Текст книги "Окраина: расследование кошмарного преступления"

Окраина: расследование кошмарного преступления
Александр Белка

© Александр Белка, 2023

ISBN 978-5-0055-1753-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр БЕЛКА

О К Р А И Н А:

расследование кошмарного преступления

Глава первая

Первым на следы кошмарного преступления наткнулся Максимка Веселков. Рыжий такой, весь в конопушках пострелёнок, с самого рождения привыкший совать нос туда, куда, как говорится, собака свой не совала, за что и прозвали его Вездесущим Максом. Как всегда, оббегая поутру родной посёлок на окраине небольшого шахтёрского городка, чтобы раньше всех узнать здешние новости, он по великой нужде (а только великая нужда могла заставить его зайти туда, куда и взрослые-то побаивались заходить) заскочил в подвал давно заброшенного полуразвалившегося дома, в народе именуемого Скрипом.

У этого дома, стоявшего особняком на отшибе посёлка, была жуткая история, которую вам не мешало бы послушать, чтобы понять дальнейшие события.

Построил его ещё в начале двадцатого века и впоследствии жил в нём припеваючи один богатый мужик по фамилии Скрипов. Когда-то мальцом, убегая от нищеты и нужды, он с группой мужиков отправился на поиски лучшей жизни. Где он скитался и чем занимался – это никому не ведомо. Только когда, спустя двадцать лет, он вернулся в родную деревню, то привёз с собой кучу денег и всякого богатого добра и на зависть местным богатеям отгрохал из камня этот двухэтажный особняк и обнёс его железной кованой оградой. Молва не сохранила его имени, но зато хорошо запомнила, какие гулянки он закатывал и каким бывал добрым и щедрым, находясь в изрядном подпитии.

Жил он так не тужил, работал как вол и гулял как царь, пока не перешла ему дорогу красавица одна, молодая вдова заезжего лекаря. Звали её как-то странно, не то – Элизабет, не то – Жаннет, не то ещё как-то. В общем, иностранкой она была, заносчивая и своенравная. То то ей не этак, то это не так. Но и Скрипов был парень не промах. Весельчак и балагур, за словом в карман никогда не лез и наглости хоть отбавляй, особенно, когда выпивши. Вдобавок, здоровый, как медведь. Короче, обломал он эту иностранку на свою шею и женился на ней.

Тут бы и зажить ему ещё веселее и радостней, да почему-то после свадьбы вдруг сдал он, чахнуть начал. Вскоре от богатыря-весельчака, считай, один скелет и остался. Разные лекаря пытались его излечить, но только бабке Матрёне, слывшей в народе колдуньей, удалось вырвать его из лап непонятной болезни. И Скрипов ожил, силами стал набираться. Но в один прекрасный день, когда он уже начал вставать и передвигаться без посторонней помощи, его нашли в своей спальне с размозжённой головой. Рядом в луже крови лежал обыкновенный плотницкий топор.

Кто и за что убил Скрипова, стало ясно, когда обнаружилось исчезновение его жены и ценных вещей. Деревенским давно было известно, что она крутила шашни с отставным капитаном, осевшим здесь незадолго до их свадьбы. Возможно, сговорившись, они решили избавиться от него и прибрать его богатство. Но крепкий и здоровый организм сибиряка спутал им все карты, и тогда они решились на крайнюю меру. Это предположение подтвердилось, когда выяснилось, что отставной капитан тоже исчез.

В тот же день поздно вечером из города приехал следователь в сопровождении пристава и двух жандармов. Он лишь мельком взглянул на место преступления, решив детальное рассмотрение отложить на утро, и, оставив свою свиту в особняке для охраны, отправился к старосте на постой, отдохнуть с дальней дороги, а заодно испробовать крепость местного самогона. Но уже на рассвете, задолго до первых петухов, его разбудил перепуганный насмерть пристав. Вместо того чтобы объяснить причину своего раннего появления, он понёс какую-то чепуху о покойниках, нечистой силе, о скрипе и жутком вое и разозлил этим следователя куда больше, чем ранним визитом. Так и не добившись от него ничего внятного, следователь поспешил в дом Скрипова.

Там он встретил, как ни странно, нескольких зевак, в основном старушек, и одного из жандармов, который явно не дружил с головой. Бедняга корчил разные нелепые рожицы и что-то неразборчиво лопотал себе под нос. Для расспросов он был бесполезен, и следователь не стал к нему приставать, а сразу вошёл в дом.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где произошло убийство, он снова ощутил как непонятное беспокойство, перерастающее в страх, которое он вчера списал на усталость, всё сильнее и сильнее захватывает его. Он непроизвольно сбавил шаг и с тревожным чувством ожидания чего-то опасного, продолжил путь. Находясь в сильнейшем напряжении, он едва не упал в обморок, когда, поднявшись на этаж, внезапно наткнулся на второго жандарма, лежавшего бездыханным на полу коридора. Юнец, недавно пришедший на службу, был весь седой. Лицо исказила гримаса неописуемого ужаса, а вылезшие из орбит глаза смотрели в потолок с таким выражением, словно это «нечто», так испугавшее его, всё ещё находилось там. Невольно проследив взгляд мертвеца, и не увидев на потолке ничего угрожающего, следователь немного успокоился.

Оправившись от испуга, он подошёл к спальне Скрипова, перекрестился, с опаской открыл дверь и, заглянув в комнату, к удивлению своему обнаружил, что труп Скрипова исчез. Пропало и орудие убийства – топор. А лужа крови, которая за сутки должна была свернуться и засохнуть, блестела свежестью и пугала тошнотворным запахом. Ничего не понимая, он подошёл к луже и осторожно сунул в неё указательный палец…

Следователь пробыл в особняке всего минут пять и выскочил из него как ошпаренный. Крестясь и бормоча: «Свят, свят, свят… Боже, спаси и сохрани…», он бегом взобрался в бричку. Подоспевшему приставу велел вынести из дома мертвеца, забрать второго жандарма и на других лошадях следовать за ним. Больше не сказал ни слова. Ни кому, даже старосте, и умчался прочь из деревни.

Причина столь быстрого отъезда полиции не стала для деревни секретом. По ней моментально разнёсся слух, что труп Скрипова обратился в призрака, который теперь никому не позволяет заходить в его дом. Скрип объявили проклятым местом и стали обходить стороной.

После Октябрьской Революции в деревню пришла новая власть, а с нею новые люди, не верящие ни в чёрта, ни в бога, и не боявшиеся ни того, ни другого. В деревне создали коммуну, и её председатель, вчерашний студент, решил обосновать её именно в Скрипе. Местные пытались отговорить его, но на все их доводы он только смеялся и отвечал, что всё это происки империалистов.

Дом отремонтировали, внутри все убрали, навели порядок, побелили стены и заново покрасили полы. Засохшее пятно крови в спальне Скрипова, после неудачных попыток соскрести, покрасили на три раза.

В день открытия коммуны в Скрипе устроили грандиозный праздник. Но, несмотря на всеобщее веселье и радость, ближе к вечеру все начали под тем или иным предлогом расходиться по домам. Вскоре в особняке остались только председатель с женой, пара-тройка их друзей из города и несколько активистов из местных. На следующий день всех их нашли мёртвыми в комнатах первого этажа. На их лицах лежала печать ужасного испуга.

Старожилы сразу смекнули, в чём дело. А один из них, самый отчаянный мужик в деревне, забравшись на второй этаж, заглянул в спальню Скрипова и увидел около кровати лужу свежей крови. Сначала он подумал, что это ему померещилось со вчерашнего перепоя и с сегодняшнего перепуга. Но когда на его глазах лужа крови стала впитываться в пол и вскоре совсем бесследно исчезла, он понял, что это не зрительный обман, а самое что ни на есть колдовское проявление бесовской силы и поспешил удрать из проклятого дома как можно быстрее.

Следователь, прибывший аж из Новониколаевска расследовать это чрезвычайное происшествие, никаких следов насилия и отравления не обнаружил и списал все непонятные вещи, происходившие с ним во время пребывания в Скрипе на вмешательство нечистой силы. Например, войдя в дом, он испытал прилив непонятной тревоги, с которой едва смог справиться. Папироса, которую он многократно пытался прикурить, постоянно затухала (в деревне тут же вспомнили, что Скрипов терпеть не мог табака). Бродя по дому, он постоянно ощущал рядом с собой чьё-то присутствие, хотя понятые и двое красноармейцев стояли около входной двери, не решаясь пройти дальше. Наконец, поднимаясь на второй этаж, он вдруг ощутил такой жуткий страх, что тут же, забыв про солидность, опрометью бросился назад. И пока он добирался до выхода, кто-то невидимый всё время дышал ему в затылок.

Обо всём следователь поведал начальнику местной милиции, с которым пропьянствовал всю ночь, а утром чуть свет уехал в город. Уехал не один.  Забрал с собой того самого отчаянного мужика, что видел лужу свежей крови в спальне Скрипова на следующий день после смерти коммунаров. Больше об этом мужике не было ни слуху, ни духу.

Шли годы. В деревне нашли залежи угля и открыли несколько шахт. Началось её бурное развитие. Строились посёлки для горняков, школы, больницы, детские сады. Деревня преображалась и росла на глазах и уже в тридцать пятом году получила статус города.

А Скрип всё также гордо и одиноко стоял особняком на окраине, пугая прохожих пустыми, безжизненными провалами окон. Несколько раз его пытались заселить всякие разные конторы, но каждый раз всё заканчивалось поспешным бегством и проклятиями в адрес неприветливого дома.

Однажды кто-то попытался спалить это пристанище нечистой силы. Обложил дом соломой, облил бензином и поджёг. В этот момент на ясном безоблачном небосводе вдруг откуда-то возникла чёрная туча. И проливной дождь забил пламя раньше, чем оно успело разгореться. После этого той же ночью в посёлке помер мужик, прежде никогда не жаловавшийся на здоровье, да и годов-то ему было всего около сорока. Говорят, что это он и был поджигателем Скрипа.

Случай, произошедший после Великой Отечественной Войны, раз и навсегда отбил у кого-либо охоту связываться со Скрипом. Трое друзей-фронтовиков, прошедших с боями от Москвы до Берлина, возвращались после Победы домой и, надо же такому случиться, ночь застала их как раз неподалеку от этого зловещего места.

В это же время в городе сменилась власть. Новый секретарь горкома партии, присланный сюда из-за Урала, в первый же день своего правления решил лично осмотреть мрачную достопримечательность вверенного ему города. Вы бы видели его, когда он со своей свитой обнаружил на крыльце Скрипа два трупа! Он не упал в обморок только потому, что его вовремя подхватили под руки и подали валидол. Расторопный начальник горотдела милиции со своими помощниками тут же ринулся вовнутрь особняка искать вещьдоки преступления и нашёл там ещё один труп.

Судя по тому, как лежали тела, солдаты пытались от кого-то убежать и не смогли. На лицах их застыл такой ужас, что не предать словами. Трудно было поверить, что они, четыре года смотревшие смерти в лицо и прошедшие все круги ада, могли испугаться чего-то ещё. Но это было так.

Очухавшись, секретарь горкома приказал немедленно снести проклятый дом и поручил это своему первому заместителю. Тот рьяно взялся за дело. Но с техникой, которую пригнали сюда по его указанию, стало твориться нечто странное. Двигателя тракторов то глохли по непонятной причине и не желали заводиться, то ни с того ни с чего заводились сами. То у грузовиков отказывали тормоза, до этого исправно работавшие, и машины продолжали движения, несмотря на усилия шоферов всячески остановить их. А один трактор, у которого порвалась гусеница, вдруг сам по себе завёлся и на глазах обалдевших трактористов, пытавшихся его починить, тронулся с места, обогнул сад, росший за Скрипом, и свалился в старый карьер, где когда-то добывали щебень.

На этом противоборство со Скрипом кончилось. Его оставили в покое. Поэтому он и сохранился до наших дней – мрачный, местами разрушенный временем двухэтажный особняк. Поговаривают, что и сейчас можно увидеть эту лужу крови, если рано утром заглянуть в спальню Скрипова. Очевидцы, которых судьба-злодейка случайно забрасывала на Окраину к заброшенному дому в тёмное время суток, утверждают, что слышали жуткие стоны и вой. А некоторые уверяли, что видели сам призрак, блуждающего по дому с топором в руках.

Теперь вы понимаете, какую отчаянную храбрость проявил Вездесущий Макс и какая убедительная причина для этого ему понадобилась, чтобы забраться в подвал Скрипа.

В подвале было жутко и мрачно, хотя местами сквозь обвалившийся потолок в него проникали яркие снопы света. С бешено колотящимся от страха сердцем и остро ноющим от расстройства кишечником Макс подскочил к самому освещённому месту, быстренько стянул штаны, но только поудобней устроился, как увидел перед собой засохшую лужицу крови. Коротко стриженые волосики на его голове зашевелились и стали медленно подниматься. От лужицы в сторону тянулся тоненький след. Выпученными от страха глазёнками Макс проследил его и под обломками старых досок и мусора увидел труп бедной Лизки, так внезапно пропавшей неделю назад и поисками которой занимались лучшие сыщики Окраины: Шериф и его команда. Мгновенно забыв о великой нужде, он, сломя голову, помчался к Шерифу, чтобы сообщить об ужасной находке

Глава вторая

Шериф любил поспать. Это была его любимая мечта – как следует выспаться. Он всегда вставал в одиннадцать, не спеша, завтракал и только потом брался за свои обязанности. Девять часов утра для него было невыносимо рано, а так как Вездесущий Макс разбудил его именно в это время, то он встретил его не очень-то приветливо.

– Что, каникулы уже кончились, что ли? – недовольно пробормотал он, закрывая глаза.

– Нет, сэр, – часто дыша от быстрого бега, затараторил Макс, обеими руками поддерживая расстёгнутые штаны, – но я нашёл труп!

– Какой ещё труп в такую рань? – продолжал бурчать Шериф и, заворачиваясь в одеяло, отвернулся к стене, тем самым, давая понять, что аудиенция закончена.

– Но я нашёл Лизку! – заорал тогда Макс, всё ещё полный ужаса от своей находки.

– Лизку!? – Шерифа словно холодной водой окатили. Он подскочил в постели с ошалелыми глазами. – Что ты там сказал?

– Я нашёл Лизку… – голос Макса предательски дрогнул, на глаза навернулись слёзы, и он непроизвольно шмыгнул.

Шериф соскочил с кровати:

– Чёрт возьми!

Лизка была больным местом в биографии этого двенадцатилетнего крепыша, которого за страсть к детективам и согласно посту, им занимаемого, прозвали Шерифом, и грозила стать крахом его карьеры как знаменитого сыщика. Дело в том, что когда она пропала (а пропажу её обнаружил опять же Вездесущий Макс), он перед Сходом похвастался, что со своими помощниками найдёт её за три дня. Но прошла неделя, а поиски не дали никаких результатов. Нельзя сказать, что его команда плохо поработала. Они облазили все стайки и сараи и прочие злачные места, но Лизка как сквозь землю провалилась. А недавно приходил долговязый из шестого класса, в шутку за высокий рост, прозванный Малышом, и потребовал свой выигрыш. Шериф по глупости заключил с ним пари на «пиявки». Малыш не блистал умом, но славился на редкость сильными щелбанами. Шерифу легко удалось уговорить его продлить срок пари ещё на несколько дней. И сегодня срок как раз истекал.

– Чёрт возьми! – повторил Шериф, встряхиваясь от остатков сна, и потёр лоб, словно Малыш уже наставил ему «пиявок». – Лизка – это уже другое дело. А то сразу труп…

– Так я и говорю… – взялся было объяснять Макс и осёкся, удивившись, с какой невозмутимостью выслушивает его знаменитый сыщик.

А тот, сладко потянувшись, не спеша направился к стулу, на спинке которого аккуратно висела одежда, и мимоходом, как бы между прочим, чтобы ничем не выдать внезапно охватившую его радость в связи с обнаружением Лизки, спросил:

– Ну, что там про Лизку-то?

– Нашёл я её, а она…

– А труп тут причём? – Шерифу с трудом удавалось сохранять внешнее спокойствие, когда душа его ликовала, но как высокопоставленная особа, славящая хладнокровностью и невозмутимостью, он вынужден был делать это, и потому спросил как можно беспечнее. – Это розыгрыш, да?

– Так труп-то Лизкин и есть! – выпалил Макс, в отчаянии взмахнув руками, отчего штаны, потеряв поддержку, сползли на пол.

– Чего?!!

Шериф осознавал, что в данный момент выглядит идиотом, что совсем непозволительно при его должности, но ничего не мог с собой поделать. Эта весть ударила его как кувалда.

Лизка была всеобщей любимицей. Несмотря ни на какие родительские запреты и наказания, все с удовольствием с ней играли, кормили её и не давали в обиду. Она имела одну странность: исчезать раз в несколько месяцев, но всегда, спустя пару недель возвращалась. Иногда её оперативно находила сыскная команда Шерифа. К этой её странности ребятня уже привыкла, и некоторые даже могли с точностью до дня угадать, когда она снова смоется. В последний раз она исчезла задолго до всяких сроков. И вот труп…

– Вот так дела… – растерянно пробормотал Шериф, оправившись от удара, и почесал затылок, – ну и ну…

Прошло ещё некоторое время, прежде чем он окончательно взял себя в руки и стал одеваться. За что уважали Шерифа на Окраине так это за умение владеть собой, быть спокойным и хладнокровным в трудные минуты, здраво, совсем по-взрослому, рассуждать и за его манеру выражаться на языке американского сленга, которого он нахватался, посещая видеосалоны. Многие подражали ему, но у него получалось лучше всех.

– Ну ладно, – Шериф вздохнул, достал из ящика письменного стола старую деревянную трубку и сунул её в рот (думаю, не нужды объяснять, что любимым сыщиком Шерифа был Шерлок Холмс). – Итак, Макс, начнём.

– Чего? – не понял тот.

– Рассказывай всё самого начала, парень.

– Ага, – кивнул Макс и, немного подумав, начал. – Значит так, проснулся я, как всегда, полвосьмого (при этом у Шерифа лицо на мгновение скисло), наспех поел. Поел я, наверное…

– Ближе к делу.

– Ага. Поел я, короче, и думаю, пойду-ка посмотрю, что в мире творится. Начал с нашей улицы. У нас всё нормально. На «Энгельсе» и «Восьмого марта» тоже. На «Ачинской» вчера вечером драка была. Жорж с Гвоздем напились и отлупили кого-то. Говорят, что он к ним в гости приезжал, а они его…

– Дальше, бой!

– Так вот. На «Котовской» – тишина. А на «Петропавловской» Пузырь немного поскандалил. С пьяных глаз что-то с женой не поделил. Но его быстро успокоили. Правда, к его жене потом «Скорая» приезжала. Но вроде бы ничего страшного. Потом я сделал крюк, чтобы до «Омской» добежать. Хоть и не наш район, а всё равно интересно…

– Стоп! – внезапно прервал его Шериф.

– Что? – осёкся Макс.

– Покороче нельзя, а?

– Ага.

– Что ага?

– Можно и покороче. Я и так уже…

– Тогда продолжай.

Шериф сунул трубку в рот и сделал глубокомысленный вид. На самом деле, ему давно надоела пустая болтовня Макса, и он едва себя сдерживал, чтобы не сорваться.

– Ага.

– Может, все-таки хватит, а? – всё же не выдержал сыщик.

– Чего? – не понял рыжий.

– Агакать.

– Ага, хватит.

– Тьфу ты, чёрт! – закатив глаза, прошипел от злости Шериф.

– Ну, привычка у меня такая, – стал оправдываться Макс. – Что я теперь… Я что не могу, что ли… Да я…

– Ладно, ладно, парень, успокойся. – Шериф решил, что сейчас не время для разборок. – Давай продолжай. Но помни, я просил тебя рассказать, как ты нашёл Лизку, а не то, что творится в нашем поселке.

– Ну… значит, иду я с «Омской» и тут вспомнил кое-что. Я вчера четыре петли на сусликов поставил. Там суслики вот такие жирные, сам видел. Вот я и решил домой через обвалы пройти. Так короче, а заодно и петли проверить. И тут как меня скрутит! Видно, что-то съел я в впопыхах не то…

– Чёрт тебя побери, бой! – снова сорвался Шериф. – Давай по делу, а?

– Да я и так по делу! – огрызнулся пацан, разозлившись на то, что ему постоянно затыкают рот. – В общем, приспичило меня. И как раз в таком месте. Представляешь, прямо у Скрипа! А тут ещё, как назло, две тётки на встречу с сумками тащатся. С базара, наверное. Они на «Омской» живут. Я их знаю. Ну не садиться же мне посреди дороги у них на глазах! И штаны марать не охота. А кишки скрутило – вот-вот прорвёт! Тогда я к Скрипу и рванул. Смотрю – дыра в стене. Я туда. Только сел, смотрю – кровь, а чуть дальше труп Лизки лежит. Убили её, гады!

– С чего ты взял, что её убили? Может, она сама умерла?

– А кровь тогда почему?

– Логично, – ушёл от ответа шеф полиции и, чтобы как-то сгладить свой глупый вопрос, ловко перевёл разговор на другую тему. – А ты что, так со спущенными штанами и бежал?

– Да… Э-э, нет… Я их держал, когда бежал. Это они сейчас у меня упали.

– Так, ну всё, перейдём теперь к делу!

Шериф снова стал шерифом, известным сыщиком Шерлоком Холмсом. Он сделал несколько затяжек из пустой трубки и объявил:

– Итак, нам известно следующее: первое – Лизка мертва, и второе – её труп лежит в подвале Скрипа. Я правильно тебя понял?

– Ага, – кивнул Макс, с увлечением слушая главного сыщика Окраины.

– Ты сможешь показать это место?

– Чего?

У рыжего глаза округлились от испуга. Вернуться в Скрип? Да он что, дурак, что ли?

– Не дури, парень, – Шериф вытащил трубку изо рта, – ты прекрасно понял, о чём я.

– Ой! – вместо ответа вдруг пискнул тот.

– Ну-ну, бой.

– Ой! – снова вскрикнул пострелёнок и, схватившись за живот, согнулся пополам.

– Ты чего? – не на шутку перепугался сыщик, до этого считавший всё это розыгрышем.

– Опять резануло.

– Чего?

– Да живот снова скрутило!

– Да ты так и не сходил в Скрипе, что ли?

– Нет, конечно, – простонал Макс, красный от напряжения. – Я же тебе сказал: только сел и тут Лизку увидел. И сразу к тебе…

– Чёрт возьми! – растерялся было Шериф, но тут же спохватился. – А ну напяливай свои штаны и вали отсюда быстрее! Через полчаса чтобы был у меня. Понял или повторить?

Повторения не потребовалось. Макс был смышленым малым. Ловко подхватив брюки, он пулей выскочил на улицу.

Пока Макс решал свою проблему, Шериф пытался обдумать свою, так внезапно свалившуюся на него с ранним визитом этого рыжего непоседы. Посасывая трубку, он медленно прохаживался по кабинету, как он называл свою комнату, и напряжённо думал. А думать было над чем. Раз Лизку убили, значит, должен быть убийца или убийцы. Шериф тяжело вздохнул, едва не всхлипнув. Лизка была ему дорога, как и всей детворе Окраины. Чтобы сдержать слёзы, он посильнее вонзил зубы мундштук. Надо обязательно найти этих подонков и предать правосудию. Сход без сомнения этого потребует. Ну что ж, он согласен взять на себя это нелёгкое дело…

– В чём дело, мой мальчик?

В кабинет неожиданно заглянула его мама. Ей было уже сорок, но она как-то сумела сохранить девичью стройность и моложавый вид, великолепно сочетавшиеся с очарованием зрелой женщины.

– Ты поднялся в такую рань? – её удивлению не было предела.

– У меня появилась проблема, – объявил ей Шериф, вовремя спрятав трубку за спину.

– Какая же? – улыбнулась она, наивно полагая, что у детей в нашей стране нет и не может быть, никаких проблем.

– Очень серьёзная.

– Да? На столько серьёзная, что Максим Веселков прибежал к тебе со спущенными штанами?

– Вот именно, – многозначительно ответил сын, давая этим понять, что ему нужно побыть одному.

– А, понимаю, – сказала мама, при этом, конечно, ничего не понимая.

Она просто поверила ему на слово, ибо чтобы заставить её сына встать так рано, да ещё в каникулы, нужно, чтобы случилось действительно что-то из ряда вон выходящее.

– Только не забудь сначала заправить постель, – напомнила она, – затем умыться, почистить зубы и поесть. А вот потом уже можешь заняться своими проблемами.

Что поделаешь, мама Шерифа была, как и все мамы мира, очень заботлива и строга. Но Шерифу сегодня было не до этих пустяков. Аппетит у него пропал, а заправлять постель он не любил никогда.

– Боюсь, ма, – озабоченно заявил он, – что с этим придётся обождать.

– Это ещё что за новости? – узкие брови сомкнулись на узкой переносице, не предвещая ничего хорошего.

– Я же сказал: у меня крупные неприятности.

– Ну и что? Причём тут завтрак? Еда ещё никому и никогда не вредила. Да и что можно сделать на голодный желудок?

– У меня проблема, ма, – ещё раз настойчиво повторил Шериф, – очень серьёзная. Придётся поработать мозгами, чтобы разрешить её. А для этого, как ты знаешь, нужны две вещи: одиночество и тишина.

Надо сказать, что ма весьма стойко переносила американский жаргон сына, но когда тот пытался ей противиться, теряла самообладание и начинала нервничать.

– Бог ты мой! – рассердилась она. – Он меня ещё и выпроваживает! У него, видите ли, проблема! Да если бы тебе мои заморочки, ты бы тогда давно с голоду помер со своими выкрутасами. Так что не выпендривайся, а немедленно заправляй кровать, умывайся и марш на кухню!

– Ну как ты не понимаешь, ма! – взмолился Шериф. – Ведь речь идёт о чести твоего сына. Какой может быть разговор о жрачке и прочей ерунде, когда надо мной повис Дамоклов меч?

– А я сказала: немедленно! – ма была непреклонна. – Иначе вообще никуда не пойдёшь!

По стальным ноткам в её голосе главный полицейский Окраины понял, ещё одно слово против, и домашний арест ему обеспечен. И тогда он решил пойти на хитрость. А уж в хитрости ему не было равных по всей Окраине. Ну… разве что кроме Чингачгука, Виннету и Мэра.

– О, кей, ма, – сдался он, – твои аргументы весомее моих.

– То-то же, – назидательно изрекла та, успокаиваясь.

– Готовь завтрак, через пять минут я буду на кухне.

– О, кей, сэр!

Иногда, в порыве чувств, ма была не прочь блеснуть знаниями иностранного языка.

Но только она вышла, как Шериф быстро натянул на себя старенький пиджачок, на левой стороне которого красовалась кокарда с военной фуражки – знак шерифа, нахлобучил на голову ковбойскую шляпу и, пряча на ходу в карман трубку, выскочил на улицу, где нос в нос столкнулся с Максом. Столкновение было настолько сильным, что оба оказались на земле.

– Чёрт возьми! – выразил мнение на счёт этого инцидента страж порядка, потирая ушибленное место.

– Сам, чёрт возьми! – резонно возразил Макс, держась за нос. Именно им он протаранил грудь великого сыщика. – Смотреть надо, куда летишь.

– Хорошо, бой, – примирительно сказал Шериф, понимая, что разборки сейчас ни к чему. Вот-вот ма должна была обнаружить его бегство, – будем считать это небольшой автомобильной катастрофой. О, кей?

– О, кей! – охотно согласился Макс и, поднявшись, стал отряхивать свои штаны.

Пытливый взор лучшего следователя Окраины тут же подметил, что штаны на нём те же, что были раньше.

– Неужели успел? – искренне удивился он.

– Ага, – радостно ответил рыжий и облегчённо вздохнул. – Как раз успел.

– А я думал, тебе хана… Ну а живот как?

– Нормально! – довольно расцвёл парнишка и хлопнул себя по пузу. – Мамка мне ещё лекарство какое-то дала. Так что, всё нормально.

– Молодец! – похвалил его Шериф. – Тогда беги и сообщи всем, чтобы собирались на Пустыре.

– Уже.

– Что, уже?

– Уже всем сказал. Поди, собрались уже.

– Да??

Макс до глубины души был рад, что поверг видавшего виды детектива в изумление своей расторопностью. А Шериф, находясь в состоянии прострации, долго пытался найти подходящие слова, чтобы хоть как-то высказать то, что он думает по этому поводу, но так и не смог, и только выдавил из себя:

– Одно слово – вездесущий.

– Ага! – гордо согласился Макс и счастливо улыбнулся на всю ширину конопатой физиономии.

– А ты сказал им про Лизку? – спросил Шериф, когда они уже подбегали к Пустырю.

– Ага!

– Болван! – не сдержался главный сыщик.

Это путало его планы, и он не мог не высказаться об этом. Но, увидев, что Макс собирается возразить, тут же спохватился:

– А в прочем, может это и к лучшему. Но ты представляешь себе, что там сейчас твориться?