Текст книги "Большая книга скандинавских мифов. Более 150 преданий и легенд"

Как далее поведал Эгиру Браги, Тор, вернув себе Мьёлльнир, снова уехал на восток бить великанов.

И не зря он частенько спрашивал у стража Хеймдалля, не появлялись ли великаны у стен Асгарда, ибо он знал по своему опыту – и среди них находились желающие стать непрошеными гостями в чертогах богов. И они всегда находили достойный прием у асов, но вот только его нельзя было назвать теплым. И как-то раз приключилась такая история.

В один погожий денек Всеотец Один отправился на прогулку по небу верхом на Слейпнире. Когда он пролетал через Ётунхейм, то его с земли заметил великан по имени Хрунгнир.

Когда увидел Всеотца Хрунгнир, то восхищенно воскликнул:

– Ах, кто это скачет в золотом шлеме по водам и воздуху? Экий красавец! А уж конь-то – загляденье, на диво хорош!

Тут Один спустился на землю и сказал, что готов прозакладывать свою голову, что не сыщется коня в Ётунхейме, чтобы мог с ним сравниться. Но Хрунгнир, увидев, что перед ним ас, тут же переменился к нему и грубо ответил:

– Да, хорош твой конь, но у моего коня ноги куда длиннее. Зовут его Золотая Грива.

– Вот еще! – надменно ответил Один. – Ни за что твоей кляче не догнать моего Слейпнира! – и с этими словами Всеотец пришпорил своего чудо-скакуна и улетел.

Тогда Хрунгнир рассердился, вскочил на своего коня и погнался за Одином, решив отплатить ему за кичливые речи.

Один мчался так быстро, что совсем скрылся из глаз. И обуял тут Хрунгнира такой великанский гнев, что он и сам не заметил, как пересек пределы своей земли и неожиданно очутился внутри ограды Асгарда. Что делать? Один исчез, будто сквозь землю провалился. Немного поостыв и оглядевшись, решил Хрунгнир зайти в гости к асам.

Когда он появился в дверях Валгаллы, то асы гостеприимно предложили ему выпить с ними пива. Хрунгнир вошел в палату, расселся на скамье и заносчиво велел, чтобы ему подавали угощенье. Ему принесли пива в кубке для гостей, но он оттолкнул его, пренебрежительно заявив, что он слишком мал для его глотки. Тогда принесли ему огромную чашу, из которой обычно пил Тор, и Хрунгнир осушил ее единым духом и тут же грубо потребовал, чтобы ее наполнили снова.

Захмелев, он стал хвастаться своей исполинской силой, при этом не скупясь на громкие речи, похваляясь поднять на плечи всю Валгаллу и унести в Ётунхейм, потопить Асгард и поубивать всех богов, кроме Фрейи и Сив, которых он заберет себе в наложницы. Но боги только посмеивались в ответ.

А Фрейя тем временем подливала ему в чашу и, ухмыляясь, тоже слушала великанское хвастовство. Тогда Хрунгнир возомнил, что нравится Фрейе, и начал бахвалиться перед ней, заявив, что ему ничего не стоит выпить у асов все их пиво. И на этот раз он постарался подтвердить свои слова делом – снова залпом осушил чашу Тора и потребовал еще.

И вот когда речь зашла о пиве, которого их сейчас обещали лишить, асы поняли, что это – самая весомая из всех угроз, и, рассердившись на нахала, тут же вызвали Тора. Тотчас явился в палату Тор, высоко занеся свой молот, и был он в великом гневе. И сын Одина грозно спросил:

– Это чья задумка, чтобы пили здесь коварные великаны? Кто дозволил Хрунгниру войти в Валгаллу? С какой это стати Фрейя ему подливает, словно на пиру у богов? И почему он пьет из моей чаши и всё из нее выпил?

Тогда, злобно глядя на Тора, Хрунгнир ответил:

– Чего это ты разорался? Вообще-то сам Один пригласил меня попить пивка в Асгард, и я пришел с его позволенья.

А Тор ответил:

– Про Одина не знаю, его тут нет, но тебе, Хрунгнир, придется пожалеть о своей наглости, прежде чем ты покинешь Асгард!

Тут Хрунгнир сказал:

– Для Аса-Тора невелика честь убивать безоружного гостя. Ты можешь гораздо лучше испытать свое мужество, если отважишься биться со мной – на рубеже между Асгардом и Ётунхеймом, у Каменных Дворов. Да, глупо было с моей стороны оставить дома щит и точило. Будь я при оружии, мы бы прямо сейчас померялись с тобой силами. Ну что – принимаешь вызов? Или тебе слабо? Ну а если ты так хочешь убить меня безоружным, то имей в виду – тогда ты просто подлец!

Тор, услышав подобную речь, не стал уклоняться от единоборства, тем более что прежде никто не вызывал его на поединок. Опустив молот, он согласился и отпустил наглого незваного гостя-великана.

Хрунгнир немедленно пустился в обратный путь и скакал во весь опор до самого Ётунхейма. И разнеслась среди великанов слава о его поездке и о том, что они условились с Тором о поединке. Великаны поняли, что исход этого боя решит их дальнейшую участь. Они знали – не придется ждать им пощады от Тора, если погибнет Хрунгнир, ибо был он среди них сильнейшим.

Тогда великаны решили сделать Хрунгниру помощника для битвы и, недолго думая, слепили у Каменных Дворов глиняного человека, и был он девяти поприщ ростом и трех поприщ в обхвате. Только вот не нашли они сердца, чтобы было ему под стать, и тогда они взяли сердце огромной великанской кобылы и вставили ему в грудь. И было это кобылье сердце хоть и большим, но далеко не бестрепетным, когда явился Тор.

У самого же Хрунгнира было славное сердце – сделанное из твердого камня, с тремя острыми выступами. Теперь люди по его подобию вырезают на камнях и дереве рунический знак, называемый сердцем Хрунгнира. Голова Хрунгнира тоже была сделана из камня, каменным был и щит его – широкий и толстый. Он держал перед собою этот щит, когда стоял у Каменных Дворов и поджидал Тора. А вместо меча, как он и говорил, у него было огромное точило. После того как Один опрометчиво научил великанов пользоваться точилами, они стали их делать сами и делали такими громадными, что некоторые из них начали применять этот инструмент заместо оружия. И вот, собравшись на бой, вскинул он это свое точило на плечо, и вид у него был весьма грозный. А рядом с ним стоял глиняный исполин по имени Мёккуркальви и сильно трусил. Говорят, что, увидев Тора, бедолага обмочился.

Тор отправился на поединок, а с ним в качестве оруженосца – Тьяльви. Тьяльви побежал вперед, туда, где стоял Хрунгнир, и сказал ему:

– Ты поступаешь опрометчиво, великан, держа щит перед собою. Ведь Тор уже увидел тебя! Берегись – ибо теперь он идет под землей и нападет на тебя снизу.

Тут Хрунгнир сбросил щит себе под ноги и стал на него, держа точило перед собой обеими руками. И в тот же миг он увидел молнии и услышал сильные раскаты грома. И увидел он Тора во всем его божественном гневе: тот стремительно мчался и, занеся свой Мьёлльнир, издалека метнул его в Хрунгнира. Хрунгнир поднял обеими руками точило и бросил его навстречу молоту. Точило столкнулось в воздухе с Мьёлльниром и раскололось пополам. Один кусок упал на землю, именно из него-то и образовались все кремневые скалы. А другой кусок вонзился Тору в голову, так что он упал наземь. Молот же попал в голову Хрунгниру и полностью раскрошил ему череп. Бездыханное тело Хрунгнира свалилось на Тора, и тяжелая нога поверженного исполина оказалась у Тора на шее, придавив его к земле. А Тьяльви отважно напал на Мёккуркальви, и тот бесславно погиб – пугливое сердце кобылы подвело его, и он рассыпался в прах.

Покончив с глиняным истуканом, Тьяльви подошел к Тору, чтобы снять с него ногу Хрунгнира, да только не смог. Услышав, что Тор упал, пришли и все асы, чтобы снять с него ногу, но и у них ничего не вышло – так тяжела была ножища великана! Тут подошел Магни, недавно народившийся сын Тора и великанши Ярнсаксы, и было ему тогда всего три ночи отроду. Он легко спихнул с Тора ногу Хрунгнира и промолвил:

– Вот незадача, отец, что я пришел так поздно! Думаю, я бы загнал великана кулаком прямиком в Хель, если бы пораньше с ним повстречался!

Тор поднялся на ноги и ласково поздоровался с сыном, погладил его по головке, приговаривая, что, верно, вырастет тот могучим витязем.

– Вот подрастешь малость, – сказал он, – и я отдам тебе коня по кличке Золотая Грива, которым владел Хрунгнир.

Но тут вмешался возмущенный Один, из-за которого и вышел весь этот сыр-бор с Хрунгниром, и сказал, что этот конь – его добыча, а не Тора, и он поступает нехорошо, обещая такого доброго коня сыну великанши, а не своему любимому отцу… И как горько ни плакал обиженный внучек, дедушка был неумолим и увел Золотую Гриву в свою и без того переполненную волшебными жеребцами конюшню. Так-то – порой и сам Всеотец Один не может совладать с жадностью!

– А дальше что было? – со смехом спросил Эгир, выслушав эту забавную историю.

Браги отхлебнул пива, дабы промочить пересохшее от долгого рассказа горло, и продолжил:

– А дальше было вот что. Тор возвратился в Трудвангар, а точило Хрунгнира по-прежнему намертво сидело у него в голове, и это доставляло ему неудобство. Тогда он решил позвать известную знахарку и провидицу по имени Гроа, жену одного из своих воинов, Аурвандиля Смелого. Придя к Тору, она начала петь над ним свои заклинания – и пела их до тех пор, пока точило не стало шататься. Заметив это и понадеявшись, что теперь можно будет вытащить точило полностью, Тор решил порадовать Гроа и поблагодарить ее за искусное врачеванье – но только не деньгами или подарками.

Вместо них он поведал ей о том, как шел с севера и переправлялся через реки Эливагар, а на спине нес в корзине ее мужа Аурвандиля, который тоже был с ним в его походе в Ётунхейм. И в подтверждение правдивости своих слов Тор рассказал, что Аурвандиль по неосторожности высунул из корзины босой палец ноги и тут же его отморозил в ледяной воде. И тогда Тор помог ему в беде – он отломал ему этот палец и забросил на небо, сделав из него звезду, которая теперь так и называется – Палец Аурвандиля. Тор сказал, что Аурвандиль пошел на поправку и уж скоро будет дома. Услышав это, Гроа так обрадовалась, что позабыла все свои заклинания, и точило перестало шататься и выходить. Так оно и сидит с тех пор в голове у Тора. Вот почему нельзя бросать или ронять точило на пол: тогда шевелится точило Хрунгнира в голове у Тора, и бог грома изволит гневаться…

Беседа Браги и Эгира продолжалась, и бог поэзии рассказал своему гостю новые истории о похождениях Тора:

– Немало интересного можно поведать и о том, как Тор ездил к великану Гейррёду и победил его. И надо сказать, что тогда при нем не было ни молота Мьёлльнира, ни Мегингъёрда. А всему виною – пройдоха Локи, который был тогда с ним…

Ибо вот что приключилось однажды с Локи, после того как он вернулся из путешествия с Тором в страну Утгарда-Локи.

Возвратившись из этого нелегкого путешествия, Локи хорошо отдохнул, и ему стало скучно. Тогда он решил развлечься. И вот забавы ради стащил Локи у Фригг ее соколиное оперенье и решил полетать по миру. Облетая Ётунхейм, он из любопытства залетел во двор к богатому великану Гейррёду и, увидев там высокие палаты, опустился и заглянул в окошко. А Гейррёд, завидев из своей горницы красивую птицу, велел поймать ее и принести к нему. Слуга, которого он послал, полез по стене, и это стоило ему больших усилий, так как он был не великан, а человек, а стена, как и полагается в обиталище исполина, была очень высока.

Локи пришлось по душе, что тот так бьется, чтобы добраться до него, и он решил подразнить подневольного человека и не улетать, пока тот не закончит весь свой нелегкий путь. Когда же человек был рядом, он расправил крылья, хотел оттолкнуться – и тут оказалось, что его ноги прилипли к просмоленной и нагревшейся под лучами солнца крыше! Радостный слуга тут же схватил Локи и принес его к Гейррёду.

Великан стал с любопытством рассматривать свою добычу в золотом оперенье и вдруг заметил, что глаза птицы светятся умом и хитростью. Гейррёд заподозрил, что перед ним не сокол, и велел говорить:

– Ну-ка отвечай мне – кто ты? Ты человек? Или дух? Говори немедленно и не отпирайся!

Но Локи молчал, отводя глаза, клекотал и бил крыльями, подражая соколу, однако Гейррёд не поверил в эти уловки. Разгневавшись, он запер Локи в сундук и три месяца морил его голодом. Когда же он вытащил его оттуда и приказал говорить, Локи, измученный голодом и жаждой, не выдержал и признался во всем. Приняв свой обычный облик, Локи поведал, кто он и откуда, и стал упрашивать великана, чтобы тот отпустил его. Локи предлагал и золото, и драгоценные камни, но упрямый Гейррёд, довольный, что ему в руки попалась такая знатная добыча, был глух к его мольбам. Тогда Локи, отчаявшись и не зная уже, как откупиться, дал Гейррёду клятву привести к нему Тора, причем без его молота и без Пояса Силы. Эта идея пришлась злобному великану по душе, и тот отпустил его…

* * *

Вернувшись из Ётунхейма, Локи стал всячески обхаживать Тора, крутиться вокруг него и угощать пивом.

– Чего тебе от меня надобно? – угрюмо спросил Аса-Тор, смекнув, что корыстный Локи неспроста увивается вокруг него.

– Пойдем со мной в Ётунхейм, – предложил ему Локи. – Великан Гейррёд сильно обидел меня, и я хочу его за это убить, но без тебя не справлюсь. Помнишь, я ведь был твоим верным спутником, когда мы ходили к Утгарда-Локи! Так помоги же мне отомстить! К тому же Гейррёд несметно богат, и когда мы расправимся с ним, то завладеем всем его добром!

– Ах ты, плут! – ухмыльнулся бог грома. – Ведь знаешь, что я не устою перед тем, чтобы расправиться с ётуном, а сам небось заришься на его имущество! Ну ладно, уговорил. Убить великанское отродье – святое для меня дело. Сегодня допьем твое пиво, а завтра спозаранку отправимся в путь…

На следующее утро чуть свет Тор и Локи отправились в Страну Ётунов. А дело-то, как мы помним, было как раз после путешествия к Утгарду-Локи, и козлы Тора еще оставались у отца Тьяльви на излечении и отдыхе, и потому предстояло двум асам идти в Ётунхейм пешком.

И вот, собираясь в дорогу, Тор стал надевать Мегингъёрд и поднял было на плечо Мьёлльнир, однако Локи стал отговаривать его от этого.

– Ни к чему тебе обременять себя такой тяжестью! – сказал хитрец. – Путь-то нам предстоит пеший, да и неблизкий, а ты так силен, что и без волшебства справишься с великанским отродьем! Пойдем налегке и силы сбережем.

Подумав немного, Тор согласился:

– Наверное, ты прав. Я и вправду силен, а Мьёлльнир что-то сегодня после твоего чересчур хмельного пива кажется тяжеловатым. Ладно, обойдусь без молота, но Мегингъёрд я все-таки надену.

На том и порешили. Локи смотрел, как Тор оборачивает своим могучие чресла Поясом Силы и думал: «Ничего! По дороге соображу, как и от Мегингъёрда избавить этого недотепу…»

* * *

И вот отправились они в путь-дорогу. Шли они долго, а до обиталища Гейррёда было еще далеко. Тогда Тор решил остановиться на ночлег у знакомой ему великанши по имени Грид, которая была матерью Видара Молчаливого. И надобно сказать, что это она в свое время подарила Тору его Пояс Силы.

Грид встретила асов радушно, за ужином поведала Тору всю правду о Гейррёде и посетовала на то, что он не прихватил с собой Мьёлльнир:

– Напрасно ты его не взял! Гейррёд – великан очень хитроумный, и справиться тебе с ним будет нелегко. Придется тебе помочь.

И тогда в придачу к Мегингъёрду она одолжила ему свои железные рукавицы и посох, что зовется Посохом Грид.

На следующее утро два путника попрощались с гостеприимной Грид и двинулись дальше к усадьбе Гейррёда. Тор, уверенный в своей победе, шел, весело насвистывая, а Локи угрюмо плелся следом, мучительно размышляя над тем, как исполнить свою клятву перед Гейррёдом и лишить бога грома его волшебного оружия…

Наконец Тор и Локи подошли к широкой и стремительной реке Вимур, за которой и находилось имение Гейррёда. Тор смело вошел в нее, опоясавшись Поясом Силы и вонзая посох Грид в дно реки, чтобы не уплыть, будучи ухваченным быстрым течением. Локи пошел за ним и что есть мочи ухватился за Мегингъёрд, надетый на Тора. И когда Тор дошел до середины реки, вода внезапно поднялась так высоко, что стала перекатываться через его плечи. Тогда Тор сказал так:

 
Вимур, спади,
вброд я иду
в Страну Великанов.
Если растешь,
то знай, что растет
до неба мощь аса.
 

И тут Тор увидел, что выше по течению, в расщелине, из которой вытекала река, стоит Гьяльп – исполинская дочь Гейррёда – и упирается своими великанскими ногами в оба берега, да так, что они просели под ней, что в итоге и вызвало подъем воды. Тут Тор поднял со дна огромный валун и, метнув его в нее со словами:

– Ну, будет теперь в устье запруда! – угодил ей прямо в голову. Великанша упала без сознания, перегородив своей исполинской тушей течение реки, и вода тут же начала спадать. Вскоре Тор доплыл до берега и, ухватившись за росшее там деревце рябины, выбрался из потока. Отсюда и пошла у людей поговорка: «Рябина – спасение Тора».

Но на выходе из реки оказалось, что на Торе нет больше Пояса Силы. Пока Тор боролся с течением и поражал великанскую дочь, Локи, пользуясь удобным моментом, сорвал Мегингъёрд с бога грома и потихоньку утопил в реке…

Искать Пояс Силы не было времени, и Тор махнул на это рукой, решив, что найдет его на обратном пути. Вскоре они добрались до замка Гейррёда и стали держать совет, как им быть дальше. Тор хотел напасть немедленно и вступить в бой, но Локи снова отговорил его.

– Теперь без Мегингъёрда вступать в прямой бой будет опасно, – советовал он. – Время к вечеру, прикинемся нищими странниками и попросимся на ночлег, а выбрав удачный момент, нападем!

И Тор снова послушался совета коварного Локи.

* * *

И вот постучались они в ворота к Гейррёду и, прикинувшись каликами перехожими, стали проситься на ночлег. Слуги доложили о том хозяину, и Гейррёд разрешил странникам переночевать в козьем хлеву. Тор сразу пошел туда, а Локи, сказав, что, ему, мол, по нужде надо отлучиться, побежал тем временем к Гейррёду и доложился:

– Видишь, я исполнил свою клятву, привел к тебе Аса-Тора, и притом без Мьёлльнира и без Мегингъёрда. Но учти – при нем волшебный посох и рукавицы, которые по дороге ему дала Грид, будь она неладна, и он по-прежнему опасен.

– Ах ты, обманщик! – гневно зарычал Гейррёд. – Ты обещал мне, что он будет полностью безоружным!

– О Посохе и рукавицах у нас уговора не было, – возразил Локи. – Я свое дело сделал, теперь дело за тобой. Убей Тора, но лучше всего хитростью, а не в открытом бою!

Гейррёд, поразмыслив, согласился, и они сговорились, как убьют бога грома.

Вернувшись в хлев, где Тор уже расположился на отдых, Локи предложил ему поужинать припасами, взятыми в дорогу, и указал на скамью, стоящую в углу, – мол, сядем да и потрапезничаем тут. Тор сразу же сел, а Локи помедлил – и недаром!

Когда Тор сел на скамью и уже стал развязывать дорожный мешок с провизией, то неожиданно почувствовал, что скамья поднимается под ним к самой крыше. Тогда он уперся Посохом Грид в стропила и покрепче прижался к скамье. Раздался громкий хруст, а затем и громкий крик боли: ведь под скамьей прятались дочери Гейррёда – Гьяльп и Грейп, которые хотели раздавить его об потолок, подняв скамью, а он вместо этого переломил спины им обеим.

Итак, первая попытка Гейррёда убить Тора не удалась, а вместо этого он потерял обеих своих дочерей. Гейррёд был в ярости, но сдержался, памятуя о совете Локи. Он прикинулся гостеприимным хозяином и, сделав вид, что не узнал Тора, на следующее же утро пригласил гостей к себе в палату – позабавиться разными играми.

Когда Тор вошел в палату, то увидел, что в середине нее был разведен большой костер, а в нем лежали бруски раскаленного добела железа.

– Ну что, дорогой гостюшка, поиграем с огоньком? – ласково улыбаясь, предложил хозяин. Тор не стал отказываться:

– Чего б не поиграть?

Когда он встал напротив Гейррёда, тот выхватил щипцами из огня раскаленный брусок железа и со всего маху швырнул в Тора. Но Тор поймал брусок железными рукавицами и высоко поднял его вверх.

– Ну что ж, такая игра мне по вкусу, дорогой хозяин! Я поймал, теперь лови ты! – грозно прорычал он.

Гейррёд, пытаясь защититься от ответного броска, отскочил за железный столб. Но Тор бросил раскаленное железо с такой силой, что оно прошило насквозь и столб, и самого Гейррёда, и стену и, наконец, ушло в землю.

Так был убит коварный и жестокий великан Гейррёд. Тор и Локи вернулись в Асгард и по дороге отыскали в реке Мегингъёрд. Тор так и не заподозрил никакого подвоха со стороны Локи, и на этот раз ему все сошло с рук.

Эгир долго пировал с асами и, как мы уже знаем, был принят ими щедро и радушно – и даже завел среди них друзей. Вернувшись к себе, Эгир решил отблагодарить их и замыслил в свою очередь угостить их, пригласив к себе в гости. И он устроил роскошный пир, пригласив на него всех асов вместе с их женами.

Гостей собралось так много, что пиво у Эгира стало быстро иссякать, хотя еды еще оставалось с избытком. Видя, что пиво подходит к концу, Эгир пожаловался на это Тюру и сказал, что боится прогневать асов, если вдруг в разгар пира им станет нечего пить.

Тюр шепнул на ухо Тору:

– Пиво-то кончается, надобно было Эгиру наварить его побольше, чтобы продолжить пир.

– Ну, для этого надобен и котел гораздо больше того, что у него есть. Вот уж попадет впросак Эгир, коли не угодит асам, – ухмыльнулся Тор.

– Как раз у моего дяди, великана Хюмира, с которым ты, если помнишь, ездил ловить Ёрмунганда, есть такой, – вспомнил Тюр. – Он глубиной с целую милю. Но ты же хорошо знаешь повадки Хюмира. Он ни за что его не отдаст Эгиру, тем более тот не удосужился пригласить его на пир. Разве только мы сами не съездим к нему за котлом, да и нам-то будет нелегко упросить его.

– Хорошо, давай съездим под шумок, пока все пируют! – ответил бог грома. – Передай Эгиру, чтобы он не беспокоился ни о чем и продолжал пир – к утру следующего дня котел уже будет здесь.

Не сказав никому, кроме самого Эгира, ни слова, оба бога потихоньку ушли из его дворца и, сев в колесницу Тора, уже через час были на северо-востоке от одного из потоков Эливагар, где находилось обиталище Хюмира. Самого великана в это время не было дома, ибо он, как обычно, ловил рыбу, и асов встретила его мать, которая одновременно приходилась бабкой Тюру.

– Зря ты снова приехал к нам, Top, – сказала она, увидев бога грома. – Мой сын до сих пор не может забыть, как вы ходили с ним в море ловить камбалу, а вместо этого ты вдруг стал ловить Ёрмунганда, да еще и наградил его затрещиной.

– Он получит от меня и вторую такую же награду, если не будет разговаривать с нами вежливо! – сердито ответил Top. – Не приходись он богам родней, я бы иначе расплатился с ним за то, что он помог Ёрмунганду уйти от моего молота.

– Успокойся, Тор, – возразил Тюр. – Мы здесь в гостях, давай же не будем ссориться с хозяевами. Мы, бабушка, приехали просить у Хюмира его котел, – обратился он к великанше, – Надобно наварить достаточно пива для пиршества, которое сейчас происходит у Эгира, и он нам как раз подходит.

– Вряд ли он отдаст его вам, – покачав головой, промолвила та. – Ему не по душе придется, что Эгир созвал всех веселиться и пировать, а про него забыл. Но ничего, я постараюсь его уговорить, а вы, когда он войдет, не показывайтесь сразу ему на глаза.

К вечеру снаружи раздались тяжелые шаги, и в пещеру вошел Хюмир. От лютого холода, царившего у потоков Эливагар, заиндевели и покрылись инеем его усы и борода, а надобно сказать, что на лице его рос самый настоящий лес – и оттого-то он казался таким страшным. Не заметив Тора и Тюра, которые спрятались за одной из каменных колонн, подпиравших потолок пещеры, великан сел на скамью и приказал матери, чтобы она подавала ему ужин.

– У нас сегодня гости, сынок, – сказала она. – К нам приехал сын моей дочери, твой храбрый племянник Тюр, а с ним пожаловал могучий победитель Хрунгнира. Они стесняются тебя и потому стоят за колонной.

– Как, Тор опять здесь? – заревел хримтурс и так свирепо посмотрел в ту сторону, где стояли асы, что скрывавшая их колонна, не выдержав его лютого взгляда, разлетелась на куски. – Чего уж там, выходи, будь гостем, не в твоих правилах стесняться! С чем пожаловал? Уж не хочешь ли ты снова поехать ловить Ёрмунганда?

Разгневался тогда Тор, и возросла в нем сила аса. Он уперся ногами в дно лодки…

– Нет, Хюмир, – ответил бог грома, смело подходя к великану. – Мы приехали просить у тебя котел для пиршества у Эгира.

В глазах хримтурса вспыхнуло пламя, мгновенно растопившее лед в лесу, покрывавшем его щеки, его чудовищные кулаки сжались, но он вспомнил о полученной им когда-то от Тора затрещине и, мрачно усмехнувшись, промолвил:

– Пируете, стало быть, веселитесь, а про меня вспомнили, только когда котел мой понадобился? Хороши родственнички, нечего сказать. Ну да ладно… Я отдам вам котел ради моей матери, уж больно она за вас просит… Однако вы получите его не раньше, чем выполните мои условия, и вот первое из них – съешьте-ка за один присест больше, чем съем я.

– Ну, первое условие мне нравится, – сказал Top. – Я как раз проголодался. Что там у тебя на ужин?

Хюмир хлопнул в ладоши, и его мать сейчас же принесла на чудовищно длинном вертеле трех быков, зажаренных целиком.

– Угощайся, Top, – предложил великан и с этими словами схватил одну из бычьих туш и тут же целиком отправил в свою огромную пасть.

Он был уверен, что грозный ас за ним не угонится, и не спеша стал жевать свое жаркое; однако изрядно проголодавшийся бог грома не стал его дожидаться и, пока хримтурс ел одного быка, мигом съел остальных двух, ничего не оставив Тюру.

– Маловато твое угощение. Даже твоему племяннику не хватило. Надобно и его бы накормить, Хюмир, а то как-то неловко вышло, – посетовал Аса-тор. – Нет ли у тебя еще мяса?

– Ты и так уже съел все, что мать приготовила мне на ужин, – ответил хримтурс, с трудом сдерживая клокотавшую в нем злобу. – И я не наелся, и Тюр голодный сидит по твоей милости. Собирайся – придется нам опять идти на рыбалку, чтобы накормить всех.

– Пошли, – весело согласился Тор. – Мы ведь как-то уже рыбачили с тобой!

– Да, но на этот раз это будет точно рыбалка! – свирепо прорычал Хюмир.

– Можешь не переживать за это, – заверил его Тор. – Ёрмунганда на этот раз ловить не будем.

* * *

Выйдя в море, Хюмир закинул свои снасти, и на этот раз Тор не стал мешать ему. А изрядно проголодавшийся и не наевшийся одним быком Хюмир не стал мелочиться и размениваться на треску или камбалу и очень скоро выловил сразу двух огромных китов. Поймав китов, он сразу же направил свой исполинский челн обратно к берегу.

– Ну, вот тебе и второе условие, – сказал Хюмир, довольный уловом. – Оно совсем легонькое: просто выполни за меня ту работу, которую я обычно делаю, возвращаясь с рыбалки, да и то лишь наполовину: снеси улов к дому, а я покамест вытащу челночок на берег.

– Не беспокойся, я и один со всем управлюсь, – заверил его Тор и выполнил свое обещание. Правой рукой он взвалил обоих китов себе на плечо, а левой тут же, играючи, выдернул великанский челн на берег, даже не удосужившись вычерпать из него воду. После этого он легко донес великанскую добычу до дома и даже не запыхался при этом.

После того как была нажарена целая гора китового мяса, ужин продолжился, и на этот раз еды хватило на всех с лихвой. Почувствовав себя сытым, Хюмир немного подобрел, но, когда Тюр и Тор вернулись к разговору о котле, снова начал упрямиться.

– Два моих условия ты выполнил, Тор, а теперь попробуй-ка разбить мой кубок, – предложил Хюмир и протянул ему свой тонкий кубок из горного хрусталя.

– Ну, это-то нетрудно сделать, – ухмыльнулся бог грома и изо всех сил ударил кубок об каменную стену пещеры. Удар был так силен, что от стены во все стороны полетели отколовшиеся от нее куски гранита, но сам кубок не разбился, а по-прежнему целый и невредимый упал к ногам Тора.

Великан довольно улыбнулся.

– Я разрешаю тебе бросить его еще два раза, – сказал он. – Но, если он и тогда останется цел, вы вернетесь к Эгиру без котла.

Тор, не отвечая, выбрал скалу покрепче и с размаху снова метнул в нее кубок. И снова скала рассыпалась, словно она была из глины, а чудесный хрусталь не пострадал.

– Этот кубок сделали Хюмиру дверги, – шепнула бабушка Тюра на ухо удивленному богу грома. – Брось его в голову моего сына: нет ничего в мире крепче его лба.

Тор сделал так, как она ему посоветовала, и, едва коснувшись головы хримтурса, волшебное изделие темных альвов разлетелось вдребезги.

– Это не по-честному! Ты не сам догадался бросить его в меня, не иначе как мать моя тебя надоумила, – рассердился Хюмир. – Но что сделано, то сделано.

Вам, ребята, осталось выполнить последнее условие: унесите котел отсюда сами, на своих плечах. Но сначала дождитесь меня. Я отлучусь по нужде, а потом провожу вас, как полагается гостеприимному хозяину.

И хримтурс быстро вышел из пещеры.

– Он пошел звать на подмогу наших соседей, многоглавых ётунов, – сказала асам старуха великанша. – Берите скорей котел и немедленно отправляйтесь в дорогу.

Тюр схватился было за край котла, но не смог сдвинуть его с места.

– Нам не унести его, Тор, – промолвил он. – Он слишком тяжел.

– Ступай вперед, – отвечал ему могучий аc, – а я выполню последнее условие Хюмира.

С этими словами он, слегка поднатужившись, взвалил на плечи котел великана и, выбежав с ним из пещеры, погрузил его на свою колесницу.

– Едем скорей, – воскликнул он, – не то будет поздно!

Хюмира нигде не было видно, но едва боги отъехали на сотню шагов от его пещеры, как справа и слева из-за утесов показались целые толпы многоголовых ётунов, вооруженных камнями и дубинами.

Тангниостр и Тангриснир не могли бежать быстро: котел Хюмира был слишком тяжел даже для них, и хримтурсы стали их нагонять. Тогда Тор, поднявшись во весь рост, метнул в ближайшего из них свой молот, и ётун, расколовшись на несколько частей, упал на снег. Второй раз сверкнул в воздухе Мьёлльнир – и второй исполин лег рядом с первым.

Еще никогда не приходилось богу грома сражаться одновременно с таким количеством врагов, и никогда еще великаны не бились так свирепо. Камни, которые они бросали, дождем падали вокруг колесницы, а некоторые из них с глухим звоном ударялись о котел, за которым стояли асы. Но и рука Тора была неутомима, и при каждом ее взмахе хримтурсы недосчитывались еще одного бойца в своих рядах.

Сколько их погибло в этой битве, никто не знает, но говорят, что поля у потоков Эливагар сплошь покрылись огромными ледяными глыбами. Эти разбитые на куски тела мертвых великанов лежат там и поныне, и каждый из вас, кто рискнет забраться подальше на север, может увидеть их своими глазами.

Так Тор и Тюр добыли подходящий котел для пиршества у Эгира, и с тех пор асы каждую зиму стали приезжать к нему пить пиво, и это вошло у них в традицию.