Текст книги "Последний американец"

* * *

Тем временем подготовка к спасательной операции шла полным ходом. На счету оказались все, кто мог в той или иной мере участвовать в предстоящей операции. Требовалось отобрать примерно пятьдесят человек, которым предстояло занять место аборигенов Йос. Космодесантники, естественно, подходили все, и им пришлось тянуть жребий, так как часть просто обязана была остаться в резерве. Меньшая часть. Оставшуюся часть группы внедрения добирали из экипажа и ученых. Те, кто подошел по тестам, ходили гоголем. Коллеги же тихо завидовали, надеясь, что в самый последний момент и им, может быть, доведется поучаствовать. Просто наблюдать со стороны, как кто-то геройствует, рискует жизнью, – было тягостно для остающихся на борту.

По распределению ролей предполагалось, что каллистяне готовят людей, а ирби – средства. Они же, как уже знающие «входы и выходы», доставляют «кукушат» (так скоро стали называть на «Пегасе» группу высадки) непосредственно на Йос.

Для этого и спешили сейчас звездолеты навстречу друг другу, чтобы вместе отправиться к цели. К звездному кластеру, который постигла беда. Но только один пойдет гораздо дальше – звездолет Темного Клана. Он и осуществит высадку. И на него перейдет часть каллистян, которые до момента высадки будут находиться в спячке. Именно в спячке им предстояло пройти окончательную «доводку» до жителей Йос. Проснутся они уже на планете-цели.

Как всегда случалось при встречах звездолетов, много времени уходило на маневрирование в районе условленного места. Сообщение о том, что корабль Темного Клана уже прибыл в систему, поступило давно. И это послужило дополнительным стимулом для сбора всех, свободных от вахт и отдыха, на верхних палубах. Люди стояли, любовались местными звездными пейзажами и, как водится, обсуждали предстоящую встречу. Разговор скользил по темам, неизбежно возвращаясь к одной и той же – какой будет эта встреча. Ведь Ирби назывались Темным Кланом далеко не случайно.

Их цивилизация являлась тем очень редким исключением, когда разумный вид вышел из ветви развития существ не с дневным циклом активного существования, а, наоборот, с ночным. У них, соответственно, очень многие понятия были как бы зеркальными по отношению к тем, что имели более распространенные дневные виды.

Сергей подошел как раз тогда, когда Диренфурт, как более компетентный в данном вопросе, разглагольствовал на эту тему.

– Вот сами посудите, как это будет выглядеть для нас и для них: мы, как дневной вид, в древности сильно боялись кого? Правильно! Ночных хищников. И у нас в инстинктах страх перед тьмой ночи. Тьма у нас ассоциировалась со страхом, смертью, а следовательно – и со злом. У них же это было по отношению к свету. У ирби превалировал страх перед хищниками дня, которые находили их спящих предков и поедали. У них зло связано не с тьмой, так как она им привычна, а со светом. Поэтому вся их система понятий добра и зла семантически опирается на понятия, зеркальные по отношению к нашим.

– Но это ведь не значит, что фундаментальные принципы у них также противоположны? – подал голос стоящий рядом человек в форме технического персонала.

– Естественно! – тут же подтвердил Гюнтер.

Роман, который всегда ходил вместе со своим закадычным другом, кивал с меланхоличным видом, скрестив руки на груди. Стоявшие рядом люди тоже проявляли интерес к дискуссии, время от времени поглядывая в их сторону.

Сергей, чтобы не мешать разговору, тихо подошел слева и молча стал рядом, жестом поприветствовав всех присутствующих.

– Если мы говорим «свет», – продолжил Гюнтер, – то подразумеваем «добро». И наоборот. Например: «светлые перспективы» – «мрачные перспективы», «светлые идеи» – «темные мысли». Фундаментально понятия тут никак не отличаются. Отличаются только оформления соответствующими словами. Если мы заменим наше «светлое» на просто «доброе», «хорошее» или «правильное», то получится то, что подразумевают под своими семантическими конструкциями наши друзья из Темного Клана Ирби: «хорошие перспективы» – «плохие перспективы», «добрые идеи» – «злые мысли».

– Значит, их «Темный Клан», можно перевести на наши понятия как… ну… «Добрый Клан»?

– Скорее, Праведный Клан, – вмешался до этого молчавший Роман. – Это будет вернее. Кстати, и звездолет у них интересно называется: «Пламя в ночи».

– Интересно… – хмыкнул техник. – А вообще, при прямых контактах вот эта «мелочь» – разные понятия – не мешает общению?

– Никак не мешает! – с энтузиазмом заверил Гюнтер.

– Тем более что «маска» не позволит понять неправильно, – добавил Роман.

– Это та самая психическая конструкция, внедряемая каждому, кто идет на Контакт?

– Ну… «Маска» – это гораздо более широкое понятие, нежели то, что вы сказали, – возразил Роман.

– Но все равно, – вильнул в своих рассуждениях техник, – почему именно ирби вызвали такую бурю обсуждений в среде ученых «Пегаса»? То, что вы сказали только что, согласитесь, мелочь. Просто семантические изыски. Чем же еще эти ирби вас так сильно поразили?

– Да уж! – рассмеялся Гюнтер. – «Поразили» – это слабо сказано. До глубины души потрясли!

– Дело в том, что если тихие ирби вот так мечутся, – снова вклинился Роман, – то дело тут действительно не просто дрянь, а… вообще…

– Обычно такие цивилизации, как ирби, скучноваты и малозаметны, – поспешил пояснить Гюнтер. – Ну, живут себе и живут. А тут такая гиперактивность!

– Но ведь не бросать же на произвол судьбы разумных?! – удивился техник.

– Это по нашей этике следовало немедленно бросаться на помощь, кто бы это ни был, – хмыкнул Роман. – По этике ирби, они будут немедленно кидаться спасать только близких им по виду. Для всех остальных в их этике правила другие: надо немедленно сообщить о случившемся всем заинтересованным сторонам и свалить, ожидая, что, возможно, кто-то из спасающих обратится к ним за помощью. А тут… Не только сообщили, но и сами же полезли на роли непосредственных участников. Чуть ли не ведущих! Вот в чем необычность!

– Можно это списать на то, что они негуманоиды, – заметил кто-то из соседей, задумчиво разглядывая, как ледовый спутник, с одной стороны подсвеченный своим родным красным светилом, а с другой рассеянным излучением близкой голубой звезды, светящей сквозь туманность, наползает на диск газового гиганта, вокруг которого вращался «Пегас».

– Слабый аргумент, – заметил Роман.

– Не спорю! – отозвался собеседник.

– Вы не учитываете одно обстоятельство, коллеги, – вмешался Диренфурт. – А обстоятельство это – они знают историю нашего народа.

– И что с того? Мы, например, тоже знаем их историю, – отозвался все тот же ксенопсихолог, по-прежнему не отрывая взгляда от ледяного мирка, летящего в пространстве.

– Но у них не было, как и у остальных цивилизаций Кольца, такого явления, как Проклятые, – возразил Гюнтер. Видно было, что он сел на своего любимого конька, изготовившись долго и со вкусом обсуждать эпоху, которую он с таким увлечением изучал.

– Не согласен! – резко махнул рукой Роман. – Ведь у них же, у Темного Клана…

– …Был Клан, который назывался «Отверженные», – прервал его Гюнтер. Его голос при этом приобрел менторские нотки. – Но в случае «Отверженных» две ветви цивилизации разошлись очень мирно. У них и близко не было того ужаса, что постиг Землю в конце Темного Тысячелетия.

– Ты считаешь, что они нашли кого-то из… – Роман вопросительно глянул на коллегу, прервав фразу на середине.

– А ты разве не анализировал язык Йос? – удивился Диренфурт.

– Да как-то руки не дошли… – немедленно проявил сильную заинтересованность Роман. Окружающие тоже оторвались от созерцания звездных далей за бортом корабля и повернулись к Диренфурту. Сам ксенопсихолог, почувствовав, что заинтересовал окружающих, даже более того – заинтриговал, выпятил грудь и с важностью заявил:

– В фундаменте их языка лежит древний англик!

Кто-то присвистнул.

– Практически наверняка… – сказал кто-то.

– Они! Без сомнения, – тут же раздался возглас.

Шум на палубе прекратился только после вскрика одного из инженеров, по-прежнему смотрящего на звезды:

– Смотрите! Появился!

Вся группа обсуждавших повернула головы в сторону иллюминаторов, мгновенно оценила происходящее и кинулась каждая к своему, жадно поглощая взорами историческое событие. Там, постепенно замедляя свой бег, блестя разноцветными бликами и отражениями окружающих звезд, вырастала громада чужого звездолета.

– До стыковки осталось двадцать минут! – раздалось по громкой связи. – Группе десантников на Йос пройти на шлюзовую палубу номер десять.

– Все, коллеги, началось! – сказал кто-то. Палуба под ногами вздрогнула. Планета в иллюминаторах неспешно поползла в сторону. Компенсаторы инерции погасили возникающие при повороте силы.

Меж тем звездолет Темного Клана снизил скорость, зависнув в десятке километров от земного собрата. С этого момента началось плавное сближение. Два огромных звездных скитальца, нацелившись носами друг на друга и зацепившись навигационными автоматами за единую ось, поплыли к точке стыковки.

Сергей, махнув на прощание рукой всем присутствующим, зашагал в сторону лифтов. Многие провожали его взглядами.

* * *

Прозрачные стены грузовой палубы давали отличный обзор. Когда Сергей пришел, группа десанта, уже успевшая собраться почти в полном составе, с интересом наблюдала за маневрами окончательного сближения двух звездолетов. Он молча подошел к остальным и стал в общий ряд. Так же тихо секундой спустя рядом встала Ситара. Они взялись за руки и так, вместе, наблюдали, как зависнувший в ста метрах от носа «Пегаса» чужой звездолет начал выдвигать толстую трубу стыковочного узла. Аналогично «Пегас» выдвинул свою.

– Кто-то должен прийти к нам с их корабля… – услышали они голос кого-то из сопровождающих.

– И кто? Не сообщили? – заинтересованно спросил еще один.

– Наш коллега… – сказал первый и тут же пояснил: – Тот, с которым ты постоянно общался.

– А! – удовлетворенно провозгласил собеседник и продолжил молча наблюдать за развитием событий.

Из этого диалога стало ясно, что подошли встречающие специалисты от ксенопсихологов.

Меж тем две стыковочные трубы беззвучно соприкоснулись и срослись, соединяя временно их миры в единое целое. Поля звездолетов тут же переплелись, согласованные искинами, стабилизируя полученную общую конструкцию. Как по команде, космодесантники подравняли строй и выпрямились.

В трубе шлюза послышались мягкие крадущиеся шаги. И с их приближением нарастало напряжение у встречающих.

Ажиотаж встречи с иным разумом.

Такая встреча всегда бывает, как в первый раз, ведь все эти встречи разные. И всегда разумные – по-настоящему иные. Это требует изрядной доли выдержки, знаний. Даже при встречах с видами, близкими к виду Homo Sapiens.

А тут… Тут вид даже не теплокровный. Принципиально иной вид, нежели те, к которым привыкли люди, которые чаще встречаются. Не теплокровные разумные расы – очень редки.

Хоть каллистяне и знали, каков на вид представитель цивилизации Ирби, но одно дело – знать теоретически, а совершенно иное – встретить его глаза в глаза.

Свет на палубе померк, погружая все в коричневатые сумерки. Затемнили даже слегка внешние большие иллюминаторы, отчего сияние туманностей и близких звезд померкло. Так требовалось для комфорта прибывающего ирби. Зрение у космодесантников рефлекторно обострилось, переходя в сумеречный режим.

Ситара легонько сжала руку Сергея, подавая тем самым знак. Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Эта встреча с иным разумом была в их практике первой. И они, естественно, волновались.

Наконец последний люк перед стыковочной палубой открылся, и они увидели гостя. Он мягко, волнообразным движением переступил порог и буквально перетек на середину свободной площадки. Будто сама ночь к ним пожаловала. Маленький клочок тьмы.

Ирби весь был неимоверно черен, подобно самой глубокой и безлунной ночи. Только зрачки его глаз бликовали светом изрядно приглушенных осветительных ламп. Изящная нечеловеческая фигура производила впечатление чего-то стремительного и опасного одновременно. Но это уже говорили давно задавленные инстинкты далеких предков, боявшихся тьмы и обитателей ночи.

На человека гость мог быть похожим разве что отдаленно, поскольку был ящером.

* * *

Чем-то ирби походил на маленького тираннозавра. Разве что роста в нем было чуть больше полутора метров, да большая голова, вмещающая объемный мозг, сильно отличала его от вымерших земных ящеров. Гость держал туловище почти параллельно полу, это позволял ему сравнительно длинный хвост, которым он лениво крутил из стороны в сторону. Раскачиваясь, он огляделся, показав свою заостренную физиономию почти со всех сторон, и, придя к каким-то своим выводам, наконец-то заговорил.

– Темный клан Лисс из рода Ирби приветствует вас, земляне! – перевел автоматический переводчик, висящий у ящера на шее.

Из строя каллистян выступил капитан и, в свою очередь, поприветствовал гостя. Далее начались обязательные представления цивилизаций как таковых и прочее. Это хоть и занимало немного времени, но было строго обязательным для всех, кто вот так, впервые или не очень, встречался непосредственно. Уже с первых заочных контактов, когда более старые цивилизации Кольца обращались ко вновь найденным, только что «вышедшим в эфир», освоившим межзвездную связь, этот протокол органично и навсегда входил в обязательный ритуал Начала Общения.

Сам по себе «протокол» встречи для представителей Великого Кольца был обговорен и утвержден так давно, что все благополучно забыли, когда это было. «Где-то у начала времен», как шутили остряки. А складывался он из самых первых контактов, которые завязывали еще не вышедшие на межзвездные просторы цивилизации, вынужденные переговариваться где с помощью радио, если не имели пока ничего лучшего, где посредством того, что впоследствии назвали гиперсвязью. Кто, когда, с кем встретился первым среди звезд не виртуально, а воочию, уже давно позабыто, ибо история Кольца даже по самым скромным прикидкам насчитывала около миллиарда лет. Сколько культур, рас, цивилизаций возникло, ушло или просто погибло, уже никто не знает. Слишком много их было. А ритуал остался. Он давно стал среди разумных сакральным.

В этом капитан «Пегаса» был похож на жреца, шамана древности, справляющего старый и священный ритуал перед Богами. И помогал ему в этом собрат по разуму, тоже капитан звездолета – ящер из Темного Клана Лисс рода Ирби.

* * *

Сергей стоял, слушал и наблюдал за происходящим, а сам думал о цивилизации, в которую очень скоро ему и его товарищам придется проникнуть. То, что капитан звездолета ирби прошел вот так просто на борт «Пегаса», прямо говорило о безграничном доверии между разумными Великого Кольца.

Возможно ли такое с теми? С кем-то на Йос?

Вряд ли… Другая система ценностей.

Наконец официальные представления были закончены, и два капитана перешли к делу.

Капитан звездолета ирби обернулся, и тут же через дверь шлюза шагнул еще один ящер.

– Это руководитель Проекта с нашей стороны. Проекта по спасению кластера от угрозы уничтожения, – представил капитан своего собрата. Второй ящер кивнул. Выглядели они практически одинаково, и как их различать понять было затруднительно. Помог сам новоприбывший. Он шагнул вперед, достал из кармашка на груди какой-то блестящий значок и укрепил его на своем плече.

– Вы, земляне, полагаетесь на визуальные отличия. Поэтому мы решили прибегнуть к таким знакам на форме, – пояснил он. – Все, кто будет иметь дело с вами, будут носить такие значки. Остальные – это просто члены экипажа. Пока наши корабли не уйдут в гиперрежим, вы будете бодрствовать. Дальше вас погрузят в сон для преобразования. Преобразованием и последующей связью с вами на планете-цели будут заниматься ваши специалисты под руководством наших.

«Прямолинейный товарищ, – с улыбкой подумал Сергей, слушая речь ирби, – прямо как наш командир отделения. Сразу берет быка за рога и гнет свою линию».

– Как вам уже сообщили, вы будете разделены по группам. Каждой достанется конкретный район высадки и внедрения, – продолжил ящер. – Как я вижу, вы уже поделены и стоите по тем самым группам. Это хорошо. Прошу пройти на наш корабль.

Ирби сделал жест рукой в сторону створок шлюза почти по-человечески. Его капитан кивнул и, склонив голову набок, посмотрел на своего земного коллегу. Тот тоже кивнул в ответ и обернулся к отбывающим.

– Не буду произносить длинных речей… Они тут, пожалуй, неуместны, – сказал он, глядя на застывших в строю космодесантников. – Поэтому – удачи вам всем!.. И… до встречи!

* * *

После соответствующих церемоний прощания космодесантники перешли на звездолет ирби. Как обычно, посередине, где две стыковочных трубы соединялись друг с другом, царила невесомость, искусственная гравитация здесь не действовала. Сознательно была ограничена, чтобы не портить синхронизацию поля другому кораблю.

Когда спустились на палубы с нормальной гравитацией, капитан ирби распрощался с прибывшей группой каллистян и оставил их на попечение своим ученым. Те, тоже стараясь не быть назойливыми, кратко рассказали, где что находится на звездолете, что намечается в ближайшее время, и показали временные помещения для расположения каллистян. После этого предоставили тех самим себе, справедливо полагая, что им хотелось бы последние часы перед перед преобразованием побыть наедине со своими товарищами, оглядеться и освоиться.

Как сразу же обратили внимание каллистяне, на звездолете ирби было не в пример светлее, чем на палубе, где произошла встреча двух цивилизаций. Хоть и не горели никакие дополнительные светильники, но видно было почти как днем. Такие же большие иллюминаторы, как на «Пегасе», открывали прекрасные виды на окружающее пространство. Конечно, излучение, идущее снаружи, фильтровалось – отсекалась практически вся коротковолновая часть спектра, которая могла нанести ущерб здоровью, но весь видимый диапазон, как было очень хорошо заметно, пропускался без глушения.

Решили спросить у экипажа – всегда ли вот так у них. Ответ получили интересный.

– Конечно же, без затемнения! Мы затемняем окна только когда подходим близко к звездам. Там слишком ярко. А такой свет, как сейчас, нам приятен.

Чуть помолчав, ящер спросил:

– Надеюсь, и вам он не мешает?

Получив заверения, что не только не мешает, а тоже приятен, он удалился по своим делам. Люди между тем собрались возле иллюминаторов, чтобы проводить мир, который на несколько дней стал для них временным пристанищем. Ведь уже никогда и никто не посетит этот древнейший мир льда и красного света. И сколько миллиардов лет еще звезда, временно приютившая звездолет каллистян, вместе со своим семейством стылых планет будет носиться по космосу, пока окончательно не угаснет. По-прежнему безжизненная и такая же одинокая, как и все звезды гало.

Звездолет ирби расстыковался с земным собратом и, быстро набирая скорость, направился прочь из сферы гравитационного воздействия планеты. Промелькнула ледовая, ровная, как бильярдный шар, белая поверхность спутника. Там давно уже не шли никакие тектонические процессы и все трещины в замерзшей оболочке за миллиарды лет скитаний красного солнца надежно заплыли. Унылые миры чахлой и древней звезды медленно уходили за корму. Впереди же…

Впереди, перед носом корабля, светилась все та же пылающая туманность. До перехода в гиперрежим оставалось еще немного времени. Пока же звездолет ирби, как обычно, «став на волну» и разогнавшись до нормальной скорости ухода в двести километров в секунду, покидал систему газовой планеты-гиганта. Чуть погодя слегка другим курсом, но вслед ему отправится и корабль каллистян.

Ожидавший увидеть что-то особенное и необычное на чужом звездолете Сергей с некоторым разочарованием оглядывался по сторонам. Да, планировка была несколько другой, оформление коридоров и больших помещений иным, но существенно от того же «Пегаса» не отличались.

– Что, ожидал увидеть что-то особенное? – улыбаясь, спросила Ситара, подходя к Сергею.

– Честно говоря, да… – смутился он. – Только сейчас осознал, что, в принципе, законы природы, физика – они одинаковы. Что для землян, что для ирби, что для иного какого мира, цивилизации. Но в общем… вот!

Сергей красноречиво и с показным разочарованием обвел окружающий интерьер руками.

Правда, осталось не высказанным еще одно впечатление. Но при хозяевах было бы не совсем тактичным говорить, что каллистяне не испытали какого-либо стеснения или дискомфорта при общении с видом, полностью чуждым им. Да, поначалу, возникло что-то такое, выплывшее из глубин генетической памяти, – страх перед тьмой и существами ночи. Но он быстро ушел, сменившись жгучим любопытством, характерным для любого высококультурного представителя звездной цивилизации.

Ирби и каллистяне были очень разными, но их объединял разум и многотысячелетний опыт общения миров Великого Кольца.

– А вообще, здесь красиво, – заметила Ситара. – У них есть свое чувство прекрасного. Но оно и для нас близко. Заметил орнаменты на стенах коридоров?

– Да, почти как у нас, – подтвердил Сергей и повернулся к звездам за окном. Там широкий бок газового гиганта все дальше уходил назад, словно скользя над горящими всеми цветами радуги перьями окружающих туманностей. Их свет заливал палубу, играя отблесками на стенах, узорчатом полу и потолке.

– А они, хоть и темные, не чураются красоты космоса, – заметил Сергей, оглядываясь по сторонам. – Яркий свет ближних звезд не заглушен.

– Может, это потому, что они изначально дети тьмы, ночи и эти небеса для них тоже что-то значат? Не меньше, а больше, чем для нас?

– Вы правы в своем предположении, коллега! – услышали они сзади мягкий голос. Когда же обернулись, то увидели рядом не человека, а ящера. Коммуникатор-переводчик того явно читал напрямую из мозга, раз они не услышали характерный щелкающий язык ирби. И действительно, на голове его было видно некое устройство, похожее на обруч. Когда ящер снова заговорил, то подтвердил не только то, что сказал ранее, но и догадку космодесантников-каллистян: его рот не открывался.

– Для нас действительно небеса ночи изначально значили гораздо больше, чем дневные. Небеса чистой ночи у нас означают мудрость, мир и покой. А прочие оттенки небес – их бесконечное разнообразие. Эти новые небеса иных пространств породили в свое время множество философских и религиозных течений. И мы находим в этом особое удовольствие.

Сейчас, когда ксенопсихолог ирби стоял рядом на палубе с неприглушенным освещением, можно было внимательно его рассмотреть. В яростном свете голубых гигантов и раскаленных туманностей хозяева звездолета выглядели совершенно по-иному. Если в сумраке они смотрелись как клочок тьмы, то здесь было видно, что шкура у них не черная, а темно-коричневая, покрытая мелкой чешуей, матово поблескивающей в свете звезд. Черными были их одежды, плотно облегающие тела.

– Нам… пора? – чуть замявшись, спросила Ситара у ксенопсихолога.

– Когда перейдем на гиперрежим, – развел руками тот. – Но пока можете побыть здесь. Я пришел показать вам, кому в какую дверь пройти… Ведь уже скоро, – извиняющимся тоном добавил он и быстро показал то, что требовалось. Каллистяне кивнули. Ирби еще раз качнул головой в ответ и перешел к следующей группе людей.

Наконец по коридорам разнесся тревожный сигнал. Сначала на языке ирби, а потом и на земном было дано предупреждение: скоро скачок. Переход в гиперпространство. К этому времени планета-гигант уже съежилась до размера маленького разноцветного шарика, окруженного рассыпанным жемчужным ожерельем ледовых спутников. Было ясно, что вот-вот граница сферы ее гравитационного воздействия останется позади, и звездолету можно будет без риска серьезных искажений гнуть пространство.

Ситара внезапно вцепилась в руку Сергея. Они повернулись лицом друг к другу, понимая, что, возможно, это последняя их встреча в жизни. Долго без слов смотрели друг другу в глаза, не решаясь расстаться.

– Обещай, что выживешь! – вдруг жестким тоном сказала Ситара.

– Обещаю! – дрогнувшим голосом вымолвил Сергей.

– Поклянись! – не менее серьезно потребовала она.

На него смотрела уже не смуглая девочка из счастливой солнечной Индии, а Снежная Королева.

– Клянусь выжить! – таким же ледяным тоном, как у Ситары, пообещал Сергей. Он сказал это, но в самой глубине души не был уверен, что сможет. Космодесантник хотел, чтобы получилось. Чтобы снова встретиться со своей Звездочкой после того, как этот кризис рассосется. Но как можно заранее загадывать в таких условиях?! Информация, которую они имели, расчеты возможных линий развития событий, с которыми их познакомили перед встречей кораблей, прямо говорили, что на благополучный исход дела шансов мало. А это означало и то, что для них – для многих из них – данная операция станет последней. В жизни.

– Ты обещал! – заявила все та же Снежная Королева.

– И ты клянись! – вдруг сорвавшимся голосом потребовал Сергей.

На секунду сквозь маску Снежной Королевы проглянуло, как солнце сквозь тучи, личико беззащитной девочки, но тут же исчезло.

– Клянусь.

Ситара судорожно кивнула и резко отвернулась. Через секунду она бежала прочь.

Такой Сергей и запомнил ее. Строгой, гордой, стройной и ослепительно красивой. В волосах девушки запутались туманности, а в глазах отражались звезды.