Текст книги "Гоп-стоп по-испански"

Я развел руками, показывая, мол, что я могу поделать. Однако Смольникова не желала вот так, с ходу, отказываться от своей затеи обнаружить сокровища Христофора Колумба. Она прошла от начала стены до конца ее, всматриваясь в швы и иной раз незаметно нажимая на стенку с барельефами, по‐видимому, надеялась наткнуться на потайную дверь. На нас стали коситься люди, и я, взяв Сашу за руку, почти силой повел ее к выходу. Уже в дверях мы столкнулись с входившей в храм дамочкой с пегими волосами и длинным удивленным лицом. Она была одета в темные строгие брюки, светлую рубашку, к груди прижимала сумку‐кошелек.

Завидев ее, Смольникова толкнула меня в бок и посмотрела на меня так, словно хотела сказать: «Ну вот, а ты говорил, что Маша храмом не интересуется».

Я лишь хмыкнул в ответ и, радужно улыбаясь Тропининой, с которой мы столкнулись почти нос к носу, поинтересовался:

– Почем нынче драгоценности Колумба?

– А я думала, вас не заинтересовало письмо Хуана Карлоса, и вы на море сегодня пошли, – проговорила она как ни в чем не бывало.

– Да вот, решили в Барселону съездить, столицу Каталонии посмотреть, – вставила Смольникова, повиснув у меня на руке. – Заодно и в храм зашли. Но, видать, напрасно.

– То есть? – озадаченно произнесла Мария. – Вы хотите сказать, что здесь тайника нет?

– Именно это мы и хотим сказать, – невесело произнесла Саша. – Ладно, мы с Игорем пойдем, пошатаемся еще по городу.

– Счастливых поисков, – подмигнул я Тропининой и, увлекаемый Смольниковой, двинулся к выходу.

Дамочка с пегими волосами прошла в глубь храма. Возможно, не поверила нам и хотела лично убедиться в том, что коридора, о котором говорил Хуан Карлос, в храме нет, а возможно, просто желала осмотреть его как туристка. Мы же с Сашей вышли на улицу. Молодая женщина была расстроена тем, что наши поиски оказались безрезультатными, я же, наоборот, испытал по тому же поводу облегчение, потому что считал, что поиски драгоценностей Колумба до добра не доведут.

Глава 9
Совещание

Мы не поехали сразу домой, решили, раз уж попали в Барселону, познакомиться с ее достопримечательностями. Поднялись в гору, в парк Гуэль, чтобы увидеть творения выдающегося архитектора Антонио Гауди, затем спустились ниже и осмотрели знаменитый дом Мила, ну и конечно же собор Святого Семейства, или, по‐иному, Саграда Фамилия.

Часов в шесть вернулись в отель «Индиана Парк», где были встречены полицейским, который проводил нас в одну из комнат на первом этаже. Там нас уже поджидал знакомый нам по предыдущим допросам невысокий толстый следователь Антонио Вердагер. Он через переводчика задал еще несколько вопросов об обстоятельствах смерти Константина Коронеля, сообщил о том, что в пещеру была отправлена следственная группа и рабочие со спецтехникой, которые сумели извлечь из‐под обвалившейся глыбы тело Коронеля, однако визуально опознать его было невозможно. После того как нам перевели на русский язык содержание протоколов и мы их подписали, нас отпустили.

После ужина мы с Сашей заперлись в моем номере. Если я скажу, что весь вечер смотрели телевизор, мне никто не поверит, поэтому врать не буду – весь вечер мы занимались тем же, чем и вчера. А часов в десять, когда действительно включили телевизор, в дверь постучали. Я соскочил с кровати, надел шорты и футболку и выглянул в коридор. На пороге стоял Егор Тепляков.

– Привет! – проговорил он и попытался было войти, но я стоял, не шелохнувшись, ибо в комнате на кровати лежала в чем мать родила Саша.

Оставив попытку проникнуть в мое временное жилище, Егор проговорил:

– Игорек, через десять минут мы собираемся в четыреста двенадцатом номере, у Миши Березина. Разговор есть.

– Кто это мы? – спросил я неохотно, так как устал, сегодняшний день был насыщен всевозможными событиями и идти с кем‐то беседовать мне абсолютно не хотелось.

– Ну, – потерев свой острый подбородок, произнес Егор, – все те, кто был в пещере Аделита. Наша компания.

Я вздохнул: эта компания что‐то стала меня в последнее время напрягать.

– Охотники за сокровищами Колумба?

– Что‐то вроде того, – как‐то неловко засмеялся Тепляков.

Ладно, нельзя игнорировать людей, а то, в конце концов, и тебя будут игнорировать.

– Хорошо, я приду.

– И подружку свою прихвати, – подмигнув, сказал Егор, разумеется, понявший, почему я его не пустил в свой номер.

Черт возьми, наверное, уже не осталось в отеле людей, которые не знали бы, какие отношения связывают меня с Александрой Смольниковой. Я ничего не ответил, молча прикрыл дверь и вернулся в комнату, где лежала Саша.

– Слышала? – спросил я, останавливаясь.

– Слышала, – ответила Смольникова и закинула руки за голову. – Зачем мы им понадобились?

Я почесал затылок.

– Думаю, все по той же теме, по сокровищам Колумба. Или, может быть, что‐то новое относительно смерти Коронеля открылось. Ты пойдешь?

– Пойду, – неохотно проговорила Саша, которой, очевидно, тоже не улыбалось после тяжелого туристического дня тащиться на встречу с членами нашей волею случая сплотившейся группы. Хотя сегодняшний день, точнее, поездка разрозненными группами в Барселону, выявила, что не такие мы уж и дружные, какими казались еще вчера. И каждый из нас сам себе на уме.

Я подождал, пока Саша оденется, и мы, поднявшись этажом выше, постучали в дверь с номером «412».

– Да‐да, войдите, не заперто! – раздался голос Егора Теплякова.

Я открыл ее, пропустил вперед Смольникову и вошел следом.

Вся компания была в сборе, даже школьницу Валерию Аксенову подтянули, не хватало только нас с Сашей. Номер Березина был абсолютно идентичным моему, компания расположилась в нем следующим образом. В проходе между односпальной и двуспальной кроватями, на односпальной сидела Мария Тропинина, на ней же с торца пристроился Николай Сильвестров, на двуспальной с торца ее расположились Михаил Березин и Валерия Аксенова, за столом с двух сторон напротив друг друга – Евгения Аксенова и Егор Тепляков. Перед последним на столе стоял раскрытый ноутбук.

Мы с Александрой остановились у двери в комнату и уставились на присутствующих вопросительными взглядами. Поскольку все молчали, я задал вопрос:

– У нас что‐то случилось?

– Нет, ничего особенного, – ответил за всех Егор Тепляков. – Не пугайтесь. Просто побеседовать хотим. Вы присаживайтесь.

– Ладно, – я сел рядом с Валерией. – Слушаем.

Аксенова‐младшая и Березин подвинулась, образовалось еще одно место, и на нем уместилась Смольникова.

– Мы хотели вот о чем с вами поговорить, – взяла слово на нашем «собрании» Мария Тропинина и окинула присутствующих таким взглядом, словно спрашивала у них разрешения вести переговоры, и, когда компания молчаливо одобрила ее действия, продолжила: – В общем, насчет сокровищ Колумба.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул я. – Видимо, никому покоя не дает мысль о кладе адмирала.

– В общем‐то, ты прав, – после секундного замешательства, вызванного моим замечанием, произнесла дамочка с пегими волосами. – Мы вот посовещались и решили: раз уж все интересуются кладом Колумба и, разбившись на группы, разыскивают его, почему бы нам не объединить усилия и не искать его дальше вместе?

Я искренне удивился.

– А что, разве после того, как мы не обнаружили в храме Санта‐Лючия даже намека на указанный в письме Хуана Карлоса де Луиса коридор, поиски клада Христофора Колумба автоматически не прекратились?

– Да в том‐то и дело, что нет, – будто досадуя на мою непонятливость, проговорил Михаил Березин и глянул на Теплякова: – Егор, поясни, пожалуйста.

В разговор вступил молодой мужчина, похожий на киноактера Киану Ривза.

– Во‐первых, промашка вышла. Хуан Карлос говорит о соборе Санта‐Лючия, а мы побывали в храме Санта‐Лючия.

– Я не очень‐то понимаю, в чем разница между собором и храмом, – чуть смущаясь из‐за своего невежества, призналась Саша.

Просветить Смольникову взялся большеухий худосочный Михаил Березин.

– Собор – это главная или большая церковь в городе или монастыре.

Саша в знак благодарности подарила историку улыбку, а Егор вернулся к начатой им теме:

– Во‐вторых, я тут покопался в Интернете и обнаружил, что, кроме Барселоны, церковь, точнее, речь идет уже о соборе с названием Санта‐Лючия, существует в Лорет‐де‐Морис. Вернее, раньше она так называлась, во времена Колумба. А потом ее переименовали в Санта‐Анна. А Лорет‐де‐Морис – это город на Коста Брава. Так что стоит съездить туда и посмотреть.

Я почувствовал, как внутри у меня закипает злость. Из‐за такой глупости они вытащили меня из постели и теперь навязывают какие‐то утопические идеи по поиску клада!

– Вам что, больше делать нечего?! – спросил я, едва сдерживая раздражение. – Чего вам на море не отдыхается? Какой, к черту, клад? Может быть, не стоит на него время тратить, а лучше посмотреть какие‐нибудь достопримечательности Каталонии?

– А знакомство с собором Санта‐Лючия в Лорет‐де‐Морис разве не осмотр достопримечательностей? – с иронией поинтересовалась Евгения Аксенова, метнув в мою сторону недовольный взгляд.

Я поднял ее на смех:

– О да, это наверняка во всей Испании самая значительная достопримечательность, на которую стоит потратить целый день, съездив в этот город!

Михаил Березин, сморщив похожий на клюв птицы нос, как это иной раз делают слабовидящие люди, глядя через очки, повернулся ко мне и с долей сожаления уточнил:

– Значит, ты отказываешься принимать участие в наших поисках?

Вопрос был риторическим, а ответ очевидным, но я все же заявил:

– Конечно. Делать мне больше нечего, как гоняться за несуществующим кладом Колумба.

– Да и черт с ним! – вступил в разговор доселе молчавший Николай Сильвестров и метнул в меня злобный взгляд, все никак, видать, не мог Микола простить мне обиду за отбитую у него женщину. – Чего его уговаривать! Не хочет, не нужно, без него сокровища будем искать.

– Нет, – покачал головой Березин. – Заниматься поисками клада надо или всем, или никому.

– Конечно! – поддержал доходягу‐очкарика Егор Тепляков. – Он же может всем рассказать о кладе.

– А потом свою долю потребовать! – вставила Женя.

Я хохотнул:

– Так вы что, друзья мои, решили найти клад и заграбастать его?

Присутствующие стали отводить глаза в сторону, а за всю чокнутую компанию ответила, причем с явным вызовом, Аксенова‐старшая:

– А почему бы и нет?

– Вы что, ненормальные здесь все? – изумился я. – В тюрьму захотели? А ты, Женя, не понимаешь, во что втравливаешь свою сестру? Она же еще совсем юная!

Девушка оказалась с характером, ей не понравилось, что я попытался пристыдить ее, и довольно резко проговорила:

– Она уже достаточно взрослый человек для того, чтобы отвечать за свои поступки и принимать самостоятельные решения.

Не встретив у Жени отклика на свой призыв оставить затею с поиском клада, я обратился к женщине‐хлорофитуму, воззвав к ее разуму:

– Маша, но ты‐то учитель, должна понимать, что идея найти сокровища и поделить их безумна!

Тропинину, видимо, проняли мои слова, она, смутившись, отвела взгляд и неуверенно ответила:

– Не обязательно делить… Можно сдать клад государству и получить полагающийся процент. В Испании, наверное, такие же, как и у нас, в России, законы – людям, нашедшим клад, полагается двадцать пять процентов. Там наверняка столько сокровищ, что вознаграждения за них хватит на всех.

Сидевший как на иголках «ботаник» Березин, порывавшийся все время что‐то сказать, наконец‐то получил возможность вставить слово.

– А меня вообще не интересуют деньги! – воскликнул он с долей возмущения, очевидно, досадуя на то, что разговор принял меркантильный характер. – Вы понимаете, если мы найдем клад и тем самым докажем, что сокровища принадлежали Христофору Колумбу, то откроем новую, никому не ведомую страницу истории в открытии Америки! Это же сенсация!

До сих пор молчавшая Лерочка Аксенова несмело заметила:

– Вообще‐то клад еще найти нужно.

Николай Сильвестров назидательно, словно священник, читавший проповедь с кафедры, поднял палец вверх и, шлепнув толстыми губами, произнес:

– Вот, слушайте, что девчонка говорит! Клад надо найти вначале, а там видно будет, что с ним делать! Кто за то, чтобы отправиться завтра в Лорет‐де‐Морис в собор Санта‐Лючия, прошу проголосовать – и первым поднял руку.

Подняли руки и все остальные члены нашей компании, не колеблясь, задрала вверх руку и моя подружка Саша Смольникова. Лишь я как сидел со сложенными на коленях ладонями, так и остался сидеть.

– Так ты тоже с нами? – силясь скрыть радость, спросил Сильвестров, глядя на Смольникову.

– А почему бы и нет?! – с вызовом проговорила Саша. – И Игорь тоже с нами пойдет, так ведь? – Она сняла мою руку с колена, подняла вверх и укоризненно сказала: – Ну, Игорь, чего ты артачишься?! Судьба дарит нам такое удивительное приключение в Испании, как возможность попытаться отыскать клад самого Христофора Колумба, а ты хочешь отказаться и разбить всю компанию. Ну, пожалуйста, – заныла она, почувствовав, как я слабым движением пытаюсь высвободить ладонь из ее руки. Поколебавшись немного, я решил оставить свою руку в верхнем положении.

– Единогласно, – шутливо и обрадованно подвела итог голосования Мария Тропинина и опустила руку. – Тогда встречаемся завтра в десять утра в фойе отеля.

– Да без вопросов! – заявил Сильвестров и, глядя на меня, как‐то недобро усмехнулся.

Все поднялись и один за другим покинули номер.

– Раз уж мы оделись, пойдем, погуляем по городку, – предложила Смольникова, когда мы спускались в лифте. Я не стал возражать, действительно, пройтись не мешало бы, более того, предложил свой вариант проведения вечера.

– Может быть, съездим в соседний городок, посмотрим на конкурс фейерверков?

– А что, идея! – обрадовалась Саша, и мы, выйдя из лифта, отправились к стоянке автобуса.

Разузнав, куда именно нам следует ехать, купили билеты на экскурсионный автобус, и вскоре нас привезли в город Бланес, где и проходил на городском пляже конкурс фейерверков. Все пляжи, террасы, аллеи, причалы, были заполнены до предела восторженными туристами со всей Европы. В конкурсе принимали участие известные специалисты по созданию огненных шоу из Испании, Италии, Польши, Австралии. Это было красочное незабываемое шоу всевозможных фейерверков, разрывающихся высоко в небе над морем, и мы ничуть не пожалели потраченного на поездку времени. Оно того стоило. Жаль только, что Константин Коронель так и не попал на этот праздник.

Поздней ночью мы добрались до своей гостиницы и разошлись с Сашей по своим номерам. Друг от друга тоже следовало отдыхать.

Глава 10
День несбывшихся надежд

На следующее утро, когда мы с Сашей, устроившись за одним из столиков у окна в ресторане, завтракали, к нам подошла Женя Аксенова и заявила:

– В Лорет‐де‐Морис отправимся водным путем. Я все разузнала, между городами Калельей и Тосса‐де‐Мар курсирует катер, но у нас маршрут более короткий. В общем, с вас по десять евриков.

Я полез в нагрудный карман рубашки, достал двадцать евро – за себя и Александру – и сунул в руку девушки.

– Катер отплывает в десять пятнадцать от пляжа прямо напротив отеля «Аквамарин». До встречи! – С этими словами Женя повернулась и направилась к выходу, где ее поджидала младшая сестра Лерочка.

В десять десять наша компания в полном составе стояла на берегу и дожидалась судна. Наша восьмерка и подтянувшиеся еще несколько пассажиров, празднично одетые, диковато смотрелись на пляже среди лежавших на песке людей в купальниках и плавках. Тени не было, и мы вынуждены были топтаться на солнцепеке. От лучей яркого светила не помогали даже темные очки, и те, кто не имел головных уборов с козырьком, вынуждены были прикрывать глаза и лицо, приложив ко лбу ладонь.

В Испании живет народ неторопливый, поэтому опоздание в десять – пятнадцать минут – норма. Наше водное транспортное средство прибыло в десять тридцать. Белый пароходик шел вдоль береговой линии, потом неожиданно свернул налево и стал приближаться к прибрежной полосе. Он был двухпалубный, с трапом на носу и корме, а потому имел возможность причаливать как передней, так и задней своей частью. Верхняя палуба было открытой, нижняя – закрыта пластиковыми окнами, но в рекламном проспекте, который нам выдали вместе с билетами, указывалось, что там должен работать кондиционер. И как только в носовой части судна опустился трап и мы взошли на корабль, все сразу устремились в прохладу кондиционированного салона. Народу было немного, поэтому нам с Сашей достались два места у окна, причем со стороны береговой линии. На кораблике взревел двигатель, он подал кормой назад в море, затем развернулся и двинулся вдоль берега, вспенивая вокруг себя воду.

– Ты говорила, что работаешь на московской строительной фирме экономистом? – завел я со Смольниковой разговор, также как и она, разглядывая прибрежную линию с высившимися на ней отелями и растянувшимися на много километров пляжами с лежбищами туристов.

– Ну да, – проговорила Саша, взяла мою руку и положила к себе на колено, видимо, соскучилась, пока мы были ночь в разлуке.

– А в чем заключается твоя работа? – я тоже соскучился по молодой женщине и стал гладить ее колено.

Саша отвернулась от окна и опустила уголки губ, выражая недоумение.

– Ну как в чем?! Обычная рутинная работа. Отслеживаю фактические затраты по каждому объекту: стройматериалы, зарплата и тому подобное, сравниваю их с планом, ну с тем, что в смете указан, затем планирую на будущее деятельность организации, принимаю участие в разработке системы бюджетирования… Ай, да много чем, – махнула она рукой. – Что начальство прикажет, то и делаю… А ты, кроме работы в ДЮСШ, чем‐нибудь увлекаешься?

Я подмигнул ей и с хитрым видом, наперед зная, как она отреагирует на мое сообщение, сказал:

– Частным сыском.

И не ошибся.

– Вау!!! – вытаращила глаза Саша. – Правда, что ли?

– Правда. И иной раз за это еще и деньги получаю.

– Ой, как интересно! И что же ты делаешь? Расскажи, а?

– У меня есть кое‐какие аналитические способности, потому ко мне иной раз обращаются люди с просьбами помочь в каких‐либо затруднительных ситуациях. Когда, не желая привлекать полицию, хотят найти пропавшего человека, отыскать украденную вещь, ну и так далее. Я не отказываю, если есть возможность, помогаю. Мне за это платят. Иногда прилично, иногда мало, но чаще всего остаюсь без гонорара, – рассмеялся я.

– Это почему же? – удивилась Александра, откидывая с лица золотистый локон.

Вдруг я почувствовал себя как‐то неуютно, будто кто‐то сверлил взглядом мой затылок. Не выдержав, я повернул голову, глянул назад и встретился с пристальным недобрым взглядом Сильвестрова, сидевшего чуть поодаль рядом с Тропининой. Мужик, видать, все никак не мог успокоиться, все план мести в уме вынашивал. Мне, конечно, безразлично, что у него на уме, но настроение почему‐то пропало. Не люблю скрытых врагов, от них не знаешь чего ждать, предпочитаю явных. Я вновь повернулся к Саше и ответил, правда, уже не так оживленно, на ее вопрос:

– Потому что бывают такие ситуации, когда приходится помогать людям бесплатно.

– Ну, если так, – озорно сверкнула она глазами, – мы с таким сыщиком, как ты, быстро клад обнаружим.

Я так и знал, что разговор в конце концов сведется к поиску клада, чем заниматься мне совершенно не хотелось, поэтому отрицательно покачал головой:

– Нет, Саша, это не мой профиль, а еду я со всеми только ради того, что ты этого хочешь.

Александра ничего не сказала в ответ, лишь потерлась щекой о мое плечо, но я понял – она была разочарована моим безразличным отношением к поискам сокровищ Христофора Колумба.

Наш кораблик, продолжая двигаться вдоль береговой линии, время от времени причаливал к пляжу и забирал пассажиров, а некоторых высаживал. Но тех, кто садился, было больше, и вскоре свободных мест почти не осталось. Мы доплыли до одного из заливов, окруженного скалами, и катер лег в дрейф. Один из членов экипажа пригласил желающих посмотреть на подводный мир через стеклянное дно. Оказывается, «знакомство» с подводным миром входит в стоимость поездки. Сначала в трюм отправилась детвора с родителями, потом, когда в нем стало посвободнее, спустились и мы с Сашей. Здесь уже находились Егор, Женя, Лера и Сильвестров. Дно кораблика действительно было прозрачным, не все, разумеется, а какая‐то часть его. Вдоль стеклянного пола располагались скамейки, на которые можно было присесть и полюбоваться тем, что происходит под водой. Ничего особенного там, правда, не происходило – поднимались пузырьки от слабо работающего винта, плавали рыбки, внизу смутно угадывались водоросли.

Мы постояли со Смольниковой пару минут, поглазели через стекло на подводный мир и направились к лестнице. Вместе с нами двинулись к выходу несколько человек – дети и женщины. Не стану же я лезть вперед них, поэтому я пропустил компанию, которая поднялась следом за Сашей, а когда уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, собираясь подняться вверх, меня неожиданно схватили за руку и потянули вниз. Я был вынужден сойти со ступеньки, а обернувшись, увидел Сильвестрова. Сдвинув густые брови к переносице, он смотрел на меня хмурым взглядом и, казалось, еле сдерживался, чтобы не ударить.

– Слушай, ты! – прошипел Николай, брызжа слюной так, что мне пришлось отодвинуться. – Советую тебе отколоться от нашей компании, да и вообще скорее отправляться домой, пока проблем себе не нажил.

Здорово, видать, разозлился, раз на виду у всех стал затевать со мной ссору. Но он понятия не имел, с кем связывается, а то вряд ли решился бы давать мне такие советы, да еще и угрожать.

– Остынь, дядя, – произнес я спокойно и, легко высвобождая запястье из захвата, сделал рукой вращательное движение, будто заводил ручкой от автомобиля двигатель. А потом опустил ее, держа подальше от лап взбешенного Сильвестрова. – Если ты мне оплатишь в тройном размере перелет до Москвы и стоимость тура в Испанию, обещаю рассмотреть твою просьбу в течение трех суток, как в законе о рассмотрении жалоб предусмотрено. А до этого времени ко мне близко не подходи! Усвоил?

– Да я тебе! – снова прошипел Николай.

Нет, он ничего не усвоил, наоборот, разозлился еще больше. Его физиономия с пористой кожей покраснела, как помидор, и он, все же не решаясь затевать со мной драку прилюдно, тем не менее решил ударить меня головой, не привлекая особого внимания к нашей отнюдь не дружественной паре присутствующих в трюме людей. То, что Сильвестров собирается нанести мне удар, я понял по тому, как он отклонил голову назад и зажмурился, сам в ожидании столкновения головами. Я тоже не хотел привлекать к себе внимание посторонних, сделал быстрое точное движение головой в сторону, уклоняясь ото лба Сильвестрова, и сам нанес неуловимым движением руки удар кулаком в солнечное сплетение Николая. Он будто наткнулся на пику – весь как‐то обмяк, сдвинул плечи. И, наверное, рухнул бы, не поддержи я его.

– Отдыхай, Коля! – наклонившись, проговорил я ему на ухо. – Приятно было поговорить. – И с этими словами быстро взбежал по ступенькам на палубу.

– Чего ты там задержался? – удивленно спросила меня у выхода из трюма заждавшаяся Саша.

– Да так, – ответил я, беря девушку под руку и ведя ее к нашим креслам, – рыба красивая к днищу подплыла, засмотрелся.

Смольникова фыркнула:

– Нашел, чем любоваться. Рыба красивой бывает на столе, в жареном или запеченном виде.

– Тоже верно, – усмехнулся я и посторонился, пропуская ее к окошку.

Оставшуюся часть пути до Лорет‐де‐Морис мы так и просидели у окна, любуясь великолепными видами прибрежной полосы, а под конец поднялись на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться и морем. Сильвестров хоть и не подходил ко мне, посматривал издали неприязненным взглядом. Что ж, Игорь, явного врага ты себе нажил. Придется теперь с Николаем держать ухо востро.

Около полудня наш кораблик причалил к Лорет‐де‐Морис. Катер отправлялся дальше, а охотники за сокровищами Колумба, вместе с частью пассажиров, сошли на берег. Держась разрозненными группками – я с Сашей Смольниковой, Егор с сестрами Женей и Валерией Аксеновыми, Михаил Березин с Николаем Сильвестровым и в гордом одиночестве Мария Тропинина, – двинулись по пляжу вверх.

Особо искать собор не требовалось, его было сразу видно издалека, едва мы, взобравшись на горку, оказались на набережной. Туристы разбрелись кто куда, наша же компания теми же группками двинулась к собору Санта‐Анна, называвшемуся ранее Санта‐Лючия.

Храм был необычным, веселеньким таким и, тем не менее, построенным в готическом каталонском стиле. Стены его были украшены мозаикой, мозаикой был выложен и главный купол храма, с башенкой и круглыми, будто иллюминаторы, окнами‐витражами. Вокруг купола тоже возвышались башенки с разноцветными крышами. Всем своим обликом собор больше напоминал сказочный терем, а не храм. Егор, шедший вместе с сестрами впереди всех, остановился, дожидаясь, когда растянувшиеся охотники за сокровищами Колумба приблизятся, и, когда мы остановились рядом с ним, объявил:

– Я вчера в Интернете вычитал, что этот собор был построен в XI веке. С тех пор его регулярно достраивали и переделывали. Сейчас в соборе, как было написано в инете, сочетаются элементы эпохи Возрождения, модерна и других стилей.

– Если храм сто раз переделывали, – вставил я, – то уж наверняка давным‐давно нашли сокровища Колумба.

На меня со всех сторон зашикали. А чернобровая Женя проговорила:

– Тише, тише, у стен могут быть уши. А мы для того и пришли, чтобы посмотреть, на месте сокровища или нет.

Я ухмыльнулся:

– Да ладно, чего так нервничать‐то! Зайдем внутрь и все узнаем.

– Вот именно, – подхватил Егор. – Пойдемте! – И первым направился к дверям собора.

Гуськом мы втянулись в Санта‐Анну. Внутри церковь оказалась не менее эффектна, чем снаружи, – лакированные скамьи, весь в золоте алтарь, красочные иконы, фрески, куполообразные, с перегородками крест‐накрест, потолки довольно устрашающего вида, похожие на спускающихся с потолка громадных пауков.

Здесь не Барселона, обычный курортный город, так что народу в храме было немного. Мы походили, дождались, когда людей станет еще меньше, а потом собрались у правой стены, возле двери, у которой стоял Сильвестров и отчаянно махал рукой, призывая нас к себе.

– Вот! – сдерживая радость, проговорил он, схватившись за золоченую ручку двери. – Есть какое‐то ответвление с правой стороны.

Я решил немного омрачить радужное настроение Сильвестрова и пошутил:

– Вот откроешь сейчас дверь, а там монахи сидят и текилу пьют, или что там испанцы бухают, будет тебе на орехи.

Николай моей шутки не принял, зато Саша дернула меня за руку, призывая помалкивать, да и женщина‐хлорофитум посмотрела с осуждением, а старшая Аксенова раздраженно сказала:

– Монахи в монастыре бывают, а здесь священники.

Лишь Егор посмотрел на меня со снисходительно‐ироничной улыбкой, поддерживая шутку, однако промолчал.

Я решил впредь помалкивать: чего лишний раз злить компанию, раз почти никому мои шутки не нравятся.

Поколебавшись, Сильвестров все же решился открыть дверь, и нашему взору предстал длинный коридор, с левой стороны которого находился ряд дверей, а с правой – арка. Все почувствовали легкое возбуждение.

– Кажется, то, что надо, – взбудоражено произнес Михаил Березин и, будто пребывая в состоянии гипноза, ничего не видя и не слыша вокруг, перешагнул порог и пошел по ярко освещенному коридору.

За ним двинулись было и остальные, но Смольникова преградила им путь.

– Чего всем лезть‐то?! Попадемся кому‐нибудь на глаза из священников, будут проблемы.

И как в воду глядела. Едва Березин дошел до арочного проема в стене справа, как оттуда вышел одетый в черную сутану и черную же шапочку католического священника мужчина – румяный, полный, с круглыми щеками, двойным подбородком и большим крестом на груди. Католический служитель церкви, в отличие от нашего православного, не носил бороду, был гладко выбрит.

Столкнувшись с «очарованным» историком, шедшим, словно впотьмах, с вытянутыми вперед руками, очевидно, надеясь сразу схватить ларец с кладом, священник тут же замахал на Михаила руками и что‐то быстро‐быстро заговорил по‐каталонски.

Михаил, тем не менее, попер на священника, будто упрямый ослик, шедший напролом к своей кормушке, и как тот ни пытался преградить ему дорогу, он все же сумел заглянуть в арочный проем справа.

– Seсor, aquн no se puede! Aquн el lugar para los sacerdotes![2]2
  Сеньор, сюда нельзя! Здесь место для священников! (исп.)


[Закрыть]– оттесняя Березина, громко проговорил священник.

– О, падре! – вступилась за Михаила знавшая испанский язык Женя Аксенова и сказала несколько слов священнику.

Тот отрицательно покачал головой, продолжая оттеснять Михаила в нашу сторону. Наконец Березин сдался, развернулся и направился к двери. Священник, выгнав заблудшую не в свое стадо «овцу», быстро прикрыл дверь и повернул ручку, закрывая ее на замок.

– Ну, что там, что? – набросились на Михаила компаньоны.

Судя по его кислой физиономии, ничего хорошего.

– Там обычный коридор, никакой усыпальницы нет, – уныло произнес он, и физиономии членов нашей команды как‐то сразу потускнели.

– Ладно, пойдемте отсюда побыстрее, пока священник не вызвал полицию, – сказала Женя Аксенова. – Я и так дурочкой прикинулась, объяснила ему, что мы хотели посмотреть храм изнутри. А он ответил, что этого делать нельзя!

Все сразу засуетились и двинулись к выходу.

Господи, я никогда не видел до такой степени удрученных неудачей людей, как мои компаньоны. Они вышли из церкви и побрели к набережной с таким убитым видом, будто утратили возможность найти не мифический клад Христофора Колумба, а лишились разом всего: семьи, дома, работы, каких‐то сбережений. Что ж, придется им помочь, чтобы хоть как‐то взбодрить, а то совсем скисли ребята, вкус к жизни пропал. Я обогнал всех, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел спиною вперед.

– Между прочим, – сказал я громко, обращаясь ко всей честной компании, шедшей в мрачном молчании, будто на похоронной процессии, – этот собор, хоть и назывался когда‐то Санта‐Лючия, не мог быть тем храмом, где служил архидиакон Хуан Карлос де Луис.

Не могу сказать, что от этого сообщения в глазах моих компаньонов вспыхнул радостный огонь, но все же кое‐кто оживился, а Евгения Аксенова даже спросила, хотя и очень вяло:

– Почему?

– Да потому, – произнес я с воодушевлением, – что расстояние от Барселоны до Лорет‐де‐Морис семьдесят километров. Это сейчас его можно преодолеть на электричке за час – полтора, а в то время на поездку ушел бы не один день. А Хуан Карлос писал в своем послании, что его брат, с которым они спрятали сокровища Колумба, отправился к адмиралу и в тот же день был убит. А потому он, испугавшись за свою жизнь, перепрятал эти сокровища и успел сбежать до того, как в церковь ворвались люди Колумба. Выходит, что все события, описываемые Хуаном Карлосом, происходили в один, максимум в два дня. Телефонов в то время не было, а преодолеть брату архидиакона расстояние в семьдесят километров с сокровищами из Барселоны в собор Санта‐Лючия в Лорет‐де‐Морис, спрятать их там, потом вернуться назад в Барселону так быстро невозможно. Тем более что весть о его убийстве дошла до Хуана Карлоса в тот же день.