Книга: Двенадцать - Александр Блок

Как услышала, начала мечтать, что сама когда-нибудь прочту. Отчего сразу не взялась за вполне хрестоматийное произведение? Может не знала, что речь именно о "Двенадцати"; может опасалась, что окажется слишком сложным и не смогу понять, и разочаруюсь; и отблески того огня, что озаряет героев, погаснут для меня на этих стихах. А хотелось непременно сохранить. Так или иначе, поэму прочла в семнадцать, когда по программе нужно было, уже зная стихов Блока без счета, уже влюбленная в него по уши. как только может барышня быть влюблена в поэта.

Нет, не погасли отблески. Все в ней хорошо: зачин с бесприютностью черного вечера, белого снега, ветра на всем Божьем свете. Эти двенадцать, которые идут ниоткуда в никуда. Рефрен: "Революционный держите шаг. Неугомонный не дремлет враг"; "Шаг держи революционный, близок враг неугомонный" - такая четкая ритмическая организация, как барабанный бой. История Кати: "Гетры серые носила? Шоколад "Миньон" жрала?", невольно приводящая на память розенбаумановскую Гоп-Стоп: "Шубки беличьи носила, кожи крокодила". И много-много мгновенных картинок: "Вот барыня в каракуле к другой подвернулась: "Уж мы плакали-плакали", поскользнулась и, бац, растянулась. Ай-ай, тяни-поднимай". А рядом старушонка убивается-плачет, не понимая, зачем на агитпроп (от здания к зданию натянут канат, на канате плакат: "Вся власть учредительному собранию!") тратить такую ценную во времена всеобщей скудости материю. А эти, которые говорят "Обсудили, постановили: на время десять, на ночь двадцать пять. Меньше ни с кого не брать". Это ведь проститутки, ребята. Гляди-ка, в ногу со временем шагают.

И пронизывающий сквозной ветер все время, ты как-будто слышишь его свист, он выдувает по клочку воспоминания об уюте и тепле той жизни. что была до всего этого и всякому человеку худо. Не этим двенадцати, что продолжают идти, спокойно приняв убийство любимой женщины, так буднично совершенное одним из них:Только досадуя на то, что рефлексии отвлекают товарища от революционной борьбы: "Не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой. Потежеле будет бремя нам, товарищ дорогой. И Петруха замедляет торопливые шаги, он головку вскидавает, он опять повеселел".

Много позже в "Розе Мира" Даниила Андреева прочту, что Блок был Вестником, предавшим свой дар. Склонна согласиться, помните, как нелепо он умер? Но дар был.

В белом венчике из роз – Впереди – Исус Христос.

То ли возглавляет Иисус, как и прежде, своих апостолов и благословляет очистительный огонь революции и тогда не все для людских душ еще потеряно, еще можно надеяться на возрождение и воскресение. То ли ведут его апостолы на казнь и ждет впереди лишь тьма и мрак...

Но разбилась о скалу я все же волной - и после прочтения рассыпалась брызгами возгласов, обломков, восторгов. Но как их собрать, ведь они все такие разрозненные малютки? Разве что выписать 12 частей великого в bullet points (очень захотелось просто поддержать Блока в его выборе). - Иллюстрации. Мне очень по душе то, что нарисовал Анненков. Нет, правда, это просто прекрасно - не столько потому, что они подходят тексту как таковому, сколько потому, что они идут тексту русской классики, проводя жирными линиями параллели с коллекцией Третьяковки, что на Крымском Валу - 12. Гениальное название. Многозначность самой цифры, шаблон для формата произведения, характеристика для героев, которая включает в себя и мистику апостолов, и космические законы - Язык. Какие это стихи! Каждая строчка, как удар хлыстом, как дробь зубов на морозе (вьюга!), как пулеметная очередь (ружьеца!). Тут не до сантиментов, не до русских полей - весь смысл в междометиях и коротких речевках. - Обороты. Внутри строчек - россыпи жемчугов. "Товарищ поп", "и крестом смело брюхо на народ", "Ах ты Катя, моя Катя, Толстоморденькая..." Читаешь, как в русской бане веником машешь: "Ай, хорошо!", "Ай, хорошо!" - Раскрытие темы. Блок не пишет много и долго об одном из самых (если не самом) обсуждаемых событий в русской истории. Но то, на что у Шолохова уходило сотни слов, у Блока помещается в двух строках. "Ай, ай! Тяни, подымай!" - тут и юмор, и погутарить о пустяках, и лихой (лихорадочный?) огонек в глазах, и коллективизм просыпающийся. - Многозначность. Ощущение, что читаешь строчку - а за ней море. Смысла, символизма, контекста. Сразу чувствуешь, что всего не поймешь, что надо перечитать, подчитать. Я пока писала рецензию, три раза перечитала, и то, конечно, всего не ухватила. Не сомневаешься, с чего каждый раз копать - клад везде зарыт, везде найдется. - Цвета. "Черный вечер, Белый снег, Ветер, ветер!" Весь язык - в этой гамме, все произведение - в черно-белой неумолимости, в поглощении всего белого света черной злобой (иллюстрации Анненкова!) - Мораль. Революция и Бог. Снова в двух словах: Свобода, свобода, Эх, эх, без креста! Тра-та-та! Когда я анализирую свои заголовки по копирайтерству, сразу предупреждают, что выше 50% получить сложно. Даже если получится хорошо, 70% - потолок. Потому что 100% - это почти нереально, ведь надо уместить всю полноту смыслов, все грани воприятия в заголовок из 5 слов. Блок знал себе цену, когда после написания "Двенадцати" написал себе: "Сегодня я - гений". - Параллели. Спасибо за наводку Быкову. Потому что [о, гений, гений!] сюжет революционный основан на сюжете библейском. Хорошо же без креста, тра-та-та! - Многоголосность. Вся разрозненность и обрывочность создают атмосферу - как будто идешь в толпе на демонстрацию, революцию, просто подтвердить свои идеологические взгляды, и крутишь головой по сторонам. Гомон-гомон голосов: чужие всхлипы, залихвацкая самонадянность, отдаленная пальба. Все идем на погибель: Мировой пожар в крови - Господи, благослови! - Тоска. Как контрастно (цвета!) на фоне жесткости главы находить строчку - всего одну - от которой так сжимается и переворачивается сердце в груди. Как будто за секунду жизнь пронеслась со всеми ее взлетами и падениями. Когда был пахабным все время, а в конце сказал: Эх, эх, согреши! Будет легче для души! - Накал и кульминация. Когда, кажется, с первых строк уже можно волком выть, но с каждой главой/часом/вехой/шагом все беспросветнее мгла, все чернее вечер и серее снег, ветер уже сваливает с ног, а красные подтеки под глазами все алее ("Ужь я ножичком полосну, полосну!.. Скучно!"), а в конце - в конце белый венчик из роз и снежная жемчужная россыпь. Залиться слезами.

Потому что it's always darkest before the dawn. Потому что это произведение - гениально

Поэма "Двенадцать" являет собой квинтэсенцию мрачного революционного настоящего с узкими улочками и плакатами чуть ли не на каждом доме "Власть учредительному собранию" и двенадцать солдат, идущих по улице как двенадцать Апостолов новой Революции, а провозвестником её у Блока стал Иисус Христос и вот тут-то в трактовке расхождения: то ли Христос стал во главе этого похода в Светлое Будущее, то ли наоборот эти Двенадцать Апостолов идут распять его на стогнах будущего атеизма.

Эта поэма призвана показать отношение автора к революции. Могу ошибаться, но он был на передовой, одним из тех, кто воспринял революцию на "ура" но неоднозначность восприятия проблемы может говорить лишь о том что со временем Блок стал понимать что Путь по которому идёт страна обернётся пропастью застоя, миграцией и забвением до самой до Оттепели. Где-то читал что Серебряный Век закончился со Смертью в 1921-ом году двух самых плодотворных идеологов новой поэзии - Николая Гумилёва и Александра Блока, честь им и хвала за то что они творили в такое сложное время, давали своё видение проблемных ситуаций и стояли у истоков Акмеизма и Символизма, продолжавших вкладывать новый смысл в знакомые строки и радовать нас своей актуальной, бьющей без промаха поэзией.

В качестве заключения: Отличное произведение, не поддающееся однобокой трактовке, повествование в котором даже смерть Катьки оправдана стремлением к высокому Советскому идеалу и цитируемая концовка останется в Вечности. Рекомендую всем даже вне ученической программы. Всем Добра и приятного Чтения!

..Так идут державным шагом- Позади-голодный пёс, Впереди- с кровавым флагом, И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом веничке из роз- Впереди- Исус Христос.

Не стала ли идеология революционеров тем, с чем они сами боролись?

Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые,- Как слезы первые любви!

Тебя жалеть я не умею И крест свой бережно несу... Какому хочешь чародею Отдай разбойную красу!

Вот она, Россия в представлении Блока в 1908 году. Он признаёт убожество своей родины, но он видит те многочисленные мелочи, которые украшают Россию, делают её необыкновенной.

Современники о Блоке вплоть до 1918 года отзывались как минимум хорошо. Цветаева посвящала ему цикл стихов, в котором Блок почти приравнивается к богу; примерно о том же говорила и Ахматова; именно к Блоку из Москвы приехал Есенин, и именно благодаря ему впоследствии стал популярен… Список современников, уважавших, хваливших и восторгавшихся Блоком можно перечислять долго.

Но в 1918 году от него отворачиваются почти все. Почему? Потому что Блок, внезапно и неожиданно для всех, публикует «Двенадцать».

На мой взгляд, данная поэма ‒ это самая большая ошибка в творчестве Блока. Его слог неузнаваем в данном произведении. Все те черты, за которые многие так полюбили Блока, испарились, не оставив следа. Куда-то делась романтичность, загадочность, мелодичность… Уже нет такого обилия красочных эпитетов, метафор, сравнений, нет былого волшебства поэзии. А что взамен?

В зубах цигарка, примят картуз, На спину надо бубновый туз!

Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!

Тра-та-та!

Холодно, товарищи, холодно!

— А Ванька с Катькой в кабаке... — У ей керенки есть в чулке!

— Ванюшка сам теперь богат... — Был Ванька наш, а стал солдат!

— Ну, Ванька, сукин сын, буржуй, Мою, попробуй, поцелуй!

Таким образом, лично в моём понимании, Блок опустился. Опустился до уровня грязных революционеров, разграбивших страну, разваливших многовековую империю, заставив людей голодать, сходить с ума и умирать. Одним словом: не поэма, а катастрофа. В том числе, катастрофа для творческого пути Блока…

Впоследствии он поймёт свою ошибку, попросит уничтожить все экземпляры поэмы, но она всё равно передаётся от поколения к поколению вот уже сотню лет. Хорошо ли это? Сомневаюсь.