Текст книги "Оливер Кромвель"

После разгромленного восстания, однако, с крепостным правом в Англии было покончено. Бароны и лорды теперь боялись отказывать крестьянам в праве выкупа на волю. В конце XIV века крепостная зависимость в стране исчезла, но с лоллардами власть расправилась до конца. В 1401 году парламент постановил, что все упорствующие еретики должны быть сожжены на костре. Оставшиеся в живых «бормочущие молитвы» покинули Англию.

Королю погром собственного народа вышел боком. Почувствовавшие свою силу бароны в 1399 году заставили вероломного Ричарда II отречься от престола. Вместо Плантагенетов на трон Англии взошла их младшая ветвь – Ланкастеры, с алой розой в гербе.

В начале XV века английская деревня стала сельским обществом сквайров-помещиков, богатых крестьян, ремесленников и батраков, уходивших в города. Англичане охраняли себя от мародеров и грабителей сами, создав хорошо обученную и вооруженную милицию, и стали объединяться в союзы, чтобы помогать друг другу.

Количество независимых и свободолюбивых людей в Британии росло. Их появлению способствовали продажные и наглые королевские чиновники и частые внутренние войны. Жившие в графствах и городах люди разных сословий отбивались от врагов сообща и становились друзьями.

Англичане учились самоуправлению в манорах и городах. Гильдии боролись с городской властью, крупные купцы добивались монополий, ремесленные мастера боролись с учениками, и все горожане боролись с пришлыми конкурентами, королевскими шерифами, бейлифами лендлордов, епископами и аббатами, на землях которых вырастали города, главным из которых был Лондон.

В Лондоне король жил то в Тауэре, то в Вестминстере, а с 1530 года – в Уайтхолле. Между Тауэром и Вестминстером находилось лондонское Сити с его Гиллдхоллом, которое быстро набирало силу и совсем не спешило выполнять несправедливые королевские указы, имея сильную милицию и большой торговый флот. Короли постоянно нуждались в деньгах на увеселения и фаворитов, и Сити давало их в обмен на вольности и привилегии.

Вывозом товаров занималась Королевская торговая компания с центрами в Лондоне, Кале и Фландрии. Она перевозила шерсть на судах и брала пошлины. Хотя она и давала некоторые гарантии английским купцам в эту эпоху международного мошенничества и насилия, но в то же время пыталась монополизировать торговлю самыми выгодными товарами. Это совсем не нравилось овцеводам и купцам.

Постепенно вывоз сырой шерсти был заменен вывозом сукна, которое было вдесятеро дороже. Купцы и разбогатевшие суконщики покупали маноры во многих графствах и становились родоначальниками многих дворянских фамилий с гербом. Дворянами становились финансисты, военные поставщики, купцы, мануфактурщики, страховщики.

Производство сукна росло и из городов переместилось в графства, где для работы валяльных машин использовалась проточная вода. Водяная энергия заменила тяжелый труд сукновалов и намного увеличила объемы производства. Деревни становились мануфактурными центрами и конкурировали с городами.

Ввоз в Англию сукна из-за границы был запрещен, его производство утроилось, а вывоз к началу XV века вырос вдесятеро. Англия вышла на первое место в Европе по суконной торговле. Появились новые богатые группы населения в городах и деревнях, увеличились доходы у всех, уменьшилась нищета, и очень вырос морской флот. Суконная торговля оказывала колоссальное влияние на государственную политику, создавала партии, развязывала войны и заключала международные союзы.

Шерсть, сукно и пашня до самого XVIII века задавали тон в английской жизни, перейдя даже в английский язык выражениями: «нить жизни», «распутывание тайны», «нить разговора». Переработка сырой шерсти в первоклассное сукно вызвала появление многих мануфактур, занимавшихся чесанием, прядением, валянием, ткачеством, окраской, отделкой тканей. В гильдиях появились крупные промышленники с большими деньгами, собиравшие шерсть, готовившие из нее сырье, передававшие ее мастерам для производства, перевозившие сукно из деревень и городов в морские порты и по всему миру. На них работали тысячи людей разных ремесел в разных местах, и именно им принадлежало будущее.

Крупные купцы брали в свои руки управление городами, ремесленники разделились на производителей и скупщиков, появилось новое сословие клерков – конторских и торговых служащих. Лондонский Сити становился грозной силой.

В XV веке научными центрами Англии стали Оксфордский и Кембриджский университеты, в которых по французскому образцу были созданы колледжи. Между Вестминстером и Тауэром светские юристы открыли Тринити-холл, Судебное подворье, где создавали не церковное, а общее право. В стране работало несколько сот школ, где могли учиться все, включая детей бедняков. Сыновья знати учились в школах, монастырях, дома их обучали капелланы, лесничие рыцари. Между сословиями не было непроницаемой стены. Во всех английских городах работали бесплатные общественные библиотеки.

В 1477 году купец Уильям Кэкстон привез в Англию первую книгопечатную машину Гуттенберга, которую установили в Вестминстер-холле. После этого темп распространения в стране гуманитарных идей и знаний чрезвычайно ускорился. Печатные книги сделались орудием в любом религиозном или политическом споре.

Пышный и парадный Лондон стали называть «красой всех городов». Теперь он управлялся не гильдиями и цехами, а крупными торговыми компаниями. Лорд-мэрами столицы избирались богатые торговцы шелком, бархатом, дорогими тканями. Торговые пристани по Темзе тянулись на несколько миль.

Столетняя война, замершая в начале XV века, возобновилась, и при Генрихах IV, V и VI Ланкастерах закончилась в 1453 году поражением Англии. После восстания Джека Кэда, вассала Герцога Йоркского тремя годами раньше, собравшего «жатву голов», в Британии началась королевская резня. Север поддерживал Ланкастеров с алой розой в гербе, а юг – еще одну младшую ветвь Плантагенетов – Йорков с белой розой в гербе. До 1485 года оба рода убивали друг друга целиком, включая женщин и детей, чтобы лишить врага всех надежд на трон.

В войне Алой и Белой Роз погибли обе династии и вся старая знать. Генриха VI Ланкастера сменил Эдуард IV Йорк, а затем печально известный Ричард III, погибший в битве при Босуорте.

Старая английская знать успокоилась, только умерев. Дальний родственник Ланкастеров Генрих Тюдор женился на дочери Эдуарда IV – Елизавете и под именем Генриха VII положил начало следующей династии.

В уставшей от многолетней резни Англии началось создание абсолютной монархии, но Лондон заставил и Тюдоров уважать Сити. Купцы-суконщики переводили свое дело из городов в сельские округа, чтобы быть подальше от вельмож, богатели и женились на дочерях сельских джентльменов-сквайров.

С 1406 года заморскую торговлю сукном купеческие компании вели по королевским лицензиям. Сити вкладывал огромные капиталы в землю, изобретения и производство новых машин и обогащал страну. По зажиточности и комфорту жизнь в деревнях приближалась к городской: «По всему Эссексу были расположены деревни суконщиков. Они богатели, и вряд ли была хоть одна улица, где вы бы не нашли несколько ткацких мастерских и хоть один дом, где не жужжала бы ручная прялка».

Воскресенья и церковные праздники были выходными, за работу в эти дни полагался штраф. Англичане с удовольствием ходили в многочисленные театры, занимались спортом, играли в шахматы, читали книги. После «Кентерберийских рассказов» Чосера самыми популярными среди джентльменов и йоменов были трактаты об овцеводстве, сельском хозяйстве, садоводстве, домоводстве, различные энциклопедии, справочники, географические и экономические сочинения, сборники кулинарных рецептов.

После открытия Америки Колумбом в 1492 году главное торговые пути переместились из Средиземного моря в Атлантический океан, и островная Британия получила шанс стать Мировой державой.

В Лондонский Сити стекались огромные деньги, которые умно вкладывались в дело. Колоссальный вывоз товаров требовал сотен торговых судов, которые должны были защищать военные корабли, и английские верфи работали круглый год. Помогать стране богатеть торговлей могло только сильное государство.

Генрих VII в первую очередь занялся разрушением баронских замков и разгоном отрядов рыцарей, а забранные земли раздавал своим сторонникам, новым джентри, купцам, рыцарям. Вокруг Тюдоров появилась новая знать, имевшая в парламенте большинство, поддерживающее короля.

Генрих VIII, которого поначалу тоже поддерживали города и джентри, быстро сделался деспотом и тираном, казнившим любого, кто ему возражал, а затем и всякого, кто ему просто не нравился. Второй Тюдор сумел подавить парламентские законы королевскими указами, и государственное правосудие подчинилось его воле и авторитету, который король приобрел после создания английской церкви, во главе которой вместо римского папы встал сам.

Организовавший в 1519 году антикатолическую Реформацию немецкий монах и профессор Виттенбергского университета Мартин Лютер попытался исправить погрязшую в грехах и индульгенциях католическую церковь. Он обнародовал свои идеи в 95 тезисах, которые разом охватили всю Европу. Лютер писал о главном:

спасение достигается только верой, каждый отвечает лично перед Богом и не нуждается в услугах католической церкви;

никто из людей не имеет превосходства над себе подобными, и все сословия равны перед Богом;

свобода вероисповедания находится вне юрисдикции государства;

власть монарха – не привилегия, а бремя. Христианский Государь должен считать себя слугой, а не господином народа, и подданные тогда должны быть ему покорны.

Сторонники Лютера разделились на имущих – дворянство, князья и бюргеры, и неимущих – крестьяне, батраки и городская беднота. Еще в 1430 году в английском парламенте был введен солидный имущественный ценз для избирателей – сорок шиллингов ежегодного дохода после уплаты налогов, но в обществе нашлись сторонники и тех и других.

Имущие хотели умеренные реформы, неимущие – перестроить мир на основе всеобщего равенства, у тех и у других главными претензиями к Ватикану были его погоня за земными богатствами и роскошью и сохранение монополии на латыни с монополией на ее толкование.

Представитель неимущих Томас Мюнцер объявил Реформацию борьбой богатых и бедных, что вызвало кровавые крестьянские войны в Германии и Европе. Против него выступил сам отец-реформатор, но загнать выпущенного им джинна назад в бутылку не смог.

Представитель имущих Жан Кальвин писал в 1536 году из Женевы в своем «Наставлении в христианской вере» о божественном предопределении: «Бог заранее четко предопределил одних людей к спасению и блаженству, а других – к погибели. Люди бессильны изменить волю бога, но могут узнать ее при жизни по тому, как она складывается на земле в зависимости от их набожности, добродетели, трудолюбии и покорности власти».

Долг истинного кальвиниста – целиком отдавать себя своей работе, быть бережливым и рачительным, презирать удовольствия. Спасение человека не зависит от того, какого он происхождения.

Во главе кальвинистской церкви встали пресвитеры – старейшины, избиравшиеся из самых богатых мирян, и проповедники, не имевшие священнического сана.

Кальвин осуждал власти за насилие и произвол, но объявлял ее божественной. Худшей формой правления он считал демократию, лучшей – олигархию. На основании его учения возникли религиозные общины в Англии и Шотландии.

После поездки к Лютеру Уильям Тиндейл перевел с латыни на английский Новый Завет, издал его и привез в Англию шесть тысяч экземпляров книги, которую власти тут же признали еретической и сожгли что успели. Однако прелатам это не помогло.

Образовавшееся в Оксфордском и Кембриджском университетах «Общество христианских братьев» стало распространять по Англии идеи Реформации. От наказания «новоявленных еретиков» спас конфликт Генриха VIII с Римом.

Король разорвал отношения с папой, присвоил имущество католической церкви и в 1534 году основал англиканскую епископальную церковь. В ней были изменены некоторые догматы. Проповеди читались не на латыни, а на английском языке, духовенство получило право вступать в брак. Однако пышность церкви и ее иерархия сохранились, как и церковная десятина, которая сильно раздражала население.

В Англии появились различные реформаторские течения. Генрих VIII относился к ним по-разному, в зависимости от выгоды, и особенно не преследовал. Реформаторов стали называть протестантами, которые разделились на богатых пресвитериан и «чистых» пуритан-джентри. Протестанты предлагали всем желающим изучать Библию, не почитали иконы, мощи, церковные реликвии, а сами службы значительно упростились.

Сосредоточение в руках Генриха VIII исполнительной, законодательной, судебной и религиозной власти произвело на англичан сильное впечатление. Короля-тирана стали считать выше закона. Даже парламент при произношении имени короля вставал с мест и кланялся пустому трону. В первой половине XVI века верность закону была заменена преданностью королю.

Даже в этих абсолютистских тисках в Англии совершались технические открытия, создавались произведения искусства и развивалось движение гуманизма, от латинского homo – человек.

Канцлер Томас Мор, который говорил, что на Острове «овцы едят людей», в 1516 году написал сочинение «Полезная и приятная книга о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». Он высмеивал произвол и сластолюбие королей и утверждал, что «там, где все измеряется деньгами, там едва ли возможны счастье и справедливость, а единственный путь к общественному благу есть уничтожение частной собственности». В «Утопии» Мор описал придуманное им идеальное общество будущего, и был казнен Генрихом VIII, которому после продажи конфискованной церковной земли джентри по низким ценам можно было все.

Мора сменил на посту королевского канцлера мой двоюродный дед Томас Кромвель. Он составил новый парламент только из сторонников короля, который без промедления утверждал все его указы. Только поэтому при Генрихе парламент был сохранен вообще, за что Томас Кромвель тоже был казнен. Королевские суды стали спектаклями, в которых подсудимым не давали раскрыть рот. Второму Тюдору очень нравились кровавые комедии.

Восставшие после смерти Генриха VIII в 1547 крестьяне Норфолка в знак протеста против власти вырезали двадцать тысяч овец. Население Англии достигло четырех миллионов человек. В стране опять стал ощущаться избыток рабочих рук. Цены на еду выросли втрое, а на все остальные товары – вдвое. Военная мощь страны была подорвана, в ней исчезли опытные рыцари, и не существовало регулярной армии.

После смерти Генриха VIII Англией в течение пяти лет правила его дочь Мария Кровавая, ненадолго вернувшая в страну католицизм. Протестантов сжигали на кострах как дрова, но тут королева неожиданно умерла, и новым монархом была провозглашена дочь Генриха и Анны Болейн – Елизавета.

При новой протестантской королеве в Англии начался пятидесятилетний «елизаветинский век» успешного развития.

Елизавета восстановила англиканскую церковь, и все англичане читали Библию на родном языке. Британские военные и торговые корабли бороздили моря и океаны, открывая мировые горизонты. Френсис Дрейк совершил кругосветное путешествие и вернулся в Лондон с набитыми золотыми пряностями трюмами своих кораблей. Базы королевского военно-морского флота были выстроены в Вулидже, Детворе, Портсмуте и Фалмут Родсе. На корабли стали ставить мощные пушки. Этот флот разгромил испанскую «Непобедимую Армаду» у своих берегов. Елизавета казнила шотландскую королеву Марию Стюарт, но сама осталась бездетной, будучи «замужем за Англией». Экономика и общество на Острове развивались семимильными шагами, Британия занимала новые мировые морские торговые пути и получала огромные колониальные владения. В 1607 году английские протестанты в Северной Америке основали Виргинию и с каждым годом наращивали свое присутствие на новом континенте.

Международный престиж Англии резко вырос, однако во внешней торговле из-за ее государственного регулирования Генрихом VIII ввоз товаров превышал вывоз. Елизавета исправила ошибку отца, и Британия стала расцветать прямо на глазах.

Сельские джентльмены-джентри стали отсылать младших сыновей из поместий в города в ученики к преуспевающим купцам и промышленникам, на обучение правоведению в Лондонский Тринити-холл, где после Кембриджа учился и я. Младшие сыновья богатели, женились на купеческих дочерях и основывали свои дворянские династии.

Сквайры, купцы, юристы, горожане имели между собой много общего. Это были люди нового времени. Они отказывались от ортодоксального католичества, затем от пышной епископской церкви и становились протестантами, и новая религия освящала их деловую жизнь и домашний очаг. Эта вера идеализировала труд и была лучшей для развивающегося государства фермеров, промышленников и купцов.

При Елизавете в дворянских домах из камня и кирпича стали делать просторные комнаты с каминами и трубами, деревянную посуду заменила оловянная. У Джентри появились красивые дворы с башенным въездом, большие парки с цветниками и садом. Благосостояние и комфорт делались общим благосостоянием. Англичане стали славиться по всей Европе великолепными породами лошадей.

Мир и порядок на полвека воцарились на Острове. Подданные великой королевы, освободившись от тирании, радовались жизни. Политика деспотизма сменилась служением умной и талантливой монархии, ставшей символом процветания для всех.

Жизнерадостная Англия выбросила, наконец, из головы ненужную идею Плантагенетов завоевать Францию и стала реализовывать себя как могучее островное государство, которое должно стать королем морей и океанов, предназначенных Британии самой судьбой.

Внутренняя торговля намного превышала огромную внешнюю, а вывоз намного превышал ввоз, состоящий только из предметов роскоши для знати. Англичане ели, одевались, пользовались своими товарами. Круглосуточно грузы перевозились по рекам на судах и баржах, и по грунтовым дорогам в фургонах в хорошую погоду, и караванами вьючных лошадей в распутицу.

Каждый пятый англичанин работал на мануфактурах, заводиках и шахтах, был ткачом, поставлял деревне все необходимые ей промышленные товары и машины. Остальные обрабатывали землю и разводили овец.

К концу правления Елизаветы население Лондона превышало двести тысяч человек. По двадцать тысяч имели столица северной Англии Йорк, центр торговли сукном Норидж, центр внутренней торговли Бристоль. В провинциальных городках население не превышало пяти тысяч жителей. Все города были просторны, хозяйственные постройки, лавки и жилые дома перемежались садами и ухоженными парками. Лондонский Сити оказывал мощное влияние на всю страну и, сам не зная того, готовился к победе над абсолютизмом.

Король располагался в Уайт-холле, парламент – в Вестминстере, вельможи – на Стрэнде, и все они находились в Сити с собственными вооруженными силами, ставшим государством в государстве, и это понимала вся Англия.

Дворянство времен Елизаветы не было резко отделено от остальных сословий. В него можно было попасть, разбогатев или сменив род занятий. Общество строилось если еще не на равенстве, то уже на свободе возможностей. Мужчины и женщины всех сословий были связаны между собой делами и развлечениями, в первую очередь театрами. Деревня была тесно связана с городом. Англичане гордились, что на их любимом Острове нет ни одного раба, и слова «прикосновение к земле Британии несет с собой свободу» были известны всей Европе.

Идеальный порядок в королевстве Елизаветы поддерживался ее огромным авторитетом, выраженным через прерогативные суды. Местное свободное самоуправление умело сочеталось с высшей властью и регулировалось королевско-парламентскими статутами. В Палате общин и в Тайном совете половина членов были пуританами, и никакого религиозного противостояния в стране не было.

Расцвели Оксфордский и Кембриджский университеты, из теологических ставшие светскими, джентльмены старались служить государству, но для этого они должны были получить в них образование.

Герои-мореплаватели – Дрейк, Рейли, Фробишер – всемирно известными путешествиями обеспечили Англии рынки сбыта не в соперничавших с ней Франции и Голландии, а во многих новых странах. Сельские сквайры и йомены мечтали о бескрайних заокеанских просторах и собирали деньги для их освоения. К американской Вирджинии добавился Ньюфаундленд, и целесообразность освоения открытого Колумбом континента стала общепризнанным государственным делом.

В Англии не было регулярной армии, но отличный военный флот отказался от привычных таранов и абордажей, установил на своих кораблях бортовые батареи и полностью изменил характер войны на море. Рукопашный абордажный бой сменился эффективным морским маневром, и англичане совершенствовали новое военное искусство. Длинные и маневренные корабли обладали огромной огневой мощью.

Сельское хозяйство, промышленность и торговля развивались с поразительной скоростью. Четыре миллиона англичан с надеждой встречали новый XVII век, на который незаметно наползала ночь Стюартов.

Перевод Библии на английский язык и ее повсеместное распространение оказали огромное влияние на англичан, читавших Священное Писание. Библейские цитаты вошли в народную речь, изменился характер народа, всех охватило религиозное движение и «весь народ превратился в церковь». Вельможи, рыцари, купцы, лавочники, йомены обсуждали проблемы жизни и церкви. Тон в религиозной жизни стали задавать пуритане, появившиеся на Острове в 1587 году.

Характер дворянина-пуританина отличался благородством, самообладанием, чистотой, справедливостью и мужеством. Пуритане не вели праздных разговоров. Они стремились стать господами своих мыслей, слов и действий, добиться полного самоконтроля, попусту не болтали. Они рано вставали, были воздержаны в пище, строго и просто одевались, всегда были заняты делом. Пуритане никогда не высказывали пренебрежения к бедняку и раболепства к вельможе. Все английское дворянство, высшее титулованное – nobility и имеющее только герб, а не титул-gentry, было охвачено пуританским и библейским влиянием. Что касается богатеющих на глазах торговых и промышленных сословий, то быть пуританами у них стало признаком хорошего тона.

Многие дворяне поддерживали пресвитериан, называвших епископов порождением дьявола и заявлявших, что «еретики должны предаваться смерти немедленно». Пресвитериане набирали силу на конфискациях имущества «врагов государства».

Сразу же после появления пуритан в Лондоне открылась знаменитая биржа.

В 1586 году бездетная Елизавета по рекомендации секретной службы заключила договор с сыном казненной ею Марии Стюарт, шотландским королем Яковом VI, который ради английской короны должен был отказаться вводить католичество и дружить с Испанией, давним врагом Британии.

Старый шотландский род Стюартов, представитель которого был королевским слугой-стюартом, правил в Шотландии с 1371 года. Шансы Якова занять английский трон появились только после смерти главы английской секретной службы Френсиса Уолсингема. Новый глава Роберт Сесил, сын лорда-канцлера Берли, сразу же после смерти Елизаветы весной 1603 года сообщил Якову в Эдинбурге, что он теперь король Англии Джеймс I.

Яков I на радостях написал трактат о демонологии и стал считать себя великим ученым, еще не зная, что войдет в историю страны с прозвищем Вонючий. Он объявил образованным англичанам о божественном происхождении своей власти и не хотел слышать никаких возражений ни от кого. При Якове и его сыне в Британии столкнулись интересы короля и народа, которые смог решить только я – Оливер Кромвель, Лорд-протектор и Главнокомандующий Англии, Шотландии и Ирландии, которого в созданной мной армии и парламенте называли Старина Нолл и Господин Молчание.

Мы обсуждали английскую историю со всеми кузенами и товарищами не раз и не два. Я считал, что человек рожден для участия в делах общественных, должен остерегаться лени и тщеславия, работать в соответствии со своим характером и волей Провидения. Я сам делал все, о чем писал сыну Ричарду: «Учиться надо для того, чтобы знать порядок, устроенный Богом. Это нужно знать и для общественных дел, в которых должен участвовать каждый. Не гоняться за удовольствиями. В свободное время читай «Историю» сэра Уолтера Рэйли. Это – капитальное сочинение и оно даст тебе многое. Древо познания растет не вне, а внутри человека, преобразуя его ум и готовя к получению знаний, которые не должны быть чересчур теоретическими, а практическими».

Я стремился познать истину, не избежал при этом сомнений, но стряхнул меланхолию и вышел из этой борьбы укрепленный в чистой пуританской вере.

Церковь в Британии проникла во все, контролировала все и лишала кого хотела свободы и жизни. Борьба с этой греховной церковью стала борьбой за власть. Церковь и государство срослись, и кто хотел что-то изменить в стране – должен был менять всю систему.

Кто должен управлять Англией – бездельные король и знать с эпископами или мы – труженики? Но чтобы управлять – для этого надо было стать гражданином, а перед этим – настоящим христианином.

Короля и епископов поддерживали кавалеры, титулованные дворяне – изящные бездельники с длинными до плеч локонами, в белых, голубых, зеленых дублетах, в шелковых чулках, со шпагами на боку, с их дамами, в туго стянутых корсетах, с жемчугами и бриллиантами, в парчовых туфельках, украшенных изумрудными пряжками.

Взоры кавалеров были обращены не вперед, а назад. Их основной задачей было сохранить свой никчемный образ жизни. Кавалеры вились вокруг вельмож, льстили им в надежде на тепленькие местечки, с упоением слушали придворные сплетни и верили, что рождены для того, чтобы править Англией во главе с королем.

Кавалеры прощали королю произвол, епископам – католицизм, плохим королевским полководцам – проигрыш сражений, их солдатам – насилие над мирными людьми, королевским шерифам – грабежи, судьям – беззаконие. Для спасения королевского абсолютизма они в случае необходимости отдадут все свои силы, используют интриги, заговоры, измены, любое вероломство.

Мы все негодовали, видя, как Яков I для войны с Германией договаривается с католической Испанией, уступая ей во всем, и даже хочет женить на инфанте своего сына. Свадьба сорвалась из-за жадности испанской католической семьи, и это вызвало величайшую радость в Англии.

В 1624 году Яков I созвал парламент, чтобы получить деньги на войну, но из этой затеи ничего не вышло. На королевской службе было сто папистов, а в сельских графствах владели землями двести богатых и влиятельных родов. Принятый парламентом антикатолический закон король не подписал и тут же женил наследника на рьяной католичке, дочери французского короля Генриетте-Марии.

В 1625 году Яков умер, и новым королем стал его сын Карл. Внешне привлекательный, но злой и несдержанный молодой король не привлекалк себе людей, вероломно нарушал данные им обещания, как и его отец. Он был упорен там, где это не требовалось, и не был тверд там, где нужно, и всецело находился в руках отцовского фаворита Бекингема. Карл I плохо разбирался в политике и войне, любил пышные церемонии, празднества и создавал трудности стране, а не боролся с ними.

Созванный в начале нового царствования парламент пошел навстречу королю, но это ни к чему хорошему не привело.

Англии совсем не нужны были дорогие войны в Европе, в которых нельзя было победить. Завоевание морей и океанов для сокрушения мощи торговых конкурентов Испании и Франции – это была хорошая цель, но только не для этого короля, желавшего ни для чего воевать на континенте.

Во главе пуританской оппозиции стоял Лондон. Еще в 61 году от Рождества Христова Тацит записал, что в устье Темзы римляне построили деревянную крепость Londinium. В 1066 году в лондонском Вестминстере короновался Вильгельм Завоеватель. Он не захотел жить во враждебном англосакском городе и выстроил рядом с ним резиденцию Тауэр, с двумя рядами крепких стен и мощными Львиными воротами. Тауэр стал местом пребывания королей и тюрьмой для вельмож, в нем чеканили монету и хранили королевский архив. Над этим мрачным строением сразу же начали летать черные вороны. В наше время, при Якове, придворные начали говорить, что устои Британии незыблемы до тех пор, пока вороны не улетят из Тауэра. Пуритане тут же стали шутить, что для этого им на всякий случай надо подрезать крылья.

В Лондоне я бывал часто, а по уходу из Кембриджа прожил в нем некоторое время. Побывал я и в Виндзорском замке, выстроенном в одном дне пути от столицы на крутом холме над Темзой. Именно в нем, законченном в камне после битвы при Креси в 1346 году, Эдуард III учредил орден Подвязки.

Мы ездили и в знаменитый Шервудский лес, где со времен Генриха II и его сына Ричарда Львиное Сердце прятались англосаксы, не желавшие подчиняться норманнам. Они нападали только на богатых, неправедных судей и церковников. Я видел в лесу огромный дуб благородного Робин Гуда, «Лесной птахи», в честь которого в мае англичане праздновали «День весны и лета», надевая зеленые кафтаны и устраивая турниры по стрельбе из лука.

Лондон был главным в Англии и решал многое. В год моей свадьбы в нем жили почти триста тысяч человек, их количество быстро росло. В нем был Гиллдхолл для сотен богатых купцов и множество ремесленных цехов, выпускавших множество изделий. Чтобы стать в них мастерами, надо было учиться семь лет, жениться, достигнуть тридцатилетнего возраста и иметь свой дом. Это был очень умный и образованный город, связанный со всем миром. Горожане отмечали церковные праздники, во время которых смотрели петушиные бои, травлю быков собаками и кукольные представления. Все часто ходили в театры.

Лондон состоял их двух частей – парламентского Вестминстера с королевским Уайтхоллом, Белым залом, и Сити, каждая из которых имела свой городской совет. Сити выглядел обычной россыпью старых домов, гильдий, цехов, лачуг, дворцов, лавочек и хибар, в центре которого возвышался Собор Петра и Павла, а рядом стояла Биржа со складами, доверху набитыми товарами.

Сити вбирал в себя все богатства нации и ее лучшие умы. Он начинал определять ход английской истории, его деньги открывали все запоры и покоряли все сердца. Сити, вернее его Биржа, хотели политическую власть.

У Биржи скрещивались все торговые пути Старого и Нового Света. На ней торговали всем, и это сердце Сити тысячами невидимых нитей было связано с властью, торговыми компаниями, гильдиями, цехами, всем миром. Флот Сити теснил на океанских дорогах испанцев, голландцев и французов, добиваясь, чтобы Англия стала владычицей морей.