Текст книги "Всемогущий-2"

Глава третья

«Неприметная» контора находилась довольно далеко от моего дома. Пришлось ехать на автобусе, который представлял собой мичуринский гибрид автомобиля и застеклённой веранды, а потом долго шагать по горячему тротуару. Но это перемещение доставило полузабытое удовольствие: совершенно свободный человек движется в произвольно выбранном направлении, и никому не придёт в голову его контролировать, нудно допрашивать о целях и задачах незапланированного семейным регламентом движения…

Двухэтажный дом, обшитый сизо-серой от времени вагонкой, застенчиво прятался в глубине двора, я с трудом нашёл нужный вход, замаскированный облаком притомлённых кленовых листьев. Деревянное крылечко недовольно скрипнуло под тяжестью моего тела. Сразу от порога начиналась такая же скрипучая лестница, ведущая на второй этаж. Наверху имелась крохотная площадка, освещённая небольшим припотолочным окошком. В воздухе явственно ощущался аромат, напомнивший о кошках и туалете типа сортир.

Я открыл тяжёлую, обтянутую дерматином дверь и оказался в квадратной комнате, заполненной зеленоватым светом. Его источником было большое пыльное окно, за которым бесшумно шевелилась листва старого клёна (древесный ветеран, помнится, стоял слева от скрипучего крыльца). А по эту сторону окна вплотную к широкому подоконнику был придвинут большой стол… не то слово! Перед моим изумлённым взором предстал явно советского происхождения мебельный монстр, забрызганный чернилами, наверно, ещё сталинских времён.

Сидевший за столом человек располагался в входу правым боком, а свет из окна падал на его бумаги слева – именно так, как рекомендуют специалисты по гигиене и научной организации труда. Странно, но в зелёном кабинете вообще не было компьютера. Зато имелось несколько старых шкафов, туго забитых папками, тетрадями, амбарными книгами. Видимо, именно эти шкафы распространяли запах пыли и чуть влажной бумаги.

Человек за столом, седоватый мужчина средних лет, осанистый, в клетчатой рубашке с засученными рукавами, спокойно взял с края стола газету, положил её на лежащие перед собой документы, после чего повернул мясистое лицо и посмотрел на меня пронизывающим взглядом. Мне показалось, что я перепутал не только адрес, но и эпоху, то есть, ненароком влетел в некий хрономираж.

– Здравствуйте, – торопливо и косноязычно пробормотал я.

– Здравствуйте, здравствуйте, – хозяин кабинета произнёс приветствие с большой долей сомнения, при этом он всё так же внимательно рассматривал меня с головы до ног.

– Я к вам по рекомендации Фёдора…

Тут произошла заминка, потому что отчество и фамилия Федьки мне были неизвестны. Достаточно длительное знакомство оказалось, по сути, шапочным.

– Какого Фёдора? – въедливо спросил хозяин.

– Он работает в лаборатории…

Тут я опять запнулся, потому что не знал ни точного названия, ни профиля федькиной конторы.

– Какой лаборатории? – преобладающей эмоцией вопроса стала нескрываемая подозрительность. – Вас кто сюда прислал?

Возникла тягостная пауза, в течение которой человек за столом неотрывно смотрел из-под широких кустистых бровей, словно пытался просветить меня неким рентгеном.

Откуда-то издали, наверно, с соседней улицы, в комнату пробился электронно-ослиный вой автосигнализации. Этот слабый звук вывел меня из ступора, вспомнилось вдруг, что на дворе двадцать первый век, что время кожанок и маузеров давно закончилось. Видимо, осознание данного непреложного факта внесло значительные изменения в мой внешний вид, а это, в свою очередь, слегка отрезвило бдительного дяденьку.

– Проходите, – буркнул он и простёр указующую длань в сторону стула, сто-явшего с другой стороны стола. – Слушаю вас.

Я молча положил на прохладное стекло чертёж кперовой машинки. Хозяин кабинета, не проявляя признаков любознательности и, тем более, любопытства, развернул сложенный пополам листок и какое-то время молча смотрел на изображение. Сердце моё билось неровно и гулко.

– Что это? – спросил хозяин кабинета.

– Схема установки для преобразования энергии тёплой воды в электричество.

– А где генератор?

– В том-то всё и дело! – я почему-то заволновался и от этого заторопился. – Совершенно новая идея, которая позволяет обойтись без генератора и за счёт этого повысить КПД практически до 100%. Кроме этого…

– Стопроцентный КПД, – прервал меня господин, вернее, гражданин эксперт, – даёт только один аппарат. Его название вам хорошо известно. Это пресловутый «вечный двигатель».

Слова были сказаны так, что в них отчётливо прозвучали двойные кавычки. Отправляясь в «неприметную» контору, я почти полностью верил в успех своего неожиданного предприятия. Безапелляционная уверенность, с которой была забракована идея, успешно опробованная могучей древней цивилизацией, выбила меня из седла. Наверно, это было заметно, и хозяин кабинета немного смягчился.

– Ну-ну, не переживайте так, – сказал он и улыбнулся вполне добродушно. – Ваша попытка, пусть и не совсем удачная, заслуживает одобрения, тем более, что основная масса наших граждан вообще ни о чём не думает. Люди удобно устроились на обочине жизни и не хотят куда-либо двигаться. А ведь не нами сказано: дорогу осилит идущий. Несомненно, что вы, в отличие от многих, идёте, двигаетесь, и кто знает – может, за очередным поворотом именно вы сделаете открытие, которое изменит жизнь всего человечества. В общем, как только появится что-нибудь новенькое, приносите. Посмотрим, покумекаем…

Мне стало понятно, что разговор окончен, пришлось подниматься со стула. Невольно вспомнился дурацкий текст, редактирование которого нужно было закончить к началу отпуска. Не Клондайк, конечно, но, по крайней мере, надёжно…

– Удачи вам, – сказал хозяин и нетерпеливо посмотрел на дверь.

Наскоро попрощавшись, я вышел вон. Если по пути в сторону «неприметной» конторы в голове моей невольно прокручивались варианты новой, обеспеченной и вольготной жизни, то теперь было понятно, что дорога домой доставит мне гораздо меньше удовольствия. И дело не только в жаре, которая заметно усилилась. Сильнее жары донимала мысль о том, что все надежды оказались тщетными, и дальнейшая жизнь будет похожа на то, что уже было вчера, позавчера и год назад. Наверно, поэтому не хотелось торопиться, я неспешно двигался по тротуару, в пустой душе густым бамбуком прорастала зелёная тоска.

Улицу нельзя было назвать оживлённой, люди попрятались или уехали поближе к рекам, озёрам и прудам. Кое-кому посчастливилось выбраться к морю. К тёплому морю… Подумав об этом, я представил, сколько электричества можно было бы добыть из всех этих нагретых Солнцем водоёмов при помощи кперовой машинки. Но увы, она существует только на бумаге, а бумага, кстати сказать, осталась на широком столе зелёного кабинета. Ну, и Бог с ней, невелика потеря.

Воспоминание о кпере заставило меня слегка ускорить своё движение. Да-да, нужно поскорее увидеть это лживое растение и высказать все слова, которых оно заслуживает. Приободрившись, я начал составлять подходящую тираду. Видимо, этим занималась только часть мозга, потому что в другой его части шла довольно интенсивная работа по выбору наказания, которое можно было бы применить к безответственному ореху. Например, положить в морозилку на пару часов, это, наверняка, остудит его хвастливый пыл. Или выставить на раскалённые зноем балконные перила, чтобы попарился на жаре, над твёрдой бетонной отмосткой, о которую, в случае внезапного падения, так легко расшибить свою буйную головушку…

Впрочем, надо, наверно, успокоиться. Учинённый экспертом отлуп ещё ни о чём не говорит. Я не смог понять предложенные кпером формулы, клетчатый знаток не врубился в идею преобразования тепловой энергии в электричество. Это может означать только то, что мы с дяденькой, а заодно с нами и всё остальное человечество просто не доросли до уровня Хранителей. И это несмотря на наличие в нашей жизни системы, которую кпер называет Мантией Мудрости. Для кого мантия, для кого источник курсовых работ и порнографии…

Где-то рядом гулко тенькнул колокол, я вздрогнул и поднял глаза к небу. За изящной кованой оградой возвышалась над истомлённой листвой деревянная, похоже, временная часовенка, именно оттуда прилетел сладкий звон меди. Чуть дальше и левее виден был церковный храм, красиво слепленный из двух белокаменных башен, они соединялись такими же белыми стенами с блистающими на солнце продолговатыми окнами. Странно, по пути в «неприметную» контору я не видел никакой церкви, хотя, очень трудно не заметить такую красоту.

Постояв немного у ограды, я двинулся дальше. И вместе с первым шагом в голову мою вошли странные мысли. Почему-то подумалось, что первыми монотеистами на нашей планете были первобытные люди. Тогдашнее человечество было похоже на младенца. Он, младенец, воспринимает мир в виде единого неделимого существа, непонятного, страшного и опасного. Единственной защитой от этого чудища является мама, к которой чадо привыкает за девять месяцев внутриутробного развития. Но со временем мир начинает делиться и проясняться, появляется папа, бабка с дедом, коли таковые имеются, к ним добавляются друзья по детсаду вкупе с няней и воспитательницей. Точно так же и первобытный человек постепенно понял, что окружающий мир состоит из различных явлений. Обожествление этих явлений привело к появлению множества богов, на смену монотеизму каменного века пришло язычество.

Всякий верующий стремится познать своё божество. Вглядываясь в лики богов, олицетворяющих те или иные явления природы, люди накопили огромные знания об окружающем мире, выявили движущие силы, постигли основные законы бытия. Девиз античных язычников «в здоровом теле здоровый дух» свидетельствует о том, что человечество осознало основополагающую роль равновесия, которое является главным условием жизни во Вселенной…

Однако, странно, что этот чёрный автомобиль тащится за мной на малой скорости уже несколько минут. Будь я иностранным шпионом или каким-нибудь террористом, то это было бы похоже на неумелое наружное наблюдение. Или слежку, проще говоря. Но я, всего-навсего, сотрудник провинциального издательства… Стоп! А может, это проделки Карины? Она любит всю эту телемуть вроде «Брачного чтива» и иже с ним. Отправляясь в отпуск, наняла местных пацанов с цифровой камерой, чтобы, значит, последили и, в случае надобности, зафиксировали проделки блудливого сожителя…

После года жизни с Кариной уверен, что такое вполне возможно. Но мне ведь и в голову не приходило не только бегать, но и смотреть «налево». Это значит, что ребятишки могут кататься за мной до тех пор, пока в баке не закончится бензин. Противно, конечно, но ничего не поделаешь. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, я вернулся к прежним своим мыслям.

Со временем люди обратили внимание на явления, которые невозможно было постичь с помощью доступных в те времена средств и методов. Например, магнитное поле, деятельность бактерий, радиация, ультразвук – да мало ли ещё чего… Впереди замаячила темнота, которая была похожа на непонятное, страшное и опасное существо. Неделимость этого страшилища воскресила первобытный монотеизм, который в сложившемся к тому времени контексте, естественно, поднялся на новую ступень. Средние века стали временем расцвета монотеистической религии.

А ребята, между прочим, всё так же неспешно катятся вслед за мной. Жаль, что на пустынной улице не видно ни одной красивой женщины. Но как только таковая появится, обязательно подойду, спрошу, который час или как пройти на улицу Нестора Махно. То-то оживятся любители подглядывать за чужой клубничкой!

Развитие науки и техники привело к появлению новых приборов и методов, которые позволили познать то, что ещё недавно вызывало страх. Неделимая темнота распалась на отдельные, вполне понятные явления. Попутно были сделаны потрясающие открытия, и со временем у людей появились новые боги: всемогущее электричество, вездесущее радио, всезнающее телевидение, телефон, автомобиль, компьютер, холодильник… Земляне вступили в эру нового язычества.

Положение усугубили, как это ни странно, самые ярые приверженцы монотеизма. К таковым можно причислить духовных подвижников, неустанных богомольцев, святых угодников и страстотерпцев. Многие из них сознательно уничижали тело, и это можно понять. Тело и душа вкупе похожи на систему сообщающихся сосудов. Чем ниже тело, тем выше и, стало быть, ближе к Богу душа – так думали самоотверженные веригоносцы. Не нам их судить. Но ясно одно: своим великим подвижничеством эти люди нарушили запрограммированное природой равновесие, очень сильно качнули и отклонили маятник. Пришло время – он не только вернулся в исходную точку, но и неотвратимо двинулся в другую сторону. То есть, в сторону тела.

Наверно, поэтому сегодня одним из самых заметных и распространённых видов духовной пищи стала телевизионная и прочая реклама, которая обещает избавить миллиарды земных жителей от перхоти, кариеса, голода, жажды и неприятных запахов. Фанатские страсти по рок– и поп-идолам ничем не отличаются от поклонения родовым дубам и половецким каменным бабам. Почти каждое телешоу похоже на языческий обряд: посреди сияющего чума вращается круглый жертвенный барабан, седоусый камлающий жрец вместо бубна потрясает микрофоном, и на тех, кто сумел угодить богу удачи, снисходит благодать – видимая, осязаемая, имеющая вес и цену…

Улица, слегка изогнувшись, вышла на берег оврага, крутой склон его отделялся от тротуара незатейливым бетонным парапетом. Вдоль другого овражного склона протянулась ещё одна улица, противоположная сторона которой была застроена довольно красивыми зданиями вполне европейского вида. Через некоторое время я дошёл до того места, где бетонный парапет прерывался, и прямо от этого проёма вниз, в овраг, уходила выложенная из плит лестница. Ну, что ж, ребятки, посмотрим, умеет ли ваш чёрный автомобиль преодолевать пересечённую местность…

Я свернул направо и довольно лихо сбежал вниз по лестнице. По дну оврага пролегла выложенная плитами дорожка, обсаженная с обеих сторон кустами акации и, кажется, черноплодной рябины. Здесь, внизу, среди зелени, цветов и травы, было чуть прохладнее. Никогда прежде не доводилось бывать в этом месте и даже слышать о его существовании. Видимо, такова участь домоседа, который живёт по принципу «дом-работа-«Гастроном» и, к тому же, не любит смотреть телевизор. Я неспешно шагал по дорожке и надеялся, что где-то впереди имеется ещё одна лестница, ведущая наверх.

Однако, вернёмся к нашим баранам. Когда-то довелось прочесть, что относительно скоро практически все жители нашей планеты будут «охвачены» Интернетом. Если сегодня он является для многих местом, где можно развлечься, пообщаться, получить нужную информацию, то в достаточно близком будущем люди попадут в полную зависимость от Всемирной Сети. Там они будут работать (или получать заказы на дом), отдыхать, молиться, жениться, оформлять любые документы. Кстати, сеть, паутина – слова, намекающие на присутствие паука.

Сегодня нам говорят, что Интернетом никто не управляет, что есть некий координационный совет, который следит за общим порядком, и только. Члены совета имеют равные права и полномочия, никто из них не может принять единоличного решения. Кто с этим спорит? И в первобытном племени поначалу все были равны…

Потом появились вожди, князья, короли, императоры. Потом пришло время узурпаторов, которые частенько превращались в диктаторов. Диктатор потому так и называется, что диктует свою волю. И почти каждый из этих волевых парней стремился к мировому господству. Но для достижения этой цели силёнок подчинённой диктатору одной страны или группы стран всегда не хватало.

Ага, вот и лестница. Я повернул направо и стал подниматься вверх, на противоположный берег оврага. С каждой ступенькой кусты сдвигались вниз и назад, опять стало заметно припекать – видимо, сказывалось приближение моего тела к Солнцу. Через малое время из-за уреза овражного берега стали прорастать ввысь красивые европейские особнячки.

Будущий Атилла Наполеонович Македонский, доведись ему захватить власть в координационном совете Всемирной Сети, легко подомнёт под себя всю планету, используя при этом её же собственные ресурсы. Немудрено, если роль узурпатора возьмёт на себя ящик с микросхемами, увенчанный табличкой «ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ». И если ноосфера, или информационное поле Земли, – это Бог, то паук, захвативший Интернет (материальное воплощение ноосферы), станет материальным же воплощением Бога на Земле. Вполне возможно, что после этого наступит окончательная и бесповоротная победа последнего в человеческой истории монотеизма…

Я добрался до верхней ступеньки, шагнул на тротуар. И сразу же крепкие, цепкие пальцы подхватили меня под локти с двух сторон. Я оглянулся, но не смог увидеть тех, кто так бесцеремонно нарушил моё право на неприкосновенность личности. Зато удалось разглядеть чёрный автомобиль, который стоял совсем близко, справа от лестничного проёма.

Глава четвёртая

Именно там, в чреве этого автомобиля, я и оказался буквально через пару секунд контакта с наглыми незнакомцами. Не считая водителя, их было двое – накачанные, безмолвные, как гантели, ребята в тёмных очках. Молчаливые неведомые хлопцы плотно зажали меня на заднем сидении.

– Что всё это значит? – возмутился я, и это возмущение было вполне искренним.

– Успокойтесь, – сказал водитель и тронул машину с места. – Не надо нас бояться, вам ничто не угрожает.

– С чего вы взяли, что кто-то кого-то боится? – задиристо спросил я. Кстати, после того, как в прошлом году меня жестоко избили на улице трое алкашей, смелости в моём организме значительно прибавилось. Логики в этом нет никакой, но, тем не менее, дело обстоит именно так. Почему-то вспомнился мой бывший одноклассник Олежка Мазуров, который работает сейчас следователем в Белой Росстани, на нашей общей с ним малой родине. Он как-то сказал при встрече, за рюмкой чаю, что милиционер не начинает по-настоящему служить Родине до тех пор, пока при исполнении служебных обязанностей не получит по морде. И поэтому, дескать, среди рядовых сотрудников гораздо больше патриотов.

– Кто вы такие? – спросил я, глядя в зеркало на волевой водительский подбородок. – Куда везёте? В чём меня обвиняют?

– Успокойтесь, – сказал водитель с той же интонацией. – Не надо нас бо-яться, вам ничто не угрожает.

А может, они роботы? Или какие-нибудь амнезированные зомби?

Посмотрев в окно, я заметил, что автомобиль поворачивает вправо, огибая при этом кафе-стекляшку. Знакомое место. Когда-то вот так же мы поворачивали с Кариной и Егором Петровичем. Но тогда наша компания направлялась на свидание с Ванечкой. Одним словом, в дурдом. Неужели неразговорчивые механизированные манекены везут меня именно в это скорбное заведение? Но с какой стати? Стоп! Может, отец Феодор проболтался кому-нибудь о моей прошлогодней истории? Нет, не может быть. Случись такое с моим другом, меня замели бы ещё тогда, год назад.

Кроме Фёдора, я рассказал о своём «бхаваканстве» только Карине. Кстати, вариант с любимой женщиной больше похож на правду. В квартире её покойных родителей живёт Ванечка со своей подругой. Вроде, собираются пожениться, мечтают о детях. Значит, Карина там лишняя. И со мной ей не сахар, в последние месяцы мы часто ссорились. А вот без меня в моей квартире – очень хороший вариант. Но не убивать же этого малахольного недотёпу-редактора… Да и зачем, ведь можно попробовать другой способ – написать соответствующее заявление в соответствующую контору и укатить к тёплому морю. Законопатят сожителя в звонкую вольеру – прекрасно, раз в месяц можно раскошелиться на яблоки-апельсины. Не законопатят – здравствуй, дорогой, ах, как я по тебе соскучилась!

Глупо обвинять, не имея конкретных доказательств. Да я и не собирался вешать на Карину каких бы то ни было чёрных кошек. Однако, в душе зашевелилось глухое раздражение, которое (знаю по опыту) может перерасти в неуправляемую ярость. Последствия непредсказуемы, известно только одно – хуже всех, как всегда, будет мне самому.

К счастью, страшно-ужасной буре, вот-вот готовой разразиться в моей душе, не суждено было набрать большой силы. В окне слева быстро проплыли высокие глухие ворота, рядом с которыми приютилась проходная будка, аккуратно сложенная из светло-сизого силикатного кирпича. В квадратное окно выглядывал мужичок неопределённого возраста, лысоватый, в очках, в сером халате. Дурдом, слава Богу, миновали, от сердца отлегло, только ещё какое-то время было слегка стыдно за свои дурные мысли о Карине. Вообще-то, она хорошая, если бы не вредная привычка всюду совать свой нос, регламентировать каждый шаг, контролировать каждый вздох – этой прекрасной женщине просто не было бы цены. Почти шестьдесят килограммов чистого золота…

По сторонам дороги выстроились приветливые берёзки, их стройные шеренги были похожи на почётный караул во время торжественной встречи высоких гостей. Через несколько минут водитель притормозил, мы свернули направо, на неприметную просёлочную дорогу. Берёзки приблизились почти вплотную и быстро замелькали в боковых окнах автомобиля. Впереди вначале что-то смутно синело, потом показался красный кирпичный забор, над которым возвышалось солидное, осанистое строение, похожее на барский особняк. Имелись там ещё какие-то постройки, но рассмотреть что-либо, кроме крыш, было невозможно. Я только успел заметить, что весь комплекс расположен на берегу большой реки. Её ширина и величественный простор безмолвно подтверждали, что мы приблизились к главной водной магистрали нашего края.

Водитель посигналил, через несколько секунд створки высоких металлических ворот дрогнули и стали быстро расходиться с разные стороны. За воротами, слева от вползающей внутрь дороги, приютилась небольшая будка, сложенная из того же красного кирпича. На деревянном крылечке стоял молодой мордоворот в камуфляже, он лениво махнул рукой и тотчас скрылся в будке. Как только мы проехали, ворота закрылись, и сердце моё невольно дрогнуло.

Куда меня привезли?

Территория довольно большая, кое-где видны деревья и кусты, но выбраться отсюда незамеченным вряд ли удастся. Кругом высокий забор, по его верху, наверняка, протянута какая-нибудь хитрая проволока. Или невидимый лазерный луч. На деревьях, вполне возможно, телекамеры, а подступы к забору с внешней стороны заминированы… Вполне возможно, что это, всего-навсего, игра воображения, надо успокоиться, времена чёрных воронков давно прошли. К тому же, я не совершал никаких противоправных действий, меня просто не за что изолировать от общества.

Что касается похищения с целью получения выкупа, то этот сценарий надо вычеркнуть сразу. Во-первых, контролирующие территорию люди вряд ли будут заниматься такими пустяками, они вовсе не похожи на простых бандитов. Кстати, именно простые бандиты могли по ошибке или незнанию схватить человека, за которого невозможно что-то получить. Нет, эти, наверняка, понимают, что требовать деньги с провинциального редактора – примерно то же самое, что выжимать сок из школьного гербария. Как бы то ни было, мне остаётся только одно – надеяться на лучшее.

Мы обогнули главный дом и остановились у широкого каменного крыльца. Оказалось, что своим фасадом здание смотрит в сторону реки, причём, водная гладь не отделяется от территории кирпичным забором. То есть, внушительная ограда похожа на букву «П», и эта буква концами своих палочек примыкает к воде. Это хорошо. Отсутствие четвёртой стены делает комплекс построек непохожим на концлагерь или какую-нибудь хитрую зону. Это, скорее, имение какого-то нового русского или санаторий для узкого круга избранных.

В сопровождении своих спутников я поднялся на крыльцо, шагавший впереди водитель распахнул широкую дверь, и мы оказались в обширной прихожей, которая была похожа на зал какого-нибудь дворца. Здесь было прохладно и тихо. Бросилась в глаза широкая, застеленная ковровой дорожкой лестница, но рассмотреть детали и подробности я не успел. Из-под лестницы выглядывает ещё один мордоворот в камуфляже – это всё, что удалось заметить. Сразу от входной двери мы свернули налево, прошли коротким коридором и оказались в небольшой, но вполне уютной комнате.

– Поживёте пока здесь, – сказал водитель. – Располагайтесь.

И все трое вышли вон. Я кинулся было следом, но дверь захлопнулась перед моим носом, с мягким скрежетом повернулся внутренний замок, и в ту же секунду началось неизвестно кем санкционированное ограничение моей свободы. Прислонившись спиной к закрытой двери, я, наверно, был похож на княжну Тараканову и примерно в таком же, как у неё, настроении оглядел место своего заключения. Комната с высоким белым потолком была квадратной, слева, в фасадной стене здания, имелось большое окно. Решёток, цепей и железных ставней не наблюдалось. Обрадованный этим обстоятельством, я сделал несколько шагов и выглянул наружу.

Слева от окна виднелось крыльцо, по которому мы только что прошли. Прямо по курсу перед домом пролегала асфальтированная дорожка, дальше красовалась пышная клумба, ещё дальше росли несколько деревьев, а за деревьями приветливо синела река. На прилегающей к фасаду здания территории людей не наблюдалось. Это вселяло некую надежду. Но после внимательного осмотра окна свет этой надежды погас в моей душе. Рамы были застелены особо прочным оргстеклом, шпингалеты вообще отсутствовали, выбраться на улицу через оконный проём, как говорится, не представлялось возможным. После этого неутешительного открытия не оставалось ничего иного, как продолжить осмотр комнаты.

Хотя, осматривать тут было уже нечего: у противоположной от двери стены стояла неширокая кровать с деревянными полированными спинками, напротив окна прижался к стене застеленный скатертью столик. Тут же, ближе к двери, стоял одинокий стул, а с другой стороны, между столиком и кроватью, в стене имелась дверка, рядом с которой был установлен электровыключатель. Я приоткрыл таинственную дверку – ну, точно, совмещённый санузел. Но для того, чтобы его посещать, нужно что-то кушать. А холодильника, между прочим, не видно. Неужели эти деятели решили уморить меня голодной смертью? Впрочем, духовный голод мне, похоже, не грозил – в углу между дверью и фасадной стеной на тумбе стоял средних размеров телевизор. Может, Карина попросила своих знакомых, чтобы они сделали меня телеманом? Нет-нет, надо выбросить из головы плохие мысли о близком человеке…

Намереваясь обдумать своё положение, я прилёг на кровать, прямо по-верх зеленоватого покрывала. Лучшее, что можно было предпринять в сложившейся ситуации – уснуть и проспать как можно дольше.