Текст книги "Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты"

Глава 8. Солана

Жить на берегах Алийи было уделом не для слабаков, и дано не каждому. Снежные зимы, когда невысокие постройки колонов заносило едва не по крыши, и вместе с тем – знойное, влажное лето. Полчища мошки, от укусов которой вздувались болезненные волдыри, не говоря уж о комарах, слепнях и прочей гнуси, что плодилась в небольших заводях, остающихся после весеннего разлива реки, а также в множестве болот, постепенно переходящих в одно сплошное, именуемое Симмерскими болотами. Слишком топкая почва, чтобы в ней уютно чувствовали себя злаки и фруктовые деревья. Каждый клок пригодной для земледелия земли приходилось с боем отбивать у разраставшихся повсюду кустарников и буйных трав, забивавших более слабые растения, приручённые людьми.

Здесь человеку приходилось воевать каждодневно. Воевать с этой сорвавшейся с привязи природой – с климатом, землёй, водой, лесами… Всё необходимое для жизни приходилось буквально вырывать из цепких лап неприветливого окружающего мира. Это сказывалось на здешнем населении. Даже в столице простолюдины не могли похвастаться большой продолжительностью жизни – как правило, человек в шестьдесят считался уже дряхлым стариком, а большинство не доживало и до этого возраста…

Здесь, на берегах Алийи, женщина считала себя счастливой, когда доживала до сорока, ибо к этому сроку она уже успевала прожить свою полную тяжких трудов жизнь, вырастить с полдюжины детей, похоронив ещё столько же, и увидеть первых внуков. Местных девочек выдавали замуж обычно не позже четырнадцати, и вся их дальнейшая жизнь была бесконечной чередой родов и изматывающей работы.

Солане было почти шестнадцать, но она до сих пор не была замужем. Хвала богам, её отец настолько обожал дочь, что потакал всем её прихотям, а матушка, которая могла бы сказать своё веское слово, померла лет семь назад от алой лихорадки. У Соланы было ещё двое старших братьев и сестра, которая была моложе её на два года, однако уже пару месяцев как была замужем за этим неуклюжим Борни – олухе с отвислыми губами и лопоухими ушами. Ох и хохотала же Солана над выбором сестры, но ту было не переубедить – лучше уж такой муж, чем сидеть в старых девах, как старшая!

Сколько раз уже сватались местные женихи к самой Солане! Сколько раз отец осторожно, издали заводил разговор то о рыбаке Джейле, то о лесорубе Кёрсте, то ещё о каком-нибудь деревенщине, что, влажно поблёскивая глазами, разглядывал упругое, ладно слепленное тело девушки, неизменно наряженное в мужскую одежду. Но всякий раз после подобных слов Солана закатывала такие истерики, что добряк-отец, как правило, сбегал в местный кабачок и возвращался лишь после полуночи, когда все в доме уже спали.

Младшая сестрёнка, которую родители, не особенно напрягаясь, назвали Алийей, весьма презрительно фыркала, взирая на свою старшую непутёвую сестру, которую пренебрежительно называла «пацанкой». Действительно, любой сверстник Соланы, если отвлечься от её женственных форм, назвал бы девушку «своим пацаном». С самого детства она играла в незатейливые мальчишечьи игры – с воплями гоняла товарищей обломанным черенком мотыги, который символизировал меч, причём дралась им так яростно, что отшатывались и более взрослые парни. Постоянно увязывалась на охоту то с отцом, то с кем-нибудь из старших братьев. Да и одевалась гораздо чаще не в сарафаны, что так и лежали в сундуке, дожидаясь, покуда подрастёт Алийа, а в обноски, оставшиеся от братьев.

С точки зрения младшей сестры невозможно было представить себе более непутёвую жизнь для девушки, но Солану, напротив, приводили в ярость непритязательные мечты Алийи: удачно выйти замуж, иметь свой дом и множество детей. Солана мечтала о другом. Ей хотелось увидеть мир, увидеть далёкое море, горы, другие страны. Ей хотелось совершать подвиги как те великолепные рыцари, о которых в детстве ей рассказывал истории дед Куркуль – как все в деревне называли отца её матушки. Вот кто всегда смотрел с задорным огоньком на то, что вытворяла Солана, на её сбитые коленки и растрёпанные волосы. Дед всегда посмеивался над визгливыми криками дочки – матери Соланы – когда та пыталась учить девку уму-разуму. Увы, проклятая алая лихорадка унесла обоих…

Теперь, будучи уже почти совсем взрослой девушкой (а по местным меркам – так и вовсе уже едва ли не «перезревшей»), Солана помогала престарелому отцу охотиться. Оба брата жили теперь уже каждый своей жизнью, недавно и Алийа покинула родительский кров, так что Солана осталась единственной помощницей. Хлопотала по дому, стирала, готовила, бегала в лавку Шенстри, чтоб обменять лисьи и беличьи шкурки, бобровый жир и вяленое мясо на гвозди, муку и льняное полотно. Но главное, конечно – это охота.

Никто из мужиков не сказал бы этого вслух, но негласно все согласились бы, что нет в окрестности ста миль стрелка, который бы сравнился в меткости с Соланой. Её шкурки ценились всегда выше всех других, потому что скорняки могли не трудиться проверять их целостность. Стрела Соланы всегда била прямо в глаз даже самой мелкой и забравшейся высоко на сосну белке. А если добавить к этому и её чутье следопыта, то не было в округе ещё и охотника лучше и удачливее.

Солана любила охотиться. Любила выслеживать зверя, любила загадки, что загадывал ей лес. Любила опасность, ведь в лесах вполне можно было наткнуться на кабана или медведя, да и завалить лося из лука – тоже та ещё задачка. Солана любила зависеть только от себя, не ждать ничьей помощи или подсказки, есть то, что добудешь сама, спать там, где застанет ночь… Иногда девушка уходила в леса на два-три дня. В один из таких уходов она потеряла в пути огниво, так что две ночи пришлось провести без костра. Но главное – пришлось есть сырое мясо, нарезая его тонкими ломтями. Однако Солане даже в голову не пришло вернуться домой.

Особенно любила Солана уходить вдоль реки к югу, туда, где милях в сорока пяти лежало Про́клятое озеро, как местные величали озеро Симмер. Несмотря на то, что до границы Симмерских болот было добрых пятнадцать-двадцать миль, мало кто из местных охотников отваживался ходить в ту сторону. Однако Солану это место словно притягивало. Будучи четырнадцатилетней девчонкой, она впервые добралась до северных границ Симмерских болот. Когда она рассказывала об этом, те, кто плохо её знал, не верили ни единому слову, а те, кто знал хорошо – с замиранием сердца смотрели на храбрую охотницу огромными глазами.

В последние годы что-то изменилось. Зло, живущее в Симмерских болотах, стало словно сильнее. Всё явственней чувствовалось его зловонное дыхание. Раньше Солана, не колеблясь, назвала бы место, где проходит граница между нормальной землёй и окрестностями Проклятого озера. Это была мёртвая сосновая роща. Отчего она погибла – этого девушка, естественно, не знала. Выбеленные солнцем, лишённые коры и ветвей прямые древесные стволы торчали, словно древки копий на протяжении многих миль к востоку и западу, а какова была ширина этой рощи Солана не знала, ибо так и не решилась ступить на мёртвую землю.

Там, у этой рощи, юная охотница уже явно чувствовала незримое присутствие чего-то недоброго, могучего и одновременно терпеливого. Солана понимала, что для этой силы она – не более чем букашка, пролетевшая мимо. Чувствовалось, что сила эта ожидает уже много тысячелетий, надеясь продвинуться дальше на север, но пока не может этого сделать, а потому ждёт.

Но в последнее время ей словно бы надоело ждать. Эта страшная, грозная сила двинулась с места, либо стала ещё сильнее, подминая под себя всё новые пространства. Судя по всему, второе было куда ближе к истине. И вот сегодня наконец Солана наткнулась на явное свидетельство приближения проклятия озера Симмер.

Она бродила по хорошо знакомому ей лесу милях в десяти от деревни, выслеживая годовалого кабана-подранка, которого ранила сама вчера вечером. Солану душило чувство досады – не заметила дефекта оперения стрелы, поэтому та немного ушла в сторону, попав кабану не в яремную вену, а куда-то в область лопатки. Кабан, визжа, убежал, а девушка, сквернословя, бросилась вдогонку, выискивая капли крови на опавшей хвое и кустах.

Судя по количеству этой самой крови, кабан так или иначе был обречён – через какое-то время он падёт, обессилев от кровопотери. Но до тех пор он мог пробежать ещё не одну милю. Самолюбие охотника не позволило Солане упустить добычу – она должна была во что бы то ни стало достать засранца.

Нашла его она уже утром. Её кабан, её законная добыча, был обглодан почти до костей. Всё вокруг было залито кровью, валялись обрывки внутренностей, кости. Кто мог так обожрать тело? Это не было похоже ни на волков, ни на более мелких хищников. С какой-то бессмысленной жестокостью туша была разодрана, размётана по поляне.

А ещё тут были следы, благо те, кто пировал здесь ночью, ходили прямо по свежей крови, так что их отпечатки нашёл бы и самый бездарный из охотников. Солана бездарной не была, поэтому она видела куда больше. Во-первых, с первого взгляда было ясно, что таких следов раньше она никогда не встречала. Какому животному они принадлежали – оставалось только гадать. Но пугало то, что следы эти очень уж походили на человеческие, хотя и был ряд отличий, которые доказывали, что здесь побывали явно не люди.

Страшное подозрение, словно назойливая муха, вилось вокруг Соланы, и как она не пыталась от него отмахнуться – ничего не выходило. Это казалось невозможным, но другого объяснения девушка не находила. Это были следы гоблинов…

Этих созданий, во множестве обитающих на Симмерских болотах, никогда не видели в здешних краях. Да что там в здешних – даже в окрестностях Мёртвой рощи их отродясь не бывало. Гоблины обитали куда южнее, и это знал каждый. Но теперь выходило, что что-то изменилось. Если зло Проклятого озера становилось сильнее, то оно, вероятно, могло погнать своих гоблинов дальше, в обжитые людьми земли.

Как только Солана подумала о подобной возможности, она тут же резко распрямилась, скинув лук. Ещё доля мгновения – и стрела легла на тетиву. Девушка напряжённо вслушивалась, но не слышала ничего необычного. Привычные звуки нерастревоженного леса. Если это действительно были гоблины, то они уже убрались. Но куда?

Того, что твари нападут на её родную деревню, Солана пока что не опасалась. До неё далеко, да и, насколько она слышала, гоблины не так страшны и нападают только большими стаями, чаще всего на одиночек. А здесь побывало, самое большее, десяток, быть может – дюжина. Пока что охотницу больше тревожил не сам факт их пребывания здесь, а причина, его вызвавшая. Потому что если зло Симмерских болот будет расползаться, людям придётся уйти с насиженных мест.

Любой другой на месте Соланы, скорее всего, опрометью бросился бы обратно в деревню, предрекая землякам грядущие ужасы и беды, но девушка испытывала сейчас совсем другие чувства. Её безумно тянуло дальше к югу – посмотреть, что же там изменилось. Это было похоже на физический зуд, сопротивляться которому было очень сложно. Матушка, покуда была жива, всегда говорила, что любопытство доведёт Солану до беды, но девчонке всё было как о стенку горох. Даже напротив – с годами её любознательность лишь росла.

Гоблины, хотя и были животными, но в плане осторожности были ближе к людям. Они шли, не таясь, не путая следов; напротив – за ними оставались надломленные ветви, сбитые шляпки грибов, притоптанная трава. Даже десятилетний сопляк из их деревушки вполне мог бы идти за ними, не сбиваясь. А уж для лучшей охотницы это и вовсе было плёвым делом. Поэтому Солана, не задумываясь, двинулась по свежему следу.

Поначалу гоблины двигались куда-то северо-западнее, но вскоре изменили курс. Вообще в их движении девушка не могла пока заметить никакого смысла. Они явно не охотились, никого не выслеживали. Они могли с полмили идти на запад, а затем вдруг резко поворачивали на север, чтобы через пару сотен ярдов вдруг двинуться на юг. То ли они что-то выискивали, то ли заблудились, то ли это просто было в привычках этих странных тварей.

Солана была уверена, что нагонит стаю – судя по всему, гоблины двигались не так чтобы быстро. Более того, она несколько раз натыкалась то на разрытую барсучью нору, то на злобно жужжащее, всё ещё не успокоившееся после внезапного набега пчелиное дупло, то на разорённый малинник. Чем дольше она шла по следу стаи, тем больше ненавидела этих мерзких животных. По степени своей бессмысленной жестокости и варварскому отношению ко всему живому они вполне могли соперничать с людьми.

Начиная с какого-то времени, гоблины вдруг начали двигаться почти строго на северо-восток, причём их странные блуждания прекратились. Теперь они шли, словно по невидимой ниточке, не останавливаясь, и заметно ускорившись. Погоня вдруг стала превращаться в затяжную – если ещё час назад казалось, что Солана вот-вот настигнет цель, то теперь она, кажется, стала всё больше отставать.

Это ещё больше подзадорило девушку. Прямо на ходу она подкрепилась сухарями и вяленым мясом. С водой дело обстояло проще – ручьёв здесь было предостаточно. Однако даже двужильная бегунья вроде Соланы уже понемногу начинала уставать. Держать темп становилось всё сложнее – за этот день она уже набегала с десяток миль, при этом почти не отдыхая.

Вероятно, уже не так далеко оставалось до Мёртвой рощи – здесь лес уже заметно редел, всё чаще попадались топи. Гоблины вели Солану местами, где ей не приходилось бывать раньше, однако она нисколько не беспокоилась по поводу того, сможет ли найти обратный путь. Она почти машинально отмечала малейшие ориентиры, что помогут ей вернуться назад.

Всё более тяжкое ощущение того, что кто-то пристально следит за ней, уже некоторое время преследовало девушку. Причём это не было похоже на то, словно за нею кто-то крадётся, неотступно глядя в спину. Нет, это было скорее чьё-то присутствие, которое ощущалось постоянно. Солана чувствовала себя жучком, за которым наблюдает человек, ещё не решивший – прихлопнуть его, или посмотреть, что будет дальше. И так же, как этот жучок, девушка страшно боялась этого неведомого наблюдателя – не потому, что он нёс непосредственную угрозу, а просто потому, что он был слишком велик и непонятен.

Большой охотничий нож уже несколько часов не покидал руки Соланы. Пока всё было тихо и спокойно, но предчувствие говорило, что оружие лучше не убирать. След гоблинов привёл охотницу к логу, поросшему кустарником и деревцами. Он, след, уходил прямо туда, в этот овраг. Все инстинкты Соланы вопили сейчас о том, что нужно разворачиваться, нужно бежать как можно дальше, не оглядываясь. И уж конечно – не лезть туда, куда вёл такой вызывающе ясный след.

Но какое-то странное чувство внутри – любопытство, смешанное с чем-то, похожим на нетерпение, предвкушение какого-то приятного сюрприза, какое-то в буквальном смысле физическое возбуждение тянули Солану дальше. Она словно стояла возле запертой двери, за которой находилась странная волшебная страна, и сейчас сердце её замирало одновременно и от ужаса, и от желания открыть эту дверь.

Солана не была бы Соланой, если бы она повернула назад. Постояв пару минут, собираясь с духом, она наконец выдохнула, взяла нож в зубы, вновь сняв с плеча лук. Натянув тетиву, готовая в любую секунду спустить стрелу, девушка медленно, на полусогнутых ногах, двинулась дальше.

Лог был неглубок – едва ли десять-двенадцать футов в глубину, но по краям довольно обильно порос ещё довольно молодыми лиственными деревьями. Идеальное место для засады – подумалось Солане. Если тот, кто наблюдает за ней, решит атаковать – лучшего места не придумать. Но против всякой логики эта мысль, вместо того чтобы охладить пыл девушки, заставить её отступить, лишь заставила сердце стучать ещё быстрее, и залила щеки румянцем странного, непонятного возбуждения.

Внезапно след гоблинов растворился. Солана поняла, что её целенаправленно вели в ловушку. Оказывается, эти бестии умеют двигаться, не оставляя следов. Значит, это был хорошо разыгранный спектакль? Её ловили на живца? Или не её, а она попала в этот силок случайно?.. Так или иначе, но хорошего было мало. Охотница буквально кожей чувствовала, что проклятые твари где-то здесь, готовые напасть. Дело плохо, очень плохо…

Солана затравленно огляделась по сторонам. Хотелось, чтобы здесь был хороший такой старый дуб в шесть обхватов, чтобы прислониться к нему спиной. Но ничего подобного не было. Хуже того, вдруг исчезло то самое возбуждение, что завело её сюда, уступив место вполне понятной щемящей тоске. Цепкий взгляд охотницы скользил по густо поросшим листьями ветвям окружающих деревьев, но не находил ничего подозрительного. Кроме одного – было слишком уж тихо. Обычно подобные небольшие рощицы полудеревьев-полукустарников кишат пернатой мелочью, что только и делает, что шумит на все свои птичьи голоса по любому поводу. Здесь же не было ни одной самой завалящей пташки, и мёртвую тишину разбавлял разве что тихий шелест ветра в листве, да лёгкий гул насекомых.

Но как бы хорошо гоблины ни умели прятаться, они всё-таки не умели бесшумно нападать. Повернувшись всем телом на лёгкий шум, Солана заметила серую тень в листве. Быстрее, чем она успела даже подумать, звякнула тетива, выпуская стрелу на волю. Раздался визг, похожий на визг раненой дворняги, и гоблин, ломая ветки, рухнул наземь.

С быстротой молнии рука рванула из колчана следующую стрелу. На этот раз целей было слишком много – сразу с полдюжины гоблинов проворно спускались с деревьев вниз, так что девушка, метко послав ещё одну стрелу, отбросила лук и схватила нож, который она так и держала в зубах.

Гоблины оказались невелики ростом – едва ли выше десятилетнего мальчишки, и тщедушные на вид, но ощерившиеся рты их были полны острых зубов, а в руках они держали крепкие дубинки. Не дожидаясь, пока её возьмут в кольцо, Солана бросилась к ближайшей твари и, не дав ей даже спрыгнуть на землю, пырнула ножом, распоров её весь бок от пояса до подмышки. Удар вряд ли был смертельным, но гоблин, визжа, рухнул вниз и стал отползать подальше.

Тем временем сразу трое гоблинов, соскочив, стали медленно приближаться к девушке, рыча то ли от ярости, то ли от страха. Было видно, что они владеют дубинками не очень-то ловко, словно это оружие было для них непривычно. Солана сделала несколько резких взмахов ножом, со свистом рассекая воздух, и все трое немедленно отступили, прижав к голове уши.

Уверенность стала возвращаться к Солане. Судя по всему, справиться с десятком гоблинов она сможет без труда. Трое уже выведены из игры, остальные тоже не слишком-то активны. Лук лежал неподалёку, поэтому она, одним прыжком оказавшись рядом, подхватила его, перехватив примерно по центру. Конечно, в качестве наступательного оружия он не годился, но обороняться от гоблинских дубинок – запросто!

Теперь, вооружённая лучше, она сама бросилась в атаку. Легко отразив вялые удары дубинками, она сама нанесла два гораздо более смертоносных удара.

В итоге всё оказалось куда проще, чем она опасалась сначала. Не прошло и пяти минут, как в логе осталась лишь она, да одиннадцать мёртвых гоблинов (девушка без всякого сожаления добила нескольких жалобно повизгивающих раненых). Она не получила ни то что ни одной раны, но даже не единого ушиба. Отерев лезвие ножа пучками травы и листьев, Солана, не забыв аккуратно вырезать стрелы, побрела назад, чтобы выбраться из оврага. Вместо былого чувства почти радостного предвкушения теперь была лишь пустота. Конечно, любой другой на её месте наверняка радовался бы столь славной победе. Тот же Бэйри, её средний брат-зазнайка, наверняка бы отрезал несколько пар гоблинских ушей, или пальцев, чтобы потом хвастаться перед другими охотниками или пугать деревенскую детвору. Солана же просто плелась назад, с чувством всё растущего разочарования в груди…

Что ж… Тому, кто, возможно, всё это время наблюдал за Соланой, всё-таки удалось сделать ей сюрприз. Едва девушка поднялась по пологому склону лога настолько, чтобы видеть то, что творится наверху, её прошиб холодный пот. Не меньше сотни гоблинов стояли в паре десятков шагов от неё, не издавая ни единого звука. В их руках были не только дубинки, но и длинные деревянные рогатины, а также камни, которые незамедлительно полетели в оторопевшую Солану.

Девушка пыталась заслонить голову рукой, но несколько камней всё же попали в цель – один ударил в щеку прямо под глазом, другой – в лоб, а ещё один чиркнул по черепу. В глазах тут же всё поплыло, но Солана устояла на ногах. Выхватив нож, она, насколько могла быстро бросилась в атаку, понимая, что шансов у неё нет. Её встретил новый град камней, некоторые из которых также попадали в цель. Один очень болезненно ударил чуть ниже колена, так что нога девушки подломилась, и она рухнула с воплем боли и ярости. На неё тут же набросились гоблины, от души угощая ударами дубин и рогатин.

Солана боролась до последнего. Она пару раз пыталась подняться на ноги, но удалось разве что встать на четвереньки. А затем на затылок ей обрушился очередной мощный удар, после которого наступила тьма.

***

Солана очнулась и почувствовала, что её куда-то несут. Поскольку голова была запрокинута, она, приоткрыв глаза, увидела, что несут её на каком-то подобии носилок всё те же гоблины. Резко вскочив, девушка попыталась ударить ближайшую к ней тварь, однако моментально почувствовала жестокую тошноту, поэтому ничего путного из её попытки не вышло. А уже через несколько секунд очередной удар по голове вновь отправил её в забытьё…