Текст книги "Спецгруппа «Нечисть». Экспансия"

– Интересно, – пробормотал Ильдар, – каких сказок им про нас наплели, что на выходе мы имеем такой шикарный эффект?!

– Лейтенант, ты живой? – осторожно, чтобы тот не рухнул в обморок, спросил я у офицера.

– Да, то есть так точно, господин майор!

– Зяма, ты их чем по голове бил? – видя моё замешательство от обращения «господин», спросил у Борьки Марсель.

– Честное благородное – только рукой, – поклялся Борька.

– А ты, Мамелюк?

– Я их вообще не трогал, – моментально ответил Димон. – Что я, псих – старшему по званию морду бить? Тем более офицеру! Тем более – чужому!!

– Зяма?

– Саша, клянусь крайней плотью – мордобоем занимался исключительно я! Димка даже встать не успел. Идея с марафоном его, тут темнить не буду, а по хлебалу – только я.

– Сашко, Зяма правду говорит, – подтвердил Микола, вплотную рассматривая повреждения «антихристов». – У всех повреждения справа, значит, бил левша. А левша из этих двоих только Зяма.

– Ладно. Следствие закончили. Теперь суд. Лейтенант, ты с нами?

– Что? – не понял тот.

– Ты можешь адекватно реагировать на мои слова?

– Так точно, господин майор!

– Твою мать, летёха, господа все в Париже. Обращайся по уставу.

– Так точно, товарищ майор.

– Слава Богу. Давай знакомиться. Кто такие? Чего тут нужно?

– Командир комендантского патруля северного округа Форарльбергской комендатуры, младший лейтенант Скирта, – отрекомендовался он.

Немного пораженный четкостью произношения словосочетания «Форарльбергская комендатура», я продолжил опрос:

– Чего тут забыли?

– По данному маршруту мы проходим два раза в сутки. Вчера днем никакого лагеря на этом месте не наблюдалось. Сегодня, обнаружив временные строения в виде палаток…

– Хорошо излагает, – порадовался Олег.

– …и заметив двух лиц мужского пола без форменных знаков отличия, строго следуя инструкции, мы подошли с целью установления личности указанных субъектов.

– Установили? – усмехнулся я.

– Никак нет, – грустно вздохнул Скирта.

Я отобрал у Ильдара остатки сигары, затянулся и продолжил:

– Тебя, младлей, по имени-отчеству как?

– Сергей Сергеевич, товарищ майор.

– В общем, Сергей Сергеевич, я тебе сейчас расскажу о возможных вариантах развития твоей дальнейшей судьбы, а ты сам выберешь понравившийся.

– Нострадамус ты наш, – вякнул Петюня.

– Для начала преамбула: о твоём халатном отношении к служебным обязанностям, выраженным в счете ворон на вчерашнем инструктаже, я умолчу. Чего ты на меня свои глазки пучишь? О прибытии в расположение десантников нашей группы вам не сказать не могли. На это косвенно указывает тот факт, что за прошедшую ночь комендантские патрули проходили мимо нас девять раз. И ни один дурак не стал приставать к нам с глупыми вопросами. Следовательно, на инструктаже ты или спал, или ворон считал, или писал письмо любимой девушке. Которая тебя, один хрен, не дождётся.

Скирта густо покраснел и робко спросил:

– Почему?

– Потому что ты, Сержа, мудак! – ответил за меня Вартанчик. – Ты бы и на фестивале мудаков занял бы второе место. Знаешь почему? Потому что ты – мудак!!!

– Продолжим. Обнаружив неизвестный тебе лагерь, ты ринулся выяснять, чей он. Это хорошо. Плохо другое – не выяснив, кто именно перед тобой щеголяет в исподнем, ты перешел к угрозам. Но и это не так страшно. Страшно то, что местный эксгибиционист майор Зеймович не только в одну харю настучал вам всем, приведя в бессознательное состояние, но и отобрал оружие. Как ты, надеюсь, понимаешь, потеря оружия на поле боя – а нахождение в патруле, да ещё и комендантском, это твоё поле боя – чревато военно-полевым судом и расстрелом. Это в худшем случае. В лучшем – разжалуют в рядовые и в штрафбат. Только не говори мне, что штрафных батальонов у нас нет.

Доблестный младлей стоял бледный, низко опустив голову. Руки его мелко дрожали. Рядовые, из числа патруля, стояли с открытыми ртами.

– Штрафбат касается только тебя. Твоих пацанят из патруля шлепнут сразу, без суда и следствия, возле комендатуры. Это – первый из возможных вариантов.

– А какой второй вариант, товарищ майор? – дрожащим голосом спросил один из рядовых.

Все дружно повернулись в сторону смельчака.

– А второй, мой смелый солдатик, сводится к обоюдному молчанию высоких договаривающихся сторон. Для тугодумов поясню: вы собираете свое оружие и валите отсюда, к нехорошей маме. При этом и мы, и вы делаем вид, что никогда друг друга не видели, что майору Зеймовичу вы не хамили, он не бил вас по мордасам, не отбирал оружие, и вы не бегали марафон. В противном случае мы вяжем вас по рукам и ногам, несём к вашему начальству и сдаем с заявлением о нападении пьяных военнослужащих из числа патруля на майора Зеймовича и старшего сержанта Гуреева.

– Но мы же не пьяны, – прошептал младший лейтенант.

– Не переживай, младлей, будешь, – пообещал я. – Ну так как, господа военнослужащие, будем решать?

– По второму варианту, – ещё тише прошептал офицерик.

– Вот и славненько. Зяма, отдай товарищам их причиндалы, и пусть топают с миром.

Зяма, предварительно разрядив и автоматы, и пистолет, вернул патрулю их оружие и пообещал:

– В госпиталь лучше не попадайте. Сгною всех. Патрульные схватили оружие и, не зарядив его, ломанулись в сторону штаба.

– Санек, как ты думаешь, сдадут они нас? – поинтересовался Марся, глядя вслед улепетывающему патрулю.

– К гадалке не ходи.

– И чего делать будем?

– Радоваться жизни и бить морду Зяме.

– А комендатура? – не отставал Марсель.

– Петюня, – позвал я радиста, – ты с какого момента писал нашу беседу?

– Как Зяма былину «затянул», так диктофон и включил. Такой шедевр необходимо сохранить для потомков!

– Вот! Хоть один истинный ценитель еврейского устного творчества нашелся!!! – порадовался Зяма.

– Слышь, ты, «Боян еврейский», ещё одна такая «былина», и я тебе сам морду начищу.

– В какой стране я живу?! – запричитал Зяма. – Таланта всяк норовит обидеть, а выпить никто не предложит…

Я смотрел на Борьку и прекрасно понимал: пугать его бесполезно. Пройдут сутки – и наш «русский еврей» опять вляпается в разборки, и я опять пойду его отмазывать. Этот процесс бесконечен. Как закат и рассвет, как смена времен года, как…

– Димон, собака, а ты как допустил подобное поведение со стороны майора Зеймовича? – вспомнил я про затихшего Мамелюка.

– Ты чего, командир, охренел?! – ответил тот. – Как я целому майору глотку заткну?!

– Ух, ты! – притворно удивился Ильдар. – Значит, как в госпитале спирт жрать и медсестер отбивать, так «мы все равные среди первых», мы все «бармалеевские», мы все «разведчики». А как бздюлей огребать, так «я человек маленький»?!

– Так, татарин, – заступился за напарника Олег. – Ты чего не в своё подразделение с разборками лезешь? Вон у тебя целый майорский еврей или еврейский майор беспредел чинит! Вот его и воспитывай!!!

– Опа! – принял вызов Ильдар. – Я вижу, рядовой состав начинает «опухать». «Гидра анархии» поднимает голову?!

– Брейк, – скомандовал я. – Закончили дурачиться. Микола, будь добр, узнай насчет жратвы. Зяма, Ильдар, осмотр всех бойцов. Мамелюк, Олег, проверяете оружие. Петюня, Вартанчик, где связь? Остальные чешем репу – из чего сделать летний душ. Ломанулись!

– Хохол, ты куда попёрся? – остановил Миколу Ильдар. – Ты – первый на медосмотр.

– Так я на кухню.

– Обождет твоя кухня. Болячки свои покажи, а потом вали хоть куда.

Микола, чертыхаясь, начал снимать футболку.

Через пару часов, плотно позавтракавшие и помывшиеся – за кладбищем обнаружился небольшой пруд, – сели мы думать: с чего начать? Пошёл мозговой штурм.

– Саша, – взял слово Мамелюк, – нам бы на стрельбище сходить. Я из „весла“ уже три дня не стрелял. Квалификацию не потерять бы.

– И штангу бы где-то раздобыть. Или гири, – попросил Вартанчик.

– Пилюлькины, а вам чего для счастья не хватает? – спросил я у медиков.

– Машины, – ответил Ильдар. – До местного госпиталя километров пять. Нам бы там показаться. У Зямы в этом госпитале кореш служит. Он нас и к делу пристроит, и полезностями всякими поделится, – закончил Ильдар, намекая на спирт.

– Насчет «поделится» – это ты загнул, – поспешил огорчить его Зяма. – Там такой куркуль – снега зимой не выпросишь.

– Как звать «куркуля»?

– Заместитель главного врача Бронштейн.

– Лейба Давидович? – намекнул я на Троцкого.

– Нет, – усмехнулся Зяма, – Владимир Петрович.

– Тогда порешим так: я, Марся, Микола, Термит и Петюня сейчас выдвигаемся в штаб.

– А я з-з-з-з-з…

– Знакомиться с коллегами, – пояснил я Термиту. – Петюня будет пытать радистов, Микола выбивать у тыловиков машину, а мы с Марсей будем близко знакомиться с местными офицерами и рекрутировать жертв для группы прикрытия. Остальные: отсыпаются и следят, чтобы Зяма опять кому-нибудь в морду не за светил.

Двадцать минут потратили мы на сборы и выдвинулись к «заданным объектам». К этому моменту вокруг нас уже кипела армейская жизнь. Там и тут орали офицеры и сержанты, где-то рычала техника, нечасто мимо проезжали машины.

– Санек, – Марся щурился от утреннего солнца, – ты заметил, что первое любопытство, которое возникает у местных, сменяется неким ступором, если не страхом, когда они понимают – кто мы?

– Есть такое дело.

– Может, они нашего Миколу пугаются? – предположил Петюня.

– На себя посмотри, «квазимода», – вяло огрызнулся тот. – Сашко, зря вы с Марсей «парадку» надели. Это она так всех пугает. Местные же видят, что топают два мабутейских майора, надо поглядеть – кто такие? А у каждого из майоров на рукаве «Урал» написано. Тут и морпехи бы напугались.

– Сомневаюсь, – не согласился Марся. – Морпехи и без «парадки» знали – кто мы. И чего-то ни одна зараза не пугалась. Пёрли как носороги.

– Микола, в чём-то я с тобой согласен. Но есть пара нюансов. Во-первых, при знакомстве со штабными нам не придется объяснять, кто мы и откуда. По нам и так всё сразу видно. А во-вторых, что самое главное: ну не мог я друга своего лишить такой замечательной возможности – покрасоваться в новой форме. С майорскими погонами! С шевроном «Урал» на правом рукаве!!

– Чего?! – покраснев, затянул Марся под общий хохот.

– Шучу-шучу, – поспешил я его успокоить. – «Парадка» и погоны тут ни при чем. Я же понимаю, что всё дело в шевроне!!!

Помолчав, Марся заржал вместе со всеми. Подшучивая друг над другом, добрались до штаба.

– Микола, ждите тут, – попросил я. – Только помни про слова Зимина.

– Насчет самоутверждения местных?

– Именно.

Продвигаясь к кабинету подполковника Карачева, мы ощущали себя музейными экспонатами: все, кто нас видел, останавливались и очень внимательно рассматривали. Судя по реакции девяноста процентов зрителей, наш вид сильно не соответствовал той информации, что была сообщена местным. Разочаровали мы «аборигенов», но «аборигены» не разочаровали нас. Не первый раз мы сталкивались с подобной реакцией. Не первый раз нам придется доказывать факт того, что всё услышанное о нас – это не более чем детская страшилка. Реальность же – просто ужасна.

Увидев нас, подполковник Карачев вздрогнул. Мы недоуменно переглянулись. Испугался он, что ли? В любом случае – это хорошо! Нужно этим пользоваться!

– Здрав будь, воевода! – поприветствовал я Карачева. – Как служба? Не проказничают ли подчиненные, не одолевает ли враг постылый?

– Не мучает ли геморрой? Или прострелы в пояснице? – моментально поддержал меня Марся.

Пока он соображал, кому первому ответить, мы уже уселись за стол перед ним.

– Доброе утро, – наконец сообщил он. – Чем обязан?

– Видишь ли… э-э-э-э-э, – запнулся я, сообразив, что не знаю Карачева по имени. – Тебя, мил-человек, как звать-величать?

– Валерий Всеволодович. Но можно Валерий.

– Я – Александр, он – Марсель.

– Слушаю вас.

– Вопрос номер «раз»: нам полагается две легковые машины. Где бы их забрать? Вопрос номер «два»: связи у нас нет. Своего радиста мы привели. Куда его направить? Из той же серии будет вопрос о сапёре. Четвертый: как попасть на стрельбище? Наши снайпера закисли. Надо бы им удаль молодецкую потешить. И пятый: нам нужны люди. Человек сорок.

– Для чего? – удивился Валера.

– Баню будем строить, – вкрадчиво сообщил Марся.

– Какую баню? – опешил Карачев.

– Обычную. Русскую. С парилкой, бассейном и комнатой отдыха. А ещё сортир. На десять посадочных мест.

Карачев таращился на нас как на умалишенных. Шутка юмора не прошла.

– Валера, расслабься, – посоветовал Марся. – Шучу я. Люди нам нужны для тренировки группы прикрытия.

– Зимин сказал, что «в верхах» этот вопрос утрясен.

Валера судорожно вздохнул, отхлебнул чаю из кружки и, оправдываясь, затараторил:

– Машины я вам выпишу. Десять минут. Пойдете, в гараже получите. Радиста и сапёра проводит мой помощник. Насчет стрельбища – это тоже к нему. А вот людей дать не могу. Это не в моей власти.

– А в чьей? – поинтересовался Марсель.

– Это к майору Донских.

– Где его можно найти?

– Дальше по коридору. Последняя дверь налево.

– Хорошо, – кивнул я. – Давай так: ты сейчас бумаги на машины оформляй, а мы пока к вашему работорговцу сходим. Потом к тебе заскочим за бумажками и за помощником. Добро? Вот и славно.

Выйдя в коридор, Марся резюмировал:

– Блин, малахольный какой-то. Не дай бог с ним на задание идти.

– Не накаркай, – поёжился я. И ведь, как показало ближайшее будущее – накаркал-таки Марся, и очень сильно.

Из-за указанной Валерой двери раздавался хохот в раскладе на две луженые глотки. Я толкнул дверь, но она оказалась закрытой. Тогда Марся со всей дури саданул по ней кулаком. Дверное полотно задрожало, смех прекратился.

– Это кто там такой борзый? – озвучил свой вопрос хозяин кабинета.

– Это кто там такой тупой? – спросил я в ответ.

– Сова, открывай! – поддержал меня Марся. – Медведь пришел!

Судя по всему, товарищ Донских являлся самым грозным из офицеров здешней десантуры. И теперь этот товарищ пребывал в легком замешательстве от наглого тона гостей. Дверь осторожно приоткрылась.

– А, спецназеры пожаловали. Чего нужно?

– Открывай, мамаша, двери. Дочка пьяная пришла, – ответил я Донских и толкнул дверь. Она не поддалась. Донских упорно не желал пускать нас внутрь.

– Майор, если не хочешь нас впускать, то выходи в коридор. Через дверь мне с тобой разговаривать ни разу не охота, – попросил я хозяина.

Хозяин молчал. Хозяин с удивлением рассматривал «иконостасы» у нас на мундирах.

– Майор! – гаркнул Марся.

– А? – «проснулся» он.

– Ты впускать нас собираешься?

Донских помялся, но сделал шаг назад и полностью открыл дверь. Как и ожидалось, в кабинете был майор Чагадаев. Мы вошли вслед за хозяином.

– Господа десантники, наше почтение, – поздоровался я с майорами.

– И вам не хворать, – кисло ответил Чагадаев и так же, как и Донских, «зацепился» глазами за награды. Не обращая внимания на реакцию второго офицера, мы прошли к столу и спокойно разместились. Слово взял Марся:

– Мы к вам, профессор, и вот по какому делу, – порадовал он окружающих своими познаниями в творчестве Булгакова.

– Чего?! – одновременно спросили десантники.

– Марся, не дави интеллектом. Короче, мужики, ваш малахольный подполковник сказал, что в этом кабинете размещается самый богатый работорговец в вашем подразделении.

Десантура молчала. Мы ждали.

– Малахольный – это Карачев? – наконец спросил Донских.

Мы закивали в знак согласия. И опять тишина минуты на три.

– А про торговлю рабами я так и не понял. А ты, Руслан?

– Нет. Странные они, да? – поддержал Чагадаев друга.

– Короче, спецура, мозги мне не трахаем. А прямо говорим – чего приперлись?

– Тебя, майор, по имени как? – поинтересовался я у Донских.

– Для тебя, спецназер, я – майор Донских. А он, – Донских ткнул пальцем в сторону Чагадаева, – майор Чагадаев.

Я удивленно посмотрел на майора Донских. Глянул на Марсю, который с трудом прятал улыбку, и ответил:

– Тогда для вас, господа десантники, отныне, присно и во веки веков, я – Бармалей, а он, – я ткнул локтем Марсю, – Секач.

– Аминь, – подытожил Марсель. Вид у десантников стал несколько пришибленный.

– Так ты и есть Бармалей? – сдавленно спросил Чагадаев.

– Верно, майор Чагадаев. А теперь у меня к майору Донских вопрос интимного плана: мне нужны его бойцы. Рыл сорок. Будем из них «комитет по встрече и проводам» делать. Посему нижайше прошу выделить мне искомых солдатиков.

Донских, судя по всему, хотел ответить мне грубо и матом. Но известие о том, что перед ним сидят два офицера, которые, среди прочего, объявлены в международный розыск как военные преступники, не позволило воспользоваться свободой слова, гарантированной ему Конституцией. Он проглотил рвущийся мат и сдержанно ответил:

– Нет у меня свободных людей.

– Майор Донских, – самым елейным голосом начал я, – я не прошу дать лучших. Отдай кого не жалко. Ещё лучше – тех, кто ничего не умеет.

– В десанте таких нет! – с обидой, резко бросил Донских. – У нас служат лучшие!!!

– Тогда отдай худших из лучших. Наверняка в последнем пополнении есть такие. Мне много не нужно. Я не жадный. И офицера, самого завалящегося.

– Можно Гареева им спихнуть, – моментально сообразил Чагадаев.

– Помолчи, – рыкнул Донских.

– Вот! – поддержал я почин Чагадаева. – Первая жертва найдена. Давайте поморщим мозг и солдатиков найдем.

Судя по лицу Донских, он много, очень много чего хотел мне сказать. Но сдерживался, и это его бесило.

– Хрен с вами, – сдался он. – Найдете лейтенанта Гареева и отберёте вместе с ним сорок бойцов из последнего пополнения. Я распоряжусь.

– Спасибо, добрый человек, – поблагодарил его Марся. – Родина этого не забудет. Но и не вспомнит.

Донских молчал.

– Санек, – спросил Марся, когда мы вышли в коридор. – Надо бы узнать на всякий случай, чего же наплело местным их руководство про нас. Такой реакции я даже у пехоты не видел!

– Разберемся. Пошли к Карачеву.

У Карачева мы получили два распоряжения на машины и, забрав его замульку, вышли на улицу. Мои архаровцы сидели в тени. Тихо, мирно, как пай-мальчики. Жестом подозвал их к себе. Пока те, не спеша, двигались, поспешил познакомиться с заместителем Карачева. Замулька являл собой высоченного и худющего лейтенанта. Конопатое лицо, курносый нос, на котором держались очки с толстенными линзами, и умные глаза, в которых ещё светилось детское любопытство. Любопытство, не ведающее страха. Замульке было, максимум, года двадцать два.

– Лейтенант, тебя как звать?

– Исаев Николай, товарищ майор, – представился он.

– Очень хорошо. Давай, Исаев Николай, рассказывай: где у вас гараж, саперы, связь и стрельбище. И самое главное: где обитает первостатейный кусок дряни по фамилии Гареев.

– А откуда вы про Гареева знаете? – удивился он.

– Интуиция, помноженная на опыт, – сообщил я. Исаев ещё что-то хотел спросить, но подошли бойцы.

– Ну чего, командиры, будет нам счастье или самим придется всё выбивать? – грустно спросил Микола.

– Будет-будет, – обрадовал его Марся. – Сейчас лейтенант нам его и обеспечит.

– И бойцов дадут?! – не поверил Микола.

– А как же!

Хохол задумался, а потом с улыбкой поинтересовался:

– «Отходы»?

– Даже лучше!!!

– Инвалиды детства?

– Один инвалид: лейтенант Гареев.

– Такого ещё не было! – рассмеялся Микола.

– Считай, что это шанс повысить свои навыки воспитателя, – сообщил ему я. – Лейтенант, куда нам двигаться?

– К машине, – показал он рукой, с восхищением рассматривая Миколу.

Погрузившись в новенький «уазик», мы двинули обретать «счастье». Для начала высадили Петюню, потом Миколу. Последним был Термит. К месту обитания товарища Гареева мы ехали долго. Такое ощущение, что кругами. Наконец прибыли. Вышли. Осмотрелись.

– Ну Донских, ну сука!!! – было первой фразой Марси, когда он оглядел отданный нам на растерзание контингент.

– Это ты ещё летёху не видел, – хмыкнул я.

Мы прибыли в карантин. Тут отсиживались новобранцы. Но – было одно «но». Всем присутствующим буквально вчера исполнилось восемнадцать лет. Всем! Абсолютно!!!

Исаев сбегал к дежурному офицеру, передал приказ Донских и вернулся к нам.

– Скажи-ка нам, друг ты наш, а товарищ Гареев, которого нам продал Донских, чей-то сынулька или от природы дурак и тормоз?

Исаев посмотрел на меня, улыбнулся и вкрадчиво сообщил:

– Он, товарищ майор, от природы дурак, от тормоза рожденный.

– А кто у нас тормоз? – уловив намек, спросил Марся.

– А тормоз у нас, – летёха перешел на шепот, – генерал-майор Тухватуллин, заместитель командующего по тылу.

– А чего фамилии разные? Шифруются?! – поинтересовался я.

– Гареев его племянник, – открыл нам глаза лейтенант на суровую правду жизни. – Там всё семейство – дауны первостатейные.

– Берём? – спросил я у Марси.

– Естественно! – подтвердил тот и разразился зловещим смехом.

Исаев чуть испуганно посмотрел на него и, судя по всему, решился задать вопрос, который мучил его всю дорогу:

– Товарищ майор, а разрешите вопрос личного плана?

– Жги, лейтенант, – милостиво дозволил я.

– А правда, что всю вашу группу в психушках набирали?!

Я кое-как сдержался, чтобы не расхохотаться. Марсель отвернулся и беззвучно ржал.

– Ну, как тебе сказать, мой юный лейтенант, – я сделал паузу и свел глаза к переносице. Потом согнал со своего плеча несуществующего крокодильчика, бормоча «Ушел, ушел, ушел», громко икнул и ответил:

– Отчасти. Меня и майора Сунгатова из зоны особо строгого режима для тех, кому пожизненно дают, выдернули. А остальных действительно из дурки.

Марся начал ржать в полный голос. Исаев переводил взгляд с меня на хохочущего Марсю и обратно. Наконец до него дошло, что я издеваюсь над ним, и он, совсем по-мальчишески, захихикал.

– Тебе кто таких страшилок наболтал? – поинтересовался успокоившийся Марсель.

– Офицеры в штабе говорили.

– А чего ещё говорили?

– Что всю группу после крайней операции закрыли в дурдом. Но какой-то Барон вас выкупил за бешеные деньги.

– Так, чего ещё? – продолжал допытываться Марся.

– Что вся группа отъявленные маньяки и садисты. Что вас как карателей используют. Что вы мирных жителей пачками расстреливали.

– А перед расстрелом-то хоть насиловали?

– Кого? – не понял Исаев.

– Крупнорогатый скот! – вырвалось у меня. – Мирное население! Его мы насиловали перед тем как расстрелять?

– Только женщин, – сообщил лейтенант и подозрительно поглядел на нас.

– Ну хоть в гомосеки не записали! – возрадовался Марся. – Это всё или есть ещё что-то, заслуживающее нашего внимания?

– Вроде всё, – чуть смущенно ответил Исаев. Судя по всему, он собрался что-то спросить, но тут дежурный офицер явил нам господина Гареева, во всей его устрашающей красе.

Глядя на явленное нам тело, мне сразу вспомнился покойный Конь. Он же – полковник Жеребенков, которого Солодянкин подвел-таки под «вышку». На лице племянника заместителя командующего по тылу застыла вечная гримаса брезгливости. Брезгливости и отвращения ко всему живому. Судя по заспанной морде, их высочество только что вытащили из какой-то шхеры, где оно «давило на массу». Лейтенантик был высок и пухловат. Не жирный, а именно пухленький. Так что хотелось ущипнуть его за упитанную щечку, а потом пробить с ноги, чтобы стереть с его морды маску высокомерия.

– Лейтенант Гареев? – спросил я у него.

– Чё? – спросило их высочество. Дежурный офицер хмыкнул. Марся мгновенно зарядил Гарееву в «фанеру». Он, естественно, упал. Дежурный офицер удивленно округлил глаза, а Исаев восхищенно пискнул.

– Встать, – рявкнул я. Гареев приподнял голову:

– Тебе чего, майор, проблем захотелось? – поинтересовался он снизу.

Марся подскочил к нему и ударил кулаком в плечевой сустав. Гареев взвыл.

– Встать, – повторил я.

– Ты чё, сука! – завизжал он.

– Марся, друг мой нерусский, – я посмотрел на своего кореша, – вот скажи мне: почему у вас, у татар, всё так просто: или золото, а не человек – это я про Мулланурова и братьев Зариповых говорю аль про нашего Ильдарчика. Или – вот такое дерьмо?

– Это дурная монгольская кровь бродит, – пояснил Марся и скомандовал: – Встать!

– Я вам такие проблемы обеспечу… – начал запугивать нас лежащий племянник, но не успел. Марся ударил его в голову, и он отключился.

– «Уральцы», – ожил дежурный офицер, – а можно я вам ещё человек пятнадцать вот таких мудаков на воспитание отдам?

– У тебя денег не хватит с нами рассчитаться за оказанные услуги, – усмехнулся я.

Дежурный офицер в звании капитана улыбнулся и спросил:

– Мужики, а вы действительно не боитесь последствий?

– А нам, капитан, страх ещё в учебке ампутировали, – ответил Марсель. И продолжил: – Исаев, как только это чмо придет в себя – позови. А ты, капитан, строй своих пацанят. Выбирать будем.

Через две минуты перед нами в три шеренги стояли девяносто мальчишек, которые удивленно, а некоторые и со злорадством смотрели на лежащего без сознания Гареева.

– Вот что, парни, – я медленно шел вдоль строя, – мне нужно сорок человек. Из них мы скомплектуем группу. Те из вас, кому не повезет в нее попасть, в ближайшее время пройдут краткий курс обучения и в дальнейшем будут группой прикрытия разведывательно-диверсионной группы «Урал». Добровольцев прошу заткнуться и не дышать. Герои и панторезы мне не нужны. Смертников я отберу сам. Для начала, сынки, признайтесь: у кого есть разряды по легкой атлетике? Тот, кто желает признаться, – два шага вперед.

Из строя вышли шесть человек. Я вопросительно посмотрел на капитана. Тот утвердительно кивнул, подтверждая, что легкоатлеты вышли все.

– Хорошо. Далее: у кого есть разряды по борьбе. Под борьбой я подразумеваю самбо, дзюдо, вольную, классическую…

– А джиу-джитсу, товарищ майор? – спросил кто-то из задней шеренги.

– И джиу-джитсу, – согласился я. – В общем, борцы, два шага вперед.

К легкоатлетам вышли три человека. В том числе и поджарый парень из третьей шеренги, что спрашивал про джиу-джитсу. Среди борцов оказался бугай двух метров, весом килограммов сто десять.

– Сынок, – поинтересовался я у него, – скажи мне, только честно, ты бегаешь быстро?

– Нет, товарищ майор.

– Тогда, родной, извини. Встань обратно в строй. Парень с обиженным видом встал на место.

Я поймал недоуменный взгляд капитана и пояснил:

– Мне нужны «гончие». Или те, кто может ими стать. А из этого богатыря «гончая» не получится.

– Странные вы, – пробурчал капитан.

– Так, – обратился я к строю, – теперь выходят боксеры, рукопашники и, хрен с ним, кикбоксеры.

Вышли ещё двое. Итого: десять. Негусто.

– Товарищ майор, разрешите обратиться? – за говорил высокий парень, что стоял первым в перед ней шеренге.

– Говори.

– А баскетболисты вам не нужны? Я могу долго бегать.

– Ох, умница ты моя долговязая, – похвалил я его. – Так, кто связан с подвижными видами спорта или любит их, два шага вперед!

К отобранным присоединились ещё одиннадцать человек. Половина есть. Даже чуть больше.

– Капитан, – позвал я дежурного, – теперь сделаем так: ты сам выберешь тех, кто пойдет с нами. Тех, что получше, – оставляй себе, а похуже – нам. Только откровенных идиотов, пожалуйста, не подсовывай.

Капитан пошел вдоль строя, а сзади раздался стон приходящего в себя Гареева и возглас Исаева:

– Товарищи майоры, он очухался! Мы подошли к лежащему лейтенанту.

– Встать, – повторил я команду. Лежащий продолжал стонать.

– Вставай, проклятьем заклейменный, – поторо пил его Марся.

Гареев кое-как поднялся и затравленно уставился на нас.

– Начнем сначала. Лейтенант Гареев? – поинтересовался я.

– Да, – ответил он и тут же получил сильнейший удар в левое плечо.

– Тебя, козленыш, твой высокопоставленный родственник разве не научил, как по уставу необходимо общаться со старшими по званию? – зло процедил Марся.

Сказать, что лейтенант был напуган, – не сказать ничего. Судя по его мордочке, с ним никогда так не обращались. Было ощущение, что он вот-вот заплачет.

– Дубль «три», – продолжил я. – Лейтенант Гареев?

– Так точно, товарищ майор, – затравленно прошептал он.

– Не слышу.

– Так точно, товарищ майор, – громко, сорвавшись на визг, ответил Гареев.

– Неплохо. Значит, так, дряни кусок, по приказу Донских ты поступаешь в наше распоряжение. По замыслу майора, ты должен возглавить группу десантников, приданную нам для обучения и дальнейших боевых действий. Приговор этот окончательный и обжалованию не подлежит. Ты это понял?

– Так точно, товарищ майор, – чуть веселее ответил лейтенант.

– Но, глядя на тебя, я не горю никаким желанием отдавать тебе в подчинение солдат. В подчинение я бы тебе и черепаху не доверил. Всё равно она от тебя сбежит. Будем считать, что ты временно понижен в звании до рядового. Поэтому завтра в пять тридцать утра ты вместе с остальными должен быть в нашем расположении. Ориентиром для тебя будет старое еврейское кладбище. И запомни, дурашка, любое твоё движение или слово, идущее вразрез с уставом, немедленно повлечет телесное наказание. И родственник твой тебе не поможет. Попытка вытащить тебя из наших цепких рук обернется для него крахом карьеры. Уяснил?

– Так точно, товарищ майор. Уяснил.

– Умница. А пока постой по стойке «смирно».

– Смирно, – крикнул Марся и отвесил тому пенделя.

Не став вмешиваться в обучающий процесс, я обратил свое внимание на капитана и процесс отбора. Процесс был почти завершен, и предо мной предстали чудо-богатыри! От вида богатырей я впал в меланхолию: почти все, кого отобрал «добрый» капитан, являли собой картину «Бахвальские крепыши». Как они в ВДВ попали? Я уже не спрашивал о том, как они вообще медкомиссию прошли…

– Всё готово, – отчитался довольный собой и жизнью капитан.

– Вижу, – вздохнул я. – Парни, те, кому не повезло попасть к нам в рабство. Постройтесь в две шеренги.

Пацанята довольно резво построились.

– Слушайте сюда. Завтра в пять часов для вас будет подъём. В пять тридцать вы должны, как один, стоять пред нашими грозными очами. Форма одежды: ботинки, штаны, тельняшки и пустые рюкзаки. Командиром первой шеренги, она же – первый взвод, я назначаю любителя баскетбола. Командиром второй шеренги, она же – второй взвод, люби теля джиу-джитсу. И напоследок: лейтенант Гареев временно понижен в звании до рядового. На его приказы – плевать с Эйфелевой башни.

Я оглянулся на пару Марся – Гареев. Последний как раз вновь получил от Марселя в «фанеру».

– Разойдись, – скомандовал я «избранным», а сам пошел к Марсе.

– Ну что, друг мой, как наш доблестный лейтенант?

– Привыкает к тяготам и лишениям, – ухмыльнулся Марсель.

– Хорошо. Летёха, ты про «завтра» всё понял?

– Так точно, товарищ майор, – бодро отрапортовал он.

– Завтра и проверим. Пошли, Марся. Ну, Исаев Николай, вези нас обратно.

– Каким маршрутом поедем, товарищ майор? – поинтересовался у меня он.

– В смысле?

– Я полагаю, первыми нужно забрать сапера и связиста, а потом в автопарк?

– Правильно полагаешь, молодца!

Исаев чуть покраснел от похвалы и резво стартовал. Подъезжая к хозяйству саперов, мы заметили нездоровую суету, не свойственную представителям данной профессии.