Текст книги "Путь богов"

Однако нехорошие подозрения стоило рассеять.

– А как продвигаются наши шахматные партии? Следующие ходы уже обдуманы? – сделав скучающую мину, спросил Вилек.

– Да, все в порядке, – кивнул адмирал. – Завтра поступят. Как и планировалось в нашем клубе. От графика игры никто не отстал.

Данная фраза, произнесенная генералом, только со стороны могла показаться совершенно незначащей. И если их записывали (что обязательно делалось), никаких подозрений вызвать не могла. Каждому было хорошо известно, что вся троица участвует в длительном «годовом» шахматном турнире. Хоть и на правах почетных наблюдателей.

Но это было всего лишь прикрытие. На самом деле адмирал проинформировал министра и сенатора о том, что в их тайном проекте дела обстоят хорошо. И все движется как надо, без досадных проколов и недоразумений.

По договору министр обеспечивал внешнее прикрытие проекта. Осуществляли же непосредственное руководство работами конкретно сенатор и адмирал. Каждый по своей части: сенатор обеспечивал финансовую сторону, а адмирал – сугубо научную.

Наконец, на пороге показался секретарь и широким жестом, с поклоном, пригласил всех заходить.

– Господа! Я только что получил сразу и ноту, и несколько пренеприятных известий, – взял быка за рога премьер, когда все расселись вокруг стола. – И вызвал вас для того, чтобы вы мне прояснили ситуацию.

Присутствующие дружно кивнули, ожидая продолжения.

– Сперва о ноте… – заговорил Пурон скрипучим голосом. Он его всегда использовал, когда хотел показать свое раздражение. Получалось у него это всегда хорошо – все-таки бывший актер. Присутствующие поморщились.

Премьер повернулся к сенатору и пристально посмотрел на него. Тот сразу изобразил на лице живейшую заинтересованность.

– Нота получена от посольства Къяны. Два часа назад. По сути, нас обвиняют в нарушении «Соглашения о нераспространении».

– Но… это же… Надо немедленно назначить заседание кабинета министров! – встрепенулся сенатор.

– Обязательно! – подчеркнул премьер, наваливаясь на стол и упираясь взглядом в зрачки сенатора. – Но я вас всех пригласил для того, чтобы хотя бы примерно разобраться в ситуации. А ситуация, если все это правда, очень скверная.

– Так в чем нас обвиняют? – нейтральным деловым тоном поинтересовался Самюэль Вилек, чтобы прервать традиционные цветистые, длинные, но пустые словоизвержения премьера на его любимую тему «как все скверно». Тот поперхнулся. На секунду прервался, но быстро нашелся и продолжил:

– Нас обвиняют в ведении незаконных разработок.

– Каких? – скучающим голосом поинтересовался Вилек.

– Разработка биологического оружия второго рода.

– Упаси боже! – вскинулся сенатор, округлив глаза.

– Но ведь какие-то основания у Къяны есть? – агрессивно нажал Пурон.

– И какая область исследований нам вменяется в вину? – продолжил гнуть свое все тем же тоном министр безопасности.

Премьер быстро глянул в бумаги и ответил:

– БП-5.

Вилек саркастически ухмыльнулся.

– Нет там ничего, – ответил он. – Пусть приводят хоть всю Конфедерацию и удостоверятся. Мы все лаборатории им покажем.

– А что представляет собой проект «Линия-2»? – попробовал надавить премьер на сенатора. – Или вы будете утверждать, что не ведете исследований по проекту с таким названием?

Очевидно было, что Пурон уже успел справиться по бюджетам и знал, что проект существует. Это было легко.

Тем не менее насторожившийся было министр безопасности сразу расслабился. Запрос явно попадал мимо цели. Посмотрел на сенатора и кивнул, давая тому возможность высказаться. Тем более что это была его вотчина. Он выбивал финансирование на данный проект.

– Да, господин премьер-министр, мы ведем исследования по проекту с таким названием. Чистая наука. Но не в той области, которая запрещена, а… – Сенатор сделал многозначительную паузу прежде чем закончить. – Рядом!

– И для этого, надеюсь, не используется какая-либо технология из Списка? – спросил Пурон, повернувшись к Вилеку.

– Ни в коем случае! – заверил министр безопасности. И это было вполне искренним. В «Линии-2» действительно никакими технологиями из Списка и не пахло.

Премьер с подозрением посмотрел на него, но продолжать в том же направлении не стал.

– Но чем вызвана ваша заинтересованность этим проектом? Он был упомянут в ноте герцогства? – счел уместным поинтересоваться Вилек.

– Мгм!.. – промычал Пурон.

Это в его исполнении должно было, как он считал, выглядеть многозначительно. Но не для окружающих.

– Да, мистер Вилек! – наконец выговорил он.

– Очевидно, что тут поработали наши конкуренты, пытаясь добыть вот таким нечестным путем либо детали разрабатываемых средств… либо сами средства в какой-либо степени завершенности, – заключил министр безопасности.

– Но мы можем их просто послать?

– Вы же знаете, господин премьер-министр, что просто так «послать» у нас никого нельзя! – как маленького, начал увещевать Вилек премьера.

– Я понимаю! Но как от них отвязаться? Ведь они привезут инспекцию уже на следующий день после нашего отказа допустить их. Весь Совет безопасности Конфедерации!

– А и не надо отказывать. Запросите независимую инспекцию именно из Совета. Это элементарно! Именно об этом им и сообщите.

Премьер кивнул и тут же перешел к следующему делу.

– И это все про вас, господин Вилек, – многозначительно бросил он, залезая в какие-то папки на рабочем столе.

Министр безопасности, не меняя надменного выражения лица, только бровь вопросительно поднял. Он не видел, что за документы отобразились на рабочей поверхности большого сенсорного экрана под пальцами премьера. Но уже догадывался, о чем может пойти речь.

– С Терции передали, что именно в Киран была доставлена некая контрабанда… – продолжил Пурон, выдержав паузу.

Вилек кивнул. Это было ожидаемо. И вот это уже действительно серьезно, в отличие от вздорных наскоков герцогства Къяна.

– Я в курсе дела, господин премьер-министр. Мои люди занимаются этим. Мы давно ловим этих контрабандистов. А также заказчиков. В данный момент проводится операция по задержанию…

– А почему я узнаю об этом только сейчас? – с угрозой оборвал его на полуслове Пурон.

– К сожалению, события развивались слишком быстро…

– Как «быстро»? – продолжил наседать премьер.

– …и я не успел доложить, – как ни в чем не бывало продолжил Вилек. – Буквально два дня назад я получил сообщение от агентов, что контрабанда прибыла. Через шесть часов я получил ту самую депешу с Терции по гиперпередатчику от Центрального аппарата Космопола Конфедерации.

– Так почему же не сообщили мне?! Немедленно!

«Раздражен и сильно, – подумал министр безопасности. – Значит, было еще одно сообщение. Адресно этому балбесу. Возможно, у нас завелась крыса. Если сейчас Пу-рон заведет речь об Инциденте…»

Премьер, словно прочитав его мысли, тут же полностью подтвердил подозрения.

– Мне сообщили, что у нас была похищена из хранилища одна из версий технологии, находящейся под строжайшим контролем. Из Списка. Номер два.

– Да, господин премьер-министр. Поднята тревога, и мы ищем похитителей. Потому и не успел вам сообщить, так как был занят организацией тотальной облавы. Вероятно, именно из-за нее вас и проинформировали через мою голову.

– Вы проявили непрофессионализм! Вопиющий непрофессионализм! – начал распаляться премьер-министр. – Вы должны были сообщить мне об этом немедленно!

– Извините, но немедленно я вам должен сообщать о происшествиях первого или нулевого ранга опасности. А данное происшествие всего – всего лишь четвертый ранг.

Премьер злобно посмотрел на Самюэля и быстро сменил тему. Уже совершенно спокойным тоном задал вопрос:

– Как могло произойти такое?

Этот артистизм поведения премьера изрядно раздражал Вилека. Все эскапады, которые сейчас демонстрировал Пурон, годились для кино или выступлений перед журналистами. Но не в серьезном обсуждении. Министр безопасности привычно подавил импульсивное желание отвязаться на болвана и начал объяснять, как маленькому.

– Технология была похищена явно с применением неких новейших разработок, так как наша охранная система тревоги не подняла. Контейнер был опечатан. Хранился на строго охраняемом складе. В строгом соответствии с «Генеральным соглашением о контроле за опасными технологиями». Там имелись и образцы, и носители информации с самой технологией. К счастью или несчастью, давно забытой.

– Но занесенной в Список?

– Да, господин премьер.

– Продолжайте.

– Сейчас выясняются все обстоятельства происшествия, так что о результатах говорить еще рано.

– Но мне нужно! – выделив тоном слово «мне», бросил премьер. – Требует Совет безопасности Конфедерации!

– Я не хотел бы говорить о подозрениях…

– А придется! – снова огрызнулся Пурон.

– Хорошо! – пожав плечами, вымолвил Вилек. – Только имейте в виду, что эти подозрения, даже будучи высказаны, могут вызвать очень серьезный кризис.

– Даже если будут высказаны Совету безопасности?

– Вы правильно меня поняли, господин Пурон. Даже подчеркну: особенно, если Совету безопасности.

– А вы в курсе? – повернулся премьер к до сих пор молчавшему министру обороны.

– Да. Полностью, – по-военному кратко доложил адмирал.

– И вы? – спросил Пурон у председателя президиума Сената.

– Нет, господин Пурон. Но… Смею вас заверить, что…

– …что обязательно устроите по этому поводу еще одно бесконечное сенатское расследование? – ядовито поинтересовался премьер.

– Возможно, – сдержанно сказал, кашлянув, сенатор.

– Но хоть мне эти подозрения можете сообщить?

– Вам – можем, – ответил Вилек, не преминув подпустить яду в голос.

– Так давайте! – всплеснул руками Пурон.

– У нас есть подозрение, что эти технологии скупила у похитителей Федерация Биэлы.

– Но ведь для того, чтобы ими воспользоваться, надо их доставить на Биэлу?

– Так точно, господин премьер-министр.

– Какие меры приняты?

– Все грузы, убывающие с Киран, проходят проверку по самому высокому рангу.

– А вот последнее мы можем сообщить? Совету Безопасности…

– Да, господин премьер-министр! – сдержанно кивнул Вилек. – Доклад уже готовится. В полном соответствии с Соглашением. Будет готов к пяти часам вечера. Сегодня.

– Ну и последнее, – тут же потеряв к Вилеку интерес, обратился Пурон к адмиралу. – Что значат резкие перемещения нашего флота и флота Космопола в сторону «Угольного мешка»?

* * *

К концу третьей недели, когда экипаж и, прежде всего, сами астрогаторы стали сильно уставать, корабль вышел к первой «мертвой зоне». Собственно, это и было запланировано. Выходы в обычное пространство делались так, чтобы не только выполнить коррекцию дальнейшего пути через гипер, но и чтобы отдохнул экипаж, чтобы можно было проверить некоторые системы корабля перед очередным проходом через гиперпространство. Последнее совпало с тем, что поперек гипера встала неодолимая стена. Хочешь не хочешь, но надо выходить в обычное пространство. Иначе просто выкинет.

«Мертвая зона». Или, как ее называли по науке, – «нулевая». Здесь, вблизи туманности «черный мешок», да и в ней самой, почему-то этих зон было слишком много. Причем первая, у которой они выпрыгнули два часа назад, имела репутацию самой простой и легкой.

Она была тоненькой пленочкой в масштабах космоса. Всего-то двадцать миллионов километров в толщину. Но протяженность у нее была колоссальная – во все стороны на много-много световых лет. Беда еще в том, что, как уже упоминалось, эта дрянь тянулась и в гипере. Причем, как айсберг, часто выставляя в обычное пространство свою меньшую часть. Там, в гипере, «мертвая зона» простиралась сразу по многим измерениям, блокируя любые возможности быстрого перехода. И гораздо дальше. Как они образуются – до сих пор шли жаркие дебаты у ученых Конфедерации. Единственное, что все-таки научились делать, – определять, когда и где эти самые «мертвые зоны» образуются. Определяли по косвенным признакам: появлению предвестников, так называемых зон нестабильности Зенека. И сейчас, судя по прогнозу службы наблюдения за гиперпространством, нечто такое где-то в этом огромном районе должно было появиться. Гипер корежило. Так что перед выходом пришлось попотеть, чтобы выйти не «где-то там», а в точке, максимально близкой к заданной.

Сейчас корабль тормозил. Предстояла большая остановка внутри «мертвой зоны». Именно здесь, в этом месте, ушлая семейка Звездных Странников поставила некогда свою станцию для обслуживания, ремонта и снабжения кораблей, идущих вокруг «Угольного мешка».

Со временем станция разрослась. Растолстела. Обрела кучу дополнительных модулей и доков. Даже один специализированный спасательный звездолет с некоторых пор был постоянно пришвартован к ней.

Пока добирались, Брису как астрогатору делать было откровенно нечего. Корабль вел автомат. Только и оставалось, что смотреть на окружающие звездолет виды.

Почти половина передней сферы была заслонена черной стеной «Угольного мешка», по краям которого кое-где, как виньетки, висели лоскуты ярких эмиссионных туманностей. Из-за чего эти туманности светились мало кого интересовало, так как их проходили, как правило, очень далеко и в гипере, где они никому не мешают. Но туманности добавляли некоторой жизни в виды на мониторах Бриса. Только позади, за дюзами, расстилались бескрайние звездные просторы, плотно-плотно нафаршированные звездами местного рассеянного звездного скопления. Именно это рассеянное звездное скопление занимала большей своей частью Конфедерация Мари. Конфедерация разумных вида Homo sapiens.

Выспаться Брис успел, а соваться в кают-компанию было чревато – те, кому особо досталось от «чумы», и так до сих пор скрипели зубами, когда он ходил на обед или ужин. Оставалось сидеть в астрогаторской и развлекать себя окружающими видами. Правда, в последний час этот вид существенно оживился.

Выглядевшая ранее яркой звездой почти по центру главного монитора станция разрослась и уже была готова занять все поле зрения наружной камеры. При приближении стало ясно и почему она видна так далеко. Владельцы вывесили на наружную поверхность тысячи фонарей, так что вся станция, даже в отсутствие ближайшего солнца, находясь практически в межзвездном пространстве, сверкала, как рождественская елка.

Вообще, большинству народов Конфедерации сообщество Звездных Странников казалось очень странным. И выражалось это не только тем, что они ставили свои станции на таких космических перекрестках, по сути, в межзвездном пространстве. Только они могли себе позволить вот так запросто освещать свой большой дом, да и пустой космос на сотни тысяч километров вокруг. А именно на таком расстоянии была хорошо заметна станция в этом абсолютно пустом секторе космического пространства.

«Звездный медведь» медленно подплывал к огромному сооружению, неторопливо поворачивающему огромный барабан жилого комплекса под стылыми звездами. Уже четко было видно, что нос «Звездного медведя» нацелился на один из доков на оси станции над этим «барабаном».

Внезапно дверь позади открылась и внутрь сунул свой острый нос астрогатор Каас.

– Сидишь? Смотришь? – несколько раздраженно бросил он подчиненному. С тех пор, как Брис умудрился провести корабль через триплекс, он все никак не мог успокоиться.

– Ну… Да! – тупо ответил юноша, так как все равно отвечать было нечего.

– Так! – начал Каас со своего коронного. – Когда пришвартуемся, выметайся на станцию. Мы тут будем делать «великую чистку». Понял?

– Да, господин астрогатор! – оживился Брис. – И долго эта чистка будет?

– Четыре часа, – ответил своим скрипучим голосом Каас. – Еще вопросы есть?

– Куда позволено ходить на станции?

– Да куда хочешь! Кроме аппаратной, служебных помещений и личных апартаментов «странников».

– А куда… – Брис тут же заткнулся на полуслове. Чуть не сказал «вы мне порекомендовали бы сходить». Уж послал бы астрогатор, так послал бы. По злобе.

– Мне можно посетить там бар, ресторан, столовую? – наконец-то выдавил из себя Илиан.

– Можно, – коротко бросил астрогатор. – На твоей карточке уже лежит стандартный аванс звездолетчика. Но ты все равно смотри мне! Не надирайся до поросячьего визга. А то знаю я вас, студентов.

Каас на несколько мгновений замолчал, потом мрачно добавил:

– Сам таким был!

– Я понял, господин Каас!

– Ну и отлично! – рыкнул тот и захлопнул за собой дверь.

А на экранах меж тем медленно наплывал на корабль широкий зев дока, который тут по совместительству также был и просто причалом.

* * *

За стойкой бара сидел здоровенный мужик крайне мрачного вида. Бармен изредка с подозрением косился на него, но тот, сохраняя прежнее мрачно-сосредоточенное выражение лица, продолжал цедить пиво из большой деревянной кружки. Брису же все это было уже фиолетово. Депрессия после оглушительного разноса, устроенного ему астрогатором, давила так, что он не замечал окружающее.

Зачем эта новая выволочка? Может, опять у посла и его охраны какая-то неприятность приключилась? И все снова, уже по привычке, списали на Бриса и «чуму», как на привычных козлов отпущения.

Юноша посмотрел на нахмурившегося соседа и с таким же мрачным выражением лица взгромоздился на стул рядом со ним. Видно, пара очень мрачных людей за стойкой представляла собой весьма колоритную картину – бармен вышел из своего озабоченно-напряженного состояния и сдержанно хмыкнул. Здоровяк же сначала зыркнул исподлобья на бармена, отчего тот съежился, а потом не менее хмуро покосился на соседа.

Брис этого не заметил и несколько секунд понуро созерцал барную стойку. Потом также покосился на здоровяка.

Надо сказать, что сосед производил очень интересное впечатление. У него, казалось, все тело было квадратным. Даже лицо, квадратность которого подчеркивала аккуратно подстриженная черная бородка, окаймляющая скулы.

– Виски? Бренди? Коньяк? Сандар? – опережая Бриса, предложил бармен.

– Пиво. Кружку. Такое же, – буркнул он бармену, по-прежнему игнорируя мрачные взгляды, бросаемые соседом.

Бармен опять опасливо покосился на здоровяка, но тот снова сунул нос в свою кружку. Расслабился, молча выставил заказанное пиво, принял карточку от Бриса и, сняв с нее деньги, отошел к дальнему концу стойки.

Уже то, как относился к здоровяку бармен, должно было вызвать некоторые опасения у Бриса. Также насторожило бы, что ни рядом, ни вообще за стойкой никто не сидел. Можно подумать, будто прямо на квадратной спине здоровяка всем, кроме Бриса, явственно видны были нарисованные череп и кости с какой-то надписью, предупреждающей о высшей опасности.

Наподобие: «Не подходить – поубиваю!»

На самом деле на спине ничего не читалось, так как одет здоровяк был в обычную цивильную одежду. В меру потертую и заношенную.

Хмурый тип снова покосился на соседа, прошелся по нему взглядом от головы до пяток, затем обратно. Видно, Брис напомнил ему что-то из его же прошлого, так как взгляд с хмурого плавно сменился на заинтересованный.

– Пассажир? – с некоторым вызовом спросил здоровяк.

– Нет, – мрачно ответил Брис, сосредоточенно созерцая пену в кружке. – Стажер.

– А я думал, студент! – с какой-то непонятной интонацией сказал сосед. И было в ней то ли сожаление, то ли что-то еще.

– Был студентом. Сейчас приходится зарабатывать.

Здоровяк презрительно хрюкнул.

– В трюмах много не заработаешь, студент! – выдал он сентенцию и что-то шумно сжевал на закуску.

Брис с некоторым неодобрением посмотрел на собеседника, все так же старательно не замечая разлитую вокруг него угрозу.

– А я не в трюме. Я астрогатором… В помощниках, – выдал он с горечью.

Собеседник вздохнул и переменился в лице. В глазах мгновенно проступила заинтересованность.

– Астрогатор, говоришь? – переспросил он с некоторым недоверием.

– Стажер-астрогатор, – поправил его Брис.

– Это уже неважно, – ухмыльнулся громила. – Если астрогатор, то это навсегда. Но…

Здоровяк снова подозрительно прищурился.

– А с чего тебя именно на астрогатора потянуло, если просто зарабатывать собрался?

– Ну… Нравится мне. Да и в университете работал по темам, близким к этой специальности, – пожал плечами Брис.

– Значит, не просто так! – как гвоздь в доску забив, сказал сосед.

– А вы тоже? – наконец догадался Брис.

– Угу. Астрогатор, – промычал здоровяк и уже с откровенной симпатией посмотрел на Бриса.

– Гюннар, – коротко назвался шкафообразный собеседник и протянул свою лапищу Брису. Надо сказать, что и лапища была не маленькая.

– Брис.

– Эй! – Бодро махнул Гюннар рукой бармену. – Еще четыре кружки. И закуску.

Сказано последнее было с таким выражением, что бармен буквально просиял. Весь его вид прямо говорил: «Пронесло! Драки не будет». Да и по виду здоровяк не просто оживился. Было видно, что как раз собеседника, да еще и интересного, ему больше всего не хватало.

– Пойдем, за столик перебазируемся, – махнул Гюннар рукой Брису и, тут же схватив большую тарелку с закуской, двинул к ближайшему. Теперь здоровяк не излучал никакой угрозы. Наоборот, смотрелся большим и добродушным медведем.

Брис сгреб свою кружку и переместился следом за Гюннаром к выбранному столику. Тот же еще раз метнулся к стойке. Уже за только что заказанным пивом. То ли ждать не любил, то ли обслуге бара не доверял, но носил он заказанное пиво сугубо самостоятельно.

– Угощаю. За мой счет, – коротко бросил Гюннар, водружая две кружки возле Бриса и садясь напротив. – Поговорим?

Сказано последнее слово было с таким смаком, что Брис просиял. Все напасти и злобные старшие астрогаторы в этот момент для Бриса отлетели куда-то далеко-далеко и скрылись в неведомых далях. Мир стал прекрасен.

Сначала треп был ни о чем. Так, встретились два коллеги. Перемыли кости начальству, политикам, повспоминали мелкие случаи из жизни. Брис рассказал этому добродушному медведю о себе. Где родился, жил, учился и как вообще дошел до жизни такой. Главное, что собеседник попался такой, что умел и любил слушать. Доброжелательно слушать.

Как-то незаметно перешли на темы, более близкие профессионально. На «проводки». И на ошибки тоже. Гюннар с готовностью поделился с Брисом многим из того, что знал. Причем выдал он это далеко не так, как это делали знакомые юноши по университету.

Те делились ценной информацией скупо, рассчитывая прежде всего, что им либо заплатят, либо выдадут равноценную информацию в обмен. Причем последнее они всегда старались оговорить заранее. До того, как что-то сообщить.

Гюннар же ценной информацией делился легко и непринужденно, явно понимая, что собеседник, возможно, сам не в состоянии предложить в обмен что-либо.

Брис даже сам не заметил, как выдал то, что наболело, – его досадную ошибку.

– «Триплекс»? – поднял бровь Гюннар и отхлебнул из кружки. – Ты говоришь, что там был «триплекс», и ты его прошел?

– Да, – мрачно вымолвил Брис.

Гюннар хохотнул.

– Не смешно, – буркнул Брис.

– Забей, братан! – теперь уже откровенно во все горло захохотал Гюннар и хлопнул юношу по плечу так, что оно на некоторое время отнялось. – Устроил срач для лохов из трюмной команды, и это не смешно?! Да это же самый смак!

– Ты хочешь сказать, что сам такое делал?

– Ага! – с хищным вожделением подтвердил Гюннар и закатил глаза от удовольствия, вспоминая, как это было.

– И как последствия? – с готовностью спросил Брис.

– Самые наилучшие! – неожиданно выдал сияющий от удовольствия здоровяк.

– Это как?!

– Да вот… – рассмеялся Гюннар и неожиданно легко поделился пикантными деталями. – Было дело, я поцапался с трюмными крысами. А они большей частью были без страховки и без допусков. Так… шантрапа на один рейс. Но возомнили из себя. Ну… один дал мне в морду. Я и обозлился.

Брис с сомнением посмотрел на Гюннара и представил того, кто мог дать вот такому в морду. Наверняка бы долго не прожил. Впрочем, продолжение рассказа не разочаровало.

– Мы как раз проходили здесь. А ты сам знаешь – район «зачумленный». Ну я и протащил корабль через такую ма-а-ленькую «чумку»!

Гюннар прищурил глаз, свел пальцы на миллиметр, показывая, какая она была маленькая, и, довольный, рассмеялся.

– Крыс скосило почти в полном составе, – продолжил он. – Я до конца рейса этих дебилов стращал, что типа, еще через какой-нибудь «триплекс» корабль протащу, если на меня прыгать будут. Так они шелковые были. До порта.

– А в порту?

– А что в порту… Дунули с корабля, только пятки сверкали. Тот, кто меня задирал, – впереди всех. Обо мне из них так никто и не вспомнил. Ну, ты понимаешь, у тех, кто свои кулаки ценит выше мозгов, всегда за душой есть нечто такое… из-за чего они быстро ломаются, стоит им показать, что есть области, где их сила – ничто. А они – никто.

Брис с готовностью кивнул.

– Ага. Вижу, у самого такие же случались? – заметил Гюннар.

– Бывали, – сдержанно подтвердил Брис, припоминая стычки с мажорами в университете.

– А как капитан на это отреагировал? – решил сменить тему он, тем более что наболело.

– Само собой, я премии лишился. Но удовольствия получи-и-ил на сто лет вперед! – заржал Гюннар.

Брис поморщился.

– А я с половиной команды пересобачился.

Здоровяк еще громче захохотал.

– Забей! – снова выдал он, отсмеявшись. – Дело самое обычное.

– Ну… Не сказал бы.

– Тебя что-то беспокоит? – поднял бровь Гюннар, заметив, что юноша напряжен явно не только из-за того, что с частью команды плохие отношения.

– Но… – Брис сначала хотел выдать что-то о команде и ее отношении к этому происшествию, как хотелось ранее, но тут его сознание царапнуло то, что давно не давало покоя. Гюннар верно подметил. Некое ощущение неправильности. Подозрение, что что-то далеко не так, как представляли себе и астрогатор Каас, и капитан. Вполне возможно, это были комплексы новичка, видящего необычность и уникальность там, где ее нет. Однако он не выдержал и рассказал. Если это комплексы, то стоит их развеять сразу.

– Он был не совсем обычный, этот «триплекс»!

– Покажи! – тут же заинтересовался Гюннар, но что-то вспомнив, спохватился, открыл было рот, но ничего не успел сказать. Этот худощавый недоросль его удивил. Таскать записи о прохождении разных каверз гиперпространства – привычка заматерелых астрогаторов. Но юнец как ни в чем не бывало полез за своим планшетом, поводил по нему пальцем и протянул Гюннару. На экране светился отчет курсографа с записью не только самого прохождения, но и особенностей гипера до, во время и после прохождения. Запись вполне качественная, дающая представление о распределении полей и энергий вдоль всех значимых осей координат.

Гюннар нахмурил брови, прочитал начало. Так же на автомате достал свой планшет, а после, спохватившись, спросил:

– Не возражаешь, если перепишу себе?

– Нет, конечно! – удивился Брис. – Я ведь понимаю, оно может вам пригодиться.

Гюннар кивнул и быстро перебросил данные. У него поначалу тоже возникли некоторые сомнения насчет необычности «триплекса». Но, как говорится, новичкам везет. И Брис Илиан явно был из очень ярких примеров данного правила.

– Меня до сих пор мучают сомнения, правильно ли я поступил? – выдал Брис, но собеседник только машинально кивнул, полностью поглощенный изучением полученной информации. Молчание за столом несколько затянулось.

– Тебе повезло, дружище! – задумчиво выговорил, наконец, Гюннар, наверное, уже в третий раз прогоняя запись на своем планшете.

Брис не стал переспрашивать. И так было видно, что продолжение следует.

– Этот «триплекс» появился только-только. И не успел полностью сформироваться. Чуешь, что это значит?

Гюннар бросил быстрый вопросительный взгляд поверх своего планшета.

– Значит, это не сбой локатора. Выходит, я…

На лице Бриса медленно проступило понимание и сильное удивление. Он уже не знал, что делать – то ли смеяться, то ли ругаться.

– Вот-вот! Ты то ли по неопытности, то ли по интуиции принял единственно правильное решение. Такие… – Гюннар сделал особое ударение на этом слове и постучал по своему планшету ногтем, – надо проходить только насквозь. Ведь если ты его уже видел, значит…

– …значит уже находился в его поле искажений.

– Именно, – мрачновато выговорил Гюннар, сложил планшет и отложил его в сторону.

– А это значит, что… – Брис нервно сглотнул.

– Вам сильно повезло. С боевым крещением, стажер! – хмыкнул Гюннар, подтаскивая полную кружку. Он поднял ее над столом и призывно посмотрел на юношу. Тот быстро сообразил и тоже поднял свою, такую же дубовую.

Кружки звучно стукнулись друг о друга. Пена взлетела над краями обеих и смешалась, упав обратно. Стажер и астрогатор бодро выхлебали каждый свою и уже с совершенно иным настроением придвинули следующую пару. Брис заметно повеселел.

Едва начавшееся веселье спевшихся астрогаторов прервало появление сильно подвыпившей личности. Типчик был с хорошо видимыми нашивками бригадира трюмной команды звездолета «Звездный медведь». Друзья за интересным разговором не заметили, как тот поднялся от соседнего столика. Видно, собственные крутые неприятности, которые, как он доподлинно знал, причинены именно этим стажером, да совершенно неподобающее веселье Бриса вместо раскаяния за содеянное сильно его взбесили.

Бригадир врезал подзатыльник Брису, отчего тот разлил по столу свою кружку. Упершись кулаками в стол, как бык рогами, пришелец принялся выговаривать Брису все, что о нем думает. За то, что «вляпал корабль в «чуму»», что «руки у него не из того места растут». Он всего-то успел сказать пару предложений, но развить тему ему не позволил Гюннар.

Аккуратно и как-то по-деловому отставив в сторону недопитую кружку с пивом, тот так же аккуратно скользнул из-за стола, по пути каким-то очень даже привычным и отработанным движением отбросил назад стул, на котором сидел, и… В следующее мгновение перепивший бригадир уже летел спиной вперед, задрав подбородок к потолку.

– Посиди чуток, – коротко сказал Гюннар Брису с каким-то странным вожделением. – Я сам разберусь.

Впрочем, странным вожделение здоровяка оставалось для юноши недолго. Уже через мгновение он сообразил, что Гюннар очень любил подраться. Слишком хорошо было видно, с каким бешеным энтузиазмом он размахивал кулаками. Видно, эта драка здесь была не первой за последние дни, если с самого начала бармен вел себя опасливо. И не первой, которую устраивал именно Гюннар.

Вскочивших из-за порушенного стола собутыльников бригадира он расшвырял, как тряпичные куклы. И пошло веселье. Нападавших на него, как собаки на медведя, друзей обидчика здоровяк весело встречал ударами пудовых кулачищ. Кто-то не в меру ретивый, видно, служивший ранее в каких-то войсках, пытался применить против Гюннара что-то из рукопашного боя, но всякий раз пролетал мимо, неизбежно получая вдогон очередную сильную оплеуху. Явно и сам Гюннар был ученый. Причем учился у очень хороших учителей. Возможно, тоже в армии.

Те, кто был не при делах, подхватились с мест и опасливо жались к стенам. Другие же, видя то ли повод, то ли необходимость усмирить дебошира, то ли вообще вступиться за своих, присоединились к свалке.