Текст книги "Второй день рождения"

Второй день рождения
Александр Черняк

Дизайнер обложки Валерия Сарычева

© Александр Черняк, 2024

© Валерия Сарычева, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-9681-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

События, описанные в этом рассказе, являются художественным вымыслом. Все совпадения с реальными географическими названиями, а также с фамилиями и именами людей, ныне здравствующими или покойными, случайны.

Ноябрь 2012 года в Ставрополе, конечно, ещё не был зимой и даже не напоминал раннюю зиму. Скорее это был разгар осени, когда она, смешав все краски природы, расплескала по городу и окрестным степям капли и мазки зелёного, жёлтого, красного, светло-коричневого и золотого. Восточный, ещё не холодный ветер потихоньку собирал листву с деревьев и кустарников, обнажая окружающую действительность, как будто любящий мужчина, целуя и лаская, расстёгивал пуговки на платье любимой, и оно потихоньку соскальзывало вниз с точёной фигуры. В редкие дни без дождя, в лучах уже не горячего, но ещё яркого осеннего солнца, эта картина, умноженная многократно в стёклах домов и в зеркальных витринах магазинов столицы Ставропольского края, была прекрасным дополнением к этому времени года, запечатлённому на картинах замечательных русских художников, таких как Поленов, Левитан, Шишкин, Жуковский.

В десять утра состоялся тяжёлый и тревожный для хозяина кабинета разговор по прямой связи с ГУВД Ставропольского края по аппарату чёрного цвета, без номеронабирателя, стоявшему отдельно на рабочем столе рядом с концентратором. Чёрный цвет Дмитрий Васильевич предпочитал всем остальным. Вот и машина в семье была чёрного цвета, да и к темноте хозяин кабинета относился скорее благосклонно, чем отрицательно. Много лет назад, будучи курсантом школы милиции, он любил заниматься по ночам. Ничто не отвлекало: ни соседи по общежитию, ни чужие разговоры, ни постоянное хлопанье двери их комнаты, когда ребята постоянно куда-то уходили, приходили с едой или с конспектами лекций. Уже на службе в структурах МВД Дима обожал сидеть ночами в засадах и пересекаться с бандитами на задержаниях. В эти минуты его организм выбрасывал в кровь большие порции адреналина, который, как наркотик для наркомана, давал ему кайф, чувство полного бесстрашия, чистоту мозга, способного принимать самые верные решения, и прилив сил.

Правда, в ту памятную ночь, когда он, уже, будучи старшим лейтенантом, оказался один на один с членами разыскиваемой банды, организм его подвёл и адреналина в кровь он не получил. Той ночью по странному стечению обстоятельств, из-за того что прикрытие отстало от сотрудников уголовного розыска, направленных на задержание вооружённых преступников, на десять минут, эти минуты стали роковыми для двоих работников милиции группы захвата. Они были сражены пулями бандитов, выпущенными из-за угла дома. Это был сектор ответственности омоновцев из прикрытия. Перестрелка резко оборвалась, так как с нашей стороны стрелять было уже некому. Старший лейтенант одиноко стоял на одном колене около ствола каштана, сжимая двумя руками макаров и молясь, чтобы ребята были ранены, а не убиты. Только что он сбросил из пистолета пустую обойму, заменив её полной. Он судорожно продолжал направлять оружие в просвет между домом, в который их группа пришла, и гаражом с открытыми воротами. В милиционеров стреляли из-за угла дома из пистолетов, а из гаража в них летели пули из АК-47.

Темнота немного отступила, когда зажглась лампочка на углу дома, тускло освещая номер дома – 2, название улицы, которое он запомнил навсегда – Мирная, и площадку перед домом, где и произошло это столкновение сотрудников милиции и ОПГ «Железноводские». Ребята из уголовного розыска все были в гражданском. Только Дима был в офицерской форме, так как начальник ОУРа снял его прямо с дежурства по отделу и направил в помощь группе захвата, посадив в уже отъезжающую машину с сотрудниками.

В тёмном проёме гаража Дима почувствовал какое-то шевеление, и ствол его пистолета Макарова немедленно был направлен туда. Из гаража, с поднятыми руками, вышел в освещённое место около дома молодой человек, подтянутый, в тёмном костюме и белой рубашке с галстуком. Войдя в круг света, он заговорил спокойным и ровным голосом:

– Послушай, опер, предлагаю прекратить стрельбу с обеих сторон. Посмотри вокруг – двое ваших сотрудников погибли, ты находишься на мушке четырёх стволов, один из которых – калаш. Поверь, шансов у тебя никаких. Даже если ты меня сейчас убьёшь, живым тебе не уйти. У тебя есть пара минут подумать. А я постою и подожду твоего решения. Успокойся, оцени обстановку. Есть ли тебе смысл ложиться сейчас рядом со своими людьми? Попробуй ответить себе на этот вопрос. Но знай: через долю секунды после твоего выстрела в меня ты будешь мёртв, потому что будешь изрешечён огнём из автомата и пистолетов ПМ моими бойцами. Подумай. И дай мне знать о принятом тобой решении. Я стою и жду его.

Дмитрий Поплавский сегодня, выдвигаясь на операцию, ждал и хотел выброса адреналина в кровь, ожидая после этого в нервной системе появление так необходимых ему при осуществлении захвата бандитов чувства смелости, решительности, прилива сил физических и сил в принятии мгновенных и, хоть и рискованных, но, однозначно, правильных решений. Однако адреналина не было. Теперь же, в сложившейся ситуации, почему-то, вместо так ожидаемого ощущения «адреналиновой бури», пришло чувство животного страха за свою жизнь. Он начал ощущать пот на ладонях, сжимавших пистолет. Страшно захотелось пить, на лбу выступила испарина, и в руках появилась дрожь. Всё существо его трепетало, соглашаясь со своим мозгом, что шансов остаться в живых, у него нет. Он был согласен на любое решение свыше – лишь бы сейчас не умирать. Его жена была беременна, он должен был получить квартиру, и в могилу ложиться из-за того, что группа прикрытия их не прикрыла, он не хотел. Надо было что-то отвечать на предложение бандита в костюме о прекращении стрельбы. И сотрудник уголовного розыска начал говорить, хотя чувствовал, что от сухости во рту, язык, несмотря на все усилия, еле шевелился.

– Гражданин милиционер, говори громче, я плохо тебя слышу, – произнёс стоявший в круге света бандит. Дима глубоко вздохнул и начал произносить свою фразу сначала, уже громче:

– Предположим, что я не стреляю в тебя, – говоря, он поднялся с колена, и сделал шаг вперёд из—за каштана, продолжая держать собеседника на мушке, – и сохраню тебе жизнь. Тогда твои люди должны подойти и стать рядом с тобой с поднятыми руками, предварительно бросив в мою сторону своё оружие, – он продолжал что-то бестолковое говорить, понимая, что нужно тянуть время, и группа прикрытия, если и опоздала, то должна быть здесь с минуты на минуту. Поплавский закончил свой монолог, и теперь весь его организм напрягся, ожидая ответа от стоящего в круге света человека.

– А теперь послушай меня, старший лейтенант, – Дима про себя дал говорящему кличку Главный, – ты предлагаешь сохранить мне и моим людям жизнь? Ну, в целом наши цели тут совпадают, но ты глубоко ошибаешься в деталях. Это я могу предложить сохранить тебе жизнь. А могу и не предложить. Слушай, я руки опускаю, устал стоять с поднятыми руками. Так о чём это мы? А! О твоей жизни! Я могу сохранить тебе жизнь, ведь реальных шансов выжить, если мы начнём стрелять, у тебя нет. Понимаю, что ты пытаешься тянуть время, ожидая своих. Хочу, чтобы ты знал: они скоро не приедут – они попали в ДТП, – столкнулись с гружённым строительным мусором МАЗом. Есть пострадавшие. Поэтому ждать их тебе нет смысла.

Липкий пот выступил на лице и на спине старшего лейтенанта. Одновременно, волна животного страха опять прокатилась по всему телу.

– Чего ты хочешь? – выдавил из себя Дмитрий.

– Всё очень просто. Я сейчас подойду и стану рядом с тобой, а ты всю обойму, кроме двух патронов, разряжаешь в направлении угла дома и гаража, откуда с нашей стороны стреляли по вашей группе задержания. Ты же должен рассказать своему начальству, о случившемся здесь правдиво. О том, что отстреливаясь, ты даже одного бандита убил. Поэтому, последние две пули ты бережёшь в обойме для трупа моего бойца, к которому мы с тобой подойдём. Ты выстрелишь в него два раза: – один раз – в ногу, а второй – в грудь. Он, к сожалению, уже мёртв, поэтому ты ему не навредишь. Хороший был парень. Рассказывал классно анекдоты – ну вылитый Хазанов. Я разрешаю ему поработать на твою историю о случившемся здесь, ведь тебе наверняка придётся доказать своим руководителям, что всё произошедшее, включая гибель двоих сотрудников милиции, трагическая случайность, из-за неприбытия вовремя ваших омоновцев.

Димин мозг судорожно искал выход из сложившейся ситуации. Как остаться живым? Застрелить главаря? В ту же секунду он упадёт замертво. Был один момент, на который его милицейский ум и милицейский нюх, обратили внимание, но он отложил анализ этого на потом. А момент этот заключался в том, что Главный очень чётко, причём, не скрывая, говорил и о группе задержания, и о группе прикрытия, состоявшей из омоновцев, и о ДТП с ними. Похоже, ему информацию сливали из милиции. Но сейчас главное – решить основное, – остаться в живых.

Дмитрий Васильевич Поплавский сделал то, что предложил ему Главный. Когда он стрелял в уже мёртвого бандита, рука его уже не дрожала. Эта сцена в тёмной глубине двора подсвечивалась фарами стоявшего недалеко автомобиля. Рядом с милиционером при этом стоял его невозмутимый собеседник, поправляя сбившийся на бок галстук. После того как два выстрела состоялись, и обойма опустела, главарь ОПГ, а это, как оказалось впоследствии, был именно он, протянул старшему лейтенанту руку со словами:

– Круто, гражданин милиционер!

Дима вяло пожал протянутую руку.

А Главный крикнул в темноту своим бойцам:

– Слышь, Зуб, вложи-ка в руку нашему погибшему корешу свою волыну. Протри её от своих отпечатков.

Единственное, что не заметил работник милиции, что вся сцена, где он разряжает последние пули из обоймы в мёртвого бандита, и где они с главарём стоят рядом и пожимают друг другу руки, снималась одним из членов ОПГ на миниатюрную кинокамеру, позаимствованную недавно у одного из японских туристов.

– Ну, всё, мент! Расходимся! Надеюсь, если когда-нибудь я у тебя попрошу помощи, ты мне не откажешь. По-другому в нашей жизни не бывает. Ведь я сегодня подарил тебе жизнь – сегодня твой второй день рождения. Цени, дружок, такие подарки. Бывай.

– Бывай, – еле слышно ответил Дима, развернулся и пошёл в сторону деревьев и кустов, где остались лежать ребята из ОУРа.

Вой милицейской сирены подвёл черту под диалогом людей, находящихся возле крайнего дома по улице Мирной. Через мгновение никого из членов банды на площадке уже не было. Только над телами двух сотрудников уголовного розыска стоял старший лейтенант Дмитрий Поплавский, зажимая в руке пистолет макарова, в обойме которого не было ни одного патрона. Группа прикрытия прибыла на место операции с опозданием на десять минут. Чуть позже подтянулись машины скорой помощи и прокуратуры.

Не обошлось без прокурорского расследования, к которому были подключены сотрудники службы собственной безопасности МВД.

Ещё шло следствие, а в один из обычных рабочих дней, он нашёл утром на своём столе конверт. Кроме его фамилии, на конверте ничего не было написано. В конверте Дмитрий обнаружил четыре фотографии с места неудачного задержания бандитов. На фото себя он узнал сразу, всё понял и фотографии сжёг. Медики в результате неимоверных усилий, в том числе и с помощью работников МВД, массово сдавших кровь для своего тяжелораненого товарища, буквально вытащили с того света одного из получивших в злополучный день бандитскую пулю – Колю Нестерова. Дима вместе со всеми сдавал кровь для коллеги, но теперь, в самой глубине его мозга, постоянно копошился вопрос, который он старался отгонять: мог ли Николай видеть или слышать то, что происходило вокруг, после своего ранения? Этот вопрос был мучительным и болезненным, но с ним пришлось на время смириться, потому, что ответа на него получить было в тот момент невозможно.

Однажды, приблизительно через полгода после Колиного выздоровления, когда тот уже приступил к работе, Поплавский пригласил Нестерова выпить пивка после работы. Был жаркий летний день, да ещё и потраченный не на работу, а на прохождение очередного медосмотра. Они около двух часов посидели в кафе недалеко от Управления. Вспоминали тот вечер. Говорили о погибшем друге. Об опоздавшем прикрытии. Уже дома, в постели, Дмитрий анализировал весь их разговор, но не смог найти и намёка на то, что Коля мог видеть или слышать, как закончился тот вечер на улице Мирной, 2.

По итогам расследования, у прокуратуры, руководителей городского отдела и краевого главка к старшему лейтенанту вопросов не осталось. Но послевкусие после случившегося побоища, оставило в личном деле офицера небольшие записи, к которым можно было отнестись, мягко говоря, неоднозначно.

Но жизнь продолжалась. У него родилась дочь. Его семья получила квартиру. А через год с небольшим после провала операции по захвату бандитов, Поплавскому было присвоено очередное звание – капитан, и он получил новую должность в городском отделе уголовного розыска.

Действительно, иногда «главный» ОПГ «Железноводские», оказавшийся Кашиным Олегом Петровичем, находил своего должника, который был младше его на шесть лет, и недолго беседовал с ним о чём-то. Время и место контакта с работником уголовного розыска выбирал аккуратно, когда никто их вместе не мог заметить или обратить внимание, проследить и прослушать. Несколько раз они как бы случайно встречались в кафе «Трасса», в нескольких километрах от города, рядом с заправкой. Кафе было недорогое, кормили там прилично. Всё было вкусное и свежее. Рядом была расположена площадка для отдыха водителей фур, которая никогда не пустовала, и кафе, поддерживая положительные отзывы, старалось вовсю. И надо сказать, что у кафе – получалось. Дима, уже носил погоны майора, и как-то зашёл туда пообедать, возвращаясь с совещания, которое в Предгорном районе проводило руководство ГУВД края по вопросам борьбы с ваххабитами, поднявшими в горных республиках Северного Кавказа флаг войны с неверными. Терроризм под их знаменем время от времени оживал на юге России.

Дима уже доедал солянку, когда к столику подошёл мужчина с подносом, на котором стояло несколько блюд:

– Уважаемый, у вас не занято? Кушать хочется, а мест в зале не густо…

– Конечно, присаживайтесь, – автоматически ответил Дмитрий, не смотря на человека, задавшего вопрос, и продолжая с удовольствием расправляться с оставшимися в глубокой тарелке несколькими ложками любимого первого.

Доев солянку и подвигая к себе тарелку с бефстроганов, он взглянул на соседа по столику – это был Кашин. После этого обеда, они по просьбе Олега Петровича, иногда встречались именно здесь, где все люди проезжие, лица не повторялись, да и с Кашиным всегда были один —два помощника, контролирующие зал.

В конце две тысячи одиннадцатого года Поплавский уже занял кабинет начальника Городского отдела внутренних дел г. Минеральные Воды, а весной года две тысячи двенадцатого поступила информация, что Главный убит снайпером конкурирующей ОПГ. Верёвочка, связывающая его с «Железноводскими», сама устранилась, и Дмитрий Васильевич задышал полной грудью. Хотя уж не сказать, что он очень тяготился контактами с главарём «Железноводских». Во-первых, отношения с Кашиным добавили в его личную жизнь денег, а во-вторых, информация, о которой просил его «спаситель», на взгляд работника МВД, была не такой уж и секретной. Хотя он понимал, что он просто-напросто сливает информацию, но уголовную составляющую, в своих контактах с Олегом – отметал однозначно. Бывали случаи, когда какой-нибудь залётный урка совершал в городе громкое преступление, о котором кричали все газеты и телевидение, а на всех планёрках и совещаниях требовали раскрыть преступление немедленно, несмотря на то, что личный состав уголовного розыска и так уже валился с ног. В таких случаях, бывало, что Дмитрий обращался к Кашину. В нескольких случаях тот конкретно помог с раскрытием «глухарей».

– Дмитрий Васильевич, вызывали? – Екатерина, его секретарь, вошла в кабинет Поплавского, прикрыла за собой дверь и, держа в руках блокнот и ручку, смотрела на своего начальника.

– Катя, вызови на четырнадцать часов моего заместителя по оперативной работе и сделай мне чашку чая с мятой.

– Хорошо, товарищ подполковник, сейчас сделаю, – лейтенант полиции вышла, а в голове у хозяина кабинета продолжал крутиться утренний разговор с руководством ГУВД края.

– После позавчерашнего взрыва в электричке на вашем вокзале, когда погибли двое и двое жителей Минвод оказались в тяжёлом состоянии, в реанимации городской больницы, от вашего горотдела – молчок!

– Товарищ генерал, если мы молчим, это не значит, что мы не работаем. Сотрудничаем со всеми службами, включая Федеральную службу безопасности, на что вы указывали нам. Делаем всё возможное и невозможное. Подключили всех: не только наши структуры, но и те, с которыми обычно не то, что не сотрудничаем, а скорей – наоборот. Террористов ловят все. Знаю, что и ФСБ напряжённо работает, но у них пока тоже результатов нет. Информации много. Вместе со своими замами отслеживаем каждый сигнал. Задействованы все оперативники.

– Меня из Москвы каждые три часа терзают по этому взрыву! Террористы обнаглели! Поищи ваххабитов в мечетях. А может быть, в твоём управлении «крыса» завелась? В четверг у меня доклад на совещании в столице. Ты обязан дать мне материал. Впереди два дня. Не сможешь найти взрывников или того, кто им помогает, боюсь, что должность свою придётся освободить, тем более что в твоей послужной биографии есть одно странное серое пятнышко, хотя и старое, но ты же понимаешь всё. Не будет результатов – начнут перекапывать всех и везде. В общем – работай! Нужен результат. Сегодня на дворе 2012 год. Позади две чеченских войны, постоянные контртеррористические операции и столкновения с вооружёнными ваххабитами. Всё было, и повторяться не должно! Нам этого не позволят! Ты меня слышишь, Дима?

– Слышу, Анатолий Григорьевич! Найдём гадов!

– Ищи! – в трубке пошли короткие гудки, и, подержав её в руке несколько секунд, Дмитрий Васильевич положил её на рычаги чёрного телефонного аппарата, на месте кнопочного номеронабирателя которого, находился герб России.

Хозяин кабинета, обдумывая итоги двух дней работы по взрыву в вагоне электропоезда, выпил горячий чёрный чай с мятой, принесённый Катериной, позвонил жене, чтобы не ждала его на обед.

После этого в кабинете побывали руководители служб – уголовного розыска, дознаватели, службы участковых. По свежей информации на несколько адресов направили оперативников, добавив им бойцов ОМОНа. Сотни людей работали на решение задачи и задержание взрывников и организаторов террористического акта. По итогам прошедших двух дней становилось понятно, что реальных результатов пока нет. А покидать своё кресло и свой кабинет Поплавскому уж очень не хотелось. Тогда пришлось бы расстаться со многим, без чего ни он, ни его семья уже не представляли свою жизнь.

В четырнадцать часов в кабинете подполковника состоялся разговор между Дмитрием Васильевичем и его заместителем по оперативной работе майором Ногаевым, закончившийся довольно своеобразным диалогом:

– Тимур Муратович, ты обещал мне найти «крысу» в наших рядах, которая помогает террористам?

– Обещал, товарищ подполковник.

– И где «крыса»?

– Нет её. Всё проверили. Никаких «крысиных» следов.

– Ты мне сказки не рассказывай! Ты же отлично всегда работал! Что случилось? – и, помолчав, добавил: – У нас в оперативных службах новые офицеры, направленные к нам из других городов и регионов, есть?

– Конечно, есть, Дмитрий Васильевич. В нашем министерстве в кадрах всегда есть передвижение.

– Сегодня в девятнадцать часов заходишь ко мне с информацией, которую ты имеешь на новых сотрудников, и по горотделу, и по службам, имеющим доступ к оперативной информации. Работники полиции с погонами ниже капитана, думаю, нас не заинтересуют.

– Понятно, товарищ подполковник.

– Кстати, ты же к нам перевёлся в 2007 году из Кабардино-Балкарии? Из Нальчика? Ты же должен знать, как там решались некоторые оперативные вопросы с уничтожением террористов и их помощников.

– Вы говорите о дверях?

– Я говорю о борьбе с террористами, в которой двери не такой уж плохой способ решения задачи обеспечения общественной безопасности в интересах российского народа. Кроме того, у нас безвыходных ситуаций не бывает, и если я послезавтра не смогу доложить в главк о найденных подрывниках и их пособниках, то предполагается принятие определённых кадровых решений по нашему Управлению. Думаю, что и тебе не удастся усидеть на стуле замначальника городского ОВД по оперативной работе, несмотря на то, что в Ставрополе у тебя есть заступник, благодаря которому ты и попал на это место из Нальчика.

– Дмитрий Васильевич, мне никто не помогал в переводе!

– Да ладно, Тимур Муратович, это информация не из твоего личного дела. Она – из других каналов. А вот в том случае с твоим сыном, когда он на машине сбил насмерть человека на пешеходном переходе, я помню, всё закончилось условным сроком. Хотя, данные экспертизы о том, что пешеход был под наркотическим опьянением, вызывают определённые вопросы. Ты же понимаешь, о чём я говорю? Ну, ничего, все мы грешны в чём-то перед Богом: Иисус его имя или Аллах… – Иди, работай, майор….

Майор, как-то ссутулившись, вышел из кабинета с красной папкой в руках, которую даже не пришлось открыть.

Разговор между этими же собеседниками, начавшись в девятнадцать часов, длился совсем недолго.

– Дмитрий Васильевич, в продолжение нашего дневного разговора и вашего поручения.… В общем, складывается такая картина: есть два капитана, пришедшие к нам в городской отдел в этом году – один из Черкесска, а второй – из Ставрополя. Оба имеют доступ к оперативной информации по своим функциональным обязанностям. С личными делами обоих я знакомился, когда люди были к нам направлены, и кое-какие записи по ним у меня есть. Первый – капитан Тахоев, имеет все положительные характеристики в личном деле, но уходил из Черкесска после конфликта с заместителем начальника уголовного розыска республики. Будучи направленным в командировку в Дагестан, в середине две тысячи одиннадцатого года, вскрыл его связь с финансовой пирамидой, связанной с поставками и перепродажами новых российских автомобилей «Приора». Эта пирамида в то время приобрела в республике масштабы коллективного помешательства. Вся деятельность пирамиды сопровождалась убийствами, избиениями, обстрелами домов местных жителей, в том числе и уважаемых. При этом финансовая заинтересованность и экономический конфликт, умелой рукой переводился в религиозную плоскость. Тогда и была направлена в Дагестан группа сотрудников из других регионов.

– Стой, дальше не рассказывай! Я в курсе этой истории. Заместитель начальника угро, уличённый в контактах с этой пирамидой, был уволен из МВД. А чем закончился конфликт для старшего опера ОУРа?

– Эта история в личном деле Тахоева негативных следов не оставила, а молодого бойца за соблюдение законности и принципиальность направили к нам по согласованию с ГУВД по Ставропольскому краю.

Хозяин кабинета отвёл взгляд от своего подчинённого и молча смотрел в окно. Он вдруг подумал, что капитан из Черкесска может что-нибудь нарыть и в его Минераловодческом округе и какие-то стулья и кресла, особенно на фоне террористической активности, могут зашататься…

Никакого кипиша у себя на территории он не хотел.

– А знаешь, Тимур Муратович, про второго капитана ты мне не рассказывай. Дай-ка мне дело… как ты сказал его фамилия?

– Тахоев, товарищ подполковник, Тахоев Руслан Георгиевич.

Начальник управления взял папку из рук майора с исписанными листиками бумаги и начал читать, изредка произнося вслух слова или сочетания слов, имеющихся в информации и его заинтересовавшие.

– …окончил… федеральный университет… факультет «Юриспруденция»… правовое обеспечение национальной безопасности… правоохранительная деятельность – на «отлично»… судебная экспертиза… вернулся… Черкесск… управление республиканской транспортной милиции… медаль… нагрудный знак «Участник боевых действий»… направлен в г. Минводы… где он живёт?

– Служебное жильё.

– Входная дверь в квартиру?

– Металлическая.

Дочитав всё личное дело, подполковник Распопов поднял глаза на майора:

– Похоже, мы с тобой «крысу» нашли…

– Вопрос только – тянет ли он на «крысу», товарищ подполковник?

– Основная черта местных «крыс» – это, конечно, выявленная связь с ваххабитским подпольем, но кроме этого: так называемая «жажда справедливости и законности», «непризнание компромиссов», и конфликты со своим руководством. Мы должны защищать от таких сотрудников и жителей нашего федерального округа, и наших честных сотрудников, и, если хочешь, и себя, – и чуть помолчав, продолжил: – Всё. Решено. Где он сейчас?

– Дежурный по ОУРу. Завтра утром сменяется.

– Готовь на завтра операцию. Отвечаешь за неё головой. Не надо информировать дружественные структуры. Ну, ты меня понял! Всё. Иди.

Капитан полиции Руслан Тахоев сменился с ночного дежурства по городскому ОУРу. Ноябрь пока баловал плюсовыми температурами, да и безоблачное утреннее небо над курортом сегодня говорило о близости солнечного дня, когда покрытые золотом, сияющие девять куполов двухэтажного Собора Покрова Пресвятой Богородицы, будут видны из любого района города, радуя божественной величественностью и красотой, упирающейся православными крестами в высокое сине-голубое небо.

Он зашёл к себе в отдел, проверил, не оставил ли на столе папки с делами, находящимися в разработке, не забыв забрать из сейфа одну папку, которая не давала ему покоя. Но найти время сейчас, когда вся полиция «стояла на ушах» из-за взрыва в электричке, вникнуть и проанализировать информацию, хранящуюся в ней, он не находил времени. А папка, как магнит, тянула его к себе.

Меньше месяца назад в районе посёлка Змейка, инспекторы ГИБДД остановили автомобиль БМВ 5-й серии, за рулём которого находился водитель в состоянии сильного алкогольного опьянения. В машине при досмотре была обнаружена сумка с вещами, среди которых находилось пятизарядное ружьё ИЖ-81, две коробки патронов к нему 12-го калибра, пакет с золотыми украшениями и драгоценностями и деньгами на большую сумму. Водитель не смог объяснить присутствие указанных вещей в своём автомобиле. Предъявить разрешение на хранение и ношение оружия он также не смог.

Получив информацию, дежурный передал её в службу уголовного розыска.

Тахоев, взяв с собой одного из инспекторов, выехал на пост ГИБДД.

Забрав у сотрудников госинспекции задержанного водителя БМВ, сумку с обнаруженными вещами и протокол досмотра автомобиля, полицейские направились в обратный путь. Один из гаишников сел в БМВ, чтобы отогнать машину на стоянку около Управления и сдать дежурному. Сюда же к дежурному прибыли и работники уголовного розыска. Задержанный был посажен в «обезьянник», Тахоев сдал дежурному сумку с вещами, обнаруженную при досмотре машины. Оказалось, что инспекторы ГИБДД, при составлении протокола не внесли в него папку из натуральной кожи с гравировкой на маленькой, потемневшей от времени пластинке «Олегу Петровичу от благодарных горожан в день рождения».

– Руслан, я папку принимать не буду. Считай, что я её не видел. С бумажками разберётесь сами в отделе. А то ребятам на посту «Змейка» сильно достанется за отсутствие папки в протоколе.

– Хорошо. Давай сюда.

При оформлении задержанного, выяснилось, что это – Егор Зубов. Согласно делу на ОПГ «Железноводские», хранящемуся в отделе уголовного розыска, Зубов числился охранником у Кашина. Так, папка попала к Руслану в руки и была заперта в сейф. Однако времени поработать внимательно с папкой не находилось.

Теперь же он решил после короткого сна дома, посидеть посмотреть материалы, судьбой провидения, попавшие ему в руки. Руслан доложил начальнику отдела уголовного розыска, у которого он был заместителем, майору Эркенову, о сдаче дежурства:

– Заур Саидович, я после дежурства отдохну до обеда? За время дежурства, к сожалению, сдвигов по основным задачам нет. Все поступившие сигналы проверены, однако, результат пока нулевой.

– Руслан, отдохни сегодня. Ты уже три дня практически не уходил домой. В отделе отдыхать – это не отдых. Если, в крайнем случае, ты мне понадобишься, я тебя вызову. Иди.

Они в Зауром попрощались, крепко пожав друг другу руки. После чего капитан вышел из горотдела и двинулся домой пешком. Во-первых, его машина «Лада-Гранта» оказалась в ремонте, так как ещё в Черкесске была приобретена «с рук» и имела пробег уже сто восемьдесят пять тысяч километров, а во-вторых, любая техника любит, когда о ней заботятся. В этот раз заботиться пришлось о сцеплении, которое настойчиво просило замены и корзины, и диска, и выжимного подшипника.

На самом деле он последние пять месяцев после перевода из Черкесска в Минводы, жил в однокомнатной служебной квартире на шестом этаже нестарого кирпичного 9-этажного дома. В свои тридцать три года он уже был женат. Они расписались, когда ему было двадцать семь. Но семейная жизнь не заладилась. Детей не было, а жена, младше его на четыре года, решила, что напрасно связала свою судьбу с работником полиции, который большую часть своей жизни проводил на работе. Она попросила у него развода, через два года после свадьбы и, получив его, уехала в Волгоград к родителям. Ни одной весточки от бывшей жены за прошедшие годы после из разрыва Руслан не получил. Хотя какие весточки могут быть от ставшего чужим человека, обеспокоенного только своей личной жизнью.

Конечно, капитан частенько мечтал о любимой женщине, возвращаясь к которой с работы, он мог бы не только согреть своё сердце, но и готов был своим теплом поделиться. Ведь возвращаться после постоянного общения на темы поимки и ареста преступников в пустую квартиру, было уж очень неуютно. Однако в уголке сердца жила надежда, что Бог всё даст вовремя. Надо просто просить и заслужить. Он и служил.

Руслан Тахоев зашёл в свою квартиру номер двадцать два, тихо прикрыв за собой металлическую дверь. После душа прошёл на кухню. Поставил на газ чайник со свистком, быстро сделал яичницу по-бирмингемски, рядом с которой на тарелку нарезал свежий помидор. Прервал свист чайника поворотом ручки газовой горелки, налил в чашку кипяток и размешал кофе и сахар, терпеливо ожидавшие на дне посуды участия в процессе приготовления кофе. Приготовив завтрак, капитан вернулся в коридор, взял с тумбочки принесённую папочку, забранную из сейфа, и, вернувшись на кухню, сел за стол. Руслан с удовольствием ел яйца с хорошо обжаренными румяными гренками, приятно хрустящими во рту, с сочным помидором, от которого исходил лёгкий запах листвы куста томатов. Иногда, он протягивал руку к чашке с кофе, куда не забыл подлить немного сливок, делал полглотка, отмечая, что вкус получился что надо. Через несколько минут, отодвинув от себя опустевшую тарелку, он поставил поближе к себе созданный своими руками капучино и, расстегнув молнию на папке и достав из неё общую тетрадь в клетку, хотел уже убрать вещдок со стола, но что-то, похожее на нюх ищейки, остановило его. Он открыл папку пошире и увидел скрытый карман, за которым оказалась полоска тонкой молнии – её можно было увидеть только при очень внимательном осмотре папки. Руслан потянул молнию – в кармане лежало «Разрешение на хранение и ношение ружья ИЖ-81» на имя Кашина О. П. и пакет с десятком фото размером 9 х 13. Он был очень удивлён тем, что увидел. На всех снимках, вероятно, сделанных в тёмное время суток, но чётко передающих лица людей, попавших на камеру, были два человека. Одного он узнал сразу – это был крёстный отец ОПГ «Железноводские» Кашин Олег Петрович, но ещё молодой, а вторым был старший лейтенант – это было понятно по звёздам на погонах, в котором он почти узнал своего начальника – начальника Городского ОВД г. Минеральные Воды. На всех фото сзади была поставлена дата съёмки – 9 августа 1992 года. Прошло 20 лет, все люди меняются, но в молодых персонажах всё равно узнавались известные лица. С Поплавским Дмитрием Васильевичем капитан Тахоев несколько раз виделся на совещаниях в горотделе. Он не был его непосредственным начальником, и, тем не менее, Руслан понял, чьё фото у него на столе. Отложив папку с фотографиями, открыл тетрадь.