублюдкам бой.

Снайперская пара. Как в старые добрые времена. Посмотрим, кто из нас окажется удачливее.

Со мной решил идти Алекс. Александр, конечно, просто здесь у всех американизированные имена, так удобнее. Даже клиентам – русские имена труднее произносятся. Профессиональный снайпер, я его знал по школе особого назначения в Солнечногорске. Участвовал в уличных боях в Алма-Ате, а где еще – я не знаю, не принято спрашивать. Про Алма-Ату знаю, потому что и сам там участвовал.

Машину я решил не менять. Мало ли, вдруг там жучок или что-то еще. Можно было бы и сменить – но мне неинтересно, чтобы меня потеряли, мне интересно, чтобы меня нашли. Просто заправил машину под завязку, и все.

Из оружия я взял пулемет «GDATP.338 NM LWMMG». К пулемету я взял семьсот патронов в лентах и два пистолета – обычный, «Глок» с глушителем, и электромагнитный «Эрликон».

Алекс, или просто Ал, вооружился оружием, которое собрал себе уже здесь, – Accurate mag того же калибра, что и пулемет, – «338 NM». В оригинале это кастомизированный американский «Savage», самая точная винтовка из фабричных, которые выпускали американцы, доработанный уже здесь местными кастомизаторами из Accurate mag. В качестве второго оружия он взял вошедший здесь же в стандарт «НК МР7А3» в варианте под кейсовый боеприпас. На двоих мы взяли одну палатку (все равно вдвоем спать не придется, один должен быть на стреме), набор снайперского снаряжения, которое было делом Алекса, и я даже в это не лез, некое количество, «не слишком большое» подсоленной воды и питательные батончики «ПауэрБар». И еды, и воды взяли немного – там постоянно дожди, воду при необходимости соберем и очистим, есть и ручьи. Еду тоже можно добыть, в крайнем случае – подстрелить. Там есть кролики, подстрелим, освежуем, нарежем на ломтики, посолим и провялим. Мясо лучше всего есть до термической обработки, сырым, провяленным. Высокая температура уничтожает большинство полезных свойств мяса.

С этим всем мы и отправились на охоту. Вопрос только – кто будет охотником. Я – или…

Ликвидатор за это время наконец-то добился сносного взаимодействия своих людей.

Он отобрал шестерых, а остальных отправил домой, не отобрав у них те деньги, которые заплатил авансом, чтобы не разозлить их и не навести на мысль об анонимном звонке в полицию. Остальных шестерых он разбил на две команды по три человека, поставив во главе одной из команд Сулеймана, а во главе второй – парня, у которого брат служил в армии, его звали Абдулхасан.

Патронов для тренировок было недостаточно. Времени тоже. Стрельба могла привлечь внимание людей, а то и полиции. Тем не менее Ликвидатор как мог отработал с джихадистами взаимодействие и прикрытие друг друга.

Они были пушечным мясом – в этом Ликвидатор не сомневался. Тем не менее он постарался дать им столько, сколько было возможно за короткий промежуток времени. Самое главное – если у тебя нет отработанных навыков, стреляй больше. У каждого из джихадистов было целых восемь снаряженных запасных магазинов, не считая того, что в автомате. Этого более чем достаточно. В свое время Ликвидатор учил отряды местной самообороны, которые должны были остановить орду джихадистов, и понял по опыту – неподготовленный человек в бою живет две-три минуты. Если он не умеет двигаться, перемещаться, не помнит о том, что надо менять позицию, – конец. Это только в кино пули летят куда угодно, только не в главного героя. В реальной жизни, если пули летят в тебя, они обычно попадают в цель.

Он пытался дать им главное: стрельба без продвижения вперед – отступление. Продвижение вперед без стрельбы – безумие. Их шанс на выживание – в большом количестве боеприпасов и автоматическом оружии. Поэтому продвигаться вперед надо тройками, плотно взаимодействуя между собой. Цели обстреливать согласованно. Как только ты видишь что-то подозрительное – выпускаешь короткую очередь, и то же самое делают твои товарищи. Три короткие очереди на одну цель – неплохой шанс.

Но все равно он был уверен, что они погибнут.

Сам он почти не тренировался, потому что на его уровне регулярные тренировки уже не имеют смысла, все нужное на уровне инстинктов. Он только думал, какие сюрпризы мог преподнести ему противник?

Зайдя в Интернет, Ликвидатор прочитал все, что возможно, о горе Сноудон и местности рядом с ней и даже скачал виртуальный трехмерный платный тур[34]34
  Виртуальный трехмерный тур – дополненная реальность. Ты надеваешь очки и можешь ходить по городу или по какой-то достопримечательности – как в Google earth.


[Закрыть], заплатив за это деньги. Ему не понравилось то, что он увидел. Малолюдное место, горы, реки, еще и пещеры, бывшие горные разработки. Ликвидатор был умным и понял, что русский заманивает его в ловушку. На ту территорию, которую он явно знает сам.

Его плюсы – знание местности. Его минусы – он наверняка готов к встрече одного – максимум двоих человек. Но не восьми.

Интересно, сколько человек он взял с собой? Одного? Двоих? Может, десяток?

Ликвидатор не был европейцем, но он хорошо понимал стиль и мышление европейцев. Европейцы – в глубине души рыцари. Приверженцы честной игры. Один на один. В его народе так не было принято – они слишком плохо жили, слишком часто подвергались смертельной опасности, и потому в них жило другое – убей, если есть такая возможность. Убей и порадуйся тому, что убил своего врага, и больше он ничего не сможет сделать, не сможет ни убить тебя сам, ни родить и воспитать детей, которые это сделают. Мышление его народа не спускалось на уровень конкретных личностей – оно всегда охватывало такие понятия, как семья, род, народ или клан. Потому если в его народе начиналась усобица, то людей убивали целыми семьями. Мужчина убьет тебя, поэтому его надо убить. Женщина родит сына, который убьет тебя, или дочь, которая будет рожать врагов твоего рода, поэтому ее надо убить. Ребенок вырастет в мужчину и воина, твоего врага, или женщину, которая станет матерью твоих врагов, поэтому его надо убить. Старик поможет воспитать настоящих воинов и настоящих женщин, его мудрость поможет роду и не даст забыть о долге – поэтому и его надо убить. Европейцы так никогда не думали.

И потому Ликвидатор был почти уверен, что с русским может быть максимум один человек. Боевая двойка. Как и он сам со своим напарником.

Но Ликвидатор никогда не действовал наобум, и потому он решил отказаться от своего присутствия в холмах. Нет, сэр. Он пошлет свою банду убийц, а следом за ними беспилотник и посмотрит, что произойдет. Если они убьют или ранят русского – он выйдет и закончит дело. Если русский убьет их всех – что более вероятно, – он увидит, сколько человек с русским, каким оружием они пользуются, какова их тактика, насколько русский сохраняет навыки и боеготовность бойца спецназа. В зависимости от этого он будет решать дальше, что делать. Возможно, он подстережет его дальше на дороге. Возможно, наберет еще одну команду моджахедов и даст им возможность стать шахидами на пути Аллаха, даже не выезжая за пределы старой доброй Англии. Они все говорят в форумах о своей «амалии», то есть усилиях, направленных на дестабилизацию и ваххабизацию страны, о том, как они мечтают стать шахидами на пути Аллаха. Он даст им такую возможность. Это лучше, чем погибнуть в разборке за рынок наркотиков, верно ведь?

Ликвидатор думал. Сидел в машине и размышлял. С молодым пополнением занимался его напарник, который служил в том же подразделении, что и он сам, и обладал достаточными навыками для подготовки новобранцев.

Как обычно, придется действовать осторожно. И по обстоятельствам.

Но Ликвидатор не мог отделаться от ощущения, что в этот раз все идет не так. Совсем не так, как должно идти…

– Хватит. Надо выдвигаться.

Несколько человек, в том числе и его напарник, вернулись к машинам. Ликвидатор привычно пересел назад, напарник сел за руль.

– Как они?

Напарник пожал плечами.

– Я задал тебе вопрос! – разозлился Ликвидатор впервые за очень долгое время. Он очень долго не злился и не разговаривал с напарником в таком тоне, его с детства учили сохранять выдержку и хладнокровие.

– Не так плохо, как я думал, – сказал напарник, – они раньше стреляли и участвовали в разборках. То есть в цель они попадут. Проблема в том, что они привыкли действовать в городах, а там нас ждет дикая местность.

– Других у нас все равно нет, – сказал Ликвидатор, – в сельской местности здесь одни англичане. Поехали…

«Рейнджровер» тронулся, перед ним, как обычно, летел беспилотник, чтобы предупредить о возможном полицейском посту.

Они остановили свою машину на окраине городка Долгело, неофициальной столицы местности в Северном Уэльсе, которая так и называлась – Сноудония. Городок был небольшим, мирным, история которого насчитывала много веков, совершенно не затронутым глобализацией. Небольшие, двух– и трехэтажные острокрышие дома, стены, заросшие малахитового цвета мхом, каменный мост через речку, которому насчитывалось бог знает сколько лет. Здесь, на севере, мусульмане почти не селились, они селились ближе к югу, в космополитизированных городах-портах. Там они вливались в общину, получали помощь от общины, часто бесплатное жилье от государства, там же начинали собственное маленькое дело – начиная от стирки белья и заканчивая торговлей наркотиками. В городах юга были целые районы, где не встретить было белого лица, там процветали «исламские браки»[35]35
  Весьма распространенное явление в Европе, когда один мужчина и несколько женщин сожительствуют в традиционной большой африканской или арабской семье, при этом законная жена только одна. Остальные получают пособие, как матери-одиночки, при этом часто у каждой такой женщины бывает по несколько детей, и пособия они получают еще и как многодетные матери. В целом на семью размер пособия может достигать в год миллиона евро.


[Закрыть], там подпольно торговали детьми, там встречалось такое понятие, как рабство[36]36
  Рабство в новом мире было нормой.


[Закрыть], там были собственные отряды самообороны, там же похищали людей, там надо было искать посредников, если угнали дорогой автомобиль, или захватили корабль с грузом. А здесь ничего этого не было. Здесь почти не было супермаркетов, и все покупали мясо у мясника, а молоко у молочника. Здесь была пара маршрутов муниципального автобуса, и почему-то в автобусе были целы все стекла, а на обивке не было вырезано: «Нет Бога, кроме Аллаха». Здесь почти во всех домах туристу любезно сдадут комнату: на юге нужно было быть полным придурком, чтобы пустить в дом незнакомого человека. Здесь в городе нет ни следа от баррикад, нет брошенных и сожженных машин, и один район никогда не пойдет друг на друга войной. Здесь не процветают стекольщики и декораторы, у которых на юге после очередных массовых беспорядков всегда много работы. Наконец, здесь, прямо из города, потрясающей красоты виды. А если подняться на близлежащие горы и посмотреть вдаль – то тебе не захочется отсюда уезжать. Далекие горы, а между ними – долины, ряды деревьев, аккуратно высаженных и выращенных, защищают от ледяных ветров моря изумрудные квадратики полей. И – большей частью – здесь ни души, можно за день не встретить ни одного человека.

«Рейнджровер» остановился, а следом за ним – остановились «Ниссан» и «Ситировер». Несколько человек торопливо сошли с дороги, перелезли через каменный заборчик высотой ниже колена и зашли за деревья. Теперь их было не видно с дороги.

– Хвала Аллаху, милостивому и милосердному, Господу всех миров, – начал Ликвидатор, – что он ведет нас прямым путем. Хвала Аллаху, я уже чувствую запах джанната. Рай близок.

Кто-то из потенциальных шахидов попытался принюхаться – но ничего не почувствовал. Он чувствовал только запах свежести и чистый, не оскверненный выхлопными газами воздух. В городе такого не было.

– Хвала Аллаху, братья, сегодня нам предстоит покарать особенно матерого кафира. Этот кафир не просто наемник, который пытал и убивал наших братьев, который зверствовал в Дубае и Абу-Даби. Он – глава агентства наемников, которое поставляет наемников на Восток. И что хуже того – он русист и старший среди русистов. Он из тех, кто виновен в гибели десяти миллионов мусульман в адских муках…

Северный Уэльс. Гвинедд, недалеко от Долгелло. 19 июля 2037 года

Горы – это просто отлично, если их снимать, а не ходить по ним пешком.

Оставив машину, мы навьючили на себя снаряжение. Оно оказалось тяжелым – все-таки пулемет есть пулемет, да и снайперская винтовка, подозреваю, не легче. Особенно круто пришлось мне – рюкзак на сто десять литров оказался заполнен полностью, а кое-что пришлось приторочить сверху.

Поверх мы набросили накидки. Это теперь часть нового комплекта маскировочного снаряжения – тонкие, из сверхпрочного материала, они покрывают тебя с головой, при этом ты через них отлично видишь – они почти прозрачные. А вот тебя через них не видно, эти накидки визуально скрывают человеческую фигуру, и из-за их особенностей ты становишься похожим на тень, на привидение. Если это и не плащ-невидимка, то нечто близкое.

Основное оружие в руках мы не держали. Алекс взял пистолет-пулемет, а я – пистолет. Если нести в руках основное оружие – ты раньше времени перетруждаешь руки, плюс у тебя теряется эффект накидки. Пока что это мы охотимся, а не на нас.

Тяжесть была дикая…

Пулемет и семьсот патронов в лентах, не говоря о другом снаряжении, – это выглядит классно только на бумаге. На самом деле это дикая тяжесть. И еще дополнительное снаряжение…

Короче говоря, уже на первых милях пути я почувствовал, что переборщил с весом. То, что я мог поднять десять лет назад, я не мог поднять сегодня. Но признаться в этом я не мог. И даже не подчиненному – самому себе…

Пулемет я держал в руках. К нему у меня была примкнута «аварийная» лента, в которой было всего двадцать патронов. В коробе была полная лента (сто), но в пулемет она была не заправлена, ждала своего часа. При внезапном нападении я отстреляю короткую ленту, займу позицию, перезаряжу и только потом открою огонь. Этому приему меня научили еще во Внутренних войсках… потом сильно пригодилось во время боев в Южном Казахстане. Если заправить сотку – потом можно получить задержку при открытии огня из-за того, что патроны в ленте сместились. Пистолет – под правой рукой, но он мне пока не нужен.

– Помочь?

– Нет…

Надо тащить самому. Как бы хреново ни было…

Мы уходили в горы едва заметной тропой. Я шел первым, Алекс – следом, бросая небольшие, размером с теннисный мяч, видеокамеры. Они могли работать без внешней подзарядки до тридцати суток, их краска принимала цвет местности, на которую они были брошены[37]37
  Краска «хамелеон», разрабатывается уже сейчас.


[Закрыть], изображение передавалось на любой военный планшет. Нам надо было знать, когда кто-то пойдет за нами.

– Красиво…

Мне было не до красоты. Я думал, как мне выжить.

– Как насчет домика шахтера? Встретим их там.

– А почему бы и нет?

На самом деле дальше я идти просто не мог. По крайней мере без отдыха, а может, и просто не мог.

Домик шахтера был одной из местных достопримечательностей, искусственных. Три небольших домика, что-то вроде огорода, небольшая заводь… вряд ли это можно было назвать прудом – скорее заводь, и речка тут не речка, а большой ручей. Их построили тогда, когда туристический маршрут привлекал туристов, на самом деле шахтеры на отшибе, конечно, не селились и жили совсем не так. Я все-таки попутешествовал по Уэльсу, некогда бывшему одним из центров мира, угольной столицей, где шахтеры рубили кардифф во славу Империи. Видел, как они жили… поверьте, это страшно, даже если брать время после Второй мировой. Потом Маргарет Тэтчер закрыла шахты, и регион опустел. Но меня интересовало только то, что дома были сложены на британский манер – низ из камней. Причем низ очень высокий, по пояс. Это могло послужить отличной огневой позицией.

Схема, в общем-то, была обычной – один привлекает внимание, другой охотится. Привлекаю внимание я со своим пулеметом – мощное и скорострельное оружие заставляет держаться на дистанции. Если я увижу их – то, скорее всего, открою огонь первым. Они откроют огонь в ответ – но пулемет есть пулемет, а каменный пояс и бронежилет дадут мне отличные шансы. У Алекса будет возможность и время, чтобы выбить остальных.

Расчет на то, что других дорог, кроме как тропа, по которой мы шли, в общем-то, и нет. Тот, кто идет не по тропе, во-первых, теряет во времени, а во-вторых сильно рискует, я уже говорил, гора изрыта, как швейцарский сыр. Сломаешь ногу в дыре или провалишься весь.

Хотя могут и напрямик пойти. Я говорю как человек, который знает местность и как коварна гора. А они могут и не знать.

Осталось выбрать позицию…

Осматривать помещения с пулеметом неудобно, поэтому я сменил пулемет на пистолет. Осторожно подобрался к первому… тихо. Внутри ничего не было, не было грязи, испражнений, как обычно бывает у нас, просто заброшенный и тихо умирающий домик. Пустой, даже мебели нет, только каменный очаг. Позиция не слишком хорошая, но сойдет как запасная. Я поместил камеру на крышу дома – и пошел к следующему дому…

О том, что там кто-то есть, я почему-то сразу понял. Как – не знаю, но понял. Можно было бросить дрона-разведчика в окно, но пулемет требовал двух рук. Начал смещаться вправо, услышал шум… увидел.

– Замри. Стреляю!

– Сэр, мы ничего плохого не делали…

Вот черт…

На ваххабита этот парень был так же похож, как я на балерину. Длинный, рыжий, вихрастый, одетый в местную джинсу – что-то среднее между джинсами и брезентом, как раз для работы в шахтах – он пытался помочь кому-то выбраться из домика через окно.

Лет шестнадцать…

– Сэр, мы…

– Заткнись. Еще кто-то есть?

…

– В сторону.

Парень отступил в сторону… так и есть. Прелестнейшая лукавая мордашка, какая только и может быть у девушки, не изуродованной современной контркультурной модой, андеграундом и прочей скверной. Как раз ей-то он и помогал эвакуироваться из дома.

– Так… как тебя зовут?

– Джек, сэр. Клянусь Богом, мы ничего не делали.

– Ага. Ты это моей бабушке расскажи[38]38
  В английском языке такой пословицы нет.


[Закрыть].

– Бабушке, сэр?

– Ей самой… неважно. Ты откуда? Местный?

– Из Кардиффа, сэр.

– Ясно. А там места найти было нельзя?

– Кара…

– Она местная, так?

Молчание – знак согласия.

– Услуга за услугу, – я достал купюру в десять деноминированных фунтов, – ты кого-нибудь чужих в округе видел?

– Нет, сэр.

– А ты?

– Нет, сэр, – ответила девушка.

Я бросил банкноту парню.

– Вот и отлично. А увидишь – держись подальше. Понял?

Знать бы мне…

Тем временем боевики исламского джихада, проживающие в Уэльсе, – шли по тропе.

Это была банда… точнее, даже не так – это была стая крыс. Смертельно опасная в городе – именно своими крысиными повадками, а также ввиду общего количества крыс в городе, моментально собирающихся при необходимости. Но на природе, на открытой местности, в горах, где надо не ехать на угнанной машине, а топать ножками – они были почти беспомощны. Они не знали, как прикрывать друг друга, они не знали, где самые опасные места и возможные огневые точки противника, они не могли ориентироваться в местности, где нет дорожных знаков и указателей. Но их было шестеро, у них были ножи, дробовики, автоматы, пистолеты, взрывчатка и, что самое главное, готовность все это немедленно применить и уверенность в собственной безнаказанности. Это многое значило в государстве, где необходимость подчиняться правилам вбивается в неокрепшие детские мозги еще с садика…

– Слышь… – сказал один из них.

– А?

– Мне не нравится этот хрен. Никакой он не правоверный.

– А кто тогда?

– По-моему, свинья[39]39
  Жаргонное название полицейских в мусульманских кварталах.


[Закрыть].

– Ага. С какой стати свинье подписывать нас на мокруху?

– Свиньи разные бывают. Помнишь Абдаллу?

– Ага. И чо?

– Он пропал. Говорят, его тоже какие-то левые подписали…

– Его сомалийцы убрали. Он им дорогу перешел в торговле дурью.

– Ни фига. Сомалийцы тут ни при чем, у них у самих люди пропадают. Базар был, свиньи начали на нас охоту. Может, он и нас решил сюда заманить и под молотки пустить.

– Ну, ты лох. А что ему мешало в городе нас замочить?

– Ты дурак? Если нас в нашем районе мочкануть, тут на районе такое начнется. А тут поехали и пропали, на фиг…

– Э, вы… – сказал Сулейман, – а ну, заткнулись там…

Бандиты заткнулись – но ненадолго.

– Тихо тут… – сказал один.

– Ага, как будто вымерло все. Помнишь – земля без людей.

– Это чо?

– Фильмец, который мы с торрента скачали.

– А… ерунда.

– Не, здесь красиво. Смотри, как хорошо.

– Ага. И что тут красивого. Жилья нет, ничо нет. Только туристы.

– Б… и туристов нет.

– Сказано – заткнитесь!

Бандиты заткнулись. И в этот момент – просто не повезло – тот из бандитов, что шел первым, у него как раз была военная подготовка, и он понимал, что головной дозор хоть как нужен, наткнулся на двоих подростков. Они не были осторожны, они обсуждали увиденного ими человека с оружием – и потому увидели группу боевиков в самый последний момент.

– О… – сказал говорливый боевик, – а вот и туристы…

– Твою мать…

Планшет был у меня, и на него я получал информацию с разведывательных дронов, которые я бросал по пути сюда с тем, чтобы появление убийц не было для меня неожиданностью. Как раз первый дрон и засек продвижение группы. Видно было хорошо, и увидев тех, кто шел по тропе, я удивленно выругался.

Во-первых, их было шестеро. Я никак не ожидал столько – троих максимум. Но шестеро. Во-вторых, – они были совершенно не теми, кого я ожидал увидеть. Я ожидал бывших армейских или полицейских спецов – в моем понимании проникнуть в дом и убить Настю мог только человек со специальной подготовкой. А это были откровенные молодые бандиты самого низкого пошиба, каких полно в дурных районах. И, судя по бородам и отсутствию усов, радикальные муслимы.

Твари…

– Двойка, на связь, как слышишь?

– Слышу отлично…

– У нас шесть гостей, повторяю: шесть гостей. Судя по виду, отморозки из пригорода, бородатые…

– Принял.

– Идут по тропе, двое впереди, четверо за ним, дистанция около сотки. Вижу два «АК», один «МР5», остальные тоже вооружены, пока не вижу чем.

– Принял.

– Рюкзаков нет. Камуфляжа нет – обычная туристическая одежда.

– Принял.

– РВП – двадцать минут.

– Принял, – в четвертый раз подтвердил снайпер.

– Тот, что идет впереди, похоже, служил в армии, – добавил я, – отбой.

Интересные дела получаются – надо следить, не исключено, что эти голуби летят для отвлечения внимания. В сущности – с ними могу справиться и один я, пулеметом. Обычная городская банда, укрытий нет – занять позицию и перестрелять с дальнего расстояния. Другой вопрос: а не получу ли я пулю в лоб, когда отстреляюсь? Вполне может быть.

– Двойка, на связь.

– Принимаю.

– Работаю я один. Не проявляйся.

– Понял.

– Ищи снайпера. Найдешь – работай. Я разберусь с остальными.

– Понял.

Нас вынуждают проявиться.

– Выдвинься вперед. Наблюдай за местностью. Только очень осторожно.

– Принял, выдвигаюсь…

Интересно, тот, с кем мы имеем дело, – он снайпер? У него есть спецоборудование типа винтовок с тепловизорами или комбинированными прицелами с автоматической настройкой? Он умеет им пользоваться? В принципе, зарезать ножом может любой. Но нож – излюбленное оружие многих снайперов для ближнего боя. И проникать на защищенные территории – это тоже обязательное умение снайпера.

Так снайпер он или нет? Может, он из бородатых – там тоже есть неплохие киллеры, в основном из числа бывших бойцов арабских спецназов и Мухабарратов[40]40
  Контрразведки.


[Закрыть]. Как он сумел найти общий язык с этими отморозками? Я бы не рискнул. Если просто прийти в мусульманский район и предложить деньги – деньги заберут, тебя зарежут, тело выкинут на свалку. Скорее всего, он сам мусульманин – а мусульмане любят орудовать ножом. Но у него должно быть что-то еще. Что? «АК»? Пулемет? Снайперская винтовка «Барретт»…

– Двойка, позицию занял. В секторе – чисто.

– Принял, я выдвигаюсь.

Ну… оцым-поцым[41]41
  Одесское выражение, обозначающее «некстати, вдруг».


[Закрыть]… поехали. Рюкзак на спину и вперед. Надо было бы экзоскелет надеть, да не люблю я их. Хотя с ним можно и крупнокалиберный пулемет тащить.

Бегом – на тропу и с нее – вверх, на гору, чтобы занять позицию выше тропы. Самое главное – не упасть, поломаешься. А трава – хреновая, скользкая.

– Занял позицию…

Достал планшет, вызвал картинку со всех четырех дронов. На третьем моим глазам предстало такое, отчего я даже… даже не поверил своим глазам. А потом проклял себя и свою непредусмотрительность и глупость…

– Двойка, у нас пожар. Мы выдвигаемся…

Насиловать – для них было нормально.

В их обществе женщина была говорящим куском мяса, она должна была готовить еду, рожать детей, удовлетворять похоть мужа. Сама она никаких прав не имела, даже верить в Аллаха и поклоняться ему она не имела права, только вместе с мужем. Муж не обязан был работать и обеспечивать семью и часто жил за счет жены, и это считалось нормально. Надо сказать, что женщины-мусульманки гораздо лучше адаптировались к жизни в британском и любом другом цивилизованном обществе, они учили язык, заканчивали учебное заведение, интегрировались в общество и начинали жить нормальной жизнью. Некоторым удавалось полностью вырваться из душного мирка эмигрантской общины и полностью порвать со всем – с семьей, прошлым, родом. Такие женщины отнюдь не считали окружающих кяфирами, они были благодарны им за то, что вырвались из общинного мусульманского ада. Были женщины, которые не рвали со всем с этим, но успешно занимались бизнесом, были те, которые владели отелями, сетями парикмахерских, заправочными станциями, булочными и другими бизнесами. При этом их мужья лежали на диване, целыми днями пялились в телевизор или сидели в едальнях, в курильнях, в мадафе при мечети – а то у них хватало ума уехать куда-нибудь и встать на джихад. Такая жизнь – жизнь трутней, жизнь за счет женщин – считалась среди мусульманских мужчин Британии нормальной[42]42
  Надо сказать, что это в корне противоречит представлениям традиционного ислама.


[Закрыть]. Если женщины смирялись с тем, что у них на шее сидит трутень, и часто не только сидит, но и самоутверждается за ее счет, все было нормально. Если женщина пыталась что-то изменить – она встречалась с молчаливым осуждением общины, проклятьями со стороны семьи мужа. Дальше – в зависимости от степени накала страстей – могло дойти и до убийства. Такие убийства часто оставались нераскрытыми – люди врали и не давали показаний полиции.

Но у женщины в общине было одно преимущество – ее никто не смел тронуть, кроме ее мужа, а до замужества – членов его семьи. Изнасилование, убийство влекло за собой кровную месть и резню, могли начать убивать, даже если преступник пойман и наказан по закону – закона для ваххабитов не существовало. Именно страхом кровной мести сдерживалось насилие по отношению к женщинам в исламском мире.

А вот женщины, которые не принадлежат к исламу, носили общее название «кафира» и были как бы общей собственностью мусульман. Любой правоверный мог ее избить, изнасиловать, отобрать сумочку, ударить. Местные священнослужители, если и не оправдывали такое, то говорили о том, что жертвы сами виноваты, что они своей одеждой и своим распутным видом провоцируют молодых мусульман на насилие в отношении себя. В исламском мире считалось, что возраст для брака должен составлять не менее девяти лет – и потому там, где были мусульманские общины, процветала педофилия. Полиция была завалена делами об изнасилованиях, которые совершали тринадцатилетние, двенадцатилетние, одиннадцатилетние, даже десятилетние. Имеющие перед глазами пример старшего брата и его друзей, совершаемых ими преступлений, даже подбадриваемые своими старшими братьями (тебя еще нельзя судить, ты еще несовершеннолетний, тебе все можно), они выходили, насиловали своих сверстниц, порой и убивали, у них были пистолеты, часто мусульманская община использовала несовершеннолетних как наемных киллеров. Насилию и безнаказанности они учились с детства – пропитанная насквозь толерантностью полиция ничего не предпринимала, мусульманские общины, сплоченные, проталкивали своих людей в городские советы, в мэрии, в полицию. И лишь немногочисленные британские ультраправые, чаще всего бывшие или действующие футбольные хулиганы, как-то противостояли всему этому беспределу и безумию. Но их было слишком, трагически мало…

Аллаху Акбар!

Первым на них выскочил парень, а за ним – была и девчонка. Они были слишком поглощены друг другом, своими мыслями и неопытны, чтобы вовремя заметить опасность. Тут еще сыграло свою роль и то, что пацан уже видел человека с автоматическим оружием – и тот ему ничего не сделал…

– Привет… – машинально сказал он.

Боевик шедший впереди, бывший военный улыбнулся ему.

– Привет.

– А вы кто?

– Мы тут друга потеряли…

– Он там. А эти…

– Они с нами.

Мусульманский боевик внезапно ударил парня в пах, а потом в лицо. Но он каким-то чудом устоял на ногах и даже ударил в ответ. Девчонка завизжала, попыталась вцепиться – и боевик ударил и отпихнул ее.

– Не трогай ее!

Боевик ударил парня стволом автомата, затем – прикладом. Тот упал, девчонка могла бы убежать… может быть, но не захотела. Подбежали и остальные боевики.

– Белая с. а!

– Спокойно…

Поскольку боевики не привыкли сдерживать своих желаний и инстинктов – вели они себя как обычно. Один обламывал – бил в живот и по лицу. Другой – уже расстегивал штаны.

– Я первый!

– Что происходит, на хрен!

Сулейман попытался навести порядок – но не смог, так как это просто бесполезно. Он – амир, но только пока устраивает всех.

К нему подошел шедший первым Ибрагим, он отслужил в британской армии. Это, кстати, подавали как большое достижение, про него даже сняли небольшой пропагандистский ролик – молодые британские мусульмане вступают в Армию Его Величества, а не едут на джихад в Шам или куда еще. Воистину – Аллах закрыл кяфирам глаза, они даже и не подумали, что мусульманские общины отправляют своих детей в армию, чтобы те там получили армейскую и специальную подготовку и потом поделились знаниями с остальными.

– Эфенди, этот кяфир сказал, что там впереди люди с оружием.

– Тащи его сюда…

Ибрагим подхватил потерявшего сознание пацана и потащил в сторону. Кто-то пошутил:

– Эй, брат, тема не та. Белые задницы хороши только на крытке.