Текст книги "Второй посланник. О матушке-Земле и тех, кто её слышит"

12. У Губернатора

Светлый, просторный зал был щедро украшен скульптурами морских животных и причудливыми узорами в виде морских ракушек. Краски мраморного пола также навевали воспоминания об изумрудных волнах с пенными гребешками. На всей длине стола выстроились вазы с фруктами и сладостями. У стены, в кожаном кресле с высокой спинкой, восседал сам Губернатор, крупный мужчина в белом костюме, походивший на какую-то тропическую птицу. Даже глаза у него были какие-то птичьи – маленькие, круглые, внимательные. А большой, широко-улыбающийся, малиново-красный рот походил на клюв. Семейство Подсолнушкиных осторожно устроилось на стороне стола противоположенной Губернатору.

«Это, безусловно, честь для меня видеть вас здесь», – громко и отчётливо сказал Губернатор. «Профессор Подсолнушкин сделал так много для нашего острова-курорта. Его открытие древнего королевства привлекло к нам внимание со всего мира».

«Ну, ничего особенного… просто работа у меня такая», – смутившись, отозвался папа.

«Не скромничайте, профессор. Все мы делаем своё дело, но Вы делаете его хорошо, очень хорошо. Кстати, а кто Вы по профессии, миссис Подсолнушкина?»

«Я – ботаник», – отвечала мама, изучая и перебирая в пальцах крупную, ярко-жёлтую виноградину. Вера уже успела съесть их штуки три – очень они были сладкие и стояли ближе других фруктов. Мама же всё возилась с первой ягодой. Чуть приоткрыв рот, Губернатор некоторое время наблюдал, как она взяла нож, аккуратно разрезала ягоду, отделила коричневые семечки от янтарной мякоти и принялась нарезать виноградину на тончайшие дольки.

«Любопытно», – проговорил Губернатор, несколько озадаченный таким научным подходом к еде. «Я тоже обожаю фрукты и вообще растения. А над чем Вы работаете? Какого рода растения изучаете?»

Мама отправила в рот одну из виноградных долек, прислушалась к своим ощущениям и, наконец, удовлетворённо кивнув, ответила: «В настоящее время меня интересуют так называемые огненные цветы. Ещё недавно их считали вымершими, но мы располагаем фактами, что это не так….»

Губернатор приподнял указательный палец, призывая чуть подождать, и отчётливо постучал по краю стола. Тот час в зал вошёл молодой человек в строгом черно-белом костюме.

«Позовите Ватупа», – распорядился Губернатор.

Молодой человек поклонился и вышел.

«Ватуп – мой садовник», – пояснил Губернатор. «И, кстати, самый старый обитатель Южного острова. Он знает о местных растениях буквально всё».

«Я что-то не могу понять, что это за сорт винограда?» – произнесла мама, поднимая глаза на гостеприимного хозяина. Тот растерянно пожал плечами: «Полагаю, этот вопрос лучше задать садовнику…».

У дверей возник пожилой человек в длинном, полосатом халате и сандалиях. Вера даже не заметила, когда он успел открыть и закрыть дверь. Он возник словно бы из воздуха.

Вошедший низко поклонился сначала Губернатору, потом гостям.

«Ватуп покажет вам мою оранжерею и расскажет всё про… э-э-э…». Губернатор замялся. «Как Вы, миссис, назвали эти растения?»

«Огненные цветы», – напомнила ему мама.

При этих словах Ватуп устремил на неё такой пронзительный взгляд, словно хотел разглядеть её душу.

«О-о, это был опасный цветок, миссис», – сказал он скрипучим голосом. Вере на мгновение показалось, что это проскрипело кресло под Губернатором. Впрочем, мама ничему не удивлялась. Казалось, она не замечала ни пристального взгляда незнакомца, ни его странного, неподвижного лица, ни старинной одежды. «Такой опасный, что люди рисовали его на стенах храма?» – сказала она, отправляя в рот очередную виноградную дольку.

«Храма богини Земли, миссис», – пояснил Ватуп. «Огненные цветы могли заманить любого в её глубины без возврата. Будьте осторожны».

Мама посмотрела на Ватупа с любопытством. «Но… эти цветы ещё растут на острове?»

«Надеюсь, что нет».

«В любом случае, я бы хотела осмотреть остров. Не могли бы Вы сопровождать меня в этой экскурсии?» – спросила мама.

Вместо ответа Ватуп вопросительно посмотрел на Губернатора. Тот быстро закивал. «Конечно-конечно, я дам соответствующее разрешение».

После обеда они прошли в оранжерею. Чего здесь только не было! Причудливо изогнувшиеся финиковые пальмы с крупными плодами, величиной с яблоко, кусты с гроздями ананасов, гигантские шары красноватой капусты. Влажный воздух наполняли сладковатые ароматы цветов. Слышалось журчание воды и пение птиц. Ватуп неспешно вёл их мимо ветвистых растений с крупными глянцевыми листьями, между которыми время от времени встречались мраморные скульптуры и фонтаны. Рассказывал он неохотно и довольно сухо, будто боялся выболтать какую-то тайну. Также он бросал осуждающие взгляды на Веру, когда та фотографировала растения на мобильный телефон.

«Миссис, пожалуйста, попросите Вашу дочь не делать этого», – сказал он маме. «Это пугает… растения».

«Пугает?» – удивлённо переспросила мама.

«Да, миссис, разве Вы не видите?» И Ватуп одними глазами указал на ветку фикуса, чуть дрогнувшего от вспышки Вериной фотокамеры.

Вера убрала мобильный и, когда взрослые пошли дальше, шепотом попросила прощения за беспокойство. К её немалому удивлению, фикус зашевелился и даже едва заметно поклонился ей так, будто на него внезапно подул ветер. Не успела Вера опомниться, как и другие растения вокруг ожили, задвигались, зашелестели листвой. И сквозь этот шелест девушка явственно услышала: «Приветствуем тебя, второй посланник…»

Ватуп вдруг остановился. За ним остановились и мама с папой.

«Что это было?» – спросила мама. «Какой странный шум….»

Садовник сделал успокаивающий жест растениям, а сам уставился пронзительным, изучающим взглядом на маму. «Ничего, миссис, пока ничего…».

«Но мне показалось, что ветер…,» – начала было мама.

«Возможно, кто-то открыл окно», – серьёзно произнёс Ватуп. «Без моего разрешения. Растениям это может быть вредно». Он ускорил шаг, и вскоре они оказались у выхода, обильно увитого плющом. Только тут садовник немного успокоился, как-то сразу подобрел и разговорился. «Вы выбрали очень удачное время для визита. На этой неделе состоится большой праздник – Цветение Материнского Древа».

«Материнское дерево?» – удивилась мама. «Первый раз слышу такое название…».

«Видимо, Вы первый раз на Южном острове, миссис. Материнскому дереву более тысячи лет, но каждое лето оно всё покрывается цветами….»

«Наверное, это очень красиво…. Можем ли мы взглянуть на это дерево?»

«Этого трудно избежать, миссис. Его изображение есть на всех улицах».

«Странно. Я не замечала. Но мне интересно было бы увидеть его вблизи…»

«Увидите. Завтра, утром. Я зайду за вами», – пообещал Ватуп.

13. Ещё одно неожиданное приглашение

После оранжереи папа заторопился к себе, в археологический лагерь, предложив Вере и маме пройтись по улицам курорта и отдохнуть. Не успели они пройти первый длинный-предлинный супермаркет, как увидели высокий, метров пять в высоту рекламный щит с изображением белого от цветов дерева. «Фестиваль Цветущего Материнского Древа» – было написано сверху ярко-алыми буквами. Мама подошла почти вплотную, стараясь рассмотреть листья.

«Красота! Как вишня в моём саду! Обожаю, когда она цветёт!» – воскликнула Вера.

«Всего лишь реклама. Едва ли у него такие заострённые листья», – проговорила мама. «Если бы не цветы, подумала бы, что это ива. Очень странное дерево…»

Тут Вера услышала поблизости чьи-то радостные крики, а потом всплеск воды. Она сразу догадалась, что где-то рядом бассейн и предложила маме пойти посмотреть. Действительно, вскоре они оказались на дорожке, с одной стороны которой выстроился ряд стройных финиковых пальм, а с другой манили прохладой изумрудные воды бассейна.

Маму не пришлось долго уговаривать. Спустя ещё десять минут обе, уже в купальниках, с визгом катились с причудливо извивающейся горки. Трамплин! Полёт! И всё утонуло в фонтане радужных брызг и облаке пузырей. Вера вынырнула, потёрла глаза. Рядом появилось смеющееся мамино лицо. «Давай ещё!» – с восторгом предложила Вера. И они наперегонки поплыли к исходящей из воды лесенке.

Накупавшись, накатавшись и нанырявшись вдоволь, Вера и мама расположились за столиком маленького кафе, тут же неподалеку от бассейна. Робот-официант принёс заказанное мороженое-ассорти, сразу семьи видов в одной чашечке. Почти все сорта были Вере незнакомы, но тем интереснее было их пробовать. Мама, как обычно, устроила из этого настоящий научный эксперимент, пробуя ото всюду понемногу. Вера же ела за обе щёки, с удовольствием. Главное, что все они оказались очень вкусными.

За соседним столиком сидела девочка, чуть помладше Веры. Красивые золотистые волосы обрамляли её задумчивое лицо, усыпанное множеством веснушек. Девочка что-то старательно рисовала цветным лазерным карандашом на трёхмерном дисплее мобильного телефона. Судя по наброску, это был фонтан…

«Не желаешь познакомиться, пообщаться? С друзьями было бы веселее», – тихо предложила мама, кивая на их соседку.

Вера пожала плечиками. Она никогда не знакомилась вот так с кем-либо из сверстников. «Но… у меня уже есть друзья, в телефоне».

«Может, она одна из них?»

Вера задумалась, посмотрела на свой мобильный, потом на веснушчатую художницу. «Попробую…»

Она подошла к соседнему столику, но девочка была так увлечена рисованием, что, видимо, не заметила Веру. Впрочем, может быть, она только сделала вид, что не заметила, а на самом деле тоже не привыкла разговаривать с незнакомыми людьми. Полюбовавшись рисунком, Вера вернулась к маме.

«У неё здорово получается. Не хочу мешать», – сказала она со вздохом и достала свой мобильник. И надо же такому случится, он тут же зазвонил. Это было так неожиданно, что Вера чуть не выронила его из рук.

Сначала она подумала, что это папа, но, увидев чёрного кота Годзо, помедлила прежде, чем взять трубку. Он никогда ей сам не звонил. В основном они только обменивались сообщениями и короткими репликами в чате.

«Привет», – осторожно поздоровалась Вера.

«Вера? Здравствуй», – вежливо ответил звонкий юношеский голос. «Мне нужно срочно тебя увидеть».

«Но я на Южном острове…»

«Вообще-то, я тоже», – отозвался Годзо. «В общем, жду тебя в семь вечера, напротив сорок седьмого лифта, на первом этаже. Придёшь?»

Вера задумалась, посмотрела на маму. «Я… Мне…»

«Это очень важно», – настаивал Годзо.

Вера прикрыла трубку ладошкой и зашептала маме: «Можно, я вечером навещу одного своего друга?»

Мама задумчиво кивнула.

«Ладно, я приду», – проговорила Вера в трубку.

В гостинице, в номере их ждал сюрприз – шикарный букет живых цветов украсил стол в зале. Мама даже захлопала в ладоши, на что музыкальный кондиционер тот час ответил мирным журчанием ручейка.

«Обожаю это место!» – воскликнула Вера.

Мама и дочь обошли букет и с наслаждением вдохнули ароматы цветов.

«Да-да, это самые настоящие! И когда только твой папа успел их купить?»

«Они классные! Мам, я обещала сегодня встретиться с Годзо».

«Кто у нас Годзо?»

«Мой виртуальный друг. Знаешь, типа такого всезнайки… Так и представляю его маленького, в очках… Даже идти, если честно, не хочется. Но он сказал, что это очень важно».

«Ясно. Сходи, моя хорошая, сходи. Только к ужину постарайся быть здесь. Хорошо?»

Вера кивнула и заторопилась к двери. Ведь ей предстояло ещё отыскать этот лифт номер сорок семь…

14. Друзья и враги

Двери лифтов располагались рядом с платформами поездов, разъезжающих по длинным этажам-улицам курорта. Это было очень удобно. Оставалось только найти нужный номер на карте и немного прокатиться поездом. Сорок седьмой лифт был один из крайних, ближе всего к папиным археологическим раскопкам так, что Вере даже подумалось, а не заглянуть ли ей после встречи к отцу, но… они едва знакомы… Впрочем, Годзо она знает ещё меньше.

Девочка остановилась у дверей с номером «47» и огляделась. Туда-сюда неторопливо прохаживались люди в нарядных одеждах. Какой-то толстоватый парень в спортивном костюме остановился, достал мобильник, что-то посмотрел и медленно побрёл дальше. На Веру он не посмотрел. Впрочем, она бы удивилась, если бы это был Годзо. Он должен быть более солидным, более интеллигентным… По крайней мере, так ей казалось.

Поглазев на прохожих ещё минут десять, Вера извлекла свой мобильный и набрала номер. Годзо ответил сразу.

«Я бы на твоём месте сменил аватар», – чуть насмешливо произнёс чёрный кот.

«Что?!» – возмутилась Вера. «Это моё дело, какой…»

Но Годзо не дал ей договорить. «Я просто хотел предупредить тебя о садовнике. Опасный тип. Осторожнее с ним. Пока». И с этими словами он отключился. Вера сконфужено смотрела на погасшую аватарку с изображением чёрного кота. Обида наполняла всё её существо. «По-моему, это подло вот так… Высмотрел меня из-за угла. А сам-то…» Она обвела прохожих гневным взглядом, надеясь всё-таки отыскать обидчика, но никого подозрительного не заметила. «Да, он сам вообще какой-нибудь кривой или…» Но всё это мало помогало, обида жгла, на глаза наворачивались слёзы.

Словно какой-нибудь робот, не обращая ни на кого внимания, она вошла в лифт, поднялась на свой этаж и пересела в поезд, идущий в сторону гостиницы. Мягкое сиденье в поезде, мелькание пёстрых витрин магазинов за окном немного успокоили Веру. Обида сменилась равнодушием и усталостью. Глаза закрывались, потянуло в сон.

Когда она вновь открыла глаза, за окном была какая-то незнакомая улица. Она явно проехала свою остановку. Вера вскочила на ноги и бросилась в только что открывшуюся дверь. На платформе, натыкаясь на ленивых прохожих, она перебежала на другую линию и запрыгнула в поезд идущий в обратном направлении. На этот раз Вера не отходила от дверей, с надеждой высматривая знакомые витрины и рекламные щиты. Наконец, мелькнула вывеска гостиницы, и она выбежала на улицу.

На её звонок в дверь, никто не ответил. «Видимо, мама занята чем-то…» Вера открыла дверь сама, вошла, да так и замерла на пороге. Весь пол в прихожей был усыпан зелёными змейками стеблей и листьями плюща.

«Мама?» – осторожно позвала Вера и в тот же миг увидела её, лежащую на диванчике. Казалось, она спала. Вера подошла ближе, склонилась над ней и легонько коснулась её плеча. «Ма-ам? Ты в порядке?» Но мама не шелохнулась. В отчаянье Вера трясла её за плечо сильнее и сильнее. «Мама! Мама! Мамочка! Проснись!» По щекам катились слёзы. На какое-то мгновение мама вдруг приоткрыла глаза, губы её зашевелились, она попыталась что-то сказать, но быстро потеряла сознание. Дрожащей рукой Вера извлекла телефон и вызвала «Скорую помощь».

В комнату влетел робот-врач, замер рядом с мамой, поднял длинную руку-сканер. По маминому лицу забегали синие, зелёные, красные лучи. «Пострадавшая жива. Диагноз – тяжелое отравление ядовитым плющом. Требуется срочная очистка организма. Госпиталь ЭсКа Три Восемь. Комната Шестьсот двадцать. Время восемнадцать часов тридцать три минуты».

«Где это?» – сквозь слёзы спросила Вера.

«На Вашем этаже один госпиталь, мисс», – вежливо ответил робот-врач.

Только тут Вера заметила ещё одного робота похожего на лошадь со стеклянным туловищем. Робот аккуратно переложил маму с дивана к себе в стеклянное туловище и быстро выплыл из комнаты.

Больница оказалась всего в пяти минутах ходьбы от гостиницы. Туда же приехал и папа, весь растрёпанный и рассеянный. Шмыгая носом, Вера неохотно рассказала ему, как пыталась разбудить маму и как потом вызвала «Скорую». Папа слушал, вздыхал, вставал с диванчика, ходил взад-вперёд по коридору перед белой дверью операционной, потом снова вздыхал и садился, и вскакивал и снова ходил, не говоря ни слова. Впрочем, что тут было говорить. Они оба с нетерпением ждали доктора. Наконец, белая дверь отворилась, и к ним вышел невысокий, коренастый мужчина лет пятидесяти с короткой бородкой. Папа и Вера сразу бросились к нему.

«Она вне опасности. Хорошо, что вовремя привезли», – сказал доктор. «Ещё бы немного и было бы поздно. Сейчас мы вывели яд из организма, но понадобится ещё некоторое лечение. Полагаю, где-то с неделю ей придётся побыть здесь».

«Спасибо, доктор. А к ней можно?» – неуверенно спросил папа.

«Только не сейчас». Доктор покачал головой. «Больной нужен полный покой. Полагаю, лучше завтра. Да-да, завтра приходите».

После больницы они отправились в гостиницу. Едва вошли, как Вера ощутила, что в их отсутствии кто-то здесь побывал. Во-первых, с пола пропали листья и обрывки стеблей плюща, во-вторых, со стола исчез шикарный мамин букет.

«Боюсь, солнышко, тебе опасно будет здесь оставаться», – сказал папа, проходя в комнату. Он оглянулся и, заметив удивлённо-испуганный взгляд дочери, спросил: «Что? Что-то не так?»

«Цветы. Они исчезли…» – прошептала Вера.

«Какие цветы? О чём ты?»

От таких слов глаза Веры округлились. «Т-то есть как к-какие? Ты же подарил маме цветы… настоящие, живые… Мы пришли, а они здесь…»

Папа пожал плечами. «Кроме тех, что дарил при встрече, ничего не было».

Страшная догадка отразилась на лице Веры. «Садовник! Годзо предупреждал меня о садовнике…»

Папа не понимающе смотрел на неё.

«Робот-врач сказал, что у мамы было отравление ядовитым плющом».

«Хм… Это бывает… Плющ часто у нас встречается. Почти в каждом магазине есть. Им украшают витрины…»

«Но тут на полу лежал плющ, а потом его кто-то убрал… Ватуп! Садовник – вот кто это сделал!»

«Но, солнышко…. В это мне что-то слабо верится. Почему именно Ватуп?»

«Меня Годзо предупредил. Он сказал, что Ватуп – опасный тип».

«Знаешь, я про твоего Годзо первый раз слышу, а Ватуп – очень уважаемый человек в городе. Губернатор ценит его за мудрость и знания…» Папа задумался, прошёлся по комнате взад-вперёд и, наконец, решительно сказал:.«Так, давай для начала переедем ко мне. Всё равно, мы сейчас ничего не решим, уже поздно». И он принялся укладывать мамины вещи.

15. Призрак

Лагерь археологов уже окутала ночная тишина, в отличие от курорта, где даже сутки напролёт на улицах прохаживали отдыхающие. Здесь же после двенадцати ни людей, ни роботов не было видно. Выстроившиеся вдоль древней стены палатки казались спящими. Чуть приглушенный свет, подобно ночнику освещал вымощенную старинными плитами площадку. Пока Вера с папой шли вдоль палаток, она с любопытством читала висящие на них таблички: «Северная башня», «Правая стена», «Главная площадь». Скорее всего, они обозначали места, где проводились раскопки. У палатки с надписью «Храм Земли» они остановились. Папа кликнул кнопку на мобильнике, дверь-полог отодвинулась, и они вошли.

Внутри папиной палатки всё напоминало о путешествиях – одежда и бельё лежали горками у стены, вместо нормальной кровати с потолка свисал гамак, стулья и стол были походными, складными. На столе покоился ноутбук, пачки бумаг, осколок какого-то древнего кувшина и светящийся стеклянный шар. Папа подошёл к гамаку и сказал: «Сегодня поспишь здесь, а завтра что-нибудь придумаем». Вера прыгнула в гамак и закачалась в нём так, что задвигалась вся палатка. Папа хотел было что-то сказать по этому поводу, но она легко спрыгнула на пол и подбежала к светящемуся шару.

Внутри шара лучи высвечивали уменьшенные изображения разрушенных зданий, крепостных стен, скал и каменистого побережья. Вся древняя столица предстала как на ладони. Можно было легко вообразить как ты идёшь по этим извилистым улочкам, например, от берега к храму….

«Где-то тут у меня был спальник», – бормотал папа, перекладывая с места на место кучу белья.

«Пап, а это макет древнего города?» – уточнила Вера.

«Не макет, а веб-камера», – ответил папа, продолжая рыться в белье. «То есть это не чья-то фантазия, а реальные места, уже расчищенные нашими роботами. И всё, что ты видишь, происходит на самом деле. Сейчас поздновато для экскурсий, а так ты бы увидела блуждающих туристов и наших работяг-роботов».

«А это кто? Охранники?»

«Что? Какие охранники? У нас нет никаких охранников…», – и папа подошёл к столу, держа в руках наконец-то найденный им спальник.

«Вот, посмотри – там, в храме богини Земли какой-то дядька». Вера показала пальцем на уже знакомое ей место с цветами и изображением красавицы-богини на стене. В тускло освещенном зале на полу действительно сидел мужчина с ног до головы закутанный в пальмовые листья. Перед ним горел костерок.

Папа увеличил изображение, и Вера невольно ахнула, увидев, что костерок перед мужчиной вовсе не костерок, а её любимый огненный цветок, посаженный в глиняный горшок.

«Поразительно походит на жреца храма Земли из летописи», – проговорил папа. «Но откуда? Первый раз вижу такое…»

«Пап, там мой цветок!»

«Да-да, надо бы туда сходить…» Он вручил Вере спальник. «Держи, никуда отсюда не выходи».

«Пап, я с тобой! Там же мой цветок!»

«Нет-нет, лучше останься. Это может быть опасно», – проговорил папа и скрылся за пологом палатки.

Вера подошла к столу со светящимся шаром. Жрец поднял руки, и огненный цветок вспыхнул так, что мужчина отшатнулся. Над цветком затанцевало пламя – большое, широкое огненное полотно. И что-то было ещё на этом полотне. Вера увеличила изображение ещё и ясно увидела прекрасное женское лицо. Губы женщина шевелились. Она что-то говорила! Вера бросила спальник в сторону и побежала к выходу.

Папу она нашла в коридоре, у первой колонны зала. Он оглянулся на подошедшую Веру, нахмурился, хотел было что-то сказать, но в этот момент из зала послышался голос жреца.

«Умоляю тебя, О Великая Матушка Земля, не делай этого. Пощади детей своих!»

Пламя над цветком всколыхнулось. Прекрасное лицо богини исказилось гневом. Всё вокруг зашелестело, зашуршало, задвигалось. Казалось, даже пыль под ногами ожила. «Не тебе, неверному посланнику моему, говорить о пощаде!» Голос Матушки Земли лился со всех сторон так, что Вера невольно оглянулась.

Лицо над цветком на мгновение пропало. На его месте появился горящий город, в котором можно было угадать очертания знакомой древней стены, храма, некоторых колонн. Одно за другим белокаменные здания оседали и обращались в руины. Люди в панике бежали по улицам, пытаясь спастись. Жрец отскочил в сторону от пламени, словно появившаяся картина невыносимо жгла, и тогда Вера смогла разглядеть его лицо – совершенно белое, словно каменное. «Нет, скорее всего, это не лицо, а маска!» – подумала она.

Жрец вдруг выкрикнул: «Мой сад! Ты погубила мой сад!»

«Это ты погубил мой сад!» – громким многократным эхом отозвалась богиня, и видение исчезло, а пламя погасло.

Жрец испугано озирался, явно ощущая, что он здесь не один, потом вдруг наклонился к горшку с цветком, попытался его поднять, но не смог. К своему ужасу он увидел, что дно горшка рассыпалось, и цветок успел выпустить корни, которые теперь жадно цеплялись за щели между плитами каменного пола.

Скрываться больше не было смысла. Папа с Верой вбежали в зал. Жрец со всей силы дёрнул горшок. Корни цветка взвились в воздух, словно щупальца осьминога. Жрец бросился в тёмный угол зала. Папа с Верой устремились за ним. На бегу девушка вдруг остановилась. Что-то на полу привлекло её внимание. Это был след, отпечатавшийся на земле, просыпавшейся из горшка, след с чёткими очертаниями цветка на каблуке…

Только у древней крепостной стены Вера догнала папу. Отец всматривался в темноту ночи через странное окно, довольно широкое с белыми пластиковыми ставнями. Впрочем, похоже, для кого-то это окно играло роль двери….

«Ушёл», – сказал папа, переводя дыхание. «Без всякого защитного шлема ушёл….»

«Давай его догоним!» – воодушевлённо предложила Вера.

Отец усмехнулся и отошёл от пластиковой дверцы. «Очень романтично. Вся семья в одной больнице…. Пойдём, лучше спать. Утро вечера мудренее…»