Текст книги "Император поневоле"

Глава 10

– Бобер, ты почему еще здесь?! – заорал сержант Снегирь, неожиданно вынырнувший из-за двери, ведущей в спортзал.

– А где мне еще быть, если я все симуляторы за неделю прошел?

– Немедленно иди и собирай свои вещи, через полчаса с двенадцатого причала стартует бот со всеми награжденными. Смотри не опоздай! – предупредил сержант, с подозрением смотря на парня. – Пожалуй, я пойду с тобой. Что-то мне твоя хитрющая физиономия не нравится, уж не удумал ли ты в дезертиры податься?

– Ну, что вы, как можно?! – резко поскучнев, ответил Бобер, хотя на самом деле надеялся сбежать на Терму и затеряться где-нибудь в лесах.

– Давай пошли быстрее, мне еще в свой кубрик за вещами заскочить надо.

Нехотя развернувшись, Пётр поплелся к себе в комнату в сопровождении матерого сержанта. Забрав давно собранный вещмешок, они забежали к сержанту в кубрик, после чего направились на двенадцатый причал, где уже собралось довольно много народу. Оглядев всех присутствующих, Бобер грустно усмехнулся и с тоской припомнил последнюю неделю своей жизни. Сам бой и полученное ранение он особо не запомнил, но вот последующие дни выдались на редкость насыщенными. Капитан усиленно гонял его на боевых симуляторах, да так, что ноющая боль в мышцах стала восприниматься привычным делом. В конце концов, ему это надоело, и он написал рапорт об увольнении его со службы на имя полковника Козицкого, но получив полный отказ, надеялся сегодня сбежать, вот только и это ему не удалось. Бдительный сержант поломал его план.

– Разрешите задать один вопрос, сержант? – поинтересовался Бобер у продолжавшего стоять рядом с ним Снегиря.

– Валяй, – нехотя отозвался десантник.

– Можно ли подать прошение об увольнении в запас?

– Пять лет отслужишь, тогда и получишь это право.

– Почему так долго? – изумился Бобёр, совершенно не горя желанием служить столь долгий срок.

– Не дрефь, пацан, помяни мое слово, тебе еще понравится быть военным. Есть в этом некая непередаваемая привлекательность, затягивающая похлеще многих других соблазнительных вещей, – поделился сержант своим видением жизни и, подхватив под руку Бобра, поволок его в сторону шлюза, а спустя десять дней они оказались на столичной планете Санкт-Петербург…

Спустившись по трапу в компании до смерти надоевшего сержанта, Бобер с интересом оглядел громадный космодром, но насладиться этим грандиозным зрелищем ему не дали остальные спутники, увлекшие его в подъехавший автобус. Будучи уроженцем окраинной провинции, Бобер с затаенным восхищением смотрел за проносящимися за окном видами блистательной столицы. Красота многочисленных площадей и парков, а также классическая архитектура жилых и административных кварталов с целой сетью судоходных каналов и мостов произвели на юношеское сознание неизгладимое впечатление.

– Ну как, нравится? – несильно толкнув в бок парня, поинтересовался сержант, с довольным выражением лица рассматривающий реакцию своего подопечного на увиденное зрелище.

– Очень. Особенно фонтаны на площадях и разводные мосты.

– Это ты еще в музеях и дворцах не был! Вот где истинное великолепие.

– Кто же меня пустит во дворцы?

– Вот, дурья твоя башка, награждение будет проходить в самом Зимнем дворце! Тогда и увидишь настоящее великолепие вкупе с величием.

– Что, правда, в самом Зимнем?! – растерянно уточнил Бобер, нервно дернувшись всем телом, отчего его почти пустой вещмешок скатился на пол.

– Разумеется. Сам президент будет собственноручно награждать в Георгиевском зале. Поверь, это очень большая честь! – пояснил юнцу сержант, испытывая подлинное чувство гордости за себя, так как он и сам попал в список героев локального сражения с пиратами.

– Попрошу минуточку вашего внимания! – раздался из динамиков голос водителя, который, выждав небольшую паузу, продолжил: – Сейчас мы въедем во внутренний двор военной гостиницы, где вам будут предоставлены отдельные номера, но, получив ключи, не спишите расходиться, вас ожидает сюрприз.

В этот момент автобус вкатился в открытые кованые ворота и остановился возле трехэтажного здания из темно-бурого кирпича, построенного в стиле барокко. Покинув автобус, награждаемые, веселой, но неорганизованной толпой довольно быстро получили ключи от своих номеров на рецепции и принялись ожидать дальнейших инструкций. Оглядев еще раз всех присутствующих, Бобер уловил своим чутким нюхом еле ощутимый запах хорошего коньяка и одними губами усмехнулся. Герои развлекались даже здесь, и, похоже, это для местного персонала было не в новинку.

В этот момент на рецепции появился весьма представительный мужчина, который, поднявшись на ступеньку, громко обратился ко всем присутствующим:

– Господа, разбейтесь на группы по пять человек. Сформированные группы проводят к портным для замеров вашей фигуры. К утру ваша новая форма будет готова.

Люди быстро разбились на пятерки, и, когда суета и легкая неразбериха прекратилась, к ним подошли молодые девушки и, мило улыбаясь, развели всех в полагающиеся кабинеты, в один из которых попал и Бобер.

– Здравствуйте молодой человек! – поздоровался с ним пожилой портной с засученными рукавами и старомодным тряпичным метром закройщика, перекинутого через левое плечо. – Будьте добры снять вашу верхнюю одежду.

Отложив в сторону свой вещмешок, Бобер стянул с себя комбинезон и отдался в руки опытного мастера, который, что-то напевая себе под нос, довольно сноровисто принялся обмерять его стройную тушку. Прозанимавшись этим минут десять, портной записал полученные данные в блокнот и только после этого позволил одеться своему клиенту и покинуть примерочную комнату.

Освободившись, Петр хотел было отобедать, но, передумав, решил найти свой гостиничный номер. Отперев дверь из натурального дерева, Бобер оказался в шикарных апартаментах, из окна которых открывался изумительный вид на пруд, в котором грациозно плавали пара десятков белоснежных лебедей. Насладившись умиротворяющей картиной, молодой человек сложил свои вещи в сейф и только после этого заглянул в ванную комнату.

– Вот это да! – изумленно воскликнул он, глядя на огромную ванную с гидромассажем, выточенную из цельного мрамора белоснежного цвета.

Не удержавшись от соблазна, Бобер тут же скинул с себя одежду и, включив воду, принялся наслаждаться никогда им не виданной роскошью для особо важных персон. Спустя пару часов покинув ванную комнату, молодой человек устало завалился на большую анатомическую кровать и практически мгновенно провалился в глубокий сон.

Проснувшись рано утром от настойчивого звонка в дверь, Бобер, позевывая, набросил на себя махровый халат и, шлепая босыми ногами по фигурному паркету, громко поинтересовался:

– Кто там?

– Господин Бобров, прошу пройти в примерочную кабину для окончательной подгонки вашего мундира.

– Хорошо, сейчас иду.

Быстро умывшись и почистив зубы, молодой человек вновь натянул на себя поношенный комбинезон, смотрящийся совершенно неуместно в гостинице столь высокого уровня, но другой одежды у него с собой не имелось. Оглядев себя в зеркало и причесавшись, он прихватил с собой коммуникатор и покинул свои апартаменты.

Вновь оказавшись у портного, Бобер увидел надетый на манекен китель оливкового цвета со всеми полагающимися шевронами, петлицами и золотыми погонами рядового космодесантника российских ВКС, на котором крепился плетеный аксельбант.

– Прошу примерить вашу парадную форму, господин Бобров.

Неловко надевая китель, Бобер время от времени посматривал на свое отражение в зеркале, и с каждым брошенным взглядом ему казалось, будто видит не себя, а кого-то совершенно другого. Когда он полностью облачился в парадную униформу, встал напротив зеркала и, поправляя галстук с вышитым золотыми нитками двуглавым орлом, посмотрел на себя.

– Господи, это не я!

– Несомненно, это вы, молодой человек. Поверьте старому портному, военная форма меняет человека, а качественно пошитая форма меняет до неузнаваемости, но только в том случае, если военная стезя – его призвание, – счел нужным наставительно прокомментировать непроизвольный возглас Бобра пожилой еврей, с доброй улыбкой поглаживая свою окладистую бороду с проседью. – Поверьте на слово, быть военным начертано на скрижалях вашей судьбы и лучше этому не противиться. Это угодно Богу.

– Может быть, вы и правы… – протянул Бобер, продолжая разглядывать себя в зеркале и пытаясь осознать происходящие с ним перемены, пусть еще только начинающиеся, но перемены.

– Как мне кажется, вас ожидает блестящая карьера на военном поприще, молодой человек, – с легким поклоном проговорил портной и, покопавшись в столе, нашел свою визитку и протянул ее Бобру.

– Как только надумаете заказать для себя новую форму, немедленно обращайтесь в мое ателье, я ее для вас сделаю без всякой очереди и с приличной скидкой. Смею заметить, ателье старого Абрама в Санкт-Петербурге лучшее.

– Спасибо, я непременно еще воспользуюсь вашими услугами, – ответил Бобер, пряча во внутренний карман кителя позолоченную визитку добродушного мастера швейных дел и поглядывая на себя со стороны, потом произнес: – Как мне кажется, все сделано на высшем уровне и ничего подгонять не требуется.

– Это был бы мой профессиональный позор, молодой человек, и если бы это случилось, я закрыл бы свое ателье! – всплеснув руками, воскликнул мастер и сразу же высказал свое мнение: – Талантливых людей на свете много, но лучшими становятся только те, кто по-настоящему любит свое дело и старается делать его хорошо, вкладывая свою душу, и деньги здесь далеко не главное.

– Золотые слова, уважаемый мастер, и к ним многим стоит прислушаться.

В этот момент в дверь негромко постучали, прервав разговор, и приглушенный женский голосок поинтересовался:

– Господин Бобров, к вам посетитель, позвольте пригласить в ваши апартаменты?

– Пригласите, – дал он свое разрешение, с недоумением размышляя, кто бы это мог быть, но так и не найдя приемлемого для себя ответа, повернулся к портному и вежливо поинтересовался:

– Уважаемый мастер, мне снимать форму?

– Нет, что вы?! Она теперь полностью ваша, носите на здоровье, тем более у вас сегодня состоится церемония награждения.

– Всего вам доброго, мастер.

– Одну минуточку, молодой человек. Позволю вам дать совет на будущее. Когда один человек говорит другому: «Всего доброго», значит, он не планирует больше встречаться с ним, а если говорит: «До свиданья», наоборот, собирается с ним еще не раз увидеться. Поэтому я говорю вам до свидания, господин Бобров.

– До свидания, уважаемый Абрам, и спасибо вам за ценный совет, я этого не знал, но на будущее обязательно учту этот нюанс.

Попрощавшись с портным, Бобер вышел в коридор, где нос к носу столкнулся с миловидной горничной, сопровождающей задумчивого капитана, нещадно гонявшего его на боевых симуляторах.

– Упс-с-с… Глазам своим не верю! Неужели это ты, Бобер?!

– Здравия желаю, господин капитан! Это я собственной персоной.

– А ты изменился, пацан. Из заморыша, каким был прежде, стал походить на волчонка, – оценивающе рассматривая своего подопечного, высказал свое мнение офицер и многозначительно добавил: – До настоящего волчары тебе еще расти и расти, но это всего лишь дело времени. – Еще раз оглядев парня, капитан с ноткой зависти в голосе поинтересовался: – Насколько, я понимаю, парадную форму тебе шил сам Абрам Соломонович?

– Действительно, портным был мастер Абрам, но я его отчества не знаю, так как он его не говорил.

От неожиданности у капитана чуть отвисла челюсть и слегка округлились глаза, но, быстро взяв себя в руки, офицер изменившимся голосом заговорил:

– Тебе фантастически повезло, боец. Абрам Соломонович один из лучших в своем деле, и к нему очередь стоит на несколько месяцев вперед, причем в ней стоят только офицеры высшего командного звена!

– Ну, не знаю, скорей всего, это не он, так как он мне свою визитку вручил.

– Покажи! – распорядился капитан, крайне недоверчиво рассматривая Петра.

Расстегнув верхнюю пуговицу кителя, Бобер, вынул позолоченную визитку и показал ее офицеру.

– Да, это он… – протянул капитан и, слегка изменившись в лице, попросил: – Бобер, я тебя очень прошу, замолви обо мне словечко. Я десять лет мечтал парадный мундир от Абрама Соломоновича иметь, пусть мне для этого целый год ждать придется.

– Хорошо, господин капитан, попробую, но ничего не обещаю.

– Спасибо и на этом, – с облегчением поблагодарил капитан и, чуть помолчав, дал комментарий своему поведению: – Знаешь, Бобер, Абрам – виртуоз своего дела, и он обшивает далеко не каждого адмирала. Выбор клиента – исключительно его прерогатива, так как он настоящий художник. – Умолкнув, офицер с некой затаенной грустью вздохнул и, хлопнув парня по плечу, распорядился: – Пошли к тебе в номер, у нас будет серьезный разговор.

Пожав плечами, молодой человек легонько отстранил в сторону горничную и повел своего гостя в свои апартаменты. Оказавшись внутри, капитан с некой ностальгией во взгляде оглядел окружающую обстановку, но, быстро взяв себя в руки, прошелся до кожаного кресла и, разместившись в нем, обратился к Бобру:

– Парень, я не хотел этого при посторонних говорить, но запомни, я твой должник до конца жизни.

– С какой радости? – недоуменно поинтересовался молодой человек, не понимая причин такого заявления.

– Видишь ли, за выявление такого таланта, как ты, мне позволили доучиться в академии, но ты смотри – не возгордись. Немало больших талантов кануло в небытие истории из-за своей лени и пороков.

– К чему этот разговор? – с насторожённостью в голосе поинтересовался Бобёр.

– Видишь ли, меня назначили твоим куратором на время обучения в академии, поэтому надеюсь на наше взаимовыгодное сотрудничество.

– Я в академию не напрашивался, – нехотя напомнил Бобер и присел рядом с капитаном в соседнее кресло у журнального столика.

– В том-то и дело. Если у нас сложатся нормальные деловые отношения, я останусь преподавателем, если нет, буду вынужден уйти в отставку.

– Хорошо, давайте попытаемся, как говорится, попытка не пытка.

– Вот и ладушки, – улыбнувшись одними губами, ответил офицер и, поднявшись, пожал руку слегка удивленному парню. – Договорились, можешь смело рассчитывать на мою всемерную поддержку.

– Господин капитан, а где и когда нас будут награждать?

– Тьфу блин, совсем забыл! Давай собирайся, через полчаса мы все отправляемся в Зимний дворец на официальную церемонию награждения отличившихся защитников Термы.

– Что, прямо в Зимний?! – поинтересовался молодой боец, с некоторым сомнением глядя на своего куратора.

– Конечно, в Зимний, причем церемонию награждения совместно будут проводить президент России Вяземский и глава Сената Фармер-старший.

– Просто не верится!

– Это еще не все, церемонию награждения будут транслировать все центральные телеканалы республики, а ведущие журналисты страны будут брать интервью, но только у гражданских лиц.

– Почему только у них?

– Что, жажда славы обуяла? – ответил капитан вопросом на вопрос, с иронией поглядывая на Бобра.

– Нет, просто мне интересно стало, почему нельзя?

– Лица действующих военнослужащих без особого на то дозволения запрещено показывать в открытом эфире. Тем более ты поступаешь на разведывательно-диверсионный факультет, а это накладывает на тебя особый гриф секретности.

Глава 11

– Дамы и господа, соберитесь, мы въезжаем на территорию правительственного острова, – послышался чуть приглушенный голос представителя администрации президента, сопровождающего разношерстную компанию отличившихся в бою.

Продолжая смотреть в окно, Бобер пропустил мимо ушей предупреждение, пока не почувствовал, как кто-то его неслабо толкнул в бок. Оглянувшись, он натолкнулся на ухмыляющуюся физиономию сержанта, подмигивающего ему одним глазом.

– В чем дело?

– Не спи, боец, а то замерзнешь! – продолжая посмеиваться, подшутил Снегирь над глубоко задумавшимся Бобром.

– С какого перепуга я замерзну, лето ведь на дворе?! – с изумлением глядя на сержанта, поинтересовался тот, не понимая смысла сказанного.

– Я тебе как-нибудь в другой раз объясню, сейчас лучше соберись. Это очень и очень важно для тебя.

В этот момент автобус плавно остановился, и его двери распахнулись, приглашая на выход своих пассажиров. Под руководством страшно делового представителя Администрации президента военные вперемешку с гражданскими лицами нестройной толпой вышли на площадь, где их уже ждали лейб-гвардейцы Преображенского полка.

Глядя на их выправку, Бобер неожиданно почувствовал себя не в своей тарелке. В отличие от него, эти воины выглядели подлинными адептами бога войны. Все примерно одного роста и телосложения с отточенной до абсолютного совершенства строевой подготовкой, они производили неизгладимое впечатление на большинство людей.

– Варежку закрой, а то кишки простудишь, – вновь поддел сержант своего подопечного, у которого при виде холеных лейб-гвардейцев слегка отвисла челюсть.

Захлопнув рот, молодой человек перевел свой взгляд с преображенцев на Снегиря и, посмотрев в его насмешливые глаза, поинтересовался:

– Ты, наверное, их сильно недолюбливаешь?

– Не говори глупостей. Просто ты на них смотрел, как на некий эталон супервоинов, но на самом деле это совсем не так.

– Почему? – с огромным удивлением взирая на сержанта, поинтересовался Бобёр.

– Видишь ли, преображенцев, конечно, паркетными шаркунами назвать нельзя, просто у них совершенно особая специализация. Главная их задача – производить нужное впечатление, а это уже из разряда политических и дипломатических дел, но никак не боевых. Поэтому они по многим параметрам уступают полевым частям первой и второй линии.

– Может быть, и так, но, как мне кажется, на политическом и дипломатическом фронте бывают не менее жаркие баталии, – тихо проговорил Бобер, рассматривая лейб-гвардейцев уже под несколько иным углом зрения.

– Это ты верно подметил, – нехотя признал правоту высказанного молодым человеком заключения. – Ладно, видишь, нас уже зовут во дворец.

Вздохнув, Бобер последовал за своими спутниками, шагающими впереди, и, когда, поднявшись по мраморной лестнице, молодой человек оказался внутри Зимнего, то, не сдержав своих эмоций, непроизвольно воскликнул:

– Мать моя женщина, какое великолепие!

– Тихо ты, балбес! Не выставляй себя неотесанной деревенщиной. Держись, как подобает настоящему герою. Ты меня понял? – сказал сержант.

– Прости, вырвалось, – чуть понурив голову, ответил Бобер, ощутив при этом некий дискомфорт, но, повертев головой, поинтересовался: – А куда мы вообще идем?

– Все церемонии награждения проходят в Георгиевском зале Зимнего дворца. Некоторые еще его называют Тронным залом, но только исключительно неофициальным порядком, но в присутствии начальства не вздумай об этом заикаться.

– Почему так?

– Все! Прекратили базар. Церемония начинается.

В этот момент колонна с почетным эскортом стала входить в открывающиеся широкие позолоченные двери и заиграл Марш лейб-гвардии Преображенского полка, заставивший всех присутствующих подобраться и принять благородную осанку.

Стараясь не вертеть головой, Бобер с интересом рассматривал огромный зал, украшенный многочисленными колоннами, в котором находились разновеликие сановники, стоявшие по обе стороны зала. Переведя свой взгляд на центральную трибуну и увидев стоявшего президента, рядом с которым находился глава Сената, молодой человек только теперь вспомнил последнее предупреждение умирающего ассистента профессора, отчего его сердце слегка екнуло.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Бобер попытался было снять перстень, но совершенно неожиданно сделать это не получилось. Тот словно прирос к пальцу, став с ним одним целым. Не зная, что делать, Бобер с силой надавил на корону, отчего металл самым невероятным образом поменял свою конфигурацию, при этом изображение короны стало совсем иным.

Приглядевшись внимательно к новому оттиску, молодой человек с удивлением увидел пикирующего в атаке двуглавого орла и, с облегчением уняв нервную дрожь, вновь посмотрел на центральную трибуну, на которой президент начал свою хвалебную речь.

Особо не вслушиваясь в слова, Бобер время от времени посматривал на Фармера, выискивая в нем признаки угрозы для себя лично, но не находил. В конце концов, мысленно махнув рукой и положившись на удачу, он всё же решил послушать президента, который, завершив свою речь, стал награждать вызываемых героев.

– На трибуну вызывается рядовой Павел Бобров! – Как-то совершенно неожиданно для молодого человека раздался вызов.

– Давай, быстрей топай и других не задерживай, – прошипел в ухо сержант, аккуратно подталкивая его в бок.

Стараясь не выглядеть полным неумехой в глазах окружающих, Бобер вышел из строя и, подражая ранее награжденным, четко поднялся на трибуну. Встав напротив президента, молодой человек вытянулся по стойке «Смирно» и представился:

– Рядовой Павел Бобров.

Официальный глава государства взял из рук Фармера орден Боевого знамени и, прикрепив его на правой стороне груди, обратился к бойцу:

– Поздравляю вас с награждением столь высоким орденом. Вы его заслужили в смертном бою, и надеюсь, увидеть вас в этом зале не один раз, но уже в офицерском чине.

Пожав протянутую руку президента, Бобер, старательно скрывая нервное напряжение, преувеличенно громко воскликнул:

– Служу отечеству!

– Так держать, боец! – ободряюще похвалил глава государства и вручил документы к награде.

Развернувшись на каблуках, Бобер размеренно вернулся на свое место в строю и только после этого облегченно вздохнул, продолжив уже куда более спокойно смотреть на церемонию.

– Для первого раза совсем неплохо, – добродушно улыбаясь одними губами, похвалил сержант своего подопечного, но в этот момент прозвучала его фамилия и он, чеканя шаг, направился за своей заслуженной наградой. Спустя полтора часа, когда отгремела официальная церемония и все награжденные покинули Георгиевский зал, к ним подошел давешний представитель Администрации президента и предложил им посетить классическую постановку «Иван Сусанин» в Мариинском театре.

– Э, нет, Бобер, тебе туда категорически нельзя, – вновь на ухо прошептал сержант и, хлопнув парня по плечу, напомнил: – Не забывай, нам с тобой в академии нужно быть.

– Жаль. Я так хотел оперу послушать, ведь я там никогда не был.

– Ничего с этим не поделаешь, служба есть служба, – со вздохом проговорил сержант, раскрывая документ на свой орден Красной звезды, но неожиданно оттуда выпал еще один листок с гербовой печатью.

Тихо чертыхнувшись, Снегирь подобрал официальную бумагу и, вглядевшись в ее содержание, зашатался и схватился за плечо Бобра.

– Сержант, с вами все в порядке? – с тревогой глядя на Снегиря, поинтересовался молодой человек, стараясь поддержать своего командира.

– Сбылась мечта идиота, – невпопад проговорил сержант, глядя в документ, и спустя пару секунд спросил: – Ты знаешь, что это такое?

– Нет, конечно.

– Меня зачислили без всяких вступительных экзаменов в академию на десантно-штурмовой факультет! – воскликнул сержант и, посмотрев внимательно на парня, задумчиво пробубнил себе под нос: – Определенно, ты приносишь удачу, но что будет, если она от тебя отвернется?

– Раз уж нельзя посмотреть постановку, поехали, что ли, в академию?

– Поехали, – преувеличенно бодро произнес сержант, хотя на самом деле сожалел о невозможности отметить столь знаменательное событие в кругу своих боевых товарищей и друзей.

Выйдя из Зимнего на Дворцовую площадь, сержант повел молодого человека на стоянку, где в ожидании героев стояли несколько десятков кабриолетов. Разместившись в одном из них, они сразу же направились в академию, расположенную в пригороде столицы.

Спустя пару часов, покинув электрокар у парадной лестницы старомодного здания, выполненного в стиле ампир, Бобер с сержантом оглядели пятиэтажное здание и, не торопясь, направились к проходной, где их остановили курсанты из дежурной службы.

– Предъявите ваши документы! – рявкнул детина с нашивками ефрейтора и знаком третьего курса на груди, выполняющий обязанности помощника оперативного дежурного.

Предъявив документы, сержант поволок своего подопечного на второй этаж, где располагалась приемная комиссия, и совершенно неожиданно на лестнице они столкнулись с капитаном Бравковым.

– Ну, наконец, и вы пожаловали! Я вас уже давно дожидаюсь. Пойдемте скорее, пока члены приемной комиссии на обед не разбежались! Ищи их потом… – радостно воскликнул офицер, непроизвольно косясь на новенькие ордена. – Кстати, Снегирь, я тебе тут вакантную должность старшины предложить хочу. – Пойдешь или нет?

– Господин капитан, вынужден отказаться от предложенной вами должности, – с ехидной усмешкой высказался сержант, глядя на изумленного офицера.

– Ты что, с фикуса навернулся?

– Никак нет!

– Так какого рожна?

– Господин капитан, согласно президентскому указу, я зачислен в академию на десантно-штурмовой факультет и по этой причине не могу пойти на предлагаемое вами теплое место.

– Да ладно, не верю… – Опешил капитан, с недоверием всматриваясь в лицо ухмыляющегося сержанта.

– Убедитесь сами, – ответил тот, протягивая капитану президентское распоряжение.

– Действительно… – протянул офицер, рассматривая документ о зачислении сержанта Снегиря в академию, подписанный президентом страны.

– Ладно, курсанты, пошли.

Поднявшись на второй этаж, капитан довел бойцов до двери приемной комиссии и, молча, указал пальцем на Бобра. Недолго думая, молодой человек достал свои документы и вошел в кабинет, где сидели офицеры с серьезными минами на лицах. Подойдя ближе к ним, он громко представился:

– Рядовой Павел Бобров явился для зачисления на разведывательно-диверсионный факультет.

– Это мы еще посмотрим, годишься ты или нет. Окончательное решение будем принимать мы, – сурово ответил совершенно седой полковник с многочисленными орденскими планками на груди. – Давай свои бумаги.

Взяв папку с документами, старший офицер внимательно вчитался, а спустя несколько минут углубленного чтения передал для ознакомления остальным своим коллегам. Когда последний член комиссии отложил документы Бобра, седой полковник посмотрел на стоящий перед ним монитор и нехотя сказал, обращаясь к молодому человеку:

– В общем так, рядовой. Мы принимаем тебя на РДФ, но только с испытательным сроком в три месяца. Если не справишься, будешь незамедлительно переведен на другой факультет. Ты меня понял?

– Я был бы только рад, если меня вообще демобилизовали, – не выдержав, высказал свое мнение Бобер, но, увидев хищно блеснувшие глаза полковника, прикусил язык и замолчал.

– Ты это зря сказал. Теперь я весь испытательный срок буду тобой заниматься лично, – совершенно нейтральным голосом проговорил седой офицер и, оглядев ухмыляющихся членов комиссии, отдал команду рядовому: – Пусть зайдет твой куратор капитан Бравков. Свободен, сопляк.

Покрываясь холодным потом в предчувствии больших неприятностей, Бобер вылетел из кабинета и, остановившись возле своего куратора, скороговоркой произнес:

– Господин капитан, вас хочет видеть совсем седой полковник.

– Неужели сам Константин Георгиевич Гудза, по прозвищу Дикий Вепрь?! – ошеломленно переспросил Бравков, рассматривая взмыленного подчиненного.

– Не знаю, но он там единственный полковник, другие ниже его по званию.

– Ладно, сейчас разберемся, – подобравшись, ответил капитан и решительно вошел в кабинет.

Не выходил он долго, но, когда осторожно вышел, от его лица можно было смело поджигать спички. Оглядев Бобра с головы до ног, от чего у молодого человека сердце ухнуло ниже пяток, произнес:

– Сержант Снегирь, твоя очередь.

На этот раз дело ограничилось пятью минутами, которые показались вечностью для Бобра, стоящего рядом с напряженным капитаном, но вот дверь открылась и из нее вышел радостно улыбающийся сержант.

– Я вижу, у тебя все в порядке, – озвучил общее мнение Бравков, оставаясь все таким же раскрасневшимся.

– У меня все отлично. Председатель комиссии обещался запросить мое личное дело из части, так что я принят по всем статьям и теперь являюсь полноценным курсантом Академии ВКС России. Мало того, буду заместителем командира учебного взвода.

– Поздравляю.

– Спасибо, господин капитан! – искренне радуясь, поблагодарил Снегирь и, повертев головой по сторонам, предложил: – Пойдем к квартирмейстеру, он должен нас распределить по кубрикам. Как я знаю, его кабинет где-то на третьем этаже.

Поднявшись на следующий этаж, компания нашла нужную дверь и ввалилась в кабинет, где и застала беззастенчиво дрыхнувшего старшего лейтенанта, от которого ощутимо попахивало спиртным. Изумленно переглянувшись друг с другом, парни принялись расталкивать уставшего офицера, но это оказалось далеко не самым легким делом. В конце концов, не выдержав этого прискорбного зрелища, капитан набрал в легкие воздух и во всю глотку заорал:

– Боевая тревога!!!

Подскочив словно ошпаренный, старший лейтенант на автопилоте заметался по кабинету, опрокидывая на пол какие-то папки с документами, пока не поскользнулся на паркете и не грохнулся на него всем своим телом. Только после этого он соизволил открыть глаза и, посмотрев на изумленных до предела визитеров, неожиданно трезвым голосом поинтересовался:

– Чего надо, убогие?

Капитан Бравков, не ожидавший такой наглости, захлопнул рот, чтобы нецензурно не выругаться, но, в последний момент передумав, подошел к распластанному офицеру и, схватив за лацканы двубортного кителя, поднял того на ноги и зашипел:

– Ах ты, собака бешеная, да я из тебя сейчас отбивную сделаю! Ты какого рожна посмел набульбениться до поросячьего визга, находясь на службе?!

Квартирмейстер от испуга срыгнул накопившимися газами и, неуклюже размахивая руками, попытался освободиться из стального захвата, но это ему не удалось.

– Браво, господин капитан! – совершенно неожиданно за их спинами раздался насмешливый голос седого полковника из приемной комиссии, при этом он бесшумно аплодировал в ладоши. – Сколько раз я мечтал отметелить это ничтожество, по недоразумению божьему являющееся любимым племянником заместителя начальника генерального штаба ВКС!

Бравков, ничуть не изменившись в лице, отпустил своего пленника, но того совершенно не держали ноги, и он обратно свалился на пол, где вновь провалился в алкогольную нирвану.

– Ладно, не трогайте его, с ним завтра разберусь, – высказался полковник и, взяв ключи от кубриков, раздал их курсантам.

Оглядев странную компанию, Дикий Вепрь хмыкнул и хотел было уйти, но, еще раз оглядев бойцов, гаркнул:

– Через два часа я вас жду в учебном боксе номер семь, и смотрите мне – не опаздывайте, иначе пожалеете…