Книга: Человек с человеком - Александр Грин

Лично мне показалось, что в голове этого Аносова - самая настоящая каша, сваренная из разных красивых фраз и выражений. В его размышлениях мне не хватило стройности и системности, широты и глубины. Разрешение проблемы человеческого существования он видит не в любви и единении с миром, а в одиночестве: «Эти ваши человеческие отношения так сложны, мучительны и загадочны, что иногда является мысль: не одиночество ли настоящее, пока доступное счастье». На мой взгляд, предлагаемый Аносовым вариант - уход от мира - является лишь поверхностным и искусственным решением-замазыванием проблемы, а не глубинной и конструктивной её проработкой.

Насколько мне известно, человек может двигаться по отношению к другим в трёх направлениях: к людям, против людей и от людей. Для психологически здоровой личности возможно движение в любом из указанных направлений в зависимости от ситуации. И такие спонтанные направления движения обусловлены свободным выбором (то есть при желании человек мог бы поступить и иначе) и вполне совместимы друг с другом. В случае же глубокого невроза между этими тремя указателями возникает в сознании неразрешимое противоречие, лишающее невротика выбора и навязывающее ему единственно возможный для него вектор поведения. В зависимости от типа личности (смиренный, захватнический, отстранённый) и соответствующей ему внутренней установки (соглашательство, агрессия, уход) неосознанно выбирается одно конкретное направление, а автоматическое движение по нему ещё больше закрепляет невроз. И порочный круг замыкается. Ну, а на горизонте уже поджидает и радостно машет ручкой психоз.

В рассказе затронуты все три вектора движения, но явное предпочтение отдаётся последнему – от людей, что сразу указывает на тип личности Аносова – отстранённый, отчуждённый, обособленный. Причём гораздо большее значение им придаётся именно негативному аспекту ухода – свободе ОТ, а не позитивному - ДЛЯ. И это свидетельствует о навязчивости якобы существующего выбора, то есть о глубоком неврозе героя. А тот факт, что в прошлом Аносова имела место неудачная попытка суицида, только подтверждает данное предположение. Автоматически выбранный и единственно возможный для конкретной личности способ движения (в данном случае – бегство от людей) становится невротическим решением как нарушений в межличностных отношениях, так и внутрипсихических конфликтов.

Отношения с людьми – очень важный фактор в нашей жизни. И на них оказывают огромное влияние внутренние процессы. А невроз – это нарушение отношения не только к другим, но и к себе. Но, конечно, гораздо проще и удобнее обвинять всегда и во всём окружающих вместо того, чтобы заглянуть в себя. Поэтому зачастую свои внутренние проблемы человек не считает личностными, а приписывает их внешним обстоятельствам. Именно так поступает и герой рассказа Аносов. Под созданной им маской-личиной самодостаточности, независимости, свободы и мудрости скрывается невротическая потребность в отстранённости и отчуждённости, а также в бегстве не только от мира, но и от себя настоящего. А болезненный эгоцентризм Аносова мешает ему же перейти от ложного ощущения своей уникальной исключительности к чувству, что он – всего лишь часть гораздо большего целого.

Людей, для которых «человеческие отношения – источник постоянных страданий», (иначе говоря - невротиков) Аносов называет особенными. И отмечает, что «частица их есть почти во всех нас». Да, все мы, конечно, в той или иной степени невротики. И границы нормы значительно шире границ патологии. Но усилия всё-таки, как мне кажется, следует прилагать к реальному разрешению имеющегося внутреннего конфликта, а не к искусственному псевдоразрешению с помощью его консервации, как предлагается героем: «Полезно быть также человеком мироприятия языческого или, преследуя отдалённую цель, поставить её меж собой и людьми. Это консервирует душу». Но душу, по-моему, всё же следует развивать, а не консервировать. Как известно, душа обязана трудиться.

Невроз – трагедия человека, обрезающая крылья и не позволяющая осмелиться на самовыражение. При его обострении разрушительные внутренние силы препятствуют действию созидательных сил и ставят крест на самореализации. Ведь сердцевина процесса самореализации – не развитие наших особых талантов, а раскрытие нашего человеческого потенциала, в центре которого находится рост способности к хорошим взаимоотношениям с другими, а также к творческой работе над собой и принятию ответственности за свою жизнь.

Аносов же с готовностью берёт на вооружение такие слова: «Я в панцире, более несокрушимом, чем плиты броненосца». И сразу мне вспоминается ещё один строитель невротических защитных сооружений – чеховский человек в футляре. Для того чтобы ужас жизни не задевал его, Аносов согласен на молчание: «Нужно только молчать. И тогда никто не оскорбит, не ударит вас по душе». И прячется этот герой от мира «с верой в силу противодействия враждебной нам жизни молчанием и спокойствием. Чур меня! Пошла прочь!». Но, прогоняя от себя живую жизнь и консервируя душу, Аносов лишается при этом не только боли и столкновений, но и красок, вкуса жизни, а заодно любви, красоты и счастья...

Таким образом, в рассказе представлен узкий и однобокий взгляд на мир и на человеческие отношения с точки зрения глубокого невротика с отстранённым типом личности и суицидальными наклонностями. Элементов правды такой взгляд, разумеется, не лишён, но зашоренность восприятия мешает за деревьями увидеть лес. Во всяком случае, мне так показалось. На истину в последней инстанции я, конечно, не претендую. Сам же герой-повествователь, периодически возражающий Аносову, своими собственными воззрениями с нами так и не поделился, к сожалению.