Текст книги "Короли Лероса"

Глава 8

В дверь небольшого и бедно выглядевшего домика, расположенного на одной из многочисленных улиц торгового квартала Санирада, осторожно постучал молодой человек в потертом плаще и запыленных сапогах. Его усталая гнедая кобылица, грустно склонившая голову под знойными лучами полуденного солнца, была наспех привязана к изгороди маленького двора. Путник устало вздохнул и еще раз ударил кулаком в дверь, на этот раз более настойчиво. Дверь слегка приоткрылась, и на посетителя настороженно взглянул сгорбленный старик, подслеповато прищурив глаза, обрамленные густой сетью морщин. Но уже через секунду лицо пожилого человека озарила радостная улыбка.

– А-а, мой славный Гияр! Мы уже начали волноваться! Слава Четверым, ты жив и в добром здравии!

– Да, дядя! – путник откинул капюшон и слегка приобнял хозяина дома. – Помощь Четверых мне и правда была необходима! Мне срочно нужно переговорить с мастером Диамоном – у меня для него дурные вести! И прошу тебя, напои мою лошадь!

Старик пропустил племянника в полумрак помещения и, настороженно оглядев пустую улицу, тут же прикрыл дверь.

Скинув с плеч запыленный плащ, Гияр повесил его у входа и решительно проследовал к дальней из комнат. На пару секунд он застыл в нерешительности у входа и уже поднял руку для того, чтобы постучать, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и молодого человека заключил в свои объятия лекарь Диамон.

– Я с нетерпением ожидал тебя, мой юный друг! – ласково улыбнулся самый известный врачеватель королевства. – Заходи и подкрепись после дальней дороги.

Не заставив себя просить дважды, Гияр вошел в скромную обитель старика и уселся за круглый стол, на котором стояло широкое блюдо с запеченной птицей и кувшин с вином. Он торопливо прожевал большой кусок мяса и, отхлебнув из бокала вина, взглянул на старика:

– Великий мастер, все в точности так, как и рассказывал тот человек! Это… это, – парень нервно сглотнул и боязливо передернул плечами, – очень страшно…

Диамон обеспокоенно взглянул Гияру в глаза и взял его за руку.

– Успокойся, мой мальчик, и по порядку все расскажи.

– Как мы и предполагали, я добрался до Фетии за пятнадцать дней. Что и говорить, довольно унылая провинция. Скудная растительность, невыносимая жара и раскаленный ветер, постоянно дующий со стороны Тайранской пустыни. Маленькие деревушки, пустые дома и заброшенные земельные участки… Люди спешат покинуть местность, над которой нависло ужасное проклятие, – по пути мне непрестанно попадались навстречу целые семейства, перевозящие на повозках свой скарб. Глаза этих людей были исполнены животного страха. На все вопросы они отвечали лишь одно: «Черная смерть…» – и прятали глаза, словно одно воспоминание об этом могло принести им погибель.

Гияр устало потер покрасневшие глаза и вновь наполнил свой бокал. Диамон терпеливо, не перебивая, слушал своего собеседника.

– Так вот, когда я добрался до одной из деревень, расположенных вблизи проклятых песков, то застал в ней лишь пожилую женщину, ухаживавшую за своим больным сыном. Все остальные жители этого мрачного поселения либо ушли, либо… умерли, – парень в отчаянии помотал головой, – я не знаю, как это назвать…

– Успокойся! – твердо произнес Диамон и добавил уже мягче: – Что произошло дальше?

Под пристальным взглядом старика Гияр взял себя в руки и продолжил:

– Парень, лет шестнадцати, едва дышал… Его губы почернели, а кровеносные сосуды на шее и лице вздулись и багровой сетью проступали под бледной кожей. Я спросил женщину, почему они не уехали со всеми. «Мы не успели, – утирая слезы, ответила она. – Болезнь уже впилась в тело моего мальчика. Я уеду сегодня вечером, после того как… похороню его». «Почему вы так уверены, что он умрет именно сегодня?» – изумленно спросил я. «Они все умирали к вечеру на пятый день. У меня уже и саван приготовлен».

Гияр тяжело вздохнул и продолжил:

– И действительно, через пару часов тело паренька выгнулось, с губ потекла кровавая пена, и через минуту он испустил дух. Я помог старушке обернуть покойного саваном и погрузить его на телегу, запряженную старым облезлым мулом. Местное кладбище располагалось совсем недалеко. Мать нежно поцеловала свое мертвое чадо сквозь ткань савана. После чего позволила мне опустить тело в уже приготовленную могилу и забросать его землей. Затем она взяла мула за узду и молча удалилась.

Помня данное вам обещание, я остался возле могилы, чтобы убедиться, что все рассказанное тем человеком было правдой. В ожидании я осмотрел кладбище, и, несмотря на вечерний зной, ледяной озноб прошел по всему моему телу… Некоторые могилы были разрыты – в их центре зияли темные дыры… Ужас сковал мое трепещущее сердце, но, собрав всю свою волю, я терпеливо ожидал страшной развязки… Тишина, порывы горячего ветра, кроваво-красный закат и разоренное кладбище…

Наконец пришел этот страшный момент, ради которого я, превозмогая приступы паники, оставался возле свежей могилы. Еще не высохшая на поверхности захоронения земля слабо всколыхнулась… Я немедленно вскочил на ноги и с трудом попытался успокоить лошадь, которая, почуяв неладное, пронзительно заржала. Не веря в происходящее, я с возрастающим ужасом наблюдал за тем, как шевелились мелкие комочки земли.

Потом на верху холмика показалась сначала одна, а затем вторая рука мертвеца. Неторопливо и размеренно они расчищали своему хозяину путь наверх до тех пор, пока на поверхности не показалась голова… Диким взором застывших глаз мертвец впился в меня, и я почувствовал, как подкашиваются мои ноги. Едва владея собой, я взобрался в седло и, сжав поводья, приготовился к бегству. Тем временем восставший покойник, извиваясь, словно огромный червь, уже выполз наружу и поднимался на ноги. Моя кобыла вновь дико заржала и дернулась было прочь, но я сумел удержать ее. Мертвец снова обжег меня взором, и, могу поклясться, на его черных губах появилась отвратительная улыбка! Не в силах более выносить это страшное безмолвное зрелище, я ударил каблуками лошадь и пустил ее в галоп – прочь от этого ужасного кладбища. Лишь один раз я посмел оглянуться – мертвец неторопливо шагал в сторону бескрайних песков…

Гияр замолк и опустошенно вздохнул. Затем он с мольбой взглянул на собеседника:

– Что происходит, мастер?!

Диамон потрясенно покачал седой головой и, помолчав с минуту, неуверенно ответил:

– Я не знаю, мой мальчик… Могу лишь строить предположения…

– И каковы же они?

– Ну… судя по тому, что восставшие мертвецы отправляются в бескрайние пески Тайранской пустыни, у меня напрашивается лишь один-единственный вывод, – Диамон многозначительно взглянул на застывшего в ожидании Гияра.

– Какой?! – нетерпеливо воскликнул парень.

– Архон, – глухо ответил старик.

– Но это же всего лишь глупая сказка! – Гияр посмотрел на собеседника, словно на сумасшедшего.

– До некоторых пор я тоже так считал, – грустно ответил старик. – Я должен обо всем этом переговорить с одним человеком. Отдыхай, мой мальчик! Спасибо тебе за то, что ты нашел в себе силы вытерпеть все это! Теперь мы воочию убедились в том, что страшные слухи, ползущие с юга, – не плод воображения сумасшедших.

Парень задумчиво кивнул и покинул комнату старика.

Не успел он закрыть за собой дверь, как в обитель Диамона заглянул хозяин дома.

– Слушаю тебя, мой друг, – вопрошающе поднял на него уставший взгляд лекарь.

– Тот господин… Я добился, чтобы он посетил вас, – он уже здесь.

– Конечно, Задар, пригласи его! – кивнул старик и в ожидании устремил взгляд на дверь.

Задар выскользнул из комнаты и уважительно склонился, пропуская посетителя в комнату. Высокий, плотного телосложения пожилой мужчина в дорогой легкой одежде вошел в помещение и удивленно воскликнул:

– Мой славный Диамон! Ты ли это?!

Лекарь с улыбкой склонился, приветствуя гостя:

– Ваша светлость, рад видеть вас в добром здравии!

– Ну, насчет здравия – это ты, пожалуй, хватил лишнего! – пробасил гость и неожиданно расхохотался. – Боюсь, что у нас с покойным Эктором была чересчур буйная молодость! С годами это чувствуется все сильней, Охтам его побери! Но что мы все обо мне! Как ты, мой дорогой мастер?! Признаться, многие считали, что ты отправился вслед за своим господином в чертоги Четверых… – Влиятельный гость нахмурился. – Много странных, загадочных смертей и исчезновений произошло после смерти Эктора…

– Об этом-то, граф Таррес, я и хотел с вами поговорить, – Диамон многозначительно умолк.

Холодные серые глаза графа пристально прошлись по фигуре лекаря.

– Тебе есть что сказать по этому поводу, дружище Диамон?! Признаться, я уже начал считать, что большинство мужчин в этом королевстве позасовывали языки в свои трясущиеся от страха и подобострастия задницы! Я и некоторые мои… гм… друзья считаем, что цепь произошедших в последнее время событий весьма напоминает… – граф в задумчивости нахмурил лоб, подбирая подходящее слово.

– Переворот? – с лучезарной улыбкой взглянул на него лекарь.

– Задница Охтама, ты прав, старик! – пророкотал Таррес, и рука его непроизвольно сжала рукоять меча, пристегнутого к широкому поясу. – Внезапное сумасшествие Кайла… Смерти Ортома, Хетса и Берсона… Костер, Ленгор, Тарк и Мангар бесследно исчезли. Еще трое арестованы по подозрению в измене! А ведь все эти люди были верноподданными покойного Эктора!

– Вы не упомянули смерть самого короля, ваша светлость, – многозначительно взглянул на него Диамон.

– Как?! – вскричал граф, и щеки его побагровели. – Ты думаешь, Иктон посмел бы?

Диамон пронзительно взглянул на него:

– Да, граф, я действительно так считаю! Мне доложили, что Ортом и Хетс умерли с теми же симптомами, что и король. Мало того, я считаю, что принц Дибор тоже замешан в заговоре! Хотя он, скорее всего, лишь марионетка в руках узурпатора. – Старик поднял руку в предупреждающем жесте, заметив, что граф хочет его перебить. – Я лично был свидетелем того, как Иктон и его подручные волокли носилки Кайла в сторону подземелий. Их сопровождал Катор, едва державшийся на ногах. Лишь благодаря счастливой случайности я сам остался в живых – неподалеку проходила стража. Я знаю, что после этого люди Иктора искали меня в городе. Но, слава Четверым, у меня еще остались верные друзья, которые укрыли меня от убийц!

Таррес изумленно посмотрел на старика, как будто видел его впервые. Затем он смущенно опустил взгляд и пробасил:

– Дорогой мой лекарь, ты прав… Я сам мог бы догадаться обо всем, после того как безрезультатно просил наместника позволить мне навестить несчастного принца. Иктон надменно заявил, что рассудок принца совсем помутился и Кайл опасен для окружающих. Мне пришлось проглотить это объяснение… И лишь когда ты мне все рассказал, у меня открылись глаза на происходящее! Я немедленно соберу верных друзей, и мы потребуем от Иктона, чтобы он позволил нам навестить Кайла!

– И тогда вас постигнет участь тех, кто стараниями заговорщиков отправился в царство Четверых, – поднял руку Диамон в успокаивающем жесте. – Простите меня, ваша светлость, но вы воин, а не политик. Таким же был и Эктор Торнол… За что поплатился и он сам, и его старший сын…

– Во имя Четверых! – вновь повысил голос граф. – Что же ты нам предлагаешь, старик?! Забыть обо всем и стать шлюхами Иктона?! А бедняга Кайл пусть подыхает в подземелье?! Да Эктор перевернется в могиле!

– Ждать, мой добрый граф! Ждать и собирать силы – вскоре они понадобятся!

– Что ты задумал, лекарь?

– Я советую вам собрать всех, кто еще верен истинному наследнику. Нужно определиться, какие силы преданные короне люди могут выставить против заговорщиков в нужный момент. И на вашем месте я был бы крайне осторожен – Иктон не тот человек, с которым легко играть в подобные игры. Вы и ваши соратники – истинные благородные рыцари, привыкшие биться на поле боя, а не в коридорах королевского дворца. Когда ситуация этого потребует, вы еще проявите себя. Сейчас же позвольте старцу, всю свою жизнь наблюдавшему за жизнью при дворе, временно принять на себя бремя противостояния и предпринять кое-какие шаги!

– О каких шагах ты толкуешь?

– Первое и самое главное – это освободить Кайла и вывезти его из дворца. После этого у нас будут развязаны руки, и вот тут-то понадобится вся мощь, которую вы сможете собрать. Я со своей стороны попытаюсь поднять недовольство в народе. Если люди увидят истинного наследника живым и в здравом рассудке, то они без всяких колебаний последуют за ним. То же касается и королевских гвардейцев. Главный наш козырь – это Кайл. Если мы раскроем заговор и вынесем его на всеобщее обозрение, то Иктону уже не спастись.

Граф Таррес восхищенно смотрел на старика.

– Воистину, уважаемый мастер, я и предположить не мог, что за обликом книгочея скрывается искушенный в политике человек!

Диамон скромно опустил взгляд и тихо ответил:

– Быть может, вы этого не знали, но жизнь при дворе в эпоху перемен куда опаснее самых страшных болезней. Никто не знает об этом, но я частенько помогал покойному Эктору дельным советом. Да вот не уберег…

– Мы не уберегли, – эхом отозвался граф. – Но у нас еще есть возможность исправить свою ошибку!

Глава 9

Первые лучи солнца окрасили алые шторы в кровавый цвет и наполнили комнату мрачными оттенками. М-да, весьма символично…

Дибор Торнол устало потер покрасневшие глаза и нежно взглянул на обнаженную девушку, вытянувшуюся рядом с ним на постели. Спит, счастливая… Он легко провел ладонью по золотистым волосам девушки и осторожно накрыл ее легким покрывалом. Она чему-то сладко улыбнулась во сне и повернулась на другой бок. Дибор прикрыл веки, и ласковое выражение тут же покинуло его лицо, сменившись болезненной гримасой.

Он почти не спал уже четверо суток – с того самого дня, как решился навестить Кайла.

Если быть честным, то до того момента он попросту боялся сделать это… Кого боялся? Чего? Да всех и всего! Кайла, сумрака подземелья, откровенного разговора… А самое главное – себя! Своей совести, и без того ежедневно низвергающей его в пучину душевных страданий. О Четверо, как же он извелся за последнее время! Дибор заскрипел зубами и, уткнувшись в подушку, издал глухой стон. Какой же он все-таки… зверь, да, другого сравнения не подобрать. Отец… Кайл…

Да, коварный Иктон хорошо поработал с его сознанием, но… это ни в коей мере не могло служить ему оправданием. Убийство отца – об этом он не знал… сначала…

Иктон поведал ему о своих замыслах уже после того, как печальная весть облетела растревоженный дворец. И не успел возмущенный принц справиться с потрясением и позвать стражу, как коварный елей, льющийся с уст выродка королевской крови, уже овладел разумом младшего Торнола.

Да, старик в последнее время слишком часто предавался забвенью средь кувшинов с вином и голых девок, взвалив судьбу королевства на своих приближенных. Да, меланхоличный калека-брат плохо вязался с образом великого правителя… А корона и все, что ней связано… этому не было сил противостоять… тогда…

И лишь по прошествии нескольких месяцев, когда добродушный наместник начал превращаться в надменного и жестокого тирана, когда череда трагических смертей и исчезновений окутала дворец туманом таинственной недоговоренности, из которого то и дело проглядывала хищная сущность регента… Лишь тогда пришло оно – осознание совершенных деяний. Практически каждую ночь в коротких и тревожных снах Дибор встречался с укоризненным взглядом отца, с наивным и испуганным взором брата, запертого во тьме. Он просыпался в холодном поту, и в такие моменты блеск самоцветов, украшавших корону, был ему едва ли не противен!

Нужно отдать Иктону должное – своей твердой рукой, ведомой незаурядным разумом, он быстро навел порядок в королевстве. Восставшие племена на окраинах были жестко наказаны за свое неповиновение – об этом красноречиво вещали головы их вожаков, размещенные на пиках крепостной стены. Но… ряду ярких побед сопутствовали не менее яркие казни и заточения по подозрению в измене былых друзей покойного короля. И как-то уж так повелось, что никто уже не осмеливался рассуждать о политике наместника – у стен появились уши и… руки, вооруженные кинжалами. Придворные все чаще заводили себе слуг, которые пробовали перед трапезой их яства и вино. Никто никому не доверял, все друг друга боялись – именно таким стало обещанное ему дядей Иктоном королевство.

А совсем недавно произошло событие, заставившее Дибора по-новому взглянуть и на свою безопасность тоже… Его оруженосец, которому после учебного боя он великодушно разрешил выпить вина из графина, стоящего у него на столике, на следующий день в жестоких мучениях отошел в царство Четверых. И хотя придворный лекарь, ставленник Иктона, горячо всех убеждал: смерть вызвана тем, что у парня с давних пор больной желудок, – этому рассудок Дибора верить отказывался. Где двое, там и трое, и тогда уже никто не будет стоять на пути у честолюбивого и жестокого герцога Волчьих гор.

Именно в тот день он спустился в мрачное подземелье… На что он рассчитывал? Его брат, хоть и был неискушен в политике, наверняка сумел сложить два и два. Хотел ли Дибор услышать слова прощения? Нет, за подобные деяния не будет, да и не может быть даже малейшего снисхождения! Тогда чего же он хотел?! Да всего-навсего – услышать уже забытый голос родного человека. Он надеялся, что Кайл хотя бы выслушает его покаяние.

Но все произошло совсем не так, как рисовал в своем воображении Дибор. Во тьме подземелья изнеженный калека нашел в себе силы не сломаться и до последнего отстаивать свои принципы. Да, Кайл – молодчина, не то что он… Брат! По щеке принца стекла скупая слеза. Он так же, как и Кайл, вновь переживал каждое мгновение их счастливого детства… Постепенно чувство глубочайшей ненависти к самому себе все сильней захватывало его. Истошный вопль рвался из его груди и, не находя выхода, рассыпался на мельчайшие ледяные иглы, которые впивались в сердце… Дибор вновь уткнулся в подушку и тихо застонал.

В этот момент легкая ладонь осторожно легла на его голову и нежно взъерошила волосы.

– Что с тобой, любимый? Тебе нехорошо? – голос Дайлы был встревоженным.

– Нет, все в порядке… – Дибор попытался взять себя в руки и повернулся к возлюбленной.

Девушка обхватила его лицо руками. Родные серо-зеленые глаза пытливо и обеспокоенно всматривались в его покрасневшие очи. Дайла передернула плечами и, отпустив его, накинула на себя покрывало. Затем она нетерпеливо вздохнула и с укоризной вновь взглянула на него:

– Не лги мне! Я же не слепая – с тобой уже несколько дней творится что-то неладное!

Принц нерешительно взглянул на нее – роднее и ближе человека у него не осталось. Они знали друг друга с самого детства. Дайла – дочь маркиза Мостера. Втроем, Дайла, Кайл и Дибор, они играли, штурмовали воображаемые крепости ужасных противников, шалили, дрались на игрушечных мечах. И девочка ни в чем не уступала мальчишкам. Потом, когда Кайл из-за роковой травмы уже не мог составить им компанию, юный принц и маленькая дворянка сблизились еще больше. Постепенно их трогательная дружба переросла в нечто большее – наступил день, когда оба уже не смогли противиться зову природы и стали тайными любовниками. Оба прекрасно понимали, что брак меж ними невозможен, но не было силы, способной заставить их расстаться.

Дибор в растерянности покачал головой – если Дайла обо всем узнает, то… наверняка отвернется от него… Он сел на постели и с каким-то непередаваемым вызовом взглянул ей прямо в глаза и, словно бросаясь в бездонную пропасть, с жаром заговорил:

– Ты хочешь узнать, что меня тревожит?! Ты желаешь услышать, каким чудовищем стал принц Дибор Торнол?! Так слушай же, потому что я больше не могу носить все это в себе…

Он рассказывал долго, не упуская ни единой детали; не щадя себя и не пытаясь найти даже малейшего оправдания своим действиям…

По мере повествования на лице девушки отображались самые противоречивые чувства. Поначалу она отнеслась к его рассказу недоверчиво, с сомнением оглядев его, определяя, в своем ли уме ее возлюбленный. Но Дибор продолжил свой рассказ, и тогда недоверие сменилось неприкрытым ужасом – в глазах Дайлы появилось отчаяние, и непроизвольно она прикрыла ладонью рот. Когда принц прерывающимся голосом поведал ей о посещении камеры в подземелье, по его щекам катились скупые слезы. Душа Дайлы буквально разрывалась на части – она одновременно ненавидела и любила своего запутавшегося принца. Когда Дибор закончил рассказ, он отер глаза и робко взглянул на потрясенную девушку – ее очи были исполнены ужаса, боли и… жалости.

– Иди ко мне, мой бедный принц…

Дайла стянула с плеча угол покрывала и, обняв любимого, укутала его, крепко прижавшись всем телом. Так они сидели некоторое время, не смея нарушить повисшую в воздухе тишину.

Наконец Дибор сбросил с себя опустошенное оцепенение, охватившее его после того, как он выговорился. Его спина выпрямилась, в глазах читалась твердая решимость…

Дайла, словно почувствовав его состояние, с тревогой взглянула на принца:

– Ты что-то задумал, милый?

– Знаешь, я так больше не могу жить! Пришла пора положить всему этому конец! – твердо и с небывалым облегчением произнес он. – Сегодня же Кайл покинет застенки подземелья и… будь что будет! Нужно немедленно переговорить с друзьями и покончить с этим!

Он порывисто вскочил с постели и принялся одеваться. Дайла улыбнулась сквозь выступившие слезы и сдавленно прошептала:

– Я знала, что не ошиблась, полюбив тебя! Знай, что бы ни произошло после этого – я во всем поддержу тебя…

Облачившись в камзол, Дибор склонился над кроватью. Нежно, словно прощаясь, он поцеловал девушку и тихо сказал:

– Возможно… мы больше не увидимся… так близко… Знай, я всегда любил и буду любить только тебя! Я не часто говорил тебе это, но сейчас, пожалуй, самое время!

Дибор решительно развернулся и направился к двери. Плача, Дайла прошептала ему в спину:

– Я тоже… всегда… – и, зарыдав, упала на подушки…

Граф Эндор Таррес задумчиво окинул взглядом маленький отряд, сформированный им для освобождения принца Кайла. Кроме собравшихся здесь людей, он никому не доверял во дворце. Кругом пышным цветом расцветали предательство и ложь.

Вот этот здоровенный воин, Лигер, из личной свиты графа, отлично подойдет для того, чтобы нести юного наследника. Воин великолепно владеет всеми видами оружия и, в случае непредвиденных осложнений, сможет прикрыть бегство отряда. Когда-то давно он был наемником, причем одним из лучших. Этот хмурый и молчаливый человек имел бесценное качество – он был честен со своим господином. На него граф мог положиться, пожалуй, с большей уверенностью, чем на многих из своих друзей из знати.

Мальчишка лет двенадцати – сын ныне покойного каменщика, занимавшегося починкой и восстановлением стен дворца. Отец с малых лет обучал парня своему ремеслу. Он водил его по туннелям и подземельям замка, показывал обрушившиеся потайные коридоры и бездонные колодцы. Именно от него Таррес узнал о существовании еще одного, скрытого от людских глаз, хода к темнице принца. Отец показал его Матею незадолго до своей смерти. Как оказалось, узкий коридор был заложен камнями, и только время, разрушившее связующий раствор между ними, позволило узнать об этом тайном пути.

Оба, и мальчуган и суровый воин, напряженно молчали, чувствуя груз ответственности, который они приняли на себя. Шутка ли – пойти против самого наместника и в случае неудачи обречь себя на смерть через пытки. Граф и сам, несмотря на богатый опыт, полученный в бесконечной череде жестоких битв, чувствовал себя довольно неуютно. Уж слишком призрачна надежда на благополучный исход, ведь времени на подготовку практически не было. Еще чуть больше месяца – и принцу Дибору исполнится восемнадцать, и тогда он по праву займет трон. Чего ожидать от правителя, отправившего своего отца в царство Четверых, а брата – в сырую темницу?

Таррес еще раз взглянул на свою «банду» и грустно улыбнулся: один – холоден и нем, словно рыба; второго слегка потряхивает от нетерпения и страха. Была еще девушка, маркиза Ледвей, молодая и очаровательная особа. Граф взял ее на воспитание после смерти своего друга – маркиза Альмеро Ледвея. Девчушка была настоящим сорванцом, и граф любил ее, словно родную дочь. Вот и теперь, едва она выведала у Тарреса его планы по вызволению истинного наследника, как тут же вызвалась выкрасть ключи у Тейна, носившего в камеру узников еду и воду. Преисполнившись негодования, Таррес категорически запретил ей даже думать об этом.

Эндор нахмурился – что-то она задерживается. Сердце пожилого человека тревожно сжалось в груди, едва он вспомнил о ее сумасбродном желании помочь заговорщикам.

– Где носит эту взбалмошную девчонку?! – невнятно произнес он. – Собрать вещи – не такое уж долгое дело.

– Вы о леди Ледвей? – предположил Лигер. – Не хочу совать нос не в свое дело, но…

– Что?! – выдохнул граф и схватил солдата за обшлаг рукава.

– Направляясь сюда, я видел ее неподалеку от помещений, где расположились люди наместника, – ответил воин и встревоженно взглянул на Тарреса. – Что-то не так?

– О Четверо! – простонал граф и бросился вдоль по коридору, крикнув на ходу: – Ждите меня здесь!

Возвращаясь в свою комнату после ставшей уже привычной кормежки высокопоставленного узника, Тейн устало поднимался по широкой лестнице. Он небрежно кивал стражникам, которых наместник Иктон выставил едва ли не на каждом пролете, опасаясь желающих добраться до Кайла.

В камере уже с неделю царила мертвая тишина, а к пище никто не притрагивался. Возможно, принц решил извести себя голодом. Бедняга и не подозревал, что он страшно ошибся, приняв тюремщика за глухого. Подручный Иктона прекрасно понял, что старик отдал концы после той взбучки, которую они с Луборгом ему устроили. Бездушный герцог, узнав о произошедшем, лишь криво усмехнулся и зловеще обронил: «Пусть лежит там…»

Тейн недобро усмехнулся, представив себя на месте принца. Долгие месяцы заключения, смерть слуги, тело которого гнило прямо на глазах Кайла, уныние, усугубленное пожизненным увечьем, – он и сам бы на его месте уже подумал о смерти как об избавлении. Ведь именно к этому подводил его коварный и хитроумный герцог Волчьих гор. Несмотря на череду казней и таинственных смертей, наместник не хотел пачкать свои руки кровью еще одной царственной особы. Пусть все будет естественно! Правда, совсем недавно Тейн слышал историю отравления оруженосца, служившего Дибору, но эти слухи быстро затухли. Ну да Четверо им будут судьями, этим высокопоставленным особам! С неприхотливого служаки довольно того, что хозяин ценит его преданность и время от времени вознаграждает.

Добравшись до своих покоев, Тейн с изумлением увидел возле дверей прекрасную молодую даму, кажется – весьма важную персону (воин слабо разбирался в придворной иерархии и поименно знал лишь нескольких дворян).

– А вот и ты, мой славный рыцарь! – пьяным голосом произнесла девушка и призывно взболтала вино в стеклянном графине. – А я тут решила навестить тебя…

Девица соблазнительно улыбнулась и неловко шагнула навстречу Тейну. Она оступилась и едва не упала на пол – воин подхватил ее и помог удержаться на ногах. Девица всем телом навалилась на него и горячо зашептала ему на ухо:

– Славный мой, ты даже представить себе не можешь, как долго я набиралась смелости прийти к тебе! И вот – я напилась и пришла…

Девица пьяно улыбнулась и повисла на замершем, словно каменное изваяние, Тейне. От нее пахло хорошим вином и духами. У Тейна, весь опыт общения с женщинами которого сводился к редким случкам со шлюхами из дешевого борделя, закружилась голова. Такая молодая и прекрасная… Упругое податливое тело в его руках… Пышная налитая грудь, рвавшаяся из корсета…

Тейн встряхнул головой, будто вынырнув из глубокого омута. «Что нужно этой богатой и знатной сучке?!» Не может быть, чтобы она не смогла найти себе кого-нибудь получше потасканного вояки, которому уже под пятьдесят!

Хотя… чего только не бывает в этой жизни… Пьяный каприз богатой шлюхи? Все может быть… Сейчас мы это проверим!

Подручный наместника покрепче прижал к себе Айру Ледвей и трясущимися от нетерпения руками вставил ключ в замочную скважину. Открыв дверь, он затащил девушку в свою комнату и, приняв из ее рук графин с вином, поставил его на стол. Затем Тейн повернул Айру лицом к стене, раздвинул ее ноги и поднял руки.

– О-о, – простонала девушка, – мой рыцарь будет обыскивать меня? Тейн, будь внимательнее, не пропусти укромных мест! – она с хрипотцой рассмеялась.

Он тщательно обшарил руками соблазнительное тело, невольно чувствуя дикое возбуждение. Леди Ледвей стонала и выгибалась, когда его руки касались интимных частей ее тела. Наконец Тейн опустил ладони – все чисто, никакого оружия он не обнаружил.

– Уже все?! – томным голосом произнесла Айра. – А я только начала заводиться!

Она вздохнула и, развернувшись, направилась к столу, открыла графин и наполнила из него два бокала. Подняв их, девушка поднесла один Тейну, с подозрением посмотревшего на вино.

– Глупый, неужели ты боишься, что я тебя отравлю?! – ласково произнесла Айра. – Так знай, как только ты впервые появился во дворце… я… я безумно возжелала тебя. Не знаю, что это – страсть или любовь… Я чувствую лишь одно – я хочу тебя!

После этих слов Айра чокнулась с бокалом Тейна и залпом опорожнила свой. Тейн усмехнулся и тоже отпил несколько глотков. «А она и вправду запала на меня! Оружия нет, вино не отравлено». Он опустошил бокал, обнял девушку и жадно впился в ее губы, руками шаря по извивающемуся телу.

– Мм… подожди! – простонала она. – Я хочу еще вина…

Шатаясь, она подошла к столу и наполнила бокалы вновь. Потом Айра поманила Тейна к себе и усадила на широкий стул. Он развалился в деревянном кресле и вожделенно уставился на девушку, которая расстегнула пуговицы корсета, открыв его взгляду торчащие розовые соски. Затем девушка уселась к нему на колени, взъерошила волосы и притянула его голову к своей груди. Тейн застонал от вожделения и легко укусил ее за сосок.

– Да… – тихо простонала она.

Тейн продолжил заниматься ее великолепной грудью. Тем временем наигранное пьяное состояние исчезло из карих глаз девушки, сменившись решительностью, к которой примешивался оттенок отвращения. Ее рука потянулась к уложенным в высокую прическу темным волосам и извлекла из них крошечный сверток.

С ненавистью взглянув на сосущего ее грудь тюремщика, она высыпала его содержимое в бокал собутыльника. Но, как только ее рука сделала попытку выбросить пакетик, жесткая ладонь кавалера ухватила ее за запястье. Похолодев всем телом, обольстительница взглянула в насмешливые и жестокие глаза Тейна. Он схватил ее за горло, повалил на стол и без единого звука принялся душить. Айра судорожно взмахнула руками, пытаясь достать убийцу, и захрипела. В глазах начало темнеть, и все, что она видела перед собой, – это ироничный и неумолимый взгляд немого изувера. «О Четверо! Почему я не вняла словам графа?!» Теперь она умрет и подведет тех, кто ждал ее… Будь проклято то мгновение, когда она решила добыть ключ от камеры Кайла!