Текст книги "Святой Рейтинг"

– Не скрою: каждый из вас прошёл жёсткий заочный отбор, – говорил император. – Без преувеличения, здесь собрались лучшие из лучших. Полковник Лефтенант – опытнейший контрразведчик инквизиции. Профессор Мориурти – мировая величина в области физики, химии и биологии. Наша прелестная баронесса Мильдиабль известна как великолепная ведьма… ничего личного, Валькирия, профессия есть профессия. Доктор Потапкин – один из ведущих столичных медиков. А лейтенант Огонь просто непобедимый боец. Все вы включаетесь в состав экспедиции… Не могу не задать формальный вопрос: возражения, самоотводы будут?

Фёдор украдкой бросил взгляд на соседку. Ему было вообще не до экспедиции. Значит, блондинка ещё и ведьма… «Совсем пропал», – в смятении подумал Фёдор. Прекрасное лицо девушки в продолжение всего рассказа оставалось спокойным. То ли нервы железные, то ли занятия колдовством приучили ко всякому… И лишь когда император произнёс реплику в её адрес, щеки Валькирии слегка порозовели, от чего она стала ещё красивее.

– Излишне говорить, что полученная здесь информация полностью засекречена и не подлежит разглашению ни под каким видом, – строго закончил император. – Подробное задание, вопросы экипировки, условия вознаграждения и прочие детали сообщит его преосвященство. Совет назначил его ответственным за экспедицию. К сожалению, я вынужден вас оставить – бал в разгаре, гости ждут… А пока предлагаю выпить по бокалу вина за успех дела.

Он нажал на кнопку интеркома. Через пару секунд на пороге апартаментов появился знакомый одноглазый лакей. Из настенного бара он извлёк бутылку шампанского и разлил. Согласно этикету, каждый бокал ставился на маленький золотой поднос и с поклоном вручался каждому из гостей персонально.

Начал одноглазый, естественно, с императора и кардинала. Когда очередь дошла до Фёдора, тот протянул руку за бокалом… и тут же опустил её.

Что-то было не так.

Рука словно налилась свинцом. К тому же яшмовый перстень на левом безымянном пальце непонятно как мгновенно нагрелся и слегка обжигал кожу.

Ничего не понимая, Фёдор посмотрел на перстень. Ещё одна неожиданность: иероглифы на ободке вдруг исчезли. Вместо них появились буквы русского алфавита, которые сложились в надпись: «Не пей – козлёночком станешь!»

Боец застыл с открытым ртом.

Сидевший рядом Потапкин-Педро, не понимая причины замешательства Фёдора, пожал плечами, взял с подноса бокал, и, не дожидаясь тоста, пригубил вино.

– Превосходное шампанское! – восхитился он вполголоса.

Это было последнее, что Потапкин успел сказать. Секунду спустя он схватился за горло, и со сдавленным воплем выпал из кресла на пол. Лицо несчастного на глазах посинело. Роскошная чёрная шевелюра растрепалась, квадратная челюсть отвисла, пугая страдальческим оскалом. Бокал с недопитым вином покатился по ковру, и там, где шампанское разлилось, шерсть начала обугливаться.

Император невольно вскрикнул. Кардинал машинально перекрестился и забормотал молитву. Валькирия прижала прекрасные руки к высокой груди, да так и застыла. Что делали Лефтенант и профессор, Фёдор не видел. Наверное, тоже переживали.

Сам он в полном ступоре переводил взгляд с перстня на бокал с отравой, с бокала на покойника. «На его месте должен быть я…», – отрешённо подумал сын эфира. Во время боевых дежурств, естественно, случалось всякое, но никогда смерть не подкрадывалась так близко. И где! В резиденции императора! В его личных покоях!

Между тем одноглазый лакей, побледнев, отскочил к двери и разразился страшными проклятиями. В другое время Фёдор бы заслушался. А как не заслушаться? Так твою в святого Рейтинга, блаженной Канделаки, формат 33 D и объединения криминально-отмороженных каналов душу-мать… Это же песня!

Не допев, лакей выскочил за дверь. Следом ринулся опомнившийся боец.

Отравитель мчался по коридору с быстротой барса. Но где ему было конкурировать с выпускником Хаудуюдуня! Фёдор включил древний китайский приём, названный «Форсаж, дающий скорость немного меньшую, чем у спорт-кара «Феррари». Не успев добежать до поворота, лакей оказался в надёжных руках, был слегка ударен по голове и возвращён в императорские покои. Фёдор даже не запыхался.

– Браво, лейтенант! – нервно вскричал император. – Я уже боялся, что мерзавец скроется от наказания.

– И от следствия, – добавил великий инквизитор, сурово косясь на лакея.

– Это вряд ли, – скупо сказал Фёдор, придерживая отравителя, норовившего выскользнуть из рук.

Неожиданно тот резко опустил голову, вцепился зубами в левый край воротника и сделал звучное глотательное движение.

– Держи!.. – заорал Лефтенант, бросаясь к лакею.

Но было поздно. Безжизненное тело отравителя мешком повисло в объятиях Фёдора. А когда боец машинально разжал руки, мягко обвалилось на ковёр.

– Вот вам и следствие с наказанием, – буркнул профессор, безуспешно пытаясь нащупать пульс на запястье покойника.

– Боюсь, экспедиция осталась без врача, – пробормотал кардинал, глядя на неподвижное тело Педро-Потапкина.

Император покачал головой.

– Боюсь, мы остались без экспедиции, – сказал он.

Глава пятая
Тропы монстриков

Глубокой ночью разлетались по одному. У инквизитора, профессора и Валькирии были персональные вертолёты, а Фёдора отправили геликоптёром из личного аэрогаража главы Корпорации.

Сын эфира пребывал в состоянии лёгкого офонарения, которое грозило вот-вот перейти в тяжёлое. Слишком большой массив информации свалился на служивую голову, слишком многое произошло за каких-нибудь три часа. Встреча с девушкой своей мечты. Загадочная смерть соратника по ещё не стартовавшей экспедиции. Неожиданная реплика яшмового перстня, спасшая жизнь… Не обманул Суй Кий: в самый что ни на есть нужный момент открылась мудрость. Народная… Иероглифы взяли да и обратились в кириллицу. А кириллица потом снова в иероглифы. Какая-то магия, которой издревле славился Восток…

Но вообще-то с перстнем было непонятно. Не далее как минувшей ночью Фёдор лично повязал вооружённого и отчаянно отбивавшегося хозяина видеопритона. Опасное было дело… Однако талисман молчал, как партизан на допросе. А тут заговорил… Может, он сигналит только в случае, когда грозящая опасность – смертельная?

Разумеется, о перстне Фёдор никому не сказал. И вряд ли кто-то из участников сцены задумался о причине, по которой боец медлил перед подносом, из-за чего бедняга Потапкин вклинился в паузу и перехватил роковой бокал. Великий инквизитор прочувствованно сказал о святом провидении, спасшем сына эфира… Но, похоже, профессор заподозрил нечто иное. Во всяком случае, Мориурти допытывался, что именно заставило Фёдора замешкаться, не страдает ли он припадками ясновидения, и не было ли в роду экстрасенсов.

Лучше бы вместо профессора к нему пристала Валькирия… Однако девушка вела себя сдержанно, и лишь обронила, что отныне у Фёдора появился второй день рождения. Впрочем, пленительный взгляд говорил больше, чем слова. По крайней мере, сыну эфира так показалось. От этого взгляда мысли в натруженной голове окончательно смешались, и Фёдор едва догадался спросить на прощание номерок видеофона…

– Прибыли! – рявкнул в ухо пилот сквозь шум работающих винтов.

Фёдор вздрогнул и очнулся. Действительно, геликоптёр уже висел над родным домом. Что значит вертолёт: не успел толком задуматься, а уже на месте. Поблагодарив пилота, Фёдор спустился по верёвочной лестнице прямо к подъезду и только тут почувствовал, что валится с ног. Два-три таких сверхнасыщенных дня ежемесячно – и годков через пять можно смело проситься на досрочно заслуженную пенсию…

– Хоум, свит хоум, – сказал он, переступая порог квартиры.

Силовое образование, полученное Фёдором в прикладной телеакадемии, не предусматривало знание каких бы то ни было языков. Не в разведчики же их там готовили! Но интеллигентная Санечка, ведущая реалити-шоу «Кто пробовал, всем нравится» на «Кулинар-ТВ», научила бойца главным английским фразам «Ай лав ю, дарлинг», «Ай вонт ю, бэби», «Летс дринк виски», «Хэппи бефдей ту ю» и некоторым другим. Со временем Фёдор научился выговаривать их без запинки, и даже с удовольствием, внутренне гордясь собственной эрудицией. А только что произнесённую фразу «Дом, милый дом» Санечка молвила всякий раз, когда они ложились в постель…

При мысли о постели Фёдор внутренне застонал от вожделения. Вожделение было вполне целомудренным и касалось исключительно отдыха. Надо бы, конечно, посмотреть ночные новости… Нехорошо без новостей-то… И видеопанель обидится… Но руки уже сами раскладывали простыню и покрывало, сбрасывали парадную форму и ботфорты. Глаза закрылись раньше, чем голова коснулась подушки.

Но вот странность! Глаза-то закрылись, а не спалось. Даже в полудрёме Фёдор продолжал крутить в памяти события последних часов.

… Когда невозмутимые секьюрити унесли трупы бедняги Потапкина и лакея-отравителя, бледный император подошёл к настенному бару, собственной рукой налил стакан виски и махнул залпом, не закусывая.

– Присоединяйтесь, – буркнул он.

Профессор охотно присоединился. Великий инквизитор, поколебавшись, тоже. Фёдор скромно плеснул на два пальца, но тут же повторил.

– А всё-таки, Август, почему вы решили, что мы потеряли экспедицию? – спросил кардинал, отдышавшись. – В конце концов, найти хорошего врача взамен Потапкина (упокой, святой Рейтинг, его душу) вряд ли займёт много времени…

Император отмахнулся с таким видом, словно вместо виски хлебнул уксуса.

– Оставьте, Жерар… Неужели вы думаете, что человека отравили в моих личных апартаментах просто так, случайно? Чушь! Тот, кто это организовал – а лакей, понятно, лишь исполнитель, – целил именно в экспедицию. И тут уже не важно, в кого попал персонально. Погиб Потапкин, а мог бы и Огонь… Главное, что для кого-то замысел и подготовка экспедиции, равно как и её состав, уже не секрет. И где гарантия, что наших людей не перехватят где-нибудь на пути?

– Это более чем вероятно, – медленно произнёс великий инквизитор, ставя бокал на сервировочный столик и задумчиво косясь на собеседника. – Я и сам подумал о том же. Произошла утечка информации. Но ведь, кроме вас и меня, о подготовке к экспедиции знали считанные люди. Причём люди из самых надёжных и проверенных…

– А мой личный лакей – не надёжный, не проверенный? – рявкнул император. – Вот ведь гад… И кому после этого верить?

В разговор вмешался профессор.

– Как ушла информация и кому экспедиция поперёк горла, надо разбираться, – заявил он, подливая себе и Фёдору. – Но теперь ясно, что версию, по которой аномалия возникла в результате непознанного природного феномена, можно отбросить. Природные феномены, черт возьми, в стакан с выпивкой яд не сыплют, и отравителей не вербуют. Стало быть, мы имеем дело с людьми. Кому-то позарез надо, чтобы экспедиция не состоялась. – Помолчав, он добавил: – И этим людям под силу накрыть непроницаемым для телесигналов колпаком целую территорию. И погубить несколько экспедиций вместе с техникой… Каким образом? Кто такие? Чего добиваются?

– Будем разбираться, – подал голос Лефтенант, переглянувшись с великим инквизитором.

– Да уж, разберитесь, – саркастически обронил император. – Отравитель в моих апартаментах – здрасьте, приехали! Абсурд! Скандал! Для контрразведки есть дело по душе, ваше преосвященство, вам не кажется?

Великий инквизитор молча поклонился в знак согласия.

– Но это не всё, – продолжал император. – Злоумышленники бросили нам дерзкий вызов. Как будем реагировать? Быть или не быть экспедиции? Надо отдавать отчёт, что, ещё не начавшись, она стала смертельно опасной. Счёт потерям открыт… Жду ваших мнений, друзья.

Наступило молчание. Фёдор с трудом оторвал взгляд от Валькирии и задумался. Хотя о чём тут думать? С этой девушкой он пойдёт хоть к черту на рога, всячески лелея и оберегая… И вообще: что за дела? Какие-то нелюди оставили без телевидения территорию, равную двум Люксембургам! Причём зона разрастается, норовя прихватить ещё и третий… Это же подрыв миропорядка! Это надо остановить…

– Раз экспедицию пытаются сорвать, значит, она необходима, – негромко произнёс Лефтенант. – Моё мнение, – тянуть и откладывать нельзя. Напротив, надо выступить как можно быстрее. В порядке контрудара.

Фёдор с уважением посмотрел на полковника. Кремневой человек! Вон сколько всякого-разного произошло, а он даже узел галстука не распустил…

– Целиком «за», – решительно сказал профессор, сунув руки в джинсовые карманы. – Как учёного, меня крайне интересует эта аномалия. Что касается гибели коллеги Потапкина, то его отсутствие принципиальным не считаю. Врача в какой-то мере могу заменить я, всё же биолог. Офицеры наверняка владеют первичными медицинскими навыками, – он слегка поклонился в сторону Лефтенанта и Фёдора. – Что касается нашей очаровательной Валькирии, то она вообще целительница. Так сказать, по определению…

– Вы хотите сказать, в качестве ведьмы? – откликнулась девушка, слегка улыбнувшись. – Ну да, могу и полечить… если до этого дойдёт. – Она грациозно встала. – Считаю, что экспедиция необходима и должна состояться в кратчайшие сроки.

– Поддерживаю, – быстро сказал Фёдор.

Слово было за кардиналом. Он твёрдо посмотрел прямо в глаза императору. Для этого ему пришлось повернуться боком.

– Я полностью согласен с коллегами, – веско сказал он. – Считаю ситуацию непонятной, непредсказуемой, и потому беспрецедентно опасной для Корпорации в целом. Вот, кстати… – он полез во внутренний карман мундира и зашуршал какой-то бумажкой. – Сегодня мне доложили, что за минувший месяц зона увеличилась ещё на сто сорок квадратных километров. Эдак через два-три года она вплотную подойдёт к столице. А что дальше? Мы должны, наконец, понять, с чем или с кем имеем дело! Как пресечь наступающее зло… Да, именно зло!

Кардинал говорил, постепенно повышая голос. Последнюю фразу он почти выкрикнул дрожащими от возбуждения губами. Для сдержанного и невозмутимого великого инквизитора это было нехарактерно. Похоже, на главу Корпорации слова и тон заместителя произвело сильное впечатление. Он окинул собравшихся цепким задумчивым взглядом, прошёлся взад-вперёд, и резко остановился, сунув руку за отворот смокинга. Фёдор подумал, что император подсознательно косит под Наполеона.

– Господа, я принял решение, – отрывисто провозгласил он. – Экспедиции – быть.

Кардинал негромко зааплодировал. К нему присоединились остальные.

– Сколько нужно времени, чтобы скорректировать план, проинструктировать и экипировать участников? – спросил император.

– Три дня, – быстро сказал кардинал.

– Значит, через три дня экспедиция выступит, – отрезал император. – Итак, общее руководство возлагаю на полковника Лефтенанта. Научный руководитель – профессор Мориурти. Силовое прикрытие осуществляет лейтенант Огонь. Магическую поддержку – баронесса Мильдиабль. Курирует экспедицию лично великий инквизитор. Вопросы, господа?

Вопросов не было.

– Готовьте людей, ваше преосвященство, – добавил император. – И да поможет нам святой Рейтинг!

…Наверное, Фёдор всё-таки заснул. Однако спал недолго, потому что открыл глаза в темноте, нарушаемой лишь мерцанием видеопанели. И невольно выругался, быстро просыпаясь.

Ещё бы не ругаться! Безымянный палец левой руки жгло со страшной силой.

Ничего не понимая, Фёдор поднёс руку к глазам – и обомлел.

Ободок перстня светился. Слабо, но достаточно, чтобы разглядеть: иероглифы обратились в кириллические буквы. А буквы складывались в три слова: «Не спи – замёрзнешь!»

Фёдор похолодел. Не размышляя, на боевых рефлексах, он скатился с кровати, заполз под стол и осторожно огляделся. Доли секунды хватило понять, что перстень, как и накануне, отжигал не зря.

Балконная дверь, по поводу летней жары, была распахнута настежь. В проёме, на фоне занимающегося рассвета, чернела уродливая фигура.

Это был мощный урод. Судя по силуэту, росточком вышел метра в два, не меньше. Плечи были под стать росту. На плечах сидела огромная голова мерзких очертаний – корявая, в каких-то рогатых наростах, почти квадратная. Одного взгляда на непрошеного гостя хватило, чтобы бесстрашное сердце сына эфира дрогнуло от отвращения. А секундой спустя дрогнуло ещё раз – от ужаса. Ёксель-моксель!..

Не человек это был. Монстр голимый…

Год назад Фёдор отдыхал на юге. Вместе с ним плескалась в море, ела шашлыки, пила вино и вообще делила отпускные будни Верочка с молодёжного канала «Атас-ТВ». Как-то раз она повела Фёдора на зоологическую выставку «Монстры тропиков». Монстры – главным образом, всевозможные пресмыкающиеся – были маленькие, беззащитные и симпатичные. Запомнилась бесхвостая ящерица, стоявшая на задних лапках и увлечённо объедавшая листья с какого-то экзотичного растения. После посещения выставки хохотушка Верочка тут же переименовала её в «Тропы монстриков»…

Так вот: нежданный гость был очень похож на ту самую ящерицу. Только раз в двадцать крупнее. И, судя по свирепой чешуйчатой роже, не листьями питался.

Несмотря на внушительные габариты, монстр двигался плавно и бесшумно. Затаив дыхание, Фёдор наблюдал, как он приблизился к постели, подцепил когтистой лапой покрывало и внимательно изучил пустое ложе. Начал оглядываться. Покосился в сторону кухни и санузла. Подумав, сделал несколько шагов по комнате. Неожиданно наклонился, и, заглянув под стол, встретился взглядом выпуклых фасетчатых глаз с вызывающим от страха взглядом Фёдора. Зарычал – радостно и плотоядно.

Терять было нечего. Фёдор выскочил из-под стола, подхватил его, словно пушинку, и обрушил на голову монстра.

– Рога поотшибаю, моргалы выколю! – яростно закричал боец.

Выполняя вторую часть угрозы, он сделал пальцы двузубцем и пырнул прямо в чудовищные глаза. В Хаудуюдуне этот приём назывался «Шалость хулигана, лишающего зрения».

Дважды контуженный монстр издал нутряной вопль и отступил к стене, держась за морду.

– За моргалы ответишь, – внятно проквакал он.

Развивая успех, Фёдор от души пнул монстра туда, где у нормальных людей располагаются гениталии. Что именно там находилось у чудовища, разглядывать было недосуг. Но судя по тому, что непрошеный гость взвыл и схватился за промежность, примерно то же самое.

И тут сын эфира допустил серьёзную ошибку. Раздухарившись, он подскочил к монстру слишком близко. Было желание покончить смертельную схватку любимым ударом наставника Суй Кия «Захват верхних дыхательных путей, прерывающий земной путь врага». Это когда сложенные пальцы правой руки тычком пробивают горло и с корнем рвут трахею. Замечательный удар, гарантированное завершение поединка… Беда лишь в том, что монстр перехватил руку Фёдора. Затем вторую. В мощных чешуйчатых лапах кости бойца буквально затрещали.

– Ну что, допрыгался, Федя? – поинтересовался монстр, смрадно дыша в лицо Фёдору.

При этом он шумно сглотнул слюну, облизнулся длинным, раздвоенным на конце языком и ощерился. При виде противоестественно крупных и острых зубов, не знавших «Блендамеда», Фёдора замутило. Не раздумывая, он врезал головой в уродливую челюсть. Чудовище отчётливо крякнуло и ослабило хватку. Фёдор тут же вырвался на оперативный простор.

– Пасть порву! – проревел он древний боевой клич.

И ведь порвал…

Потом Фёдор сидел на диване, разглядывал изуродованную безжизненную тушу и тупо соображал, что делать дальше. Полы вымыть, что ли… Крови-то сколько натекло… А ковёр придётся выкидывать… «Господи, о чём я!» – ужаснулся вдруг Фёдор. Какой ковёр, какое мытьё полов!

Произошли невозможные, абсурдные события. Во-первых, на столицу невесть откуда свалилось до жути мерзкое чудовище. Значит, не показалось накануне дворнику Ванькину… Во-вторых, безоружный человек в одних трусах уложил монстра голыми руками. Хоть в сериале снимай… Нет, ну, конечно, человек не простой, прошедший Хаудуюдунь, но всё равно… Ай да Фёдор, ай да сукин сын… И снова спас перстень, разбудил вовремя… Боец ласково поцеловал яшмового оракула и прижал руку с украшением к сердцу. Хотя ковёр всё равно жалко…

Неожиданно Фёдору показалось, что… Да нет, не может быть! Сын эфира протёр глаза.

Не бил же его монстр по голове, чтобы мерещилось такое!

Безжизненная туша твари испарялась, точно брикет мороженого в кастрюле с кипятком. Исчезла уродливая голова с отшибленными рогами. Потом верхние и нижние лапы. Затем огромное туловище, упакованное в чешуйчатую кожу… Исчезли даже потеки крови на полу и деталях интерьера. О смертельной схватке теперь напоминал только вопиющий беспорядок в комнате и сломанный стол.

Фёдор безропотно отдался состоянию прострации. Ему казалось, что он сходит с ума. «Зато ковёр выкидывать не придётся», – безучастно подумал он. Хоть какой-то позитив… А может, ему всё померещилось? Мало ли психов слоняется по миру. Будет ещё один…

И вот когда голова распухла от непоняток, в неё пришла неплохая мысль. Тяжело поднявшись, Фёдор полез в карман парадного мундира, отыскал бумажку, на которой давеча записал номера видеофонов сотоварищей по экспедиции, и дрожащим пальцем накрутил профессора Мориурти.

Звонить пришлось долго – похоже, на сон профессор не жаловался. Наконец, он появился и сел возле видеофона, яростно зевая и кутаясь в халат.

– Ну и рожа у тебя, служивый, – буркнул он вместо приветствия.

Его бы в такую переделку… В другое время Фёдор обиделся бы, но теперь было не до обид.

– Можете ко мне приехать? – спросил он, также не утруждаясь приветствием.

Мориурти окончательно проснулся и с интересом посмотрел на сына эфира.

– Ты рехнулся, парень? – приветливо спросил он. – Сейчас четыре утра. Я спать хочу.

– А я уже нет, – отрубил Фёдор. – У нас чэпэ. Приезжайте немедленно. А я звоню Лефтенанту.

И отключил видеофон. Кстати, Лефтенанту всё равно звонить придётся, – как-никак начальник экспедиции. Но потом. Сначала пусть подъедет мировое светило и с научной точки зрения объяснит дикое происшествие в скромной квартире бойца…

Мориурти, конечно, не приехал – прилетел на личном геликоптёре. Выйдя на балкон, Фёдор поймал и закрепил конец лестницы, а потом бережно принял профессора. В комнате тот первым делом споткнулся о ножку разбитого стола.

– Бардак, – констатировал профессор, усаживаясь на диван и оценивая взглядом степень беспорядка. – И хозяин в трусах впридачу… Что тут у тебя произошло? Рассказывай, только подробно, с деталями.

Фёдор конфузливо натянул тренировочные штаны, и приступил к рассказу. На детали он не скупился, – внутри ещё не улёгся пережитый ужас. Самому себе сын эфира мог признаться честно: и трёх раз в жизни он не был так близок к медвежьей болезни.

Профессор слушал предельно внимательно. При этом он ерошил бородку, чесал лысину и нетерпеливо притопывал ногой в высоком ковбойском ботинке. Вопросы, реплики и комментарии по ходу были экспрессивны и нецензурны. Судя по реакции, рассказ его увлёк.

– Вставляет! – оценил он, когда Фёдор умолк. – О-фи-геть! Значит, говоришь, испарился?

– Испарился, ёксель-моксель, – утомлённо подтвердил Фёдор.

– Так-так… И ни клочка, ни кусочка, ни тряпочки?

– Ничего не осталось…

– Понятно… – профессор кольнул Фёдора взглядом из-под очков. – А скажи мне, вольный сын эфира, только честно: травкой не балуешься?

Вопрос был настолько неожиданный, что боец онемел.

– Ну, или, может, синтетикой какой-нибудь? – невозмутимо продолжал Мориурти.

Фёдор, до которого дошёл смысл вопроса, медленно поднялся, бледный и грозный.

– Вы что же это, – начал он придушенным голосом, – хотите сказать, что я чего-то накурился или нанюхался, или вообще ширнулся, и мне всё привиделось?

Профессор махнул рукой.

– Ну, не употребляешь и не надо, – мирно сказал он. – Может, хоть выпить есть?

Обалдевший Фёдор на ватных ногах ушёл на кухню, потом вернулся с бутылкой водки, тарелкой колбасы и стаканами. Было пять утра. Пить в такое время как-то непривычно… а, с другой стороны, драться на рассвете с монстром – привычно?

– Ну, вот теперь можно и поговорить, – сказал профессор, оживившись после первой. – Я тебе, конечно, верю. Тут сомнений быть не может. Тебе, сынок, такое придумать не по интеллекту. Опять же, вон какие синячищи на руках… В смысле синяки на ручищах…

Фёдор невольно посмотрел на предплечья. Там, где их сжимали лапы монстра, теперь синели большие пятна. Тоже вещдок, если разобраться…

– Вы вот что, – сказал он сквозь зубы. – Хамить насчёт интеллекта не надо. Могу рассердиться, а нам ещё вместе в экспедицию идти. Вы мне лучше объясните, откуда эта тварь взялась на мою голову. Можно сказать, с приветом от «Кошмар-ТВ»… И куда потом делась.

Профессор задумчиво уставился на бойца.

– Какие мы обидчивые, – протянул он. – Аж на скулах желваки заиграли… Шучу, шучу. А то ещё в лоб закатаешь. Как ты этого монстра голыми руками уложил, ума не приложу… Откуда взялся, говоришь? У меня есть примерно четыре версии. И упаси святой Рейтинг, чтобы хоть одна соответствовала действительности, – неожиданно закончил он.

– Даже так? – медленно спросил Фёдор.

– Именно так, – подтвердил профессор. – У тебя в доме пепельница есть?

– Не курю, – машинально сказал Фёдор.

Профессор тяжко вздохнул:

– Я ж тебя не спрашиваю, куришь или нет. Я спрашиваю, где пепельница.

Фёдор доел колбасу и пододвинул пустую тарелку. Профессор закурил длинную тонкую сигару, извлечённую из кармана джинсовой куртки.

– Откуда взялась тварь, не самое интересное, – доверительно сообщил он, наклоняясь к Фёдору. – Гораздо интереснее другое. Вот смотри. Всего за несколько часов ты пережил два покушения. Сначала тебя хотели отравить, а потом чуть не схарчил монстр. И всё это после того, как ты вошёл в состав экспедиции. Что из этого следует?

Фёдор задумался.

– Ну, кому-то наша экспедиция поперёк горла, – повторил он тезис императора.

– Это само собой, – терпеливо сказал профессор. – Но почему убрать хотят именно тебя? Если бы речь шла о том, чтобы сорвать экспедицию, начали бы с меня. В своём роде я как специалист вне конкуренции. Или взять Лефтенанта. Полковник инквизиции, руководитель похода. Наконец, Валькирия. Та ещё ведьма… В профессиональном смысле, конечно, – уточнил он под гневным взглядом Фёдора. – Так нет же: целенаправленно пытаются убрать простого младшего офицера. Ну, пусть отличного силовика-бойца. Да мало ли классных рукопашников в дружине или гвардии? Нет, что-то здесь не сходится…

Мориурти пружинисто поднялся с дивана и пнул ножку от стола.

– Ясно одно: автор покушений считает, что ты – конкретно ты! – не должен попасть в зону, – уверенно сказал он.

– Это с какого перепугу? – воскликнул Фёдор.

– Тебе виднее, – усмехнулся профессор.

– Да почему?

– Да потому… Чем-то ты особо опасен для аномалии. И тебя любым способом пытаются не пустить в лес. Понял, наконец?

Профессор прошёлся по комнате.

– Остаётся выяснить, чем именно ты опасен! – неожиданно рявкнул он, вздыбив бородку. – Может, ты сам аномальный, иврит твою мать?

«Антисемит», – машинально отметил Фёдор.

При слове «аномальный» внутри всё похолодело. Неужели тогда, вечером, в Хаудуюдуне ему не показалось?.. И что теперь делать?..

Конец первой части