Текст книги "Явигатор"

Явигатор
Александр Сергеевич Балашов

© Александр Сергеевич Балашов, 2023

ISBN 978-5-0059-6127-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

14 февраля

Пусть праздник говорят не наш,

Пусть пошло-мелкобуржуазен:

Держу в трясущихся руках

Я валентинку в тёмном классе.

По счёту пятую уже.

Но всё не то и я раздумьях:

Разумно ль в школе ждать любовь

Или вопрос сам по себе безумен?

Не знают школьники любви,

Но их сердца уже трепещут.

Они – лишь дети взаперти

Под руководством мудрых женщин…

Ангел Питера

Завладей, забери же,

Возьми два крыла

У ангела

Золотого на шпиле.

Стань свободной, как я.

Этим сумрачным утром окрасит заря

В светло-розовый цвет тебя и меня,

В жёлто-розовый цвет, в золотой.

И над финской водой

Полетим…

Питер – такой дорогой.

Я болею, болею, болею им…

Синее небо, мосты.

Здесь я духовно родился, а ты?

Золотые волосы,

Глаза голубые с зелёной искринкой.

Твои взгляды опасны, быстры,

Словно корюшка,

Словно блеск финки.

Белоспинным предплечьем пера

Белоспинным предплечьем пера

Прошуршит тихо сокол по небу.

Выйдет в свет молодая Луна

Она зла – ведь на ней никто не был:

Только я, но в стихах – только я…

Время есть, память есть и желанья:

Это мне, для меня, это я.

Ты и я – нет границы. Что дальше?

Потреблять до конца бытия?

Мне б изжить устремления странные!

Оботрусь утром нежной росой,

Утомлённый желаньем обманов,

И уйду вглубь души вновь босой.

Бесконечности знак

Всё закончится, всё что земное.

Бесконечности знак я сотру.

На доске Время чертит иное —

Я на новые знаки гляжу.

Зрелость пусть в дни былые оглянется:

Белым мелом начертанный путь.

Бесконечности линия тянется.

Разведи руки вширь, не забудь…

Бледно-грустное небо

Я люблю тебя, небо

Голубое, не синее.

Бледно-грустное небо

Пред извечной зимой.

Эх, глядеть – не насмотришься!

Осень закончится,

Истечёт между веток

Последней листвой.

Тёмно-русые ветки

Кустов непричёсанных

Словно головы леших на поле.

Ветер бродит лениво туда и сюда,

Бродит скучно, а скука от воли…

Ты вольна не любить меня.

О глаза твои серо-небесные!

Не ропщу, как не ропщет оторванный лист,

Что летит с ветром в даль неизвестную…

Боги замёрзшего ада

Мы – боги замёрзшего ада.

Живём потому что так надо.

Грядущее скоро прозреет.

Оттает наш край, потеплеет

И воды сойдут своевольно.

Намёрзлись, ребята – довольно!

Из праха наш мамонт восстанет.

Вернём себе память и знанья.

Заселим слонами все степи

Как схлынут холодные реки,

Как травка взойдёт на полянах.

Мы станем волхвами, князьями.

Мы – боги замёрзшего ада.

Вернёмся на Путь – нам так надо.

В мире стекла

В мире стекла держи

Сердце железным,

Чтоб не разбили его.

Не будь же стеклянным душой,

Вечно болезным. Не верь,

Увлекаясь игрой.

В мире стекла разбивается всё.

Ломаются все постоянно.

Видишь ли трещинки уж на лице

Татьяны, Марины, Снежаны?

А ты так беспечна и на горе

Стеклянный свой дом строишь…

Стеклянная кошка сидит на пороге

И пёс из стекла роется в огороде.

Идёт ураган, и он всё сметёт

Порывисто, резко.

А я говорил, предупреждал,

Тщась быть хоть сколько полезным:

В мире стекла своё сердце держи

Вечно железным…

В него не верю

Как, почему в него не верю?

Уже не вспомнить, верно, мне.

Вот сторожу его за дверью —

Малыш курчавый на игрушечном коне.

Кто подарил коня и прочее – родные?

Мне было мало слишком лет.

Я сторожил, хотелось чуда,

Явился чтобы легендарный Дед.

Неуловимый, добрый, щедрый,

Таинственный, с густою бородой.

Он судит кто послушный, милый, чуткий,

А кто капризный, нехороший, злой.

Под ёлкой оставляет он подарки

Одновременно в тысячах домов.

Его никто не видел, но все знают

Что Дед Мороз есть первый детский бог.

В одинокой квартире

В одинокой квартире

Гулко бродит «апчхи!»

И никто не желает

Здоровья при этом.

Ты держись, ты держись! —

Говорю я себе.

И гляжусь в зеркала

Бравым стойким корнетом.

Ах, зачем эти ёлки,

Зачем Новый Год?

Разве будет что новое? —

Я уж не знаю…

Я не стану загадывать

В бое часов,

Потому что ничто

Не сбывалось…

И я в книгу смотрю

На страницы Судьбы.

И хоть ярких картинок

Уж было немало,

Но меж строчками тянется

Та же тоска.

И не видно у ней

Ни конца, ни начала…

Просят пару купюр

За молитву попы.

Я не верю во всё,

Что требует платы.

И не стану просить,

Ибо выпало мне

Самому понести

Все затраты-утраты…

Вера снам

Прочитай в двадцать пятой строке

То, что живо рисует нам мозг.

Ту картинку обманного кадра,

То, что всем испытать довелось:

Ровный ритм отмеренных слов,

Рокот мыслей, затихший вдали.

Всё оставив, понять нам пришлось

То, что сердцем принять не смогли.

Отрицание смерти есть жизнь.

Несмиренье – залог для борьбы.

А устанешь, скорее ложись,

А не встанешь – истратился ты

Весь до донца, до самых краёв,

Что внезапно сомкнулись кругом,

Тёмным лесом, высокой стеной.

Ты – луч света над мёртвой водой,

Что уже никуда не течёт.

Как же так, как же быть, вот и всё?

Сменит сон сей тревожный, дурной

Другой ряд небывалых картин.

Живо пишет, обманывать рад

Мозг себя – достигаю вершин.

Снова светопись нового дня

Правду явит, отняв веру снам.

Только знать бы, не снимся ли мы

Точно так, как и снится кто нам?

Прочитав и запомнив вопрос,

Знай, что вовсе не нужен ответ.

Помни долго, но помни и то

Что забудется всё в долгом сне.

Вернуть

Люблю вернуть окраску ёлочной игрушке,

Кусок отбитого стекла,

Повесить вновь на новую большую ёлку

И праздновать победу бытия.

Что сердцу дорого хранить имеет смысл,

А что ненужно – расточится зря.

Эти игрушки – детства мне наследство

И память о большой семье,

О радости, тепле и единеньи,

О маленьком и беззаботном мне.

Как здорово, как хорошо, что понимаю

Как врачевать стеклянные тела.

Ведь реставрируя игрушки

Я реставрирую себя.

Вечер

Ёжик деловито бегает в саду.

А в саду прохладно,

Яблони в цвету.

Сумерки сгущались,

Я один сидел.

Где-то за рекою

Соловей пропел.

Мне чуть-чуть взгрустнулось,

Я пошёл домой,

Лёг в свою кровать я:

Тишина, покой…

Мне потом приснился

Утренний туман,

Что лечу я птицей,

А внизу Земля…

Внуки богов

Извечно великая божья страна,

Мы внуки богов на пожарище.

И каждый проявит при первой беде,

Каким станет верным товарищем.

Мы – пограничники древнего льда,

И в Космосе мы небожители.

За каждой девчонкой свисает коса.

Мы – яви местоблюстители.

Иконы-планшеты и видеосвязь

Между церквями-ракетами.

Но как пройти жизнь, чтоб не сильно упасть,

Не стать бы духовно раздетыми?

Внутри себя мал

Волна головою

О лодку мне трётся.

Без меры стал мир

И в душе всё смеётся.

Плыву на рассвете

По золоту Солнца.

Спущу руку в воду

По локоть – ласкаюсь.

И дальше гребу и пою —

Всё мне в радость.

Сколь мал мой челнок —

Как чирок, так и я же:

Внутри себя мал

С мелкой жизни поклажей.

Плыву себе знай

Заглянуть что там дальше.

Мне нужно чуть-чуть,

А дано ещё меньше.

Спокойно гребу —

Смыслом я обеспечен…

Волчок

Не пришёл волчок,

Не куснул бочок.

Оказалось, зря

Я покой терял.

Я прошу тебя,

Хоть ненадолго

Выйди из лесу,

Морда серая.

Отчего, скажи

Ты в чащобе выл?

Отчего кусать

Ты не приходил?

Я боялся, но

Хотел дать отпор.

Хотел храбрым стать.

Но теперь я кто?

Ни храбрец, ни жнец,

Да на дудке не игрец.

Жизнь прожита зря

И всему конец.

Женщин хитрый взгляд

Снова невпопад.

Я не молодец,

Значит, точно слаб.

Мамонт вымер весь,

Волки не пришли.

В клетках трудимся,

Копим барыши.

Покупаем хлам.

Разве это жизнь?

Звёзды плачут нам,

Ночью смотрим ввысь…

Вот тебе леденец петушок

Вот тебе леденец петушок.

Ах, янтарный, смотри, гребешок!

Он ломается первым, хрустит

И головка за ним полетит.

Но наскучил тебе леденец:

Тридцать лет и пора под венец.

Но пока не нашла женишка

И купила себе петушка.

Он красивый и пахнет смолой

Не мужчина, зато весь твой…

Всё исчезнет

Из распахнутых окон пророчеств

Выпадают огни одиночеств —

Сгорая, сгорают…

Нам песок принесёт лишь забвенье.

Ты смеёшься – опять приключенье.

И с потресканных выжатых губ

Сухой ветер уносит испуг —

Стирая, стирает…

Смыслов нет, грустно знать —

Но и только.

Глупо тратить время на польку.

В этот тёмный и сумрачный час

Небо снова в себя включит нас.

Пустота, бесконечное небо,

Холода и боль звёзд и комета —

Всё исчезнет, доверься и жди.

Всё пройдёт – даже боль от любви.

Всем рождённым после меня

Всем рождённым после меня

Запрещаю навек материться.

Всем влюблённым шепчу твёрдо: Зря!

Ваше сердце рискует разбиться…

Я хочу, чтобы в вас чистота

Неземная духовно клубилась,

Чтобы мысль как шумный прибой

Постоянно вам в черепа билась!

Чтоб в моих вы глазах все росли,

Попирая условности жизни.

Чтобы в вас я людей узнавал,

А не тех, кто раскисли, повисли.

Под ударами хлёсткой судьбы

Порасплакались, стаяли, спились.

Тех, кто слишком ценил лишь себя

И как яйца хрустальны побились.

Запрещаю себя вспоминать —

Я осколок ушедшего лета.

Будет память меня изживать

То как странника, то как поэта.

Вхожу в весну

Я вхожу в весну,

Отряхнув снежок с ресниц.

Я кормлю лису

Костьми некормленых мной птиц.

Вдали деревья и пакет

Запутался средь веток.

Он рвётся, бьётся и шуршит

Как белый стяг на башне.

Ветер поднялся – ничего.

Я выхожу на пашню.

Семена что пали,

Теперь взошли.

И скоро мы пожнём плоды,

Что посадили.

Но я хочу всё то,

Что мы с тобой не заслужили:

Все эти сказки про любовь,

Счастье и блаженство.

Я хочу тепла, мира, совершенства.

Но я вхожу в весну,

Где нет ни Солнца, ни покоя.

Я вхожу в весну —

Снегом брови кроет.

Талой каплею вода вниз течёт по шее.

Я не иду вперёд,

Потому что слепо верю.

Я не иду вперёд,

Потому что что-то знаю.

Но я вынужден идти,

Потому что замерзаю.

Галеон

Стон ветра в рваных парусах.

Команда выросла, окрепла.

Наш лоцман – память, опыт – рулевой.

За кладом собрались, забытым где-то.

Плывёт наш старый галеон —

Дойдёт ль до острова, не знаю.

К чему рутина? Выйду в сон,

Закрыв глаза, я отплываю…

Годину говеть

Облака – пухляки-дирижабли

На окне прорастает картошка.

Ты грустишь? Погоди,

Погоди! Погоди-ка ещё ты немножко.

Коль судили годину говеть

Непровылазно. Вон? Да навряд ли.

В заточеньи своё будем петь,

Наступая на самые грабли.

Давайте Пушкин защищать

Давайте Пушкин защищать!

Давайт – он ведь такой одна.

Не надо плохо говорить —

Он плохо люди никогда!

И дядя у него болел —

Он был, как это? Инвалид!

А государство не платил:

Иди, работай! – говорит.

Ас Пушкин – это Человек!

Он русский нас язык учил.

Когда дубовый кот ходил

И цепь по кругу золотил:

Вай, кошка очень умный был!

Поэтому я говорил:

Ты не коверкайте язык,

Ты правильно её учи,

Американец и тольтек!

«Жыши» пиши.

И букву «О». И вслух читайт,

И песня пой.

Могучая, велик язык,

А Пушкин – это наша.

Фсё!

Дева-кошка

Я люблю конфеты

И тебя немножко.

Я твоя игрушка,

А ты дева-кошка.

Я хочу в подарок

Чтобы отпустила.

Чтобы зализала

Всё, что прокусила.

Чтоб махнул твой хвостик

И навеки скрылась.

Я хочу, чтоб когти

В меня не вонзились.

Я хочу, чтоб сердце

Не сочилось кровью.

Это всё не то:

Я хочу покоя…

Для тебя

Для тебя не писал

Ничего я.

Что ж, читай

Что сейчас напишу.

Лепестков снегопад

Нежно-белых

Накидаю я в даль-пустоту

И завешу кусочек пространства

Свежим запахом летних цветов.

Сверху свет – значит есть тут и Солнце:

В этом мире светло и тепло.

Ноту нежности розовым цветом:

Лепестки падают пусть дождём

Бледно-красным – ведь это красиво,

Романтично и мило притом.

И играет какая-то музыка.

Настроенье без ритма и слов.

И не нужно тут больше деталей.

Эх, задумался! Думаю что

И писать мне уж боле не нужно,

Не имею такой я нужды.

Каждый сам пусть приносит снаружи

Всё, что скоплено было внутри.

Принеси и встряхни тёплый вечер,

Да добавь к нему светлую грусть.

Развернётся мир в долгую вечность.

Что не влезло, возьми и забудь.

Единство

Сегодня с вами я един.

Как интересно – ощущаю:

И грусть, и мысли ваши знаю.

Я – это вы, но я – один.

Я вижу то, что в вас сейчас.

Оно скучно. Как интересно —

Я думал, остро будет. Пресно…

Да будет так в сей предрассветный час!

Пойду к окну – и с Солнцем я един,

И с белым облаком в полнеба,

С зимою, с голубем и воробьём,

Ворующими из кормушки крошки хлеба.

На масле чёрный хлеб лежит —

Он на полу, он уронился.

Упал на мягкое – везёт.

Не то что я – о жизнь свою разбился.

Лечу осколками комет —

Посланниками разных мыслей.

Да… Ныне с вами я един.

Но я хотел бы только с ней единства…

Женщина, растущая без мужа

Женщина, растущая без мужа!

Я считаю что-то тебе нужно.

Нужен миллион и длинный отпуск,

Сбросить пять кило и снова косы.

Снова блеск в глазах и приключенья,

А не стирка, глажка и печенье…

Ты же человек, а не андроид.

У тебя сердечко порой ноет:

Хочется любви и всё такое.

Только чихуа на телек воет…

Ты же не модель и не девица.

Ну давай в сетях с тобой водиться,

Ну давай хохмить и балагурить!

Ну давай дурить и бедокурить!

Женщина, растущая без мужа —

Ты держись там, будет только лучше.

И придёт к тебе весна в апреле.

Вырастешь уже, в себя поверив!

Жизнь невозможно

Жизнь невозможно закопать как клад,

Её кувшином медным не измерить.

Жизнь невозможно возвратить назад,

Хотя потрачено уже так много денег.

Жизнь невозможно закатать в ковёр

И вывезти в багажнике на дачу.

Жизнь невозможно расписать вперёд.

Все планы иллюзорны, и я плачу.