Текст книги "Как убивают Россию"

Таких примеров – можно приводить десятками…

К концу 1990-х годов из России только в США уехало более 100 тысяч ученых и специалистов; прямиком из Арзамаса-16 – в Силиконовую долину. Американское правительство всячески поощряло такую утечку мозгов; еще в 1992-м году здесь был даже принят специальный закон, предоставляющий особый статус для ученых из СНГ – в частности, упрощенный порядок получения ими гражданства.

То есть – картина получалась довольно странная, чисто в духе толстовского непротивленчества; ударили по левой щеке – подставь правую. Российские власти в одностороннем порядке сворачивали работу своих спецслужб, выпускали на волю осужденных шпионов и вообще из кожи вон лезли, демонстрируя чудеса миролюбия. В ответ же – наши оппоненты лишь радостно хлопали в ладоши и тут же принимались пользоваться плодами такой наивности: вербовать под шумок агентуру, выуживать секреты и технологии, создавать на сопредельных территориях новые резидентуры.

(Это все равно как если бы один из дуэлянтов поднял бы вверх пистолет, а второй, наплевав на законы дуэльного кодекса, быстренько пустил этому пацифисту пулю в лоб; подобным образом, кажется, отставной майор Мартынов застрелил некогда поручика Лермонтова.)

Наряду с военной и научно-технической разведкой активно собирали спецслужбы и информацию политическую; Западу нужно было доподлинно знать, о чем думает и куда стремится Кремль.

Рискну предположить, что требовалось это еще и для точного ориентирования своей высокопоставленной агентуры; тех самых агентов влияния, в существование которых российские демократы упорно не верят.

В разгар очередной публичной полемики на эту тему к себе в свидетели они привлекли даже… экс-директора ЦРУ времен «холодной войны» Уильяма Колби.

«Агенты влияния, вы говорите? – деланно поражался Колби. – Конечно, у нас были некоторые программы, с помощью которых мы пытались сделать политику Москвы более умеренной (каково, а! – Авт.). Но такой категории, как агенты влияния, я что-то не припомню».

Занятно было бы, если б припомнил, да еще и фамилии назвал: кого и как ЦРУ завербовало!

(«Придет время, и вы ахнете, если это будет рассекречено, какую агентуру имели ЦРУ и госдепартамент у вас наверху», – признались однажды в пылу откровенности отставные американские разведчики своему недавнему противнику – бывшему начальнику нелегальной разведки КГБ Юрию Дроздову.)

Ставший в 1992 году президентом США Билл Клинтон оказался намного более откровенным. Выступая в октябре 1995-го на совещании в Объединенном комитете начальников штабов, Клинтон без обиняков заявил:

«Когда в начале 1991 года работники ЦРУ передали на Восток для осуществления наших планов 50 миллионов долларов, а затем еще такие же суммы, многие из политиков, военные также не верили в успех дела. Теперь же, по прошествии четырех лет, видно: планы наши начали реализовываться».

Хочется верить, что рано или поздно мы узнаем – куда, а точнее, кому пошли эти деньги. И не только они одни.

По некоторым данным (их, в частности, обнародовало МИД Латвии) в период 1985–1992 годов Запад (прежде всего США) инвестировал в «процесс демократизации СССР»… 90 миллиардов долларов. Средства шли, как правило, не напрямую, а через различные посреднические структуры, такие как Общественный комитет российских реформ, американская ассоциация «Национальный вклад в демократию», Институт Крибла и прочая, прочая. Дело дошло до того, что Фонд Конгресса США финансировал даже деятельность легендарной МДГ – межрегиональной депутатской группы, одним из сопредседателей которой был будущий президент Ельцин.

Вся история мирового шпионажа прямо свидетельствует, что главная задача любой спецслужбы – проникновение в высшие эшелоны чужого государства. Никакие симпатии и антипатии – роли тут не играют; уж насколько извечно были близки Израиль и Штаты, но и даже промеж ними то и дело вспыхивали шпионские скандалы; скажем, в конце 1980-х ФБР разоблачило аналитика разведуправления ВМС США Джонатана Полларда, работавшего на «Моссад». И никакая внешнеполитическая ось Вашингтон – Тель-Авив тут не помогла: Поллард был приговорен к пожизненному заключению.

Известна масса примеров, когда «кроты» иностранной разведки обнаруживались в самых высоких кабинетах. Скажем, считается, что помощник американского президента Гарри Гопкинс был привлечен к сотрудничеству Лубянкой во время Второй мировой войны. Или – знаменитая кембриджская пятерка: каждый из завербованных советской разведкой во время учебы в Кембридже молодых английских аристократов занял со временем довольно серьезные должности. (Дэвид Маклин – возглавил американский отдел МИДа, Ким Филби – стал резидентом английской разведки и руководил миссией связи между МИ-6 и ЦРУ, Гай Берджесс – дослужился до помощника министра иностранных дел, а Антони Блант – аж до советника самого короля.)

На КГБ работали руководитель советского отдела западногерманской разведки БНД Хайнц Фельфе, британский министр авиации Джон Стоунхауз. В свою очередь, наши «младшие братья» из МГБ ГДР сумели завербовать личного помощника канцлера ФРГ Брандта Гюнтера Гийома, а предпринятая ими масштабная спецоперация под кодовым названием «охота на секретарш» втянула в агентурную сеть множество одиноких сотрудниц различных западногерманских ведомств. Красавцы-нелегалы без труда влюбляли их в себя, а затем вынуждали шпионить в интересах Востока.

Аналогичными, хоть и не столь масштабными успехами могут похвастаться и западные спецслужбы. Каждый, кто вырос в эпоху застоя, отлично знает историю агента ЦРУ Дубова-Трианона, героя киносериала «ТАСС уполномочен заявить» и одноименного романа Юлиана Семенова.

Дело это – совершенно реальное; под псевдонимом «Дубов» в фильме и книге был выведен сотрудник МИДа Александр Огородник, завербованный ЦРУ во время командировки в Колумбию и покончивший с собой при аресте. Работая над романом, Семенов пользовался подлинными материалами оперативной разработки КГБ.

Лишь одну деталь автор вынужден был опустить: незадолго до разоблачения Огородник сделал предложение дочери секретаря ЦК КПСС, бывшего помощника Генерального секретаря Константина Русакова. Предстоящей женитьбе американцы предавали огромнейшее значение. В каждой шифровке они рекомендовали Трианону делать все возможное, лишь бы внедриться поскорее в кремлевскую семью. Только самоубийство будущего зятя спасло товарища Русакова от неминуемой политической гибели…

Аналогии напрашиваются сами собой. Ведь одно дело – проникнуть в прежний советский Кремль и совсем другое – в Кремль начала 1990-х.

С гибелью дракона, как назвал Советский Союз директор ЦРУ Джеймс Вулси (не преминув добавить, что боролись они с ним 45 лет «и в конце концов убили его»), все существовавшие прежде барьеры и преграды рухнули в один миг. Жесткий контрразведывательный режим – испарился. Прозрачные границы, приток иностранцев, свободное хождение валюты, масштабная коррупция, развал спецслужб – в таких условиях вербовать агентуру в России стало легче легкого. Западным разведчикам следовало быть полными дураками, чтобы не воспользоваться такими блестящими перспективами; уж в чем, в чем, а в дурости – ни ЦРУ, ни МИ-6, ни БНД упрекнуть язык не поворачивается. (Опять же – средств, как помним мы со слов Клинтона, отпускалось на это с избытком.)

Причем, что показательно, в первые годы демократии даже попавшие под подозрения чиновники легко уходили от ответственности; разоблачать шпионов считалось как-то неудобно; неровен час – за кордоном обидятся.

(По этой же причине, несмотря на то что российское воздушное и водное пространство стало подвергаться постоянным вторжениям самолетов-разведчиков и шпионских подлодок, власти предпочитали закрывать на творящуюся вакханалию глаза. Даже после того как в конце 1991 года американская подлодка столкнулась в водах Кольского залива с лодкой российской, МИД и Минобороны напропалую кинулись уверять, что этот-де досадный инцидент на нашу дружбу никак не повлияет; о том, чтобы направить в Штаты ноту протеста – никто даже и не заикнулся. Хотя, когда еще совсем недавно советская подлодка обнаружилась у берегов Скандинавского полуострова, вопль о красной угрозе поднялся по всему миру.)

Первый (и последний) председатель КГБ РСФСР Виктор Иваненко рассказал мне однажды умопомрачительную историю, как в 1991 году контрразведка завела несколько разработок по шпионажу. Одна из них касалась сотрудника МИДа, который подозревался в сотрудничестве с ЦРУ.

«Этот дипломат, – вспоминает Иваненко, – имел несанкционированные контакты с американскими разведчиками, прежде всего за рубежом. Когда сомнения в его измене окончательно отпали, я пошел к министру – тогда им был Козырев, – показал материалы. “Огромное спасибо, – ответил Козырев. – Я обязательно приму меры…”И принял: через полмесяца повысил в должности. В тот момент обвинения в связях с Западом были не обвинением, а скорее комплиментом».

Имени этого предателя Иваненко мне не назвал. Впрочем, рискну предположить – вероятнее всего, речь шла о Владиславе Потапове, работавшем зав. секретариатом самого Козырева, а в 1995–1998 годах уехавшем в Вашингтон помощником российского посла. В январе 2001-го Потапов, ставший к тому времени уже начальником отдела двусторонних отношений с США департамента Северной Америки МИДа, тайно сбежит из Москвы, вместе с женой – между прочим, сотрудницей ФАПСИ – и 12-летним сыном. Через Будапешт Потаповы транзитом доберутся до США, где и осядут навечно.

Если версия моя верна, получается, что ровно 10 лет в самом сердце МИДа работал американский «крот», имевший доступ ко всем нашим внешнеполитическим секретам, а министр – не только об этом знал, но еще и прикрывал предателя от нападок спецслужб.

К слову говоря, начало нового тысячелетия вообще ознаменовалось беспрецедентным всплеском предательств высокопоставленных секретоносителей. Потапов исчез 17 января. Ровно тремя месяцами раньше, 18 октября, политического убежища в Штатах попросил первый секретарь постпредства России в ООН Сергей Третьяков – он же полковник СВР и зам. резидента в Нью-Йорке по политической разведке. Еще через два месяца, 25 декабря, к американцам перебежал офицер безопасности нашего посольства в Оттаве Евгений Торопов, ранее возглавлявший американскую линию внешней контрразведки СВР.

А сразу после этого, 18 февраля, ФБР арестовало одного из самых ценных агентов российской разведки Роберта Ханссена, сотрудника ФБР. Очевидно, сдал его кто-то из перебежчиков…

Несмотря на все высокопарные признания в любви и дружбе, западные разведки – и ЦРУ в первую голову – ни на минуту не прекращали тайную войну против России. Общее количество агентов, разоблаченных ФСБ за период 1990-х годов, перевалило за сотню. Примерно два десятка сотрудников СВР – ГРУ, подобно Торопову с Третьяковым, попросили за кордоном политического убежища, разумеется, выложив взамен – все известные им секреты.

Не менее масштабный размах приняла и полулегальная эмиграция, когда уволившиеся офицеры спецслужб обманным путем уезжали потом за границу – преимущественно в США, – где вступали в связь с местной контрразведкой. Результатом их откровенности стали массовые аресты российской агентуры. Для наглядности добавлю, что среди подобных «эмигрантов» оказались и люди более чем осведомленные – такие, например, как зам. начальника нелегальной разведки СВР (управление «С») или зам. начальника внешней контрразведки СВР (управление «К»).

Такая же ситуация творилась и с дипломатами. Только за первые три года «демократии» в США добровольно остались 15 мидовцев, срок командировки которых подошел к концу. Среди жертв их предательства – «крот» КГБ в ФБР Эрл Питтс, которого выдал американцам бывший советник российского постпредства при ООН Роллан Джейкия. (За этот «подвиг» Джейкия получил политическое убежище и паспорт гражданина США.)

«Мы сами создали наиблагодатнейшие условия для работы западных спецслужб, – констатирует генерал Ладыгин, руководивший в эпоху 1990-х российской военной разведкой, – о каковых может мечтать любая разведывательная система, любая разведывательная структура. Причем такие были созданы условия, что иногда даже сами западные спецслужбы терялись».

А генерал Иваненко говорит в свою очередь:

«Шла масса информации о том, что спецслужбы Запада активизировали свою вербовочную работу, прямо скажем, в российском руководстве и около него, в структурах, которые близки или участвуют в принятии важных решений».

Однажды Служба безопасности президента решила провести анализ, что за иностранцы регулярно посещают Старую площадь и Кремль.

«И оказалось, – свидетельствует бывший начальник отдела "К" СБП (это подразделение занималось контрразведывательным обеспечением ельцинской администрации)Николай Кузьмин, – что 30 % из них были установленными разведчиками или подозревались в принадлежности к спецслужбам зарубежных стран».

Кузьмин, кстати, утверждает, что в его отделе были и конкретные материалы на многих сотрудников администрации, заподозренных в сотрудничестве с иностранными разведками.

О том же самом вспоминает и его коллега Валерий Стрелецкий, возглавлявший в СБП отдел «П», занимался который аналогичной деятельностью внутри аппарата правительства.

«Белый дом практически был открыт для проникновения иностранных спецслужб. Буквально в первые же дни после создания нашего отдела к нам стали поступать материалы, свидетельствующие об активной работе разведок внутри правительства, а уже через 2–3 месяца пошли и первые разработки по линии “ШП” (шпионаж. – Авт.). В правительстве было в порядке вещей, когда секретоносители тайно выезжали за рубеж, имея по несколько паспортов».

В конце 1995 года при попытке вылететь в Прагу в аэропорту «Пулково» был задержан Николай Аксененко – будущий министр путей сообщения и первый вице-премьер правительства. При себе он имел поддельный загранпаспорт, оформленный в обход ФСБ.

Куда он летел, зачем? Этот вопрос так и остался без ответа. Впрочем, свободное передвижение наших чиновников по земному шару – было еще цветочками. Куда страшнее, что внутри власти оказалось большое число людей с иностранным гражданством; а если у человека два паспорта – значит, и родины у него тоже две; какой из них он служит искренно – одному только богу известно.

Зам. секретаря Совета безопасности Борис Березовский имел израильский и доминиканский паспорта. Вице-премьер и министр госимущества Максим Бойко – вид на жительство в США и родного папу – преподавателя одной из разведшкол ЦРУ. Такая же «грин-карта» была получена и министром атомной энергии Евгением Адамовым.

«Если копнуть тех, кто находился тогда у власти, – считает полковник Стрелецкий, – то окажется, что греческое гражданство имеется у каждого пятого. А израильское – у каждого десятого. Опять же американские “грин-карты”. В те времена это было совершенно обыденным, нормальным даже явлением».

Не менее детективная история была связана и с первым помощником президента Виктором Илюшиным.

Начиная с 1993 года Илюшина стали часто видеть вместе с молодой эффектной шатенкой. Они регулярно играли в теннис, ходили по ресторанам. Время от времени девушка посещала его кремлевский кабинет; причем накануне заграничных ельцинских визитов интенсивность таких встреч резко возрастала.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что зовут шатенку Викторией, фамилия – Соколова. В прошлом она была членом юношеской сборной СССР по теннису, а ныне числится аккредитованным в Москве корреспондентом итальянской газеты «Реппублика», имеет российское и итальянское гражданства.

Подозрения спецслужб укрепились, когда они увидели, что Соколова постоянно «проверяется», нет ли за ней хвоста. Периодически она пользовалась проверочными маршрутами, явно подобранными профессионалами.

А тем временем первый помощник президента приглашал Соколову в Кремль все чаще и чаще. Выставленная наружка показала, что перед каждым заходом в Кремль теннисистка встречается на Васильевском спуске с неким гражданином; со стороны это очень напоминало инструктаж. То же самое происходило и после ее возвращения; причем время от времени Соколова выносила из Кремля какие-то документы, которые сей гражданин с интересом просматривал прямо на месте.

Тогда спецслужбы решили познакомиться с этим таинственным незнакомцем покороче. Оказался он гражданином Италии. Всякий раз, расставшись с Соколовой, итальянец отправлялся в одну из частных квартир в центре Москвы. Адрес этот был хорошо известен на Лубянке; здесь жил установленный разведчик ЦРУ.

Не вина контрразведчиков, что им не удалось разобраться в этой истории до конца; и Илюшин, и подобные ему бонзы были для спецслужб персонами нон-грата.

Но сам факт того, что подозрительная иностранка, связанная с ЦРУ, запросто заходит в кабинет к первому помощнику президента – уже говорит о многом. Да и как иначе могло быть в стране, где руководители спецслужб даже о собственной отставке узнавали из уст иностранных разведчиков.

Николай Ковалев, возглавлявший ФСБ в 1996–1998 годах, так описывает свое собственное прощание с Лубянкой:

«Мне позвонил зарубежный коллега, работающий в одной из иностранных спецслужб, и сказал, что подписан указ о моем снятии. Я выразил недоумение, позволил себе не согласиться, мягко говоря. Тем не менее он оказался прав».

…Лишь с приходом Владимира Путина – ситуация изменилась диаметрально. Правда, как только спецслужбы стали опять набирать силу, разом поднялся вселенский вой: 1937 год! угроза тоталитаризма! Причем, что характерно – в этом слаженном хоре отлично спелись и западные оппоненты, и наши доморощенные либералы. (Что, в общем, неудивительно.)

Уже зимой 2000-го, накануне путинских выборов, директор ЦРУ Тенет, выступая перед сенатом, прямо назвал Россию одним из главных очагов угроз Западу. И сразу по всему миру прокатилась волна шпионской истерии; наших дипломатов высылали откуда только можно – из Швеции, Японии, Финляндии, Болгарии, самих же Штатов.

Своей режиссуры ЦРУ и не думало здесь даже скрывать; скажем, когда весной 2001-го болгарская контрразведка задержала двоих граждан, обвиненных в сотрудничестве с Москвой, только после визита заместителя местного резидента ЦРУ в национальную службу безопасности три российских дипломата были объявлены персонами нон грата.

«Я аплодирую премьер-министру Болгарии, – незамедлительно откликнулся на этот шаг директор ФБР Луис Фри. – Очень важно препятствовать разведдеятельности зарубежных агентов в наших демократических странах».

(Хотя лишь накануне аналогичный скандал произошел в «демократической» же Польше, где был разоблачен американский агент, полковник военной разведки. Но поскольку предатель – тоже был «демократическим», выпустили его в США без суда и следствия, а факт этот от общественности утаили.)

«Самые агрессивные разведки, шпионящие против США, – заявил не так давно директор национальной американской разведки Майкл Макконнелл, выступая перед сенатской комиссией, – это китайцы и русские. По степени активности они приближаются к уровню “холодной войны”».

Эвона как! То есть пока ЦРУ или МИ-6 разгуливали по кремлевским кабинетам, как у себя дома, это было торжеством демократии. Но стоило лишь России дать адекватный отпор, как тут же бьют американцы тревогу: караул! КГБ возвращается!

А с другой стороны, что еще остается им? Разве что ностальгически вспоминать те безвозвратно ушедшие времена, когда открыты были перед ними все двери, а российские спецслужбы – повсеместно бичевались как оплот реакции и черных сил.

Никакие даже самые здравые уговоры не могли превозмочь извечной ненависти либералов к синим жандармским мундирам.

«Я неоднократно пытался объяснить, – свидетельствует первый председатель российского КГБ Виктор Иваненко, – что спецслужбы – это, если угодно, иммунная система страны. Человек не может жить без иммунитета. И государство – не может. Но в ответ на мои попытки втолковать российскому руководству, что всякая уважающая себя страна должна защищать собственные секреты, принимать самостоятельные решения, а не плясать под диктовку западных сценаристов, я упирался в стену непонимания».

При этом, пользуясь кремлевской доверчивостью, новые заграничные друзья даже не пытались сохранять хорошую мину при плохой игре; все без исключения пойманные на Западе бывшие агенты КГБ – даже те, что давно уже потеряли контакт с Москвой – наказывались жестоко, без какого-либо снисхождения и скидок на обстоятельства.

Рядовой американской армии Роберт Липка, прекративший работать на КГБ еще в начале 1970-х, был приговорен к 18 годам заключения. 27 лет тюрьмы получил сотрудник ФБР Эрл Эдвин Питтс, также давно прервавший связь с КГБ. Инструктор одной из школ ЦРУ Гарольд Николсон – осужден на 23 года. Бывшему агенту КГБ, английскому инженеру Майклу Смиту – впаяли 25 лет тюрьмы.

Американское правосудие не пощадило даже 75-летнего, тяжелобольного старика Джорджа Трофимоффа, шпионившего некогда на советскую разведку (он работал в разведгруппе Объединенного центра НАТО). Трофимофф был осужден к пожизненному заключению. Причем на суде – с показаниями против него выступал отставной генерал КГБ Олег Калугин, недавний любимец демократической общественности.

(Кадровый разведчик Калугин прославился в конце 1980-х, когда ринулся уличать свое родное ведомство во всех смертных грехах. За такую самоотверженность его приняли в «ДемРоссию», избрали народным депутатом и возвели в ранг чекиста-диссидента. Однако через пяток лет диссидент этот преспокойно уехал на Запад, где сдал ЦРУ с ФБР все известные ему секреты; странно еще, что так поздно. Именно по доносу Калугина в тюрьму был отправлен, например, упоминавшийся выше шифровальщик АНБ Роберт Липка.)

Для сравнения – максимально суровый приговор, вынесенный в современной России, составляет 18 лет. (Это к вопросу о кровавом оскале наследников Берия и Ежова.)Такой срок получил завербованный ЦРУ полковник Службы внешней разведки Александр Запорожский, самый, пожалуй, результативный «крот» со времен Олега Пеньковского.

Запорожский, если угодно, это абсолютный антипод легендарного агента КГБ Олдрича Эймса. Их судьбы кажутся точно снятыми под копирку.

Эймс был начальником советского отдела контрразведывательного департамента ЦРУ. Запорожский работал зам. начальника американского отдела управления внешней контрразведки СВР. Если через руки первого проходила информация обо всех практически агентах ЦРУ в КГБ, то второй – имел доступ к материалам прямо обратным, о «кротах» СВР внутри Лэнгли.

И Эймс, и Запорожский решились на измену исключительно по причинам меркантильным – им нужны были деньги. Оба вышли на контакт с чужой разведкой инициативно.

За годы сотрудничества Эймс передал КГБ сведения почти о двух десятках предателей – в том числе и о тех, кто будет потом великодушно помилован Ельциным и превратится в «узников совести». Какую именно информацию сдал американцам Запорожский – до сих пор держится в тайне, хотя уже тот факт, что работал с ним лично начальник контрразведывательного центра ЦРУ Стивен Каппес, говорит сам за себя.

У двух этих людей есть лишь одно существенное отличие – причины провала. Если Запорожский был раскрыт в результате кропотливо проведенной оперативной комбинации, то обстоятельства разоблачения Эймса – неясны и по сей день.

Сами американцы уверяют, правда, что он попал под подозрения в результате собственной нескромности: Эймс любил жить красиво. На гонорары КГБ он купил себе яхту, шикарный особняк, «Ягуар» последней модели. Вот и задались его коллеги риторическим вопросом: откуда, мол, у скромного начальника отдела такие деньжищи?

Честно скажу, эта версия не вызывает у меня большого доверия. Эймс сибаритствовал много лет подряд – вплоть до того, что катал даже на своей яхте коллег из ЦРУ – но это ни у кого не вызывало никаких вопросов. И вдруг в 1994 году ФБР точно отрешается ото сна и летит на его задержание.

Странно? Еще как. Потому, что ни одной улики против Эймса у контрразведчиков тогда не имелось; не начни он впоследствии давать показания, все дело вполне могло закончиться пшиком.

Для ареста Эймса требовались какие-то конкретные, весомые аргументы; одних лишь размытых, беспочвенных подозрений было явно недостаточно. ФБР должно было не предполагать, а доподлинно знать о его предательстве. И уверенность такую мог вселить в контрразведку лишь человек очень и очень осведомленный.

Иными словами, самого ценного агента КГБ американцам тоже сдал предатель; я в этом – почти уверен.

Последний председатель КГБ СССР (Бакатин – не в счет) Владимир Крючков, в чью бытность начальником внешней разведки и был завербован Эймс, отчасти соглашается с этой версией.

В одной из бесед Крючков говорил мне:

«Эймс в последние годы уже не давал конкретной информации, значит, был вне поля опасной для себя деятельности. И вдруг он разоблачен. Почему? Конечно, должны быть изучены все аспекты, версий много. И самую страшную из них, то есть предательство с нашей стороны, исключать ни в коем случае нельзя».

Немаловажная деталь: в августе 1991 года руководство КГБ решило прервать все отношения с Эймсом. Тот же Крючков признался мне, что в условиях начавшейся неразберихи они опасались провала самого драгоценного своего агента.

По сей день в спецслужбах поговаривают, что незадолго до ареста Эймс инициативно вышел на контакт с СВР и пообещал передать нам данные о новых агентах ЦРУ; только на этот раз – уже из числа сотрудников органов власти: правительства, президентской администрации, МИДа.

Возглавлявший в тот период внешнюю разведку Евгений Примаков недвусмысленно пишет в мемуарах, что «передаваемая им информация касалась американских агентов, завербованных во властных структурах или спецслужбах СССР, а затем России»; обратите внимание – «а затем России»!

И дальше: «Эймс незадолго до ареста выезжал для встречи с нашим связником в одну из латиномериканских стран».

Если это так, многое встает на свои места. Спешка, с которой американцы вынуждены были идти на задержание Эймса, даже не успев собрать необходимого объема улик (хотя во всех других случаях предпочитали подводить к объектам разработки своих провокаторов – на языке спецслужб это именуется «подстава»), объясняется лишь одним: у них не оставалось времени на раскачку. Во что бы то ни стало следовало спасти свою высокопоставленную российскую агентуру от провала.

Судя по всему, им это вполне удалось…