Текст книги "Чортушка"

Дѣйствіе IV

Внутренній покой въ павильонѣ; обдерганные, порванные обои – жалкій видъ разгрома, точно послѣ пожара. Черезъ высокая узкія окна виденъ садъ. Одна старая, могучая яблоня почти приклонилась къ окну своею шапкою. Три выхода. Въ углу печь съ лежанкою, топится. Прошка поддерживаетъ огонь. На лежанкѣ подстилка и подушка – Антипова постель. Смѣшанная мебель, какъ въ нежиломъ помещеніи: хламъ, сданный въ кладовки. Ковчеговъ, Вихровъ, Липинъ, Исправникъ, Лаврентій Ивановичъ, Прошка.

Виxpовъ. Четыре человѣка и собака исчезли изъ Волкояра и хоть бы слѣдъ по себѣ оставили. Словно ихъ проглотила.

Исправникъ. Такъ оно и есть.

Лавр. Иван. Верстахъ въ тридцати отсюда на низу – лодку угнанную, пустую, поймали. Муфтель ѣздилъ смотрѣть, наша волкоярская.

Виxpовъ. Старикъ! гдѣ теперь княжна?

Лавр. Иван. О томъ мы, баринъ, неизвѣстны.

Виxpовъ. Можетъ быть, лежитъ бѣдняжка въ какомъ-нибудь омутѣ унженскомъ, съ камнемъ на шеѣ, a тѣ – злодѣи – деньги ея дѣлятъ… брильянты…

Исправникъ. Господи, спаси!

Лавр. Иван. Типунъ вамъ на языкъ, баринъ.

Ковчеговъ. A мнѣ кажется, мы о княжнѣ скоро вѣсти получимъ… скоро! И для князя непріятныя… Не вокругъ Волкояра ее искать надо-съ. Не здѣсь-съ.

Виxpовъ. Гдѣ же; по-вашему?

Ковчеговъ. Въ Москвѣ или Петербургѣ. Родню поѣхала искать. Защиты просить. И найдетъ-съ.

Виxpовъ. Но зачѣмъ было уводить дворовыхъ?

Ковчеговъ. Какъ свидѣтелей и проводниковъ.

Исправникъ. А, по-моему, въ омутѣ… безпремѣнно въ омутѣ. Помилуйте. У нея деньги были, – мало ли князь дарилъ?.. По праздникамъ… на именины… Наконецъ материны брильянты… Гдѣ деньги и брильянты? Я спрашиваю: гдѣ?

Вихровъ. Ограбили.

Исправникъ. Да, ограбили, a самоѣ удушили и трупъ утопили.

Липинъ. Охота воображать страхи! Дѣло гораздо проще.

Вихровъ. Ну-съ?

Липинъ. Романъ любовный, и больше ничего. Слюбилась.

Ковчеговъ. Да съ кѣмъ же? Ну, съ кѣмъ?

Исправникъ. Всѣхъ сосѣдей провѣрили: ни ухомъ, ни рыломъ…

Липинъ. A этотъ… бѣжавшій тоже… Какъ бишь его? Садовникъ что ли?..

Лавр. Иван. Конста?

Исправникъ. Вона вы куда гнете!..

Вихровъ. Фантазія разыгралась.

Липинъ. Какая же фантазія? Княжнѣ восемнадцать лѣтъ. Дѣвушка здоровая, красивая. Сидитъ въ затворничества какомъ-то нелѣпомъ, одурѣла отъ скуки. Конста этотъ единственный мужчина, котораго она видитъ…

Исправникъ. Да, какой же онъ мужчина для княжны? Онъ дворовый человѣкъ, a не мужчина.

Липинъ. Какой? Красивый.

Исправникъ. Не понимаю, что красиваго можетъ быть въ дворовомъ человѣкъ?.. Я, конечно, старикъ… Но, даже при этихъ сѣдинахъ и при этой почтенной лысинъ, сравните, господа: кто изъ насъ двоихъ болѣе прекрасное Божіе созданіе – я или вонъ этотъ молодой Прошка?

Прошкa. Ась?

Вихровъ. Прошка!

Исправникъ. Неправда! У него лицо неблагородное.

Вихровъ. А у васъ?

Исправникъ. Откуда же y меня неблагородному лицу быть? Я столбовой.

Вихровъ. Ужъ не знаю, какъ о благородства, но, если бы я былъ женщина и надо было выбирать между вами двумя, я лучше влюбился бы въ Прошку.

Прошкa. Ась?

Ковчеговъ. Все это возможно и все это бывало. Мнѣ оно приходило въ голову. Но куда бы имъ тогда дѣваться? Дѣваться-то некуда.

Липинъ. A куда дѣваются прегрѣшившія купеческія дѣвы, которыя по старой вѣрѣ?

Вихровъ. Въ скиты?

Липинъ. Матери такъ спрячутъ, что не токмо съ полиціей – съ войсками не найти.

Ковчеговъ. Сказки!

Лавр. Иван. Нѣтъ, не сказки, баринъ, ваше высокоблагородіе. Стоять лѣса дремучіе, тянутся болота непроходныя, a в тѣхъ лѣсахъ и болотахъ живутъ обители тайныя.

Липинъ. Да-съ. Деревни находили, села цѣлыя.

Лавр. Иван. Бѣжалъ народъ отъ некрутчины, отъ лютой крѣпости, отъ Никоновой щепоти и антихристовой печати.

Исправникъ. Въ Москвѣ ли, въ омутѣ ли, въ скитахъ ли княжна, – твердо одно: здѣсь ея нѣту, и вотъ уже мѣсяцъ кончается, что мы рыщемъ и свищемъ, a o ней нѣтъ ни слуха, ни духа.

Липинъ. Муфтель все записки ищетъ или намека какого-нибудь… Стѣны въ павильонѣ ободралъ, теперь полы подымаетъ…

Входить Муфтель; за нимъ Антипъ, блѣдный, изнеможенный, едва живой, ковыляетъ съ клюкою.

Myфтель Антипу. Не шляться за мною, лысый сатана! Куда я, туда онъ… Привязался, какъ тѣнь… Какой тебѣ интересъ? Что надо?

Aнтипъ. Больно занятно роешься, Богданычъ. Ровно бы ты кротъ?

Myфтель. Охъ, пощупать бы тебя! Пощупать!

Исправникъ. А и въ самомъ дѣлѣ: ты, старый чортъ, изъ бани своей, куда глядѣлъ?

Aнтипъ. Такъ! У нихъ дѣвки бѣгаютъ, a Антипка виноватъ… Князь меня что сторожить-то сюда поставилъ княжну или баню!

Myфтель. Баню.

Aнтипъ. Ну, баня вотъ она тебѣ: цѣлехонька, хоть завтра топи, да парься. A прочее насъ не касающее.

Myфтель. Да, вѣдь, когда они бѣжали, то должны были пройти мимо тебя или по близости… какъ же ты ихъ просмотрѣлъ?

Aнтипъ. Чудакъ ты, Богданычъ, погляжу я на тебя. Люди бѣжать надумались, a полѣзутъ доброй волей на живого человѣка? Бѣглецамъ, другъ, чужихъ глазъ не требуется… Бѣглецы, другъ, свидѣтелевъ-то, за горло, да и духъ вонъ.

Исправникъ. А ты вотъ живъ остался.

Aнтипъ. Потому и живъ, что не видалъ.

Князь Дмитрій вбѣгаетъ съ бонною и нянькою.

Кн. Дмитрій. Муфтель! Сестрица вернулась?

Myфтель. Никакъ нѣтъ, ваше сіятельство. Нѣтъ ихъ.

Кн. Дмитрій. A куда ушла сестрица, Муфтель?

Myфтель. М-м-м… на прогулку… побывать… Богу молится въ монастырѣ.

Кн. Дмитрій. Какъ она долго молится!

Aнтипъ. Стало быть, есть о чемъ.

Кн. Дмитрій. Здравствуй, дѣдушка!

Aнтипъ. Здравствуй… внучекъ.

Myфтель. Ты, старый песъ, охальничай, да не зазнавайся… Дерзить не моги!

Князь Дмитрій убѣжалъ.

Aнтипъ. A чего я охальничаю? Ничего, какъ есть… Старикъ – стало быть, дѣдушка, малецъ – стало быть, внучекъ…

Вихровъ. У него въ головѣ неладно.

Myфтель. Совсѣмъ старикъ забывается.

Вихровъ. Каковъ сегодня князь?

Aнтипъ. Кабанъ кабаномъ, землю подъ собою грызетъ.

Myфтель. Молчи!

Aнтипъ. Молчу.

Взобрался на лежанку, свернулся калачикомъ, лежитъ, какъ будто въ забытьи.

Исправникъ. Тише сегодня. Хлопоничъ изъ Питера пріѣхалъ съ новостями; какъ будто немного разговорилъ его сіятельство.

Муфтель. Съ лица ужъ очень нехорошъ… Синій даже.

Лавр. Иван. За головку все ручками берутся.

Исправникъ. Мигрень, значитъ.

Лавр. Иван. Ажъ пристанываютъ.

Князь и Хлопоничъ.

Хлопоничъ. Не узналъ Петербурга. Истинное слово говорю вамъ, ваше сіятельство, не узналъ. Духъ иной-съ! Другіе люди!

Князь. Гмъ… гмъ…

Хлопоничъ. Даже и стишокъ такой ходитъ о всеобщемъ удивленіи по поводу новыхъ временъ. Помилуйте-съ! «На дрожкахъ ѣздятъ писаря, въ фуражкахъ ходятъ офицеры»… Предводителя нашего сынка встрѣтилъ. По Невскому теленкомъ оглашеннымъ бзыритъ, только-что съ теплыхъ водъ… въ бородѣ-съ! Причесанъ, какъ мужикъ, и въ бородѣ!.. И – ничего-съ! Никто не препятствуетъ… Помилуйте! При покойникѣ, на барабанѣ бороду-то обрили бы… чрезъ полкового цирюльника! да-съ!

Князь. Дуракъ безъ бороды баранъ, съ бородою козелъ, только и разницы.

Хлопоничъ. Говорятъ-съ! Шепчутъ-съ! Сочиняютъ-съ! Прожектовъ! Мѣстовъ! Жалованьевъ! Такъ и гудетъ-съ…

Князь. Гудетъ, говоришь?

Хлопоничъ. До ужасти! Званія и ранги перемѣшались. Сегодня, скажемъ, человѣкъ въ ничтожествъ былъ, a завтра прожектъ написалъ, въ точку попалъ, и-мало-мало не министръ!.. Все – съ войны пошло-съ, опосля замиренія.

Князь. A y насъ тихо. Гудѣніе жизни мимо плыветъ. Спимъ въ омутѣ и ничего не слышимъ. Гремѣлъ Севастополь, – я спалъ. Скончался Николай Павловичъ, спалъ. Ничто, ничто для меня жизнь живая… Остолбенела мысль, и чувства мои – какъ спячка удава объѣвшагося… Такъ надо полагать, отъ сна этого прямо перейду и въ сонъ смертный.

Хлопоничъ. Вамъ бы, ваше сіятельство, душу развеселить въ Питеръ проѣхать?

Князь. Не видали меня тамъ! За дикаго ирокеза почтутъ.

Хлопоничъ. Развлеклись бы: Бозія поетъ. Старыхъ дружковъ повидали бы… Энтихъ-то, ваше сіятельство, которые по четырнадцатому числу… всѣхъ велѣно возвратить.

Князь. Врешь?

Хлопоничъ. Ей-Богу! Ѣдутъ изъ дальнихъ краевъ-то… Первые люди! Встрѣчаютъ ихъ по городамъ, словно вельможъ какихъ…

Князь. Благословенъ грядый во имя Господне!

Хлопоничъ. Право, повидались бы, ваше сіятельство?

Князь. Зачѣмъ? Чтобы себя стыдиться? Я и наединѣ, братъ, самъ съ собою довольно стыжусь.

Хлопоничъ. Помилуйте-съ!

Князь. Общаго между нами уже нѣту… Радъ, что живы, кто живъ… а – нѣту, умерло общее! Они тамъ – въ глубинъ сибирскихъ рудъ – души свои живыя сохранили, сквозь вьюги, сумракъ и нищету, въ оковахъ, свѣтъ свой пронесли… A я свободный, богатый – душу свою зарылъ глубже, чѣмъ въ рудникѣ. Темный демонъ – душа моя, и… поздно! не взлетѣть ей! Что ужъ Чортушкѣ съ декабристами? Тоже наслышаны, небось… о Чортушкѣ-то! Они освобождали, a я заковывалъ… Съ испугомъ въ глазахъ встрѣтятъ… еще и руки, пожалуй, не подадутъ. Нѣтъ! Поздно, Хлопоничъ, поздно!

Муфтель подходить.

Ну?

Myфтель. Ваше сіятельство…

Князь. Ну?

Myфтель. Ваше сіятельство! Хотите казните, хотите – милуйте. Ничего не нашелъ и найти надежды не имѣю. Вину свою чувствую, но полагаюсь на ваше великодушіе, что помните мою вѣрную и долгую службу вамъ потомъ и кровью. А, впрочемъ, творите, ваше сіятельство, свой судъ надо мною, какъ вамъ будетъ угодно. Моя преданность все вытерпитъ.

Молчаніе.

Князь. Не за что наказывать тебя, Богданычъ. Тутъ приставь хоть Аргуса стоглазаго, и тотъ не уберегъ бы. Тутъ высшее… Предсказано – и исполнилось. Вотъ онъ зять-то! Судьба! Выкрали… окрутили… Что будетъ? Что будетъ?.. О, Муфтель! страшно! то-то! Судьба! Выкрали… окрутили… Что будетъ? Что будетъ?.. О, Муфтель! страшно! страшно!

Myфтель. Болѣе горестно, ваше сіятельство, a бояться, осмѣлюсь доложить, чего же? Совсѣмъ вамъ нечего бояться, ваше сіятельство.

Князь. Не знаю, Муфтель, чего, но боюсь. Ужасъ въ душѣ моей, ужасъ, темный и ожидающій. Страшно зрѣлище свершившейся судьбы, Муфтель. Я чувствую, какъ конецъ мой окружаетъ меня… Я гибну, Муфтель.

Myфтель. Богъ не безъ милости, ваше сіятельство. Перемелется – мука будетъ. Не одни мы ищемъ: весь уѣздъ на ногахъ. Дастъ Богъ, и вернется еще наша княжна.

Князь (крикомъ). Дастъ Богъ? Сохрани меня Богъ!

Myфтель. Ваше Сіятельство?

Князь. Муфтель! Муфтель! Ты бредишь! Вернется? Да вѣдь это смерть! Это смерть наша, Муфтель! Развѣ она одна вернется? Замужняя! съ нимъ!

Муфтель. Съ кѣмъ, ваше сіятельство?

Князь. Почемъ я знаю? Съ нимъ… Съ зятемъ!.. съ предсказаннымъ!.. Погибель, Муфтель! Туда! Внизъ! Къ чорту! въ тартарары!.. Хоть бы развѣдать: кто онъ? отъ кого пропадаю?.. Сосѣдишки всѣ по мѣстамъ… Обманули насъ съ тобою, Муфтель! Провели; выкрали дѣвку. О-о-о! Пособниковъ бы мнѣ въ руки… Матрену мерзавку, щенка ея подлаго, Давыдка – разбойника… О-о-о!.. Гдѣ Серафима и Олимпіада?

Myфтель. По приказанію вашего сіятельства, вчера усланы въ самарскія деревни.

Князь. Вернуть. Я погорячился… Не могу безъ нихъ. Мнѣ нужны посредницы между моею душою и загробнымъ міромъ. Немедленно вернуть.

Myфтель. Вся воля вашего сіятельства.

Князь. A про княгиню… какіе въ дворнѣ слухи?

Myфтель. Все по-прежнему. Глупый народъ.

Князь. Ходитъ?

Myфтель. Будто бы… Да развѣ есть возможность? Глупый народъ.

Князь. Торопитъ… Зоветъ… Подожди, страждущая тѣнь: свиданіе мести недалеко… Отольются волку… Нехорошо мнѣ, Муфтель! Жиръ душитъ, печень одолѣла и голова… мутная, свинцомъ налитая y меня голова.

Myфтель. Ваше сіятельство, осмѣлюсь доложить: можетъ быть, средствице какое-нибудь?..

Князь. Какія, Муфтель, средствица? Спрутъ во мнѣ. Знаешь, что такое спрутъ? Ужасъ океана, слизкая морская гадина, студень поганый, живою кровью питается. Спрутъ во мнѣ. Схватилъ душу, облапилъ всѣми щупальцами и сосетъ изо дня въ день, изъ часа въ часъ… Нѣтъ средства на спрута, Муфтель. Ни лекарства, ни огонь, ни желѣзо не излучать: излѣчитъ одна смерть!.. Я удостоилъ тебя великой чести, Муфтель: ты подпишешь, какъ свидѣтель, мое завѣщаніе. Другимъ свидѣтелемъ подпишется губернаторъ. Ступай. (Вихрову). Прошу васъ.

Вихровъ. Я приготовилъ проектъ завѣщанія, князь.

Князь. Благодарю васъ.

Хлопоничъ. Одинъ пунктикъ, ваше сіятельство, слѣдовало бы… того-съ… Хе-хе-хе!

Князь. Что такое?

Вихровъ. Ахъ, мы сегодня цѣлое утро споримъ. Поймите же, г. Хлопоничъ, что именно на этомъ пунктѣ особенно настаивалъ князь, когда поручилъ мнѣ составить проектъ.

Князь. Что такое?

Хлопоничъ (читаетъ). Всѣхъ моихъ крѣпостныхъ крестьянъ во всѣхъ моихъ вотчинныхъ и благопріобрѣтенныхъ имѣніяхъ отпускаю на волю, безъ выкупа, предоставляя имъ сойтись въ земельномъ надѣлѣ съ единымъ законнымъ наслѣдникомъ правъ моихъ, княземъ Дмитріемъ Александровичемъ Радунскимъ, по усмотрѣнію сего послѣдняго, какъ скоро исполнится его совершеннолѣтіе

Князь. Ну?

Вихровъ. Господинъ Хлопоничъ находить, что напрасно.

Хлопоничъ. Я только осмѣливаюсь, что… зачѣмъ же вашему сіятельству… такое-съ дерзновенное? Вѣдь времена текутъ-съ… новыя y насъ нынѣ времена! Только и слуховъ-съ въ Петербургѣ, чтобы этому быть… кхе-кхе… событию-съ: то-есть… я осмеливаюсь… что… будто… отберутъ y насъ крестьянъ? Правительство якобы рѣшило… извините за выраженіе, освободить хамовъ сихъ…

Князь. И пускай освободитъ! Отлично!

Вихровъ. Отлично!

Ковчеговъ. Да, хорошо поддакивать, когда ни кола, ни двора. A y меня триста душъ… благопріобрѣтенныхъ.

Князь. Давно пора!

Хлопоничъ. А я такъ позволю себѣ замѣтить, ваше сіятельство, что сомнѣваюсь… Ничего не будетъ!.. Десятки лѣтъ слухи ходятъ, a все въ пустышку… Были господа и были рабы, будутъ рабы и будутъ господа… Какъ быть премѣнѣ законамъ міра сего? Преувеличиваютъ.

Князь. Нѣтъ, Хлопоничъ, будетъ воля, непремѣнно будетъ. Великое время наступаетъ для Россіи. Не тоскуй о прошломъ. Не знаю, что дастъ будущее, a прошлое и настоящее наше – тьма кромѣшная, скрежетъ зубовный. Ты думаешь, жизнь вокругъ насъ? Нѣтъ, мерзость, запустѣніе, гнилое дупло, обросшее поганками. Я, ты, Муфтель, Олимпіада, всѣ кругомъ – поганки. И не наша въ томъ вина: не могли мы другими быть. Изъ поганаго дупла выросли, поганы и мы. Срубятъ дуплистый дубъ, – не станетъ и поганокъ. Къ чорту насъ, къ чорту… Только чортъ-то захочетъ ли взять? Пожалуй, назадъ приведетъ: такіе голубчики, что и ему не надобны… Я счастливъ, что сынъ мой будетъ принадлежать свободной Россіи. Ужъ не будетъ такъ, что тридцать тысячъ душъ жѣвутъ, чтобы кормить и баловать постылаго и ненужнаго никому человѣка, вродѣ… вродѣ меня!

Myфтель. Это – что же? Я, ваше сіятельство, всю жизнь… хоть и кровь отдать!

Князь. Знаю.

Хлопоничъ. Обижать изволите: развѣ бремя ваше кому въ тягость? Въ сладость оно намъ, ваше сіятельство, вотъ что!..

Князь. A на пунктѣ объ освобожденіи крѣпостныхъ моихъ людей я настаиваю твердо. Правительство само по себѣ. Мнѣ до него дѣла нѣтъ… Эти мужики были моими рабами, свободу имъ дать долженъ я, я, я, a никто другой… Не позволю!.. Слышите, Вихровъ? Разработайте пунктъ, какъ можно подробнѣе и яснѣе, чтобы потомъ ни кляузъ, ни прицѣпокъ… Я освобождаю рабовъ моихъ, никто другой: слышали? я.

Лавр. Иван. Осмѣлюсь доложить: дозорный съ вышки усмотрѣлъ въ аллеѣ карету, скачущую четверикомъ и иные экипажи. Такъ должно предположить, что слѣдуютъ ихъ превосходительство, господинъ начальникъ губерніи…

Князь. Жду.

Уходить сопровождаемый исправникомъ, Вихровымъ, Лавр. Ивановичемъ.

Ковчеговъ. Эка Люциферъ гордый!

Липинъ. И добро-то онъ дѣлаетъ какъ-то по-звѣрски.

Хлопоничъ. Чортушка-съ!

Расходятся.

Aнтипъ (съ печи). Карла Богданычъ!

Myфтель. Что?

Aнтипъ. Помираю, другъ.

Myфтель. Али худо?

Aнтипъ. Чего худо? Хорошо, a не худо. У Бога худого нѣтъ. Пора. Чужой вѣкъ заживаю.

Myфтель. Что y Бога дни усчитывать?

Aнтипъ. Вотъ, Карла Богданычъ, какъ помру я, деньги на колоду, на свѣчи пятнадцать рублевъ – тутъ на мнѣ, въ ладонкѣ. Тебѣ поручаю, потому ты нѣмецъ справедливый.

Myфтель. Попа звалъ ли?

Aнтипъ. На что мнѣ? Ко мнѣ намедни свои, бродяжки, заходили… имъ грѣхи сдалъ. A попъ – пущай князя хоронитъ.

Myфтель. Эка зла ты накопилъ, старикъ. Вотъ умираешь, дохнуть тебѣ нечѣмъ, a ты злобишься.

Aнтипъ. Слышь-ка, Богданычъ… У меня къ тебѣ просьба… остатняя…

Myфтель. Приказывай, исполню.

Aнтипъ. Сей ларецъ… подъ подушкою… ты его возьми… и, какъ есть, снеси ему… Дескать, Антипъ кланяется вашему сіятельству… съ того свѣта…

Myфтель. Ишь… тяжелый… деньги, что ли, тутъ y тебя.

Aнтипъ. Отдай… въ собственныя руки.

Myфтель (беретъ ларецъ). Когда же снести-то, дѣдушка? Сейчасъ или когда помрешь?

Aнтипъ. Снеси…

Муфтель ушелъ.

Aнтипъ (сползъ съ лежанки). Вотъ тутъ – подъ окномъ, на яблонѣ… на этой самой яблони… на возжахъ… Матюша, душа загубленная!.. княгиня матушка!.. О-о-о-о-о-о!.. Слушайте стараго Антипа!. О-о-о-о-о!.. Часокъ мой вѣкъ мой! За всѣхъ васъ! за всѣхъ!

Рыдаетъ. Слышенъ нечеловѣческій вопль князя.

Онъ вбѣгаетъ, шатаясь, синее лицо, волосы дыбомъ, въ рукахъ его шкатулка Антипа, изъ которой сыпятся бумаги.

Князь. Что? Что? Что?

Aнтипъ (весь ощетинился, грозный, грубый). Не дочиталъ, такъ прочитай что! Въ подробности княгиня покойница весь грѣхъ описала.

Князь. А-а-а… врешь, врешь, врешь…

Кружится, по комнатѣ.

Aнтипъ. Что, Чортушка? Дочь свою единую законную… слышь ты? Единую свою, законную! – замучилъ? Гнетомъ задавилъ, загналъ, своими руками холопу на шею повѣсилъ? Зятемъ бредишь? Зятя ищешь? Такъ – не сумлѣвайся: не съ кѣмъ другимъ. съ Констою связалась… княжна-а! Ха-ха-ха! Вотъ какъ y насъ. Все видѣлъ я, все! Я это, я полюбовниковъ благословилъ, въ путь-дорогу проводилъ! Ха-ха-ха!

Князь. Уб… уб… yб…

Качается на мѣстѣ, не въ силахъ броситься на Антипа.

Aнтипъ. Врешь! Не убьешь! Насъ съ тобой Богъ убилъ. Его рукою мы съ тобою отмѣчены. Человѣческой рукѣ къ намъ не прикоснуться… Сына ты хотѣлъ? Жену за сына замучилъ? На, бери! Дала она тебѣ сына. Благодари! Взлелѣялъ сына-то? Воспиталъ? Всѣ капиталы, имѣнія ему завѣщалъ? Родъ-фамилію на него возлагаешь? Живи княжи, твое сіятельство, князь Дмитрій Александровичъ Радунскій! Ха-ха-ха-ха!

Князь дико стонетъ.

Антипъ. Анъ, вотъ же и не Александровичъ, a Матвѣевичъ!.. ха-ха-ха-ха!

Князь стонетъ.

Aнтипъ. Есть y тебя сынъ да чужой… Капли крови въ немъ твоей нѣту. Наша въ немъ кровь… моя… мужицкая! Внукомъ онъ мнѣ приходится, сынъ-то твой… Матвѣевъ онъ, племянниковъ. праведной души… ха-ха-ха-ха!

Князь снопомъ валится на полъ, къ его ногамъ.

Aнтипъ. Лежи!. Кого ты загубилъ, въ могилкахъ лежатъ… Лежи!

Myфтель (ворвался съ людьми, къ Антипу). Дьяволъ, какого ты колдовства ему далъ?

Aнтипъ. Колдовству моему имя – смерть.

Myфтель (хлопочетъ y князя). Ваше сіятельство! ваше сіятельство!

Князь мычитъ.

Aнтипъ. Подбирай падло-то!

Myфтель. Дикими лошадьми разорву тебя, сатана!

Aнтипъ. Скорый какой! Шутишь: не успѣешь! И самъ помру… Смерть-то она во… Видѣста очи мои… Его подбирай, a меня шутишь!.. За порогомъ она… смерть-то… дожидается… Матюша… племянникъ… душа праведная… Я, Матюша, ничего… я не боюсь… я пойду… я старичекъ старый… на волю я… всегда согласенъ… пойду…

Уходитъ; слышно тяжелое паденіе тѣла.

Myфтель. Ваше сіятельство!.. ваше сіятельство!..

Левонъ (смотритъ въ окно). Не живъ, никакъ, старикъ-то?.. что-то упалъ…

Myфтель. Не до него, подлеца!

Князь. Му… му… му…

Взглядомъ ищетъ растерянныя бумаги.

Myфтель. Бумаги, ваше сіятельство? Здѣсь… сжечь?.. слушаю…

Швыряетъ въ печь.

Князь (глубоко вздыхаетъ, въ облегченіи). Му… му… му…

Тянется, къ Муфтелю лѣвою рукою.

Myфтель (всхлипываетъ). Благодѣтель.

Нагнулся къ рукѣ. Князь перенялъ здоровою рукою его лицо и крѣпко цѣлуетъ въ губы.

Myфтель. Ваше сіятельство! вся жизнь была… вамъ, ваше сіятельство!.. (дворнѣ). Что стоите пнями? Бѣгите за батюшкою! Князя Дмитрія Александровича зовите! Его превосходительство!

Кн. Дмитрій (вбѣгаетъ, съ нимъ Липинъ, Вихровъ). Папа!

Изъ груди князя вырвался дикій вопль. Приподнявшись въ креслѣ, съ ужасомъ, гнѣвомъ, отвращеніемъ смотритъ онъ на сына, съ страшнымъ усиліемъ дѣлаетъ движеніе угрозы… захрапѣлъ, упалъ, умеръ.

Кн. Дмитрій (отскочилъ въ ужасѣ, спряталъ голову въ платьѣ бонны). Папа! Папа! Боюсь! Страшно! зачѣмъ? Папа!

Лавр. Иван. Господи! Словно дьяволъ по горницѣ-то пролетѣлъ.

Myфтель. Не стало благодѣтеля!

Липинъ. Скончался, какъ жилъ: ненавидя и проклиная.

Вихровъ. Послѣдній могиканъ!

Занавѣсъ.

КОНЕЦЪ.