Текст книги "Приключения в Заполярье. Приключения в Африке. Монстр Чебурашка. Сказки для взрослых"

Приключения в Заполярье. Приключения в Африке. Монстр Чебурашка
Сказки для взрослых
Александр Михайлович Ермаков

© Александр Михайлович Ермаков, 2017

ISBN 978-5-4485-4300-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Приключения в Заполярье
Сказка для взрослых (16+)

Часть первая

1

Я, Юрий Белоконь, находясь в здравом уме и трезвой памяти, полностью отдаю отчёт нижесказанному и готов расписаться собственной кровью под каждым словом. Хотите – верьте, хотите – нет.

Я тогда жил в заполярной Воркуте и заканчивал Горный техникум. На носу была сдача диплома, и бессонница стала моей лучшей подругой. Но как-то раз, сидя за чертежами, я не выдержал и клюнул носом. Мне приснился очень странный сон. Кошмар получился нелогическим и бессвязным: какие-то темные лица с горящими глазами, паяльные лампы, извергающие огонь и летающая бутылка шампанского. Кто-то невидимый постоянно кричал: «Рубежник, спаси деда Мороза!» Последние слова «Дед Мороз в опасности!» я произнес уже вслух и сразу проснулся.

Холодный пот тоненькой струйкой пробежал где-то в районе спины. Я, семнадцатилетний юноша, с трудом разлепил тяжелые веки и уставился в давно немытый потолок старенькой хрущевки. На письменном столе среди разбросанных чертежей и учебников по горным предметам хорошо выделялась банка кофе, полная окурков.

«Гадский диплом, – я поковырялся в пепельнице и, выбрав „бычок“ пожирней, подошел к окну. – Опять отрубился в неподходящий момент. А сроки поджимают». Я прикурил и посмотрел на заснеженный, но черный от угольной пыли, воркутинский двор:

«Конец мая. Весна. Тяжеляк! А где-то сейчас цветут сады, груша, вишня, сирень благоухает… Эх. Где-то уже загорают и не снимают солнцезащитных очков, валяясь нагишом на горячем песочке, – на душе было муторно и тоскливо. Я посмотрел на градусник за окном. – Минус шесть. Мда. Еще этот сон дурацкий. Полный бред. Новый год давно прошел. Какие, к чёрту, Снегурочки? Диплом меня доконает. К сдаче совсем неврастеником стану. Еще этот консультант, инженеришка, еврейская морда, так и хочет на лапу получить. Уже один глаз сломал, подмигивая в намеках. Спецом резину тянет. Интересно, как он сюда попал – в Воркуту? Какими ветрами, как говорится? Судя по возрасту, давно на пенсии. Небось грешки имеет. А из НИИ пушкой не вышибешь. Конечно, местечко тепленькое, можно сказать, с подогревом, насиженное».

Я прошел на кухню и включил чайник. Пока агрегат с носом делал свое дело, невольно уставился в окно. А больше смотреть было некуда. Опять в глаза бросились горы нерастаявшего грязного снега, сгоревшая мусорка и ржавая без колес «копейка»:

– Эх, Воркута, Воркута. И что ты, Юрий Белоконь, потерял в этом убогом, обделанном леммингами, краю? – спрашивал я себя, ковыряясь мизинцем на шее, скатывая в шарик недельную грязь.

Закипел чайник, и я посмотрел на часы. Половина шестого – такая рань! Что теперь делать?

Как вдруг в дверь позвонили. Затем еще и еще.

– Кого там черти носят? – шаркая тапочками, я лениво побрел к двери, но прежде чем открыть, посмотрел в «глазок» и обомлел.

На меня смотрело грязное лицо ушастого кочегара. Не званный гость хмурил брови, дергал глазом и левой губой. Судя по всклоченной грязной бороде и наряду с красным отливом, это был Дед Мороз. Рядом стояла Снегурочка. Она была под стать дедушке. Гости переминались с ноги на ногу и озирались по сторонам. Я открыл дверь и сразу услышал:

– Спаси нас, дружок! Ради всего святого, ради детишек, ради елки, подарков, ожерелий гирлянд, мишуры и серпантина! – подраненным медведем взревел дед Мороз.

– Помоги нам, Юрочка! Умоляем! – замученной свиньей хрюкнула Снегурочка.

– Послушай, дед, я вовсе не член общества защиты сказочных героев. У меня своих проблем море. Так что лучше идите на хладокомбинат, там горы льда и холодные стены. Или на автомойку. Там вас почистят, – Я, не удержавшись, громко хохотнул, а потом и вовсе разразился судорожным смехом. Жалкий вид непрошенных гостей говорил сам за себя: рваные одежды, грязные, оплавленные весенним солнцем лица с прилипшими окурками и шелухой от семечек, в волосах мусор и фантики, а у Снегурочки во лбу торчало горлышко от бутылки. Они скорее напоминали бродяг с городской свалки. – А, может, вы жулики? Может, просто бомжи замаскированные? Вас только пусти и всё, что нажито непосильным трудом, перекочует в ваши баулы. А? – и я опять хохотнул, а затем протянул руку и снял с уха деда Мороза колбасную кожуру.

– Ну, какие мы бомжи? – застонала внучка. – Скорее бедные и несчастные партизаны. Пробираемся на Северный полюс.

– Мы – друзья всех детей и взрослых, – вписался дед. – На новый год любишь подарки получать? Так что будь мил за добро платить добром. Нам только дух перевести да почиститься. За нами погоня.

2

Я не спешил распахивать перед странной парочкой железную дверь, но вдруг потерял нить разговора и повис на мысли. Дед с внучкой что-то продолжали мне объяснять, но смысл пролетал мимо ушей.

Я подумал, что всегда с раннего детства был убежден, что дед Мороз, также как и его внучка, слеплены из снега и льда. Я рано принял игру взрослых и на новогодние праздники всегда легко угадывал в сказочных персонажах соседей по площадке или школьных учителей. Но в глубине души всегда верил, что настоящий дед Мороз не пузатый краснощекий верзила из мяса и костей с искусственной бородой, а именно старый снеговик с суровым рубленым лицом без морковки и угольков. А вместо ведра у монарха холодных долин непременно должна быть корона или на худой конец шапка Мономаха.

Но в данном случае шапка меня и смутила. Это был каракулевый пирожок красного цвета с какой-то непонятной кокардой. А, вот, лицо и борода деда повергли в глубокомысленное погружение. Именно таким я и представлял всегда царя снеговиков.

– Холодная вода есть? – спросила Снегурочка.

– Да, есть.

– А морозилка работает?

– Да.

– Что правда? Тогда скорее пусти, друг. Дай голову засунуть, не губи. Мы и так нахлебались горя от этих проклятых теплушников, чтоб их припорошило! Еле ноги унесли!

– Ну, ладно, заходите, – я закрыл за гостями дверь и пошел освобождать морозилку.

Снегурочка сразу юркнула в ванную комнату и включила холодную воду. Я достал из морозилки одинокую пачку пельменей и, бросив на стол, подал голос:

– Дед, ну иди, суй голову, а то и впрямь растаешь.

– Иду, иду! – и дед Мороз засеменил на кухню, оставляя влажные следы. Он быстро засунул голову в морозильную камеру и выдохнул паром. – Ух! Ах! Ну, спасибо, дружок! Спасибо! Будет тебе на рождество отборный подарок, дай только до полюса добраться. Все братья-Морозы уже давно с полярниками в чехарду играют и с метеорологами в нарды режутся. Одни мы вечно попадаем в переделки.

Да еще эти теплушники – сволочи! Кто их придумал?

– Кто такие?

– Дальние родственники африканских пигмеев, страшные уроды, сублимированные души древних дикарей-людоедов, воскрешенные колдунами вуду. Сами маленькие, ниже колена. Рожи наглые, черные, загорелые. Бегают с паяльными лампами, уничтожают нашего брата. У них задача, чтобы к концу весны не осталось ни одного деда Мороза. Вот они и стараются. Кипятком не пои – дай из куска снега сделать лужицу. Круглый год сидят на экваторе, дрыгают кривыми ножками и обливаются кипятком. Знают, что туда холод никогда не придет и зима не наступит. А хорошо бы было поморозить их чуток, чтоб знали гады, чтоб в статуэтки превратились.

– Кошмар какой, – я отпил из кружки горячего чаю.

– Да, что ты, дружок, это беда просто, – басила из морозилки голова гостя. – А всё эта тварь, будь она не ладна!

– Кто, дедушка? – я насторожился.

– Песочная королева. Это она воду мутит. Жар-птица хренова. Горячая стерва, как доменная печь! В африканской пустыне построила себе замок из бамбука и оттуда вредит, как может. Еще в ледниковый период мой пращур – царь Арктики Холодец Второй ходил к ней на разборки, но ничего не вышло. Всю армию свою только угробил. Пять миллионов отборных снеговиков! До сих пор оплакиваем.

3

Из ванной вышла Снегурочка, приятно фыркая и отдуваясь. Она почистилась и уже выглядела намного лучше. Шелуха от семечек, окурки и фантики – это всё отпало, но талое, серое, оплавленное лицо еще было печальным:

– Иди, дедушка, мойся, пока вода не нагрелась. А я в морозилке побуду.

– Кто это тебя так? – я ткнул пальцем ей в лоб.

– Теплушники, кто же еще?! Садисты проклятые. Ненавижу!

– Давай, помогу вытащить, – я взялся за плоскогубцы.

– Нет, не надо. Уж больно глубоко сидит. Потерплю до полюса, а там при хорошем морозе, чтоб без боли.

Снегурочка засунула голову в морозилку и успокоилась. Из ванной доносились пыхтения и стоны деда Мороза. Я закурил и отошел к окну: «Ну и ну! Бред какой-то! Двадцатое мая и дед Мороз. С ума можно соскочить от таких наворотов» – я продолжал стоять у окна и размышлять.

– У тебя есть шприц? – вдруг спросила Снегурочка.

– Да, наверно, найдется в аптечке. А зачем?

– Вколю дедушке холодной воды, чтоб держался. А то ведь не дойдет старый. Нам еще пилить и пилить.

– Ты ему еще клизму сделай. И будет полный порядок, – усмехнулся я, выискивая в аптечке медицинский инструмент.

– Это лишнее, – серьезно ответила Снегурка.

Из ванной вышел дед Мороз и тяжело опустился на табуретку:

– Уф! Вроде полегчало. Но надо идти. Слышишь, внучка? А то скоро солнце начнет пригревать. Надо торопиться. Доберемся до океана, а там легче будет – теплушники туда не сунутся.

– Хорошо, дедушка. Только сперва инъекцию.

Снегурочка подошла со шприцом к деду и он покорно опустил голову. Внучка воткнула в затылок иглу и впрыснула 10 кубиков холодной водицы.

– У-у-у! – застонал дед. – Не много ли? Из носа закапало.

– В самый раз, – строго ответила «медсестра».

– Ну, ладно, нам пора. Внучка, набери в мешок льда – будем по дороге есть.

– Подождите, я вас провожу, выведу за город, – я быстро оделся и нашел ключи.

Мы вышли на окраину и остановились. Заснеженные Уральские горы торчали на горизонте и сверкали на солнышке. С океана дул слабый ветер, но всё равно пронизывающий и холодный. Я поправил воротник и посмотрел вдаль:

– Идите вдоль гор. Северный полюс там. А мне на учебу пора, – я хлопнул деда Мороза по плечу. – Будь здоров, борода из ваты. Прощайте.

– Прощай! Спасибо за всё! – Снегурочка проглотила кусочек льда.

Вдруг сзади прилетели страшные крики:

– Стоять! Снеговики помятые! Вы трупы!

Я быстро обернулся и увидел толпу бегущих черных карликов. Они были одеты в маленькие тулупы и в шапки-ушанки, а в руках сжимали паяльные лампы. Снегурочка заметалась на месте:

– Мы пропали! Дед, что делать? Теплушники!

Дед Мороз, как будто, не слышал ее. Он быстро хлопал себя по карманам:

– Где мое кольцо? Куда я его засунул? Снимал с пальца, когда в ванне мылся. А, вот! – он извлек из кармана причудливый перстень и протянул мне. – Возьми и спрячь. Пригодится. Видать, нам крышка, – он нашел глазами внучку. – Бежим!

Дед Мороз схватил Снегурочку за руку и они, спотыкаясь, устремились по извилистой дороге, усеянной замшелыми камнями, в сторону гор. Я быстро спрятал подарок и отошел в сторону. Мимо с дикими воплями пробежали теплушники. Их паяльные лампы извергали огонь. Они быстро догнали убегающих и, завалив их на землю, огнедышащим оружием превратили в большую грязную лужу.

– Мерзавцы! – я плюнул и пошел в Воркуту.

4

С тех пор прошло много лет. Я получил диплом, закончил институт и академию, и напрочь забыл о нелепом происшествии. Из меня получился неплохой геолог, всей душой влюбленный в разнообразную тектонику нашей планеты. Закончились мои университеты, и начался практический этап жизни. Но с перстнем, полученным от деда Мороза, почему-то не решался расстаться и всегда носил с собой как талисман.

Видимо, перстень был необычным и притягивал чудеса, но однажды со мной опять приключилась интересная история. Я тогда работал полярником в Арктике. Наша интернациональная группа из восьми бородатых специалистов кочевала на дрейфующих льдах в районе Северного полюса. С нами делила все тяготы суровой заполярной жизни повариха! Знаю, женщина, пусть даже не на корабле, а на льдине, это к несчастью. Но длительная командировка вынудила нас, закоренелых холостяков, нарушить древнее табу. Сорокалетняя алеутка из Нарьян-Мара, с румянцем, от которого можно было прикурить, готовила нам обеды и отдавала по ночам тепло своего тела каждому по очереди. На этот случай у нас имелся график телесного теплообмена. Мы называли узкоглазую женщину ласково «Краснощечкой», а она нас, в зависимости от ситуации, – и «моржами», и «оленями», и «троллями». Вообще, в команде царил юморной и дружелюбный климат, а отношения сложились почти родственные.

Нет, не Краснощечка попала в наши ряды, а скорее мы вторглись на ее территорию. Это было ее рыбное место. Здесь она подолгу охотилась, затем нагружала с верхом сани добычей и уезжала на собачьей упряжке домой – в родное стойбище на побережье Баренцева моря. У алеутки к каждому из полярников был индивидуальный подход, и это нам нравилось. Она не просила зарплату, а просто помогала в быту, делилась знаниями, добротой и лаской. Краснощечка даже не значилась в списках, и на большой земле про неё ничего не знали.

Я хорошо помню, как мы познакомились с Краснощечкой. В тот явно аномальный день компас вывел нас к снежной избушке на медвежьих лапах, из трубы которой тянулся легкий дымок. Мы заглянули, но внутри никого не было. Огонь в печке, разбросанные по полу рыбацкие снасти и шкуры говорили, что хозяин куда-то отлучился и вот-вот появится. Мы сели на рюкзаки и стали ждать. В тёплой избушке нас разморило. Начальник экспедиции норвежский еврей профессор Ингвар Ич стал клевать носом. Глядя на босса, мы тоже зажмурились, опустили бородатые головы на грудь, захрапели и зафыркали.

Вдруг нерадостный шум снаружи заставил всех встрепенуться и насторожиться. А, между делом, тревожный шум нарастал. Не сговариваясь, мы вскочили и бросились вон. То, что мы увидели, заставило нас, заслуженных академиков и циничных атеистов, по-детски удивиться и обалдеть. По заснеженной долине неслись сани в собачьей упряжке, а следом бежала толпа чёрных снеговиков. Я знаю, есть чёрные археологи, чёрные риелторы, но чёрные снеговики, извините меня, это уже слишком, это перебор! Но наши глаза смотрели и видели, а мозги отказывались им верить. В санях была женщина. В малице с меховым капюшоном она яростно дергала поводья и взывала о помощи.

Рассуждать, анализировать и вычислять скорость движения непрошенных гостей времени не было. Мы только переглянулись, достали хоккейные клюшки и бросились на преследователей.

5

Вы спросите: «Зачем полярникам клюшки?» Охотно отвечу. В свободное время мы частенько делимся на две команды и гоняем шайбу, благо ледяных площадок вокруг много. Тогда эти клюшки нам очень пригодились. Мы развалили чёрных снеговиков на мелкие комочки, а из морковных носов сделали на ужин отличный салат в корейском стиле.

Вечером за обеденным столом Краснощечка с большой неохотой отвечала на наши вопросы. Приходилось буквально щипцами вытягивать из неё каждое слово. На главный вопрос: «Откуда взялись черные снеговики?» она уклончиво и как-то туманно ответила: «Из царства зловещего Корнея. Это его гвардия». Мы ничего не понимали. Не хватало Шерлока Холмса или Каменской. Краснощечка явно что-то не договаривала. Она заявила, что если хотим здесь остаться, мы должны поскорее забыть всё, что здесь произошло и не приставать к ней с вопросами. Начальник группы принял ультиматум и дал за всех одно большое и весомое слово. Мы сразу окунулись в работу и через три дня уже не вспоминали о происшествии.

Но останки чёрного снеговика всё же исследовали. Профессор от биологии – сибиряк Федор Пермяков покрутил перед носом начальника темным комочком и авторитетно заявил:

– Это грязь с берегов реки Лимпопо.

Патрон округлил глаза и резонно заметил:

– Где мы, и где центральная Африка?!

– Вот именно, – Федор выключил микроскоп и закрыл ноутбук.

– Бред какой-то, – мы сделали вывод и пошли спать.

Где-то через неделю ранним утром вахтенный обнаружил в лагере следы белого медведя. Мы хладнокровно проверили затворы казенных пистолетов и расставили капканы. Удивило лишь одно – почему не лаяли собаки, а в лазарете не ревели моржи и не беспокоились тюлени. Судя по следам, ночной гость обошел все помещения лагеря, как будто, что-то искал. Узнав эту новость, Краснощечка заметно побледнела и проглотила язык. Три ночи мы караулили и были на взводе, но медведь больше не появлялся. На четвёртый день мы убрали капканы и расслабились.

Однажды морозным солнечным днём, когда я запускал метеозонд, ко мне подошла Краснощечка и заговорщически шепнула на ухо:

– Мне нужна твоя помощь. Вопрос жизни и смерти. Но об этом никто не должен знать.

Я согласно кивнул и подышал на холодные ладони:

– Хорошо. Выкладывай, что там у тебя?

– У нас когда с тобой теплообмен?

– Вроде сегодня.

– Вот ночью и поговорим.

Не знаю, почему она выбрала именно меня. Может, потому что я научил её стоять на воротах и ловить в рукавицу шайбу? А ночью в моих объятиях Краснощечка тихо начала говорить и объяснила суть дела.

6

Вечером я заступил на вахту и включил морозостойкие камеры наружного наблюдения, открыл консерву из печени налима, нарезал хлеб, вскипятил чайник и включил радио. В эфире послышалось: «Чёрный снегопад твоей души». В дверь позвонили. Я взглянул на экран монитора и узнал Краснощечку. С накинутым капюшоном она топталась на пороге. Пританцовывая под Лепса, я пошёл открывать.

Мы лежали под двумя одеялами в шерстяных носках. Обогреватель работал на всю мощь, с трудом справляясь со своими обязанностями. За утепленной пенопластом стеной слышался раздражительный храп полярников. Я внимательно слушал женщину-грелку, наполняясь недоумением.

– Это вовсе не медведь приходил.

– А кто? – я поднял брови.

– Это разведчик колдуна, – Краснощечка, поглаживая мое плечо, подняла глаза. – Теперь они знают, где я.

– Что за колдун? Зловещий Корней что ли? – я невольно произнес странное имя.

– Да, это муж песочной королевы Вассы. Скоро теплушники будут здесь. Они уже захватили мою деревню на побережье. Я еле унесла ноги. Спасибо вам!

– Значит, черные снеговики – это теплушники? – я вдруг вспомнил давнюю историю, страшных клыкастых карликов в тулупах с паяльными лампами, фатальную обреченность на оплавленном лице деда Мороза и его внучку с бутылочным горлышком во лбу. Спина мгновенно покрылась испариной. – Но ведь они далеко не снеговики, а полуметровые макаки!

– Ой, Юрочка, у колдуна этой всяко-разной нечисти вагон и маленькая тележка. Этих, которых вы уничтожили, правильно называть – грязевики.

– Точняк! Значит, Федор был прав, – оживился я, – грязь с реки Лимпопо.

– Да, там колдун лепит своих монстров, – Краснощечка положила голову мне на грудь и стала водить указательным пальцем чуть ниже пупка. – Сладкий мой, значит ты помнишь, не забыл ту печальную историю?

– Такое разве забудешь? – у меня перехватило дух.

– А перстень у тебя?

– Откуда ты знаешь? – я повернул голову женщины к себе и заглянул в глаза. – Ведь свидетелей не было.

– Зато есть волшебные зеркала, – улыбнулась алеутка.

– Да, кто ты, чёрт побери? – я слегка возмутился и повысил голос.

– Принцесса, дочь короля Арктики. Мой отец, Холодин Восьмой, повелитель полюса, послал меня к тебе. Ему нужен перстень. Тогда дед Мороз принял единственно правильное решение и сохранил пронизатор времени и пространства, отдав его в твои руки. Без пронизатора войска отца не смогут попасть в реал и разгромить теплушников.

– Ха, в трудные времена я этот перстень чуть в ломбард не заложил. Тебе повезло. А как сюда попали теплушники и грязевики?

– У них своя схема преодоления больших расстояний, это временные тоннели в верхних слоях земной коры. Аккуратный круглой формы провал, который нашли на Ямале, загнал знатоков геологии в тупик. А это всего-навсего выход и вход тоннеля времени. Такие ворота недавно открылись рядом с моим вторым домом – деревней Ходоварихой на мысе Русский заворот. Корнею нужна я, как заложник. Тогда он начнёт вить из отца и матери веревки.

– Постой! Сейчас попробую отгадать, кто твоя мать. Снежная королева, верно?

– Да, угадал, княгиня Альбина Белая.

– И что тебе во дворце не сиделось под опекой папочки?

– Я там умираю от скуки. Только в реале себя по-настоящему чувствую женщиной, – Краснощечка поцеловала меня в солнечное сплетение. – не хочу быть холодной и прагматичной как мать.

– Так ты Снегурочка?

– Нет, я не Снегурочка. Новогодние герои, дед и внучка, это персонажи одноразовые. Папа каждый год создает новую пару, снимает с нее тысячи копий и отправляет в реал, а старую ждут пенсия и почет. Многие старики-морозы продолжают служить империи на высших руководящих постах. Но у них у всех есть имена, порядковые номера и даже прозвища. А Снегурочки – это мои фрейлины.

– И как же зовут нашу августейшую особу? – улыбнулся я.

– Снежана, – скромно ответила принцесса. – Но это там, – она неопределенно ткнула пальцем куда-то в сторону, – а здесь я Краснощечка. Смотри, не перепутай.

– А как звали того деда Мороза, который пал от ламп теплушников?

– Пьер Двухсотый-Невезучий. Что поделать, если карма такая!?

Я погладил принцессу по голове:

– Скажи пожалуйста, всё никак не могу взять в толк, что надо этой южной коварной парочке, Корнею и Вассе, здесь на севере, зачем они сюда лезут? Им что, Африки мало?

Краснощечка приподнялась и коснулась горячими губами моего уха:

– Глупыш. А ещё академик!? Им нужен снег, много снега. Им нужна вода.

– Зачем? – я нашел губами ее губы. Вопрос сорвался машинально. Мозг отказывался соображать и порождать выводы.

– Делать грязь и лепить ещё больше монстров. Им нужна абсолютная власть над миром, – волнуясь и обжигая дыханием, выдохнула принцесса.

– Ясно, – я положил Краснощечку на спину и навалился сверху.

7

Разгоряченные механикой любви, мы молча лежали, смотрели в потолок и восстанавливали дыхание. В радио эфире тихо звучало: «Потому что без воды и ни туды, и ни сюды». Следом запела Пугачева: «Все могут короли!» Примадонну сменили Иванушки: «Зачем я колечко дарил, сердечко твое бередил?» Калейдоскоп мыслей и образов работал на всю катушку. Я легко представил Краснощечку в парче и в короне, деда Мороза в военной форме и Снегурочек в роскошных платьях, сгибающих стройные ножки в низком реверансе перед принцессой.

Затем прозвучало: «Обручальное кольцо не простое украшенье». Я аккуратно освободился из объятий августейшей особы, встал и подошел к своим вещам. Пошарив в карманах, нашёл перстень, подышал на него и вытер об зимние кальсоны. Краснощечка смотрела на мои действия из-под одеяла. Её взгляд дарил нежность и позитив. Я тихо сказал:

– Не понимаю твоего отца. Почему он свою дочь подвергает такому риску, отправляя одну к чёрту на кулички?

– Никто не мог предвидеть внезапного появления грязевиков. Я с раннего детства обитаю в этих краях, лучше меня никто так хорошо не ориентируется на местности. Можно сказать, что напросилась сама. Долго наблюдала и любовалась тобой через волшебное зеркало, – принцесса повернула голову и наградила меня тёплым взглядом. – И кажется я влюбилась. Женись на мне Юрочка. Мы будем самой счастливой парой. У меня столько планов.

Я был готов ко всему, к любому ходу событий, но такого крутого поворота не ожидал. Мой вопрос прозвучал как-то не естественно:

– Ты серьёзно? Но, – я осекся. Не хотелось говорить, что она не в моём вкусе. Эти красные щеки, узкие глазки, слишком маленький рост и такие же груди, узкий таз, – нет, мне больше нравились русские женщины средней полосы. Меня можно было понять, я был на работе, а на безрыбье, как говорится, и рак – рыба, – я ведь не ваш. Как на это посмотрит твой папа?

Краснощечка, как будто, прочитала мои сокровенные мысли и стала серьёзной:

– Кабель ты, Юрочка. Я понимаю тебя. Но не смотри на внешнюю оболочку, все сокровища внутри, – и алеутка ткнула себя в левую грудь. – Помнишь сказку про царевну-лягушку? В нашем случае будет тоже самое. Я, милый, очень красивая, как раз в твоем вкусе – светлые золотистые волосы, голубые глаза, размер груди – третий. Таз, бедра, рост – все, как ты любишь. Надо только набраться терпения. Я не сказала тебе самого главного. На мне лежит проклятье песочной королевы. Если меня такую полюбит настоящий мужик из реальной жизни и мы с ним испытаем в постели десять оргазмов подряд, я вновь стану прежней.

Я протянул заколдованной принцессе перстень, лег рядом и задумался. Я почувствовал, как в глубине души стало формироваться с адреналиновой сердцевиной ядро азарта:

– Десять говоришь?

– Да.

– Тут без виагры не обойтись.

– Зачем тебе побочные явления? Я дам тебе свой стимулятор – экологически чистый продукт! Подай-ка шубу.

Краснощечка вытащила из кармана маленькое зеркальце и тёмный бутылёк:

– Вот. Это придаст тебе силы. Пей.

Я опешил и посмотрел на электронное табло. До конца вахты оставалось два часа:

– Успеем? А вдруг грязевики нагрянут?

Краснощечка посмотрела в зеркальце:

– Взгляни. Ползут как черепахи. Они здесь будут не раньше трёх дней.

Я уставился в волшебный стеклянный кружок и увидел длинную колонну чёрных снеговиков. Преодолевая сильную пургу, они медленно брели на север. Я почему-то вспомнил Сталинградскую битву, шестую армию Паулюса, Жуковский котел, и успокоился. Ядро азарта увеличилось в разы. Я согласно кивнул, открыл бутылёк и одним глотком выпил зелье.

Вдруг в глазах заплясали разноцветные зайчики. Я почувствовал, как нижняя часть живота наполняется неведомой силой. Чудесные метаморфозы превратили меня изнутри в Геракла. Я показал Краснощечке в напряжении бицепс, трицепс, широчайшие, пресс живота, детородный орган и засмеялся как робот Вертер. От удивления женщина округлила глаза и, не долго думая, потянула супермена к себе.

На десятом оргазме появилось ощущение невесомости. Мы, словно оторвались от кровати и зависли под потолком. Краснощечка вошла в резонанс и работала тазом как хорошо отлаженный ткацкий станок. Измочаленная жертва надменного секс-терминатора заголосила. Децибелы возрастали по нарастающей. Это было похоже на вой сирены или шум пилорамы. И вдруг тысячи орудий дали одновременно мощный залп! В ночном звездном небе вспыхнул красочный салют, заплясали звезды, а зеленое северное сияние сбилось в кучу, поменяло цвет и сложилось в два огромных сердца. На долю секунды я зажмурился, а когда открыл глаза, обнаружил в своих объятиях красавицу, каких свет не видел! Мы поцеловались и, откинувшись на подушки, тяжело задышали.

Я снова посмотрел на партнершу, подумав: «Не померещилось ли часом?» Так и есть – рядом лежала белокурая девушка с правильными чертами лица и, не моргая, обворожительно смотрела на меня синими глазами. Красавица была намного моложе алеутки. Язык не поворачивался назвать её «краснощечкой». Я тихо шепнул:

– Снежана? Ты ли это?

В ответ услышал:

– Да, мой хороший, да, мой любимый. По нраву ли я тебе? – голосок был чистым, как горный родник, и приятным, как фактура шелка.

Я выпалил всё, что было на сердце:

– Боже мой! Да ведь я всю жизнь тебя искал! Знаешь, как идеалы исцарапали мою душу? А тут, вот, пожалуйста, всё в одном флаконе! Ты просто чудо! О, господи, ты услышал мои молитвы! – я перевел радостный взгляд с потолка на красавицу. – А прежние навыки остались?

– Что ты имеешь в виду, дорогой? – Снежана погладила меня по щеке.

– Ты, когда была Краснощечкой, хорошо готовила, превосходно ловила рыбу, мастерски охотилась на песцов и обжор-росомах, могла без чужой помощи вправить моржу вывихнутый ласт, подкрасться к медведю и вырвать у него из задницы клок шерсти так, чтобы он ничего не заметил.

– Ну, конечно, мой хороший! – поспешила заверить Снежана. – А ещё могу вышивать крестиком, играть на арфе, передвигать фигуры на шахматной доске и проходить» индивидуалку» в биатлоне.

От удивления у меня отвисла челюсть. Я смотрел на Снежану и не мог налюбоваться ее красотой. От девушки с непосредственной улыбкой исходило сияние любви и доброжелательности.

Девушка, заметив мою заинтересованность, продолжила перечислять свои увлечения. – Люблю фигурное катание, пишу картины маслом, вяжу спицами, знаю восемнадцать языков, хорошо жонглирую, увлекаюсь фармацевтикой и астрономией. Имею чёрный пояс по айкидо. Ну что, Юрочка, подхожу я тебе? Возьмёшь меня в жены?

8

Чем меньше времени оставалось до конца смены, тем сильнее меня охватывало беспокойное чувство. Мучил один вопрос: «Что сказать соратникам? Как объясниться с членами группы?» Не думал я, что это будет фактически невозможно, страшнее и опаснее нашествия грязевиков.

Через полчаса в помещении метеостанции сгрудились участники экспедиции. Плотские инстинкты, сексуальный аппетит и негодование скривили им бородатые лица и вспучили глаза. Больше всех возмущался начальник группы. Он явно запал на мою невесту и хотел съесть весь торт один. Его, как будто, подменили. Ингвар Ич достал пистолет и, угрожая оружием, рявкнул:

– Ты что, Белоконь, нам тут втираешь? Ничего тупее не мог придумать? Куда Краснощечку дел? Где закопал? Ты у меня сядешь! А эту девицу я допрошу лично!

Снежана, не скрывая испуга, спряталась за моей спиной. Я тоже достал пистолет и направил ствол начальнику в лоб:

– Только попробуй к ней прикоснуться, и сразу раскинешь мозгами!

Среди полярников поднялся ропот возмущения:

– Слушай, Белоконь, ты здесь не один. Нас, вон, сколько! Мы все живые люди. Если нет Краснощечки, пусть эта красотка её заменит.

– Да-да, график теплообмена должен работать!

– Сегодня вечером моя смена, – довольно потер ладони похотливый бородач.

Я не знал, что делать. Так легко сдаваться не позволяло врожденное самолюбие. Вдруг спиной услышал. Снежана тихо шепнула:

– Юрочка, подай мне шубу. Перстень там.

– Сейчас попробую, – краешком рта процедил я в ответ.

Полярники, между делом, продолжали делить торт. Их пошлости и наглости не было предела. Образованные академики с учёными степенями сейчас больше походили на диких троглодитов из племени Мумба-юмба. Вот она – культура-мультура и облико-морале служителей культа Минервы!

– Что она умеет, Белоконь? Уже проверил? – засмеялись бывшие друзья и соратники.

Хотелось каждому смачно врезать по ехидной морде. Я с трудом сдерживал себя, понимая, что шансов на победу у меня нет. Я натужно улыбнулся и ответил:

– Ничего она не умеет, всему надо учить.

– Ничего страшного, научим! При желании и зайца можно научить курить! – снова засмеялись авторы морального кодекса холостяков.

– Подайте даме шубку. Видите, замерзла, бедняжка? – небрежно сказал я и протянул руку.