Текст книги "Над пропастью не рЪжи"

Думай 9: я не был в партиях, не бегал в табуне или два добрых слова об анархии

Народ и власть – традиционно популярная тема для кухонно-диванных размышлений. По бытовому определению власть – возможность и способность навязать свою волю, воздействовать на деятельность и поведение других людей, вопреки их желаниям. Суть власти не зависит от того, на чём основана такая возможность. Власть для власти. Власть может базироваться на различных принципах: демократических и авторитарных, честных и нечестных, насилии и мести, обмане, провокациях, вымогательстве, стимулировании, обещаниях и т. д. Однако, в сознании тех, кто является единственным источником власти, то есть народа, по большому счёту, при таких основных ингредиентах насилия, власть была и есть штукой, виновной во всех человеческих проблемах от бытовых склок до мировых неурядиц.

С точки зрения банальной эрудиции, власть появилась с возникновением человеческого общества и будет в той или иной форме «до конца света» продвигать свою необходимость. В учебниках всего мира обоснованность власти декларируется, как необходимость для организации общественного производства и для сохранения самой общности в границах обитания популяции, которое требует подчинения всех участников единой воле, а также для регулирования других морально-физических взаимоотношений между людьми в обществе. Над пропастью, когда думать уже поздно, можно думать по-своему без опоры на «достижения» словоблудных обоснований существования абсурда. Самой абсурдной по своей идее и организации является политическая власть – способность определённой социальной группы или класса осуществлять свою волю, оказывать воздействие на деятельность других социальных групп или классов. Власть может декларировать оказание содействия в реализации интересов групп. В отличие от иных видов власти (семейной, общественной и др.), политическая власть оказывает своё влияние на большие группы людей, использует в этих целях специально созданный аппарат (финансово-силовой) и специфические средства (средства массовой информации). Наиболее сильным элементом политической власти является государство и система государственных органов, реализующих государственную власть. С точки зрения обывателя степень эффективности власти зависит от степени финансовых ресурсов и способов их распределения.

 
Ах, зачем эта власть так была хороша?
Не болела бы грудь, не страдала б душа.
Полюбил я её, эх, полюбил сгоряча.
Полюбил я её, полюбил горячо.
А она на любовь, эх, смотрит так холодно.
 

Трудно добавить в тему конструктивной критики власти, хоть что-нибудь тёплого и трепетного, приятного на ощупь и на запах. Клинические случаи взаимной любви власти и народа могут формулироваться следующим образом: за эту власть порву всем пасть, или – на эту власть хочу пахать до последнего удара сердца. Этой власти готов отдать последнее зёрнышко чёрной икры, т.е. каплю крови. Смело, мы в бой пойдём за власть олигархов и как один умрём в борьбе за это. За Парламент, за Президента – Ура!!! В едином порыве, за светлое будущее, за мир во всём мире. Увы, тишина… Возможно власть не та, погода не как-то располагает, то ли народ не той системы или съел что-то вредное для мозгов?! И то и другое, пятое и десятое. И мигрень, и геморрой в одном организме, а также и понос, и золотуха. Ныне чтой-то власть не в почёте. Этот общий негатив в каждом человеческом внутричерепном пространстве свербит изо дня в день (без исключения для царских черепных коробок). Думаю, глубочайшая ошибка угнетённых, что власть это сладкий мёд райских ощущений. Что делать всем подвластным особям в такой душепротивной ситуации??? Какая же это жизнь? Одни страдания. Вот в чём вопрос. Дело в страшной тайне, что власти никогда не было и придумана она не очень органично. Тяп-ляп. То ж самое что, у Вольтера: если бы не было, надо было придумать. Создаётся власть случайным образом по случайным обстоятельствам. Потому как по определению знаки оценки личного бытия-жития у низов с верхами разнополярные. Нет власти, есть анархия. В нашем сознании это ребята в матросских бескозырках, перепоясанные пулемётными лентами, которые рулят, пьют самогонку, тырят кур по дворам и дёргают глупых тёток за места пикантные. Но есть интернет-сайт анархистов http://rus.anarchopedia.org и там на полном серьёзе фигурирует следующая информация с учётом авторских домыслов.

Думай 10: Анархия, как модель общества

Анархия в современном смысле этого понятия является моделью самоуправления групп населения. Как и многие другие слова, это понятие тоже изрядно извращено хреновыми танцорами, которым мешают гипотетические гипертрофированные причиндалы в области паха.

В сфере управления главное отличие анархии от прочих политических движений заключается в отсутствии принуждения. По сути, такое общество – союз федераций и ассоциаций свободных людей. В обществе и сейчас есть устойчивые союзы таких ассоциаций, так что не правы те, кто говорит, что без принуждения, без насилия наступит хаос. Необходимо отметить парадоксальность того, что это говорят не только властители «им сам бог велел», а основная консервативная масса человечества зомбированная на мечту о справедливом царе-батюшке. Анархия основывается не на насильно внедряемых законах, подкрепляемыми страхом перед наказанием, а на свободном договоре, ответственности и морали. Договор разных между собой – это ли модель над которой надо думать во спасение человеческого будущего. Сочетание именно этих свойств позволяет назвать анархию – самым перспективным общественным строем. Во многом эту компактную, но ёмкую идею, удачно придушили в братском союзе «коммунисты», «капиталисты», а также прочие «исты да асты». Каждый ист выгрыз свою долю пирожка и увы, выплеснули спасательный круг с «Титаника» за невыгодностью.

В сфере хозяйственного ведения различные течения анархизма предлагают разные модели распределения житейских благ, в т.ч. имущественного характера.

Коммунистический анархизм предлагает следовать принципу: «от каждого – по способностям, каждому по потребностям», то есть в таком обществе исключена роль денег, поскольку они представляются инструментом эксплуатации и основной причиной падения морального уровня. Анархо-коммунисты говорят, что такой способ предоставляет широкую возможность для увеличения разнообразия товаров, и облегчает их распространение, избавляет население от экономических кризисов, бедности и безработицы. Оптимистичная теория, благодаря которой должна была исчезнуть важнейшая граница, которая довлела над человеком – граница между досугом и работой, они объединятся в деятельность. Представьте какая «производительность» была бы у этого общества. Удовольствие, творчество и работа три фактора, которые обеспечили бы стремительный прогресс техники и соответственно создали тот импульс, на волне которого человечество влетело бы в новый общественный уклад. В связи с этим люди в новом общественном укладе человечество гармонично перейдёт к прекрасному сочетанию эффективной производственной сферы к интеллектуальной. Худо-бедно проблески этих безграничных возможностей явились и в существующих тупых организациях социалистическо-капиталистического формирования.

Анархизм свободных договорных отношений основывается на представлениях о неприкосновенности трудовой собственности и возможности свободного взаимодействия организационных человеческих групп в отсутствие государственного принуждения. Ликвидация паразитарной системы налогообложения (сбора процентов) должна освободить множество ресурсов, бесполезно выбрасываемых на прокорм паразитизированной государственной машины. Возможность оценки труда человека в новых общественных формациях без запаха денег будет стимулировать поступательное движение от потребительского безумия к степени морального удовлетворения. И хотя, имеющиеся рыночные анархисты не считают необходимым ликвидацию денег как таковых, они считают, что право на денежную эмиссию должно быть возвращено из-под монополии государства каждому человеку, это легко заменяется на новую систему обладания предметами неимущественного характера: пища, жильё, транспорт и услуги образовательно-здравоохранительного направления. Осуществление трудовых отношений в рамках свободного договора должно гарантировать каждому оценку его труда в той мере, в которой он объективно приложил усилия квалификационного характера. Смена диктатуры государства на новые организационные формы приведёт к ликвидации «трансконтинентального корпоративного бизнеса», связанного с государством и поддерживаемого им. Реальная товарная масса будет совершенствоваться, как продукт множества сообществ производителей и потребителей, мелких групп и технологических кооперативов – на принципах свободного договора и свободной состязательности.

В интеллектуальной сфере анархия предоставляет наибольшую свободу для развития человеческой личности, поскольку не накладывает коммерческих ограничений на доступ к знаниям и достижениям человечества. Это даст стимул к развитию науки, причём её развитие отныне не будет угрожать существованию человечества, так как будут устранены государственные аппараты устрашения и насилия. Вы уже чувствуете, какие человеческие резервы могут быть задействованы в условиях нового общественного не потребительского уклада. Наука не будет зависеть от контроля государства, которое сейчас накладывает серьёзные ограничения для использования её ресурсом обществом или заинтересованными коммерческими компаниями. Освобождённая от государственной и финансовой обузы человеческая общность сможет самостоятельно обеспечить продуктивность науки продуктивного и идейного характера именно в интересах человеческой общности, которая будет являться гармоничным звеном хотя бы в системе участников земной фауны и флоры на первом этапе реального развития человечества, а не производства и дележа продуктов потребления.

Элементы анархии в современном обществе.

Среди анархистов широко распространено мнение, что элементы анархии существуют уже сейчас, в тех областях человеческой жизни, которые не захвачены государством и не подчинены насильно его интересам. Сделай бескорыстное добро для кого-нибудь другого и ты уже анархист. Семейный уклад потерял консервативную стабильность и имущественные взаимоотношения приобрели более непредсказуемый характер в стиле марксизма деньги-семья-деньги. В таких условиях одна узы семейного брака и в радости и в горе «один раз до гробовой доски» становятся абсурдными. Менее прочные узы семейного сожительства большинством населения консервативно трактуются, как негативное явление, но это явление неизбежно будет набирать обороты. На смену «классическому браку» пришёл «гражданский брак», который можно считать условным договором на временное сожительство. Однако, разрушение архаичного представления семьи, как первичной ячейки общества, не будет иметь столь критичные последствия, если процесс генерации семейных ячеек будет происходить вне зависимости от «потребительских возможностей» брачующихся. Как это собственно происходит в мире животных. Цемент, скрепляющий «семейные узы» для строительства лодки семейного быта, заканчивается. Взаимоотношения между мужчиной и женщиной потеряли факторы, утверждающие доминирование мужчины по условиям наследствования материально-технической базы и формированию родовой общины. Доминанта отца семейства, как главы иерархической вершины не вписывается в современные потребительско-рыночные отношения. Мужчина стремительно теряет свою организующую актуальность – он уже не «кормилец», не «защитник», не «наследник» и его способность руководить семейством приближается к нолю. Дети и женщины приспосабливаются к новой ситуации, исполняя ранее не присущие и не исполняя присущи функции по обеспечению своей выживаемости. Искать гармонию во взаимоотношениях между мужем и женой становится практически невозможно – мужчина не в состоянии ответить всем встречным потребительским желаниям «семьи» даже если у него все карманы лопаются от денег. В разрушении догматической семьи, как первичной организационной ячейки человеческого общества нет ничего ужасного, так один домострой вполне может сменить другой на новых принципах. Эти принципы будут выражаться в «комплектации» необходимого набора функций не на кровных узах, а на собирательных общественных. Основой для новых общественных отношений первичного уровня может служить, так называемая «шведская модель». Нет, это не просто процесс по разрушению моногамности, а процесс по формированию новых принципов взаимодействия. Недостающие функции будут комплектоваться извне до достижения состояния уравновешенности. То есть функции интеллекта, физической силы, материальной обеспеченности, духовности, половых взаимоотношений будут объединяться по принципу соответствия совокупности прав и обязанностей. Человек в обществе развития будет организовываться в брачную группу по признакам объективной коллективной психофизической совместимости, а не на основе бытовых потребительских выгод, как сейчас. Современные семейные отношения уже вогнать в модель мама+папа+дети уже давно не удаётся, как не удаётся разом создать новую модель, где мужские особи+женские+дети+старики=любовь+гармония отношений, без каких-либо имущественных выгодо корыстных приобретений, когда все готовы поступиться всеми своими этическо-моральными потребностями ради обладания престижным набором товаров и услуг. В связи с этим, другим боком развернётся и проблема мультикультурности. Основы удовольствия свободы в том числе и в сексуальных отношениях примут иные базовые ценности. Возможно более чувственные и поэтичные, чем у Шекспира или Тургенева. Но это только в случае возникновения импульса развития, для которого предпосылок в настоящее время практически не осталось. Край пропасти намного ближе, чем нам всем кажется. Поэтому, возвращаясь к понятию анархизма, просто констатируем, что большинство наших повседневных занятий исходящих из наших личных побуждений, независимых от современной конъюнктуры общества потребителей, в настоящее время являются непосредственной анархической практикой. Но именно сейчас, когда организационные элементы межчеловеческого взаимоотношения ежесекундно связаны с вмешательством государства – законодательством, налогообложением, полицейскими органами и т. п. – эти отношения представляются искажёнными во времени и пространстве, поэтому имеют негативное восприятие. Для того, чтобы избавится от паразитирования и избыточности государства в человеческих отношениях, необходимо минимизировать его влияние во всех сферах общественной жизни. Принято рассуждать за анархистов, что анархию не нужно строить, поскольку она не является утопией, а её необходимо расширять, вытесняя шаг за шагом чиновно-полицейскую машину из жизни общества и нейтрализуя её влияние на жизнь людей. Но вопрос об анархии не стоит, как о каком-нибудь общественным движении, а как о базе для принятия организационных решений способных обеспечить дальнейшее развитие человечества. Можно даже не принимать во внимание анархию, как основу модели перспективного человеческого общества, можно просто создавать новую модель взаимоотношений в соответствии с новыми условиями бытия, но более адаптированную под сложившиеся обстоятельства, уходя от консервативных стереотипов.

Утверждения, что признаки некапиталистического отношения к собственности можно наблюдать в ай-ти среде, в первую очередь это элементы бесплатного продвижения продуктов человеческого интеллектуального труда в интернете. Где, много пользователей могут свободно изучать и модифицировать продукт труда другого человека. Да, как человек, имеющий некоторое время опыт взаимодействия с программистами, действительно серьёзно думаю, что высокоинтеллектуальный человеческий труд позволяет создавать общественную продукцию коллективно, практически не руководствуясь корыстными мотивами. Коммерциализация интеллект-процесса формирования программного обеспечения, не смотря на попытки символизации компьютерного творчества под старыми флагами капитализма (Джобс, Гейтс, Цукербергер и др.) обречена. Новая система готова опровергнуть бессилие умственных работяг в лице даже искусственно очернённого класса хакеров перед пузанами от денежных мешков. То есть, как всегда существующая устаревшая система мешает в кучу чёрное с белым, чтобы извлекать прибыль по-серому. Но битву на компьютерных сетях буржуинам не выиграть. Компьютерные сети это им не ткацкие станки в начале 19 века. Это что-то новое для нового, а не для дворянских трусов с кружавчиками. Воевать не пушечным мясом, а мозгами нынешний капитал не готов, но делам по манипуляциям массовым сознанием уделяется много сил и средств. Вероятно, даже возникает иллюзия полной подконтрольности масс. Однако, иллюзии имеют свойство быстрого разрушения в случае возникновения экстремальных ситуаций, которые будут множиться по мере приближения ужасного конца. Человечество в панике будет искать спасительные обломки корабля, а разно колиберные вожди будут вбрасывать предположительные варианты спасения. Увы, это только капля не очень убедительного оптимизма в бочку прагматического пессимизма.

Примеры анархических систем, успех претворения их в жизнь.

На всякий случай, ещё раз: я не анархист по убеждению, хотя и привожу примеры анархических систем с глубокой симпатией. Я против всех существующих на земле партий вместе взятых. Серо-буро-малиновых, а также в клеточку-полосочку. Ръжи не ръжи. Любая партия на земле, властная или оппозиционная – есть лживый винтик-червяк-шестерёнка, вращающий большое колесо машины мировой лжи летящей в бездну мировой катастрофы.

Розничный магазин Уоррена, 1827 г.

Деньги – ложь, но в них намёк – умным молодцам урок.

Джошуа Уоррен из Бостона (1798—1879), один из главных анархо-индивидуалистов в истории США, был одним из участников коммуны «Новая Гармония», созданной в 1826 году и ставшей попыткой на практике реализовать утопическое общество. Уоррен указывал на то, что суверенитет личности является своего рода инстинктом каждого организма и ввиду этого не может быть отчуждён. По мнению Уоррена, государство есть примитивная форма организации, возникшая благодаря наличествующему в каждом живом существе инстинкту самосохранения, но утратившая своё положительное значение.

В своей работе «Практические частности» Уоррен поясняет: «В самом деле, почему бы и нет? Ведь известно, что деньги обращаются по принципу фидуциарности, т.е доверия к ним».

Думаю, при всей трепетности чувств у каждого жителя планеты по отношению денежным единицам, можно зародить сомнения в их важности. И в периоды взрывной инфляции люди готовы принять объективно бесполезность денег, когда шутка о счастье не в деньгах, а в их количестве, становится не смешной, всякий раз происходит «экономический подъём» и люди начинают любить деньги ещё большей любовью. Но разве по сути своей любая денежная купюра или пластиковая карта не является всего лишь общепризнанным посылом числовой оценки эквивалента товарного обмена? Сбалансированность уровня доверия к ценности денег обеспечивает банковская система всеобщего обмана. Именно от качества лжи, на уровне государственного регулирования, зависит существующая система по соответствию доверия всем этим финансово-экономическим условностям. При этом, как свойство любой лжи, уровень доверия, выражаясь математическим языком, всегда стремится к нолю. Объясняю на старой притче про мальчика, пасущего овец, который по своей глупости несколько раз кричал «волки!!!», когда их не было. Когда волки появились на самом деле, на помощь из деревни никто не прибежал потому, что уровень доверия к словам мальчика упал до ноля. Аналогичная закономерность ложного восприятия и в истории с деньгами. Монетарная машина регулярно кричит «деньги!» и доверчивая публика пользуется этим эквивалентом по установленным сверху-сбоку правилам. Машина при этом работает по алгоритму, присущему игровому автомату – «однорукому бандиту». Сколько времени не играй, всё равно выигрывает автомат потому, что в нём математически заложен процент «навара» хозяину игрового автомата. Используя слабые качества человека, в виде вечного желания отведать бесплатного сырка в мышеловке, беспечный хозяин игрового автомата почёсывает живот. Но если в неком обществе хозяин автомата человек рассудительный и прагматичный, то полученная прибыль используется для создания «принципов справедливости», существования этой машины. Условно бесплатные пособия, медицина, транспорт, оборона и т.д., как бы создают обманчивое состояние для человеческого мозга, в виде соблюдения правил имитации справедливости. Если же владелец машины идиот, как мальчик, пасущий овец, то он достаточно быстро обрушивает уровень монетарного доверия и в итоги разворачиваются революционные перемены в организационной машине человеческого общества. Речь в данном случае идёт не о поиске взаимного доверия денег и людей, а о неизбежности краха ложного посыла.

Вернёмся к Джошуа Уоррену из Бостона. Уоррен выдвинул принципы единоличной работы, прямого обмена по себестоимости и строгой взаимности. Одна из идей Уоррена заключалась в том, что каждый имеет право на выпуск собственных денег, если находятся те, кто готов их принимать. Уоррен полагал, что эмиссия частной валюты способна победить очевидную несправедливость «прибавочного процента». В целях проверки своей теории Уоррен открыл в 1827 г. в Цинциннати розничный магазин. Покупатель оплачивал труд Уоррена трудовой распиской, в которой брал на себя обязательство платить эквивалентным количеством времени. Так, например, если покупатель был слесарем, то трудовая расписка обязывала его в течение некоторого времени оказывать Уоррену слесарные услуги. Так была организована система, в которой прибыль возникала из обмена трудом: возникло сообщество, основанное на бартерных отношениях и распространившее свое влияние за пределы группы радикалов. Обычные люди приезжали за сотни километров, чтобы оценить преимущество низких цен Уоррена. Он стал рекомендовать повсеместную организацию точно таких же магазинов и складов колониями, основанными на справедливом обмене продуктов и услуг. Подобные магазины и колонии продолжали существовать и в 1865 году под названием справедливых складов, справедливых домов и справедливых деревень. В итоге мы видим, что машина лжи в очередной раз доказала исключительную неэффективность организационных идей человечества на протяжении обозримого прошлого. Даже если изначальные посылы имеют здравый смысл, то дальнейшее продвижение к результату приводит к победе ложных заключений. То есть, в данной задаче (см. выше) глуп не только мальчик, пасущий овец, но и те жители деревни, которые по ложным посылам бегают и пытаются изобразить истину, а при реальной опасности в виде «волка» лежат на печке и думают о дебильном пастушке, когда волк режет их овец. В настоящее время ничего не поменялось. Машина лжи уничтожает человечество, лежащее на печи человечество и думающее не так и не то, обреченное на всеобщее исчезновение на 146%. Это всем нормальным людям понятно. Люди только декларируют один вопрос где, когда и в каком исполнении? Быстро или медленно? Мучительно или очень мучительно? Кто помрёт раньше – я или сосед?

 
Гуляйпольские коммуны, 1918 г.
И в ответ партийной команде,
За налог на крестьянский труд,
По стране свищет банда на банде,
Волю власти считая за кнут.
И кого упрекнуть нам можно?
Кто сумеет закрыть окно,
Чтоб не видеть, как свора острожная
И крестьянство так любят Махно?..
 

Сергей Есенин,

Страна негодяев, 1923

Ещё один яркий пример позитивного посыла в организации справедливого общества. Ряд ярких исторических личностей придают определённому историческому отрезку колоритный вид. Одним из таких являлся Нестор Иванович Махно. К сожалению, как ныне модно говорить, этот формат не предназначен для ярких описаний отдельных замечательных людей. В данном случае следует краткая справка о попытке организационного создания справедливого общества на основе моральных и трудовых качеств индивидуумов. Целевая задача создать устойчивую модель справедливого общества на нравственной основе, при котором не будет существовать экономической и нравственной эксплуатации, при котором каждый человеческий индивидуум сможет самореализоваться, как личность, не завися от воли власть имущих, была в длительный период заманчивой, но в средствах реализации была всегда обречена на провал. Показательна эта маленькая информация тем, что ни в капитализме, ни в большевистском социализме искренности стремления к справедливости общественных взаимоотношений не было.

С ноября 1918г. по июнь 1919г. крестьяне Гуляй-польского района Екатеринославской губернии Украины изгнали из района помещиков и земля оказалась в их руках. В ряде мест стали проявляться попытки организоваться в свободные трудовые коммуны и свободные советы трудящихся. Согласно пропагандистским советским легендам про махновцев в народе сформировался размытый образ чудных ребят анархо-радикалов, на тачанках и перепоясанных пулемётными лентами. В Гуляй-поле были плодородные земли и крестьянская генетика давала своеобразные ситуативные решения в период гражданской войны в России. Несмотря на враждебное отношение крестьян к казенным коммунам, во многих местах гуляй-польского района возникли коммуны с названием «трудовая» и «свободная». При селе Покровском была организована первая свободная покровская коммуна имени Р. Люксембург. Вначале в нее входило несколько десятков человек, позже до 300 и более. Коммуна была создана местным беднейшим крестьянством. Внутренняя жизнь коммуны не имела ничего общего с коммунизмом Люксембург и была построена на безвластных началах. Коммунистическая власть пробовала было вмешаться во внутреннюю жизнь коммуны, но не была допущена туда. В бывшей помещичьей экономии в семи верстах от Гуляй-Поля была образована коммуна, объединявшая гуляй-польскую бедноту. Коммуна называлась коммуной №1, верстах в двадцати от неё находились коммуна №2 и коммуна №3. В ряде других мест возникли коммуны бедняков. Они объединяли меньшинство населения, – тех, кто не имел своих хозяйств. Коммуны создавались исключительно на почве насущных потребностей крестьян в производстве сельскохозяйственной продукции. Это не были искусственные коммуны, создаваемые коммунистической партией, которые пользуются поддержкой государства. Это были именно трудовые коммуны крестьян, в которых крестьяне, прежде всего работали, стараясь обеспечить себя ежедневным пропитанием. Коммуны основывались на принципах товарищества. Все – и мужчины, и женщины, и подростки – осознанно трудились по мере своих сил. Организационные работы выполняли один-два человека, которые потом трудились наравне с остальными членами коммуны. Несомненно, коммуны имели подобные черты потому, что возникли в трудовой среде и их развитие шло естественным путем. То есть, примитивные ячейки общинного типа, созданные только необходимостью обеспечения условий выживания, были оптимальны, но при этом воздействием государственной машины были беспощадно подавлены. В очередной раз попытки организации эффективного местного самоуправления потерпели сокрушительное поражение. Причина простая – малая организационная система, если противоречит основным принципам организации большой системы, поглощается большой на своих организационных принципах. А уж, трещат при этом пулемёты или свистят лопаты и вилы – это технические нюансы временных особенностей, кровушка льётся всегда. Простое желание человека кормиться своим трудом до сих пор невыполнимо по причине наличия в системе особей желающих кормиться чужим трудом и человеческая организационная система пока обеспечивает наличие тунеядцев, как историческую необходимость.

Синдикаты и коммуны в Испании 1936—1939 гг.

К 1930-м гг. в анархистском профсоюзе НКТ состояло около двух миллионов рабочих, а в Федерации анархистов Иберии (ФАИ) – несколько сотен тысяч человек. Разразившийся в июле 1936 г. мятеж генерала Франко и последовавшая за ним гражданская война подтолкнули анархистов к решительным действиям. Под контролем НКТ оказались наиболее промышленно развитая Каталония и сельскохозяйственный Арагон. Социализированные промышленные предприятия, захваченные рабочими, функционировали довольно эффективно: все решения принимались на собраниях трудовых коллективов, была существенно повышена заработная плата, прибыли инвестировались в культурные проекты, на нужды образования. Крестьяне на общих собраниях свергали местную власть, избирали революционные комитеты, отбирали землю у помещиков, создавали кооперативы. Эти кооперативы создавались снизу и добровольно; желающие могли обрабатывать землю индивидуально. Создавались коллективные склады и магазины. Отдельные кооперативы объединялись в федерации. Коллективы действовали на принципах самоуправления, отрицания иерархии. Все важные решения принимались на собраниях членов коллективов. Это движение получило широкий размах: в Арагоне было создано 400 коллективов, в Кастилии – 300, в Каталонии – 40. В Арагоне в коллективах участвовали 400 тыс. человек (70% населения региона), которые обрабатывали 60% всех находившихся в хозяйственном обороте земель. Арагонские кооперативы достигли больших успехов в сельском хозяйстве: в 1937 г. урожай в Арагоне вырос на 20%, тогда как в других регионах страны он существенно снизился (что, впрочем, отчасти объяснялось разным положением испанских регионов в годы гражданской войны). Анархистский социальный эксперимент был насильственно прерван. На смену «антифашистскому единству» пришли разногласия и конфликты между двумя главными силами республиканского лагеря – анархистами и Испанской компартией. Анархистская народная милиция казалась коммунистам вредной «партизанщиной», а производственное самоуправление на социализированных предприятиях и создание сельскохозяйственных коллективов – опасной альтернативой предлагавшейся коммунистами национализации и огосударствлению экономики. В мае 1937 г. коммунисты спровоцировали бои в Барселоне, приведшие к разоружению отрядов анархистов и к началу террора против НКТ и ФАИ, а в августе 1937 г., снятая с фронта танковая бригада коммунистического генерала Листера обрушилась на арагонские кооперативы. Аресты и казни, начатые коммунистами, довершили франкисты, вступившие в Арагон в марте 1938 г. Под нажимом компартии коллективизированные предприятия Каталонии и других регионов были национализированы. Как говорится, приложились к анархистам коммунисты и франкисты, а итоге уцелели только финансисты и юристы.