Текст книги "Пьесы и пьески"

– Эх, бедный Юрик… Учись. Алешка человеком стал из обезьяны. По Пришвину прям.

Лиса, поправляя Леше бабочку:

– Да, это было не так просто.

Вован:

– Конечно, быть супругою – работа. Нелегкая, как рейд в тылу врага…

Лара:

– Согласна.

Лиса тихо:

– Да-да…

Леша:

– Представьте – эксперимент удался… Друзья-друзья, о, как я счастлив. И как прекрасно, что есть вы, как чудно, что с вами поделиться я могу и радостью, и славой, и почетом…

Юра тихо:

– И деньгами?

Леша:

– И деньгами… Я это, я по дружбе всем теперь могу помочь. Всем – всем.

Вот Ларе обеспечу… питанья детского вагон…

Лиса негромко:

– Да-да…

Лара:

– Благодарствуем.

Леша:

– А Юрке, Юрке – станок такой…

Юра:

– Домашний и универсальный.

Леша:

– Точно.

Лиса:

– Да-да…

Юра:

– Спасибо, брат.

Леша:

– Вовану – «Харлей Дэвидсон»…

Лиса:

– Да-да…

Вован:

– Благодарю. (хлопает руками по колесам коляски) Есть у меня уже один. Последняя модель. Летает просто…

Леша:

– Ох, извини, забыл…

Лара:

– А надо б помнить…

Вован:

– Бывает.

Леша:

– Стасу… Стасу…

Лиса:

– Да-да, и Стаса не забудем. Давайте танцевать и веселиться. Такие времена: мы молоды, мы можем и мы будем… (тихо) Я дождалась (смотрит вверх, подставляет ладонь и затем сжимает пальцы, как будто в них что-то упало) Она упала… (громко) Ну, танцуйте (включает магнитофон. Звучит музыка. Стас зажимает уши и пытается качать головой в такт своей мелодии) Ну, же… (втягивает в танец Лешу) Милый, ты так забавен.

Леша:

– И любим.

Лиса:

– Да-да…

Лара – Юре:

– Ну что стоишь, как слесарь без зарплаты. Ты слышал: станок, вагон, давай, танцуй.

Юра:

– Даю… Танцую, Терпсихора…(танцует с Ларой)

Лара поглядывает на коляску:

– Авось, ребенка не разбудим.

Вован:

– И мне повеселиться… не грешно. Эй, поберегись (крутится на своей коляске)

Стас через пару минут опускает руки, говорит:

– Не слишком ль громко, господа… (его никто не слышит, и он кричит) Не слишком ль громко, господа…

Лара выключает музыку:

– Тсс… Мы Стасу помешали. (заглядывает в коляску) А эта спит…

Все замирают и показывают друг другу пальцем, приложенным к губам:

– Тсс… Тсс… Тсс… Тсс…

Стас:

– «Та-там-та-там-та-та-та-там…»

Лара громким шепотом:

– Леша, а где свечи? Лиса, где цветы?

Юра:

– Где антураж?

Леша:

– Но мы…

Лиса:

– Их…

Лара машет руками и уже повышает голос:

– А шампанское, фужеры?…

Юра:

– Атрибуты?

Вован виновато:

– Я – виноват. Я (хлопает себя по карманам) книжку записную потерял.

Гросбухер свой утратил на поле боя… Но не повторится. Никак нет…

Лара:

– Эх, все самой, самой все надо делать.

Юра:

– Как Цезарю из шести букв…

Лиса:

– Но мы, мы принесем цветы…

Леша:

– И свечи.

Вован:

– Ларочка, я расшибусь, но обеспечу… шампанское, фужеры… Я смогу, смогу…

Лара:

– В последний раз вам верю. А скатерть – все по-прежнему за мной.

Идем же, Юра.

Юра – всем:

– Постарайтесь.

Лара с Юрой уходят. Вован уезжает следом:

– По-прежнему я честь имею…

Стас:

– «Та-там-та-там-та-та-та-там…»

Леша – Лисе вдохновенно:

– Получу премию. Куплю себе свой собственный новейший институт. Найму толпу, как я был, лаборантов. Сам буду им планировать работу, заданья раздавать. Я знаю, знаю, за что нужно браться. О, муза! (прижимает к себе Лису) Ты принесла мне новую и гениальную идею. Представь, получим бензонат палладия и в присутствии «Аш-два-с-о-четыре» каллируем его, потом…

Лиса обрывает Лешу:

– Представь, у меня – другая новая и гениальная идея. Получишь премию и мы отправимся в круиз. Вокруг Европы. И Азии. И Антарктиды. Туземцы, пингвины, колибри…

Леша:

– Но опыты…

Лиса:

– Но круиз (смотрит на часы). Мы опоздаем на круиз…

Леша:

– На круиз?

Лиса:

– Да, в смысле на симпозиум. Бежим…

Леша:

– Бежим, о, муза, вдохновение, вперед, соратница моя… (уходят)

Стас, оставшись один:

– «Та-там-та-там-та-та-та-там…». Так, значит, я… Я этот…, я (бьет себя по лбу) Я – Чайковский?… Час от часу нелегче. И здесь мне не везет. А эти (оглядывается) что за бред они несли все время? (встает, обходит комнату) Уж лучше б накормили. Так кушать хочется, а Германа все нет… В магазин что ль прогуляться самому? (жмет плечами) Придется… (идет к двери, но останавливается, достает кошелек – в нем пусто, выворачивает карманы – тоже пусто) «Ни цента, ни рубля, ни пол эскудо…» Я где-то это слышал… Как же так? (задумывается) Ну, да, откуда же им взяться? Нет гонораров до сих пор. И жалованья никакого… (смотрит на дверь) Но может кто-нибудь все ж принесет поесть духовному творцу. А я тем временем, тем временем создам что-нибудь такое, наваяю нечто, что точно уж мое, и что оценят, за что воздать мне смогут все и сразу. (хватается за живот) Великую картину – «Голод во плоти» (берет лист бумаги, краски, рисует, бормочет) Авангард – всегда в цене. Пусть не поймут, но будут охать и вздыхать, просить, нет – умолять продать. И я… продам. Но дорого, как дорого, ох, очень дорого…

Входит Лара без живота, с двумя колясками:

– Нет, надо мне одну большую. Как Лешка премию получит – попрошу.

Ведь, если что, я и без детского питания обойдусь (взбивает грудь), а вот коляску бы двухместную… Нет, Лешка не откажет. Да, Стас?

Стас:

– Да-да, само собой.

Лара:

– Ты прав, наш Лешка – парень свой… Баю-бай… (покачивает коляски и расстилает скатерть) Белая – то, что надо… Осталось только шампанское, фужеры, свечи, цветы…

Входит Леша в прежней драной одежде.

Лара:

– Ты уже вернулся из круиза?

Леша:

– Почти. Поверишь, тогда на симпозиуме меня того, немного освистали. Из лаборатории же – прямо в шею. А за смокинг пришлось в торговой лавке мельтешить. Возможно ли меня представить с букетами цветов фальшивых. Торгаш ученый. Бизнес-Прометей… Я, знаешь, лицо так прикрывал газеткой (показывает), чтобы никто не видел, не признал… Но это временно все. Да, я продолжу свою великую работу. Хоть это и опасно для жизни. «Бух-бах-пш-ш…» Ну, что ж, я не боюсь. Меня ждут новые успехи, я, я добьюсь…

Лара:

– Добьешься, милый, ох, добьешься… (в сторону) Определят тебя понятно куда рано или поздно… А не видать коляски мне двухместной… И вагон с питанием детским под откос пошел…

Леша сам с собою:

– «Бух-бах-пш-ш…»

Стас, рисуя:

– Добавим красного – цвет страсти…

Въезжает Вован на своей коляске в спортивной форме с клюшкой и пакетом:

– «Звучит в ушах лихая музыка атаки…» (протягивает пакет Ларе) Фужеры… Меня взяли в спецкоманду. Продвинутый полузащитник. Левый край…

Лара вынимает и ставит фужеры на стол:

– Молодчик, что еще сказать… Да, Стас?

Стас, не отрываясь от рисования:

– А почему б и нет?

Леша:

– Лишь позавидовать возможно тебе, Вован.

Вован:

– Да, сам себе завидую я черной завистью.

Лара:

– Так, мужики. (оглядывается) А Юра? Видел ли кто Юру?

Входят Юра и Лиса с букетом. Юра – в костюме-«тройке», Лиса – в строгой юбке и блузе. Оба смотрят вниз:

– Мы…

– Мы это…

Лара:

– Это самое? Конечно. Пока я «баю-бай», так тут же этот раздолбай…

Лиса:

– Юра – очень даже приятнейший мужчина. И скромный, и тактичный. А работник, мастер – золотые руки, ноги…

Юра мнется:

– Да, вот…

Лара, качая коляски:

– Ну, тогда жди. Он тебе скоро наклепает. Своим рабочим, золотым…

Стас – себе, рисуя:

– А что? Здесь золото уместно.

Вован – Стасу:

– Что ты сказал?

Лара – Вовану:

– Я не уверена, что он нас слышит.

Леша – Ларе:

– И видит. Давай, я помогу. (качает одну коляску) Баю-бай…

Вован подъезжает ко второй:

– Я тоже (качает вторую) Баю-бай…

Юра:

– Мы это, мы тут принесли…

Лара:

– Ужель?

Лиса протягивает букет Ларе:

– Вот – цветы…

Лара пристально рассматривает их:

– Но они, они ж искусственные.

Вован:

– Вы что, на похороны прибыли?

Стас – себе:

– Да, нужен черный – страдающая утонченность…

Леша, отвернувшись, качает коляску еще более энергично:

– Баю-бай… Баю-бай…

Юра:

– Искусственные?

Лара:

– Да, это просто пластик.

Лиса:

– Но нам их продали, как настоящие.

Юра:

– Содрали денег, вам скажу.

Вован взмахивает клюшкой:

– Я б этим торгашам, ну прямо в…

Лиса:

– Какой-то тип в торговой лавке – жаль лица его не разглядела – так вот, сказал он, что это новый сорт – стоят неделями и пахнут…

Лара нюхает:

– Тройным одеколоном… (Подносит Стасу) Правда, Стас?

Леша в сторону:

– «Шипром»…

Стас бросает взгляд на цветы:

– Для натюрморта очень ничего, но у меня другие планы…

Лиса – Юре:

– Что ж, сходим еще раз?

Юра:

– Ну, я не против повторить.

Лара:

– Уж, конечно. Как я устала… Но почему, почему я не птица? Я б летала по магазинам, по детским садам и молочным кухням. Без устали…

Вован, глянув в коляску:

– Так, я – за шампанским, а ты, Лара – это, правда, отдохни тут…

Юра тянет Лису к двери за руку, говорит Ларе:

– Конечно, побудь одна.

Лара:

– Спасибо за заботу, дорогой.

Лиса следует к двери за Юрой:

– Мы купим другие цветы, купим…

Юра:

– Что же… купим…

Леша:

– Красивые и разноцветные… (всплескивает руками) О, свечи! (глянув в коляску) Бегу…

Лара:

– А торт.

Стас, рисуя и облизываясь:

– Торт?

Вован, напрягаясь:

– Торт?

Лара:

– Кто отвечал за торт? (Молчание. Лара осматривает стол) Где ж мой список?

Лиса:

– Да, мы и торт можем купить. Нам ничего не стоит. (Смотрит на Юру) Верно, милый?…

Юра мнется, то достает, то прячет кошелек:

– Да, можем. Что же не купить? (тихо) Рокфеллер – целых девять букв.

Вован, Леша, Лиса и Юра покидают комнату. По ходу, глядя на рисующего Стаса, перекидываются:

– Творит…

– Талант…

– Его оценят и признают…

– Потомки…

Лара качает обе коляски, напевает колыбельную:

 
Баю, баюшки, баю.
Я вам песенку спою
Про далекие леса,
голубые небеса,
Про красивых белых птиц,
Про оранжевых лисиц,
Про желтеющие нивы,
Про зеркальные разливы,
Про дороги и тропинки,
Про черешни и малинки
Я вам песенку спою.
Баю, баюшки, баю…
 

Стас, рисуя, подпевает:

– Про черешни и малинки… Про большой кусочек мяса… Про два пуда ананасов… Про ветчинку, буженинку, балычек, окорочек… Тьфу (бросает кисти) Кушать хочется… (замечает Лару) Лара, я есть хочу…

Лара:

– Из магазина скоро кто-нибудь вернется. С чем-нибудь… Жди. Терпи…

Стас себе:

– Жди и терпи. Терпи и жди. Я не желаю. Мне нужно все сейчас, сейчас, сейчас… (пытается продолжить рисование)

Лара, прислушиваясь:

– Который час? Не знаю. Я без часов (показывает свободное запястье, вздыхает) Счастливая должно быть… (Достает из-за пазухи и рвет какую-то фотографию) В картах, что ли, повезет… (смотрит в зал) Эй, кто б в казино сводил?… Ау-у…

Возвращается Лиса с цветами. Она в модной молодежной одежде. Кивает Стасу:

– Привет.

Стас, глядя на рисунок:

– Привет-привет. Ты принесла мне что-нибудь поесть?

Лиса:

– Нет, боюсь что это не съедобно. (отдает цветы Ларе) Прости меня.

Лара кивает:

– Бывает. Розы…(ставит цветы на стол)

Лиса:

– Прощаешь? Правда?

Лара:

– Чего уж там… Жизнь наша бабская такая… Сегодня – мой, а завтра – твой. А где он, кстати, этот фраер?

Лиса:

– Считает… (указывает на свою одежду) Во сколько ему это обошлось… Прощаешь…

Лара:

– Да, он такой… Прощаю…

Лиса:

– Ты просто прелесть, Лара. Сколько знаю я тебя, а вот не знала. Прелесть, прелесть.

Лара:

– Он тоже раньше думал также.

Лиса:

– Бог с ним. Ты лучше, лучше.

Лара стеснительно:

– Да, ладно уж…

Лиса:

– Правда-правда. В сто, в тысячу раз лучше… У тебя есть ум, честь, совесть… А какие глаза, а руки, ноги…

Стас, что-то пририсовывая:

– Руки, ноги, огуречек…

Лара, оглядывая себя:

– После двух-то разрешений…

Лиса:

– Да-да… (Обходит вокруг Лары) Ты прекрасна. Ты совершенна.

(рассматривает ее ногу, прикасается к ней)

Лара:

– Ой.

Лиса:

– Больно? Ты устала, мать-героиня. Стойкий оловянный солдатик матриархата… Хочешь, я сделаю тебе массаж? В какой-то постановке я видела, как нужно это совершать… (начинает эротично массировать Лару)

Лара:

– Ой, ой… Как хорошо, как хорошо…

Лиса:

– И мне… И мне…

Лара:

– Чудесно. Мир иной передо мной раскрылся разом.

Лиса:

– Прикосновения к тебе нельзя сравнить ни с чем. Ни одного мужчину мне так не хотелось… ласкать…

Лара:

– Да, женщины – другое дело.

Лиса:

– Тело…

Лара:

– Женщины – не грубы и понятливы.(обнимает Лису)

Лиса:

– И так похожи… (целуются)

Въезжает Вован с шампанским. Вместе с ним входит Леша со свечами. Оба в той же одежде, в которой выходили последний раз. Вован:

– Все, как заказывали.

Леша, гордо размахивая свечами:

– Красивые и раз-но-цвет-ные. (Смотрит на Лару с Лисой, потом на Вована)

Что это?

Вован:

– Это, как тебе сказать, чтоб не по-военному и не спортивно…

Леша, сообразив:

– Похоже, мы тут…

Вован:

– Третий лишний…

Уходят, оставив принесенное у двери.

Стас рвет картину:

– Не то, не то… А может «боди-арт»? Я быстро, быстро стану популярным и признанным тусовкой. Настоящей… Тело, тело… Где тело взять? (Оглядывается и видит Лару с Лисой) Эй, хватит вам шептаться. Лиса! Лара! (машет рукой) Ну, их теперь водой не разольешь, трепаться будут до утра… Где тело взять? (Подходит к зеркалу и видит свое отражение) Так вот оно! (Сбрасывает куртку и рубашку, начинает разрисовывать себя) Так… Так… Вот так…

Входит Юра в потрепанной «тройке» с тортом в руке:

– Лиса! Лиса! (видит их) О, Лара! Лара! (Садится и плачет. Берет со стола одну из роз и щиплет лепестки) Лиса… Лара… Лиса… Лара… (Девушки не замечают Юру, встают и уходят в обнимку, укатывая с собой обе коляски.) Любит… Не любит… Плюнет… Поцелует… К сердцу прижмет… К черту пошлет… К черту пошлет…

Юра поднимает голову, озирается, останавливает взгляд на размалеванном Стасе:

– Черт… Стас? (Подходит к Стасу) Стас, это ты?

Стас:

– А кто ж еще? Чего тебе? Вновь верно, с Ларкой разругался?

Юра:

– Дай, обниму тебя, дружище.

Стас:

– Только осторожно, краска не засохла.

Юра:

– Дай, поцелую, ненаглядный. (целует)

Стас едва отрывается:

– Ну, не в засос же. Отвали. Рисунок смазал. Тьфу.

Юра, стирая краску с губ:

– Да-да. Прости. (уходит вместе с тортом)

Стас:

– А кушать хочется… (Принюхивается) Чем-то, кажется, съестным пахнуло.

Пирожным. Иль тортиком. А может пастилой? (Обходит комнату, находит у дверей свечи и шампанское, ставит их на стол) Черт знает что. Шипучка и луч света в темном царстве. Романтикою сыт не будешь… Куда все подевались? (стирает с себя краску) Так и никто не оценил. Хоть есть бы принесли… (садится в кресло) А может медитация от голода избавит и мне даст идею? Настоящую… Покой, покой и отрешенье…

Стас замирает. На сцене заметно темнеет.

Действие № 3

Въезжает Вован в выцветшем тренировочном костюме и офицерской фуражке:

– Стас. Ты знаешь, Стас?

Стас молчит. Вован подъезжает к нему, прислушивается, потом зажигает свечу на столе:

– Памяти ушедшего навеки товарища и друга, все бросившего на алтарь…

Входит несколько сгорбившись Лара, держит за руку Юру. В другой руке Юры – торт. Оба одеты не в новое, но в чистое. Лара:

– Вован, так это правда?

Вован кивает на свечу:

– Да.

Лара зажигает еще свечу:

– Эх, парень-парень…

Юра:

– Из шести букв. Па-рень… Па-рень… Па-рень…

Лара:

– Считай, Юра, считай.

Входит, прихрамывая, Лиса. В мини-юбке и черном платочке:

– Не уберегли, родимого. (зажигает еще свечу) «Господи, упокой душу раба божьего, Алексея…»

Лара – Вовану:

– А Стасу ты сказал?

Вован:

– Он то ли спит, то ли ослеп, да и оглох к тому же…

Лиса:

– Нет, я думаю, он так играл, что весь в себя ушел – никак не выйдет. Летаргия.

Стас шевелится, указывает на появившиеся от свечей тени:

– Случилось что-то? Бродят тени. И что-то говорят… Знак шлют мне? Значит, я дождался. Ну же, ну же…

Юра отпускает руку Лары, разглаживает скатерть, бормочет:

– Скатерть белая… Скатерть белая… Залита вином… Залита вином… (пытается зажечь еще одну свечу)

Стас сам с собою:

– Скатерть белая… Вино… Не то, не то…

Лара отбирает у Юры свечу:

– Сиди спокойно. Сожжет всех, глазом не моргнет.

Вован:

– Юрок, а помнишь Леху?

Лиса:

– Алешку – мальчика с пробиркой…

Юра:

– Скатерть белая… Скатерть белая… Залита вином… Залита вином…

Стас:

– Слова, слова, слова… Как тайный смысл их постичь?…

Вован – Ларе:

– Что с Юрой?

Лара:

– Склероз. Уж сколько за собой таскает этот торт.

Лиса:

– Да, старость, вам скажу, не радость. И у меня самой вот – ревматизм. Так крутит-вертит, нет покоя. И даже волочится одна нога. Но вычитала, не помню где, рецепт отменный. Почти-что излечилась. И с вами запросто могу я поделиться. Рецептом. Слушайте.

Лара:

– У меня ж нет ревматизма.

Вован:

– И у меня.

Лиса:

– Не важно. Будет непременно. Уж не сегодня если, то так завтра. Слушайте ж, вам говорю, а лучше – записывайте. Берете свежее дерьмо молодой коровы неотеленной…

Лара:

– Да, где ж его найдешь?

Вован чешет затылок:

– Был у меня дружок в деревне – бывший подполковник. Он строем каждый день коров гонял на выпас. Так вот, если не помер…

Юра:

– Все цыгане спят непробудным сном… Все цыгане спят непробудным сном…

Стас:

– О, небо, дай знак. Скажи заветное мне слово, я жду…

Лиса:

– Итак, берете свежее дерьмо коровы молодой неотеленной…

Юра вскакивает:

– Все цыгане спят непробудным сном… Все цыгане спят непробудным сном… (ставит торт на стол и молча уходит)

Лара окликает:

– Юра.

Вован:

– Юрка.

Лиса:

– Юрочка.

Лара встает:

– Я сейчас вернусь, лишь догоню его. А то опять умчится в вольные пампасы. Он же как: из дома вырвался и понесла его нелегкая. То на завод подастся – ноль вниманья на охрану – к своему цеху, где станок его стоял. Ему уж и стреляли в след, но промахнулись… А то еще до многоэтажки одной стремится… и там, где магазин, упрется и стоит, стоит часами на углу, хоть дождь, хоть солнце, хоть метель… Меня не слушает. Милицию, врачей шлет на три буквы. Лишь дети, плача, под руки едва уводят…

Стас:

– На три буквы? Три буквы…

Вован:

– На углу… Где магазин «Цветы»…

Лиса тихо:

– Там встретились мы с ним когда-то…

Стас – себе:

– Уж полночь близится… Три буквы…

Лара на пороге:

– Да, напасть такая: не доглядишь и канет. С концами. В люк какой залезет или до пригорода доберется. А там – поля, леса, граница с сопредельным государством. Коль иностранке в лапы попадется наш мужик, его потом ищи-свищи…(уходит)

Вован вдогонку:

– Ищи – лечи без промедленья.

Лиса вдогонку:

– Молилась ли ты на ночь?… (Вовану) Да, ей за Юру помолиться надо, как следует. (достает из-за пазухи бумажку и читает): «Два раза утром натощак, два после обеда, до ужина два и на ночь глядя». (Складывает бумажку) Мне бабка говорила, с молитвой этой любой склероз отстанет. Через три года. Или через четыре. Ну, в общем все зависит, с каким уж чувством станешь ты читать. Я для себя читаю и все помню. Почти. И ты – на, побубни… (Протягивает Вовану бумажку)

Вован стучит себя три раза по голове кулаком:

– Спасибо, мне без нужды. (кивает на свечу) И Лешке тоже…

Стас хватается за голову, говорит сам с собой:

– Три буквы… Хотя еще не очень понимаю, но чувствую, что близок, близок…

Лиса, пряча обратно бумажку:

– Вернется Лара, ей отдам. Пускай читает. «Утром натощак, потом после обеда, до ужина и на ночь глядя». А то мужик ее совсем уж не похож на мужика… которого я знала…

Вован:

– Я тоже уж Федот – не тот.

Лиса:

– И я, и я… немного… изменилась…

Стас выпрямляется в кресле:

– Да, я начинаю понимать…

Вован ставит рядом со свечами фужеры:

– Ну что, налить по существу?

Лиса:

– Конечно, разливай. А я быстрехонько туда-сюда-обратно… Мне только одно лекарство принять…

Вован:

– То самое, что на коровьем?

Лиса встает:

– Нет-нет, другое, на курином… (уходит)

Вован морщится:

– На курином… Что ж, надо долг отдать последний (открывает шампанское, разливает в фужеры). Алексею, Ларе, Юре, Лисе, мне… (хватается за сердце) Вот прихватило не во время, не к месту… Скорей на воздух, подышать минут пяток. Пройдет, пройдет все, оглянуться не успеешь… На воздух, нужен кислород… (с трудом выезжает за дверь)

Стас решительно вскакивает:

– Я понимаю… Я понял, чувствую, я знаю, я уверен – великий режиссер во мне живет. И я поставлю пьесу, каких весь мир не видел, каких никто и никогда не ставил. И я прославлюсь, я себе воздвигну, я войду в аналы. Я студию свою…, да что там – свой театр… Так (расхаживает и напряженно думает) Есть режиссер, (оглядывается) зал, зрители. А труппа? Где артисты? (ходит по сцене) Что такое? Как не надо, так все вокруг пасутся, лезут, пристают с беседами и поцелуями (вытирает губы). Тьфу… Ну, а как потребуются: где они? Где эти лоботрясы? Ленивцы, разгильдяи, где вы? Скорей сюда, скорей пока дано мне. Дано пока… Дано, дано… Да, но… (хватается за живот) Живот… Желудок… Кажется, отъелся… А так хотелось лишь недавно на завтрак – устриц, на обед – фазана, на ужин – лобстера с бутылкой «Шардонэ»… Ой, ох… (садится за стол, на сцене еще больше темнеет) Врача! Врача! (заметно движение у дверей. Стас под свечей лихорадочно листает справочник) Стомато… Психоло… Сек-со-па-то-ло-го-ана-том… Не то…, не то…, не то… А это, это что такое? (достает из справочника листок, читает) «Свечи, торт, шампанское, фужеры, цветы, скатерть… У Стаса – день рождения…» (смотрит на стол) Свечи, торт, шампанское, фужеры, цветы, скатерть… (опускает справочник на стол) У Стаса – день рождения?…

Вспыхивает яркий свет. У дверей стоят Лиса, Лара, Юра, Леша, Вован, все – в той же одежде, что была на них в самом начале пьесы. Они поют, улыбаясь:

– Хэппи бездэй ту ю, хэппи бездэй ту ю, хэппи бездэй, диа Стас…

Конец