Текст книги "В ореоле Лунной радуги"

Градус широты

Человека широкого всегда удручает узость окружающих, их зацикленность на личных и бытовых проблемах. Тем более, что сия обуженность – чем далее, тем бОльшими опасностями чревата для общего нашего будущего.

Вот характерный пример, описанный Сергеем Ивановичем:

«Хотелось испробовать свои силы в довольно специфическом разделе журналистики – сегодня принято его называть футурологией или прогностикой.

Первый свой очерк я посвятил вопросам освоения человечеством «противоземного» полушария Луны и двух либрационных точек в системе Земля – Луна. Уже тогда меня тревожило понимание того, что Земля как первородина человечества уже исчерпала свой природный антропогенный ресурс и теперь человечеству предстоит самому позаботиться о немедленном переходе от моноглобальной стадии собственного существования к полиглобальной – иначе ему не выжить.

Меня всерьёз удивляло то обстоятельство, что пророческие слова философа-космиста К. Э. Циолковского «Земля – колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели», похоже, никого по-настоящему не трогали. Некоторые люди знали о них понаслышке, но не принимали в расчет как задачу сегодняшнего дня. В сознании этих людей (почти современников Циолковского!) космос, как и в пору средневековья, был наглухо отделён от человеческой повседневности неодолимой небесной твердью.

Единственно доступным для меня, как мне тогда казалось, способом побудить закоснелых в «бытовухе» людей хотя бы мельком ознакомиться с нешуточной для их потомков проблемой было бы создание серии очерков «в тему». Идея «Противоземного полушария» мне лично виделась настолько актуальной, что я немедленно отправил очерк почтой… в ближайший районный город… Ни публикации, ни хотя бы официального ответа я не дождался.

Я полистал доступные мне подшивки газет, оценивая их основную тематику. Сделал вывод: о своём первом очерке я могу совершенно спокойно забыть, ибо он «сработан» на большое опережение. На недопустимо большое. Я ввёл поправку и выбрал для второго очерка тему, более доступную для среднестатистического читателя. Знакомить такого читателя с идеей освоения Приземелья надо было весьма ненавязчиво – начиная с азбучных истин.

Второй мой очерк был посвящён уже тогда витавшей в воздухе идее запуска искусственных спутников Земли на околоземные орбиты. Развивая идею, я деловито объяснил, зачем, собственно, такие запуски необходимы. Кульминацией очерка служила твёрдая уверенность автора: первые запуски ИСЗ состоятся если и не в этом (1957-м) году, то в следующем – обязательно. О реальных космоперспективах того времени я знал, пожалуй, даже чуть больше, чем самый осведомлённый журналист, ибо часто встречался со своим школьным товарищем, однокашником Виталием Севастьяновым. (Трудный путь в космос дважды герой В. И. Севастьянов начинал инженером в составе группы разработчиков первых отечественных ИСЗ…)».

Новый очерк был оставлен в редакции одной из ташкентских газет республиканского значения, а автор поехал в отпуск к родителям в Сочи, где обычно происходили встречи с Севастьяновым. Но на сей раз встреча не состоялась – по неизвестным причинам отпуск Виталия Ивановича был отложен…

«Великое Внеземелье! – подумалось мне. – Неужели наш мир уже сегодня стоит на пороге Космической Эры?!..».

В Ташкент я вернулся с крыльями за спиной. Но письменный ответ, который я получил из осчастливленной мной, как я полагал, солидной газеты, был подобен ушату ледяной воды. Строки рецензии прыгали у меня перед глазами: «неоправданно экспрессивный стиль»… «очерковая фантасмагория»… «автор с воспалённым воображением»!.. Рецензента особенно раздражала «склонность автора к пророческой тональности». В финальном абзаце рецензент не удержался от антипрогноза. Прошло полвека, но я ещё помню центральную мысль антипрогноза почти дословно: «А долгожданное реальное, невыдуманное Рождество Космической Эры, которое автор готов провозгласить уже в этом году, человечество будет праздновать, очевидно, только в следующем веке».

Ну, разумеется. Газета просто обязана защитить ранимые читательские мозги от фантасмагорических инсинуаций всяких там лжеочеркистов.

Самое ужасное – защитный сей документ был подписан заведующим редакционным отделом науки и техники. Это было хуже, чем приговор. Это был окончательный диагноз, который пересмотру не подлежит.

Поддавшись минутной слабости в состоянии ошеломительного разочарования, я разорвал историю своей журналистской болезни, клочки сбросил в урну, откуда вился смрадный дымок догорающих окурков. И со временем, конечно, забыл бы об этом. Но буквально через неделю (4-го октября 1957 года) на околоземной орбите запел наш знаменитый «Бип-Бип», и весь мир, празднуя Рождество Космической Эры, повторял русское слово «спутник»! Свершилось!..

Как неудачливый волонтёр я с чистой совестью и незапятнанной репутацией мысленно покинул армию уважаемых мной журналистов и без колебаний мысленно примкнул к отряду особого литературного фантназначения. По счастливому совпадению мне повезло в тот же год – первый год Космической Эры – наблюдать в дивную ночь полнолуния в горах Нуратау лунную радугу. Необычное и до жути красивое метеозрелище!.. Двадцать лет спустя я позволил себе использовать узаконенное наименование этого очень редкого природного явления в качестве названия для своего космического фантромана. Теперь любители фантастики считают роман «Лунная радуга» моим лучшим литературным произведением. Я не возражаю. На сегодняшний день. В будущем, правда, ещё надеюсь читателям кое-что предложить».

Школа Ефремова

Первую известность писателю принесла повесть «Акванавты» (переизданная затем под названием «Океанавты»). Эту повесть заметил Иван Антонович Ефремов и порекомендовал её к публикации в издательстве «Молодая гвардия».

Чувство благодарности – прекрасное человеческое чувство. Вдвойне оно прекрасно тогда, когда чувство едино с разумом, когда благодарность сия выражается в следовании тем же трудным путём, будучи основана на общем Деле, деле всей жизни. (Иван Антонович ушёл из жизни спустя четыре года после публикации «Акванавтов»… в этом же году Сергей Павлов уходит из геологии и поступает на Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А. М. Горького в Москве.) Сергей Иванович, как и многие наши писатели, мыслители, соотечественники, понимал огромную значимость трудов Ефремова, так отозвавшись о его деятельности:

«…до последних дней своих был полон деятельного жизнелюбия, высоких человеческих страстей, научных идей и художнических замыслов, этот крупнейший писатель-фантаст нашего времени, гуманист, ученый, романтик».

В мае нынешнего года [2008-ой] исполнилось двадцать лет Всесоюзному творческому объединению молодых (теперь уже – известных, маститых и… далеко не молодых), писателей-фантастов, назвавших себя «Школой Ефремова», председателем коего был Сергей Павлов.

«…считая Ивана Антоновича Ефремова «великаном, поднявшим на своих богатырских плечах всю современную научную фантастику мира» сквозь всё своё творчество в дальнейшем пронёс приверженность его «школе»: «В творческом отношении я считаю себя участником прогрессивного литературного движения, известного под названием «Школа Ефремова». Таким образом, как и сам Иван Ефремов, я вправе считать себя врагом безнравственности и регресса, ощущаю свою ответственность за планету Земля и окружающее её Внеземелье».

По инициативе Сергея Ивановича был учреждён приз «Кубок Андромеды». Вручение его состоялось, увы, всего единожды – в августе 1987 года фантасту и издателю Юрию Медведеву… Объявленная перестройка закончилась перестрелкой, было не до фантастики – действительность обернулась изощрённейшей антиутопией.

Самым серьёзным вкладом Сергея Ивановича в отечественную и мировую фантастику явился цикл «Лунная радуга»: романы «По чёрному следу», «Мягкие зеркала», «Волшебный локон Ампары» (первая книга коего вышла в последний год существования Союза Советских Социалистических Республик, а вторая – спустя шесть лет, в 1997-ом).

«Далее Павлова увлекает палеолингвистика – им был найден и предложен лингвистам метод реконструкции археоморф, позволяющий выявить изначальный смысл многочисленных древних названий и имен, а также современных слов и понятий. Первые свои наработки в этой области Сергей Павлов публикует в книге «Москва и железная «мощь» Святослава. О происхождении названия «Москва» (1999), потом далее развивает в книге «Богу – парус, кесарю – флот: опыт палеолингвистики» (2002).

В 2005 году Сергей Павлов вновь возвращается в фантастику и приступает к работе над произведением под рабочим названием «Белый всадник», место которому, по словам автора, между «Лунной радугой» и «Волшебным локоном Ампары»…

Нет, вероятно, необходимости пересказывать своими словами «краткое содержание» упомянутых произведений – лучше знакомиться с содержанием, так сказать, в оригинале. Но что необходимо отметить, так это характерное совпадение мнений читателей (каковое совпадение – явление не столь уж частое; чаще, пожалуй, одно и то же произведение вызывает едва ли не диаметрально противоположные оценки). Выразил сие мнение лётчик-космонавт СССР и России Виталий Севастьянов:

«Павлов обладает редким для писателей-фантастов даром очень реалистически изображать фантастические ситуации. Фантастические миры, живописно смоделированные на страницах произведений Сергея Павлова, всегда плотно населены, осязаемы, зримы». Сергей Иванович, вторя ему, сказал как-то о себе: «Я космонавт, который не летал», а о направленности своего творчества так: «По большому счету, всё мое художественное письмо (за исключением разве что „Акванавтов“ и „Ангелов моря“) составляет единый цикл под названием „Внеземелье“. В этом очень важном для меня цикле я как художник-футуролог или, если угодно, футуролог-мыслитель пытаюсь, и буду продолжать пытаться побуждать современных землян всё-таки шире использовать своё древнее преимущество перед животным миром – способность трезво обдумывать будущность человеческого бытия, увереннее размышлять о Грядущем».

Интервью в эпистолярном жанре

***

В 2015-ом году Новой Эры (как давно уже не встречал сего выражения!.. сумели-таки нас перевести назад, к «рождеству-переселению-уходу в нирвану»…) исполнилось 80 лет нашему современнику, Сергею Ивановичу Павлову, русскому, ранее советскому, а ныне российскому (но не изменившему, в отличие от немалого количества успешно перестроившихся товарищей, ни на йоту своим идеалам), писателю.

Прежде всего, писателю-фантасту, в прежнем – весьма ныне девальвированном – превосходном, добросовестном научно-техническом (подразумевающем таких мыслителей, как Иван Антонович Ефремов – а Сергей Иванович является основателем отечественной «Школы фантастики»/«Школы Ефремова» – или Станислав Самуилович Лем) смысле сего слова…

Итак, во имя НОВОЙ ЭРЫ!..

Блиц-интервью

Средства массовой информации (кои ныне метко именуют СМРАД – средства массовой рекламы, агитации и дезинформации) обычно практикуют интервью такого формата: мало сведущий и вечно спешащий репортёр ловит зазевавшуюся «звезду» и выпытывает у неё последние сплетни… Вашему вниманию представляется интервью иного рода, – интервью, основанное на эпизодах неспешной – в том числе, в переписке – беседы и размышлений.

Но начну с более привычного формата с плавным переходом в эпистолию – основная масса вопросов сформулирована Людмилой Брус и Николаем Могилёвым – итак…

– В последние годы Вы не печатаете новых книг. С чем это может быть связано? Вас не вдохновляет нынешняя эпоха?

– Люди уже как-то привыкли к тому, что застандартизированное понятие ЭПОХА произошло от явно преувеличенных оценок тех или иных промежутков истории, зависимых от политических неурядиц более, чем от перемен иных характеристик состояния общества. То есть – более, чем от состояния этнического равновесия, состояния культуры, уровня научно-технического оснащения, наличия или отсутствия перспективных планов дальнейшего развития общества на основе предыдущих его достижений.

На самом же деле, термин ЭПОХА следовало бы понимать не как определение сумбура политико-бытовых неурядиц, а как определение суммы реализованных (или нереализованных ещё) возможностей общества оперативно изобретать новые способы хозяйствования в целях собственного выживания на планете Земля в периоды глобальных перемен условий земного бытия. Время моего появления на этой планете совпало со временем резкой активизации изобретательской потенции землян. Потенция эта резко активизировалась, с одной стороны, благодаря техногенным наработкам ремесленных и учёных людей прошлых веков, с другой – из-за аномально уже высокого градуса демографического напряжения практически во всех обитаемых регионах планеты.

Поэтому Ваш вопрос о «вдохновении» или «невдохновении» качественным состоянием «нашей» эпохи требует коррекции. В самом деле, нельзя сегодня не восхищаться уровнем прогресса техногенной потенции современных европеоидов и нельзя не испытывать страха за судьбу европеоидной цивилизации, уже испытывающей повсеместное (глобальное, нужно сказать) давление со стороны цивилизаций неевропеоидных. Вымирание доминаторов техногенной цивилизации повлечёт за собой исчезновение человечества вообще.

– Что подтолкнуло Вас к изучению палеолингвистики? Влияет ли Ваша работа в этом направлении на ваш труд как писателя-фантаста?

– Не разобравшись в феномене зарождения языкового общения людей, трудно ориентироваться в демографических и, как следствие, исторических феноменах бытия земного человечества. Разве можно пытаться предугадывать «горизонты событий будущих», если плохо осведомлён о событиях Прошлого?

– Каковы цели и задачи основанной Вами «Школы фантастики»? Кто и зачем туда приходит?

– Термин «Школа фантастики» принадлежит не мне, – он появился в период процветания прославленного в российском ХХ веке издательства «Молодая Гвардия». Почти то же самое могу сказать и о молодогвардейском термине «Школа Ефремова», обозначающем, как я полагаю, понятие: «школа подготовки мастеров в области литературной научной фантастики». Цели и задачи всякого рода школ, сдаётся мне, понятны без особых на то пояснений.

– Удалось ли кому-либо из выпускников добиться популярности у читателей?

– А вот об этом пусть судят сами читатели.

– Часто приходится слышать, что в фантастике, как и в литературе вообще, практически невозможно выдумать нечто новое. Согласны ли Вы с этим утверждением?

– Нет. Новое – это последовательность развития техногенной цивилизации, связанной крепкими узами с культурой и её артефактами. Здесь всевозможных новшеств всегда хватало. И хватит ещё очень и очень надолго. Дерзайте!

– Какую роль, на Ваш взгляд, играет научная фантастика в жизни общества сегодня? Возможно ли вернуть существовавшую некогда моду на данный жанр?

– НФ-литература (так же, как и НФ-искусство в целом) помогает пытливому человеку расширить сферу своих представлений о сути обстоятельств, которые рано или поздно, ожидаемо или неожиданно возникнут перед человечеством в Будущем. В виде манифеста это прозвучало бы так: «Дорогой земляк, познакомься с моделями вполне вероятных будущих проблем в твоём бытии и не говори потом, что тебя об этом не предупреждали!..» Мода тут ни при чём. Разве существует мода на группу крови, на размышление, на любопытство, на естественное желание жить и знать?!..

– Бывает так, что научно-технические новинки, открытия и идеи, описанные в фантастических произведениях, обретают жизнь в реальном мире. Что сбылось из описанного Вами?

– Этот интересный вопрос не ко мне.

[Сергей Иванович, как минимум – а чтобы обозначить максимум, необходимы исследования – в своих произведениях воспроизвёл действительные психофизиологические аберрации странников Внеземелья (см. www.hramn.narod.ru/Sverhvozm/sindrom.html или www.moonrainbow2.narod.ru/f2_2.html, синдром «лунной радуги»); ну а наука и техника – лишь производное от психики…]

– Имеет ли, по-Вашему, сегодняшнее человечество шанс на новый качественный рывок и внеземную экспансию?

– Безусловно имеет, и очень большой. Разве сможет уважающий себя младенец всю жизнь прожить в своей колыбели?! Впрочем, если сможет – это будет настоящая фантастика наивысшего брутального качества и дурного примера!..

– Часто ли Вам удаётся общаться с молодёжью? Есть ли в нашем обществе тот процент молодежи с альтернативным мышлением, что способен подтолкнуть его к новому скачку в развитии?

– Часто. Даже чаще, чем мне бы хотелось… В том смысле, что я уже достаточно великовозрастен, и вокруг меня, понятно, чуть ли не «сплошь молодёжь» (поверьте, не всегда радуют навеваемые этим соседством потаённые призраки полузабытой молодости). Скачки, прыжки, альтернативка… – этого у молодёжи любого времени сколько угодно, и плохо, если всё это сопутствует взрослеющему индивиду всю жизнь.

Некоторые взрослеющие индивиды из системы образования, потакая альтернативщикам, умудрились вышвырнуть из школы АСТРОНОМИЮ – эту ВЕЧНО МОЛОДУЮ прабабушку всех сапиентных физико-математических и философских наук!!! А заодно – и РУССКУЮ КУЛЬТУРУ – это ВЕЧНО ДОРОГОЕ наше и мировое достояние ВЫСОЧАЙШЕЙ ПРОБЫ, сконцентрированное в том числе и в творчестве поистине ВЕЛИКИХ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ ХVIII, ХIХ, ХХ веков!.. И вот теперь сознание каменеет в ужасе от знакомства с безграмотностью блогерских «перлов» и «комментариев» пишущих в NETе молодых (и не очень) «пользователей».

[Чуть-чуть поясню: альтернатива, по сути, есть отрицание, тот же самый нигилизм начала прошлого века – когда Пушкина «сбрасывали с корабля современности»; тогда, как действительное развитие возможно прежде всего на основе всех предыдущих его этапов.]

– Как Вы относитесь к новому постапокалиптическому направлению в фантастике? Насколько возможной Вам кажется глобальная катастрофа, способная уничтожить человечество либо отбросить его в каменный век?

– Это было бы интересно, если бы было написано умно, и мастерски. Но, увы, в современной НФ-писательской практике это выполнено на таком литературном уровне, что чтиво просто валится из рук, – заставить себя дочитать начатое уже невозможно…

– Какими принципиально новыми качествами будет обладать человек, средой обитания которого станет космос?

– Этот вопрос не совсем корректен. Космос не будет средой обитания человека – это физически невозможно. Средой обитания человека станет Солнечная Система в целом. И естественно, в каждом из обитаемых регионов нашей Солнечной Системы при влиянии на человека разных факторов условий жизни будут происходить те или иные антропные изменения.

Скажем, в условиях пониженного тяготения на лунах и планетах земного типа (а также на техногенных объектах массового обитания) люди, видимо, станут выше ростом, изящнее. Впрочем, вряд ли эти процессы будут чисто стихийными: люди наверняка придумают способы регулировать массу и эстетику своих тел, ибо станут сообразительнее.

– Стоит ли человечеству, на Ваш взгляд, искать контакты с разумной жизнью во Вселенной?

– Стоит. Но без особого напряжения и пристрастия, соблюдая наивысшую осторожность. Полагаю, иножизнь земное человечество скоро найдёт (интрига в том – кто кого найдёт быстрее и кто из контактёров окажется разумнее). Но чем позже ЭТО случится – тем лучше, ибо современное человечество пока ещё не выработало для себя ни стратегии, ни тактики иноконтакта. К моменту иноконтакта мы не совсем… или совсем ещё не готовы.

– Кто-то останется на Земле. Кто-то приживётся в ближнем Внеземелье. Самообеспечение снизит потребность в контактах. Появятся и Ушедшие. Это распад Человечества на разные цивилизации? Или найдётся общее дело для всех?

– Найдётся. В процессе освоения Солнечной Системы общих дел будет великое множество. Конечно, постепенно будет иметь место некоторая антропная дифференциация, но ничего пугающе экстраординарного в этом смысле в Солнечной Системе не предвидится даже на протяжении тысяч лет – определяющий фактор общечеловеческой культуры тому залогом. Цивилизация, да, станет полиглобальной, но останется общечеловеческой.

Эпистолия

– Сергей Иванович, интересен Ваш взгляд – в общем и целом – на желательный путь развития человечества. Отсюда очевиден важнейший вопрос: а ЧТО есть развитие? Ранее таковым ведь именовали растяжение связок; также и разложение-денатурация белковых молекул есть развитие их спиралей… Одолевший же нас прогресс обычно характеризуется неизменной дилеммой «что-то находим – что-то теряем».

Если же с некой мерой условности всё же выделить ту часть «развития», которую можно прямо отнести к совершенствованию (свершению каких-то событий, течению каких-то процессов, прохождению неких циклов), то каковой она окажется в очищенном, т. ск., кристаллизованном виде? (Кстати, на советской орбитальной станции «Мир» при низкой температуре выращивали кристаллы высокоочищенных белков, кои использовались для получения их модели.)

– С одной стороны, зарождение жизни и развитие человеческого общества на планете Земля вполне может представлять собой отдельный эпизод естественного преобразования материи в русле однонаправленного течения галактического времени. С другой стороны, многие из современных гомо сапиенсов продолжают сильно подозревать (и во многих случаях с достаточным на то основанием), что появление жизни и человечества на Земле – это некий эксперимент или некая хозяйственная деятельность некого Иномирного Разума.

Лично я не отношу себя к безоговорочным сторонникам такой гипотезы: мне почему-то не нравится ракурс, при котором родимая наша планета смотрится чашкой Петри [Юлиус Петри – немецкий микробиолог XIX в., изобретатель лабораторной посуды, используемой до сих пор для чистоты микробиологических экспериментов] ненормально большого размера. Хотя, если пристальнее вглядеться в наше ночное светило, нельзя не признать, что стопроцентно ставить крест на этой гипотезе ещё рановато… Но поскольку ныряние в гадательный мир сродни купанию в лунном свете, нам, обитателям сумбурного 21-го века, много полезнее будет пристальнее всмотреться в своё домашнее зеркало… Ведь окромя «растяжения связок», есть еще и богатейшая история планетарного развития человечества, которая нас многому научила, учит и продолжит учить.

– Процесс развития-совершенствования человечества можно разложить на две составляющие – развитие индивидуальное и развитие общности.

В сём отношении, что называется, на слуху так называемая «Высокая теория воспитания», поименованная так братьями Стругацкими. И, что характерно, в востребованности коей нашим обществом в наступившем XXI веке стал сомневаться Борис Натанович.

Но не является ли таковое сомнение величайшим заблуждением, – ведь если и была сия теория когда-то востребована, так именно более всего в настоящее время – время различного рода кризисов, – вплоть до пресловутой сингулярности?

– Возникавшие у Бориса Натановича сомнения я не оправдываю, но могу и понять. Подскажет беглый анализ.

Термины, объединённые в группу вос-ПИТАНИЕ, воспитанник, воспитатель, если вдуматься глубже, имеют такую этимологическую, а значит, и смысловую природу: ПИТА в индоевропейских языках: «зёрно», «хлеб», «рыба» и «пища вообще».

Система же «учительных» понятий, объединённых в группу НАУка, НАУЧить, НАУЧение (НАУЩение), НАСТавление (от НА (У) СТавление), НАСТавник (от НА (У) СТавник), – это всё-таки нечто из иных эмпиреев.

[Иные «эмпиреи» всплывут потом по ходу беседы.]

Следует отнести ко второй группе и известные во многих индоевропейских языках термины, обозначающие весьма уважаемую в древности профессию учителя, наставника: УСТАд и ОСТА. Народ понимал: для научения кого-то другого чему-то полезному требуется гораздо больше ума и усилий, чем научиться самому.

Вспомним славяно-русские слова УСТа, УСТный, УСТье и древние славяно-русские имена УСТин, УСТинья (значение: «знающий», «опытный», «правильный», «справедливый»). Сравните, скажем, с латинским термином jUSTus («правильность», «справедливость»). А также – УСТроение, СТрой, поСТроение, расСТановка, – т.е. порядок СТоянки кораблей флота на рейде, а также изготовка к походу, к бою…

Здесь уместно будет заметить: понятие «флот» на древнерусском и вообще на древнеславянских языках выражалось словом СТОЛ. В архаический период развития Греции по причине греко-славянских контактов на берегах Эгейского моря (Эгеиды) этот протославянский флотский термин был занесён из Восточной Европы на Балканы, где и благополучно здравствует: на греческом письме слово ΣΤΟΛοϛ (русская транскрипция СТОЛос) до сей поры означает понятие «флот». Одно слово «стол» уже наводит на размышление…

Моряцким словом «стол» люди более позднего времени стали обозначать также и знакомые нам предметы «мебельного назначения» – «стол» и «стул»; появились и слова «столоначальник», «столовая»… «мебельная» опосредованность возникла по причине того, что участники флотского похода трапезничали всегда сообща. В походных условиях пищу выкладывали на разостланных парусных полотнищах – в гигиенических и обрядовых целях. По мере военных успехов, грубые эти холсты заменялись изящными скатертями или драгоценными покрывалами, на мягком возвышении из которых восседал вождь. Потому и возникло понятие «престол»…

Да, смысловое отличие терминов второй группы от терминов первой группы очевидно даже неискушённым в этимологии людям. Ибо (как выразились бы математики) функциональные тензоры обеих групп имеют свои области существования и области определения.

Это с одной стороны. С другой – тоже вроде бы всё ясно: если правильно не воспитаешь молодого субъекта, то вряд ли удастся научить его чему-то полезному. Правда, результат воспитания не всегда, увы, зависит единственно от благих намерений воспитателей. Хорошо сказал в своё время мудрый русский писатель Василий Белов: «Правильное воспитание происходит прежде всего от правильной жизни».

Ну а «правильная жизнь» происходит, нам с Вами понятно, от всенародного здравомыслия – и никак не иначе. Таким образом, степень всенародного здравомыслия в стране пропорциональна как количеству гуляющих на её просторах балбесов, так и количеству нормальных тружеников, правильно мыслящих воспитателей, учителей и учёных.

Чаши этих «пропорциональных весов» в разные исторические эпохи колебались вверх-вниз разно. Казалось бы, Мировая История может многому научить: ищите в ней и обрящете… Но вот беда: уроки Истории мало кого смущают, поскольку мало кто, к сожалению, ими интересуется. Потому и набиваем себе шишки на тех же увалах, где, бывало, терпели урон и обиды наши славные предки…