Текст книги "Гайгеры"

8

Игорь второй день подряд разбирал один из сараев, который они с братом решили переделать под общую кухню. Все вещи он пытался сразу куда-то определить. Лестницы, вёдра, грабли, топоры и тому подобное он складывал у второго сарайчика, забитого хламом ещё больше, чем первый. Картон, полусгнившее рваньё-тряпьё – и многое другое, что не имело по его мнению полезной ценности и могло гореть – скидывал в общую кучу в десяти метрах от сарайки. Позже он планировал вылить на кучу бензин и кинуть на неё зажжённую спичку.

Замедлял эту работу анализ каждого предмета, каждой вещички. Пригодится или не пригодится. Перетащить это сюда или затащить туда. А среди вещей действительно попадались такие, на которые не возможно было не обратить внимание. Первой находкой, которая подняла ему настроение, стал почти целый ящик с абрикосовой наливкой, явно не отечественного производства. Покрытые изрядным слоем пыли бутылки чуть ли не шептали ему: открой меня и попробуй её. Ох, какая она вкусная – грех не отведать!

Разобрав к вечеру второго дня сарай наполовину, Игорь постелил фуфайку на полу и подтянул к себе фанерную коробку из-под посылки. Внутри неё лежали чьи-то семейные фотографии. И он стал их разглядывать. Снимки были цветные, на них он увидел: женщину лет тридцати с очень приятный добрым лицом, мужчину в военной форме и мальчишку лет пяти. Если мужчина и женщина на снимках казались весёлыми, то мальчишка выглядел грустным и усталым. Ни на одном из снимков мальчишка не улыбался.

Игорь кинул несколько взглядов на бутылки с наливкой. Медленно поднялся и подошёл к ним. Восемнадцать стеклянных нестандартных бутылок. Руки сами потянулись к одной из них. Он открыл её и принюхался. Приятный тонкий аромат абрикоса раздразнил его окончательно.

Сделав глоток, Игорь стал ждать, что с ним станет. Он ощутил приятный огонёк в желудке и повторил пробу. Умеют же делать гады хорошее пойло, пронеслось в голове молодого мужчины… и вдруг всё резко потемнело.

Пришёл в себя Игорь через час. Он открыл глаза и понял, что лежит на фуфайке, которую расстелил для отдыха. Голова чуточку шумела, но это его совершенно не беспокоило.

Игорь стал подниматься, но вдруг что-то резко надавило ему на грудь, и он вновь завалился на спину, зацепив локтём пустую бутылку. Ощущение было такое, как будто огромная рука – в несколько раз больше человеческой – упёрлась ему в грудную клетку и оттолкнула назад.

9

Сергей слез с крыши по лестнице, которую держал Семён, и заскулил, как раненый щёнок:

– Я не согласен. Мыть будем её, а затем красить.

– А я говорю, – гаркнул Семён, – будем перестилать новым шифером.

– У нас нет на это денег!

– Нельзя так мелочиться… Я не понял?! Ты здесь главный или я?

– Ах, вот как ты заговорил?! – вскипел Визглов.

– Да пойми, пень ты с колодой, внешний вид играет большую роль.

– Я это не отрицаю. Но мы должны экономить наши средства. И заметь – они тают прямо на глазах.

– Не реви на меня, индюк! – ответил Семён, краем глаза заметив, что на него смотрит Маринка. – Как я сказал, так и будет.

– Поступай, как знаешь! – рявкнул Сергей. – Но не говори потом, что я тебя не предупреждал!

Визглова вновь одолело знакомое чувство беспричинного страха. «Всё бесполезно, ты занимаешься никому ненужной ерундой», – шептал ему голос из прошлого, – «Ты как прыщ на жопе: выскочил и не даёшь покоя. Не было б тебя и проблем не было бы».

А ведь, действительно, он сам притянул к себе проблемы. Жил он с семьёй в деревне и ни на что не жаловался. И дом у него был свой, и работа, не дающая сдохнуть с голоду, а он, как только узнал о планах Радецких, тут же всё бросил и ринулся вместе с ними за поиском призрачной удачи.

Ему постоянно в жизни не везло. Он был хроническим неудачником. Когда-то даже планировал два крупных дела – и не одно у него не вышло. Почему же он вдруг решил, что в этот раз всё будет по-другому?

10

Перед самым сном в спальню Сергея и Светланы завалился пьяный Игорь.

– Ничего не понимаю, – развёл руками он. – Я их не трогаю – они сами становятся пустыми! И-к!

– Кто они?

– Пузыри-и-ки с бухлом… И мне при этом всё хуже и хуже… И-к!

– Игорь, иди спать! Я сегодня совершенно не в настроении.

– Не… не… это ещё не всё-ё, что я хотел сказать. Цыц!

– Ну что ещё?! – разозлился Визглов. – Мы, Игорь, между прочим, сюда не бухать приехали.

– А кто бухает, и-ик? Я что ли? – Игоря аж передёрнуло. – Они сами становятся пустыми. Я их не трогаю… Тут вот в чём дело то… Нечистая сила у нас тут прикольная завелась… И-к! Я хочу встать, подняться, а она меня в грудь толкает. Еле встал, с третьей попытки только удалось.

– Иди: проспись! – не выдержала и закричала на младшего Радецкого Светлана.

11

Визглов резко открыл глаза из-за того, что почувствовал, как кто-то прикоснулся к его плечу ледяными пальцами, провёл ими по груди и остановился в области солнечного сплетения.

Волосы на голове Сергея чуточку зашевелились. Он оторвал её от подушки и уставился на грудь, а затем стал сверлить темноту глазами.

В комнате вроде тихо, никого и ничего подозрительного не видно. Но Сергей мог поклясться кому угодно, что на самом деле почувствовал чьё-то прикосновение. Оно было нестерпимо холодным и пронизывающим тело.

– О, Боже, помоги, – внезапно во сне зашептала Светлана.

Сергей покосился в сторону жены. Она облизала губы, повернулась на бок и тут же закричала:

– Нет… не надо!

Сергей схватил её за плечо и стал трясти, чтоб вырвать из цепких лап кошмарного сна. В это же мгновение что-то острое резануло его под самым глазом. Он вскрикнул от неожиданности и увидел, как подскочила в кровати его жена:

– О-ёй… о-ёй, – пробормотала она, – неужели это только сон.

И как только она замолчала, во всё горло, разрывая свои голосовые связки, завизжала Дашка. Визглов мигом слетел с кровати и выскочил в коридор, в котором сам по себе загорелся свет. Он мимолётом глянул на выключатель и заметил, что тот заляпан кровью.

Сергей ворвался в детскую комнату, и крик ужаса застрял у него в глотке. В комнате вместо двух кроватей стояла только одна – и то она находилась по середине этого узкого помещения. И с этой кровати на него смотрел перепуганный до смерти мальчишка.

– Они опять лизали мои руки, – произнёс он.

– Папа, он дотронулся до моего лица, – взволнованный голос Дашки заставил Сергея повернуть голову влево.

На кровати у стены стояла старшая дочь.

– Всё уже хорошо, доченька, я с тобой, – сказал Визглов.

– Папанька, – ворвался в его сознание голос Татьяны, и он увидел её на том месте, где только что находилась кровать с перепуганным мальчиком.

– Папанька, мне страшно, – завыла она.

Сергей включил свет, протянул руки к младшей дочери и взял её на руки. Колготы у неё были мокрые. Она тряслась как заведённая кукла, её колотило от страха.

В голове Визглова всплыл выключатель, заляпанный кровью. С дочерью на руках, он вышел в коридор и встретился взглядом с перепуганной женой. Выключатель был чист, но свет в коридоре горел.

– Ты же сейчас не включала свет? – так на всякий случай спросил Визглов.

– Включала… пару секунд назад. Что у тебя с лицом?

– Не знаю… такое было ощущение, как будто какой-то зверь меня царапнул.

– Что за зверь?

– Света, если б я знал! Я его даже не видел…

12

– Ты не поверишь, Семён, я по всему второму этажу пробегал с иконой, пугая молитвой каждый тёмный угол, – рассказывал ранним утром в беседке Сергей. – Я перекрестился раз сто, настолько мне было страшно.

Радецкий старший взглянул на глубокую царапину под правым глазом.

– Если б не кровавый рисунок под твоим глазом, дружище, я б рассмеялся.

– А вы с Лизкой спокойно спали? Вас ничего не беспокоило?

– Да всё вроде нормально.

К беседке с подносом, на котором стояли три кружки крепкого кофе и тарелка с аппетитными бутербродами, подошла жена Семёна. Визглов принял у неё поднос и поставил его на стол.

Ох, как он любил пить горячее кофе по утрам. Это для него было лучше всякого наркотика. Елизавета – умничка – постаралась и сделала его насыщенным с пенкой.

– Неплохо тебя поцарапала твоя кошечка, – заметила она. – А, казалось, вчера была такая уставшая.

– Это не она… это… сам не знаю кто, – сказал Сергей и взял самую большую кружку с подноса.

Семён тоже не терял времени. Он в несколько секунд уничтожил три бутерброда с копчёной колбасой и сливочным маслом. Они целиком исчезли в его пасти. Визглов даже засомневался в том, что тот их разок пожевал.

– Интересная история, – засмеялась Елизавета. – Прямо триллер какой-то.

– Можешь, Лизка, не верить, но у нас нечистая сила по второму этажу разгулялась.

– Везёт же вам, – притворно вздохнула жена Семёна. – А нашая нечисть храпела всю ночь да звуки паранормальные издавала… Я его два раза локтём толкала, намекая, давай поцарапаемся, а он ноль реакции.

– Я человек простой, – буркнул Семён. – Мне прямо и чуток заранее надо говорить, что те надо.

Сергей в подробностях рассказал Елизавете о том, что творилось ночью. Елизавета при этом только хихикала и подкалывала его. Обычно женщины верят в такие вещи, но она всё подобное считала чепухой. И рассказ Визглова только развеселил её.

– Ну что ж, – стал планировать рабочий день Семён, – сегодня поеду с Игорем за холодильным оборудованием, витринами и полками для товаров. Мы в «Магэксперте» всё отобрали, что нам нужно. Забрать только осталось… А ты, Серёга, займись кассовым аппаратом… его обязательно надо зарегистрировать по месту нахождения магазина.

– Это ж часа три в одну сторону, – вздохнул Сергей. – Только к вечеру приедете.

– Кофе попил?

Сергей кивнул.

– Иди Игоря буди, – приказал Семён. – Раньше выедем, раньше вернёмся.

– Слушаюсь, господин начальник. Как скажете, так и будет.

13

Игорь еле поднялся с кровати и обвёл взглядом свою уродливую комнату.

Она была чуть больше, чем детская спальня. Окно смотрело во двор. Через него хорошо просматривались беседка и старый, потерявший свой блеск и вид бассейн, плиточные стены которого прорвали корни диких кустарников и деревьев. Участок, прилегающий к зданию магазинчика, срочно требовал ухода. Он представлял собой трудно проходимые «джунгли», состоящие из зарослей высокой травы, крапивы, колючих кустарников, и всякой прочей ненужной растительности.

Жёлтые обои в его комнате вызывали отвращение, большая люстра казалась громадным пауком мутантом, забравшимся на грязный, повидавший многое в своей жизни, потолок. Зеркало с трещиной прямо на входной двери, шкаф для одежды и три стула – это было всё, что украшало здесь его быт. Остальное он из деревни за собой не потянул, намереваясь разжиться здесь новыми вещами и мебелью.

Серое тупое одиночество иногда просто убивало Радецкого младшего. В такие моменты он не мог спокойно смотреть на окружающую его реальность без раздражения и неумолимой тоски, из-за которой ему так хотелось выть.

Визглов ворвался в комнату Игоря, как шальной ветер.

– Проснулся, алкаш, – выпалил он. – Иди поешь, пока не сдох от своего пойла. Сколько это ж надо было выжрать втихаря, чтоб ничего не соображать?!

Игорь сам не мог понять, как так получилось. Всё, что он хорошо помнил – это первый свой глоток. И ещё после того, как очнулся и поднялся с телогрейки, он запомнил, как наливка в бутылке, стоящей в ящике, медленно уменьшалась, и чувствовал, как при этом разогревается его желудок и поднимается у него настроение. Что это? Запоздавшая шизофрения или алкогольные галюники. А может это какая-то сильная психотропная жидкость?

– Если чё, то ты меня пьяным вчера не видел, – произнёс Игорь, чувствуя, что его душа сейчас попросится выйти из желудка.

– Хорошо, я не видел… но Светлана молчать не будет!

– Я с ней сам добазарюсь.

– Давай, валяй! Если ты её разбудишь, конечно. Она всю ночь заснуть не могла.

– Это я так её напугал? – осторожно спросил Радецкий младший.

Сергей пожал плечами.

– Незнаю… наверное…

– У, блин, – заскулил Игорь. – Бывает же. Какого хрена я приложился к этой бутылке?!

– Вот-вот! Давай поподробней: где ты её раздобыл и почему один всю выжрал?

– Так чего рассказывать… в сарайке нашёл. Пойла этого там: пей – не хочу! Ещё и вам осталось. Только вы его не пейте, какое-то галлюциногенное оно. Мерещиться после него всякое.

14

Радецкий младший собрался за пол часа. И уже намеривался спуститься вниз к грузовику, за рулём которого ждал брат, но вспомнил про Светку. Лучше её попросить, чтоб она его не сдавала, иначе, если узнает брат, будет много лишнего шума. Ещё чего доброго Семён сгоряча его назад в деревню отправит. Этот может.

Игорь тихонечко прошёл по коридору и открыл двери в спальню Визгловых.

Он нагнулся над кроватью, на которой спала жена Сергея с детьми.

– Светка, ты спишь? – потянулся он к её плечу.

– Мама! – вскрикнула Дашка.

И тут же резко выскочила из-под одеяла рука Светланы и нанесла сильнейшую оплеуху по щеке Радецкого младшего.

– Только тронь ещё моих детей! Убью падла! – выкрикнула Визглова, не открывая глаз.

– Понял-понял! – взвизгнул несчастный Радецкий и вылетел из спальни.

Пробежав метров пять по длинному коридору, он остановился и спросил сам у себя:

– Что же я вчера такого натворил?

И, всхлипнув, пообещал:

– Ля буду! Чтоб я ещё когда так… не никогда боле! Лучше я вообще пить не буду.

15

Сергей поручил Светлане, Елизавете и Маринке навести окончательный марафет в торговом зале, который предполагал собой удаление следов ремонта. Визглова взялась за окна и стала оперативно их мыть. Елизавета и Маринка схватились за стены.

Светлана – резвая во всём по натуре – справлялась очень быстро. Капухи Радецкие наоборот еле двигались. Маринка, может быть, и старалась, делать быстрее, но у неё не получалось. А вот Елизавета к каждому пятнышку относилась настолько строго, что драила одно и тоже место минут по десять, а то и больше.

Светлана очень долго терпела это безобразие, но всё равно не выдержала.

– Эй, козы, вы немного пошевеливайтесь, – завозмущалась она шутливым тоном, – а то я одна тут всё переделаю, пока вы одну стену отдраите.

– Погляньте вы на неё, – тут же оживилась Елизавета и вообще перестала драить стену. – Работница хренова!

– По крайней мере, не бегаю по пол дня мужу за едой. Если надо сам себе пожрать найдёт и приготовит.

– То-то он ко мне на завтраки постоянно заглядывает, пока ты нежишься в постельке. Страшно сказать, в мужике даже семидесяти килограмм нет. Кожа да кости. Сбежит он от тебя скоро, вот увидишь.

– Ты за своим мужем лучше смотри, а не на моего заглядывайся.

Маринка громко вздохнула и, зная характеры обоих домохозяек, всунула два пальца в рот и засвистела так громко, как обычно это делал Семён.

– Хорош, бабки, кукарекать! – закричала она. – Раскудахтались ни свет ни заря.

Услышав режущее слух слово «бабки», Елизавета замолчала. Метнула грозный взгляд на своего ребёнка и тут же заметила, как в торговый зал тихонечко вошёл Сергей Визглов.

– Что-то стряслось? – спросил он. – Чего свистите и кричите?

– Чё хотим, то и делаем! – рявкнула Светлана.

– А тебе что здесь надо?! – добавила от себя Елизавета. – Иди, крышу крась!

Сергей посмотрел на Маринку, надеясь, что она внесёт хоть чуточку ясности.

– Дядь Серёж, лучше не лезьте! – посоветовала дочка Семёна. – У них критическое настроение. У обоих сразу.

Сергей неуверенно шагнул вперёд, косо глянув на женщин. Вроде нормальные.

– Осторожно! – выкрикнула Маринка. – Не подходите близко! А то загрызут без объяснения причин.

В этот же момент, хорошо ляснув дверью, в магазинчик вошли три человека. Двое из них – высокие громилы с массивными шеями и бицепсами как у Шварценеггера – встали впереди невысокого типчика с золотыми перстнями на толстых жирных пальцах.

– Это опять я, – сообщил Борис Пулкин. – Пришёл уладить кое-какие формальности.

Он положил кожаный портфель на подоконник и выудил из него несколько документов.

– Сам понимаешь: я человек занятой. Ты по-быстому подпишешь кое-какие документики. Я тебе тут же отсчитаю положенную по договору денежку, и мы разбежимся каждый по своим делам.

16

Семён тормознул возле придорожного кафе.

– Давай позавтракаем что ли, – произнёс он и, не дожидаясь, что скажет по этому поводу младший брат, выскочил из грузовика.

Игорь посмотрел ему в спину. Подумав, что в этом нет ничего плохого, он вылез из машины и направился вслед за Семёном.

В серой грязной забегаловке было три столика. Причём два из них занимала молодёжная компания, и только один ждал посетителей. Семён заказал холодник со сметаной, картошку с тушёной говядиной и блинчики с творогом и мёдом. Игорь ограничился яблочным соком и двумя беляшами.

– Неплохо здесь кормят, – заметил, громко чавкая, старший Радецкий. – Холодник обалденный.

– Жри себе на здоровье.

– И тебе приятного аппетита.

Игорь откусил пол беляша и понял, что аппетита этого у него как раз-то нет.

– Беляшики тоже ничего, – сообщил он. – Из свежей кошатины. Лучка вот только не хватает.

– Сам выбирал, что есть. Не жалуйся, – улыбнулся Семён и вспомнил про то, что ему утром рассказывал Сергей. – Визглов сегодня меня рассмешил своими ночными приключениями.

– Чего базаришь?

– Я говорю, детский сад, если не ясли… подготовительная группа, короче… Какая-то тварь у них в комнатах завелась. За титьки в темноте хватается.

– Это не я! – тут же выкрикнул Игорь, вспомнив, как Светка ему заехала ладонью по щеке. – Честное слово.

– И руки лижет…

Игорь почувствовал, как по его лицу разливается красная краска. Он с расширенными от ужаса глазами, быстренько встал со стула и проскулил:

– Ничего себе. Бывает же такое…

17

Один из громил схватил Сергея за руку, сжал изо всех сил и потянул его к подоконнику, на котором разложил документы Пулкин.

– Мужики, вы хернёй занимаетесь, – завопил Визглов. – Я ж могу на вас и милицию вызвать.

– Можешь, – усмехнулся Борис. – Но не вызовешь.

– Это почему же? – спросил Сергей и краем глаза посмотрел на перепуганных женщин.

Светлана и Елизавета стояли с открытыми ртами и боялись пошевелиться. Маринка же, осторожно, шаг за шагом двигалась к входным дверям.

– Сам подумай. У тебя ведь дочки такие красавицы. Ты же не хочешь, чтоб с ними что-нибудь случилось.

Накаченный дурень сжал руку Сергея ещё сильнее. Визглов стиснул зубы и процедил сквозь них:

– Тихо ж, блин… больно…

Дурень не обратил на это никакого внимания и не проявил даже чуточку жалости.

– Как вы не понимаете, что не от меня одного всё зависит, – завыл Сергей. – Одна моя подпись ничего не значит.

Борис Пулкин заулыбался:

– А это решаемая проблема. Даю тебе на неё два дня… Поговори со своими друзьями, так и так… объясни им ситуацию. Я думаю, они тебя поймут.

– А если нет?

– Тем хуже для тебя, – вздохнул Пулкин и направился к выходу, оставив документы на подоконнике.

Борис обвёл всех взглядом и прежде, чем выйти, добавил:

– Я не прощаюсь… Через два дня за своими бумажками зайду. И ещё, чтоб вы знали: начальник здешней милиции – мой хороший знакомый. Я ему вчера по дешёвке «Ауди» а пятую» для сына подогнал.

Дурень похлопал Сергея по плечу.

– Слушай, лапочка, что говорит босс. В следующий раз я не буду с тобой таким ласковым и нежным, – произнёс он и нанёс на прощанье удар коленом между ног Визглова.

Сергей ахнул и опустился но колени. Гориллы вышли из магазинчика вслед за своим хозяином.

– Вот же уроды! – простонал Визглов и случайно увидел презрительную улыбку на лице Елизаветы.

18

После хрустящих блинчиков с творогом и мёдом, Семён почувствовал, что его глазки наливаются свинцом. Таких блинчиков он нигде и никогда ещё не ел.

Уж очень они были аппетитные. Странно, что в этой грязной забегаловке кто-то ещё старался вкусно готовить.

Двигаясь ленивой походкой к грузовику, Семён понял, что в дороге может заснуть, и попросил Игоря подменить его на полчасика.

– Не вопрос, братишка, – обрадовался Игорь. – Дрыхни, сколько тебе влезет.

Газончик выехал на автомагистраль и помчался со скоростью восемьдесят километров в час.

Как только старший брат захрапел, прислонив голову к дверце, младший врубил радио на всю катушку и стал подпевать. Слух у него был отличный, и пел он – дай бог так петь каждому!

Раздался приятный голос Любы Ямской, и Игорь быстро загрустил. Накатили воспоминания. Он вспомнил, как долго тянулся процесс развода, и как тяжело ему было расставаться со своей теперь уже бывшей женой. Удивительно, что он всё это выдержал и не спился. А мог. Ещё чуток оставалось на него надавить, и он морально бы сдался.

Разве она – Инга – не любила его? Неужели все ласки её и щебетания о прекрасном ничего совершенно не значили, были фальшью и пустыми звуками? Провожание закатов, встреча рассветов, купание в реке голышом, неудержимая страсть и романтика – как всё это вдруг стало ничем, пылью, горьким воспоминанием? Тысячу раз он задавал себе эти вопросы и никак не мог найти на них ответы.

На глазах выступили слёзы, и Игорь вытер их рукавом. Кто я теперь? В чём смысл моей жизни? Ради кого и чего я живу? В ответ тишина… Пустая, глубокая и ужасно одинокая. Способная резать душу без ножа и других острых предметов.

Внезапно его мысли перенеслись к абрикосовой наливке. Игорь вспомнил то короткое ощущение счастья, наступившее после того, как он сделал первый глоток. Он мысленно представил ящик с красивыми нестандартными бутылками. В нём их шестнадцать… Какая она вкусная, какое приятное тепло разливается по желудку…

Игорь аж заулыбался, вспомнив эти ощущения. Он на миг закрыл глаза и представил, как пробка от бутылки подлетает к верху, и жидкость в ней начинает уменьшаться… «Нет-нет, куда ты исчезаешь?!» – чуть не закричал он.

Игорь открыл глаза и еле удержал машину на дороге, в этот момент она уже пересекала встречные полосы. Вернув машину в нужное направление, он почувствовал, как дурманящая теплота заполняет его желудок. Чёрная заасфальтированная дорога при этом стала светлой и забавной, готическая музыка по радио показалось прикольной… и даже смешной…

Он заржал как лошадь, сам от себя этого не ожидая, и вдавил педаль газа в пол. Старенький «Газончик» рванул изо всех сил. Стрелка спидометра перевалила за сто десять…