Текст книги "Тевтон"

Глава 7

Курт ужинал, сидя в полном одиночестве за угловым столиком. Он питался по пассажирскому наряду, на час позже остального экипажа. Впрочем, за это он был даже благодарен командиру транспорта, поскольку иначе бы ему не удалось спокойно принять пищу. Весть о том, что на борту ковчега находится настоящий боец спецгруппы, в мгновение ока облетела всех, кто находился на «Длани Господней». И во время посадки на корабль парень все время находился под прицелом десятков глаз. Впрочем, он бы в любом случае вызвал интерес к своей персоне – о бойцах ягд-команд в Тевтонии ходили настоящие легенды. А его приписку к данному подразделению выдавала пятнистая форма. В парадную молодой человек не успел переодеться, лихорадочно собираясь домой.

Кроме штатного имущества, положенного ему по уставу, нужно было привезти домой и сувениры с Фобоса, которых у него накопилось за время службы на Черной планете предостаточно. Отцу предназначалось копье аборигенов, то самое, с длинным и несуразно широким лезвием, украшенное от наконечника до конца древка примитивной, но искусной резьбой. Младшему брату Иоганну – щит местного вояки с намалеванной мордой еретического божка. Матушке – богатое ожерелье из прозрачных, неимоверно твердых камней, снятое Куртом с шеи убитого лично им вождя какого-то туземного племени. Сестре – точно такое же, но из камней алого цвета. И еще, для себя, чтобы повесить в комнате, в которой он жил раньше, – деревянный меч: длинная круглая дубина с ромбом на конце, в который вставлены лезвия из скверного железа. На память о службе, чтобы когда-нибудь, выйдя на покой, смотреть на грубо изготовленное орудие смерти и вспоминать свою юность.

О черт, замечтался! С чего бы вдруг? И тут Курт сообразил, что в столовой он не один. Кого еще принесло? Все члены экипажа получили строжайшее предупреждение насчет соблюдения распорядка и правил на борту, которыми категорически запрещалось находиться в трапезной во внеурочное время. Неужели нашелся смельчак, решивший рискнуть, чтобы получить пять суток карцера? Впрочем, праздное любопытство не к лицу гражданину Ордена. Тем более – герою. Чуть замедлившаяся на мгновение ложка вновь устремилась ко рту. Еле слышно стукнул опускаемый на стол поднос, и смутно знакомый голос произнес:

– Надеюсь, господин гауптман не возражает против компании?

Молодой человек медленно поднял глаза и едва не подавился: серебряные молнии в петлицах, знакомая до холода в животе эмблема со скрещенными молотами…

– Гаупткнехт Бригитта фон Роршах цу Гриффин. Вторая комтурия Святой Инквизиции.

Отложив ложку, парень поднялся, ответил:

– Ягд-команда Готфрида цу Лансдорфа. Гауптман Курт фон Вальдхайм, фройляйн.

Девица вперилась в него своими ледяными глазами, вежливо кивнула головой, села напротив и принялась за еду. Молодой человек спокойно занял свое место и продолжил трапезу. Соседка же явно почувствовала себя не в своей тарелке. Бригитта привыкла, что один ее вид вызывает у людей священный трепет, и, узнав, что на борту ковчега кроме нее летит еще одна знаменитость, решила сбить накал страстей, запугав неизвестного вояку. До этого она питалась у себя в каюте, вынудив командира транспорта пойти на неслыханное нарушение устава. Теперь же она лишь досадливо прикусила на мгновение пухлую нижнюю губу, впрочем, тут же отпустила и продолжила есть. Между тем гауптман закончил свой ужин и приступил к напитку. Против обыкновения, он пил простой травяной настой. Придраться Бригитте было не к чему, хотя и очень хотелось. Только вот пил он очень медленно, явно растягивая удовольствие. А это – грех! Отложив ложку в сторону и аккуратно промокнув губы салфеткой, гаупткнехт уставилась тяжелым взглядом на солдафона (он ей сразу не понравился – слишком уж идеальный!) и произнесла:

– Грешите, Брат во Христе?

Курт неподдельно удивился:

– С чего бы это вдруг, Сестра?! Или настой окады[13]13
  Окада – местный аналог чая.


[Закрыть] уже приравнен к чревоугодным напиткам? Сии изменения устава мне неизвестны. Как-то знаете, некогда было заниматься изучением нововведений. Я все больше по лесам да степям. Работа такая…

И вновь сделал глоток ароматного напитка. Бригитту это просто взбесило, но, сдержавшись, она процедила сквозь зубы:

– Просто пьете вы его, наслаждаясь, Брат! Слишком уж долго…

Левая бровь молодого человека взлетела кверху.

– Не думал, Сестра, что элементарная вежливость мужчины к женщине может быть расценена, как святотатство… Мне казалось, будет некультурно первым встать из-за стола и оставить вас в одиночестве.

– А разве мне нужна компания? Тем более – ваша?!

Инквизиторша выделила последнее слово, внутренне уже празднуя победу. Но противник смог обезоружить ее одной фразой:

– Но, госпожа, если бы вам не требовалась компания, вы бы выбрали другой, свободный столик.

Крыть было нечем. В помещении трапезной никого, кроме них двоих и застывшего в испуге, словно болванчик, повара за стойкой раздачи, не было. Между тем офицер закончил мысль:

– Так что, госпожа… Не желаете ли прогуляться на обзорную палубу, полюбоваться на звезды?

Здесь уже блондинка не сдержалась:

– Вы что себе позволяете, Брат?! Да как вы только осмелились предложить мне… мне такое?!

Курт спокойно парировал:

– Гордыня, госпожа фон Роршах цу Гриффин, относится к семи смертным грехам.

Кипя от возмущения, девушка забыла про еду и начала медленно подниматься со стула, зловеще улыбаясь, а молодой человек спокойно закончил:

– Значит, госпожа Инквизитор считает недостойным получить предложение провести некоторое время на обзорной палубе сего ковчега, любуясь бесконечным космосом, созданным Владыкой нашим, Господом Иисусом Христом в его любви к человечеству, в компании кавалера Черного Креста?

– Да как вы…

Бригитта осеклась – до нее дошло значение последних слов, произнесенных Вальдхаймом. Ведь, собственно говоря, она и оказалась на Фобосе потому, что сопровождала награду и документы от Капитула для передачи их непосредственно губернатору планеты. Что делать?.. Что делать? Этот «пятнистый» поймал ее в собственную ловушку! Проклятье!.. Что же ей делать?! Мысли лихорадочно заметались в голове, срочно разыскивая достойный выход из сложившейся ситуации, но ничего подходящего, чтобы выпутаться из западни, в которую она угодила, не было. Медленно блондинка взяла салфетку, вновь аккуратно промокнула губы и бросила использованную бумагу на поднос.

– Если у вас есть такое желание, то я могу составить вам компанию, гауптман. Хотя не думаю, что доставлю вам своим присутствием какое-либо удовольствие.

– Одну секунду, фройляйн…

Курт ловко подхватил оба подноса и, метнувшись, поставил их в окошко раздачи, как и полагалось. Затем почти мгновенно оказался возле столика, за которым его ожидала госпожа Инквизитор, и слегка согнул руку в локте:

– Прошу вас, фройляйн…

Даже сквозь ткань кителя он ощущал, как нервно подрагивают ее тонкие пальчики. О том же, что девушка не поверит в его награждение, он даже не задумывался. Не в обычаях Тевтонии было лгать. Тем более о подобном…

Оказавшись на верхней палубе ковчега, под прозрачным куполом обзорной галереи, Бригитта пораженно ахнула. Она впервые оказалась в подобном месте, до этого видя звезды только с поверхности планет. А здесь, в глубоком космосе, звезды были совсем другие… Казалось, можно различить яростные огненные океаны, бушующие на их поверхности. Огромные, немигающие, светящие удивительно ровным и ярким светом. Курт почувствовал, что настроение спутницы резко изменилось, причем в лучшую сторону. Чуть наклонившись к ней, парень шепнул:

– Вам нравится, фройляйн?

Та, пораженная до глубины души, только кивнула головой. Впрочем, и молодого человека, хотя он и видел пространство уже не раз, зрелище всегда впечатляло. Огненный шар Вечери Господней, сияющий в глубине. Спираль Последнего Пути, завитая тысячами звезд. Голова Лошади Пилата… Названия созвездий были удивительными. Рыцари, давшие имена новым звездам, были в душе настоящими поэтами, тоскующими по потерянной Родине-Земле…

Время в наслаждении звездами пролетело незаметно. Оба вздрогнули, когда по залу разнесся печальный звук рога, призывающий ко сну. Девушка даже вздохнула про себя – уже завтра «Длань Господня» приземлится на Тевтонии, и когда она вновь сможет увидеть бескрайнюю глубину Пространства – неизвестно. Ибо неисповедимы пути Святой Инквизиции.

– Вы проводите меня, господин гауптман?

Парень улыбнулся, и его улыбка была такой смущенной, что сразу пришлась по душе Бригитте, стирая возникшую было вначале неприязнь.

– Конечно, госпожа фон Роршах цу Гриффин.

И тут же все испортил, добавив:

– Неужели вы считаете меня настолько неотесанным, что я забуду правила хорошего тона по отношению к девушке?..

Весь дальнейший путь до ее каюты прошел в полном молчании. Когда Бригитта перешагнула через высокий комингс, то обернулась и холодным тоном небрежно бросила:

– Благодарю вас за вежливость, господин барон…

Курт сообразил, где совершил ошибку, но было поздно – дверь со щелчком встала на место. Хлопнул себя по лбу, но не ломиться же с извинениями? Увольте, фройляйн! Повернулся и, досадуя на собственную неуклюжесть, направился к себе.

Оказавшись наконец в выделенном ему помещении, Курт сбросил китель, готовясь принять душ, но, бросив случайный взгляд в иллюминатор, замер на месте. Натренированный на мелочах в ягд-команде взгляд вдруг заметил среди рисунка знакомых созвездий медленно, очень медленно ползущий огонек. И ничем другим, кроме факела из дюз космического корабля это быть не могло. Курт схватил трубку переговорного устройства, нажал кнопку вызова рубки управления. Чуть усталый голос ответил:

– Слушаю, дежурный штурман Клаус фон Виргиц.

– Это гауптман Курт фон Вальдхайм. Немедленно начать съемку квадрата 14-21-66. Ориентир – Звезда Голгофы, два градуса влево. Съемку вести в течение десяти минут. Отснятый материал – ко мне в каюту!

– Слушаюсь, господин гауптман!

Теперь оставалось только ждать. Еще никогда минуты, отмеряемые встроенным в стену таймером, не тянулись так долго в восприятии тевтона. Ровно в назначенный им промежуток времени коротко прогудел сигнал вызова по внутрикорабельной связи, и голос дежурного штурмана произнес:

– Примите запись, господин гауптман.

– Готов.

Дрожа, словно в лихорадке, Курт дождался окончания приема файла, затем перебросил изображение на монитор логгера. Укрупнил заданный участок, отметил значками нужный фрагмент, включил. Да, он не обманулся, и тревога не ложная – умная машина медленно чертила по экрану дугу движущегося объекта. Орденских кораблей там быть не могло. Никак. Слишком большое расстояние. Да и делать в том квадрате им было нечего. Значит, чужаки? Но откуда? Впрочем, не время бить тревогу. Нужно по прибытии на Тевтонию навести справки в навигационном отделе космофлота и, если на записи все-таки чужаки, срочно отправлять файл в Службу Разведки. Пусть там начинают чесать затылки и делать нужные выводы. Но в глубине души Курт не сомневался – это корабль тех самых таинственных бледнокожих пришельцев, которые командовали фобосийцами при разгроме форта.

Кулаки тевтона яростно сжались. Неужели он скоро сможет отомстить за тех, кто погиб? За тех, кого съели живьем, кого убили, чтобы напитать силой иссохшие тела вуку-вуку? Месть… Один из смертных грехов. Но странно, когда юноша испытывал это чувство, он не ощущал себя грешником…

Курт с трудом дождался утра, почти не сомкнув глаз. Наконец его пригласили на выход. Ковчег приземлился в космопорте двадцать четыре, откуда началась одиссея Вальдхайма почти восемь месяцев назад. И это показалось молодому человеку хорошим предзнаменованием. Жадно вдохнув грудью невероятно вкусный воздух Родины и подхватив аккуратно упакованные в бумагу сувениры с Фобоса, он двинулся прямо к серому зданию диспетчерской. Отпуск отпуском, но долг перед Орденом превыше всего…

В круглом зале Цитадели вновь сидели четверо людей в капюшонах, ведя неспешную беседу:

– Итак, Брат, ваш протеже вновь показал себя с самой лучшей стороны, обнаружив корабль чужаков!

Пожилой, носящий имя Молот Ведьм, дернул краешком губы, обозначая улыбку.

– Да, Брат. Я не ошибся в юноше. И, посмотрите, Братья, какое невероятное везение: он первый, кто увидел и даже сообразил снять чужаков на камеру. Благодаря этому мы смогли хотя бы предположить, кто они такие. Далее – захватил образец оружия. Наши инженеры были поражены, когда разобрались с ним. Зато теперь на вооружение скоро поступит новый бронекостюм, который сможет противостоять будущему врагу. Это – два. Помимо прочего мы, наконец, смогли разобраться, почему негеры с таким успехом уничтожают наши форты, и внесли коррективы в их оборону. За последние два месяца мы не потеряли ни одного поселения, Братья. Опять же благодаря Курту фон Вальдхайму. И сейчас он подносит нам на блюдечке абсолютно секретный маршрут чужаков. Астрологи Ордена уже пытаются вычислить примерную точку финиша данного корабля, а командование флота двинуло Вторую тяжелую эскадру в замеченный сектор, чтобы по возможности либо захватить вражеский космолет, или хотя бы попытаться взять в плен кого-нибудь из членов экипажа. Буде же попытка не увенчается успехом – отследить маршрут неизвестного корабля. Нашим же частям на Фобосе приказано усилить карательные операции против негеров и всеми способами обнаружить и захватить чужаков, прячущихся на планете. А также разыскать их космодром.

– Порт – сооружение внушительное, Братья. Его так легко не спрячешь.

– Верно, Брат. Но… Как ни прискорбно признать, чужаки явно превосходят нас в техническом отношении. Согласитесь, что об этом говорят и их оружие, и корабль. Мир еретиков расположен гораздо дальше Тевтонии и Фобоса. Тем не менее на последней планете они бывают. И, как я понимаю, довольно часто. Так что нужно искать их базу. Она точно есть! Скорее всего расположена где-то на полюсе, может быть, даже под водой. И очень-очень хорошо замаскирована.

Все головы склонились в абсолютном согласии с речами старшего из собравшихся…

– Братик приехал! Курт вернулся!..

Этими криками парня встретил отчий дом. Вальдхайм поставил вещи прямо на выметенную до блеска дорожку литого камня и распахнул объятия навстречу младшим членам семьи. Сестра повисла на шее, радостно визжа, братишка обхватил его за пояс, уткнулся носом в бедро и засопел от счастья.

– Ну, сын, здравствуй! – прогудел могучий бас, и навстречу шагнул сам глава семьи, барон Ульрих фон Вальдхайм, высокий широкоплечий мужчина с тронутыми сединой густыми волосами цвета вороньего крыла.

Курт даже растерялся от неожиданности – отец всегда был холодным, даже неприступным, а тут на его лице явно отражались эмоции. Да, юноше не показалось – гордость и радость. За сына. Младшие оторвались от брата, и барон крепко, так, что даже хрустнули кости, обнял сына. Затем, разомкнув объятия, смахнул предательскую слезу в краешке глаза.

– Молодец! Не посрамил!

Хлопнул от избытка чувств Курта по плечу так, что, будь тот послабее, сшиб бы с ног, но закаленный тренировками наследник только чуть качнулся.

– Возмужал, окреп! Совсем взрослым стал, сын…

Барон отступил назад, давая матери подойти наконец к сыну. Альрика фон Вальдхайм происходила из семьи Гогенцоллернов, захудалых обедневших дворян с юга Новой Тевтонии, растерявших со временем все достояние, кроме красоты своих женщин. И сватовство отца Курта просто спасло их род от долговой ямы. К сожалению, браки между дворянами имели побочную сторону – в таких семьях рождалось не больше двух, редко когда трех, детей. Почему? Орден как-то не задавался такими вопросами. Впрочем, если в брак с тевтоном вступала юсави из местных, то смешанная семья могла иметь и десять, и двенадцать детей. Отчего-то в этом случае ограничения на рождаемость не было. Да и вдобавок в последние годы в семьях чистых шрехтов в основном рождались именно девочки. А вот в тевтонских семьях подобное событие, если таковое случалось, считалось праздником. В подавляющем большинстве случаев от пришельцев появлялись на свет только мальчишки. Очередная загадка планеты. Но молодой человек не задавался лишними вопросами, а с жадностью всмотрелся в по-прежнему красивое, не потерявшее своего очарования с прожитыми годами родное лицо.

– Здравствуй, мама!

– Сынок…

Она упала ему на грудь, а парень только и смог, что ласково гладить ее по голове и пытаться как-то утешить плачущую от радости женщину. Наконец все немного успокоились и перебрались в гостиную большого двухэтажного особняка, в котором проживало семейство Вальдхаймов. Только тогда Курт смог распаковать свои узлы и приступить к раздаче подарков.

Женщины семьи дружно ахнули при виде варварских ожерелий. Отец расплылся в улыбке, получив экзотическое оружие. Иоганн не находил себе места от счастья, бегая по дому со щитом в руке и пугая аборигенов, служивших в особняке, жуткой рожей, намалеванной на нем. Оценили и меч, правда, поняв, для чего служит сей предмет, только после объяснений.

Потом Курта торжественно проводили в его старую комнату, велев отдохнуть и приготовиться к вечернему приему в честь возвращения на побывку. Покой действительно не помешал. Парень принял ванну, домашний цирюльник привел в порядок его волосы. А новенький парадный мундир прибыл с нарочным из соседнего городка. Отец сделал сюрприз, заказав его для сына в местном пошивочном салоне. Положенные к мундиру сапоги в доме имелись, не зря обувь мануфактур фон Вальдхаймов славилась на всю Тевтонию и даже поставлялась в армию. Одно время маршал провинции предлагал даже выкупить заводы семейства в казну, но потом, после того как отец задействовал свои связи, отказался от этой идеи, поставив, правда, ограничение на количество производимой обуви. Так что здесь юноша мог блеснуть среди приглашенных семейств.

Курт вытянулся на постели, отдыхая после горячей ванны. За стенами комнаты царила суматоха. Шрехты носились по особняку, словно ужаленные. Слышались голоса, звон посуды, шум передвигаемой мебели. «Да, похоже, папочка собирается похвастать своим отпрыском перед всем местным дворянством!» – мелькнула в голове мысль, перед тем как Курт задремал.

Впрочем, поспать пришлось совсем недолго, может, с полчаса. Затем в комнату постучались – пришли слуги, чтобы помочь ему одеться. После окончания процедуры Курт с удовольствием осмотрел себя в принесенном зеркале и остался доволен. Оттуда на него смотрел бравый вояка в идеально подогнанном мундире и сияющих лаком сапогах с рыцарскими шпорами. Да, теперь он тоже барон, как отец!

Последний штрих – награды. Все, как положено по уставу: медаль, орден и Крест. Черный Крест на нашейной ленте. Неожиданно в комнате стало тихо – слуги мгновенно прекратили все перешептывания, пораженно глядя на регалии, которыми украсил себя молодой господин.

Парень дернул краешком губы в улыбке и вышел из комнаты. И едва сдержал эмоции при виде того, как преобразился дом к званому вечеру. Сияли начищенные до блеска старинные бронзовые светильники, все стены были тщательно вымыты, а полы натерты воском до такой степени, что в них отражался идущий. Украшенные гирляндами белых цветов перила лестниц, алые дорожки ручной работы, фамильные драгоценности в шкафах за толстыми стеклами. Ого! Честно говоря, не ожидал даже… И на почетном месте его подарки – копье и щит. Ну понятно. Папаша решил прихвастнуть тем, где служит сын. А вот и родитель, одетый в свой лучший камзол с цепью титула на груди.

– Отец?

Курт склонил голову в знак уважения младшего к старшему по возрасту.

– Сын?

Ответный кивок. Затем голос дрогнул, когда родитель увидел награду Капитула.

– Это?..

– Да, отец.

Барон даже растерялся на мгновение. А когда рассмотрел его нашивки специалиста ягд-команды, то и вовсе потерял дар речи. Понадобился целый графин воды, прежде чем старик обрел дар речи.

– Да-а… Сразил наповал, сын! Я знал, что тебе дали титул. Но вот про остальное посыльный умолчал.

– Согласно уставу, отец.

Барон кивнул, затем щелкнул пальцами. Перед ними мгновенно вырос вышколенный шрехт в домашнем мундире, согнулся в поклоне.

– Вина нам. Шенхольдского!

Бровь юноши поползла вверх от удивления – ничего себе! Такое пьют только при рождении или смерти. Бутыль подобного напитка стоит половину дохода от мануфактур за год… Да, сын явно получил благоволение родителя! Шрехт между тем почти моментально вернулся с высокой бутылкой, покрытой паутиной. Почтительно протер сосуд полотенцем, затем откупорил и разлил по бокалам.

– За наш род!

– За род!..

Драгоценный хрусталь зазвенел, когда бокалы столкнулись, мужчины выпили, и слуги убрали посуду.

– Я горжусь тем, что ты, сын, оказался воистину достойным славы Предков!

– Благодарю за доброе слово, отец!..

Гостей действительно набралось много. Почти вся округа откликнулась на приглашение. Можно было смело сказать, что все местное дворянство посчитало за честь явиться к фон Вальдхайму, который гордился произведенным его наследником впечатлением. Еще бы! Кавалер Черного Креста! Все кумушки строили планы, как бы окрутить молодого героя со своими дочерьми, племянницами, кузинами. Впрочем, отцы семейств вряд ли возразили своим половинам против сих матримониальных планов. Ведь потенциальный жених молод, красив, богат, да еще – герой! Нет, тут надо брать быка за рога и любыми способами хватать очень и очень перспективного жениха.

Курт усмехнулся про себя, не меняя, впрочем, любезного выражения и внимая очередному навозному фрайхеру, имеющему дочку на выданье. Желание окрутить парня так и читалось на лице собеседника. Но тут выручил отец, решив, видимо, добить местное дворянство. Прервав музыкантов, играющих на балконе, он подал знак мажордому. Шрехт поднялся на помост, установленный в центре зала, и громогласно заговорил:

– Да будет всем ведомо, что час назад, прямо во время бала, сыну господина барона Ульриха фон Вальдхайма поступило брачное предложение!

«О, черт!»… Курт чуть не ахнул. Брачное предложение! Одна из немногих вольностей, позволенных женщине Орденом. Предложение вступить в брак на Тевтонии могли делать как мужчины, так и женщины. Впрочем, последнее случалось крайне редко, но – случалось. Между тем мажордом продолжал греметь в полной тишине:

– Его избрала своим женихом дочь эрцгерцога фон Роршах цу Гриффин, госпожа Бригитта Беренгария Мария фон Роршах цу Гриффин. Господин старший барон дает свое согласие на брак как глава семейства и назначает свадьбу на Рождество Христово года одна тысяча тридцать седьмого от Перехода Благочестивого Воинства Девы Марии на Новую Тевтонию. Сим подписано – Ульрих фон Вальдхайм, барон.