Текст книги "Вредная особа"

2. Странный выбор кандидатуры командира «Союза-19»

Согласно официальной программе ЭПАС, «Союз-19» должен был провести две стыковки с «Аполлоном». В этих стыковках активная роль отводилась «Аполлону». Но очевидно, что и умелые действия экипажа «Союза-19» должны были способствовать успеху стыковок.

В каждом полете космонавты что-то делают впервые. Но когда речь идет о первом международном полете огромного политического значения, то количество этих «впервые» должно быть минимально. Стыковку всегда выполняет командир экипажа. Отсюда наш интерес к практическому опыту А. Леонова, назначенного командиром «Союза-19». Командир «Союза-19», по мнению автора, должен был вынести из своих предыдущих полетов следующий практический опыт:

а) опыт командования космическим кораблем;

б) опыт изменения параметров орбиты корабля;

в) опыт сближения с другим кораблем;

г) опыт стыковки с другим кораблем;

д) опыт полета на «Союзах», а лучше – на «Союзе-М»;

ж) опыт участия в генеральной репетиции советской части ЭПАС (конечно, в качестве командира!);

з) опыт многодневных полетов на орбите, поскольку полет «Союза-19» планировался на 6 суток;

е) и, наконец, последний его космический полет должен быть достаточно недавним, чтобы командир «Союза-19» имел свежие практические навыки работы непосредственно в космосе и на современной космической технике.

Ни одному из восьми вышеперечисленных условий к июлю 1975 года космонавт А. Леонов не отвечал!

Какой практический опыт работы в космосе имел А. Леонов накануне ЭПАС?

А. Леонов летал в качестве второго пилота в 1965 году в течение одних суток на корабле «Восход-2». Этот корабль летал в одиночестве.

Задолго до 1975 года корабль «Восход» безнадежно устарел. С 1968 года советские космонавты летали только на «Союзах», предназначенных для совместных полетов, имевших стыковочный узел и шлюз для выхода в открытый космос, солнечные батареи, в общем, имевших кардинальное отличие от кораблей предыдущей серии.

После своего первого полета Леонов десять лет вообще в космосе не был. Соответственно, вплоть до ЭПАСа не было у Леонова и опыта полетов на новых «Союзах».

В декабре 1974 года состоялся первый пилотируемый полет модернизированного корабля «Союз-М» («Союз-16»). Он длился 8 суток. Это была генеральная репетиция советской части официальной программы ЭПАС. В этом полете командиром был А. Филипченко, а бортинженером – Н. Рукавишников. Полетное задание было выполнено полностью и без замечаний, то есть на отлично.

Будущий экипаж «Союза-19» (ни его командир А. Леонов, ни его бортинженер В. Кубасов) в этой генеральной экспедиции не участвовал.

Однако 15 июля 1975 года в день старта «Союза-19», которым начался спектакль ЭПАС, А. Филипченко, образно говоря, так и просидел за кулисами (он был дублером А. Леонова). С ним на пару остался на Земле и Н. Рукавишников.

В космос полетели А. Леонов (командир) и В. Кубасов (бортинженер). Так что на премьере главную роль поручили исполнить А. Леонову, который и в генеральной репетиции не участвовал, и вообще выступал на космической сцене десять лет назад и в совершенно другом спектакле. Оставаясь в рамках общепринятой логики, трудно понять, чем обосновывалась такая «рокировка».

Какой практический опыт имели другие советские космонавты накануне ЭПАС?

Но, может быть, среди других членов отряда космонавтов вообще мало кто отвечал сформулированным требованиям? Ничего подобного! В этом убеждает таблица 1. Это выборка из списка [1] полетов советских космонавтов, осуществленных до полета ЭПАС.

В таблице 1 указаны всего 11 полетов советских космонавтов, хотя к июлю 1975 года наши космонавты осуществили 26 полетов в космос. Из этих 26 полетов в выборку не включены 7 полетах на устаревших кораблях «Восток» и «Восход». С 1968 года советские космонавты летали только на «Союзах».

Таблица 1. Выборка из списка полетов наших космонавтов

Советская часть ЭПАС базировалась на использовании модернизированного корабля «Союз» – «Союз-М». Исключение в таблице сделано только для полета «Восхода-2», на котором летал А. Леонов.

За этим исключением, в выборку включены лишь те полеты, в которых отрабатывались элементы сближения космических кораблей (и станций) и их стыковки. Потому что именно сближение и стыковка «Союза-19» и «Аполлона» были «гвоздем» официального проекта ЭПАС. В таблицу также не включены трагически закончившиеся полеты на «Союзе-1» и «Союзе-11».

Что мы видим из этой таблицы:

1. Включая повторные полеты некоторых космонавтов, до января 1975 года 23 советских космонавта летали на «Союзах».

2. Искусством маневрирования в космосе и сближения с другим кораблем (или стацией) овладели восемь командиров кораблей (из них В. Шаталов – трижды).

3. Стыковку кораблей осуществили три командира. Минимальный полетный стаж при полете именно в корабле имел командир Б. Волынов (трое суток, меньше – только у Леонова!), максимальный – командир А. Филипченко (11 суток).

4. Особо следует выделить экипаж «Союза-16/Союза-М» – А. Филипченко (командир) и Н. Рукавишников (бортинженер). Из всего отряда космонавтов только этот экипаж провел в космосе генеральную репетицию советской части официальной программы ЭПАС.

Мы видим, что в сравнении с другими космонавтами космонавт А. Леонов, по существу, имеет нулевой (или почти нулевой) практический опыт, если говорить об опыте, необходимом для успешного осуществления совместного полета и стыковки двух кораблей.

А как обосновывает свое назначение сам А. Леонов?

Видимо, не только у автора книги назначение А. Леонова командиром «Союза-19» вызвало вопросы. 15 июля 2005 года по случаю 30-летия ЭПАСа корреспондент газеты «Известия» задал космонавту такой вопрос [2]:

«В отряде космонавтов было много сильных специалистов. Почему задание, где на карту было поставлено слишком многое, поручили именно вам?»

Вот что ответил А. Леонов: «Думаю, искали космонавта, который чаще других оказывался в критических ситуациях. Тогда я был единственным, кто побывал в открытом космосе».

Неужели руководство страны желало подыскать на роль командира советской части международного полета человека, способного «чаще других оказываться в критических ситуациях»? Казалось бы, для международного полета, как ни для какого другого, нужен человек, который сумеет не оказаться в нештатной ситуации.

Илл. 1. Создатели космических скафандров (слева направо): ведущий конструктор Исаак Абрамов, генеральный конструктор НПП «Звезда» профессор Гай Северин, первый заместитель генерального конструктора Виталий Сверщек [4]

Задачей А. Леонова во время полета «Восхода-2» был выход в открытый космос. Он эту задачу выполнил, но создал одну за другой две нештатных ситуации, в первой из которых мог погибнуть лично он, а во второй – он и еще в придачу командир корабля П. Беляев вместе со всем кораблем [3]. А все из-за пренебрежения инструкциями. Вот что говорят об этом разработчики скафандров в газете «Аргументы Недели» [4].

Вопрос «АН»:

«Как так получилось, что скафандр Леонова раздуло и Алексей Архипович, лишь испытав чудовищное напряжение, вернулся на борт корабля?»

Ответ:

«Вопреки инструкциям, он вошел в шлюзовую камеру головой вперед. А потом, с трудом перевернувшись в мягкой шлюзовой камере (была бы жесткая конструкция, космонавт был бы обречен), сумел за собой закрыть люк – скафандр тут ни при чем, конструкция отработала штатно. Скафандр, как футбольный мячик, не может раздуться больше, чем заложено конструкцией».

Утверждение А. Леонова о том, что тогда он «был единственным, кто побывал в открытом космосе», тоже вызывает удивление. Во-первых, за 6 лет до ЭПАСа, в январе 1969 года, космонавты Хрунов и Елисеев вышли в открытый космос из корабля «Союз-5» и перешли в корабль «Союз-4». Это был первый в мире переход из корабля в корабль через открытый космос. Во-вторых, опыт выхода в открытый космос был абсолютно бесполезен для выполнения официальной программы ЭПАС. Эта программа не предусматривала выход в открытый космос.

Были во время полета «Восхода-2» и другие трудности. Но «выпутывался» из них не А. Леонов. Например, пришлось осуществлять спуск корабля на Землю в ручном режиме. Корабль сел в зимней тайге далеко от заданного района [3]. Но ведь управлял кораблем при спуске с орбиты командир корабля, то есть П. Беляев, а не второй пилот экипажа А. Леонов!

Что и говорить – странный выбор был сделан по части командира «Союза-19»! Может быть, дело в том, что и сам полет ЭПАС был странный и вовсе не такой, каким его представили официально высшие руководители США и СССР и послушные им СМИ? Об этом – следующая глава.

3. О чем говорит назначение А. Леонова командиром «Союза-19»?

Возникает вопрос о совместном полете «Союз» – «Аполлон». Если принять версию о советско-американском сговоре, то этот полет мог быть также сфальсифицирован, но теперь с нашим прямым участием. А ведь членом нашего «экипажа» был космонавт Леонов.

Возможно, этим и объясняется его позиция ярого защитника американских «достижений на Луне».

Из письма читателя Ярослава Михайлова, Москва

ЭПАС – информационная спецоперация?

Афера США с «высадками» астронавтов на Луне (1968–1972 гг.) была информационной спецоперацией глобального масштаба. И, что важно, СССР был молчаливым, но весьма важным участником этой спецоперации.

Поскольку брежневское руководство СССР продолжало курс на политическое сближение с США (так называемая «политика разрядки»), то по аналогии с лунной аферой в 1975 году под эгидой ЭПАС могла быть разыграна вторая информационная глобальная спецоперация, теперь уже совместная.

В отличие аферы с «высадками», роль СССР в афере ЭПАС была весьма активной, как по политическому значению, так и по собственным средствам, на нее затраченным.

Истинную подоплеку ЭПАСа знала лишь кучка людей из политической и научной элиты и элиты разведывательных органов, но уже как американских, так и советских. Но были в курсе содержания спецоперации и очень немногие люди, отнюдь не относящиеся к элитам ни той, ни другой страны.

С американской стороны это остававшиеся на Земле астронавты Т. Стаффорд, Д. Слейтон и В. Брандт.

С советской стороны это те, кто действительно летал на орбиту, то есть наши космонавты А. Леонов и В. Кубасов. Они, как исполнители, были на «острие атаки» спецоперации ЭПАС. Естественно, что для участия в совместной спецоперации выбираются люди с особыми личными качествами.

Что касается командира «Союза-19», то он должен был иметь не просто хорошие, а отличные и доверительные отношения с американцами. Не только с «астронавтами», но и со всеми американскими партнерами по программе ЭПАС.

Илл. 1. А. Леонов и В. Кубасов перед полетом в Америку

Судьба свела автора книги с человеком, который в 1976 году, вскоре после ЭПАСа, сопровождал А. Леонова и В. Кубасова, выезжавших в составе группы на тематическую конференцию в Лос-Анджелес.

Он рассказал, что именно А. Леонов при каждом удобном случае демонстрировал свои особо теплые отношения с Т. Стаффордом, Д. Слейтоном и В. Брандтом и другими американскими партнерами.

Мы сравнительно мало говорим о втором члене экипажа – о бортинженере В. Кубасове. На это есть две причины. Первая – это то, что личность командира корабля является, конечно, определяющей. А вторая может быть выражена известной пословицей – «рыбак рыбака видит издалека». И нет никаких сомнений, что командир подобрал себе подходящего помощника. Конечно, спецслужбы обеих сторон этот выбор проверили и утвердили.

Примерное содержание спецоперации ЭПАС

Итак, если при наличии большого резерва более опытных космонавтов назначенный командир «Союза-19» не имеет опыта встречи и стыковки с другим кораблем на орбите, то, следовательно, действительная программа ЭПАС не предусматривала ни встречи с «Аполлоном», ни, соответственно, стыковки с ним. Если так, то, скорее всего, «Аполлон-ЭПАС» во время «совместного полета» оставался на Земле. В космос летал только «Союз-19».

На это указывает, в частности, и содержание главы 1, где показано, как интенсивно готовилась к полету ЭПАС советская космическая техника, и то, с каким олимпийским спокойствием ничего не делали в этом направлении американцы.

Тогда понятно, что участие А. Леонова (а также В. Кубасова) в генеральной репетиции советской части официального варианта ЭПАСа было совершенно излишним. Пусть рискуют жизнью другие космонавты. Например, А. Филипченко и Н. Рукавишников («Союз-16»). А космонавтов «Союза-19» надо беречь для выполнения особого задания.

Любая спецоперация требует легенды прикрытия. И если речь идет о серьезной (более того – о глобальной) спецоперации, то легенда прикрытия – это далеко не всегда одни лишь словесные истории и фальшивые документы. В таком случае легенда зачастую требует огромных материальных затрат и труда многих тысяч людей. Причем эти тысячи людей используются «втемную», а плоды их труда по окончании спецоперации, за немногими исключениями, уходят, образно говоря, в мусорные корзины и на свалки. А исключения направляются в музеи с тем, чтобы уже там в течение долгих лет прикрывать сам факт проведения спецоперации.

Ярким примером является лунная афера США. Ни один американец не только не побывал на Луне, но и вокруг нее не летал. А сколько средств израсходовано на эту аферу? По разным данным, 25–27 миллиардов тогдашних долларов. Они истрачены на разработку и тиражирование фальшивых «лунных» ракет. Ведь надо было продемонстрировать около десятка стартов «на Луну». Одних «Аполлонов» было изготовлено несколько десятков штук, включая так называемые «тренировочные» капсулы. И с этими капсулами действительно проводились тренировки. Когда просто в бассейнах, а когда и с привлечением отрядов военных кораблей. Было изготовлено около десятка лунных модулей для посадки на Луну, которые на нее никогда не садились.

Не считая фирм – гигантов аэрокосмической промышленности, к участию в программе «Аполлон» были привлечены десятки и сотни средних и мелких фирм. Недешево стоила и организация более чем десятка встреч возвращающихся якобы из космоса «Аполлонов», проходившая с привлечением крупнейших кораблей ВМФ США. Не стоит забывать и про финансирование подконтрольных СМИ (газеты, телевидение, киностудии)… И многое, многое другое. Если учесть глобальный пропагандистский успех лунной аферы, то эти денежные затраты себя полностью оправдали.

И что важно – люди, создававшие все эти ракеты, корабли, лунные модули и прочее, были полностью уверены, что они создают реальную технику для покорения Луны. В пике активности НАСА привлекла к работам по программе «Аполлон» свыше 200 тысяч рабочих и специалистов. Но в курсе того, что осуществляется афера, были единицы из тысяч.

В случае с аферой ЭПАС все было аналогично. Здесь мы упомянем лишь разработку специальной модификации корабля «Союз» – «Союз-М». Это потребовало переработки базовой конструкции корабля «Союз» на 40–50 %. Было изготовлено 6 «Союзов-М» – полноценных космических кораблей. Ну и какова была дальнейшая судьба новой модификации «Союза»? Два автоматических испытания в космосе, одна генеральная пилотируемая экспедиция и, наконец, полет «Союза-19». Примерно через год после ЭПАСа под номером «Союз-22» в космос слетал еще один пилотируемый «Союз-М» (хорошая вещь пропадала!). И на этом летная история «Союзов-М» закончилась. Получается, что тысячи людей переделали базовый корабль на 40–50 % всего ради двух пилотируемых полетов.

А сколько совещаний было проведено! Делегации так и сновали туда-сюда, из СССР в США и обратно. При этом подавляющее большинство советских специалистов, создававших конкретную технику, безоговорочно верили в то, что они готовят первый совместный советско-американский полет. Словом, все как и в лунной афере.

Удивительная сдержанность в мемуарах А. Леонова и В. Кубасова обо всем, что касается ЭПАСа.

Интересно почитать, а что командир и бортинженер написали о «совместном полете» в своих мемуарах? Оказывается, практически ничего!

Письмо на эту тему автор получил от коллеги Д. Кропотова:

«На мой взгляд, любопытно молчание А. Леонова о деталях полета ЭПАС. Например, в книге Леонова „Жизнь среди звезд“ [1], написанной после ЭПАСа, нет сколько-нибудь подробного описания этого полета. А ведь это и вершина, и окончание космической карьеры Леонова!»

«Есть книга воспоминаний В. Кубасова „Прикосновение космоса“ [2]. Просмотрел книгу и, что удивило, полету ЭПАС посвящено максимум несколько абзацев. В основном это рассказы о первом и третьем полетах Кубасова. Причем третий полет („Союз-36“) описан чуть ли не поминутно, включая процесс посадки, а про самое большое достижение Кубасова в карьере космонавта – полет ЭПАС – написано удивительно мало. Скорее всего, опасается много писать на тему ЭПАС».

По мнению автора, так и должно быть. Ведь известно: «что написано пером, то не вырубишь топором!». Чем больше и чем подробнее напишешь в книге о «совместном» полете, которого не было, тем больше шансов запутаться. Отсюда и вполне понятная «скромность» в воспоминаниях, когда дело касается печатных книг. Это не короткое интервью, которые А. Леонов раздает во множестве. От неосторожного слова, сказанного в интервью, всегда можно откреститься (дескать, «я не то имел в виду» или «корреспондент не так понял»… и т. п.).

О чем же умолчали эти два советских космонавта? Очень трудный вопрос! Но кое-что ответить на него нам поможет логическое осмысление как тех фактов, которые уже стали нам известны, так и тех, о которых сообщается в следующих главах.

4. 1974: готовы репортажи о «встрече на орбите в 1975 году»

Какая может быть фальсификация? Я сам все видел собственными глазами по телевизору. Все чисто! И невесомость видна.

Из письма читателя

Зачем подписано соглашение по информационной политике о совместном проекте «Аполлон» – «Союз»?

Коллега А. Кудрявец прислал автору интересное письмо: «На этом снимке показано, как заместитель директора НАСА по связям с общественностью John P. Donnelly и заместитель руководителя Интеркосмоса АН СССР В. С. Верешетин подписывают соглашение по информационной политике о совместном проекте „Аполлон“ – „Союз“. Довольно странное мероприятие! Надо ли думать, что смысл этого соглашения заключается в утаивании от общественности некоторых аспектов?»

Действительно, странно. О какого рода информационной политике надо договариваться? Пусть пресса и ТВ каждой страны расскажут о полете в соответствии с интересами и традициями своей аудитории и своих журналистов.

Другое дело, если предстоит делать одно, а рассказывать и показывать нечто иное. Тогда нужно договориться, как вместе обманывать человечество. Может такое быть? Вполне, тем более что, кроме слов «соглашение об информационной политике» и длинного перечня официальных лиц, сопроводительный текст [1] ничего не сообщает. Ну что же, придется внимательно изучать то, что нам предоставлено узнать о полете ЭПАС в рамках этого соглашения. Мы будем использовать для этого открытые американские и советские источники.

Илл. 1. Сентябрь 1974 года, Москва. Подписание соглашения по информационной политике о совместном проекте «Аполлон» – «Союз»

Из советских (российских) источников будет, в частности, использована официозная советская книга (сборник статей) «„Союз“ и „Аполлон“» [2], вышедшая в 1976 году в главном партийном издательстве страны – Политиздате [6б], а также юбилейное издание РКК «Энергия» (1946–1996), стр. 195–231, «Программа „Союз“ – „Аполлон“» [3].

Заготовкой репортажей о встрече на орбите руководили американцы

Как были распределены роли в работе по «информации» и кто тут был командиром – об этом мы можем догадываться по той информационной картине, которую мы видим сегодня. А сегодня в интернете подавляющая часть иллюстративных материалов о полете ЭПАС представлена или непосредственно НАСА, или скопирована с источников американского происхождения.

Эти факты говорят о том, что именно американцы взяли на себя роль и руководителя, и основного исполнителя репортажей о «встрече на орбите» американского и советского экипажей. Следующие несколько строк из статьи [4] советских разработчиков ЭПАСа Б. В. Никитина и Б. Ф. Рядинского подтверждают эту мысль:

«В июне 1974 года группа американских специалистов побывала в Центре подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина. На макете корабля „Союз“ были сделаны многочисленные видеозаписи и фоторегистрация сюжетов полета, имитировавшихся операторами при всех возможных комбинациях светильников и в различных ракурсах. Учтены были и полетная динамика экипажей, и „плавание“ соединительных кабелей и аппаратуры в условиях невесомости. Были отрепетированы все намеченные варианты полетных съемок…

Аналогичная работа была проведена советскими специалистами на макете „Аполлона“ в конце 1974 года в Хьюстоне».

Мы в последующих главах подробно познакомимся с заготовленной видео– и фотопродукцией, но сначала нам надо рассмотреть некоторые организационные технические вопросы.

Видеоклипы НАСА – низкое качество запланировано!

Советские специалисты полагали, что американские коллеги проводят репетицию съемок, но особенности этих будущих репортажей вызвали у них непонимание. Об этом свидетельствуют следующие строки из статьи участников советской части ЭПАС В. Н. Бобкова и Ю. С. Денисова [6]:

«А вот при распределении времени на телевизионные репортажи, кино– и фотосъемки столкнулись, казалось, с неразрешимыми проблемами.

Американские коллеги заявили, что их интересуют прежде всего телевизионные передачи, и предложили выделить для них бо́льшую часть отведенного времени. В космическом Центре пилотируемых полетов в Хьюстоне даже образована специальная телевизионная группа. Ей поручено заниматься вопросами бортовых телевизионных передач. Такая группа не была предусмотрена структурой этой организации, а по указанию НАСА ее создали специально для данного полета. Она должна была обеспечить высокое качество бортовых телевизионных передач.

Надо иметь в виду, что если отводится больше времени для телевизионных передач, требующих иного освещения, чем для кино– и фотосъемок, то тем самым неминуемо сокращается время этих съемок. А наша практика подтвердила важность и киноленты, и фотоматериалов наряду с телевизионными репортажами».

На самом деле, по мнению автора, американцы планировали использовать для освещения ЭПАСа свой богатый «лунный» опыт [6].

Илл. 2. Запланированная халтура. Два видеокадра из клипа НАСА по теме ЭПАС

Что дает киносъемка? Она обеспечивает высокое качество изображения в сочетании с динамизмом картины. И дает массу возможностей для анализа снятого сюжета. Но как раз это фальсификаторам не нужно!

Что дает фотография? Она тоже обеспечивает высокое качество изображения. Но статичность фотоизображения резко снижает возможности анализа. Поэтому НАСА представило на своих сайтах много высококачественных фотографий, якобы сделанных в совместном полете. (Тут НАСА совершило ошибку, поскольку не предусмотрело въедливости скептиков.)

Что дают телерепортажи с орбиты? Во-первых, телерепортажи – это самое широкодоступное и потому самое эффективное средство воздействия на зрителя. Они создавали у подавляющего большинства (автор данной книги входил в их число) впечатление полной реальности совместного полета.

Во-вторых, телерепортажи можно заведомо передавать плохого, очень плохого и просто ужасного качества. Массовый зритель спишет плохое качество на трудности комической связи. Плохое качество СВОДИТ К МИНИМУМУ возможности анализа видеоматериалов со стороны скептиков. По этим причинам относительно удовлетворительные кадры для клипов НАСА – скорее исключение, чем правило. Типичное же «качество» видеоклипов НАСА по тематике ЭПАСа отражено на стоп-кадрах илл. 2. Исключения же обычно касаются второ– и третьестепенных по важности эпизодов.

К тому же изображение с «орбиты» постоянно перебивается кадрами чисто земного содержания (внутренность центров управления, сосредоточенные лица «управленцев», возбужденные корреспонденты, радиоантенны центров связи и т. д. и т. п.). Это еще больше мешает анализу информации, а впечатление «великого события» усиливает. Вот такие телерепортажи и есть самый оптимальный вариант для пропагандистского продвижения мистификации.

Так что морочили голову американцы нашим специалистам, когда говорили, что их телевизионная группа специально организована, чтобы «обеспечить высокое качество бортовых телевизионных передач». На деле ее главная задача была совершенно противоположной. И с этой задачей телегруппа НАСА справилась блестяще. Сегодня интернет завален низкокачественными клипами про «совместный» полет, в своей подавляющей части – американского происхождения.

Итак, все мыслимые телерепортажи с «совместной орбиты» заготовлены в 1974 году, то есть за год до полета ЭПАС. Сделано это под руководством и при самом активном участии американцев. Заготовлены – значит записаны на видеомагнитофон и ждут своего срока в виде катушек с магнитной лентой (иных носителей видеоинформации в то время не было). Но эти репортажи надо еще в условленный срок передать из космоса на Землю.

В передаче заготовленных репортажей должен участвовать корабль, летящий по низкой орбите!

Когда начнется «совместный» полет, то заготовленные репортажи должны по установленному графику идти из космоса на Землю. Казалось бы, что может быть проще? Пусть НАСА с любой удобной точки Земли передает эти репортажи на свои геостационарные спутники связи, а с них телесигнал пойдет уже на весь мир. Из космоса пойдет!

Нет, такая схема сразу же выявит подделку. Спутники связи, конечно, могут использоваться для глобализации пропаганды, но одновременно репортажи должны идти с борта космического корабля. Иначе десятки наблюдательно-измерительных пунктов космического слежения (НИПов) и сотни простых радиолюбителей в мире быстро обнаружат, что единственным источником телерепортажей является геостационарный спутник.

Геостационарный спутник запускается на высокую орбиту (около 40 000 км) и оборачивается вокруг Земли ровно за одни сутки. Для земного наблюдателя такой спутник шлет свои радиоволны с одного и того же направления. Именно поэтому тарелки наших домашних спутниковых антенн все время «смотрят» в одну точку неба – туда, где как бы застыл в небе геостационарный спутник.

Иное дело – пилотируемый корабль. На высоте от 200 до 300 км он облетает земной шар всего за 1,5 часа. Он быстро восходит над горизонтом и быстро заходит за горизонт с другой стороны. Счет времени прямой видимости корабля идет на минуты.

Как пояснил автору связист-ветеран из нашего ЦУПа, если «Союз-19» не будет источником ТВ-передач и радиорепортажей, то это обстоятельство будет немедленно раскрыто практически любым НИПом. Таких пунктов на территории СССР было много. Конечно, люди, служащие на НИПах, давали подписку о неразглашении сведений о своей работе. Но азбука всех секретных спецопераций требует, чтобы число посвященных было минимально. А тут – все НИПы в курсе обмана!

Да и опытного радиолюбителя передачей с одного геостационарного спутника не обманешь! «Где же телесигналы от движущихся по низкой орбите двух состыкованных кораблей?» – посыплются вопросы. Так что корабль на орбите нужен! И не просто корабль, а корабль, с которого идут теле– и радиорепортажи.

Американский «Аполлон» к полету на орбиту не пригоден (см. введение). Так что «Союз-19» будет летать в гордом одиночестве. Но его одиночества не заметит ни один наблюдатель. Для радаров что один корабль, что два рядом, все равно – одна точка. Не хватает углового разрешения. Оптические телескопы тоже бессильны. Днем их «ослепляет» голубое небо или облачность, а ночью в земной тени сами корабли так же темны, как и черное небо вокруг них. Поэтому «Союз-19», будучи один на орбите, сможет «без опаски» передавать заготовленные репортажи о мнимой встрече на этой самой орбите.

Но тут же встает другая проблема.

А чем воспроизводить заготовленные телерепортажи?

Отснятые в 1974 году видеоматериалы записаны на катушках – бобинах с магнитной лентой. Но на борту «Союза-19» кроме катушек – носителей видеозаписей необходим видеопроигрыватель. А он в «Союзе-М» по официальному проекту ЭПАС не предусмотрен.

Мы знаем, что за заготовку телерепортажей взялись американцы. Поскольку каждый мастер работает своим инструментом, постольку резонно предположить, что заготовленные в июне 1974 года телерепортажи записаны на американские видеомагнитофоны. Это тем более вероятно, что и по части видеозаписи, и по части воспроизведения видео американцы сильно опережали советских специалистов [7].

Поэтому совершенно логично то, что заготовленные телерепортажи должен воспроизводить американский видеопроигрыватель, установленный на «Союзе-М». Этот видеопроигрыватель должен быть электрически полностью совместим с бортовой системой ТВ «Союза». Разумеется, не было никакой возможности в корне переделать всю систему бортового телевидения «Союза-19» под американские стандарты. Без разработчиков «Союза-М» этого не сделаешь, а их в суть информационной спецоперации не посвящали. (Они готовятся к встрече на орбите, вот и пусть готовятся!)

Значит, американцы у себя «дома» должны были создать специальный видеопроигрыватель, полностью совместимый с общей схемой внутреннего телевидения «Союза-М». В этой работе им очень помогли бы какие-то легкие электронные имитаторы бортового ТВ «Союза». Нельзя же без конца ездить в Звездный, чтобы примеривать свою аппаратуру к бортовой ТВ «Союза». Изготовить имитаторы могут советские специалисты. Благовидный предлог для соответствующей просьбы найдется. И советские специалисты откликнулись [8]:

«Проверку на совместимость было решено проводить в Хьюстоне, в лаборатории электронных систем, оборудованной для этих испытаний. Нам для этого надо было изготовить и предварительно испытать эквивалент радиосвязи корабля „Союз“, эквивалент проводной связи и имитатор телевизионной камеры и телевизионного блока с генератором телевизионных сигналов. В короткие сроки они были изготовлены, испытаны и в первых числах января 1974 года отправлены в Хьюстон».

Если бы встреча в космосе действительно была, то снимали бы американцы на свои телекамеры и передавали телерепортажи по своим каналам. До устройства бортового ТВ «Союза» им не было бы никакого дела. Иное дело, если в космос полетит только «Союз-19». И если его одиночество будет тайной для разработчиков советской части ЭПАС.

Тогда, во-первых, американский видеопроигрыватель незадолго до полета должен как-то оказаться в советском корабле.